У принцессы век недолог Резанова Наталья
– Так ты... как это называется... мономанька... нет... одногалка? А! Однолюбка! – складка на челе разгладилась. – Ничего, это мы исправим. Сейчас ты познаешь наслаждение, которое превыше всех корон мира... – Он потянулся к полотенцу.
Нет, как вам это понравится? Я снова разозлилась на Гверна. Он вечно ревновал меня без всякой на то причины. А теперь, когда меня и в самом деле соблазняют и у него есть прекрасный повод защитить мою честь, его неизвестно где носит. Но ничего, справлюсь и сама. Я вооружена, а у этого типа все оружие – то, что под полотенцем. На него он и рассчитывает. И напрасно.
– Эй, ты как предпочитаешь, чтоб тебе самое дорогое ножом отчекрыжили или сапогом раздавили?
Его лицо дернулось.
– Ах, ты из тех, кто получает удовольствие, причиняя боль? Так бы сразу и сказала, domina!
Ну вот, то домна, то домина... А он, похоже, по-хорошему не понимает. Что ж, придется поучить его обращению с дамами. Пожалуй, не стоит применять оружие. Обойдемся сапогами. Для начала – то, что пообещала. Потом сломать челюсть и, может, пару ребер. И хватит. Я не кровожадна.
Но прежде чем я успела приступить, из-за двери послышалось:
– Дорогой, где ты? Твоя незабвенная скучает!
И в коридоре показалась молодая особа, вполне недурная собою, в белокурых локонах и прозрачной кружевной рубашечке, не скрывавшей ее прелестей. Прелестей было в изобилии. Она сделала несколько шагов на цыпочках – холодно ей, верно, было босиком, и вытаращилась на меня.
– Псякрев! – воскликнула она с акцентом, который распознавался безошибочно. – Это что за чучело?
Поскольку меня в жизни и не так обзывали, я кротко промолчала. Тем более что дама продолжала визжать.
– Мерзавец! Ни одной юбкой не брезгуешь! Даже той, которая в штанах!
– Что поделать, дорогая, – промурлыкал ее голый собеседник. – Я инкуб, я обязан любить всех женщин...
– Инкуб! Кобель ты, а не инкуб!
– ...а все женщины обязаны любить меня.
– Поправка, – вмешалась я. – Лично я никому ничего не обязана.
– Не ссорьтесь, девочки, Клопинеля на всех хватит!..
В своей практике я лишь однажды сталкивалась с демонами обольщения. Но они были другой ориентации, так что тогда особых проблем не возникало. А этот в силу своей природы не понимал, что женщина может ему отказать.
– Я королевского рода, мне ни с кем делиться не пристало, – гордо заявила красотка.
Ядрена Вошь, и тут принцесса. Сколько ж нас развелось, однако! Хотя нет... Не принцесса. Королевна.
– Не Йадвигу ли Гонорийскую я вижу перед собой?
Она победительно вскинула голову.
– То есть так. Пади ниц, холопка!
– А губу вам заодно не закатать, ясновельможная панна?
Она с визгом бросилась на меня, пытаясь применить бабский бойцовский прием номер один – вцепиться в волосы. Но со мной это проделать очень трудно, поскольку стригусь я коротко. Поэтому перейти ко второму бабскому приему – расцарапыванию ногтями лица – она не успела. Драться королевна Йадвига не умела совсем, и я без труда ее скрутила. Но держать ее долго не собиралась. Еще покусает, чего доброго.
– Слушай, ты, как тебя... Клопомор...
– Я Клопинель, – оскорбился инкуб, – это благородное шерамурское имя.
– Один демон. Забери свою подружку, можете продолжить ваши игры, а я пойду себе.
– Ты что же, к нам не присоединишься?
– А пошел ты... – я силой толкнула панну в его объятия.
– Я туда не пойду, – снова обиделся он, – я не из этих...
– Между прочим, первые петухи пропели, – раздался голос из-под потолка. Оказывается, домна Фистула принадлежала к любителям подглядывать.
Панна Йадвига, успевшая повиснуть на шее у Клопинеля, ойкнула.
– Что это?
– Ничего особенного, просто привидение, – успокоила я ее.
Однако мои слова возымели прямо противоположное действие. Панна отчаянно съежилась и попыталась прикрыться руками. Странная, право, особа. Спать с демоном не боится, живых людей не стесняется, а безобидный, в сущности, призрак ее смущает.
Домна Фистула спикировала вниз.
– Какая прелесть! – восхитился инкуб. – Вас здесь аж трое! Может получиться замечательная комбинация... Хотя... вы не шутили насчет первых петухов?
– Увы. Еще немного – и наступит утро.
– В таком случае, прелести мои, вынужден с вами попрощаться, – инкуб направился к двери.
– Негодяй! Я знаю, что сегодня у тебя была баронесса фон Хрюндель, эта белесая имперская корова! И леди Фигли, эта тощая островная дылда! Ты уходишь к ним, а меня выставляешь!
– Клянусь тебе, единственная любовь моя, я не буду сегодня встречаться с этими дамами. И ни с какими другими. Ты же знаешь, что с рассветом я должен исчезнуть. Иначе у меня будут большие проблемы. – И у тебя, кстати, тоже.
Последняя фраза донеслась уже из-за двери.
– Платье верни, хам! – воскликнула панна.
В коридор вылетела охапка дамской амуниции, после чего дверь захлопнулась. Королевна осталась стоять, переминаясь с ноги на ногу и почему-то глядя на меня.
– Что ж ты не одеваешься?
– А я не умею! – заявила она. – Меня всегда одевают и раздевают.
– А в спальне у Клопа твоего?
– Он это и делал... – она сдавленно хихикнула. – А сегодня одеть не успел... Ну не могу же я уйти в таком виде!
– Ох, горе мое! – Я тоже выросла в королевском дворце, но одевать себя позволяла лет до трех, а после справлялась сама. Раздевать, конечно, бывало... позволяла... но позже. Значительно позже. А вот одевать, кроме себя, мне доселе никого не доводилось.
Помянув всех известных в Ойойкумене демонов, я принялась помогать ей напяливать бебехи и обувь. На удачу, пребывание в Шерамуре помогло мне освоить некоторые особенности ношения современных дамских нарядов. Подозреваю, что в Шерамуре новое платье королевны сочли бы столь же устаревшим, как одеяния бояр из Торговища. Но мне сейчас было не до тонкостей. Хоть задом наперед, хоть наизнанку, лишь бы побыстрей. Только чулки не выворачивать, вдруг эта особа – стихийная магичка, еще бури в коридоре мне и не хватало.
Но Йадвига никаких лишних телодвижений не делала.
Едва процесс одевания был завершен, она приказала:
– А теперь пойдем со мной.
– Это еще зачем? Я к тебе в свиту поступать не собираюсь.
– А я бы тебя, хамку, и не взяла, – гордо отвечала она. – Только откуда я узнаю, что, когда я уйду, ты не шмыгнешь за эту дверь?
И она кивнула в сторону, куда удалился ее хахаль.
Хотела я высказать в краткой и доступной форме то, что думаю о ней, ее возлюбленном инкубе и прославленной гонорийской гордости, но меня остановило даже не то обстоятельство, что королевна не была способна понять некоторых выражений. Стражники говорили о гостях, прибывающих не через обычные врата. Стало быть, она попала сюда через врата перехода. Неплохо бы узнать, где у них тут портал.
Я огляделась. Домны Фистулы нигде не было видно. Очевидно, близость утра заставила прелестницу былых времен вернуться в раму. А прелестнице времен нынешних пора возвращаться откуда явилась.
– Ладно, провожу я тебя...
Йадвига вполне уверенно двинулась к лестнице. Может, привидений она и боялась, но дорогу определенно знала. Натоптанная была дорожка.
– А вот говорят, что ты замуж за Ивана-царевича собираешься, – сказала я. – Или брешут люди?
Вполне можно было ожидать, что она заявит «не твое это дело». Я бы так и поступила. Но принцесса принцессе рознь.
– То есть правда, – отвечала королевна. – Мой портрет уже послали сыну царя Ивана... – далее последовала пауза, сопровождаемая победительной улыбкой, означающей: «и все другие претендентки могут пойти и утопиться».
– Как же ты, помолвленная невеста, по ночам по инкубам шастаешь?
– А любовь? А страсть? Впрочем, где тебе, холопке, понять высокие чувства... Я буду царицей на Поволчье и буду любить моего Клопинеля, бо ему верна сердцем и душой!
– А Иван?
– Ивану так и надо. Он дурак. Ему не привыкать рога носить, без них у него корона не удержится.
– Да, и в самом деле, высокие чувства, высокие... – мы ступили на лестницу и двинулись наверх, туда, где в башнях обычно располагается сторожевой пост. – И где же ты, ясновельможная, познакомилась со своим возлюбленным?
– На балу. – Она взглянула на меня с презрительным изумлением. Действительно, где еще благородная дама может повстречать предмет своих чувств? – Тогда я впервые надевала алмазный венец – подарок родителя. Да и без венца в тот вечер кто не взглянул на меня, тот и влюбился. Вот, например, Козлевич молодой, что после ушел в странствующие рыцари... Но я не о нем. Там мне представили неописуемо прекрасного Клопинеля. Мы танцевали, а потом встретились у фонтана, под черемухой... это было божественно... а потом он рассказал мне, как можно попасть сюда прямо из родительского сада...
– А где бал-то был? В королевском замке, в Крякове? – Если здешняя публика имеет прямой доступ к правящему семейству Гонории, я должна это знать. Хотя мне никогда не приходилось слышать, чтоб короля Блудислава интересовало что-либо, кроме хмельного меда и доброго боя на карабелях.
– Нет. У князя Вепшепепшема. Он устраивал прием в честь моего дня рождения. О, князь умеет жить! Сотня слуг, скакавшая перед моей каретой, была одета в золотую парчу, а дорога была устлана рытым бархатом. Пруды в саду были заполнены шерамурским вином, а когда стемнело, князь повелел, дабы осветить парк, поджечь две окрестные деревни. А какое общество! – Губы ее прихотливо изогнулись. – Впрочем, общество могло быть и получше. Эта мерзавка баронесса Хрюндель тоже была там. И даже хуже. Князь Вепшепепшем допустил в свой замок гадкого торговца!
– Купца?
– Нет... не помню, как это называется. Магнаты всегда в долгах, вот он и заявился. Еще на слово «вампир» похоже...
– Банкир?
– То так. Как звать – не помню и не желаю знать.
Ей совершенно не обязательно было помнить фамилию банкира. Это не имело ровно никакого значения. Я и без того знала, что финансовые операции в Гонории осуществляет тамошний филиал Магического банка Голдмана.
Мы поднялись на верхний ярус, миновали следующую порцию стражников, опять же обыкновенных, а не призрачных и не вышедших из магических лабораторий, и оказались под каменной аркой, возле которой кемарил некто с опухшей физиономией, неопрятной бородой и в потрепанной мантии.
– Поспешайте, барышня, – сварливо обратился он к Йадвиге, – а то уж рассветет скоро. Я уж собрался жаворонка вам под окно подсылать...
– Делай свое дело, хам! – оборвала его королевна.
У меня насчет его дееспособности были некоторые сомнения, ибо от мага – а врата перехода может открыть только маг – ощутимо несло перегаром. Он подошел к вратам, держась на ногах не слишком твердо, глянул на меня, спросил по-поволчански:
– Ты, што ль, тоже перемещаться будешь? Насчет тебя указаниев не было...
– Не буду, – успокоила я его. – Панну только провожу – и пойду себе.
Тогда он принялся читать заклинания перехода, одновременно проделывая пассы руками, ногами и корпусом, и совершил это, ни разу не сбившись. Странно сие. В Поволчье никто этим искусством не владеет, поскольку оно там ни к чему. Откуда же этот умелец взялся?
Затем он посторонился.
– Проше, панна.
Йадвига Блудиславна не снизошла до ответов и прощаний. Она подхватила свои пышные юбки и шагнула в портал. И не стало ее в портале. Лишь цветные вихри клубились между створ. Я много раз видела, как оно происходит, хотя понятия не имела, как оно происходит.
– Опаныси! – воскликнул бородатый волхв.
Вихри загустели, и в тени ворот обрисовались три человеческие фигуры. Одна из них, вышагнув, оказалась прямо передо мной.
– Этелинда, она же Тесса, она же Конни, она же Присси, – констатировал фон Ужоснах. – Фрау Райна, я искренне рад, что вы здесь и встречаете меня.
Слуги ландграфа, веденные мною в крепости Бобоану, покинули врата, и портал закрылся.
– Вы удивлены?
И что им всем так хочется, чтоб я удивилась?
– Признаться, не слишком. Вы, ландграф, бросали при прошлой встрече красноречивые намеки. А уж после того, как мне стало известно, что вы имеете доступ к файлам МГБ...
– Откуда? – оставив любезный тон, ландграф непритворно разгневался. – Кто проболтался? Подколодный, ты?
– Вот уж нет, – волхв вытащил из складок мантии флягу и приложился к ней. – Тут же бабы по ночам шныряют, кто-нибудь из них и натрепал.
– Но как они могли проболтаться о том, чего не знали? Впрочем, это доказывает, сударыня, что я не ошибся, пригласив вас сюда. – Ландграф привычно почесался. – Идемте.
– А я? – обиженно заныл волхв. – Двое суток ведь на смене.
– Хорошо, ступай. Я распоряжусь, чтоб Мамбуру тебя заменил.
Как ландграф его называл? Подколодный? Мне показалось, что я уже где-то слышала это имя. Только не могла вспомнить, где. В Поволчье? В Великом Суржике? В Гонории?
– Да ничего не умеет ваш Мамбуру, кроме как мертвяков гонять да травку курить! – продолжал свариться волхв. – Обдолбается, а вы потом жалуетесь, что переход сбоит.
– Тогда нечего плакаться, герр Голубчик, что у тебя смена по двое суток. К тому же самогон твой ничем не лучше травы почтенного Мамбуру.
– Я Голубь! Голубь, а не голубчик! – вскинулся волхв.
Тут память моя прояснилась. Про Голубя Подколодного я слышала, когда мы с Гверном вернулись с Ближнедальнего Востока и зависли в Волкодавле.
Тогда посетители «Белки и свистка» наперебой повествовали о событиях смуты, прошлых и нынешних. Этот Голубь изначально был жрецом храма Ядреной Матери, соратником верховного волхва отца Гениталия. Но затем, после того как рейтинг Траханеота Рыдальца вырос несказанно, объявился в Новом Кипеже среди раскольников. Но с ними Подколодный не ужился и, как рассказывали мне в Волкодавле, утек в Великий Суржик, поступив советником к тамошнему гетьману. Поскольку с тех пор в Великом Суржике произошел очередной государственный переворот (или два?), мятежный маг вполне мог переместиться еще куда-нибудь.
Сейчас, бухтя что-то себе под нос, он от нас отстал.
– Каким образом вы успели попасть в Потку раньше меня? – сухо спросил ландграф.
– Маленький женский секрет... – Я не стала мучаться, изобретая оригинальное объяснение.
– Надеюсь, вы поделитесь им со мной?
– Со временем – возможно.
– Это было бы небесполезно. К сожалению, герр Подколодный прав – система иногда дает сбои. Поэтому я и задержался. Но я не терял этого времени зря... Как вас устроили?
– Благодарю, мне не на что жаловаться.
– Вот как? – он взглянул на меня с некоторым подозрением. – Обычно дамы благородного происхождения именно жалуются. Они и на перинах спят как на булыжниках.
– Допускаю, что и так. Я еще не спала и не испробовала, каково оно в вашем замке.
– Ах да. Доктор наверняка пожелал познакомить вас со своими питомцами. И как оно?
– На сей раз все живы, ландграф.
– В таком случае вы свободны. Пока.
– Я ничуть не устала, и если вы желаете продолжить допрос...
– Однако я должен с дороги переодеться, принять ванну, выпить чашечку кавы... Утром я жду вас для приватной беседы. За вами придут.
И он удалился, ожесточенно скребя спину и бока. Вот для чего ему ванна понадобилась... И почему, при таком количестве магов в замке, он никак не вылечит свою чесотку?
Телохранители последовали за ним, и ничего не оставалось, кроме как вернуться в отведенную мне комнату. Купание ландграфа растянулось надолго, и я успела за это время вздремнуть.
Предварительно я обыскала постель – не подсунули ли чего под тюфяк. В этой Сильватрансе всего можно ждать! И я не ошиблась. Под тюфяком обнаружился полотняный мешочек. На всякий случай я не стала развязывать его, а вспорола кинжалом, не прикасаясь руками.
Содержимое подарка составляли: высушенная жаба и такая же ящерица, человеческий мизинец, крылья летучей мыши, сердце и печень, судя по размерам, принадлежавшие птицам, причем разным, вырванный глаз, несомненно кошачий, и все это было присыпано красным порошком – не то перцем, не то шафраном. Знала я, что у обитателей здешнего замка вкусы своеобразные, но чтоб такие... Я подцепила мешочек острием кинжала и выбросила эту пакость в окно. Нехорошо, конечно, реку засорять, но было у меня подозрение, что воды Авжежа и не такое уносили.
Перетряхнув все, что можно было перетряхивать, больше ничего постороннего я в комнате не обнаружила. Перекусила, достав спрятанное в камине жаркое, запила водой и подремала вполглаза.
Когда в дверь постучали, я тут же вскочила. (Ядрена Вошь! Которую ночь сплю не раздеваясь... да и не ночь это вовсе... а ванна по утрам и вечерам только снится... однако ж чесоткой не страдаю. Пока.) Но за мной явился не сам ландграф, а один из его телохранителей. Воляй, кажется. Или нет, Воляй – это был портрет. Гуляй? Во всяком случае, вопреки утверждениям доктора Бланко, этот тип никак не принадлежал к имперским наемникам.
– Дука ждет, – провозгласил он.
– Кто?
– Господин.
– Ну так пойдем, – подкрепившись, я нашла в себе силы встретиться хоть с дукой, хоть с мукой, хоть с шевалье Глюком.
Супротив ожидания, фон Ужоснах дожидался меня не в малой трапезной, где вчера мне пришлось встретиться с соратниками ландграфа. Меня привели в кабинет, выдержанный в черно-красных тонах. Первое, что я увидела, – огромный портрет на противоположной стене. И весьма сомнительно, чтоб по ночам он болтал и вылезал из рамы, поскольку оригинал находился тут же. На картине Вульф-Фрик фон Ужоснах представал гораздо внушительнее, чем в жизни. Но после того, как я повидала свой портрет работы маэстро Кобелье, уже поняла метод работы современных художников-монументалистов. Других портретов, статуй, гобеленов и вообще произведений искусства в кабинете не имелось. На отельной подставке красовался титанических размеров хрустальный шар – мне такие еще не попадались. Вдоль стен были расставлены стеллажи, где располагались сосуды разных степеней достоинства. Один из таких сосудов стоял на столе перед Ужоснахом, и ландграф наливал себе оттуда в чашку какой-то напиток.
На утреннюю каву это не было похоже.
– Кровушку попиваете, ландграф?
– Вас это смущает? – Не дожидаясь моего ответа, он задал следующий вопрос. – Вы знакомы с доктриной нашего учения?
– Только в самых общих чертах. И, признаюсь, многого не понимаю. Мне говорили, что у последователей Края Света кровь пьют неофиты. Адепты же кровь отдают. Как брат Удо.
– Ах, брат Удо, брат Удо... То, что он не распознал вас – одна из причин постигшего его наказания. Ему следовало заниматься вами, а не размениваться на всякие мелочи.
– Итак, вы уже давно знали обо мне, – сказала я с хорошо темперированным безразличием.
– Да. Но вначале развею ваше недоумение. Верно, адепт отдает свою кровь неофитам, приобретая контроль над их волей. Но иерарх, стоящий на качественно иной ступени, может пить кровь как адептов, так и неофитов, подпитываясь их жизненной силой. В отличие от традиционных вампиров, для этого совсем не обязательно умирать и можно не пренебрегать обычными едой и питьем. Очень удобно, вы не находите?
– Вы совершенно правы.
– А теперь – о вас. Когда я вступил в орден Края, мой наставник любил рассказывать поучительные истории о своей спутнице, указавшей ему дорогу к храму. К сожалению, этот наставник не мог научить меня ничему полезному. Традиционный вампир, да еще и вегетарианец...
Так я и думала, что без Бедного Генриха здесь не обошлось.
– Но сами истории были весьма занимательны. Впоследствии я, как и другие прогрессивно мыслящие люди и нелюди, отошел от ортодоксальной веры в Края, ибо мне открылся Край Света. Но, подбирая кандидатуры для будущих контактов, я продолжал наводить о вас справки.
– Надеюсь, не для того, чтоб меня обратить? Пофигизм, который я искренне исповедую с юных лет, запрещает мне вмешиваться в дела других учений, но и следовать этим другим учениями не велит.
– Нисколько. Я работаю здесь с людьми и нелюдьми, верящими в других богов или вообще ни во что не верящими.
– Вот как? А я думала, вы собираете здесь своих единоверцев.
– Единомышленников – да. Единоверцев – нет. Я собрал здесь умелых магов, протестующих против косности мышления, борцов с пошлой ограниченностью, выбравших свободу творчества, не ограниченную ничем, кроме моей воли.
– Ну, с творческими методами доктора Бланко и бокора Мамбуру я уже ознакомилась. А другие?
– Вот, например, Подколодный. Выходец из Поволчья, едва ли не самой отсталой страны в Ойойкумене. Естественно, он устремился в более продвинутые государства. Великий Суржик вряд ли может по этой части отвечать строгим запросам. Поэтому Подколодный перебрался в Гонорию, где стал придворным астрологом магната Вепшепепшема. Последний гороскоп, составленный им, был таков, что Вепшепепшем до сих пор разыскивает своего звездочета с собаками.
– А вам-то он зачем сдался, этот пьяница и склочник?
– Верно, таков он и есть, но при этом он еще предсказатель и пророк. Какая же серьезная организация без своего пророка? Правда, что именно он прорицает, понять довольно трудно, ибо предсказания он делает исключительно по-поволчански, а никто из нас не владеет этим языком в полной мере. Можно лишь догадываться, что Подколодный вычислил, будучи астрологом, появление кометы, ибо в его монологах часто встречаются слова «звезда» и «уши». А всякому известно, что комета предвещает глобальные перемены. Вдобавок не кто иной, как Подколодный придумал, как воздействовать с помощью нашего супершара, – Ужоснах кивнул на хрустальную громадину, – на каналы порталов перехода. До того мы применяли это магическое устройство только при подслушивании и заглушке, но оказалось, что мы недооценили собственные возможности. Впрочем, это к делу не относится.
– Ясно. А граф Дрэкула? Я понимаю, в Сильватрансе он вам нужен как наследник славного имени. Но он-то с кем боролся, кроме кредиторов?
– О, тут особая статья. Мы с ним сходимся в том, что являемся противниками традиционного вампиризма. Но есть некие фундаментальные истины, которые невозможно опровергнуть – как то, что в крови заключена квинтэссенция жизненных сил. Однако граф, отвергая традиционный вампиризм, дошел до утверждения, что жизненную энергию можно получить из других выделений человеческого тела. В идеале, по его теории, все, что выделяется, возвращается назад, снова выделяется и снова возвращается, и так достигается бесконечный круговорот, о котором так много твердили философы.
Хотя из намеков обитателей замка я догадывалась об этом, меня все же замутило.
– Но кто согласится возвращать... хм... этот продукт?
– Граф осознавал это с самого начала. Поэтому все свои знания и таланты – а они весьма велики – употребил для создания установки, перегоняющей человеческие отходы в нечто пригодное для приема внутрь... устраняя особенности вкуса и запаха. Он уверен, что со временем продукт, как вы выражаетесь, найдет множество не только потребителей, но и поклонников.
Ядрена Вошь! Я проявила похвальную предусмотрительность, решив не есть в этом замке ничего, кроме того, что сама убью и приготовлю.
– Однако традиционные вампиры в вашем кругу тоже есть, – сказала я, решив поскорее покончить с тошнотворной темой. – Эти... Популеску и Мутяну.
– Проколичи – не совсем вампиры в общепринятом смысле... и, в любом случае, мы должны поддерживать оппозицию в среде здешних существ. Мы находимся во враждебном окружении, и на Бобоану рассчитывать нечего. Ему не удержать власти. Он – не харизматический лидер.
– Угу. – Повидала я этих харизматических лидеров и нахожу, что они находятся в одном ряду со стихийными бедствиями. Но развивать эту мысль перед Ужоснахом не было необходимости, к тому же он мог счесть это за достоинство. – В общем и целом я поняла. Но я вам зачем понадобилась? Ни научными, ни магическими талантами я не обладаю.
– К тому и веду. У нас здесь центр всемирной оппозиции. А вы, как явствует из собранных мною сведений, никогда и ни с кем не могли ужиться. Вы – прирожденная разрушительница, одинокая волчица и темная лошадь. («Хорошо хоть кобылой не назвал...») До сих пор мы использовали женщин лишь как агентов влияния. Но я и не предлагаю вам влиться в наш коллектив. Я знаю, что вы всегда работаете в одиночку. Но мы могли бы с толком употребить ваше умение ломать, крушить и разваливать чужие планы, вваливаясь в последний момент, как в случае с бывшим нашем резидентом в Моветоне.
– Иными словами, вы предлагаете мне контракт?
– Можно выразиться и так. Разумеется, когда я буду убежден, что не ошибся в своих предположениях...
– У вас есть способы проверить. Брат Удо... бывший брат Удо... был магом. Вы тоже, наверное, маг.
– Я больше, чем маг. – Он самодовольно усмехнулся.
– Это как?
– Иерарх контролирует и адептов и неофитов. Все адепты являются магами, а неофиты – на пути к обретению истинной силы. Иерарх же, помимо той силы, которой он достиг, подпитывается силой своей паствы. Адепт управляет одной, двумя... самое большее – четырьмя стихиями. – Он сделал драматическую паузу.
– А вы? – нужно было подыграть.
– А мне подвластны все стихии. Все таланты и дарования. Согласитесь, это гораздо лучше, чем просто питаться кровью, как это делают традиционные вампиры. Есть, правда, небольшой побочный эффект... Принятие внутрь крови разных людей, обладающих различными свойствами, почему-то вызывает кожный зуд.
– Представляю себе... – я вспомнила слезоточивость святого Траханеота, которую он называл «аллергией на жизнь». Хотя при чем здесь это? Рыдалец если и пил кровушку жрецов и Иванов, то лишь фигурально.
– Но это, согласитесь, малая плата за обретенную мощь. – Уверена, что мой ответ не был ему нужен. Я и не стала отвечать. – Так что вы, фрау Райна... или Тесса... или... неважно... угадали. У меня есть множество способов испытать вас. На этом вводную беседу можно считать законченной. Вероятно, скоро нам понадобятся ваши специфические дарования. Очень, очень скоро.
Ничего-то этот архимаг в моих дарованиях не понял. Я всегда была сторонницей законности и порядка. И если при защите их что-то и разрушала, то не разрушения ради.
Но и я кое-чего не понимала. Почему фон Ужоснах заявил, что я всегда работаю в одиночку? Предположим, до недавнего времени так оно и было – и до МГБ, и после, и даже во время службы в охране, когда меня отправляли с частными контрактами. Но вот отец Батискаф уже знал о Гверне и предусмотрел для него место в своих планах. А Ужоснах, выходит, нет... Не предусмотрел или не знал? Если подумать, то в файлах МГБ и не могло быть данных о Гверне. Тогда каким образом квадратист о нем узнал? Решительно, я должна как можно скорее встретиться с узником Потки.
А что до планов Ужоснаха, то он может вставить себе эти планы вместо клизмы (хотя Дрэкула, вероятно, приветствовал бы подобное предложение).
В дверь постучали, и в кабинете появился доктор Бланко. Моему присутствию он нимало не удивился, пробурчал только: «А, и вы здесь...» – и обратился к Ужоснаху.
– Мейн герр, у меня возникли проблемы. Падеж материала.
– Ну, уж тут я ни при чем! – заявила я.
– А вас никто и не обвиняет. Пока. Я всю ночь провел в лаборатории, и питомцев из вивария не выпускал. А утром – внезапный летальный исход у троих самых свежих.
– А мне что до этого? – раздраженно спросил ландграф.
– Мне в качестве консультанта необходим Мамбуру. А вы распорядились отправить его на дежурство у портала. Прошу заменить его.
– И кого изволите порекомендовать на замену? Чтобы активировать портал, необходим маг-специалист. Дрэкула не обладает нужными знаниями, Подколодный отдежурил двое суток и теперь беспробудно пьян.
– Можно подумать, он на вахте был трезв...
– Что же вы, мне самому прикажете податься в привратники?
– А эти... как их... Популеску и Мутяну?
– Они еще не вернулись.
– Ну так пусть портал побудет без привратника! Все равно в нем нет срочной необходимости. А если что, разбудить Подколодного. Вылить на него ведро воды, и дело с концом. Эти поволчане... они только такое обращение и понимают.
– Хорошо, – недовольно произнес Ужоснах. – Если возникнет необходимость, протрезвлять Подколодного будете сами.
– В этом не сомневайтесь. Где не подействует вода – подействует скальпель. Где не подействует скальпель – подействует огонь.
– У вас все? Тогда можете идти.
– А мне сопровождать доктора или где? – вмешалась я.
Бланко поспешил высказаться до того, как Ужоснах открыл рот.
– Нет! Это зрелище не посторонних.
– Опасаетесь за мои нервы?
– Опасаюсь за свои открытия, – отпарировал он. – Мои методики – дело сугубо секретное.
– Он прав, фрау Райна. Мы еще не настолько хорошо знакомы, чтоб допускать вас к секретным разработкам.
– Не стану спорить. Однако вон и доктор вчера обещал мне испытание устроить, а ничего не было. Всегда вот так – наобещаете женщине с три короба, а после в кусты... если вы здесь главный де факто, извольте дать мне задание. Сами знаете, скучающая женщина может таких дел натворить...
Я, конечно, нарывалась на грубость, а может, и на что худшее. Он мог послать меня далеко от замка и вообще Сильватрансы. А я не намеревалась уходить, пока не выясню, что произошло с Гверном.
Ужоснах задумчиво почесывался.
– Согласен, фрау Райна. Безделье развращает. Но магических способностей у вас нет. И поставить вас к вратам я не могу. Не на кухню же вас отправлять работать!
Будь это кухня какого-нибудь другого замка, я бы согласилась. Но после того, что я только что выслушала...
– Насколько я понимаю, обитателей Потки довольно трудно отравить, однако лучше не рисковать. А вот, – меня внезапно осенило, – как организована оборона замка против нападения с воздуха?
– Но на замок не совершалось нападений с воздуха.