Цейтнот Папсуев Роман
– Двое за деревьями, прямо напротив северных башен, еще двое обходят особняк, – тихо сказал я.
Надо все время информировать ребят о перемещениях противника. А то так увлекусь наблюдением, что забуду о своей роли в этой маленькой пьесе…
– Ну? – нетерпеливо спросила Соня.
– Рано.
Давайте, гипнотизировал я две неподвижные точки. Подойдите поближе, зайдите в заросли, выращенные Соней. Они на вид такие надежные и густые, прекрасные условия для незаметного наблюдения.
– Может, попробовать достать их магией? – тихо спросила Реджи.
– Отставить, – по-армейски ответил я. – Мы не знаем их статуса, не знаем, как сильно нужно бить, чтобы изжарить на месте. А попусту тратить большой объем магической энергии нам не с руки. Так что экономьте силы. Настоящий бой еще не начался. Это так… прелюдия.
– Хорошо…
Вот, наконец-то они двинулись вперед. Давайте, орлы, чуть дальше, поближе к краю, чтобы как следует рассмотреть и стены, и башни, и ворота. Вам ведь нужно узнать, готовы ли Черные к обороне, какие у них фортификационные сооружения… а какая у Черных огневая мощь, мы вам скоро продемонстрируем, не сомневайтесь. Только подойдите поближе, еще метров на десять вперед…
– Костя, Реджи, они приближаются. По моему сигналу…
Так… так…
– Соня, давай! – Я выглянул в окно.
Девушка ждала этого момента давно, поэтому выполнила приказ моментально. Подчиняясь ее воле, все фальшивые кусты и деревья мгновенно рассыпались прахом, и разведчики Белых очутились посреди пустого пространства перед башнями. Двое людей в камуфляже, с автоматами наперевес, сидят на корточках.
От неожиданности один из них упал на спину и в панике принялся стрелять. Не успел он сделать и трех выстрелов, как его срезала очередь Реджи. А вот второй вдруг исчез.
Конь. Вот и первый сюрприз. Я-то думал, Белые отправят на разведку Пешек, а они… Я быстро взглянул на прибор. Так и есть. Выжившая на северной стороне белая точка стремительно перемещалась по лесу к основной группе. А вот оставшиеся на юге стали расходиться в стороны, углубляясь в лес, подальше от особняка. Ясно. Поняли, что раскрыты, уходят, чтобы избежать боя…
– Соня, посмотри. – Когда она подошла, я указал на удаляющиеся от нас точки. – Ты сможешь их достать?
Она закрыла глаза и, нахмурившись, выпятила нижнюю губу. Затем покачала головой.
– Нет, они уже далеко очень, я их не чувствую совсем. Да и вообще, мне лучше цель видеть, а так, на ощупь – это нереально.
«А жаль, – расстроившись, подумал я. – Иначе Соня передавила бы всех Белых махом, оживив деревья… А приказывать ей телепортироваться к врагам, чтобы «увидеть их»… Нет, ладно, пусть уходят».
Первая часть плана сорвалась. Я вздохнул и посмотрел на землю возле ворот, где в пыли остался лежать убитый Реджи солдат… Солдат…
Два варианта. Белые раздобыли где-то снаряжение и оружие и вооружили гражданских… Второй – я оказался прав, и они захватили базу в Аделаиде, сделав Пешками военных. Возможно – настоящих профи… В принципе обе возможности мне не нравились. Я-то хотел, чтобы атаковали нас исключительно магией – с этим мы как-нибудь справились бы, встретив Белых и магией, и оружием…
А если у противника есть чем ответить на наши пули, то боевое столкновение будет примерно на равных…
– Белые отходят к основной группе, – сообщил я по рации, одновременно закрывая ворота. – Все, ребята, наша маленькая война началась…
МОСКВА. КОРОЛЕВА
Счет открыт. Один – ноль в мою пользу. Я оперлась на станок, разглядывая лежащую в пыли Пешку. Маневр с исчезающим лесом казался мне остроумным, жаль только, что второй успел улизнуть до того, как Костя взял его на мушку. И, судя по всему, оставшиеся разведчики успешно скрылись.
Это означало, что Белые вскоре получат представление о нашем особняке, примутся составлять план атаки… Но самое главное – они теперь точно знают, что мы ждем их во всеоружии.
Интересно, как они отреагируют на то, что мы убрали одного из них, даже не применив магию? Я умом понимала решение Толи на первой стадии боя использовать только огнестрельное оружие, ведь нам действительно понадобятся силы для решающей схватки. Но очень уж хотелось врезать по врагу Силой, пробить его защиту, изжарить потоками энергии…
Я чувствовала, как заходится сердце в предвкушении боя. Нет, кровожадность мне несвойственна, но сейчас я чувствовала себя дикаркой, которая желает разорвать противника зубами, ощутить на губах соленый вкус крови… В полной мере насладиться радостью рукопашной… Отомстить…
За всех, кто погиб в Австралии и Антарктиде, за Элфаса.
– Ну что они там? – пробормотала я, вглядываясь в линию леса возле дороги, ведущей к особняку.
Быстрее бы уже пошли в атаку. Желательно – валом, как любят они обычно. Вот уж я тогда отведу душу. Сначала пулемет, потом трансформация – и вперед, в гущу боя, разрывать на куски проклятых Белых…
– Похоже, у нас появилась возможность для перекура, – сказал Толя по рации. – Белые скорее всего будут сидеть и совещаться еще некоторое время. Так что курите, если курите.
Учитывая то, что во всей нашей компании курили только Толя и Костя, шутка удалась. Я расстроенно плюхнулась на стул и, сняв шлем, отключила гарнитуру. Да, Белые наверняка будут долго обсуждать план атаки. Они любители поиграть на нервах, измотать противника ожиданием.
Раньше, будучи Турой, я не замечала за собой подобной нервозности. Но со сменой статуса действительно меняется и личность Фигуры. Иначе чем еще объяснить тот факт, что мне не сидится на месте и хочется очертя голову броситься в лес, чтобы отыскать там Белых и безрассудно напасть на них? В былые времена я могла сидеть на месте сутками, спокойная, как скала.
А сейчас я ненавижу ожидание, я жажду действия. И поговорить не с кем, Толя приказал не засорять эфир. Что ж, придется обуздывать свою новую природу и послушно ожидать указаний.
Я машинально погладила пулемет, установленный в амбразуре.
– Молодец, дружок, хорошо поработал. Продолжай в том же духе.
Мой молчаливый собеседник не ответил. Как там ребята, интересно? Тоже изнывают от ожидания или просто болтают о своем?..
МОСКВА. СЛОН
Я радовалась, как дитя, когда ожили деревья. Потому что почувствовала себя в Средиземье, среди энтов.
Я радовалась, как дитя, когда пулемет послушно уложил в пыль мишени, установленные Степаном возле леса. Потому что поняла – мне под силу управляться с этим тяжеленным оружием.
И я радовалась, как дитя, когда услышала, что разведчики Белых уходят в лес, удаляясь от особняка и от меня… Потому что не хотела убивать…
И хотя я понимала, что убивать мне сегодня придется, я очень не хотела этого. Во время Прорывов все было по-другому. Тогда я еще толком не понимала, что меня ждет, считала, что Игра – это действительно игра. Что впереди удивительные страны и интересные приключения, о которых я читала только в книгах или слышала от папы.
Моя мама умерла при родах, я жила с бабушкой и отцом, который часто ездил по всему свету, привозя ворох самых разнообразных историй. Открыв рот я слушала его рассказы, остро жалея, что меня там не было. Но в то время состояние здоровья мешало мне ездить с ним, и я восполняла свою страсть к путешествиям, читая книги или просматривая фильмы о жарких экзотических странах, непрерывно фантазируя, представляя себя на месте героев.
«Моя больнушка» – так ласково называл меня отец, а я обижалась, хотя это было чистой правдой. Я действительно росла очень слабым ребенком. Слишком хрупкая для своих лет, слабые кости, проблемы с кровью… На физкультуру я почти и не ходила, исправно таская физруку кипу справок.
Выправляться я стала только в подростковом возрасте, но к двадцати все равно выглядела на четырнадцать. Что поделать, такая уж конституция. Особо по поводу своего организма я не переживала. Ну, подумаешь, болезненная, ну и что. Ну да, бледненькая, маленькая, нескладная, но не всем же быть моделями. Зато я занималась творчеством, сочиняя вполне приличные стихи.
Когда умер папа, мир для меня просто рухнул. Я жила с бабушкой, чувствуя себя призрачной тенью, неприкаянным привидением, опутанным с ног до головы тяжелыми цепями. Года два я не могла прийти в себя, завязнув в меланхолии, но потом я встретила парня, который помог мне вновь почувствовать вкус жизни.
Я сложный человек, со мной непросто, поэтому мы, в конце концов, расстались, но я до сих пор благодарна ему хотя бы за то, что он не дал мне сойти с ума, подсказав выход. Заполняя пустоту внутри, я, по его совету, каждый день сочиняла, лихорадочно записывая приходящие в голову рифмы, плетя стихотворный узор, стараясь выразить в своих почеркушках все эмоции, обуревающие меня в тот момент.
Творчество стало для меня отдушиной, в нем я находила себя, раз за разом выплескивая на страницы блокнота частички своей души. Я стеснялась показывать свои сочинения друзьям, пока однажды, здорово захмелев на институтской вечеринке, не продекламировала вслух одно из своих стихотворений. К моему изумлению, сокурсники приняли его более чем тепло. Гриша, наш мачо-гитарист, оттащил меня в сторону и предложил писать тексты для их студенческой группы. Я, под хмельком, согласилась.
Так до выпуска и числилась автором текстов группы «И.М.». В то же самое время Гриша обучал меня игре на гитаре, и я очень быстро влюбилась в этот чудесный инструмент. Мне нравилось перебирать струны, создавая еще и музыку, я чувствовала себя матерью, которая растит сразу двоих детей – стихи и мелодии. И я не могла определить, что мне нравится больше.
Когда я познакомилась с Толей и остальными ребятами, когда стала Пешкой, мне казалось, что я попала в сказку. Чудесную, волшебную сказку с захватывающими приключениями и обязательно – счастливым финалом. И на Прорыв я ехала с тщательно скрываемым чувством щенячьего восторга.
Все изменилось, когда погиб Элфас. Тогда я впервые поняла, что Игра смертельно опасна. А очнувшись от экстаза, я растерялась, долгое время не понимая, что делать. К счастью, рядом оказались Реджи и Леша, которые не позволили мне удариться в панику, помогли определиться с линией поведения.
А она очень проста. Играй, пока играется. Да, временами страшно, да, опасно, но разве не об этом ты мечтала всю свою жизнь, сидя за книжками или строча стихи в блокноте? Вот твой шанс.
Разве что убивать я не хотела. Умом я понимала, что Белые – это вражеские Фигуры, которые просто необходимо выбить с Доски, но…
– Как думаешь, – спросила я Степана, стоявшего возле амбразуры, – Толя сказал правду, когда отвечал Костику на вопрос о Фигурах?
Он обернулся, недоуменно подняв брови.
– Какой вопрос?
Я облокотилась на пулемет и поправила шлем.
– Ну, на сборе, когда Костя сказал, что мы будем сражаться с людьми, а Толя ответил, что они Фигуры…
Старший потер подбородок, задумавшись, и неопределенно хмыкнул.
– В целом он, наверное, все-таки прав. Белые есть Белые. Вражеские Фигуры, противник. Почему ты спрашиваешь?
Как бы ему объяснить…
– Понимаешь… Фигуры, пришедшие к нам из других измерений, – ладно, это одно дело. Тварей надо изничтожить. Но ведь Костик, по-моему, правильно спросил о Пешках. Они же люди, с нашей Доски…
– Они Белые, Таня, – нахмурился Степан. – Их уже нельзя считать обычными людьми. Их завербовал противник, а значит, и относиться к ним следует безо всякой жалости.
– Выходит, мы тоже уже не люди?..
МОСКВА. ТУРА
Ее вопрос застал меня врасплох. С одной стороны, она права. Мы действительно уже не люди. По крайней мере, не обыватели. Но она повернула это так, что Белые – такие же, как мы.
Я ее понимал. Одно дело сражаться с чудищами, вторгающимися на Землю извне, с монстрами, которые чужды нашему миру. Совсем другое – воевать с людьми, можно сказать, с земляками. Очень опасные мысли, которые могут помешать во время боя…
И приспичило же ей заниматься подобными размышлениями накануне схватки. Ребенок… Непростое у меня сейчас положение. Надо как-то объяснить Тане, что враг есть враг, что его нужно истребить, независимо от того, чужак он или человек. Но при этом не навредить, не пробудить жестокую кровожадность…
Мой возраст обязывал выступать в роли учителя молодых ребят, поэтому иногда я чувствовал себя Истинной Фигурой, разъясняющей новичкам основные положения Игры. Не скажу, что подобная роль мне очень нравилась, но в то же время я понимал ее необходимость. А теперь, после Прорыва, я не сомневался в правильности своих суждений…
– Ты права, наверное, мы уже не люди, – ответил я, глядя в ее карие бездонные глаза. – Но смотри на это так – мы стали лучше и сильнее обычных людей. Мы знаем, за что сражаемся. В конце концов, мы спасаем мир, как бы банально это ни звучало. Подумай сама. Ведь все очень просто. Враг нас не пожалеет, он убьет без колебаний, только для того, чтобы очистить эту Доску от Черных Фигур. Белых ведь не волнует, люди мы или нет. Мы для них всего лишь Фигуры, точно так же, как и они для нас.
– Откуда ты знаешь? – Сколько серьезности в ее взгляде. – Мы же с ними не разговаривали…
Вздохнув, я ответил:
– Не обязательно разговаривать с врагом, чтобы понять, как он поступит. Мы в Игре, у которой есть Правила. Белые нападают, мы защищаемся. Доска будет считаться Белой, только если Черных на ней не останется. Следовательно, либо они нас, либо мы их. Предельно простая схема.
Она задумалась.
– А кто-нибудь пробовал с ними просто поговорить? А вдруг конфликт можно было бы разрешить как-то по-другому?
– Таня, я повторю: мы играем, подчиняясь Правилам. И да, насколько я знаю, Толя неоднократно разговаривал с Белыми. Если ему верить, ни к чему эти разговоры не приводили. А у меня нет причин не верить Королю. Я вижу, как он волнуется за нас, вижу, что ему не наплевать на свои Фигуры и на судьбу Земли. Лично мне этого достаточно…
– …чтобы слепо подчиняться его воле? – завершила она.
Бунт на корабле? Поставить под сомнение авторитет Короля? Надо же, Тане действительно удалось меня удивить, от нее я подобных размышлений не ожидал. Впрочем, вряд ли она собирается устроить мятеж, скорее всего просто пытается понять…
– Мы же сделали свой выбор, Танюша, – улыбнулся я. – Мы сделали свой выбор, согласившись стать Пешками, а теперь, после смены статуса, у нас еще больше ответственности. Постарайся отвлечься от пустых рассуждений, прими Игру такой, какая она есть, и вспомни… о ребятах, не вернувшихся с Прорывов…
Слова дались мне не просто, но я знал, что делал, и, кажется, преуспел. Таня, кивнув, отвернулась, давая понять, что она все поняла и разговор закончен.
Я достал из сумки-холодильника минеральную воду и посмотрел на часы. Интересно, сколько у нас еще времени? Пока Белые составят план атаки, пока распределят роли… Не удивлюсь, если они вздумают дождаться ночи. Напрасно, кстати, – любая Фигура, даже Пешка, прекрасно видит в темноте. И не удивлюсь, если они основной удар направят на ворота. Тогда нам, на южных башнях в лучшем случае, придется отбиваться от отвлекающих групп.
Ничего, перестреляем всех. Пулеметы на башнях – надежное оружие. Главное, чтобы «уже не люди», стреляющие из этих пулеметов, четко знали, что делают. Я покосился на Таню. Надеюсь, мысли о Белых Пешках не забьют ей голову. По-хорошему следовало ее чем-нибудь занять, чтобы она отвлеклась, но чем? Я включил рацию.
– Толя, как думаешь, сколько у нас времени?
– А кто его знает, – ответил Король. – Может, пять минут, а может, сутки. Сидите на местах, отдыхайте пока.
Хороший совет, только отдыхать что-то не получается…
МОСКВА. СЛОН
Егор держится молодцом, не дергается. Даже когда началась стрельба у ворот, не подал и виду, что волнуется или переживает. Давай так и дальше. Как говорил незабвенный Карлсон – спокойствие, только спокойствие.
Белые потеряли Пешку, но остальные разведчики успешно вышли из боя. Значит, Белые будут действовать осторожно. Стратегом я себя не мнил, поэтому старался не думать о возможном ходе схватки. Для этого есть Король. Он отдает приказы, наше дело четко их выполнять.
Так проще. Я вздохнул, вспомнив, что всю свою жизнь выбирал легкие пути. Проявление инициативы меня почему-то путало, успех страшил еще больше. Мне казалось, что в тени удобнее и приятнее, поэтому много раз упускал хорошие шансы продвинуться, отбрасывал варианты, которые вели к несомненной победе. Казалось бы, немного риска – и ты на вершине, будь то успех в бизнесе или в личной жизни. Но нет, сомнения всегда не давали мне покоя, не позволяли выступить вперед, сделать шаг навстречу удаче.
Если подумать, я всегда оставался ведомым. Не потому что я такой безвольный и исполнительный, нет. Просто мне действительно казалось, что так проще. Я не любил рисковать, потому что сомневался в собственных силах. Смотрел на своих друзей, энергичных, талантливых, идущих вперед, не оглядываясь, и остро завидовал им, поскольку сам не мог отбросить сомнения.
В школе, поддавшись всеобщему увлечению, начал сочинять, но вскоре выяснилось, что таланта у меня нет, и я благоразумно отказался от стези писателя. Пошел в хор, поскольку родители убеждали, что голос у меня замечательный. Но пришел подростковый период, голос сломался, и я ушел из хора. Так я и тыкался во всевозможные кружки: рисование и лепка, скрипка, фортепиано, даже фигурное катание… все заканчивалось одинаково – рано или поздно мне становилось ясно, что я посредственность, а значит, попусту трачу время.
Конечно, тогда я хотел стать лучшим. Хотел добиться признания, стать популярным, самоутвердиться. Но вскоре смирился. Потому что в тени действительно проще. Ни ответственности, ни страха неудачи. Все легко и понятно. Тебе говорят, ты делаешь.
В институте я выбрал роль человека в футляре. Исправно учился, мало общался с сокурсниками, окончил учебу с «красным дипломом», но при этом заработал репутацию «ботаника» и рохли. Что ж, я уже научился жить с осознанием того, что не «душа компании», не гений и светлое будущее мне не светит.
Когда меня нашел Толя, я все еще жил в институтском общежитии, подыскивая себе работу. И когда он рассказал мне об Игре, о Фигурах и о том, что во мне спит скрытый источник Силы, я сначала просто ему не поверил. Слишком его слова выбивались из общего представления о мироздании и о моей роли в нем. Но Королю удалось убедить меня в обратном, и я согласился на инициацию.
После Пробуждения я не заметил в себе никаких особых изменений и долгое время считал, что Король ошибся, выбрав меня. Постоянные сомнения вновь не давали покоя, но я пошел по проторенной дорожке, только в других условиях. Усердно учился, сократил общение до минимума, концентрировался на заданиях и не думал о том, что я ведомый… Роль Пешки меня вполне устраивала, ведь я был ею всю жизнь.
Но во время Прорывов во мне что-то изменилось. Впрочем, я знал, что именно, хотя тщательно это скрывал от самого себя. Причина, конечно же, заключалась в Тане. В ней я видел все, чего лишен сам. Она талантливая, яркая личность, голос у нее волшебный, а от ее шарма можно сойти с ума… И я не мог допустить, чтобы с ней что-то произошло, я должен был ее защитить.
Любовь к Тане помогла мне поверить в свои силы, заставила осторожно выбраться на свет… И хотя проснувшиеся во мне способности по-прежнему пугали, я знал, что должен использовать их во благо, в первую очередь – чтобы уберечь Таню от любой беды. Но при этом – удивительное дело – желание охранять Таню породило еще и потребность помогать всем остальным.
Подобное сложно объяснить даже самому себе, но мне хотелось, чтобы у всех в нашей команде все было хорошо. Именно поэтому, когда я узнал постыдную тайну Егора, я попытался помочь ему, а не побежал докладывать Королю, как сделал бы раньше, будучи усердным исполнителем. Я добровольно взвалил на себя ответственность за несчастного парня и искренне надеялся, что справлюсь. Мы и в самом деле с ним в связке – я помогаю ему и тем самым помогаю себе.
Я украдкой взглянул на юго-западную башню. А Таня в связке со Степаном. Надеюсь, у них все пройдет гладко. Буду присматривать за ними, мало ли…
МОСКВА. КОНЬ
Даже не успел выстрелить, тоже мне, снайпер. Вот Реджи среагировала мгновенно, а я почему-то замешкался. А ведь знал, что произойдет, знал, что Белый окажется прямо напротив, знал, что его надо пристрелить. Так нет, ступил.
Конечно, я в результате скуксился, но мину сохранил каменную – не хватало еще, чтобы Барри засек мое расстройство. Настоящие перцы не куксятся. Впрочем, настоящие перцы и не тормозят…
Ладно, по фигу, первый блин вышел комом, ну так что? Наверстаем, по-любому. Не в первый раз дал маху, так что неприятность эту мы переживем. Главное, в следующий раз реагировать нормально.
По статистике, большая часть парашютных происшествий происходит именно из-за синдрома, который у нас называют «отключением мозга». Не дернул кольцо, не отцепился, не среагировал на непосредственную угрозу… Одна девчонка в чистом поле залетела на ЛЭП, слава Аллаху, хоть выжила. Ее спрашивают: «Дорогуша, фигли ты на ЛЭП поперлась, когда у тебя вокруг площадок для приземления хоть отбавляй и клеванты[15] в руках?» А она, похлопав глазищами, мямлит: «Я не знаю». Типичный пример.
Некоторые бьются, понадеявшись на Сайпрес, даже после успешной отцепки. Спрашивается – какого фига? Ну, отцепился же, что тебе стоит дернуть еще и кольцо запаски? Нет, надеются на страхующий прибор. А он ведь может и не сработать – мало ли, высоту на земле неправильно установили или просто отключили? Первое правило любого экстремала – думать головой. Реагировать на опасность, чтобы мозг принимал правильное решение на уровне рефлексов. Особенно когда от этого зависит твоя жизнь.
Но и на старуху бывает проруха. Иногда опыт расслабляет. Думаешь, вот, я крут, все мне по плечу, справлюсь – не вопрос, а наступает момент истины – и ты тормозишь. Или просто ошибаешься. Мастера спорта тоже иногда погибают, но не по причине «отказа мозга», а из-за переоценки своих возможностей. Если не брать в расчет форс-мажор, конечно, вроде внезапного порыва ветра или двойного отказа…
Как бы найти эту идеальную грань, которая позволит выполнять задания играючи, но при этом еще и не расслабляться?
Нет, конечно, Реджи просто повезло, что ее Белый разведчик оказался Пешкой. А мне достался Конь, равный мне по статусу, который просто дернул с поля боя и не оборачивался. Пешку-то я наверняка бы завалил без проблем, а попробуй убрать шустрика. Ладно, проехали.
Чего сейчас-то переживать. Надо расслабиться, покурить, благо Толя разрешил.
Барри по-прежнему сидел на стуле как отмороженный, пялился в точку. Нет, ну что за статуя без весла… Эх… Ну о чем с ним говорить?..
МОСКВА. ТУРА
– Интересно, а мы теперь попадем в «Ящик»? – вдруг спросил Костя.
Я с удивлением уставился на него. Какой странный вопрос накануне боя. Заметив мой недоуменный взгляд, он пояснил:
– Мы же теперь Средние Фигуры, так? А Средние и Высшие, как нам объяснял Толя, попадают после смерти в «Ящик». Разве нет?
– Это так. Но Король говорил об Истинных Фигурах, а не о Пробужденных, – ответил я. – Истинные Фигуры, рожденные в «Ящике», возвращаются туда после смерти.
– Ну а Пробужденные?
– Никто не знает, что с ними происходит, – нехотя ответил я, вспомнив наш недавний разговор с Королем.
Костя поджал губы и отвернулся.
– Жаль, – проронил он чуть слышно.
Король не раз говорил, что страх перед смертью у людей – один из самых сильных, причем они, судя по всему, боятся не самого факта смерти, а неопределенности. Это связано с инстинктом самосохранения, который на генетическом уровне определяет человеческое поведение, программирует реакции организма на угрозу. Истинные Фигуры не боятся смерти. Они знают, что их ждет после физического уничтожения. А вот люди не знают, и в этом их несомненная слабость.
– Жаль, что мы не попадем в «Ящик», – повторил Костя. – Я бы хотел посмотреть, что там и как. Наверное, клево…
Его слова заставили меня нахмуриться. Выходит, он не переживает по поводу смерти, а просто жалеет о том, что не увидит «Ящик»? Странно…
– Расскажи, а? – вновь повернулся ко мне Костя, снова доставая сигарету. – Все равно без дела сидим.
– Что конкретно тебя интересует? – спросил я.
– Ну, как там, у вас? Очень отличается от Земли?
Я кивнул.
– Все по-другому. Такая же Доска, как Земля, но действуют совершенно иные законы. И все рожденные в «Ящике» рано или поздно становятся Фигурами. Мы живем ради Игры.
– И что, никто не бунтует? – усмехнулся Костя.
– Бунтует? – Я пожал плечами. – Какой в этом смысл? Игра есть Игра. Правила есть Правила. И мы и Белые подчиняемся приказам Игроков, все просто и понятно.
Костя фыркнул.
– Ты что же, хочешь сказать, что всех все устраивает? Какая-то тоталитарная личность вами управляет, а вы тупо следуете Правилам?
– Не стоит говорить подобное, Константин, – холодно ответил я. – Игрок не «какая-то тоталитарная личность», он не тиран. Не забывай, что он предоставил вам, людям, возможность развиваться самостоятельно, не вмешивался в ход истории Земли, а ведь он мог. В его силах навсегда изменить Доску, он мог бы преобразовать Атл по своему желанию. Но он позволил вам решать самим. Как и нам – самим выбирать путь. Но мы отличаемся от вас, мы подчиняемся Правилам по собственной воле…
Конечно, я солгал. Я знал, что Черные Фигуры в свое время планировали полномасштабный захват Доски, великий миссионерский поход, который изменил бы лик Земли до неузнаваемости. Тогда им помешала нелепая катастрофа, уничтожившая практически всех Истинных на Доске. И то, что в итоге Анатолий решил оставить людей в покое, – это исключительно его решение, которое Черный Игрок просто не оспорил… Но Косте совершенно необязательно знать подобные нюансы.
– И что бывает, если нарушаются Правила? – прищурился Костя.
К чему он клонит? Очень неприятный разговор, очень не вовремя и не к месту… Надо будет присматривать за Константином в будущем, уж очень много странных вопросов он задает…
– Санкции могут быть разными, – ответил я. – Если Правила нарушаются во время Партии, потерпевшая сторона может оспорить ход Игры. В подобном случае провинившаяся сторона будет наказана. В частности, на Атле, насколько я знаю, Белые уже когда-то нарушили Правила, вследствие чего не могли проводить Прорывы в течение нескольких тысяч лет. Что касается самих нарушителей, они зачастую развоплощаются.
– В каком смысле?
– Уходят в небытие, – хмуро ответил я. – Это необратимое завершение жизни для Истинной Фигуры.
Костя затянулся, задумчиво уставившись на меня. Некоторое время он молчал, затем произнес:
– Выходит, мы с вами все-таки немного похожи.
Я не стал уточнять, что он имеет в виду. Я действительно слишком мало знаю людей, чтобы грамотно судить об их мыслительных процессах, но спрашивать Константина напрямую мне не хотелось. Весь разговор я считал неуместным, поэтому просто отвернулся, давая понять, что дальнейшее общение меня не интересует.
МОСКВА. КОНЬ
И во что я ввязался, спрашивается? Ну ладно, приключения, путешествия, подвиги, все по кайфу. Понятно, что, услышав об Игре, я согласился стать Пешкой не раздумывая. Всю жизнь хотел себя проявить максимально, выложиться по полной, стать суперперцем…
Да, размышления о метафизике меня мало интересуют, не люблю я все эти философствования и заумь. Я простой, как «Дуб»[16], мне подавай экшен, а философией пусть очкарики занимаются. Но какого фига я не вник в суть вещей? Истинные, Пробужденные, «Ящики», Доски, Игроки, Игра…
Барри прав, конечно, зря я наехал на Черного Игрока. Какое-никакое, а начальство, причем, если верить Истинным, – начальство строгое, но справедливое… Для меня боссом все равно в первую очередь остается Толя. Конечно, поначалу я и его авторитет ставил под сомнение, но уж такой я недоверчивый, что поделать. Но Толя мое уважение заслужил, я видел его в деле, он крут.
Барри, конечно, тоже есть за что уважать, но уж слишком он чужой. Хотя наш разговор надо запомнить, подумать обо всем на досуге. Стопудово, все намного сложнее, чем мне казалось сначала.
А Барри-то, кажись, надулся. И чего это он? Мое недавнее желание сбежать от Туры вернулось с обострением, тем более что я моментом придумал клевую отмазку.
– У меня сигареты кончились, – соврал я. – Пойду стрельну у Толи.
Барри безучастно кивнул. Идол, блин.
Я посмотрел на надстройку, сосредоточился и «прыгнул». Лучше бы я остался в башне. Потому что, оказавшись в надстройке, я увидел, что Соня и Король стоят рядом, обнявшись, и вроде как… целуются. Мне надо было валить оттуда сразу же, но я настолько опешил, что опять стормозил.
МОСКВА. ЛОШАДКА
– Сидите на местах, отдыхайте пока, – сказал Толя Степану, глядя на прибор слежения как завороженный.
Он не отрывал от него взгляд все время, прошедшее с момента ухода разведчиков. На меня он совсем не смотрел, и мне взгрустнулось. В конце концов, я так старалась, пытаясь обратить его внимание на себя. Красилась, глазки строила, послушно выполняла все его приказы, заигрывала, как могла, а он – ноль внимания. Может, мне форма не идет?.. Комбинезон мешковат, конечно, но в целом-то очень даже…
Неужели он и вправду не видит что мне очень нравится? Или же он просто играет в неприступность? Если второе, то это можно исправить. Надо только улучить момент.
– А как мы будем отдыхать? – невинно спросила я, снимая жаркий шлем.
Толя рассеянно взглянул на меня и пожал плечами. Отличный ответ, дорогой. Как же тебя расшевелить?
– Может, ты расскажешь мне сказку? – спросила я. – Ты же знаешь, как я их люблю.
– Сейчас не время, Соня, – коротко ответил он.
– Почему?
– Потому что мы ждем атаки Белых.
Мне показалось или в его голосе послышались нотки раздражения? Нет, наверное, показалось. Толя никогда не раздражается. Он хороший и добрый. Мне вдруг очень сильно захотелось его поцеловать. Не кокетничать, намекая, что я не против поцелуя, а самой, прямо и без выкрутасов – взять и поцеловать.
Но не могу, потому что не уверена, что ему нравлюсь. Нет, конечно, симпатия очевидна, я же не слепая. Только понять бы – есть ли за этой симпатией интерес?.. Так можно гадать всю жизнь, но ждать уже нет сил, поэтому я твердо решила все узнать. Сейчас. Пока нет этого дурацкого боя. Кто знает, что там дальше будет?
Он вдруг выпрямился и посмотрел на меня, внимательно, настороженно. А я утонула в его взгляде. Не знаю, как так получилось, но я вдруг оказалась рядом с ним и поцеловала его. Правда, поцелуй оказался недолгим, потому что Толя вдруг мягко, с улыбкой, отстранился. Спасибо, что хоть не оттолкнул…
Он взял меня за руки и тихо сказал:
– Это не очень удачная идея, малыш.
– Почему? – Я уставилась на него, пытаясь взглядом выразить всю гамму чувств, которые к нему испытываю.
Я знала, что такие фокусы у меня получаются. В прошлом применяла их вполне успешно, а Толя еще и маг к тому же. Наверняка он понимает, что творится у меня в голове…
– Начнем с того, что у нас слишком большая разница в возрасте, – усмехнулся он.
– Подумаешь, я год назад встречалась со взрослым мужиком, у нас разница была целых двенадцать лет…
– Но не семь тысяч, правда? – сказал он, чмокнув меня в щеку.
Я закусила губу. Это точно… Почему я забыла о том, что он – не человек?.. Ой… Он же не человек!
В этот момент в углу помещения возник Костик. Я дернулась назад, пытаясь сбросить руки Толи, но было поздно – Костик нас заметил. Щеки мои запылали, я отвернулась и медленно отошла в сторону, уставившись на мониторы слежения, слушая, как Толя разговаривает с Костей…
– Что случилось? – холодно спросил Король.
– Э-э-э… Мээээ… Хотел, э-э, сигарету стрельнуть… У меня, э-э, закончились…
Боже, какая же я дура. Что со мной такое вообще? Выбрала себе пару – Фигуру, которой фиг знает сколько лет и которая, ко всему прочему, еще и какое-то иноземное существо… Идиотка.
И все это время я строила ему глазки, игнорируя флирт ребят. Заигрывала, изображала чертову лань… Дура, дура, дура.
– На, держи. Передай Барри, что защита во время атаки на ворота должна быть максимальной.
Да, у него человеческая анатомия и все, наверное, на месте, но он же практически инопланетянин, как в каком-нибудь фильме из разряда «Похитителей тел»! И какого черта не слушала голову? Ведь ясно же все. Так нет, сбрендила, влюбилась, как последняя дура… Дура, дура, дура.
– Э-э-э, спасибо… Да, хорошо.
Боже мой, теперь еще Костик начнет трепать языком, буду опять выглядеть посмешищем. Не говоря уже о том, что Толя, должно быть, сейчас думает, как бы меня красивенько отшить… Не надо меня отшивать, сама отошьюсь. Поскольку сама понимаю, что дура…
– Он ушел. – Король осторожно положил руку мне на плечо, развернул…
Я не смотрела на него, стараясь сдержать слезы, а он вдруг осторожно обнял меня и принялся гладить по голове. И тут кран включили – я не выдержала и разревелась. Без истерики, просто стояла, уткнувшись ему в грудь, и плакала.
Как дура.
МОСКВА. КОРОЛЬ
Я не знал, почему Соня подумала, что между нами что-то может произойти. Возможно, своим трепетным к ней отношением я дал повод. Возможно, она неправильно истолковала мою привязанность и первой решила сделать шаг. А может, у нее просто накануне боя случился срыв. Я не знал.
Но, когда я гладил ее по светлым волосам, прижимая к себе и слыша ее тихий плач, мне было больно. Глупышка… Как же нам теперь с тобой общаться?.. Холодный мозг стратега тут же принялся предлагать всевозможные варианты, но я почему-то верил, что все останется, как прежде. Глупая уверенность, в общем-то.
Нужно что-то сказать, как-то успокоить глупышку, но я молчал и просто гладил ее по голове. Наконец она отстранилась, вытирая мокрое, красное личико.
– Извини, – сказала она, отвернувшись. – Я дура, я знаю.
– Ты не дура, – возразил я. – Ты славная, хорошая девушка, Соня. Я искренне тебя люблю, уж поверь. Но люблю, как… дочурку…
Она с горечью усмехнулась, достала из кармана комбинезона платок и высморкалась.
– Это многое объясняет, – сказала она, стрельнув в меня взглядом покрасневших глаз. – У каждого свои тараканы в голове. Ты вот считаешь меня дочуркой, а мне казалось, что я великая обольстительница. А теперь мне стеснительно.
Я улыбнулся. «Стеснительно». Она в своем репертуаре…
– В чувствах нет ничего стеснительного, – вновь возразил я. – Ты не должна изводиться переживаниями по этому поводу. Ты такая, какая есть. Я только надеюсь, что мы сохраним наши чувства друг к другу… на приемлемом уровне.
– Заметано. – Она убрала платочек и улыбнулась. – Еще раз извини, я больше не буду.
Ситуация смешная до ужаса. Уж кому, как не мне, знать, что краткосрочные романы, простой флирт или даже серьезная любовь в замкнутой группе – очень распространенное явление. Кому, как не мне, знать, что подобные отношения часто являются прекрасным стимулом для слаженной работы команды. Да, они многое усложняют, но при этом помогают с трепетом и вниманием относиться к тем, кто находится рядом.
Другое дело, что в случае кризиса на эмоциональном уровне подобные отношения могут превратиться в проблему. Но тогда уже все зависит от членов команды, их психической стабильности. Я отобрал вменяемых, вполне самостоятельных, половозрелых женщин и мужчин, следовательно, понимал, что между ними может возникнуть «трепетное нечто». Так оно, собственно, и случилось…
Леша и Таня, Степан и Наташа, Егор и Соня… Видя, что отношения внутри группы складываются вполне благоприятно, я искренне радовался, не понимая, что люди часто ошибаются, оценивая намерения других… Делают неправильные выводы… А уж психологическое состояние и обстоятельства – это вообще отдельная песня. В результате из этих пар только Степан открыто проявлял симпатию к своей пассии, но Наташа, к сожалению, погибла. А Леша и Егор тщательно скрывают эмоции, видимо, считая, что работа должна быть на первом месте.
Как все сложится в будущем? Время покажет. Соня вроде бы успокоилась, сидит на стуле возле прибора слежения с наигранным выражением безмятежности на лице.
Насчет Костика я не волновался. Пусть он молодой и горячий, но уж точно человек порядочный и языком трепать не станет. Главное, чтобы все произошедшее не помешало нам выполнять рабо…