Инсайдер. Биржевой триллер Ильин Виктор
Петя понял, что под «Женатиком» подразумевается Якимов, а не Старик. Других вариантов не было.
– И что? – не понял он смысла «корки».
– Так они ж беспроводные, и приемники сигнала близко друг от друга стоят! Сейчас их компьютеры ловят движение каждый от своей «мышки», которая в это время на самом деле находится в соседнем отсеке. Курсор от «мышки», которую сейчас двигает Женатик, бегает по монитору Абрамовича, и наоборот. Якимов быстро въехал, что к чему, и теперь вместе со всеми стебается, а Абраша наш в полном шоке. Прикинь, он думает, что его курсор с ума сошел и зажил собственной жизнью. Ну, вставай, пошли уже!
Трейдеры почти в полном составе уже заняли различные позиции, позволяющие наблюдать за происходящим так, чтобы не «спалить» розыгрыш, и закатывались беззвучным смехом за спиной Абрамова, который действительно был похож на человека, увидевшего призрак. На своем месте находился только Якимов, который, глядя на жесты Шипилова, двигал «мышку» Абрамова по своему столу в нужном направлении и щелчками запускал на компьютере соседа разные программы. Шипилов подглядывал в угловой отсек сверху и поэтому мог видеть, где в данный момент находится курсор на экране испуганного Абрамова. Это позволяло ему направлять движения Якимова. Выглядела сценка действительно весело.
К тому времени, как Петя с Антоном с большим трудом (в основном из-за недостатка роста) нашли для себя незанятую позицию, с которой они могли бы наблюдать за происходящим, курсор на экране Абрамова, загрузив графический редактор, начал писать записки. Движения Якимова не могли быть слишком точными, но все же вполне можно было разглядеть, как курсорная кисточка, скользя по белому листу, выводит перед изумленным взглядом хозяина компьютера: «Hi, Кирюша!»
– Бедняга, – улыбаясь посочувствовала Инна. – А чего он не кричит, что у него компьютер сломался?
– Так он же боится, Шеф ведь предупредил, что за вирусы штрафовать будет. Кстати, – Антон повернулся к Пете, – говорят, это ты придумал Шефу кличку «Кермит»? Он и правда похож…
– Перегрузил бы комп, да и все, – не стал развивать тему Петя.
– Во-первых, после перезагрузки было бы то же самое, а во-вторых, он уже пробовал, только наш вундеркинд, – Антон кивнул на Технаря, – ему кнопки «резета» и питания перепрограммировал. Теперь при нажатии этих кнопок на экране появляется надпись:
«Аллах акбар, господин Бен Ладен! Ядерная боеголовка приведена в полную боевую готовность. Целенаведение на Нью-Йоркскую фондовую биржу завершено. Желаете продолжить операцию?»
Но Абрамыч у нас, оказывается, добрейшей души человек, не стал второй раз нажимать. А комбинаций клавиш для управления он, похоже, не знает… Смотри, смотри! Во, прикол!
«Оживший» курсор, так и не дождавшись от застывшего Абрамова потребованного в конце своего послания ответного письма, вконец обнаглел и запустил Internet Explorer. Затем он, скопировав ссылку из вызванного им же сетевого файла, открыл на весь экран порносайт для геев и принялся с интересом изучать фотографии. Абрамов спешно задергал «своей» мышкой, безуспешно пытаясь закрыть окно с порнухой. Вид у него при этом был до того испуганный, что Шилов, держась за живот, сложился пополам и повалился на пол. Распиравший его хохот, наконец, громогласно вырвался наружу.
– Ой, я не могу больше!!! – сквозь смех выкрикнул он.
Тут прорвало и остальных. Не смеялся только Абрамов. Повернув в проход свое потное и красное как помидор лицо, он с не меньшим изумлением, чем на монитор, смотрел теперь на катающегося по полу Шилова. Тот, увидев обращенную к нему вытянувшуюся физиономию Абрамова, зашелся еще сильнее.
Естественно, что в таком состоянии он не заметил, как из-за тихо открывшейся двери появился Шеф. Кермит обвел взглядом окружающих, которые тут же заторопились в свои отсеки, и остановил не менее изумленный, чем у Абрамова, взгляд на корчащемся на полу и не замечающем его появления Шилове. Тот в это время, находясь на последнем издыхании, то ли в мольбе, то ли пытаясь закрыться от доводящей его до истерики физиономии Абрамова, вытягивал в его сторону руку и стонал: «Не смотри на меня! Я же лопну!!!»
Кермит перевел взгляд в указанном рукой «умирающего» направлении, то есть на отсек Абрамова, и увидел на стоящем там мониторе раскрытую во весь девятнадцатидюймовый экран весьма откровенную фотографию, изображавшую бурную встречу, похоже, сильно соскучившихся друг по другу геев. Он даже приблизился на пару шагов, дабы убедиться, что зрение его не обманывает.
Кермит не страдал отсутствием логики и в свете увиденного на мониторе понял последнюю фразу Шилова – «Не смотри на меня! Я же лопну!» – по-своему. Он решил, что Абрамов рассматривает случайно обнаруженную им фотографию, на которой изображен Шилов, готовый теперь, по его словам, лопнуть от стыда.
– Так-так, – кивая на монитор, произнес Шеф, чем разом оборвав смех Шилова, – и кто же там в роли вашего партнера? Не иначе как лучший друг Шипилов?
В отсеке упомянутого Футболиста что-то упало, но не выкатилось. Зато, подумав, что начальник ведет выявление зачинщиков сего беспорядка, решил проявить благородство Якимов. Зардевшись, он вышел из своего отсека и, склонив повинную голову, сделал чистосердечное признание:
– Я тоже… участвовал.
Видимо, «голубая» оргия с участием женатого Якимова не могла уложиться в голове Шефа, поэтому он решил задать уточняющие ситуацию вопросы.
– Что тут вообще происходит?! Абрамов! Чем вы занимаетесь в рабочее время? Шилов, что за пляски Святого Витта?
Ступор Абрамова с появлением Шефа только усилился, поэтому ответ поступил только от Шилова, который поднялся с пола и, отряхиваясь, попытался выдать оправдание:
– Так у меня это… аллергия… на порнуху.
Перегородки отсеков затряслись от взрыва всеобщего хохота.
– Жду вас троих через пять минут в моем кабинете! – С некоторым опасением взглянув на все еще не подающего признаков жизни Абрамова, Шеф резко повернулся и вышел из зала.
У закрытой двери кабинета Шефа по-мальчишески столпилась почти вся команда трейдеров. По доносившимся из-за двери голосам они пытались понять, насколько серьезное наказание грозит их находящимся внутри кабинета товарищам. Судя по долетевшему до ушей Пети грудному контральто, Джейн тоже была приглашена для участия в разборках.
Именно ее искренний и громкий смех, раздавшийся через несколько минут, которые ушли на повинный рассказ Якимова, возвестил о том, что никаких ужасных последствий данная выходка иметь, скорее всего, не будет, – несмотря на раздавшийся следом визг Шефа, давшего качественную оценку происшедшему: «Понабрали, блин, пэтэушников!!!»
Появившийся через некоторое время в зале Кермит обвел трейдеров строгим взглядом и выдал свое начальственное резюме.
– Судя по сегодняшнему представлению, которое вы тут устроили, одно только наблюдение видеокамер вас не дисциплинирует. Поэтому я принял решение назначить в вашей группе старосту.
Он бросил взгляд на отсек Старика. Тот в ответ засуетился:
– Ой, нет, что вы! Я с ними не справлюсь.
Шеф важно кивнул.
– Я рад, что вы разделяете мое мнение, а значит, не обидитесь тому, что старшим будет назначен господин Гожин. Надеюсь, его армейский опыт пойдет нам всем на пользу.
Весь день прошел под знаком обсуждения не рыночных событий, а утренней шутки. То один, то другой отсек поочередно становился очагом новой эпидемии смеха. Этому способствовало и воцарившееся на рынке затишье. После недельного роста и вчерашней коррекции участники торгов предпочли сделать передышку. Считается, что рынок семьдесят процентов всего времени находится в боковом движении, и лишь иногда просыпается и совершает заметные направленные движения – тренды. Сегодня «набегавшийся» рынок вел себя особенно спокойно. Наиболее чуткие трейдеры зафиксировали свою прибыль еще на излете роста, остальные желающие сделали это вчера, чем и вызвали достаточно масштабную коррекцию цен. Котировки то чуть приподнимались, то вновь опускались, как бы обозначая таким образом дыхание мирно спящего рынка.
Обычно все разговоры трейдеров так или иначе крутились вокруг рынка. Обсуждалось влияние поступающих новостей, проводился конкурс прогнозов на цену акций РАО ЕЭС на момент закрытия торгов. То и дело заключались яростные двусторонние пари на тему, вырастет или нет цена тех или иных акций.
Сегодня, поскольку сонная рыночная конъюнктура давала мало пищи для обсуждения, тематика разговоров трейдеров приобрела более глобальный характер.
Во время очередного перекура, после веселых поздравлений Гожина с возвращением с «гражданки» в сержантский статус, рыночную тему вновь поднял осмелевший Абрамов, который, хоть сам и не курил, но воспользовался приглашением Шилова на «покурить» в знак примирения. Было заметно, что он рад представившейся возможности влиться в коллектив. Главный герой дня, похоже, так до конца и не понял технологии утреннего розыгрыша, но зато с готовностью кивал в ответ на емкий вопрос Футболистов: «Без обид, да?»
– А вы заметили, что в первых числах месяца акции обычно растут, а в районе пятнадцатого числа падают? – заметно стесняясь некоторой топорности и «ненаучности» такого инвестиционного подхода, спросил он. – Я в принципе только на этом в десятку и попал. Сначала в середине июля все продал в «шорт» – процентов пятьдесят на этом заработал. А первого числа купил с «плечами», и рынок сразу расти начал. Не знаю почему, но это работает, я честно говорю!
– Да кто ж тебе не верит, Абрамыч?! – приобнял за плечи нового друга Шилов. – Раз ты говоришь, значит, так оно и есть! Какое у нас сегодня число?
– Ну, – покраснел Абрамов, – в этом месяце пока не совсем по системе получается…
– А почему бы нет? – вступил в разговор Гожин. – В каждом месяце это вряд ли, но если говорить про первые числа первого месяца квартала и вторую половину последнего месяца опять же квартала, то очень может быть. Фондам ведь надо доходность демонстрировать. В начале квартала они закупаются, потому как ПИФам без бумаг нельзя долго сидеть и в «шорт» продавать запрещено, вот цена и растет. А в конце квартала фиксируют прибыль, отсюда и увеличение продаж. Хотя, это конечно, очень приблизительно.
– Да таких стратегий сколько хочешь можно напридумывать. – Шипилов, видимо, вспомнив свое вчерашнее рыночное поражение, был настроен скептически. – Я вот тоже одну теорию читал. Так там было про то, что движение рынка в «час лоха»[7] можно предсказать по предыдущему закрытию. А что? Тоже логика есть. Настроение под конец торгов должно влиять на начало следующих.
– И я одну закономерность заметил, – внес свою лепту Петя. – Называется «18:30». Суть в том, что практически каждый день примерно в это самое время, за пятнадцать минут до закрытия торгов, рынок на некоторое время разворачивается в сторону, противоположную основному движению дня, а потом вновь возвращается к дневному тренду. Мне кажется, тут дело в том, что именно в это время трейдеры, заработавшие за день прибыль, начинают ее фиксировать. А те трейдеры, кто весь день нес потери, держа позиции против основного рыночного движения, до конца не могут смириться с поражением и начинают фиксировать убыток лишь за пять минут до закрытия.
– И всякие рождественские и тому подобные «ралли» тоже к календарю привязаны, – добавил Гожин.
– А вы что по этому поводу думаете, Михаил Викторович? – Якимов уже не в первый раз пытался втянуть в общий разговор Старика.
Тот, затягиваясь сигаретой, пожал плечами.
– Могу лишь сказать, что любая спекулятивная или инвестиционная стратегия лучше, чем никакая. Если она работает – замечательно. Если нет, в этом случае вам все равно будет легче пережить потери, поскольку вы пострадали, отстаивая идею, в которую верили. К тому же, насколько мне известно, Священный Грааль пока не найден – идеальной стратегии еще никто не изобрел. Все они работают со средним результатом – близким к пятьдесят на пятьдесят. Даже не потому, что, как пишут в некоторых книжках, у любой биржевой сделки, как и в случае с подбрасыванием монеты, есть лишь два возможных результата: прибыль или убыток. Я бы не сказал, что все настолько однозначно. На развивающихся рынках, таких как, например, наш, российский, многое определяет приход новых денег. Это автоматически выводит биржевое состязание участников за рамки игры с нулевой суммой. С расширением рынка категории выигрыша и проигрыша, победителей и проигравших становятся более размытыми. Представьте, что вы купили акции РАО по семь рублей, затем продали их по 7,70. Ваша прибыль в десять процентов, казалось бы, не оставляет сомнения в том, что в данной сделке вы можете считать себя победителем. Так кто же тогда проигравший? Логично предположить, что это тот, кто купил у вас акции по 7,70. Ан нет! Цена продолжает расти, и вот уже РАО стоит 8,90. Так что же это за проигравший, если он получил с купленных у вас акций все пятнадцать процентов прибыли? Возможно, и вы к этому моменту почувствуете, что продешевили и рано слезли с поезда, снова вложите деньги в акции, добавив тем самым очередной кирпичик в создание нового витка роста, или же окажетесь тем самым неудачником в круге, с сигареты которого упадет пепел. Была у нас, знаете ли, во времена дефицита в стране табачных изделий такая игра. Сигарета одна на всех пускается по кругу. Каждый делает затяжку и осторожно передает бычок соседу. В чьих руках с сигареты упадет пепел, тот выбывает из числа претендентов на затяжку. Возвращаясь к аналогии с монетой, если рассматривать не отдельные операции, а торговлю трейдеров в целом, то можно прийти к выводу, что монета очень часто встает на ребро. Тому причиной и неоспоримый психологический феномен, мешающий нам зарабатывать просто на постепенном движении рынка вверх в самой долгосрочной перспективе. Он заключается в том, что мы гораздо трепетнее и жаднее относимся к прибыли, нежели к убыткам. Человеку свойственно закрывать прибыльную позицию раньше времени и тянуть с фиксацией убытков до последнего. Вот в борьбе с психологическими слабостями четко сформулированная стратегия может помочь… нет, не выиграть, а, абстрагировавшись от психологических слабостей, выйти на математический уровень «пятьдесят на пятьдесят» и таким образом не обанкротиться в первый же год работы на рынке, как это происходит со многими новичками. Стабильно обыгрывать рынок невозможно, хотя бы потому, что это означает обыгрывать и самого себя.
– А как же всякие финансовые воротилы?
– А что, вам известны факты, что кто-то из великих инвесторов разбогател на использовании конкретной биржевой стратегии? Хотя, да. Стратегия у них есть. Стратегия преумножения по принципу «деньги к деньгам». Здесь может быть два варианта. Либо их большая прибыль образуется в результате того, что огромные деньги приносят законную ссудную премию, либо, что ж, факт везения я не отрицаю, в те пятьдесят процентов сделок, которые оказались прибыльными, было вложено больше денег, чем в те пятьдесят процентов, что оказались убыточными. С действительно большими деньгами такой результат вполне возможен, но он не является следствием неукоснительного выполнения сигналов, подаваемых какой-то волшебной торговой системой. Даже тот метод торговли, что приносит прибыль сегодня, может дать сбой завтра. Все стратегии тестируются на исторических данных, а уж что точно не работает на рынке, так это статистическая экстраполяция. Ну, а раз нет заведомо выигрышной стратегии, значит, не существует и заведомо проигрышной. Торгуя, не отклоняясь от выработанных правил, можно рассчитывать, что математическое ожидание рано или поздно оправдает ваше собственное, хотя… Если стратегия будет основана на принципе «продай в шорт и жди», то в долгосрочной перспективе она может принести прибыль разве что в случае какого-то жуткого катаклизма. Но вот нужна ли будет кому-нибудь прибыль в случае начала ядерной войны, к примеру?
– Кстати, – решил блеснуть эрудицией Петя. – Я читал историю, как в одну солидную английскую букмекерскую контору пришел мужик и изъявил желание поставить десять фунтов на то, что не позднее, чем через двадцать лет Землю захватят инопланетяне. Букмекеры согласились принять такую ставку из расчета один к миллиону. Свое решение они мотивировали тем, что десять фунтов-то им «не лишние», а если вдруг выиграет мужик, то десять миллионов фунтов на захваченной инопланетянами планете вряд ли будут чего-то стоить.
– Добрые вы оба, – выдал резюме Якимов, туша сигарету, – вам бы апокалипсисы писать.
За оставшуюся часть недели, пользуясь продолжающимся затишьем на рынке, Петя успешно сформировал вторую часть своего инвестиционного портфеля, поместив туда перспективные, на его взгляд, бумаги из разных секторов экономики и разных биржевых эшелонов. При выборе он пытался опираться на близкий ему по экономическому образованию фундаментальный анализ, например, приобрел на этой основе акции «Уралсвязьинформа». Вообще, анализировать фондовый рынок оказалось довольно легко – в том смысле, что для применения знаний в этой области на многочисленных интернет-сайтах биржевой тематики в свободном доступе имелась масса исходной информации. Без особых затрат времени и усилий можно было найти всю основную статистику, необходимую для расчета финансовых коэффициентов и показателей по каждому эмитенту акций. Впрочем, для тех, кто не был знаком с методикой расчетов или не хотел утруждать себя этими расчетами, там же в Интернете приводились уже посчитанные основные показатели.
Наибольшей популярностью у фундаментальных аналитиков пользовался коэффициент отношения цены акции к доходу компании, приходящемуся на эту акцию (так называемый коэффициент Р/Е). Теоретически он показывал, сколько лет должно пройти, чтобы доходы окупили затраченную на покупку акции сумму. Но это слишком теоретически. Доходы компаний год от года менялись, да и не собирался никто из их владельцев отдавать полученную прибыль акционерам в полном объеме. Указанный коэффициент чаще применялся для сравнения компаний между собой и, соответственно, выявления «недооцененных» или «переоцененных» акций. Существовали стандарты значения коэффициента Р/Е, причем различающиеся в зависимости от исследуемой отрасли экономики. Так, если в среднем для нефтяных компаний данный коэффициент был равен, скажем двадцати, а для нефтяной компании Y он получался равным пятнадцати, следовал вывод, что ее акции имеют перспективы для роста.
Некоторые аналитики брали на себя смелость рассчитать на основании этого же показателя целевую, или «справедливую», стоимость акции любой компании. Для этого использовалась обратная формула расчета.
Например, некая компания выпускала отчетность, согласно которой ее годовая (или квартальная, не суть важно) прибыль составила сто миллионов рублей. Известно, что среднее значение коэффициента Р/Е для отрасли, в которой работает данная компания, составляет пятнадцать. Тогда, умножив сто миллионов на пятнадцать, можно получить оценочную капитализацию компании, то есть стоимость всех выпущенных ею акций. Информация о количестве имеющихся акций любой компании – общедоступна. Делим миллиард пятьсот миллионов на количество акций и получаем «справедливую» стоимость одной акции. Таким образом, высшего экономического образования для проведения подобных расчетов не требуется. Так или иначе, рынок всегда начинал нервничать в преддверии периодических публикаций отчетов о прибыли, полученной различными компаниями, и чутко реагировал ценовыми изменениями в тех случаях, когда цифры отчета расходились с ожиданиями рынка.
Чтобы не заскучать, размять мозги или отвоевать свой хлеб у дилетантов, аналитики применяют многочисленные усовершенствования данной формулы, ведущие к ее усложнению и переходу в области, недоступные простым смертным. Для этого они могут брать во внимание не все акции компании, а лишь находящиеся в свободном обращении на рынке (так называемый фри флоат – free float), или применяют различные способы учета прибыли компаний, например, пересчитывая ее по методу дисконтированного денежного потока. В результате одно название этого метода уже внушает рядовым инвесторам уважение к нелегкому умственному труду аналитиков.
Технический анализ был не то чтобы сложен для Пети. Какие могут быть сложности, когда все эти скользящие средние, стохастики и осцилляторы в любых своих комбинациях можно получить с помощью специальных программных средств, не слишком задумываясь о том, по какой формуле они считаются. Или опять же в готовом виде вытащить из Интернета с полным описанием того, что тот или иной показатель собой представляет и какие выводы можно сделать из его текущего значения.
Петя по-прежнему не верил в то, что для российского фондового рынка применим основной постулат технического анализа, гласящий, что существующая в данный момент цена акции уже учитывает в себе все возможные влияния как прошлые, так и будущие. Не говоря об экономической спорности этого предположения, трудно было представить, что в цене акций любой компании уже заложен и возможный арест ее руководителя, и банковский кризис, и масштабный террористический акт.
Однако Петя признавал и тот факт, что фундаментальный анализ более полезен для долгосрочных вложений и вряд ли может помочь ему в том, чтобы гарантированно выйти в плюс к вечеру пятницы.
Помыкавшись, он решил остановиться пока на самом простом способе, который, тем не менее, содержал в себе так поощряемое во всей специальной биржевой литературе объединение и фундаментального, и технического, и даже психологического подходов. Он просто-напросто выбрал те акции, которые на данный момент в наименьшей степени отыграли свое затяжное падение, начавшееся по всему рынку после ареста Ходорковского. И хотя в результате такого подхода в его портфеле появились достаточно непредсказуемые бумаги «второго эшелона», такие как, например, «Якутскэнерго», он решил рискнуть, памятуя слова Старика о том, что любая стратегия лучше, чем полное отсутствие таковой.
Запланированная на выходные встреча с Серегой состоялась только вечером воскресенья. Серега вообще был трудноуловим в выходные дни, поскольку без устали посещал различные тусовки и назначал какие-то бесконечные рандеву «в целях налаживания и поддержания необходимых связей». Несколько раз ему удалось «вывести в свет» и скучающего по вечерам Петю – «Знакомиться из корыстных побуждений ты не умеешь, ну так хоть, глядишь, для чистой любви кого-нибудь встретишь». Петя считал Серегины тусовки странноватыми, а связи совершенно беспорядочными. Точнее говоря, неупорядоченными, бессистемными. Однако он признавал, что в данном вопросе не ему судить о Серегиной стратегии и тактике заведения полезных знакомств.
Созвонившись, они решили завершить тяжелую трудовую неделю простым совместным ужином в каком-нибудь приличном ресторанчике.
Серега, как обычно, был весел и приветлив.
– Ну, что, Михалыч? Как твои рыночные успехи?
– Как видишь, пока еще не съеден акулами капитализма.
Успехи были так себе. Установившееся на рынке затишье все-таки имело некоторый крен в сторону снижения котировок практически по всем бумагам. И хотя падение в купленных Петей бумагах было совсем незначительным, выбраться из красной зоны Доски почета он так и не смог. Скорее всего, в понедельник ему грозило первое предупреждение.
– Да ладно тебе, первый блин комом, – успокоил приятеля Серега. – А остальные твои коллеги как? Ты чего-то там начал уже рассказывать по телефону, давай теперь подробнее. Что хоть за народ-то собрался? Настоящие спецы есть?
– Ты знаешь, народ всякий. Честно говоря, даже не ожидал такого разнообразия. По телику на трейдеров посмотришь, они одинаковые все, как яйца, а тут – киви на киви.
– О чем ты? Все люди разные.
– Да это понятно, но… как тебе объяснить, трейдер – профессия специфическая. Она подразумевает, что люди, которые этим занимаются, имеют определенный склад ума, общую направленность интересов, то общее внутри каждого из них, что привело их к трейдингу, и что постепенно делает их все более похожими друг на друга даже внешне. Как мужа и жену, когда они долго живут вместе.
– Да погоди еще, вы же вместе пока не пожили. Или уже? Как у тебя там с этой Инной, а? – хохотнул Серега.
– Это верно. Я пока мало что про них про всех знаю в личном плане. Мы как-то редко на эти темы общаемся. Так только, общая информация: откуда приехал, если не москвич; сколько лет, ну и, конечно, квартирный вопрос – где хату можно подешевле снять и т.п. Но все равно! Да вот хоть Инну эту взять. Понятно, что она недавно из Новосибирска и ей место в теплом офисе в радость, но почему трейдером? Откуда у нее вообще познания в этой области, она ж нормально торгует. По крайней мере, получше меня в этом разбирается. Или этот Гожин, которого у нас за привычку вставлять к месту и не к месту примеры из армейской жизни прозвали Сержантом. Такое ощущение, что у него после дембеля и до прихода в контору ничего в жизни не происходило. В нашей армии теперь что, учат трейдингу, как еще одной гражданской специальности? Откуда что берется? Шилову с Шипиловым явно место на пляже с ящиком пива, а не на бирже. Ну, с Технарем все понятно. Ему в принципе без разницы, как и где применять на практике свои программные заморочки. Сейчас вот заболел идеей извлечения прибыли из автоматизированных торговых систем собственной разработки. Завтра, глядишь, займется взломом кредиток. Абрамов – это вообще кадр. Если верить его рассказу, то он точно случайно к нам затесался и, скорее всего, ненадолго. Хотя дуракам везет…
– А сам-то ты не случайно разве попал в их дружную компанию?
– Да, ты прав. Это я все усложняю что-то. Просто никогда бы не подумал, что трейдером может стать абсолютно любой человек. Насколько я понял, серьезный опыт трейдинга из нас всех имеет только Якимов. Он у себя дома, то ли в Самаре, то ли в Саратове – не помню, работал в инвестиционной конторе. Потом решил в столицу перебраться, вроде бы как его сюда даже пригласила какая-то инвесткомпания. Но почему он из нее ушел, я не знаю.
– А как же этот Старик, про которого ты рассказывал? Он разве без опыта? Как он вообще к вам попал?
– Интересный вопрос. Я про себя-то до сих пор не очень уверен, что все происходящее не сон. Кстати, у Старика опыт как раз есть, но своеобразный…
Старик вообще оставался самой загадочной фигурой в их команде. Нельзя сказать, что он сторонился компании коллег. Иногда вступал в общие разговоры, хотя чаще все-таки слушал. О себе не рассказывал, постоянно переводил разговор на всякие рыночные и околорыночные байки, впрочем, почти всегда забавные и вписывающиеся в тему.
Петя вспомнил, как однажды, когда они оказались в «курилке» вдвоем, он задал Старику несколько бестактный вопрос:
– А вас-то что сюда привело, Михаил Викторович?
На что получил взаимообразный, хотя и несвойственный Старику ответ:
– Именно меня? А о том, почему тут оказались все остальные, вы, выходит, уже все знаете?
Петя попытался смягчить ситуацию и пояснил, что имел в виду не конкретно данную фирму, а весь инвестиционный бизнес.
– Насколько я знаю, раньше ведь этому не учили.
Старик хмыкнул, но ответил.
– Когда я был примерно в вашем возрасте, инвестиционному бизнесу меня учила улица. Практически как и первых биржевиков в Нью-Йорке. Юридически наш фондовый рынок строился по подобию американского и, как это ни странно, несмотря на различие эпох, его неформальное развитие тоже повторяло американский путь, только гораздо более быстрыми шагами. Вы наверняка читали, что сотню лет назад биржевая торговля в Нью-Йорке делилась на ту, что проходила организованно в помещении биржи на знаменитой Уолл-стрит, и ту, что шла вокруг биржи, прямо на улице. Эта «биржа» так и называлась – «улица». Существовало даже понятие «котировки на улице». Вот и мы торговали на улице ваучерами, за которыми ездили в экспедиции в самые удаленные уголки нашей Родины. Выменивали их там на водку у местных жителей, как конкистадоры золото на бусы у аборигенов. В то время по стране колесило множество таких бригад, возивших с собой прямо в рюкзаках большие даже по нынешним меркам ценности. Территорию, как «дети лейтенанта Шмидта», не делили, поэтому при встречах случались и мордобои, и перестрелки. Да чего только не было! А какие люди этим занимались! Элита! Голодные молодые ученые, аспиранты. С другого края – бывшие фарцовщики и продвинутые, не номенклатурные комсомольцы. Без братвы, конечно, тоже не обходилось. Они, хотя в суть дела и не влезали, но «крышевать» «очкариков» соглашались с удовольствием. Помню, один раз наш бригадир придумал гениальную аферу. Мы наняли этих плечистых ребят для создания заградительного кордона у входа в биржевой зал. Тогда на торги пускали всех желающих трейдеров – организация нулевая, сделки за живые деньги – дико вспоминать. Так вот наши братки и должны были изображать этих самых «желающих», которые хотят попасть в торговый зал, но «не могут», якобы из-за его переполненности. Представляете себе эту картину? Трейдеры с написанным на лице высшим образованием, поправляя очки на носах, пробираются к дверям такого по определению серьезного учреждения, как фондовая биржа, а у входа их встречают мордовороты с криком: «За "Норильским никелем" в очередь, падлы!» Естественно, что в таких условиях у входа в здание биржи тут же образовались альтернативные торги. Этого мы и добивались. Часть нашей группы находилась внутри, другая снаружи. Мобильные телефоны тогда были слишком дорогой диковинкой, поэтому мы вооружились рациями. С их помощью наши уличные трейдеры получали от находящихся в торговом зале коллег своеобразный инсайд – информацию о том, какова сейчас реальная биржевая цена, например, тех же ваучеров. Это давало нам огромное преимущество, прибыль текла рекой. Ведь у остальных уличных трейдеров такой информации не было и им приходилось торговать «наощупь» или верить приходящим из зала слухам. Тем самым «слухам», которые активно организовывали опять же наши люди. Как сейчас помню картину – Сашка, наш бригадир, с растерзанным и несчастным видом выбирается из зала и орет в торгующую на улице толпу: «Ну, хоть тут еще кто-нибудь покупает?!» Естественно, что после такой сценки уличная цена тут же падала на десятки процентов, чем мы моментально пользовались, прекрасно зная, что на самом деле эти же бумажки в биржевом зале уверенно растут. Сашка был умница… Убили его потом. Вроде алкаши какие-то, совершенно по-глупому. Тело нашли потом где-то во дворах на Дзержинского. И что примечательно, рядом дипломат его лежал, полный всяких тогдашних акций. Ни одной не пропало – не посчитали убийцы за ценность. Жалко парня, молодой совсем был… Да что там молодежь?! Вот вы, намекая на мой возраст, да-да, не спорьте, удивляетесь, как я попал в инвестиционный бизнес. Надеюсь, худо-бедно я вам что-то смог объяснить. Но вот как в него попала старушка – баба Зося, которая скупала и продавала любые ценные бумаги того времени в переходе на Лубянке!? Разве что сохранила дореволюционный опыт. Она все котировки лучше нас, молодых, знала. А вы говорите!
– Да уж, странный у вас там народец подобрался, – выслушав рассказ Пети о Старике, покачал головой Серега.
– Нормальный народец. Может быть, это только для меня так необычно. Я ведь раньше нигде кроме этого твоего «СуксесБанка» не работал, – Петя с удовольствием поиздевался над названием своего бывшего божества. – Потому и представить себе не мог, что можно работать в какой-то другой атмосфере. Здесь все намного демократичнее, хотя при этом никакого раздолбайства. Правила даже жестче, а дышится легче. Есть цель, есть средства, шаг влево, шаг вправо – не наказуемы, но если ты не способен дойти до цели, никто не даст тебе поблажки.
Серега выслушал этот патетический всплеск с улыбкой и поднял бокал с пивом.
– Ну что ж, тогда давай выпьем за то, что свое завтрашнее предупреждение ты примешь как яркий воодушевляющий на дальнейшее движение к цели пример торжества справедливости с полным внутренним согласием и задорным пламенем во взоре.
Петя в очередной раз признал, что внешнее радушие и веселость в Сереге успешно уживаются с умением пошутить «под дых».
Понедельник начался с подведения первых недельных итогов. Торжественность момента подчеркивалась присутствием в зале и Шефа, и Джейн.
Доска почета выглядела на этот раз следующим образом.
По сравнению с четвергом цифры изменились незначительно, что и не удивительно при вялом боковом движении рынка. Самым существенным стало падение Антона на четверть процента и практически аналогичная прибавка у Инны. «Ну хоть сделки они совершают не совместно», – ревниво подумал Петя, памятуя о том, что Инна с Антоном всю неделю не расставались.
Шеф посмотрел на часы, недовольно покосился на пустующий отсек Абрамова и хлопнул в ладоши.
– Ну что ж, господа! Настало время сделать первые выводы из вашей работы. Условия вы все знаете, но на всякий случай напоминаю, что итоги мы подводим ежедневно, а вот оргвыводы делаем на основании недельных результатов. Если, конечно, не возникает срочная необходимость удалить из коллектива обанкротившегося трейдера. Первый положительный итог недели в том, что до промежуточного финиша дожили все.
Трейдеры зааплодировали. Шеф поморщился и поднял руку, призывая сохранять спокойствие.
– Однако не могу сказать, что общие итоги нас сильно порадовали. Мы ждем от вас большего. Согласитесь, что, собрав здесь лучших, мы вправе надеяться на более значительную отдачу. В данном случае мы делаем скидку на адаптационный период, который практически у каждого из вас проявился в том, что вы не решились воспользоваться предоставленными вам средствами в полном объеме. Ваше бережное отношение к нашим деньгам, возможно, заслуживало бы похвалы, но, уж поверьте, мы хорошо подумали, когда рассчитывали размер открытого для вас счета. Поэтому призываю вас не к безрассудству, но к более активным действиям, иначе даже самые удачные ваши сделки будут приносить мизерную доходность. Четверо из вас закончили неделю в минусе. Несмотря на незначительность убытка, мы приняли решение «простимулировать» данных трейдеров наказанием. Мы не хотим, чтобы у вас сложилось мнение, будто бы с незначительным минусом вы можете работать здесь бесконечно. Все четверо находящихся в «красной зоне» получают по предупреждению. Для каждого из них оно первое, поэтому никакой трагедии я в этом не вижу. К тому же мы даем вам возможность аннулировать это предупреждение. Для этого от вас всего лишь требуется показать положительный результат по результатам каждой из ближайших трех недель. Теперь о «пряниках» для тех, кто оказался в «зеленой зоне». Мы решили ввести следующее правило. Поскольку работа у нас главным образом сидячая, тройка лучших за неделю награждается походом в боулинг за счет фирмы. Отправляйтесь восстанавливать свою физическую форму сегодня же вечером. И еще одно полезное правило. От лидера недели, в данном случае это будет наш самый молодой трейдер, господин Уваров, мы ожидаем услышать завтра в этом зале краткое, но познавательное выступление на тему «Как мне удалось обойти своих коллег?» – Шеф повернулся в сторону Технаря. – Надеемся, что ваши коллеги извлекут из вашего опыта массу полезностей.
Он оглядел всех присутствующих и снова хлопнул в ладоши, как бы закрывая этим свое выступление.
– Ну, а теперь за работу! – и, повернувшись в сторону Гожина, добавил, – Абрамова, как появится, ко мне в кабинет.
Но Абрамов так и не появился. Зато примерно через час позвонила его бабушка, на квартире которой он жил. Телефон стоял примерно на одинаковом расстоянии от Пети и Гожина, но на правах старосты трубку всегда брал Сержант. Поговорив, он сообщил, что Абрамов в выходные заболел и сегодня не придет.
По «курилке» нервно метался переживающий за свое последнее место Шипилов. Его явно удручало то, что, будучи публично пристыжен в бездумном повторении сделок своего друга Шилова и начав торговать самостоятельно, он сразу понизил свой трейдерский рейтинг.
Закон, гласящий, что у победы множество героев, а виновник поражения всегда один, редко применяется в частном трейдинге. Рядовой спекулянт всегда «знает», кто привел его к убыточной сделке. Чаще всего виноватыми оказываются представители нескольких крупных групп.
Во-первых, аналитики со своими не вовремя подвернувшимися обзорами и прогнозами, которые не только «заставляют» доверчивых трейдеров совершать приводящие к убыткам сделки, но и не дают им действовать в соответствии с собственным «полностью подтвердившимся» впоследствии анализом.
Следующие претенденты на роль козлов отпущения – «нерезы», то есть торгующие российскими акциями нерезиденты, иностранцы, представляющие в России западный капитал и проявившие свою «нехорошую» сущность, особенно в последнее время. Обладая огромными по российским меркам деньгами, западные фонды вносили на рынок сумятицу. Они то сверхоптимистично сметали чуть ли не весь спектр бумаг и задирали при этом цены на немыслимую высоту, то, памятуя дефолт 1998 года, пугливо разбегались при первых признаках ухудшения инвестиционного климата. Разбегаясь, они, естественно, распродавали накупленные в огромных объемах бумаги, оставляя в глубокой ценовой яме отечественных частных инвесторов, которым выбирать себе климат не приходилось.
Брокеры. Эти считались виновными в трейдерских неудачах скорее потому, что так уж повелось. Раньше, до появления на бирже компьютерных и интернет-технологий, брокеров часто обвиняли в жульничестве с котировками при выполнении биржевых приказов рядовых игроков. Подавая по телефону заявку приобрести по рыночной цене те или иные бумаги, спекулянт-частник не имел никакой возможности проследить, по какой реальной цене был выполнен его приказ и соответствует ли эта цена тому, что сообщил брокер в своем отчете о проведенной сделке. Само наличие возможности смухлевать порождало подозрения в нечестной игре. Сейчас, когда все биржевые котировки частный трейдер наблюдает собственными глазами и при желании может найти и проверить параметры любой своей сделки в сводках биржевых операций, доступных после окончания торгов, законных оснований для подозрений вроде бы не осталось. Но! Брокер – единственный, кто получает прибыль с любой сделки, независимо от того, насколько прибыльной или убыточной она оказывается для совершающего ее трейдера. Это раздражает. Поэтому в стремлении найти крайнего брокеров обвиняют и в слишком высоких размерах брокерской комиссии, и в пропаже Интернет-соединения между компьютером «физика» и сервером брокера «в самый ответственный момент», и в «глюках» программного обеспечения торгового терминала.
«Инсайдеры», то есть лица, обладающие недоступной для других участников рынка информацией (инсайдом), которая, став публичной, может явным образом повлиять на цену определенных акций. Пользуясь «правом первой ночи», инсайдеры успевают сформировать собственные торговые позиции таким образом, чтобы получить максимальную выгоду от изменения рыночных цен в момент, когда тайная информация станет явной. В использовании инсайдерской информации в личных целях чаще всего обвиняют явно не называемых сотрудников компаний – эмитентов акций, которые по своему должностному положению действительно обладают более полной, нежели рядовые акционеры, информацией о состоянии дел в своей фирме. Эти обвинения носят не уголовный, а скорее моральный характер, поскольку в нашей стране, в отличие, например, от Соединенных Штатов, закон, предусматривающий реальную ответственность за использование инсайдерской информации, до сих пор не принят. В последнее время, особенно в связи с «делом "ЮКОСа"», к инсайдерам стали относить и некоторых представителей власти. Действительно, нетрудно было предположить, какие последствия для фондового рынка будет иметь, допустим, еще не состоявшийся арест Ходорковского. Но подготовка столь серьезной акции наверняка занимает некоторое время. Что, кроме совести, может помешать людям, точно знающим о намечающемся аресте, использовать эту информацию для личного обогащения? А ведь по трейдерским понятиям совесть – сговорчивая подруга. Вряд ли вы найдете трейдера, который не кривя душой скажет, что не воспользуется инсайдом, ежели, паче чаяния, станет его обладателем. На рынке, находящемся в состоянии нервного стресса, для игры наверняка достаточно знать хотя бы дату и, желательно, время проведения в рамках все того же «дела "ЮКОСа"» выемок документов в различных финансовых учреждениях. Эти силовые бухгалтерские операции настолько мощно раскачивали российский рынок, что правительству пришлось даже озвучить рекомендацию проводить наиболее значимые следственные действия и выдавать прессе соответствующие заявления только после закрытия биржевых торгов.
«Кукловоды» – часто упоминаемая рядовыми спекулянтами категория еще ни разу не названных поименно биржевых игроков, которые, обладая значительными финансовыми ресурсами, имеют возможность «двигать» в нужную им сторону если не весь рынок (что подвластно только объединенной единым порывом толпе и упомянутым выше «нерезам»), то по крайней мере цену какой-то отдельной бумаги. Эти манипуляции обычно носят характер «заманухи» все тех же доверчивых и несчастных мелких спекулянтов и инвесторов. Рыночные движения, якобы генерируемые кукловодами, как правило, имеют целью либо «засадить» трейдеров в бумаги, то есть заставить их купить те акции, от которых затеявший игру кукловод стремится избавиться, либо, наоборот, «высадить» наивных частников из тех акций, на которых манипулятор желает получить в дальнейшем сверхприбыль единолично. Для достижения этих целей кукловоды организуют фиктивные резкие взлеты и падения, заставляя пугливых трейдеров поверить в силу нового движения и пересмотреть свои открытые торговые позиции. Часто появляются и слухи о сговоре кукловодов с аналитиками, которые якобы в нужный по сценарию момент публикуют статьи, написанные «под заказ». В такой статье, например, может сообщаться о том, что акции компании X явно исчерпали свой потенциал роста, и вообще, «из некоторых заслуживающих доверия источников нам стало известно…». Данное сообщение тут же подтверждалось действием. Кукловод начинал распродавать указанные акции, вовлекая в этот процесс все больше доверчивых «кукол». Когда падение перерастало в обвал, кукловод уже интенсивно, но без огласки скупал обесценивающиеся бумаги, которые через некоторое время взлетали до небес на открывшейся рыночной публике информации о том, что акции данной компании решил приобрести какой-нибудь западный концерн[8]. Естественно, что в таких случаях значительная доля трейдерского гнева обрушивалась и на инсайдеров.
Именно «кукловоды» и стали, по мнению Шипилова, основными виновниками его вчерашних неудач.
– И ведь как грамотно разводят, гады, – возмущался он, размахивая руками, – подняли цену как раз чтоб пробой сопротивления «по технике» показать. Там же сигнал на покупку явный образовался, я и взял на треть портфеля, а потом еле выскочить успел, хорошо хоть «стоп» додумался поставить.
– Так ты ж говорил, что из-за своего «стопа» тоже влетел, – поддел приятеля Шилов.
– Да это в другой бумажке, – поморщился Шипилов. – Опять же из-за «кукловодов»! Совсем без «стопов» нельзя, правильно же? В любой книжке советуют «стоп» ставить на два процента ниже цены входа. Так эти волки чего делают: сносят цену ровненько на этот процент, чтобы у народа «стопы» начали срабатывать, а потом резко вверх выносят. Развод натуральный!
– Позвольте поинтересоваться, Николай, кто ж вас так грамотно «развел»? – прищурившись, спросил куривший как всегда несколько в стороне Старик.
– Известно кто – «кукловоды», блин! А вы, небось, хотите сказать, что их не существует?
– Нет, не хочу. Просто я подумал, что, может быть, вы сможете назвать мне имя или название этого «кукловода». Лично мне известен лишь один всемогущий движитель биржевых котировок и манипулятор устремлениями игроков.
– И кто же это?
– Его имя – Рынок. Но я не собираюсь разубеждать вас в вашем мнении. Могу лишь поведать одну историю. Когда-то был я знаком с одним любителем тотализатора на бегах. Казино в то советское время еще не было, игровых автоматов на каждом углу тоже. Весь игорный бизнес ограничивался государственными лотереями. Конечно, были подпольные клубы для любителей карточных игр на деньги, но это уголовщина. А официальной отдушиной для азартных игроков служил тотализатор на ипподроме. Народ так прикипал к этому месту, что собирался там даже зимой, когда скачки не проводились. Тогда делали ставки уже не на номер выигравшей забег лошади, а на номер автобуса, который первым подойдет к остановке. Так вот этот знакомый очень долго и с примерами рассказывал мне о том, что большинство заездов куплено, то есть, выражаясь вашими терминами, «кукловоду» заранее известно, какая лошадь придет первой. Я тогда спросил его, зачем же он участвует в такой нечестной игре собственными деньгами? На что он ответил: «А кто мешает поставить на "купленную" лошадь и мне?» Он не пытался переиграть «кукловода», он лишь учитывал его наличие в своем выборе, делал на него поправку, как на встречный ветер, к примеру. А вот соревновался в точности прогноза он с такими же, как и сам, несведущими рядовыми игроками. Победителей в игре все равно не может быть много, иначе их выигрыш составит копейку на вложенную тысячу рублей.
– А я слышал, что еще на ипподроме наездники, когда едут перед заездом на старт мимо зрителей, подают своим людям разные знаки. Типа, положил хлыст на плечо, значит, будет в тройке, – удивил присутствующих своими познаниями Якимов.
Старик снисходительно усмехнулся.
– Все люди подают знаки. Вот, например, судя по всему, у Абрамова сейчас открыта рискованная позиция по РАО, миллиона на два, я думаю.
Трейдеры переглянулись.
– Откуда вы знаете? – опешил Шипилов.
– Простите, но я вынужден сказать банальное «элементарно, Ватсон!». Открыв объемную позицию, Абрамов начинает пить воду литрами. Видимо, это его способ успокаивать нервы. Ну а поскольку он, по собственным его словам, торгует преимущественно акциями РАО, то… А вот присутствующий здесь господин Якимов, – Старик с хитрой улыбкой повернулся к названному трейдеру, – который в принципе курит реже остальных, находясь в подобной ситуации, уже не пропускает ни одного перекура. А уж когда вы идете курить, даже не дожидаясь компании, – не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы сделать вывод о рискованности вашего положения. Так что, смею вас заверить, пока на рынке торгуют люди, даже используя при этом чудеса современной техники, огромную роль здесь играет психология участников, которая в совокупности составляет более упрощенную психологию толпы, что равносильно понятию психологии рынка.
– Скорее бы уж, Михаил Викторович, вы первое место заняли. Мы бы тогда про вашу стратегию доклад послушали, – польстил Старику Якимов.
– Ай, бросьте, – с усмешкой отмахнулся тот, и снова дистанцировался от общей группы, отступив в свой угол.
«Ну-с, и каково же сегодня настроение мировой толпы?» – Пит, вернувшись с познавательного перекура, привычно открыл на мониторе ленту новостей.
«По итогам последних торгов в Америке индекс Dow Jones увеличился на 0,69%, S&Р – на 0,65%, Nasdaq – на 1,00%.
Индекс Лондонской фондовой биржи FTSE100 вырос на 0,15% и закрылся на уровне 4369,20 пункта. Индекс Парижской фондовой биржи СAC40 уменьшился на 0,18% и закрылся на уровне 3538,02 пункта. Индекс Франкфуртской фондовой биржи Xetra DAX снизился на 0,28% и к закрытию составил 3712,61.
Значение японского индекса Nikkei выросло к настоящему времени на 1,00% и составило 10998,37 пункта.
Цены на нефть на Нью-Йоркской бирже NYMEX (Crude) увеличились на 0,45% и составили 46,93 долл. за баррель, цены на нефть на Лондонской бирже IPE (Crude) уменьшились на 1,78% и составили 43,54 долл. за баррель».
В комментариях аналитиков по российскому фондовому рынку ситуация была охарактеризована как нейтральная. Собранное воедино на сайте «РосБизнесКонсалтинга» мнение экспертов выглядело следующим образом:
«Рынок не желает двигаться вниз, но и не видит факторов для возобновления роста. Похоже, участники пытаются убедиться в том, что достигнутые уровни являются оптимальными для сложившейся на рынке ситуации неопределенности и противоречащих друг другу заявлений государственных чиновников».
Примечательным фактом с момента сегодняшнего открытия было уже привычное нервное поведение «ЮКОСа», который только за прошедший час уже успел упасть в цене на двенадцать процентов.
Пит, имея сформированные позиции по двум третям своего портфеля, все никак не мог решиться использовать третью часть активов, которую он зарезервировал для краткосрочных спекулятивных операций. Урок, полученный на акциях «Ростелекома», давал о себе знать.
Перебирая одну за другой торгуемые бумаги и изучая статистику их поведения за недавний период, молодой человек постепенно добрался до акций «второго эшелона». Эта категория при общем сонном настроении подавала еще более слабые признаки жизни из-за своей низкой ликвидности. При этом разрыв между ценами продажи и покупки для некоторых из этих бумаг доходил до пяти процентов. Редкие сделки практически не вносили изменений в «стакан» котировок, попеременно то откусывая небольшие кусочки от объема, выставленного на продажу, то, также небольшими порциями, удовлетворяя спрос покупателей.
Подумав, Пит решил выставить заявку на покупку акций «Сахалинморнефтегаза» по цене, на один пипс превышающей лучшую на данный момент, то есть по 137,21. При этом лучшая цена продажи на этот момент составляла 140,5. Ожидание обещало быть долгим, поэтому Пит решил устроить себе чаепитие.
В зале он заметил некоторое оживление, центром которого снова стал отсек отсутствующего Абрамова. За его компьютером сейчас сидел Технарь, которого обступили Футболисты. «Похоже, нашего Абрамовича по выздоровлении ожидает очередной сюрприз», – заметил Петя подошедшему Антону. Тот выглядел сегодня весьма задумчиво и лишь рассеянно кивнул в ответ.
Вернувшись к монитору, Пит обнаружил, что его заявка выполнилась примерно наполовину, а значит, появилась возможность приступить ко второй части «хитроумного» плана. Решив заняться спекуляцией в самом чистом ее виде, он снова увеличил объем заявки на покупку до первоначального уровня, после чего выставил заявку на продажу только что купленных акций все того же «Сахмора», на этот раз по цене на копейку ниже не изменившегося за время его отсутствия лучшего предложения – 140,49 рубля. Теперь Питу принадлежали обе лучших заявки как на покупку, так и на продажу. Он прикинул, что в случае сохранения тенденции попеременных покупок и продаж данных бумаг существующая разница цен будет прямиком поступать в его карман.
Ничего революционного. Ведь именно таким образом зарабатывают свою прибыль на торговле валютой как банки, так и уличные «жучки-менялы». Абсолютная величина обменного курса их волнует в достаточно малой степени. В данной спекулятивной стратегии гораздо важнее соблюдение примерного равновесия между желающими купить и продать валюту.
Вот кто-то все-таки решился купить акции «Сахмора» по рыночной цене, которую в данный момент, чувствуя себя настоящим дилером, контролировал Пит. Сделка была совсем небольшой, но все же в результате он продал по 140,49 акции, купленные по 137,21, а это более двух процентов чистой прибыли. Почти сразу прошла и обратная сделка – уже более крупная продажа. Благодаря выставленной лучшей цене покупки проданные в рынок неизвестным трейдером акции тут же поступили в портфель Пита.
Он собрался немедленно выставить их на продажу, пополнив объем своей заявки по 140,49, как вдруг заметил, что эта цена уже не является лучшей. Появившийся конкурент выставил продажу по 140,40. Торговля на спрэде всегда опасна появлением демпингующих коллег. Питу пришлось урезать аппетит и выставить весь имеющийся объем «Сахмора» на продажу уже по 140,39. Однако конкурент оказался начеку и тут же передвинул свою заявку на 140,30. Еще через три шага их обратного аукциона Питу пришлось опуститься до уровня 139,99. Конкурент отстал, но доходность спрэда сократилась теперь до двух процентов ровно – что тоже было бы совсем неплохо, если бы речь шла о более крупных объемах, чем удавалось прокрутить по этой нехитрой технологии. Полученная при этом прибыль смотрелась совсем уж смешно, с учетом того, что после обеда неожиданно упали на один процент акции «Сбербанка», которыми Пит загрузил долгосрочное отделение своего инвестиционного портфеля, потратив на них шестую часть всех своих активов.
Увлекшись своими манипуляциями, Пит не заметил, как по залу за его спиной вновь пробежала волна оживления, вызванная на этот раз появлением раздраженного Шефа. Тот ворвался в зал быстрым шагом и сразу направился к отсеку Абрамова, который незадолго до этого наконец покинули, похоже, вполне довольные результатом своей работы Футболисты и Технарь. Кермит на бегу махнул в сторону высунувшихся из отсеков трейдеров.
– Не обращайте на меня внимания, я не по вашу душу, так что продолжайте работать. С моим компьютером возникла проблема. Поэтому, пока не освободятся наши вечно занятые специалисты из технического отдела, я поработаю на машине Абрамова.
– Я могу посмотреть ваш компьютер, – неуверенно, видимо, опасаясь, что его могут заподозрить в подхалимаже, предложил Технарь.
– Не стоит. Здесь есть люди, которым платят за эту работу.
Однако упомянутые специалисты не спешили на помощь компьютеру Шефа. Видимо, в этот день техника устроила забастовку по всему офису. Кермит сидел в зале уже третий час. Периодически он подходил к телефону и за спиной Пети ругался с начальником технического отдела, который, судя по результату разговоров, оказался человеком исключительно флегматичным.
Еще через полчаса Кермит даже не стал сам подходить к телефону, а попросил Гожина набрать номер техотдела и узнать обстановку. На этот раз трубку не сняли вовсе. Через секретаря удалось узнать, что один из компьютерщиков сегодня в отгуле, второй занят с сервером, а начальник техотдела, по его собственным словам, уехал за «железом».
– Черт возьми! – прорычал Шеф.
На этот раз с инициативой вылез Антон.
– Шеф, может правда мы с Уваровым посмотрим, что с вашим компом? Там, небось, ничего серьезного.
– Даже обидно будет, если это действительно так, – задумчиво пробормотал Шеф. Было заметно, что компьютер ему нужен позарез, а рабочее место Абрамова его не вполне устраивало. – Ладно, пойдемте.
Он уже начал вставать, когда что-то на экране монитора вновь захватило его внимание.
– Гожин, – позвал он. – Возьмите, пожалуйста, ключи и проводите этих компьютерных гениев в мой кабинет, пусть посмотрят. Кстати, вас я тоже попрошу там поработать. У меня ведь еще и жалюзи сломались. В этом доме все активно начало выходить из строя, не к добру это… Вы у нас самый высокий и спортивный, не сочтите за труд слазить на подоконник и распутать там наверху веревки, а то не могу от солнца закрыться.
Ремонтная бригада возвратилась минут через двадцать, обрадовав Шефа тем, что поломка оказалась не смертельной для хранящейся на жестком диске информации и что в кабинет наконец-то пришел штатный компьютерщик, который уже меняет «сдохший на матери кулер».
Ближе к вечеру, когда Пит бросил малоприбыльную игру на спрэде и с тревогой наблюдал за продолжающимся падением «Сбербанка», случилась очередная неожиданность – «выстрелил» «Якутскэнерго». Буквально за несколько минут акции подскочили сразу на четыре процента и продолжали расти, подгоняемые непривычно высокими для этой бумаги объемами. Питу уже приходилось наблюдать агрессивную скупку в других бумагах, но сейчас он впервые для себя находился в роли владельца быстро набирающих высоту акций.
Как обычно в таких случаях, покупатель брал бумагу огромными порциями по текущей рыночной цене, не выставляя лимитированных заявок. Пит в очередной раз поразился этому факту. Он считал более правильной тактикой для тех, кому вдруг потребовалось заполучить крупный сайз определенных бумаг, постепенный выкуп на определенном ценовом уровне без существенного разгона котировок. Так выходило бы значительно дешевле, однако Пит не мог не признать, что в действиях агрессивного трейдера тоже может присутствовать определенная обстоятельствами логика. Например, если заказчика покупки интересует не столько цена, сколько скорейшее приобретение необходимого количества акций. Такая необходимость иногда возникает перед проведением собраний акционеров, когда одному из держателей крупного пакета не хватает нескольких процентов для обеспечения положительных результатов голосования по интересующему его вопросу.
Кроме того, избегая выставления лимитированных заявок (то есть не исполняемых тут же, а содержащих указание желаемой, но отличной от текущей цены), агрессивный трейдер сохраняет в тайне планируемый объем скупки.
Еще одним плюсом при быстром задирании цены является возможность обеспечить «осадок пены» путем временного прекращения покупок. Другие покупатели не готовы сразу поддержать покупку по столь стремительно взлетевшей цене. Они еще не разобрались в природе и причинах роста, а бросаться покупать вслед за агрессором, приняв правильность его действий на веру, могут позволить себе лишь самые азартные участники.
Когда активность скупщика прекращается, объемы сделок стремительно падают и котировки вступают в стадию неопределенности. Образуется огромный спрэд между ценой оставшихся практически на «доскупочных» уровнях покупателей и значительно более высокой ценой продавцов, ниже которой агрессивный покупатель выкупил все предложенные объемы.
Постепенно нервозность нарастает – особенно в том случае, когда явную причину покупки выяснить не удается и рынок вынужден довольствоваться лишь догадками и слухами, в которых ключевым неизменно является слово «заказ». Никто не знает, продолжится ли покупка, ведь нет никаких гарантий того, что объем заказа еще не выбран полностью. Покупателей мучает страх неизвестности, в то время как продавцов со временем начинает одолевать все большая досада от того, что они не поставили свою заявку чуть ниже, где она на данный момент уже была бы удовлетворена скупщиком, который может уже и не предоставить им второго шанса избавиться от данных акций по нежданно высокой цене. («Тук-тук! – Кто там? – Счастье твое! – Врешь, счастье стучится только один раз».) В итоге покупатели так и не решаются поднять свою цену, зато продавцы под дополнительным давлением тех владельцев бумаг, которые ранее не выставляли свои заявки на продажу, но вполне согласны расстаться со своим добром по уже показанной сегодня цене, начинают снижать требования. «Пена» оседает. Оседает тем ниже, чем дольше не начинается вторая фаза скупки. Цена способна вернуться даже на свой начальный уровень, и здесь ее вполне может накрыть очередная волна агрессивной покупки. Но будьте уверены, теперь продавцы будут держать ухо востро и вместе с покупателями учитывать в качестве возможного ориентира ту максимальную цену, до которой акция долетела в момент апогея скупки.
Пит, не имевший во время всплеска цены «Якутскэнерго» выставленной заявки на продажу («тэйк-профит»), оказался среди поставленных перед нелегким выбором продавцов. Сметенные уровни в «стакане» уже активно заполнялись новыми аск-заявками, предлагавшими бумаги по ценам более низким, нежели те, до которых продавцов загнала волна скупки. Пит сдался практически без боя, выставив на продажу весь имеющийся объем на процент ниже достигнутой вершины. Через полчаса его акции были куплены во время очередного взлета. Он заработал три с половиной процента к цене покупки и был бы сейчас вполне счастлив, если бы не то обстоятельство, что к закрытию торгов цена «Якутскэнерго» была уже на семь процентов выше того уровня, где Пит расстался со своим пакетом.
Вновь открывать позицию, покупая акции по цене, по которой он еще утром даже и не мечтал их продать, казалось совершенным безумством. И тем не менее цена акций росла все выше и выше, устанавливая все новые фантастические максимумы. Питу оставалось лишь завороженно провожать ее взглядом. Кроме того, слабым, но все-таки утешением было то, что акции «Сбербанка» к закрытию торгов смогли-таки отыграть свое утреннее падение.
Как и обещал Шеф, вторник начался с выступления Технаря-Уварова, посвященного достижению им лучшего среди трейдеров Зеленого зала результата за первую неделю испытательного срока. Идея Шефа устроить подобный обмен опытом между трейдерами была неплоха, хотя и нельзя было сказать, что до сих пор информация о том, кто чем торгует и какие биржевые стратегии при этом использует, была в дефиците. Возможно, у каждого из них и были какие-то персональные ноу-хау, не подлежащие раскрытию (а у кого из нас нет секретов?), но в общем и целом все и без лекций знали, что Уваров – фанатичный поклонник технического анализа, Абрамов торгует почти исключительно акциями РАО ЕЭС, а Петю, видимо, за его аналитическое прошлое, считали специалистом по фундаментальному анализу.
Особых тайн из своих позиций и рыночных предпочтении трейдеры не делали. Не только в курилке, но и в зале то и дело можно было услышать раздававшийся из какого-нибудь отсека крик примерно следующего содержания: «Кто-нибудь покупает "сургуч"[9], или я один такой дурак?», или «Народ! Давайте вместе "моську" завалим!»
А уж когда зал разделялся во взглядах на текущую рыночную ситуацию примерно поровну, споры становились просто яростными. При этом те трейдеры, которые ожидали падения котировок, обещали отбить своим соперникам их «бычьи рога». Те же, в свою очередь, не менее ласково обещали вспороть этими самыми пока еще не отбитыми рогами брюхо своих «медведствующих» оппонентов.
Трейдеры не брезговали и спросить совета у своих коллег. Чаще всего вопросы адресовались Технарю. Он как справочное бюро готов был выдать ответ на любой вопрос из области теханализа. Но, как правило, вопросы звучали однотипно: «Пашка! Где поддержка (сопротивление) у "лука" ("тела", "райки", "моськи" и т. п.)?» И каждый раз Технарь выводил на монитор свои мудреные графики, изучал их и через минуту исправно выдавал требуемые цифры.
Сегодня он, заметно волнуясь, читал всем присутствующим, включая Шефа, свой доклад о механических торговых системах (МТС). В свое время, когда компьютеры стали персональными и их доступность шагнула за пределы серьезных научных институтов, механические торговые системы были весьма популярны. Счетные возможности компьютеров позволяли замахнуться на реализацию мечты биржевого халявщика – заранее знать о предстоящих движениях рыночных котировок. Поэтому довольно активно раскупались так называемые «черные ящики», которые, получая на входе исходные статистические данные об изменениях цены определенных бумаг в прошлом, не раскрывая суть проводимого далее анализа, выдавали на выходе рекомендацию (сигнал) о том, что следует делать с данными акциями в данный момент. Однако каждый раз выяснялось, что любая такая система показывает положительные, иногда даже фантастические результаты лишь в определенные рыночные периоды, моментально становясь убыточной при изменении конъюнктуры.
Скорее всего это объяснялось тем, что все подобные системы построены на базе прошлого опыта и условий, которые совсем не обязательно должны соблюдаться в будущем, ведь «в одну реку нельзя войти дважды». Примерно с тем же успехом можно попытаться сделать прогноз относительно того, какие числа выпадут в лотерее в ближайшую субботу, на основе анализа результатов всех предыдущих тиражей. Вы сможете заметить, что некоторые числа выпадают гораздо чаще других. Копнув еще глубже, можно установить, какие числа «любят» ходить парами. Но все это, упорядочив вашу игру, ни на шаг не приблизит вас к верному предсказанию всей выигрышной комбинации.
Тем не менее попытки доказать обратное не прекращаются, чему свидетельством и был сегодняшний доклад Технаря.
Поначалу выступление выглядело академично – сказывались студенческие шаблоны, к которым Технарь привык, поскольку еще продолжал обучение на вечернем отделении института, – но постепенно рассказ о его увлечении стал не таким сухим и приобрел более эмоционально насыщенную окраску. Технарь и раньше постоянно приставал ко всем в поисках союзников и единомышленников, расписывая возможности своих чудо-систем, выдававших, по его словам, безошибочные торговые сигналы чуть ли не в девяноста процентах случаев. Между тем, несмотря на внушительную доказательную базу в виде статистических данных о доходности сделок, совершаемых на основе инструкций воспеваемых Технарем торговых систем, тот факт, что он постоянно совершенствовал свои программы, автоматизировал то одну, то другую классическую биржевую стратегию или же на их основе создавал свои собственные, вызывал законные сомнения в том, что секрет безубыточной торговли им окончательно раскрыт.
Скептически настроенные коллеги были не против послушать выводы, следовавшие из текущего значения того или иного технического показателя, однако соглашаться на активно предлагаемое всем желающим стратегическое партнерство, когда Технарь, бескорыстно делясь своими программами, просил взамен лишь результаты их тестирования на практике, не торопились.
Лучший недельный результат давал Технарю законное право в очередной раз явить миру свое видение процесса трейдинга и, возможно, наконец-то заполучить в этом деле союзников.
Из выступления следовало, что именно благодаря механической (компьютерной) торговой системе, анализирующей текущие биржевые котировки с точки зрения упомянутой теории и выдающей на основе этого анализа определенные сигналы-рекомендации: «покупать», «продавать», – Технарю и удалось добиться не то чтобы очень высоких, но лучших, нежели у других трейдеров, результатов. Оказалось, что в настоящее время он увлечен торговым методом под названием «Аллигатор», изобретенным и описанным Биллом Уильямсом.
– Когда Евгения Михайловна неделю назад сказала, что моя старая система, подавая слишком много сигналов, не приносит прибыли, я понял, что надо придумать что-нибудь другое. И тогда я решил использовать стратегию, которая направлена на то, чтобы не входить в рынок без подтвержденной необходимости. Я выбрал метод «аллигатора» Билла Уильямса. Как известно, он построен на трех скользящих средних, имеющих разные периоды. Каждая из этих линий имеет свое название: «челюсть», «зубы» и «губы» аллигатора. Когда все эти три линии на графике переплетены, мы делаем вывод о том, что аллигатор спит и надо оставаться вне рынка. Билл Уильяме говорит, что чем дольше спит аллигатор, тем более голодным он проснется. Просыпаясь, аллигатор раскрывает пасть и начинает охотиться на «быков» или на «медведей». Задачей моей программы является определить момент открытия пасти и того, на кого будет идти охота. Это зависит от взаимного расположения линий текущей цены и линий, образующих «пасть» аллигатора. Если цена выше раскрывающейся «пасти» аллигатора, программа выдает мне сигнал на покупку, и наоборот…
Постепенно распаляясь, Уваров вставлял в свой доклад все больше технических терминов и, глядя на посматривающего на часы Шефа, все более торопился, не давая никакой возможности уследить за полетом его мысли. Единственным заинтересованным слушателем выглядел выздоровевший Абрамов, который даже умудрялся что-то конспектировать за докладчиком в своем неизменном блокнотике.
Когда Технарь вплотную перешел к описанию теории фракталов, его остановил Шеф.
– К сожалению, нам придется прервать вашу, безусловно, интересную лекцию, господин Уваров. Торги открываются через пять минут, и я не уверен, что аллигатор будет мирно спать до тех пор, пока вы не закончите свой рассказ, – он усмехнулся и тут же хищно блеснул стеклами очков. – Кстати, я хотел бы добавить в качестве иллюстрации тот неоспоримый факт, что ваша доходность на девяносто процентов была создана одной-единственной сделкой. Слепое следование сигналам системы позволило вам не побояться купить акции «Татнефти» в тот момент, когда, например, Гожин их продавал. Вы до сих пор сидите в этой позиции, поэтому не знаю, как будет развиваться ваша ситуация дальше, зато я точно уверен в одном – какую бы стратегию вы ни использовали в своей торговле, есть один очень важный ресурс, без наличия которого у вас ничего не получится. Этот ресурс – время. И все мы здесь занимаемся именно тем, что с помощью имеющегося у каждого из нас философского камня, – тут Шеф постучал согнутым указательным пальцем по своей голове, – превращаем время в деньги. Надеюсь, сегодня всем вам удастся произвести обмен одного ресурса на другой по выгодному курсу. За работу! Да! Чуть не забыл. До вечера меня не будет. Надеюсь, у вас сегодня не возникнет необходимости в моем присутствии, но, если что, обращайтесь к Евгении Михайловне.
Абрамов, которого заинтересовал рассказ Уварова, тем не менее был согласен с Шефом в том, что время для трейдера является самым дорогим ресурсом. Стоило Шефу покинуть зал, как он немедленно включил монитор и загрузил терминал. Старик в своих озвученных вчера в отсутствие Абрамова наблюдениях был прав – еще в пятницу Кирилл купил акции РАО ЕЭС более чем на два миллиона рублей и теперь ему не терпелось узнать, что произошло со стоимостью его позиции за пропущенный по болезни понедельник. Придя утром на работу, он уже попытался было просмотреть итоги торгов прошедшего дня на новостных сайтах, но они оказались недоступны – какая-то проблема с Интернет-каналом. Запустится ли торговый терминал? Система запустилась, правда, выдав при загрузке сообщение о том, что она была автоматически проапгрейдена до новой версии «с повышенными коммуникационными возможностями».
Сосредоточив все внимание на мониторе, Абрамов не заметил, как Футболисты, а за ними и другие любители приколов, вновь, как и неделей раньше, принялись занимать наиболее выгодные стратегические позиции для наблюдения за его отсеком.
Да и какое это имело значение, когда, судя по появившимся на экране первым после открытия торгов котировкам, он имел уже около десяти процентов прибыли! В это трудно было поверить, все-таки акции РАО не настолько волатильны, чтобы совершать подобные прыжки, но цифры упрямо указывали на то, что невозможное произошло. Более того, цена продолжала расти, и доходность позиции только что перевалила за одиннадцать процентов! Если тенденция не изменится, совсем скоро можно ожидать приостановки торгов.
Такая мера применяется на бирже для охлаждения не на шутку разгорячившихся голов трейдеров. При существенном изменении цены определенных акций в рамках одной торговой сессии предусмотрены остановки торгов, вначале часовые, а потом, если динамика изменения цены продолжает измеряться десятками процентов, пауза в торгах этими бумагами может составить и несколько дней.
Возможно, будь Абрамов повнимательнее, он бы заметил не только пристальное внимание коллег, но и тот факт, что сумасшедший взлет затронул почему-то исключительно обычные акции РАО. Все остальные бумаги, включая даже «префы» все той же «райки», остались на месте. Но ему было не до того. Следовало определиться, что делать дальше, держать или продавать. Подумав, он решил поставить стоп-лосс. Тогда даже в случае разворота большую часть прибыли удастся спасти.
Как только Абрамов вызвал форму для подачи условной заявки, разворот из потенциальной опасности превратился в реальную. Только что стремящаяся в небеса цена с таким же проворством теперь устремилась вниз и потеряла уже два процента. Разом вспотев, Абрамов понизил на один процент уровень своего еще не посланного на биржу стоп-лосса, но, поставив курсор на кнопку «Продать», увидел, что текущая цена уже опустилась чуть ниже намеченной им отметки аварийного выхода.
От одиннадцати процентов потенциальной прибыли осталось восемь. Решив, что синица в руках в данной ситуации предпочтительнее, и разочаровавшись в своих попытках подстелить страховочной соломки на все время ускользающий вниз пол, Абрамов собрался просто слить весь свой пакет по рынку. На переоформление заявки ушло меньше минуты, но даже за столь короткий срок цена умудрилась упасть еще на три процента. Сжимая мокрой от пота ладонью «мышку», трейдер наконец-то отправил заявку на биржу для спасения оставшихся пяти процентов прибыли.
В принципе, если не вспоминать про упущенные одиннадцать процентов, даже того, что осталось, вполне хватило бы для праздничного настроения. На экране всплыло окно с надписью: «Вы уверены? Да/Нет». В голове мелькнуло: «это что-то новое», – но задумываться было некогда – цена продолжала стремительное падение. Он кликнул «мышкой» на подтверждение. Система задумалась.
– Ну! Давай же! – вслух простонал Абрамов.
«Может, лучше не надо? Да/Нет», – флегматично откликнулся терминал.
– Да что за фигня!? – Трейдер закричал уже в полный голос. – Да! Да!!
«Не надо так не надо. Заявка отменена пользователем».
– Как?! Я не отменял! Я же сказал «Да», в смысле… что надо… – Кирилл был уже не уверен, что все сделал правильно.
Он снова вызвал окно заявки, отметив, что цена за время его препирательств с компьютером упала еще на два процента. «Продать»!
«Опять ты за свое? Да/Нет», – недовольно откликнулась система.
«Да», – оторопело нажал Абрамов.
«Упрямый. Люблю таких…, – скокетничала система. – А может, не будем продавать? Да/Нет».
«Ни фига себе апгрейд!». Он хотел снова ответить «Да», потом подумал и кликнул «Нет».
«Ну, не будем, так не будем. Заявка отменена пользователем».
Признаться, Абрамов уже ожидал чего-то подобного. Эмоции кончились вместе с прибылью. Одиннадцать процентов испарились в результате внезапной вспышки болтливости его торговой системы. Некоторое время он тупо смотрел, как цена сползала все ниже. Теперь он уже проигрывал около двух процентов.
«Что молчишь? Обиделся? Да/Нет», – поинтересовалась система.
Это было уже слишком. Абрамов со злостью ткнул в кнопку выключения питания компьютера. В ответ на экране возникло изображение грудастой Татьяны Арно и веселая надпись «РОЗЫГРЫШ!».
В очередной раз вдоволь насладившись потешно ошарашенной физиономией Абрамова, которого смогли вывести из ступора лишь сообщением, что акции РАО в его отсутствие и в самом деле поднялись на три с половиной процента, и не став дослушивать рассказ Технаря о том, как они с Футболистами запрограммировали драматическое изменение котировок и засунули их в фиктивную торговую систему, внешне не отличимую от настоящей, но с повышенным интеллектом и стремлением поговорить по душам, Петя вернулся на свое место. «Интересно, – подумал он, – как бы я повел себя на его месте?» Однозначного ответа не было, и Петя решил сосредоточиться на торговле.