Выкуп Стил Даниэла
– Денег нет, – просто сказала она.
– Не понимаю. Что вы имеете в виду, говоря «денег нет»? – растерялся Тед.
У нее наверняка много денег. Хотя бы это они знают точно.
– У меня нет денег. Совсем. Ничего. Нам удалось держать это в тайне от прессы ради памяти моего мужа, но мы не можем скрывать это вечно. Он потерял все, что имел. Более того, он задолжал несколько сотен миллионов долларов. Мы никогда не узнаем, как это произошло, но в Мексике он совершил самоубийство, потому что не мог вынести того, что случилось. Весь его мир готов был рухнуть и рухнул. У нас ничего не осталось. После его смерти я продала все: самолет, яхту, дома, апартаменты, мои драгоценности, произведения искусства. В августе я выставляю на продажу этот дом. У нас ничего нет. Денег на моем счете в банке не хватит, чтобы прожить до конца года. Возможно, мне придется забрать детей из тех школ, где они учатся, – сказала она, спокойно глядя на Теда.
Она так долго переживала все случившееся, что после пяти месяцев пребывания в непрерывной панике теперь словно оцепенела. Да, такой стала ее жизнь. Ей приходилось хочешь не хочешь приспосабливаться к тому положению, в котором оставил ее Аллан. Но она горевала не о деньгах, которые он потерял, а о нем самом. Однако обстоятельства, в которых она оказалась, были действительно ужасны. Тед был ошеломлен.
– Вы хотите сказать, что у вас нет денег? Ни в виде инвестиций, ни сбережений на черный день вроде нескольких миллионов на каком-нибудь счете в швейцарском банке? – Ему это казалось столь же невероятным, как некогда и ей.
– Я хочу сказать, что нам не на что купить обувь. Я хочу сказать, что к ноябрю мне будет не на что купить продукты. После того как я более или менее приведу дела в порядок, мне придется искать работу. А пока я занята целый день тем, что решаю, что еще можно продать и каким образом это сделать, и обдумываю, как изловчиться, чтобы заплатить налоги и расплатиться с долгами, и все такое прочее. Я хочу сказать вам, детектив Ли, что у нас ничего нет. Остался только этот дом, и если повезет, то с помощью того, что я выручу от его продажи, мне, возможно, удастся заплатить оставшиеся личные долги моего мужа, если, конечно, нам дадут хорошую цену за дом и все, что в нем находится. Его адвокаты намерены объявить о банкротстве, что несколько облегчит наше положение, но даже в этом случае для того, чтобы выкопать нас из-под обломков, мне потребуются многие годы и целая армия умных адвокатов, нанимать которых мне больше не по карману. Если мистер Эдисон надеется получить с меня тридцать миллионов долларов или даже тридцать тысяч, его ждет большое разочарование. Может быть, следовало бы сказать ему об этом, – с достоинством сказала эта миниатюрная женщина.
Не было в ней ни патетики, ни смущения. Она вела себя очень естественно. Как и на Теда, на Рика Холмквиста она произвела большое впечатление. Видно, зря говорят, что при стремительном переходе от бедности к богатству и от богатства к бедности люди могут сломаться. Она вела себя в данной ситуации с достоинством. Муж оставил ее ни с чем, а она тем не менее и слова худого о нем не сказала. Она даже не упрекнула его ни в чем. Тед, например, считал, что она святая. Особенно если то, что она говорит, правда, и ей действительно едва хватает денег, чтобы прокормить детей. У них с Шерли положение было значительно лучше, к тому же у обоих была работа, и они всегда могли опереться друг на друга. Но больше всего его расстроило то, что положение ее было даже еще более опасным, чем он предполагал первоначально. В глазах всего мира она была обладательницей сотен миллионов долларов, что автоматически превращало ее в мишень, словно бычий глаз, нарисованный на воротах амбара, но, как только обнаружится, что у нее ничего нет, кое-кого это может толкнуть на безумный поступок и заставить жестоко расправиться с ней или с детьми, если кто-нибудь из них окажется в их руках.
– Если кто-нибудь похитит меня или детей, они не получат и десяти центов, – просто сказала она. – Платить нечем. И некому. Ни у Аллана, ни у меня практически не было родственников, кроме друг друга, и денег взять просто неоткуда. Поверьте, я искала везде. Они могут забрать дом, но больше ничего нет. Никакой наличности.
Она не делала из этого трагедии и не пыталась оправдаться, говорила об этом с достоинством и трогательным благородством, что особенно нравилось в ней Теду.
– Наверное, мы оказали сами себе плохую услугу, сохранив это в тайне от прессы, – продолжила Фернанда. – Но мне казалось, что это нужно сделать ради памяти Аллана. Судя по письму, которое он оставил, он был в отчаянии и ему было очень стыдно. Я хотела, насколько хватит сил, сохранить легенду о нем. Но в конце концов это, конечно, станет достоянием гласности. И полагаю, очень скоро. Навсегда утаить это от других не удастся. Ведь он потерял все состояние. Он вложил все в рискованные сделки, основываясь на абсолютно неправильных предположениях и расчетах. Я не знаю, что произошло. Может быть, он потерял разум, или утратил дар предвидения, или успех ударил ему в голову и он стал считать себя непобедимым. Но он не был непобедимым. И никто не бывает. Он наделал множество ужасных ошибок.
Все это было слишком мягко сказано, если учесть, что он оставил жену и детей практически без гроша, да еще и долги на сотни миллионов долларов. Это был настоящий крах. А расплачиваться за все это должны были теперь только она и дети. Теду потребовалось несколько минут, чтобы оценить ситуацию и последствия для нее, особенно в свете всего происходящего.
– А как насчет детей? – спросил Тед, стараясь не показать, что его охватила паника. – Есть ли у них или у вас какой-нибудь страховой полис на случай, если дети будут похищены?
Он знал, что такая страховка существует, и предполагал, что этим занимается «Лондонский Ллойд». Знал, что люди, подобные Аллану, обычно имеют такую страховку на случай похищения их или членов их семей. Существует даже страхование от вымогательства.
– Ничего подобного у нас нет. Все наши полисы просрочены. У нас теперь нет даже страхования от болезней и несчастных случаев, хотя мой адвокат пытается получить его для нас. Наша страховая компания отказывается выплатить деньги по полису страхования жизни Аллана. Судя по письму, которое он оставил, он совершил самоубийство. Мы полагаем, что так оно и было. Письмо нашла полиция. А страхования на случай похищения, я думаю, у нас вообще не было. Наверное, мой муж думал, что нам это не грозит, – сказала она.
«А следовало бы», – подумал Тед. И Рик подумал то же самое, хотя не сказал ни слова. С такими деньгами, какие Аллан сделал, и с той известностью, которую возымели его успехи, все они подвергались всем возможным рискам. Особенно Фернанда и дети. Как и у любого человека, занимающего такое положение, его семья была его ахиллесовой пятой. Очевидно, он не придавал этому значения, и Тед вдруг разозлился, хотя постарался не показать этого. По целому ряду причин ему не нравилось то, что он услышал, как и Рику Холмквисту.
– Миссис Барнс, – спокойно сказал Тед, – я думаю, вы в таком случае подвергаетесь еще большему риску. Насколько известно этим или любым другим людям, вы выглядите так, как будто имеете много денег. Это может предположить любой. А на самом деле их у вас нет. Я думаю, что чем скорее об этом узнают, тем лучше для вас. Хотя этому могут не поверить. Думаю даже, что не поверит большинство. В настоящий момент вы оказались в наихудшем положении во всех отношениях – вы кажетесь призовой мишенью: попади в яблочко – и выигрыш в руках! А приза-то и нет. Мне кажется, что опасность этого положения очень реальна. Эти люди что-то затевают, хотя я пока не знаю, что именно. Мне даже неизвестно, сколько их участвует в этом, но уверен, что они что-то затевают. В этом участвуют трое очень опасных типов, и кто знает, кого они еще привлекли к участию. Мне не хотелось бы запугивать вас, но, по-моему, вам и детям угрожает серьезная опасность, – сказал Тед.
Фернанда спокойно слушала его, пытаясь держать себя в руках, но и у нее в конце концов на глазах появились слезы.
– Что мне делать? – прошептала она. Наверху по-прежнему громыхала музыка.
Мужчины смотрели на нее, испытывая неловкость, потому что не знали, как помочь ей. Она оказалась в ужасном положении. Благодаря своему мужу.
– Что мне делать, чтобы защитить детей?
Тед глубоко вздохнул. Он понимал, что берет на себя больше, чем следует, потому что пока еще не поговорил об этом со своим шефом, но ему было безумно жаль ее, и он верил своей интуиции.
– Это наша забота. Правда, я пока еще не поговорил со своим шефом. Мы с Риком приехали сюда прямо из управления ФБР. Но я хотел бы оставить здесь на недельку-другую парочку своих людей, пока мы не проверим все более тщательно и не узнаем, чем эти типы занимаются. Кто знает, может быть, это всего лишь моя фантазия. Однако мне кажется, за вами не мешает приглядывать. Посмотрим, что скажет на это шеф полиции, но, по-моему, мы сможем выделить для этой цели парочку копов. Что-то мне подсказывает, что за вами следят, – сказал Тед.
Рик кивнул в знак согласия.
– А ты что скажешь? – спросил Тед, поворачиваясь к Рику. – Эдисон – твой парень.
ФБР расследовало его дело, что давало Рику определенные полномочия. Они оба это знали.
– Ты сможешь выделить нам сотрудника на недельку или две, чтобы понаблюдать за домом и детьми? – спросил Тед.
Рик, чуть помедлив, кивнул. В его случае решения принимал он сам. И вполне мог выделить одного сотрудника. А может быть, даже двоих.
– Только не больше, чем на одну-две недели. Посмотрим, как будут развиваться события, – сказал Рик.
Было бы очень неплохо, если бы им удалось поймать Эдисона на участии в каком-то сговоре. За долгую службу в качестве детективов у Теда и Рика случались и более удивительные вещи. Тем более что Тед был уверен в том, что интуиция его не обманывает. Рик тоже.
– Я хочу убедиться, что за вами или за детьми никто не следит, – сказал Тед.
Она кивнула. Ее жизнь вдруг превратилась в еще худший кошмар, чем тот, в котором она жила после смерти Аллана. Аллана больше не было. Какие-то страшные люди охотились за ней. Дети оказались под угрозой похищения. Даже когда умер Аллан, она не чувствовала себя такой растерянной и уязвимой. Ее вдруг охватило чувство надвигающейся опасности, от которой она не могла защитить свою семью, и была в ужасе оттого, что кто-нибудь из детей может пострадать или еще того хуже. Она изо всех сил старалась взять себя в руки, но, несмотря на все усилия, по щекам ее катились слезы. Тед смотрел на нее с глубоким сочувствием.
– Что делать с отъездом Уилла в спортивный лагерь? – спросила она сквозь слезы. – Можно его отпустить?
– Кто-нибудь знает, куда он уезжает? – спокойно спросил Тед.
– Только его друзья и один из учителей.
– В газетах об этом ничего не писали?
Она покачала головой. О них больше незачем было писать. За пять месяцев она почти никогда не уезжала из дома. А потрясающая карьера Аллана закончилась. Они вообще никого больше не интересовали, и она была рада этому. Популярность ей никогда не доставляла удовольствия, а теперь тем более. Джек Уотерман предупредил ее, что, как только станет известно о финансовом крахе Аллана, следует ждать неприятных заметок в газетах и проявления любопытства по отношению к ним, и она готовилась к этому, призвав на помощь всю свою храбрость. Он предполагал, что это произойдет осенью. А теперь еще новая напасть.
– Я думаю, он может туда поехать, – ответил Тед на ее вопрос о поездке Уилла в лагерь. – Только придется предупредить его и всех остальных в лагере о том, чтобы проявляли осторожность. Если кто-нибудь станет расспрашивать о нем или появятся незнакомые люди, утверждающие, что они его родственники или друзья, надо сказать, что его там нет, и немедленно позвонить нам. Вам придется перед отъездом поговорить с Уиллом.
Она кивнула, вытащила из кармана бумажный платок и высморкалась.
Теперь при ней всегда был запас бумажных носовых платков, потому что то в ящике стола, то в буфете она то и дело находила какие-нибудь вещи, напоминавшие ей об Аллане. Например, его ботинки для гольфа. Или записная книжка. Или письмо, которое он написал несколько лет назад. В доме было полным-полно поводов, чтобы всплакнуть.
– А как насчет поездки вашей дочери на озеро Тахо? С кем она едет?
– С подругой из школы и ее семьей. Я знакома с родителями. Они хорошие люди.
– Прекрасно. В таком случае пусть едет. Мы возложим на местных блюстителей правопорядка в том районе обязанность наблюдать за их домом. Думаю, что одного человека в машине напротив их дома будет достаточно. Наверное, даже лучше, что она уедет отсюда на время. Одной потенциальной жертвой у нас будет меньше.
Услышав это слово, Фернанда вздрогнула всем телом. Тед почувствовал себя виноватым. В его понимании она сама была теперь потенциальной жертвой противоправного деяния. Мысли Рика текли в аналогичном направлении. Если найти против Филиппа Эдисона неопровержимые улики, то откроется возможность упрятать его за решетку. Для Фернанды же речь шла только о ее детях. О себе она даже не думала. И была испугана, как никогда в жизни. Взглянув на нее, Тед это понял.
– Когда они уезжают? – спросил он, лихорадочно обдумывая, какие шаги следует предпринять в первую очередь.
Он хотел, чтобы двое его людей, как только появятся здесь, сразу же прочесали всю улицу. Он хотел знать, не сидят ли где-нибудь в припаркованных машинах какие-нибудь люди и если сидят, то кто они такие.
– А как насчет вас с Сэмом? Вы тоже куда-нибудь уезжаете? Есть какие-нибудь планы?
– Он будет посещать дневной лагерь, – ответила Фернанда.
Большего она не могла себе позволить. Она едва наскребла денег на поездку Уилла в спортивный лагерь, но ей не хотелось отказывать ему в этом. Пока никто из детей не знал всей глубины финансовой пропасти, в которой они оказались, хотя они уже понимали, что такого расточительного расходования денег, как прежде, допускать нельзя. Она все еще не объяснила им, каково их финансовое положение в действительности, откладывая этот разговор до того момента, когда дом будет выставлен на продажу. Вот тогда-то и произойдет настоящий обвал. Фактически он уже произошел. Только дети пока этого не знали.
– Мне это не очень нравится, – осторожно сказал Тед. – Когда уезжают остальные?
– Уилл уезжает завтра. Эшли – послезавтра.
– Это хорошо, – откровенно признался Тед.
Ему не терпелось, чтобы они уехали и тем самым сократили число потенциальных жертв. Значит, половина их уезжает. Тед взглянул на Рика:
– Думаю, мои парни будут в гражданской одежде. Или лучше пусть они будут в полицейской форме?
Он сразу же понял, что зря задал этот вопрос Рику. Относительно концепции защиты потенциальных жертв мнения у них всегда расходились. Но в этом конкретном случае Тед хотел увидеть, что намерены предпринять подозреваемые, а поэтому был склонен согласиться – в разумных пределах – с мнением Рика.
– А это имеет значение? – спросила Фернанда, совершенно сбитая с толку всем происходящим.
– Имеет, – спокойно ответил Тед. – Если наши люди будут в гражданской одежде, их действия станут неожиданностью.
– Потому что никто не будет знать, что они копы? – догадалась она.
Тед кивнул.
– Я хотел бы, чтобы никто из вас никуда не выходил, пока мои люди не приступят к выполнению своего задания. Вы собирались куда-нибудь выходить сегодня?
– Я хотела сводить детей в пиццерию. Но мы можем остаться дома.
– Именно этого я и хочу, – решительно сказал Тед. – Я позвоню вам, как только поговорю с шефом. Если повезет, то двое моих людей будут здесь к полуночи, – сказал Тед. Он был явно настроен по-деловому.
– Они будут спать здесь? – испуганно спросила она, удивившись, когда Тед рассмеялся, а Рик улыбнулся.
– Надеюсь, что нет. Нам надо, чтобы они бодрствовали и замечали все, что происходит. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь забрался в дом через окно, пока все спят. Кстати, у вас есть сигнализация? – спросил Тед, хотя было ясно, что сигнализация в доме имеется. Она кивнула. – Пусть остается включенной, пока они не пришли. – Потом он обернулся к Рику:
– А ты что скажешь?
– Я пришлю двоих сотрудников утром, – сказал Рик. Если с ней будут люди Теда, то до тех пор его парни ей не понадобятся. А ему потребуется некоторое время, чтобы освободить двух человек от других дел и заменить их. Он с сочувствием взглянул на Фернанду. Судя по всему, она была хорошей женщиной, и ему, как и Теду, было искренне жаль ее. Он понимал, в каком непростом положении она оказалась. Ему приходилось не раз сталкиваться с подобными ситуациями и тогда, когда он работал в полиции, и тогда, когда стал работать в ФБР. С защитой потенциальных жертв. И защитой свидетелей. Иногда, и даже довольно часто, дело кончалось плохо. Он надеялся, что с ней все будет по-другому. Однако риск всегда присутствовал.
– Значит, с вами будут находиться четверо людей: двое из Полицейского департамента Сан-Франциско и двое из ФБР. Это позволит уберечь вас. И я думаю, что детектив Ли прав относительно двоих других детей. Отправить их отсюда – это очень удачная мысль.
Она кивнула, а потом задала вопрос, мучивший ее последние полчаса:
– Что случится, если они попытаются похитить нас? Как они это сделают?
Тед вздохнул. Ему очень не хотелось отвечать на этот вопрос. Одно он знал наверняка: если они хотят получить с нее деньги, то ее не станут убивать, чтобы она могла заплатить выкуп.
– Они могут попытаться взять вас силой, устроить засаду, когда вы за рулем, и захватить ребенка, если он будете вами. Или могут забраться в дом. Но это маловероятно, если с вами все время будут находиться четверо людей, – объяснил Тед.
Однако по собственному опыту он знал, что если такое происходило, то кого-нибудь убивали – либо из копов, либо из похитителей, либо из тех и других. Он лишь надеялся, что не убьют ни ее, ни ребенка. Профессионалы, которым это поручено, полностью сознают, что идут на риск. Для них это часть их работы, этим они зарабатывают на жизнь. Рик взглянул на Теда.
– Прежде чем дети уедут, нужно взять отпечатки их пальцев и образцы волос. – Он сказал это с максимальной осторожностью, но то, что он сказал, было так страшно, что Фернанда запаниковала.
– Зачем? – спросила она, хотя уже знала ответ. Это было ясно даже ей.
– Это нужно для того, чтобы опознать детей, если их похитят. Нам потребуются также и ваши отпечатки пальцев и образец волос, – сказал Рик извиняющимся тоном.
И тут вмешался Тед.
– Я пришлю кого-нибудь сегодня, чтобы сделать это, – спокойно сказал он.
Фернанда была в шоке. Неужели все это действительно происходит с ней и ее детьми? Она пока еще не понимала до конца всего происходящего и сомневалась, что когда-либо поймет. Может, это всего лишь игра их воображения? Может, они оба сошли с ума, потому что слишком долго занимались этим? Или еще того хуже: может, все это действительно происходит и они правы?
– Я собираюсь сразу же отправить кого-нибудь на улицу, чтобы проверить номерные знаки припаркованных машин, – сказал Тед, обращаясь скорее к Рику, чем к ней. – Я хочу узнать, кто находится возле дома.
Рик кивнул. А Фернанда подумала: неужели какие-то люди действительно следят за ней или за домом? Она ничего такого не замечала.
Вскоре оба мужчины поднялись. Тед, взглянув на нее, заметил, как сильно она напряжена.
– Я скоро позвоню вам и расскажу, что происходит и кого вам следует ожидать. А вы тем временем заприте двери, включите сигнализацию и не позволяйте детям выходить из дома. Ни по какой надобности. – Говоря это, он протянул ей свою визитную карточку.
Он уже давал ей однажды свою карточку, но понимал, что она могла потерять ее, а именно это и случилось. Визитка лежала где-то в ящике стола, но найти ее она не смогла. Она не думала, что карточка может ей понадобиться.
– Если что-нибудь произойдет, – сказал Тед, – немедленно звоните мне. Там записаны номера моего сотового телефона и моего пейджера. Через несколько часов я сам свяжусь с вами.
Она кивнула, будучи не в состоянии ответить, и проводила их до входной двери.
Оба мужчины обменялись с ней рукопожатиями, а Тед оглянулся и окинул ее ободряющим взглядом. Ему не хотелось уходить, не сказав ей что-нибудь на прощание.
– Все будет в порядке, – тихо произнес он и последовал за Риком вниз по ступеням лестницы, а она заперла за ними дверь и включила сигнализацию.
Питер Морган видел, как они вышли из дома, но не придал этому никакого значения. Уотерс бы учуял неладное через несколько секунд после того, как увидел их. Но Питер не почувствовал ничего.
Рик снова сел в машину Теда и задумчиво взглянул на своего старого напарника.
– Боже мой! Просто не верится, что кто-то мог потерять такую уйму денег! В газетах писали, что его состояние составляет полмиллиарда долларов, и было это не так уж давно – всего год или два назад. Этот мужик, должно быть, сумасшедший.
– Возможно, – сказал Тед, – а может быть, он просто безответственный мерзавец. Если все, что она говорит, правда – а у меня нет никаких причин думать, что она лжет, – то она оказалась в самой отвратительной ситуации. Особенно если за ней охотятся Эдисон и его парни. Они ни за что не поверят, что у нее нет денег.
– И что будет потом? – спросил Рик.
– А потом положение станет угрожающим.
Они оба знали, что потом за дело возьмутся команды «СУОТ»[4], будут переговоры об условиях освобождения заложников и начнет применяться тактика десантно-диверсионных войск. Он лишь надеялся, что до этого дело не дойдет. И если действительно что-то подобное затевается, то он, Тед Ли, сделает все, что в его силах, чтобы остановить это.
– Мой шеф, наверное, подумает, что мы оба спятили, – усмехнувшись, сказал он Холмквисту. – Похоже, что всякий раз, когда мы бываем с тобой вместе, мы оказываемся в эпицентре каких-нибудь событий.
– Что касается меня, то мне этого очень не хватает, – улыбнулся Рик, и Тед поблагодарил его за то, что он дал ему двух своих агентов.
Тед понимал, что если ничего не произойдет, то охранников придется через некоторое время отпустить. Но интуиция подсказывала ему, что что-то должно произойти в самое ближайшее время. Может быть, позавчерашний арест Эдисона заставит злоумышленников запаниковать и подтолкнет к действиям. Интуиция также подсказывала ему, что отъезд Эдисона из страны тоже имеет к этому какое-то отношение. Если это так, то что-то должно произойти в ближайшие два дня. Возможно, даже раньше.
Тед отвез Рика к нему в управление и полчаса спустя уже входил в свою контору.
– Шеф у себя? – спросил он у секретарши старшего офицера, миловидной девушки в синей униформе.
Она кивнула.
– Он в отвратительном настроении, – шепотом предупредила она.
– Отлично. Я тоже, – усмехнувшись, ответил ей Тед и вошел в кабинет начальника.
Уилл выскочил из своей комнаты и быстро пронесся вниз по лестнице, направляясь к входной двери. Фернанда, сидевшая за письменным столом, немедленно остановила его.
– Стой! Включена сигнализация! – крикнула она громче, чем нужно, и он, остановившись, испуганно взглянул на нее.
– Мне нужно выйти всего на минутку. Хочу взять из машины свои наколенники, – объяснил он.
– Нельзя, – строго сказала она.
– Что-нибудь случилось, мама? – спросил Уилл, понимая, что что-то произошло, потому что заметил на глазах у матери слезы.
– Да... то есть нет... вернее, да, произошло. Мне нужно поговорить с тобой, Эшли и Сэмом.
Она сидела за столом, пытаясь обдумать, что сказать им и когда. Она и сама еще не осознала полностью то, что услышала от Теда и Рика, а детям тем более будет трудно это осознать. За последние четыре месяца им и без того пришлось многое пережить, как и ей. Она посмотрела на Уилла. Не было смысла откладывать этот разговор. Она должна это сделать. Наверное, сейчас наступил самый подходящий момент, потому что Уилл уже почувствовал неладное.
– Сходи, пожалуйста, наверх, дорогой, и приведи их. Нам нужно устроить семейный совет, – мрачно сказала она, чуть не поперхнувшись словами.
Последний раз они устраивали семейный совет, когда погиб их отец и ей пришлось сообщить им об этом. Уилл немедленно отреагировал на сказанное. С испугом взглянув на нее, он, не говоря ни слова, повернулся и помчался вверх по лестнице за остальными, а Фернанда, не в силах унять охватившую ее дрожь, осталась сидеть за столом. Сейчас у нее была единственная цель: обеспечить безопасность своих детей. И она молила Бога, чтобы полиция и ФБР смогли это сделать.
Глава 13
Успев наскоро посовещаться в комнате Сэма о том, что происходит, Уилл через пять минут сказал, что пора спускаться, и они отправились вниз по лестнице в порядке старшинства. Уилл возглавлял шествие. Все трое были встревожены, как и поджидавшая их мать.
Эш и Сэм уселись на кушетку, а Уилл удобно расположился в любимом кресле отца. С тех пор как не стало Аллана, это кресло занимал Уилл. Как-никак он теперь стал главой семьи и старался, насколько это возможно, заменить отца.
– Что случилось, мама? – тихо спросил Уилл, и Фернанда окинула их взглядом, не зная, с чего начать.
– Мы пока не уверены, – честно призналась она. Она хотела рассказать им по возможности всю правду. Им нужно было это знать, по крайней мере, Тед так сказал. И наверное, он был прав. Ведь если не предупредить их о возможной опасности, они не будут остерегаться и могут подвергнуть себя риску.
– Возможно, это всего лишь ложная тревога, – попыталась она успокоить детей, но Эшли, услышав эти слова, вдруг запаниковала: ей показалось, что мать заболела и скрывает это. А ведь теперь у них, кроме нее, никого не было. Но когда Фернанда продолжила говорить, они поняли, что речь идет не об этом, а о чем-то таком, что казалось Фернанде еще страшнее. – Возможно, дело тем и кончится, – снова начала она, – но здесь только что была полиция. Кажется, вчера они арестовали какого-то очень плохого человека, мошенника. А у него нашли огромное досье на вашего отца с фотографиями всех нас. Его, кажется, очень интересовали успехи, достигнутые вашим отцом, – она помедлила, – и наши деньги.
Она не хотела пока говорить им, что у них больше нет денег. Успеется. Сейчас у них и без того хватает проблем.
– В ящике его стола нашли также имя и номер телефона человека, который недавно выпущен из тюрьмы. Ни ваш отец, ни я таких людей не знали, – заверила она детей.
Даже ей самой такое предположение казалось бредом. Дети, вытаращив глаза, слушали ее, не говоря ни слова. Вся эта история не могла иметь отношения к ним.
– Когда обыскали гостиничный номер человека, который вышел из тюрьмы, – продолжала Фернанда, – нашли имя и номер телефона еще одного человека, который тоже только что выпущен из тюрьмы и считается очень опасным. Они не знают, какая связь существует между этими тремя людьми. Но судя по всему, человек, арестованный вчера ФБР, крайне нуждается в большой сумме денег. А в гостиничном номере одного из этих людей был найден наш адрес. И полиция опасается, что человек, которого арестовали, может попытаться организовать похищение одного из нас, чтобы получить необходимые ему деньги.
Вкратце это было все. Дети долго молча смотрели на нее.
– Из-за этого включена сигнализация? – спросил Уилл, удивленно взглянув на нее. Вся эта история казалась невероятной.
– Да. Полиция собирается направить двух полицейских, чтобы защищать нас. ФБР тоже. Всего на несколько недель. На тот случай, если что-нибудь произойдет. Может быть, они вообще ошиблись в предположениях, и нам никто не намерен причинить вред. Но на всякий случай они хотят, чтобы мы были очень осторожны, и некоторое время они намерены побыть у нас.
– В доме? – в ужасе спросила Эшли, и Фернанда кивнула. – А я могу поехать на озеро Тахо?
Фернанда улыбнулась, услышав вопрос.
По крайней мере никто из них не плакал. Она была права: они до конца не поняли серьезности ситуации. Даже ей самой все происходящее казалось плохим кинофильмом. Она кивнула Эшли:
– Сможешь. По правде говоря, полиция одобряет твой отъезд из города. Просто тебе придется быть более осторожной и посматривать, нет ли поблизости каких-нибудь незнакомцев.
Но Фернанда знала семью, с которой ехала Эшли. Это были люди осторожные и внимательные, иначе она не отпустила бы с ними дочь. Она была намерена позвонить им до отъезда и предупредить о том, что происходит.
– Я не поеду в спортивный лагерь, – вдруг решительно заявил Уилл, бросив на мать страдальческий взгляд.
До него дошло. Скорее, чем до других. Но ведь он был старше. К тому же после смерти отца он теперь исполнял роль защитника. Фернанде не хотелось, чтобы он взваливал такую обузу на свои плечи. В шестнадцать лет ему надо было наслаждаться последними днями детства и мальчишеской беззаботностью.
– Поедешь, – строго сказала она. – Я думаю, тебе следует это сделать. Если что-нибудь произойдет, я тебе позвоню. Там ты будешь в большей безопасности. А сидя здесь, дома, со мной и Сэмом, ты просто с ума сойдешь. Не думаю, что в течение последующих нескольких недель нам удастся часто выбираться из дома, пока все не прояснится или пока они не поймут, что на самом деле происходит. Уж лучше тебе провести это время в лагере, играя в лакросс.
Уилл не ответил, размышляя над сказанным. А Сэм тем временем во все глаза глядел на мать, наблюдая за ее реакцией.
– Ты боишься, мама? – прямо спросил он. Она кивнула.
– Немного, – сказала она в ответ. Это была явно заниженная оценка ее состояния. – Но полиция нас защитит, Сэм. Они защитят всех нас. Ничего не случится. – Ей хотелось приободрить их, хотя сама она такой уверенности не чувствовала.
– Когда полицейские будут в доме, они будут вооружены? – с интересом спросил Сэм.
– Думаю, что да. – Она не стала объяснять ему, чем отличается защита полицейских в униформе от защиты полицейских в гражданской одежде, а также то, что их станут использовать как живую приманку, чтобы скорее поймать преступников. – Они прибудут к полуночи. До тех пор нам совсем нельзя выходить из дома. И сигнализация будет включена. Надо проявлять осторожность.
– А как же мне ходить в дневной лагерь? – спросил Сэм, надеясь, что этого делать не придется.
Ему все равно не хотелось туда ходить, а теперь, когда в доме будет полно людей с оружием, пропустить такое развлечение было бы совсем глупо.
– Думаю, тебе не придется ходить в дневной лагерь, Сэм. Мыс тобой и без него найдем чем заняться, – сказала она.
Можно ходить в музеи, в зоопарк, можно было что-нибудь мастерить или побывать в мастерских Музея изящных искусств, лишь бы он был рядом с ней. Судя по всему, Сэм был доволен такой перспективой.
Издав торжествующий вопль, он затанцевал по комнате. Уилл сердито взглянул на него и приказал сесть на место.
– Неужели вы не понимаете, что все это означает? Вас беспокоит только поездка на Тахо и дневной лагерь. А кто-то хочет похитить нас или маму! Неужели вы не понимаете, как это страшно? – сказал Уилл.
Он был очень расстроен. После того как брат и сестра ушли наверх, Уилл, несколько смущенный своей резкостью, снова принялся спорить с матерью.
– Я не поеду в лагерь, мама. Я не оставлю тебя здесь ради того, чтобы три недели играть в лакросс.
Ему было почти семнадцать лет, и она могла говорить с ним откровенно.
– Ты будешь там в большей безопасности, Уилл, – сказала она со слезами на глазах. – Они хотят, чтобы ты поехал туда. А Эш – на Тахо. Со мной и Сэмом ничего не случится под защитой четверых мужчин. Я предпочла бы, чтобы ты уехал, чтобы не нужно было беспокоиться еще и о тебе.
Это был откровенный разговор, и это была правда. В лагере он затеряется среди остальных мальчишек и будет в безопасности. А Эшли найдет безопасность на Тахо. С ней останется только Сэм. Один ребенок вместо троих.
– А как же ты? – Он искренне беспокоился за маму, и у нее на глазах снова появились слезы. Он обнял ее за плечи, и они стали подниматься по лестнице в его комнату.
– Со мной будет все в порядке. Никто мне ничего не сделает. – Она сказала это так уверенно, что он удивился.
– Почему?
– Они хотят, чтобы я заплатила выкуп, а если схватят меня, то платить будет некому, – сказала она.
Думать об этом было страшно, но они оба понимали, что это правда.
– А с Сэмом тоже будет все в порядке?
– Что с ним может случиться, если его будут охранять четверо полицейских? – Она попыталась храбро улыбнуться, чтоб успокоить Уилла.
– Как это произошло, мама?
– Не знаю. Наверное, просто не повезло. Успехи вашего отца внушили кому-то безумные мысли.
– Вся эта история – безумие, – сказал Уилл. Ему все еще было страшно.
Ей не хотелось бы пугать их, но, поскольку это касалось их непосредственно, они должны были узнать все. Другого выбора не было. И она гордилась тем, как они это восприняли. Особенно Уилл.
– Да, это безумие, – согласилась она. – В мире, мне кажется, полно безумных людей. И плохих. Надеюсь лишь, что эти люди быстро утратят интерес к нам или решат, что из-за нас не стоит лезть на рожон. А может быть, полиция ошибается. Они ни в чем не уверены полностью. На данный момент у них имеются только предположения и подозрения, но мы не можем и это оставить без внимания. Ты не видел кого-нибудь, кто следил бы за нами, Уилл? – спросила она скорее для того, чтобы соблюсти формальность, и была очень удивлена, когда он, подумав минутку, кивнул.
– Думаю, что видел... Но не уверен... Раза два я видел мужчину в машине, припаркованной на противоположной стороне улицы. Но его вид не вызывал опасений. Скорее, он даже производил приятное впечатление. Он показался мне самым обычным человеком. Он улыбнулся мне. Я думаю, что обратил на него внимание, потому что... – Уилл смущенно замялся, – потому что он показался мне немного похожим на папу.
Его слова вызвали какое-то смутное воспоминание, но ничего конкретного она не могла припомнить.
– Ты помнишь, как он выглядел? – встревожилась Фернанда.
Может быть, полицейские правы и за ними действительно кто-то наблюдает. Но она все-таки продолжала надеяться, что они ошиблись.
– Кажется, помню, – сказал Уилл. – Он немного похож на папу, только волосы у него белокурые. И одет он тоже как папа. Однажды на нем была синяя рубашка, а в другой раз он был в блейзере. Я подумал, что он кого-то ждет. Он совсем не показался мне подозрительным, – сказал Уилл.
«Может быть, он оделся таким образом намеренно, чтобы раствориться среди населения этого квартала?» – подумала Фернанда. Они еще немного поговорили об этом, потом Уилл ушел в свою комнату, чтобы попрощаться по телефону со своими друзьями перед отъездом в лагерь. Фернанда уже предупредила его, чтобы он никому не говорил об угрозе похищения. Тед сказал, что об этом следует помалкивать, иначе новость может дойти до представителей прессы и они начнут одолевать их своим вниманием. Все дети обещали помалкивать. Она была намерена рассказать о том, что происходит, только семейству, которое станет опекать Эшли во время ее пребывания на Тахо.
После этого Фернанда сразу же позвонила Теду, чтобы сообщить ему о том, что рассказал Уилл. Секретарша сказала, что он на совещании у шефа и перезвонит ей, как только освободится. Она постояла возле окна, обдумывая происходящее. Может быть, и в данный момент где-то там находятся люди, которых она не видит, но которые следят за ней.
А тем временем Тед и его начальник орали друг на друга. Шеф утверждал, что это не их проблема, а ФБР. Главный подозреваемый был арестован ФБР, в основном в связи с финансовыми вопросами, а это не имеет никакого отношения к Полицейскому департаменту Сан-Франциско, и он не намерен отрывать отдела своих людей, чтобы нянчиться с какой-то домохозяйкой с Пасифик-Хайтс и ее тремя отпрысками!
– Дай мне хоть слово сказать! – орал в ответ Тед.
Они хорошо знали друг друга и были старыми друзьями. В академии шеф был на два курса старше, и им приходилось работать вместе над бесконечным числом дел. Он с глубоким уважением относился к методам работы Теда, но на этот раз он считал, что Тед не в своем уме.
– А что, если одного из них похитят? Чья тогда это будет проблема? – Они оба понимали, что тогда это будет общая проблема. И ФБР, и ПДСФ.
– Я здесь кое-что нащупал. Я в этом уверен. Поверь мне. Просто дай мне несколько дней, может быть, неделю или две, позволь мне убедиться, что я прав. Если я ничего не обнаружу, то в течение целого года буду чистить тебе сапоги.
– Я не хочу, чтобы мне чистили сапоги, но не хочу также, чтобы деньги налогоплательщиков выбрасывались на содержание полиции, которая предоставляет услуги нянюшки. Почему, черт возьми, тебе кажется, что в этом замешан Карл Уотерс? У тебя нет никаких доказательств, и ты это знаешь.
Тед бесстрашно посмотрел ему в глаза.
– Все доказательства у меня здесь, – сказал он, приложив руку к груди.
Он уже отправил по собственной инициативе женщину-полицейского под видом сборщицы показателей счетчиков на платных автостоянках, поручив ей проверить машины, припаркованные по обе стороны улицы, на которой проживала Фернанда. Счетчиков там не было, но, если машина оставалась припаркованной дольше чем два часа, надо было наклеивать специальные талончики, разрешающие более продолжительную парковку, так что присутствие сборщицы показателей счетчиков никому не могло бы показаться подозрительным. Теду не терпелось узнать, что она там обнаружит: кто сидит в припаркованных машинах, как они выглядят? Он просил ее также проверить все номерные знаки этих машин. Она позвонила, когда Тед и шеф все еще обсуждали эту проблему. В кабинет вошла секретарша шефа и сказала, что у инспектора Джемисон есть кое-что для Теда, причем она считает, что это срочно. Шеф раздраженно пожал плечами, а Тед взял трубку. Он довольно долго слушал то, что ему говорили, сделал несколько невразумительных замечаний, поблагодарил ее и, глядя на шефа, повесил трубку.
– А теперь, я полагаю, ты намерен сказать мне, что Карлтон Уотерс и этот парень, которого арестовало ФБР, стоят у ее дверей, вооруженные автоматами, – саркастически произнес шеф.
Но Тед был серьезен и смотрел ему прямо в глаза.
– Нет, я намерен сказать, что Питер Морган, условно освобожденный из тюрьмы, у которого в комнате был найден номер телефона Уотерса, сидит в припаркованной машине напротив дома Барнсов. По крайней мере, судя по описанию, это он. Машина зарегистрирована на его имя. И один из соседей утверждает, что он сидит то там, то в другом конце квартала уже несколько недель. Соседи говорят, что он выглядит приличным человеком и никаких подозрений у них не вызвал.
– Пропади все пропадом, – пробормотал шеф и, взъерошив рукой волосы, взглянул на Теда. – Только этого мне и не хватало. Если они похитят эту женщину, газеты напишут, что мы палец о палец не ударили, чтобы предотвратить это. Ладно, ладно. Кого ты уже задействовал?
– Пока никого, – улыбнулся ему Тед.
Он не хотел подчеркивать свою правоту, но знал, что прав. То, что Джемисон обнаружила Моргана сидящим в машине, было счастливой случайностью. Надо будет предупредить своих людей, чтобы его не трогали. Он не хотел вспугнуть его. Тед хотел поймать их всех, кем бы они ни были и сколько бы их ни было, независимо от того, участвует в этом Карлтон Уотерс или не участвует. В чем бы ни заключался сговор против Фернанды, Тед хотел не оставить от него камня на камне, хотел арестовать всех участников и обеспечить безопасность ее и ее детей. Вот это была бы настоящая победа.
– Сколько их там всего? Я имею в виду эту женщину Барнс и ее детей? – ворчливо спросил шеф. Но Тед слишком хорошо его знал, чтобы обращать внимание на ворчливый тон.
– У нее трое детей. Один завтра уезжает в спортивный лагерь. Другая послезавтра – на озеро Тахо, и мы организуем там наблюдение за ней через шерифа района озера Тахо. После этого останется только мать с шестилетним парнишкой.
Шеф кивнул.
– Приставь к ней двоих людей круглосуточно. Этого должно хватить. А твой приятель Холмквист дает нам кого-нибудь?
– Думаю, что даст, – осторожно сказал Тед.
Ему было немного неудобно, что он рассказал обо всем Рику до того, как отправился к шефу, но иногда такое уже случалось. Когда они обменивались информацией, это позволяло скорее добиваться положительных результатов.
– Расскажи ему то, что тебе только что стало известно о Моргане, и скажи, чтобы дал нам двух своих парней, иначе в следующий раз я ему тоже дам от ворот поворот.
– Спасибо, шеф, – улыбнувшись, поблагодарил его Тед и вышел из кабинета.
Ему предстояло сделать несколько телефонных звонков, чтобы организовать защиту Фернанды и Сэма. Он позвонил Рику и рассказал ему о Моргане. Потом приказал младшему офицеру переснять фотографию Моргана, чтобы показать ее Фернанде и детям. Затем он достал из стола папку и написал на ней номер дела, чтобы придать ему официальный характер. Он написал на папке крупными буквами: СГОВОР С ЦЕЛЬЮ СОВЕРШЕНИЯ ПОХИЩЕНИЯ, потом написал имена Фернанды и всех ее детей. Там, где следовало перечислить подозреваемых, он написал имя Моргана. Остальные имена пока смутно маячили на горизонте, хотя имя Филиппа Эдисона он написал наряду с кратким описанием найденного у него досье на Аллана Барнса.
Это было всего лишь начало. Тед знал, что постепенно придет и остальное. Маленькие кусочки неба становились на свои места. Пока это был только Питер Морган. Но интуиция подсказывала Теду, что скоро и другие частички головоломки встанут на свои места.
В шесть часов вечера Тед поехал к Фернанде. Он решил, что, как и прежде, войдет в дом, не скрываясь, с самым непринужденным видом, как положено гостю. Галстук он снял, на нем была надета бейсбольная куртка. Полицейский, которого он привел с собой, был в бейсбольной кепочке, пуловере и джинсах. Он мог сойти за приятеля Уилла, а Тед – за отца этого приятеля. Когда они пришли, Фернанда и дети сидели за столом на кухне и ели пиццу. Увидев Теда в дверной глазок, они сразу же открыли ему дверь. Молодой человек, которого он привел с собой, принес что-то в спортивной сумке, висевшей у него на плече, которая хорошо сочеталась с его атлетическим телосложением. Тед спокойно предложил ему располагаться на кухне, а сам уселся за стол вместе с Фернандой и детьми. Он принес с собой конверт.
– Вы принесли еще какие-нибудь фотографии? – поинтересовался Сэм, когда Тед ему улыбнулся.
– Принес.
– Кто это на сей раз? – серьезно спросил Сэм, как положено официальному помощнику, которым Тед назначил его в прошлый раз.
Он попытался казаться несколько утомленным делами. Заметив это, мать улыбнулась. Хотя, откровенно говоря, сейчас было не до улыбок. Тед позвонил ей и рассказал о Моргане. Очевидно, он вел наблюдение уже несколько недель, а она его ни разу не заметила. Это говорило о том, что она не слишком наблюдательна. Тед сказал, что в доме около полуночи появятся четверо людей: двое из полиции и двое из ФБР. Сэм был очень взволнован и хотел узнать у самого Теда, будут ли эти люди вооружены. Он уже спрашивал об этом мать, но хотел получить подтверждение от Теда.
– Да, они будут при оружии, – ответил на его вопрос Тед и, вынув фотографию из конверта, передал ее Уиллу. – Не этого ли человека ты видел в машине напротив дома?
Уилл, взглянув на фотографию, кивнул и передал ее Теду. Ни Эшли, ни Сэм его не узнали, но когда фотографию взяла Фернанда, она долго сидела, задумчиво глядя на нее. Она знала, что где-то видела его, но не могла вспомнить, где именно. Потом она неожиданно вспомнила его. Это было либо в супермаркете, либо в книжном магазине. Она что-то уронила, а он поднял, и ей, как и Уиллу, тоже показалось, что он похож на Аллана.
– Вы помните, когда это произошло? – спокойно спросил Тед, и она ответила, что точно не помнит, но, очевидно, это произошло на прошлой или позапрошлой неделе, а это подтверждало предположение о том, что он довольно давно ведет наблюдение за ними. – Он и сейчас сидит там, – спокойно объяснил Тед детям, и Эшли тихо охнула. – Но мы не примем никаких мер. Мы хотим узнать, кто остановится и заговорит с ним, кто его сменяет на этом посту и что они затевают. Когда вы будете выходить из дома, не ищите его глазами, не замечайте его и не узнавайте. Мы не хотим его спугнуть. Просто ведите себя так, как будто ничего об этом не знаете, – сказал Тед.
Читать бесплатно другие книги:
