Стрелы в полёте Корепанов Алексей
Сергей искренне позавидовал ему. День был настолько насыщен событиями, что на длительные раздумья просто не оставалось времени, но он знал, что впереди его ждет не одна бессонная ночь – когда он полностью осознает новые, внезапной лавиной обрушившиеся на него истины.
Не забыв внимательно осмотреться и не заметив ничего подозрительного, Сергей, пропустив вперед задумчивого Диму, вошел в двери гостиницы.
Большевик и Вика были в номере, прокуренном еще пуще, чем накануне. Юра в своем зеленом спортивном костюме лежал на диване, а Вика, подобрав под себя ноги, курила в кресле перед телевизором, на экране которого, как обычно, кто-то в кого-то стрелял и спрашивал напарника: «Ю о`кэй?» Она тоже была в спортивных брюках и сером свитере с высоким, до подбородка, воротом – особой жары в полулюксе не чувствовалось. Сергей невольно отметил, что выглядит она очень привлекательно и внешностью ничуть не уступает белокурой юсовской героине вершащегося на экране теледейства.
– Слава Богу, Серега! – воскликнул Юра, поднимаясь. – Слава Богу! Хуже нет, чем самому ни черта не делать, а только ждать. Ты не представляешь, старик, как это утомляет.
Он, опираясь на трость, подошел к Сергею, ткнул его в плечо кулаком, протянул руку Диме:
– Давай знакомиться, неуловимый. Юрий. Второе имя – Большевик. Не из-за убеждений, а из-за фамилии.
– Вика, – махнула из кресла рукой девушка. – Демократка. Не по фамилии, а по положению в обществе. Представительница правящих кругов. У нас ведь власть народа, демократия, а я из народа. Значит правящая демократка.
– Очень приятно, – слегка озадаченно сказал Дима. – А я Вергун Дмитрий Александрович, то есть Дмитрий. Представитель яйцеголовых, наверное, так.
– «Яйце» – что? – переспросила Вика.
– Ученая элита, – пояснил Большевик. – Называется так потому, что у некоторых яйца вместо головы. Тебя, Дмитрий, в виду не имею. Просто хорошо знаю некоторых.
– А почему у вас дверь не заперта? – спросил Сергей. – А если бы это не мы, а…
– Ой! – сказала Вика. – Это я виновата. Выходила к себе и забыла.
– Спокойно! – Юра поднял руку. – Даже если бы наш приятель сюда и сунулся – получил бы в лоб, – он многозначительно посмотрел на Сергея. – Девять граммов наших инвестиций обеспечат вашу недвижимость. Полную.
– Лондар не один, – сказал Сергей.
Большевик нахмурился:
– Что ни день, то новости… То одно, то другое. Ладно, я обед в номер заказал. Звоню – пусть несут, согласны? За обедом потолкуем. Послушаем твой рассказ, старик, и разъяснения. Особенно насчет атлантов – озадачил, ничего не скажешь! Дима, сбрасывай куртку, располагайся – ты теперь с нами надолго.
– Он сегодня по голове получил, – сообщил Сергей. – По яйцеголовой. Помощник Лондара постарался.
– Та-ак, – протянул Большевик. – И тебя, значит, достал… Врача вызвать?
– Да нет, – сказал Дима. – Вроде нормально.
– Ну, если что – айболита тебе обеспечим, – заверил Юра. – Все, господа, раздевайтесь-умывайтесь, и приступим к обеду с Серегиным отчетом и обменом мнениями. Викуша, готовь посуду под коньяк.
За обедом ораторствовал Сергей. Большевик постоянно задавал вопросы, уточнял, требовал подробностей – и Сергей терпеливо описывал все случившееся с ним за этот день. Вика то и дело отрывалась от своей тарелки и смотрела на Сергея широко открытыми глазами, и взгляд ее был полон испуга и смятения. Дима сосредоточенно жевал, не поднимая головы, но Сергей видел, что слушает он очень внимательно. Юра не ограничился одной порцией коньяка и налил себе еще, а потом еще; Сергей остановился после двух заходов; Вика сделала всего пару маленьких глотков, а Дима и вовсе от спиртного отказался.
Все уже управились с едой, Большевик закурил, а Сергей все продолжал рассказывать. Наконец он замолчал, залпом випил свой чай – и в комнате наступила тишина.
Прошло две-три минуты, прежде чем Большевик, словно очнувшись, медленно произнес:
– Да, старик, грузанул ты нас под самую завязку… Переварить бы все это… вместе с обедом. – Он вновь потянулся было к бутылке, но тут же убрал руку и отрешенно посмотрел на Сергея. – Ты знаешь, а я всегда верил, что там, по ту сторону, что-то есть. Не может не быть. И слава Богу, что так оно и оказалось. Пусть там ему будет легко…
– И я верила, – тихо сказала Вика и обхватила себя руками за плечи. – Но… как-то жутковато… А насчет того, что мы из Атлантиды – просто не могу себе представить. Ну какая Атлантида! Какой-то фантастический сериал, и нас снимают скрытой камерой. Темные жрецы, Светлые жрецы… Вневременье, Перепутье… Не укладывается все это в голове!
– Такое сразу и не уложится, – заметил Большевик. – Давайте попробуем без эмоций. Вопрос стоит так: насколько это может соответствовать действительности и вообще может ли соответствовать?
– Не может, – тут же сказала Вика. – Сказке это соответствует, а не действительности. Разве мы похожи на атлантов?
– А где ты видела атлантов? – парировал Юра.
Дима наконец поднял голову:
– Можно мне сделать кое-какие замечания и комментарии?
– Конечно, старик, – Юра нещадно дымил сигаретой, откинувшись на спинку стула. – Излагай.
– Действительно, с внешним обликом какая-то нестыковка, – вдумчиво начал Дима, поставив локоть на стол и подперев щеку ладонью. – Хотя достоверно, конечно же, ничего не известно. По одним источникам, атланты – высокие, светловолосые, голубоглазые и белокожие. По буддистской литературе – они, в общем, были похожи на современных людей, но имели более длинный язык, сорок зубов, перепонки между пальцев и рост метра три-четыре, а то и все пять. Обнаружено изображение высеченного в камне лица атланта, в Тибете.
– Ну вот, – сказала Вика. – Язык у меня, конечно, длинный, но вот перепонок нет, – она растопырила пальцы с аккуратно покрытыми бледным лаком ногтями.
– И я ростом не дотягиваю, – согласился Юра.
– Но по сути, все, что рассказал Сергей со слов Гостя, вполне правдоподобно, – продолжал Дима. – Вернее, допустимо и из истории известно. Давайте пока оставим вопрос о внешности и разберемся с другими. Попутно спрошу, – Дима посмотрел на Сергея, – ты слышал что-нибудь об искусстве прозрачности?
– Н-нет, – пожал плечами Сергей. – Ты имеешь в виду, там, на кладбище?..
– Да. Та подсказка. Искусство прозрачности – один из элементов эзотерических учений. Это ведь не вы ему подсказывали? – Дима обвел взглядом Большевика и Вику.
– Я бы и рад подсказать, да не знаю такого, – отозвался Большевик. – Только сейчас и узнал.
– И я, – сказала Вика.
– Тогда кто же?
– Гость? – неуверенно предположил Сергей. – Больше некому. Значит, сумел прорваться.
– Выходит, Гость, – сказал Дима. – Впрочем, до него мы еще дойдем. Сейчас о соответствии и правдоподобии, исходя из наших знаний. Начнем с пяти человеческих рас. Истории как науке об этом ничего неизвестно, а вот в эзотерике такое понятие действительно есть: жители Гондваны – первая раса, затем идут гиперборейцы. Кстати, в легендах утверждается, что это космические пришельцы. Они колонизировали приполярную область – у Северного полюса, – там климат был похож на климат их планеты, и стали родоначальниками земной белой расы. Но, повторяю, это только легенды, и вообще в ээотерике подчас очень сложно отличить истину от вымысла. Впрочем, с историей дела сплошь и рядом обстоят не лучше. Ведь не зря же говорится: «история пишется победителями».
– Это как? – не понял Большевик.
– А вот так. Пришедший к власти представляет своих врагов и себя в выгодном ему свете, выпячивает или и вовсе искажает одни факты, уничтожает память о других. Строго говоря, история и не наука даже, а этакое хамелеонное собрание всяких сведений, сегодня одних, а завтра других, подчас прямо противоположных. Сейчас существует целое направление – «новая хронология истории», и там довольно убедительно доказывается, что древние цивилизации, о которых мы имеем исторические, а не эзотерические сведения, начинают складываться не в четвертом тысячелетии до нашей эры, как считается, а на пятьдесят веков позже! Да что там – еще в шестнадцатом веке высказывалось мнение, что вся древняя история – это сочинение средних веков. Выдумки! Фальсификация! А ты думаешь, летописи по сто раз не переписывались? Евангелия не переделывались? Вот, кстати, еще один интересный вопрос, – глаза у Димы заблестели и он, кажется, совершенно забыл о своей больной голове. – Что было бы, если бы толпа пред Понтием Пилатом потребовала помиловать не Варавву, а Иисуса? Не было бы распятия на Голгофе, исчезновения тела Учителя. Он продолжал бы проповедовать, и у него, конечно, были бы последователи, ученики – но стало бы тогда христианство мировой религией со всеми вытекающими последствиями? Мир был бы не таким, каков он сейчас. Конкретная история – это вереница случайностей. Общая тенденция, возможно, и прокладывает себе дорогу, но исторический фон, антураж, мог бы быть совсем другим. Умер еще в детстве от укуса змеи Александр, тогда еще и не Македонский – и нет великой державы. Отравился грибочками Наполеон – и другой стала карта Европы. Утонул малолетний Володя Ульянов, купаясь в Волге, – и в двадцатом веке демократическая Россия в союзе с Англией и Францией вмиг придушила бы Гитлера, если только он до этого не скончался от гриппа… А если еще возможно и воздействие из будущего на прошлое, то вообще получается песня! Кто знает, может быть история-то каждый лень меняется, только мы этого, естественно, не знаем, потому что тоже меняемся. Вчера мы, возможно, жили в какой-нибудь Великой Славянской Империи – от Сахалина до Адриатики – и были подданными монарха Гавриила Третьего Мудрейшего – а завтра с утра превратимся в свободных граждан свифтовского Бробдингнега. А видеть все эти ежедневные перемены в разных мирах можно только из Вневременья, которое, если я правильно понял из твоего пересказа, – Дима взглянул на Сергея, – ни к какому миру не относится. Возможно такое? Безусловно.
– Эй, яйцеголовый, кончай грузить, – слабым голосом сказал Большевик, оторопело глядя на разошедшегося историка-аналитика. – Так мы до утра не разберемся. Мы ж все-таки не твои студенты, старик.
– Ты же сам спросил, – пожал плечами Дима.
– Да я уже и не помню, о чем спрашивал. Ты же про расы начал говорить. Про инопланетян-гиперборейцев.
– Значит, Гость может оказаться инопланетянином? – спросил Сергей. – С этого Малдека-Фаэтона?
Дима опять пожал плечами:
– Легенда может основываться на каких-то реальных событиях, а может и оказаться чьей-то выдумкой. Или искаженным восприятием действительности, как Библия. Как бы воспринял какой-нибудь древний грек старт космического корабля? Как вознесение бога. А как мы воспримем вознесение бога? Как старт «шаттла». Ззотерика оперирует данными, которые мы проверить не в состоянии – это ведь тайное знание, предназначенное только для посвященных, оно передавалось из поколения в поколение, веками, и, по-моему, искажения тут просто неизбежны. Что-то отсеивается, что-то домысливается… Что такое Малдек-Фаэтон? Что мы о нем знаем? Есть греческий миф о сорванце Фаэтоне, не справившемся с солнечной колесницей, есть предание о взорвавшейся планете Малдек; все, что от нее осталось – это Пояс астероидов между орбитами Марса и Юпитера. Фактов – ноль, но предание есть. Как оно возникло – на пустом месте? Как ты считаешь?
Теперь уже пожал плечами Сергей. Большевик задумчиво плеснул себе еще коньяку. Вика зачарованно слушала, засунув скрещенные руки под мышки.
– Вообще-то Гость говорил, что Малдек был уничтожен кометой, – сказал Сергей.
– Может быть и так, – согласился Дима. – Он-то знает об этом гораздо больше нас.
– Нас! – фыркнул Юра. – Я так вообще об этом ничего не знаю. Знаю только, что «Фаэтон» – это бар такой есть за Первомайским кладбищем.
– Я имею в виду нас в общем – человечество, – пояснил Дима. – Теперь о лемурийцах. Опять же все сведения – из эзотерики, никаких материальных следов нет. Во всяком случае, до сих пор не обнаружено, хотя разные сенсационные сообщения и появлялись еще лет десять назад. Лемурией этот континент называют нынешние народы региона Индийского океана, а в Тихоокеанском регионе у него другое название – Му.
– Муму, – сказал Юра и сделал маленький глоток.
– Сам ты, братец, Муму, – сверкнул на него глаэами Дима. – Я ведь могу и не рассказывать.
– Да брось, старик, – махнул рукой Юра. – Это я шучу так. Не обращай внимания.
– Ох, попался бы ты мне на экзамене, я бы тебя точно утопил, как Муму, – зловеще посулил Дима. – Так вот, Лемурия. Ее первые народы – это, по преданию, гиганты-гермафродиты под четыре метра ростом. Потом, за миллионы лет, они эволюционировали в мужчин и женщин, стали в полтора раза ниже ростом. Обликом походили на индейцев, но с голубоватой кожей. Лоб выпуклый, на нем шишка наподобие грецкого ореха – это свидетельство высокоразвитой психической силы. Цивилизацию сгубило чрезмерное увлечение оккультизмом – вспыхнула война между черными и белыми магами, с применением какого-то разрушительного оружия, и они сами себя уничтожили, а впридачу и весь континент – он раскололся и затонул.
– Черные и белые, затонувший континент – это очень похоже на Атлантиду, – заметил Сергей.
– Несомненно. Возможно, предания смешивают Лемурию и Атлантиду. Но, опять же, по преданиям, Атлантида тогда только-только возникла из океана, и часть лемурийцев во главе с Ману, или Божественным проводником, добралась до нее, а другие расселились в Америке, Индии и Китае. Атланты же пошли тем же порочным путем лемурийцев. Черная магия, кровавые жертвоприношения, борьба светлых и темных сил. И – гибель в результате какого-то катаклизма: то ли землетрясения, то ли извержения подводных вулканов, то ли столкновения с астероидом. Гость говорил тебе о падении осколка кометы – по-моему, нет оснований ему не верить. Во всяком случае, такое предположение имеет не меньшее право на существование, чем другие. Опять же о роли случайности в истории: пролети этот осколок мимо Земли, на какую-нибудь сотню километров дальше – и Атлантида бы не погибла. Впрочем, как бы там ни было, а восточные колонии атлантов в Северной Африке уцелели. Сфинкс остался в Египте именно от атлантов, он гораздо старше пирамид. Но, потеряв свою родину, атланты исчезли как раса, выродились, смешались с другими народами. Кстати, попутно отмечу, что и сама раса атлантов включала в себя целый ряд народов. По преданиям, перед катастрофой – возможно, именно она под названием «потоп» описана в Библии, – так вот, перед катастрофой господствующее положение в Атлантиде занял народ тольтеков; его западные колонии находились в Центральной и Южной Америке. И там при участии спасшихся из Атлантиды тольтеков позже возникнут империи майя, инков и ацтеков. Я это специально отмечаю, – Дима поднял палец, – потому что о майя речь впереди и там мы уже будем иметь дело не только с эзотерикой, но и с реальными историческими фактами. Между прочим, ацтеки считали себя выходцами из страны Ацтлан, отсюда и их название. Ацтлан – это и есть Атлантида.
– Но ведь на самом-то деле – Атталадита, – сказал Сергей. – Разве у тебя такого не было?
– Именно такого – нет. Но я же сказал, атлантическая раса – это несколько народов, и у каждого – свой язык. Как русский скажет? Ровно. А украинец – Ривне.
– Харьков – Харкив, – подхватила Вика. – Кто на Харкив? Я нахаркал! Детский такой анекдот.
– Ну, это хоть похоже, – заметил Юра. – А Вена, столица австрийская, как по-украински будет? Видень! А Венгрия и вообще – Угорщина…
– Ну вот, – сказал Дима. – Атталадита, Ацтлан – это все о ней, об Атлантиде. Пойдем дальше по рассказу Гостя в изложении Сергея. Проявление Вселенной. Подобные воззрения, опять же, известны в эзотерике. И в мифологии тоже. Выделение первоточки, знака, преодоление сопротивления «беззначности». Та же самая идея лежит в основе космогонических представлений самых разных древних народов. Взять хотя бы японский миф о первых богах Идзанаки и Идзанами или аккадскую поэму «Энума элиш»… А ведь все это – отголоски еще более древних воззрений, возможно, идущих со времен Атлантиды или и того раньше. А вообще, космогоническая схема, которую тебе предложил Гость, – Дима посмотрел на Сергея, – практически полностью совпадает с учением Натана из Газы – был такой еврейский каббалист в семнадцатом веке. Создание мира из «Эн-Соф». Это такое понятие – буквально: «без конца», – обозначающее божество в его наиболее сккрытом и недоступном аспекте самобытия.
– Да, да, – пробормотал Сергей, потирая лоб. – Что-то такое Гость говорил… Только не «Эн-Соф», а «Эун-Соаф», кажется… Он и другие какие-то термины употреблял, только я кроме Аэнно ничего не запомнил. И еще Орх-Онти – Перепутье. Ну, и жрецы Аатона и Тартоса…
– А у древних египтян бог солнца – Атон, солнечный диск, – сказал Дима. – И название Тартар тебе ведь о чем-то говорит?
– Ну да, подземное царство.
– Тартарары, – вставил расслабленным голосом Большевик.
– Именно, – кивнул Дима. – Нижняя часть преисподней. А до Натана из Газы жил еще один еврейский каббалист, Рабби Ицхак Ашкенази Лурия. Он писал, что акт творения становится возможным посредством ухода Бога в Самого Себя. Бог как бы сокращается в Самом Себе и делает возможным существование чего-то, что не есть «Зн-Соф». Это акт «жимжум».
– И опять что-то похожее было, – встрепенулся Сергей. – И еще он о Добре и Зле говорил… В основе Вселенной лежит Добро, но изначально в ней присутствуют и семена Зла.
– Да, по учению Натана из Газы, корень Зла – в самом «Эн-Соф», в той его составляющей, которая пытается воспрепятствовать зарождению форм света, содержащего мысль. Но эта составляющая является злой не по своей природе, а просто желает, чтобы вне «Эн-Соф» ничего больше не существовало. То есть Зло – это как бы следствие взаимоотношений двух аспектов Света самого «Эн-Соф».
– Старик, а нельзя попроще? – взмолился Большевик. – Хрен с ним, с этим «Эн-Софом», это все голая теория. Понятно, что Гость ничего из пальца не высасывает, да и зачем бы ему выдумывать? Ясно, что он помогает. Я с Серегой согласен: Гость заинтересован в спасении Атлантиды, потому что ударная волна дойдет и до его Гипербореи. Кстати, а с ней-то что случилось?
– Гость говорил о битвах гиперборейцев с лемурийцами, – вспомнил Сергей. – Из-за этого наступил ледниковый период, но не везде, то есть не во всех ветвях Аэнно.
Дима кивнул:
– Да, согласно эзотерической истории, был какой-то колоссальный катаклизм, и Гиперборея оледенела, жить там стало невозможно. В легендах говорится, что Солнце изменило свой путь, а комета или упавшая Луна – у Земли в разные периоды якобы были разные луны – сместила земную ось. Из преданий майя и индусов можно предположить, что, действительно, разразилась война между магами Гипербореи и Лемурии, вызвавшая изменение климата. Так или иначе, а Гость вполне может быть заинтересован в изменении судьбы Гипербореи.
– Он ведь тоже какой-нибудь маг, – вдруг заявила Вика. – Я имею в виду, не из простых, не «челнок» какой-нибудь.
– Да уж наверное не «челнок», – усмехнулся Дима. – Вряд ли простые тамошние «челноки», если они там были, умели выходить в Аэнно. Это прерогатива узкого круга посвященных. Если уж мы заговорили о Госте, то вот вам еще кое-какие сведения – это ведь все моя тематика, я на ней целую свору собак съел.
– И куда смотрит общество защиты животных? – хохотнул Юра. – Собакоед!
– Да, можно сказать, «кинофаг», – согласился Дима. – Так вот, попадались мне в разной литературе кое-какие сведения, которые в общем можно охарактеризовать – да так их и называют – как миф о… – он сделал небольшую паузу и закончил: – …о Госте.
– Вот так! – сказал Большевик.
– Этот Гость регулярно появляется то тут, то там на протяжении по крайней мере десяти веков. И, следовательно, не зависит от Времени. По описаниям, это вполне обычный человек, он мало говорит и больше слушает. Кое-где во время семейных праздников ему даже оставляют место за столом! Это место называют «место пророка Илии». Предполагают, что это некий человек, владеющий тайной Времени. Вполне вероятно, что это и есть тот самый Гость, с которым ты, Сергей, общался. Я не имею в виду Агасфера или графа Калиостро, я говорю именно о Госте.
– А зачем ему бродить во Времени, если у него есть вполне конкретная цель, – возразил Сергей.
Дима развел руками:
– Это вопрос не ко мне, а к Гостю.
– Точнее, еще один из вопросов, – заметил Сергей. – Только где его искать?
– Так он же тебя предупредил, что сам объявится, – сказал Большевик, закуривая новую сигарету.
– Если у него получится, – ответил Сергей и вдруг хлопнул себя по лбу. – Он же мне говорил! Говорил, что обречен скитаться по Вневременью.
– Ну вот, – сказал Дима. – Вот тебе и ответ. Обречен скитаться, иногда все-таки появляясь во Времени. Другое дело, почему обречен?
– Да, это уже отдельный вопрос, – задумчиво покивал Сергей. – Тут фактов никаких нет… Кстати, о фактах. Насчет майя и ацтеков. – Он повернулся к Диме. – Ты говорил о реальных исторических фактах…
– Сейчас будут и факты, – заверил Дима. – Но начну опять-таки с преданий. Это предания народов Центральной Америке о белом боге Кецалькоатле или Виракоче, как его называли инки.
– О! Такого и я знаю, – оживился Юра. – Кецалькоатль – крылатый змей.
– Да, – подтвердил Дима. – Или «пернатый змей». Или «покрытая перьями змея». Иногда еще произносят: Кетцалькоатль – но это сути дела не меняет. Так вот, зто бог или человек, пришедший откуда-то с севера и принесший в Мексику цивилизацию – так говорят мифы. В преданиях тольтеков он описан как длинноволосый, светлокожий и румяный, в длинной одежде из черного полотна с глубоким вырезом на шее и короткими рукавами. В преданиях майя говорится, что он разрушил первую цивилизацию майя и создал другую. Через какое-то время он, якобы, решил уйти. Попрощался с народом и уплыл на плоту из змеев на восток, к некой земле Тлапаллан. Есть основание предполагать, что Кецалькоатль пришел из Атлантиды, хотя, по другой версии, он – космический пришелец. Другие индейцы – ольмеки – тоже утверждают, что они выходцы с большого восточного острова Ацтлан. Вспоминаете ацтеков с их страной Ацтлан? В общем это все – несомненные отголоски Атлантиды. Говорить на эту тему можно, в принципе, почти бесконечно, тут огромнейший массив информации – я только по самым верхам прошелся. Но ограничусь минимумом, поскольку у нас все-таки не лекция и Юрий может взбунтоваться.
– Вот именно, – сказал Большевик. – Конкретно, по нашему вопросу.
– А по нашему вопросу – некоторые сведения о майя. Чисто конспективно. Я ведь не просто так о Кецалькоатле говорил. После того, что я услышал от тебя, Сергей, я абсолютно уверен, что Кецалькоатль – это один из Светлых жрецов Аатона. Он принес с собой тайные знания, и майя ими воспользовались – не все, естественно, а только посвященные. Сохранились и частично расшифрованы древние манускрипты майя, записаны кое-какие сведения из их священных книг – Шилам Балам. Там есть много интересного, но самый главный манускрипт майя, в котором говорилось, – Дима вновь многозначительно поднял палец, – о тайнах Времени, был приговорен к сожжению на костре монахом-францисканцем Диего де Ланда. И его сожгли в Мехико где-то в середине шестнадцатого века, если я не ошибаюсь. Есть еще обрывки манускриптов майя в Германии, Испании и во Франции, в Париже. А еще имеются совершенно достоверные сведения о том, что около ста лет назад, в начале двадцатого века, на полуострове Юкатан в большом глиняном кувшине нашли еще один, четвертый, манускрипт майя. Но тут какая-то таинственная история: ни копию с него снять не успели, ни даже сфотографировать – некие неизвестные личности выкрали этот манускрипт и опять-таки сожгли.
– Во блин! – Большевик досадливо хлопнул ладонью по столу. – Проворонили!
– Проворонили, – согласился Дима. – Так вот, господа, достоверно нам известно следующее: во-первых, майя не считали Время однородным, то есть, у разных частей Времени, по их воззрениям, разные свойства. Сергею Гость сообщил то же самое. Правильно, Сергей?
Сергей молча кивнул.
– Далее, во-вторых: майя полагали, что у Времени не два вектора, прошлое и будущее, а шесть. Не восемь, не пятнадцать, не тридцать два, а именно шесть. И опять-таки Гость тоже говорил о шести направлениях Аэнно. Затем: они различали Время по цвету и считали, что есть хорошие и плохие цвета.
– Опять в «яблочко», – сказал Сергей.
– Это еще не все, – продолжал Дима. – В текстах майя утверждается, что, изучая Время, можно увидеть не только прошлое и будущее, но и другие четыре направления. В книгах Шилам Балам говорится, что жрецы майя предсказывали как нашествия врагов, так и разные природные катаклизмы. И заметьте, самих этих книг, написанных на языке майя, до сих пор не нашли – это все записанные на испанском устные предания. А сами эти книги, может быть, спрятаны в каком-нибудь затерянном городе
– там же таких городов, в джунглях, тьма-тьмущая; туда и пробраться-то невозможно, есть только фотоснимки со спутников. И наконец, доподлинно известно, что жрецы майя проводили операции на мозге. Своим же коллегам-жрецам. Обнаружены и инструменты для трепанации, и трепанированные черепа. После таких операций можно было выходить во Вневременье и видеть все направления Времени. Или даже перемещаться во Времени. Вообще, люди, попавшие в иную эпоху – это отдельная большая тема, я ее касаться не буду. Тот же Леонардо да Винчи… Или Майкл Скот, Хевисайд… Возможно, они родились в иных краях и в иные эпохи. Я сейчас о другом, – Дима поправил очки и оглядел слушателей. – В ненайденных пока книгах майя могут содержаться гораздо более подробные сведения, может описываться вся технология проникновения во Вневременье. И эти сведения жрецы майя получили от Кецалькоатля или других выходцев из погибшей Атлантиды. То, что Сергею рассказал Гость, подтверждается другими, абсолютно независимыми источниками. Получается, что Гость говорит правду, Гость заинтересован в том, чтобы Ритуал состоялся и Атлантида продолжала существовать. И Гиперборея тоже. А в том, что Ритуал способен воздействовать на нашу реальность и оказать влияние на прошлое, я нисколько не сомневаюсь. Слово – это сила великая, я Сергею уже говорил об арио-архатской системе. А значит, – Дима надавил ладонями на стол, – мы действительно родились когда-то в Атлантиде и были переправлены в будущее. Сюда. В это время. И предназначение у нас солидное: спасти целую человеческую расу и спасти Атлантиду.
– Да-а, – протянул Юра после всеобщего молчания. – Забота у нас простая, забота наша такая… Будем спасать страну родную. Но не знаю, как вы, а я на родину возвращаться не собираюсь, даже если это действительно будет возможно – как Сереге Гость говорил. Привык я уже как-то здесь за четверть века. Обжился, понимаешь.
– А я бы вернулась, – тихо сказала Вика. – Уж больно гнусная у нас жизнь сейчас идет. Чернота сплошная с серо-бурыми вкраплениями…
– Но ведь после проведения Ритуала мир должен измениться, – возразил Сергей.
Дима, навалившись грудью на стол, подался к нему и вкрадчиво спросил:
– А почему ты, собственно, считаешь, что он изменится в лучшую сторону?
Большевик громко крякнул и начал усиленно тереть пальцами набалдашник своего носа.
– Н-ну… – Сергей даже слегка растерялся. – А почему нет?
– Вот тут мы вступаем в область очень зыбких предположений, – сказал Дима, вновь выпрямляясь на стуле. – Мы не можем ничего знать наверняка. Вот ты мне все это рассказал там, в машине, и меня сразу как-то нехорошо насторожила эта изначальная наша запрограммированность. Мы должны – и точка.
– Вот-вот, – вставил Большевик. – Мы с Серегой тоже об этом говорили.
– Заметь, цель в программе не объяснена, – вновь обратился Дима к Сергею, – ее тебе объясняет Гость, некая загадочная личность, преследующая какие-то свои цели, заботящаяся о своих интересах. А они могут оказаться очень далекими от прокладывания путей к процветанию человечества. Может такое быть? Может. Запросто. Получается, что мы – роботы, куклы… стрелы, пущенные в цель, и цель эта – проведение Ритуала. Отклониться мы не можем – мы ведь орудия чужой воли, мы – стрелы…
– Разноцветные стрелы, – вновь подала голос Вика. – Я – синяя, Юра – зеленая…
– Разноцветные-то разноцветные, но летим одинаково, – веско сказал Дима. – Абсолютно одинаково. Прямиком к Ритуалу. С помощью ритуалов вызывают или, по крайней мере, пытаются вызвать какие-то не присущие данной реальности силы. И, как правило, темные, инфернальные. Гость по какой-то причине не может сделать это сам и намерен добиться желаемого результата с нашей помощью. Нашими руками. Например, впустить в мир каких-нибудь демонов из инореальности, дабы обеспечить перевес Зла.
Большевик вскинулся, вытаращил глаза:
– Что-что? Ты это серьезно?
– Я просто предполагаю, – ответил Дима. – Я же специально подчеркнул: мы вступаем в область зыбких предположений, которые невозможно ничем обосновать. Я буду бесконечно рад, если кто-то докажет мне – именно докажет! – что я ошибаюсь. И дай-то Бог, чтобы я ошибался. Это как раз тот случай, когда ошибаться – благо. Но я ведь исхожу из худшего… А если исходить из худшего, из самого худшего – то нам нужно попытаться отказаться от проведения Ритуала… хотя не знаю, совершенно не уверен, возможно ли это. Но хотя бы попытаться…
– Послушай, Дмитрий, – медленно начал Сергей. – Ты исходишь из худшего, так? А почему бы не исходить из лучшего? Гость, как ты полагаешь, намерен впустить в наш мир злых демонов? А почему – не вернуть Христа? Ты говоришь, Гость – загадочная личность, преследующая какие-то свои цели, а проведение Ритуала на руку темным силам. Значит, Гость – представитель темных сил. А кто же тогда Лондар? Выходит, представитель Света? Несущий свет и добро костолом и убийца! Так? Живая иллюстрация тезиса насчет того, что добро должно быть с кулаками?
– Я не знаю, – отделяя одно слово от другого, сказал Дима. – Может быть, я не прав. А может быть – прав на все сто процентов. Доказать тут ничего нельзя – мы не располагаем необходимой информацией.
– Вот ты говоришь: запрограммированность, марионеточность, – не унимался Сергей. – А ты попробуй поставить себя на место жрецов Аатона. Будь ты жрецом Аатона, как бы ты поступил?
– Заложил бы в программу информацию о цели действий, которые необходимо предпринять.
– Э-э, нет, – Сергей поводил пальцем из стороны в сторону. – Так поступил бы ты, – он сделал ударение на «ты», – Дмитрий Вергун, а не доисторический жрец. Психология у них была другая – я ведь тоже кое-чему учился. Нас иногда удивляют поступки древних, потому что мы судим о них с собственной, современной точки зрения. Жрецы Аатона готовили из нас ис-пол-ни-те-лей – и ничего более!
Дима некоторое время молчал, сосредоточенно хмуря брови. Затем поднял глаза на Сергея:
– Может быть, где-то ты и прав. Психологический фактор, действительно, необходимо учитывать. В разные времена – разные воззрения и подходы… Но почему же тогда Гость – тоже человек далекого прошлого – считает необходимым разъяснить нам цель Ритуала?
– Ты же сам только что сказал: разные времена – разные подходы. Гость ведь – не современник атлантов…
– Ладно, пусть будет так, – Дима опять надавил ладонями на столешницу. – Доказательств-то у нас все равно нет, а есть только эмоции и сугубо субъективные впечатления…
– И дискуссия наша в данном случае абсолютна бесполезна, – вмешался Большевик, – потому что отказаться от Ритуала мы не сможем, согласны? А посему предлагаю перейти к обсуждению наших конкретным действий. Между прочим, я знаю одно удобное местечко – и дубовая рощица там есть, и речка, и ближайшее село достаточно далеко – километров за пять. Бывал там на рыбалке, годика два назад.
– Эх, мальчики! – вздохнула Вика и мечтательно заложила руки за голову. – А что если я там, в Атлантиде, была дочерью каких-нибудь знатных и богатых людей? Ну, например, потомственных народных депутатов…
10
Уже был виден берег…
Сергей просыпался, и все никак не мог проснуться, вновь и вновь проваливаясь в холодную бездну, из глубины которой, перекатываясь и дробясь, доносился чей-то угрожающий голос. Там, внизу, мелькали какие-то неясные тени, и со всех сторон веял ледяной ветер, проникающий до костей, превращающий сердце в снежный комок, все слабее и слабее трепещущий в холодной окаменевшей груди…
Последним неимоверным усилием Сергей вырвался таки из мерзлых объятий сна и сел на постели, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, чтобы согреться, и все еще ничего не соображая. Так он сидел, постепенно осознавая свое положение в пространстве и времени, слушая раздающиеся в темноте однообразные звуки, и наконец в голове у него окончательно прояснилось. Была ночь, по соседству вновь размеренно похрапывал Большевик, и в комнате было холодно. Сергей приложил ладонь к закрывающей батарею декоративной плите – из проделанных в ней отверстий сочился едва уловимый намек на тепло.
«Балконная дверь!» – сообразил он, шепотом выругался, выбрался из постели и, выставив перед собой руки, медленным шагом начал пробираться в потемках в соседнюю комнату.
Перед тем, как устроится спать на диване в гостиной, Дима настежь распахнул дверь на балкон, занавесив проем шторой, потому что гостиничный номер был донельзя прокурен Большевиком. Ночью изрядно подморозило, и этот холод и разбудил Сергея.
Закрывая балконную дверь, Сергей бросил взгляд наружу и убедился, что в городе безраздельно господствует ночь – в домах лишь кое-где светились вытянувшиеся в столбики окна лестничных клеток, а пустынная улица едва обозначалась – только отдельные ее куски выхватывал из темноты слабый свет редких фонарей.
Он вновь задернул штору, прислушался – Дима, в отличие от Большевика, не храпел – и, обхватив себя руками за плечи, вернулся в комнату. Забрался в постель, подоткнул со всех сторон одеяло, свернулся калачиком, пытаясь согреться. И через некоторое время понял, что заснуть ему почему-то не удается. Что-то крутилось в голове, но никак не давало себя осознать. Сергей был почти уверен в том, что это «что-то» связано с предыдущим прерванным сном, но не мог уловить, в чем же тут дело.
Остаток вчерашнего дня прошел, в общем, спокойно. Было решено, что Большевик и Вита вновь останутся в гостинице («Как в тюрьме!» – пожаловалась девушка), а Сергей с Димой поедут в указанное Юрой место, дабы удостовериться, что там ничего не изменилось со времен Юриной рыбалки – например, не выросли среди дубов коттеджи новых «хозяев жизни».
Потом занялись устройством Димы. Сошлись на том, что домой ему лучше пока не возвращаться – береженого Бог бережет, – и Юра, представившись психотерапевтом, сообщил по телефону Диминой жене, что ее мужу необходимо пройти небольшой курс лечения. С заведующим кафедрой дело уладил сам Дима, попросив заменить две его завтрашние пары и обещав быть на работе в понедельник. Выходило, что для проведения Ритуала у них есть три дня: пятница, суббота и воскресенье.
Затем, все вместе, они попытались отыскать последнего, восьмого, посланника – и вновь эта попытка ничего не дала. Либо восьмой успешно экранировался, либо по какой-то причине уже покинул мир живых…
Вечером Большевик вызвал своего врача и тот явился так быстро, что было понятно: пациент щедро оплачивает медицинское обслуживание. Заодно врач осмотрел и Диму и не обнаружил каких-либо серьезных последствий встречи историка с подручным Казачка-Лондара.
Юра с присущей ему легкостью решил вопрос с поселением Димы в их полулюкс, и все они, вчетвером, устроились у телевизора. Шла какая-то обычная вечерняя мура, Сергей чувствовал себя подавленным – да и каким же еще можно себя почувствовать под грузом всего обрушившегося на совершенно неподготовленную голову за столь короткий срок, – у остальных (он это тоже чувствовал) было аналогичное настроение… Поэтому когда Большевик предложил развеяться и поужинать в гостиничном ресторане, все встретили это предложение если не воодушевленно, то с оживлением.
Однако в ресторане это оживление как-то само собой угасло. В полутемном холодном зале было почти пусто, раздражающе гремела разухабистая музыка и было ясно, что в это «место для увеселения» давно уж заросла народная тропа…
Просидев больше часа и все-таки дождавшись заказанного ужина, они вернулись на седьмой этаж, и Вика ушла к себе, а Сергей, Большевик и Дима еще немного помаялись у телевизора, и Большевик своими сигаретами довел атмосферу полулюкса до состояния смога.
Говорили мало, собственно, не говорили даже, а перебрасывались редкими фразами, не касаясь того дела, которое их всех объединяло. И только уже забравшись в постель, Большевик счел необходимым отдать распоряжение:
– Выезжайте пораньше. Может, завтра со всеми делами и управимся.
– Пораньше – это как, часов в семь? – спросил Сергей.
– Где-то так. Плюс-минус полчаса.
– Боюсь, просплю без будильника. У меня такое ощущение, что я весь день мешки с кирпичами таскал. Пирамиду Хеопса возводил…
– А ты звякни родичам в Тверь, пусть утром позвонят и разбудят, – усмехнувшись, посоветовал Большевик; Сергей ввел его в курс своих дел.
– Ага, щас! – Сергей погасил свет. – Надежный и дешевый будильник.
– А что, знаю я одну крутую бизнес-леди, да ты ее тоже должен знать, она часто по местному телевидению рисуется – директорша фирмы «Интерьер Б». Офис у нее рядом с «Проминвестбанком», на Тимирязева. Знаешь?
– Ну? – Сергей чувствовал, как тяжелеют его веки. – Много их развелось, бизнес-всяких-леди – всех не упомнишь…
– Так слушай, какой прикол – это мне ребята рассказывали. Самый натуральный факт. Поехала она в Арабские Эмираты – там у нее то ли отец, то ли мать работает – и звонит поздно вечером к себе на фирму из этих Эмиратов, охраннику. «Разбуди, – говорит, – завтра утром, в шесть часов, а то у меня здесь будильника нет, а мне, – говорит, – с утра на пляж надо». Из Эмиратов звонит, прикидываешь?
– Угу, – сонно отозвался Сергей.
– Чтобы охранник от нас, отсюда, – в Эмираты позвонил и разбудил ее. Вот это крутизна так крутизна! Из серии «Нарочно не придумаешь». Я бы до такого точно не додумался, хотя тоже крутоват. Вот уж действительно – дешевый будильник! Ближе найти ничего не могла! А знаешь, сколько тянут такие звоночки туда и обратно? Весьма нехило тянут. Но главное – каков, блин, полет мысли! Поэма! Гомер вместе с Пушкиным!
Большевик говорил что-то еще, Сергей слышал его голос, но смысл слов уже не воспринимал. Большевик бубнил и бубнил, и Сергею что-то снилось, и голос стал угрожающим, и мелькали где-то внизу, в ледяной пустоте, неясные тени…
И теперь Сергей ухватил, наконец, то ускользающее, что крутилось в его голове. Он вспомнил те слова, что чудились ему во сне. Тот голос, звучащий в его окутанном сном сознании, убеждал, настойчиво втолковывал, вдалбливал, объяснял, внушал, что ему, Сергею, необходимо отказаться от участия в Ритуале.
Кто это мог быть? Кто воздействовал на него, спящего, рассчитывая на то, что команда, полученная во сне, пересилит тягу к проведению Ритуала?
Лондар?
А кто ж еще? Может быть, защитный колпак во сне исчезает или же становится не таким прочным – и Лондар сумел пробиться, сумел нащупать его, Сергея, сознание, и начал посылать мощные мысленные импульсы, приказывая отказаться от Ритуала. И такие же приказы получают и Большевик, и Дима, и Вика… Но если так – почему Лондар не делал этого предыдущей ночью? Рассчитывал на иные – физические – методы воздействия, а теперь, услышав от него, Сергея, насчет милиции, заосторожничал и взялся за обработку мозгов?
Новая мысль заставила Сергея нервно откинуть одеяло. Если Лондар их засек – он вполне может послать сюда своих подручных! Невзирая на милицию – игра стоила свеч…
Сергей потянулся к шторам, раздвинул их и выглянул в окно. Вход в гостиницу был скрыт от него широким козырьком над дверями, но отрезок улицы перед зданием просматривался более-менее сносно, потому что на козырьке светились буквы, складываясь в слово «Турист». Ни машин, ни людей там не наблюдалось.
«Пусть только сунутся, – подумал Сергей. – Дверь заперта, нас трое, да еще с оружием. Такой шум поднимем! Они ведь не супермены из боевиков…»
Он опять лег, мысленно проверил защиту и, поколебавшись немного, решил разбудить Большевика; тот, возможно, продолжал подвергаться внушению.
– Юра! – негромко позвал Сергей. – Юра, проснись!
Ответом был все тот же ровный негромкий храп. Зато из соседней комнаты донеслось поскрипывание дивана – там заворочался Дима.
Этот скрип натолкнул Сергея на очередную мысль: а что если Лондар здесь ни при чем, а это «работает» именно Дима? Он ведь настроен против проведения Ритуала – вот и пользуется удобным моментом… Или же… – Сергея бросило в дрожь еще от одной мысли – или же Дима сообщник Лондара, посланник Темных! Потому-то его никак и не удавалось обнаружить. А все это рукоприкладство на стройке – просто фарс, инсценировка, рассчитанная на заинтересованного лопуха-наблюдателя и задуманная для успешного внедрения… Но тогда, если уж на то пошло, нет стопроцентной уверенности и в Вике… Не подкарауливал ее Лондар на вокзале, а встречал – так ведь в этом случае получается? Не доверять ни Диме, ни Вике? Предупредить Большевика, чтобы тот был начеку с Викой, а самому в поездке к дубовой рощице быть готовым отразить нападение Димы?.. Или уж заодно и Большевика заподозрить в двуличии? Нет там у него никакого гипса, и нога целехонькая… А еще принять во внимание – чтобы учесть все варианты, – что и сам он, Сергей Соколов, может оказаться из Темных, только пока не знает об этом. И Лондар об этом не знает. Программа включится в последний момент, когда они уже встанут друг напротив друга, образовав крест, – и вот тут-то он, Сергей, им весь кайф и обломает. Атлантиду, видите ли, им подавай! Нетушки, ребята, что упало – то пропало… Навсегда…
Сергей ворочался с боку на бок, и не знал, считать ли все свои рассуждения полнейшим бредом или же принимать их как рабочие гипотезы со всеми вытекающими… Что, собственно, подразумевалось под «всеми вытекающими», он сформулировать не мог, мысли его путались и в конце концов, сам себя сбив с толку и так ничего и не решив, он незаметно уснул, и ему опять стало сниться что-то неопределенное, но теперь уже не холодное и не угрожающее…
Разбудил его громкий голос Большевика:
– Серега, подъем! Елки-палки, уже девятый час!
Сергей вскочил, растолкал Диму, бросился в ванную. Умываясь, он вспомнил свои ночные страхи, и теперь они показались ему необоснованными – возможно, и не было никакого неизвестно чьего постороннего воздействия, а был всего лишь сон.
Тем не менее, когда Дима, собравшись, уже вышел в коридор, Сергей задержался в номере и сказал дымящему с утра сигаретой Большевику:
– Ты с Викой… поосторожнее… Не подпускай близко.
– Не понял, старик! – округлил глаза Юра. – Ты это в каком смысле?
– В прямом. А вдруг она второй «казачок»…
– Какой казачок? – еще больше удивился Большевик. – Может, казачка чернобровая?
– Я в смысле – такая же, как Лондар, – пояснил Сергей. – От Темных жрецов.
Юра насторожился:
– Ты что-то заметил?
– Да нет… На всякий случай, – Сергей все-таки решил не рассказывать про свой то ли сон, то ли не сон.
Юра легонько похлопал его по плечу:
– Старик, да она вчера мне тыщу раз могла голову пивной бутылкой проломить, если бы захотела. Это у тебя уже нервы-стервы.
– А не снилось тебе что-нибудь? – осторожно спросил Сергей.
– А как же, снилось! Людмилка моя снилась. Мы с ней… хм! В общем, гипс снимут – наверстаем! Не дергайся, Серега, нет среди нас никакой вражеской агентуры, я бы это дело сразу почувствовал – у меня по Пифагоровым таблицам три пятерки получаются, девчата наши подсчитывали: сильно развитая интуиция, почти ясновидение.
– To-то ты и в гипсе сейчас со своим ясновидением и Пифагоровыми таблицами, – заметил Сергей.
– И на старуху бывает проруха, сам знаешь…
Позавтракав в гостиничном буфете, Сергей и Дима сели в машину и пустились в путь. Дорогу Большевик объяснил, даже схему нарисовал, хотя и объяснять-то особенно было нечего: двадцать километров по шоссе, до автобусной остановки у санатория, а потом налево – и еще километров семь сквозь поля до речки со смешным названием Тьмака, а там опять налево – и упрешься в этот самый дубняк.
Дима казался задумчивым и погруженным в себя, Сергей к нему особенно не приставал, тоже занятый своими мыслями – а пищи для размышлений было больше чем достаточно, и так они и ехали, думая каждый о своем – возможно, об одном и том же, – под обычную болтовню ди-джеев в радиоприемнике, перемежаемую в меру глупыми песенками. Небо вновь было серым, ночной морозец сменился изморосью и казалось, что длинная и влажная эта горе-зима не кончится никогда, и никогда в этих унылых краях не зазеленеет трава, согретая ласковым солнцем. Не было ласкового солнца – и вот уже который год все тянулись и тянулись неласковые невеселые времена…
Сергей все-таки задал вопрос, который возник у него еще накануне, когда он слушал рассказ Димы о Лемурии, Гиперборее, Кецалькоатле и других историко-эзотерических премудростях, но так и остался невысказанным:
– Вот ты специалист, Дмитрий Саныч, историк-аналитик, да? Сам говоришь, десяток собак на этом съел. А как же ты не догадался, что твои видения – именно об Атлантиде? Ну, ладно, я не мог ничего понять, или Большевик… Но ты-то ведь мог сообразить?
– Очень даже может быть, – отозвался Дима. – Но дело в том, что я не собирался ничего анализировать, отметал с порога, отгораживался, как мог. И думать даже об этом не хотел. Понимаешь, Сергей, я считал, что это у меня просто сдвиг на профессиональной почве. Так что я только глаза закрывал и стены возводил. И довольно успешно.
– Понятно, – кивнул Сергей. – Тогда еще один вопросец. Ты меня вчера своими рассуждениями насчет истории весьма озадачил. Я раньше просто как-то не задумывался… Вся древняя история – выдумки… А чему же нас в школе учили? Древний Египет, Греция, Рим – не было их, что ли, на самом деле? А раскопки? А памятники разные исторические? А то же римское право, которым мне целый семестр голову морочили… Подделка? Так ведь по этой твоей теории получается?
– О, это очень долгий разговор – лучше его сейчас не заводить, – неохотно ответил Дима. – Нет настроения. Я сейчас о другом думаю. А вообще так называемая школа «новая хронология» проанализировала и обработала массу хронологических таблиц и первоисточников и выявила множество дубликатов исторических событий и династий. То есть практически все в них полностью совпадает. Не выдумывалась история, а дублировалась. Например, сравнили новозаветные тексты и династии Древнего Египта и получилось, что история египетских фараонов – это повторение, переписывание истории предков Христа. Или, скажем, взяли династии Римской империи и империи Карла Великого и выяснили, что на графике они зеркально отражаются, одна из династий – как бы призрак другой. И такого полным-полно. То есть, на деле-то это одна династия, а ее разнесли во времени, продублировали, и один, так сказать, экземпляр приписали к прошлому, а другой оставили на своем месте… И Библия в современном виде была закончена лишь в шестнадцатом веке… А, давай пока не будем об этом, у меня сейчас голова совсем другим занята. Меня беспокоит, что мы идем, как овцы на заклание… – Дима махнул рукой и замолчал.
Сергей не стал возражать – спор был бы абсолютно беспредметным. Дима исходил из худшего… но почему всегда нужно исходить именно из худшего?
– А вообще с полной уверенностью ничего утверждать нельзя, – вдруг снова заговорил Дима. – ЧтО было, как было… Знаешь такой стишок шуточный: «Что было, то было, ведь как-нибудь да было – никогда так не было, чтоб никак не было»… Вот если бы присутствовать там, в то время, и все видеть собственными глазами… Деревянного коня под стенами Трои… «И ты, Брут…» Поединок Пересвета с Челубеем, или Темир-мурзой… – Он повернул голову к Сергею. – Если после Ритуала действительно появится возможность вернуться в Атлантиду – интересно было бы вернуться… Ч-черт, Атлантида, праистория! Это же изумительно! Но будешь ли ты помнить о себе, теперешнем, о нынешних временах? Ведь вновь в младенца превратишься, ведь так Гость говорил? А если мир изменится и ты останешься здесь – опять же, будешь ли помнить, что было до Ритуала и как было до Ритуала? Вот ведь вопрос! Боюсь, ничегошеньки мы не вспомним – ни в том, ни в другом случае. Обидно…
– Может быть, Гость знает?
– Для Гостя главное – чтобы Ритуал обязательно состоялся. Ради этого он подтвердит любые предположения, которые нас устраивают.
– Ну почему ты считаешь, что он заведомо плох?
– Не знаю, – Дима вздохнул. – Просто чувствую. Он, может, и не плох, просто у него свои интересы. Я уже об этом говорил, и еще я говорил, что буду счастлив, если заблуждаюсь. Но ты знаешь, Сергей, я не вижу в истории подтверждения известного тезиса Вольтера насчет того, что все к лучшему в этом лучшем из миров. И готов оспорить поговорку: «все что ни делается – к лучшему». Никаких таких особенных высот мы не достигли, и зла сейчас в мире, как минимум, не меньше, чем тысячу лет назад. Идем мы куда-то не туда…