Кто в теремочке умрет? Луганцева Татьяна

Глава 14

— Вроде вы симпатичная женщина, — произнес Милан, осматривая раны на длинных ногах и руках Яны, когда ее привезли в санаторий к доктору.

— Вроде да… — вяло ответила она, — то есть находились люди, которые считали так же…

— Не молодая ведь уже… — продолжал вещать Милан, обрабатывая укусы собак перекисью водорода.

— Попрошу не хамить! — очнулась Яна.

— Я не хотел вас обидеть. Я имею в виду, ну… не шестнадцать же вам лет.

— Не шестнадцать, — согласилась Яна, поправляя челку, — я чувствую себя на восемнадцать.

Доктор вздохнул и продолжил работу.

— Вы успели побывать в двух автокатастрофах, упасть с лошади, быть искусанной собаками, не много ли для одной женщины?

— Вы так говорите, словно я испытываю от этого радость… не забывайте, это мои ребра и кости страдают, — обиженно произнесла она.

— Не пора ли вам угомониться?

— Обстоятельства против меня, — вздохнула она, думая о том, что ей придется теперь носить длинные юбки, брюки и кофты с длинными рукавами. — Как вы думаете, доктор, могу я остаться здесь, в санатории, или его хозяйка на меня сердится?

— За что?

— Я обещала ей не встречаться с князем, а сама все эти дни висела у него на хвосте.

— Я думаю, что Нонна с удовольствием примет вас обратно, она великодушная женщина. К тому же оттого, что вы висели у Карла Штольберга на хвосте, вы тем самым отвели от него смертельную опасность. Вы уже знаете, что под трибуной, где он должен был выступать, кто-то заложил взрывное устройство с часовым механизмом?

— Да, мне уже рассказали об этом, — мрачно ответила Яна, — мы с телохранителем задержали Карла, иначе он бы со своей пунктуальностью точно бы оказался на трибуне в положенное время… Так я могу остаться здесь? — снова спросила Яна.

— Я, как главный врач санатория, сейчас распоряжусь об этом, — сказал Милан и вышел из процедурного кабинета.

Яна грустно вздохнула, наконец-то ее покинул весь боевой пыл. Яну проводили в ту же комнату, где ее поселили и в первый раз. Из обстановки тут ничего не изменилось.

«Я никчемная дурочка… приложила столько усилий, чтобы обосноваться здесь или в замке, с полной уверенностью, что я смогу помочь другу, а только и сделала, что наняла этого чудаковатого телохранителя. Кто же желает смерти Карлу? Даже Анфису с ее мамашей, которые мне несимпатичны по определенным причинам, я не могу представить себе в облике убийц».

— С возвращением, Яночка, — заглянула к ней в комнату как всегда ярко накрашенная и добродушно настроенная Марьяна. — Я думала, что вы вняли моим доводам, и я больше вас здесь не увижу. Я порадовалась за вас. Правда, ваш уход из санатория нельзя было назвать тихим, так вы разворотили с этим ненормальным парнем весь пищеблок, — рассмеялась она, — но за то, что вы спасли Карла Штольберга, большое вам спасибо.

— Еще бы… — скривила губы в усмешке Яна и подняла потускневший взгляд на собеседницу: — Сейчас он не пострадал, но в любой момент может случиться непоправимое. Вам не удалось ничего узнать?

— Мне? — удивилась Марьяна. — Что я должна была узнавать?

— Можете больше не притворяться, Элеонора Мария Штольберг, — Яна впервые назвала княгиню полным именем, — я вообще не понимаю, как вы могли пойти на такое безумие, не посоветовавшись со мной хотя бы…

Марьяна изменилась в лице, казалось, что еще секунда — и с ее лица начнет отваливаться грим, наложенный щедро, словно орудовали шпателем или мастерком.

— Как ты?.. Что за бред? Что ты?.. — лепетала она, не замечая, что перешла с Яной на «ты».

— Да ладно, — махнула рукой Яна, — вы что, держите меня за идиотку? Вы можете обмануть Анфису, ее мамашу, еще сотню, как говорится, ни в чем не повинных людей, но не меня.

— Как давно ты знаешь? — с изумлением в глазах спросила Элеонора Мария.

— Да, фактически, сразу! Я не стала разоблачать вас, потому что у вас на такое безумие были очень веские причины. Во-первых, я бы никогда не поверила, что сердце Штольберга-старшего выдержало бы такую потерю. Ох, и артист же он! Его роль тронувшегося с горя мужа тянет на премию «Оскар»! Во-вторых, я хорошо чувствую Карла на каких-то только нам известных волнах. Слишком он был собран, элегантен и надушен на ваших похоронах, я не увидела горя в его глазах, он, как актер, никудышный. Я не верю, что после вашей смерти он устроил бы охоту, пусть даже с благотворительной целью. Не хватало только бала-маскарада! Карл ведь очень любит вас… как родную мать. В-третьих, как-то нелепо все это звучало, я говорила с вами по телефону вечером, и в тот же вечер вы умерли, это как-то неестественно, в любом случае, я не хотела в это верить. В-четвертых, я знала, что Марьяна — это вы, — наконец выдала Яна.

— Как знала?

— Я знала только одного человека в своей жизни, который расставлял на туалетном столике духи, баночки с кремом, различные тюбики в шахматном порядке. Точнее, я такое видела два раза в жизни: у княгини Элеоноры Марии Штольберг и у пациентки этого санатория Марьяны.

— Черт! — выругалась Марьяна и сняла парик.

— Кстати, с косметикой вы тоже переборщили, такой грим становится подозрительным, — добавила Яна и, наклоняясь к ее уху, прошептала: — Но самым убедительным доказательством вашей жизни является не это…

— А что? — вторила ей Элеонора Мария, стирая грим салфетками.

— Закрытый гроб! Знаете, я в последнее время не доверяю закрытым гробам. Пока не увижу покойника в гробу, не верю, что этот человек умер. Правда, представить, что вас нет, я смогла, и это вызвало поток вполне искренних и горьких слез.

— По легенде меня расплющило рухнувшими балками всмятку, — возразила княгиня.

— Я в курсе, но я и так уже знала, что вы живы. Как вы собирались вернуться назад? Зачем вы придумали такую нелепую легенду?! — спросила Яна. — Ведь можно было просто инсценировать отъезд куда-нибудь за границу.

— Наверное, ты права, я совершила самый нелепый поступок за свою жизнь, но я пошла на него в полном отчаянии.

— Поясните.

— Дело в том, что моему сыну грозит опасность. Мы посоветовались с Франтишеком, и я уговорила его согласиться с моим безумным планом. Карла поставили в известность, когда уже все было решено, и от его мнения уже ничего не зависело.

— Меня интересует его мнение.

— Карл был против, — ответила Элеонора Мария.

— Я в этом и не сомневалась, только не прощу ему, что он мне не рассказал о вашем плане-заговоре. Он заставил меня страдать.

— Ты же все знала!

— Он-то не знал, что мне все известно! — Яна надула губы.

— В любом случае, ты права, эта затея была полным бредом. Я полагала, если меня сочтут умершей, у меня будут развязаны руки, и я смогу найти того, кто хочет убить сына.

— Вы ведь неспроста поселились в этом санатории? — прищурила голубые глаза Яна.

— Ты очень проницательная девушка, — засмеялась Элеонора Мария.

— Вы тоже стали подозревать Анфису и ее мать?

— Я заметила, что Нонна, не знаю, как правильно выразиться, ну, ты понимаешь, испытывает какие-то чувства к Франтишеку. Моя женская интуиция говорила мне об этом.

— Понятно, я тоже заметила, что она подбивает к нему клинья, когда еще не успели вбить гвозди в крышку вашего гроба, — мрачно сказала Яна.

— Я не совсем поняла, что ты сказала, но это и неважно. Мне показались эти две дамочки подозрительными, и я захотела понаблюдать за ними со стороны.

— Вам не нравится Анфиса? — удивилась Яна. — Она такая утонченная, так воспитанна.

— Не знаю, может быть, во мне заговорила материнская ревность, но я не очень верю в искренность ее намерений. Вот если бы ты стала женой Карла, я была бы рада, так как ты открытый человек, у тебя все на лице написано.

— Что, правда? — испугалась Яна. — Я так глупо выгляжу?!

— Ну, что ты! Мы друг друга понимаем!

— Это нелогично.

— Что?

— Что Анфиса и ее мать вредят Карлу. Им выгоднее как можно скорее сыграть свадьбу, а не делать невесту преждевременно вдовой, — пояснила Яна, помогая княгине снять остатки грима.

— Я тоже это понимаю, но никто другой мне на ум не шел, не казался подозрительным, понимаешь? — Карие глаза Элеоноры Марии смотрели грустно и озабоченно.

— Логичнее всего было предположить, что на Карла мог ополчиться бывший жених Анфисы, — сказала Яна, — но я знакома с ним, и мне он симпатичен.

— Этот растяпа? Мальчик, который лежал здесь и не хотел жить? Нет, он не справился бы с Карлом! — тряхнула головой Элеонора Мария.

— Дима не такой уж и растяпа, — возразила Яна, — я видела его в действии. Этот парень силен, ловок и не труслив.

— Ты думаешь, что он мог?..

— Хоть мне и не хочется так думать, но его нельзя вычеркивать из списка подозреваемых, — ответила Яна, — а вам удалось что-нибудь узнать, будучи, извините, мертвой?

— Нет. Я говорила тебе, что уже раскаялась, что затеяла этот фарс. Связь с домом я держала через Лукаша. Он потайным ходом почти каждую ночь пробирался в условленное место, и туда же приходила я.

— То-то Карл говорил, что один раз ночью не обнаружил дворецкого в его комнате и был очень удивлен его отсутствием.

— Да… он ходил ко мне.

— Вот старый плут! Тоже состоял в сговоре и мне ничего не сказал! — воскликнула Яна.

— Не сердись, Яна, Карл не разрешал посвящать в наш план никого. Он старался внушить тебе, что нет никакой опасности, чтобы ты уехала домой… О, я знала с самого начала, что это не получится, но не стала разубеждать его. Он боялся, что если ты узнаешь, на какое безумство пошла я из-за грозящей ему опасности, то точно не уедешь. Раз уж ты узнала про мой поступок, может быть, поможешь мне вернуться с того света… ну, без скандала и шумихи? — посмотрела на Яну княгиня.

— Накладывайте грим снова, — скомандовала она.

— Зачем?

— Для начала вы уедете из санатория в качестве пациентки Марьяны. Вы же не хотите, чтобы Нонна узнала, что вы прятались у нее в этом идиотском парике и безвкусном макияже, пока она обхаживала вашего мужа?

Глава 15

— Надеюсь, что на этот раз вы меня пропустите беспрепятственно? — строго обратилась Яна к охраннику, подойдя к чугунным воротам.

Выглядела она на этот раз чудесно, на ней были надеты черные бриджи, цветная футболка, яркие босоножки на высоких каблуках. Длинные волосы она заплела в косу. Потное от жары лицо Иржи Браче расплылось в наглой улыбочке.

— Будь моя воля, я бы, конечно, вас не пустил, но, видя, как с вами носится князь, не буду рисковать потерей работы.

— Умный мальчик.

— А то еще, не ровен час, кинетесь под подъезжающую к замку машину, и я буду виноват, — открыл ворота Иржи.

— Вы будете виноваты, если с Карлом что-нибудь случится, — прошипела сквозь зубы Яна.

— Я-то здесь при чем? Почему с ним должно что-то случиться?

— По-моему, вы начальник охраны в замке? Так что же у вас в замке творятся такие дела? Кто-то портит тормоза в машине князя, устраивает пожары и подкладывает взрывчатку!

Лицо Иржи стало словно каменным.

— Я уверен, что никто из посторонних в замок проникнуть не мог.

— Намекаете, что это могли сделать только обитатели замка? — спросила она.

— Я ни на что не намекаю… Кстати, вы тоже были в замке в это время.

Яна фыркнула и прошла мимо начальника охраны с высоко поднятой головой.

Полуденное солнце припекало. Яна брела по дороге, поднимая облако пыли. По обе стороны от дороги трава пожелтела и засохла от непрекращающегося действия палящих лучей. Воздух, казалось, стоял душной стеной без всякого движения, так как даже намека на ветер не наблюдалось. Яна вытерла пот со лба и впервые пожалела, что всегда смеялась над женщинами с веерами, сейчас бы он тоже ей пригодился, создал бы хоть какое-то колебание воздуха. Даже пчелы и бабочки летали с цветка на цветок, растущие по склону пологой горы, лениво, и щебетанья птиц было не слышно. Яна подошла к входной двери, отдышалась, словно старая бабка, и позвонила. Ей открыл Лукаш со слезящимися от яркого солнечного света глазами.

— Яна?!

— Вы так удивляетесь, словно не знали, что я нахожусь по соседству, — улыбнулась Яна.

— Проходите, пожалуйста.

— Зови всех домочадцев и людей, приближенных к ним, я должна сделать очень важное заявление.

— Может быть, не надо? — буркнул Лукаш.

— Поздно. Механизм уже запущен! Зови всех, я жду в гостиной.

Яна прошла в гостиную и уселась в большое старинное кресло. Первым на ее зов спустился Карл Штольберг с легкой помятостью на красивом лице, как будто он плохо спал, и с нерасчесанными кудрями.

— Ты?!

— Меня всегда здесь встречают, как привидение, — обиделась гостья.

— Что ты опять задумала?

— Не будь так нетерпелив.

— Кстати, я получил твое письмо, — засмеялся Карл, — ты это серьезно или как?

— Или как, — ответила она.

Недавно она узнала, что Карлу пишут любовные письма местные девушки, и решила попробовать себя на этом поприще. Письмо было следующего содержания:

«Здравствуйте, ваше превосходительство. Я не могу сказать, что вы меня не знаете. Мы встречались с вами и даже не раз. Я хочу, чтобы вы снова обратили на меня внимание. Зовут меня Яной, а фамилия — Цветкова. Возраст у меня уже тот, когда спрашивать об этом женщину неприлично. Я высокого роста, но и вы, князь, не маленький, некоторые говорят, что я красивая. Я замужем, имею сына, но в наше время это не проблема, не так ли? Может быть, встретимся и погуляем при луне?

Я, правда, не местная, но за свое счастье тоже хочется побороться».

Еще в письмо Яна вложила свою фотографию, которая осталась лишней при оформлении заграничного паспорта. Это для того, чтобы Карл не запамятовал, как она выглядит.

— Очень хорошо, что получили письмо, я ведь настоятельно рекомендовала вам просматривать всю почту и надеялась, что вы найдете письмо от скромной женщины из России.

— Письмо хорошее, а вот фотография…

— Что с фотографией? — встрепенулась Яна.

— Она слишком официальная.

— Ну, извините, эротических снимков у меня нет, — парировала она.

— Что ты задумала?

— Расскажу, когда соберутся остальные, — пообещала Яна, разглядывая его мужественное лицо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, хорошо. Я думала, что ты больше беспокоишься о состоянии собак и о том, что я сорвала людям охоту. Анфиса великолепно смотрелась в седле!

— Разговор обо мне за глаза? — вплыла в гостиную невеста Карла. Белоснежное, воздушное платье подчеркивало ее грацию, нежность; кукольное личико было совершенно до тошноты.

«Хорошо, что мы собрались не за обедом, а то при виде ее прелестей у меня бы весь аппетит пропал», — подумала Яна, а вслух добавила:

— Мы о вас говорим только хорошее.

— Верится с трудом… вы, кажется, разместились в санатории? — невзначай спросила Анфиса.

— Туда и вернусь, не сомневайтесь, — заверила ее Яна, — вот сообщу радостную весть и уйду.

В дверях мялась нескладная фигура Юрия, который продолжал честно отрабатывать деньги, заплаченные за него за месяц вперед. Наконец, когда в гостиной собрались Франтишек Штольберг, Нонна, Терезия, семейный доктор Милан и Лукаш, как главный над прислугой, Яна оторвала свой взгляд от портрета какого-то предка, написанного в восемнадцатом веке и висящего прямо напротив нее, и прокашлялась.

— Дамы и господа! Даже не знаю, как и начать. Не хватает только полиции, ждем.

— Что случилось, Яна? Что ты еще натворила? — забеспокоился Карл.

Глазки-бусинки Нонны все время метались, как у загнанной собаки, между Карлом, Яной и Анфисой. Она словно вела подсчет взглядов князя, бросаемых на обеих дам, и недоумевала, какое вообще может быть сравнение между ее нежнейшим созданием и этой дылдой из России?

— Со вчерашней охоты я была паинькой, собаки поумерили мой пыл, — успокоила Яна собравшихся людей, — а вот и Августин.

Августин выглядел каким-то пристыженным и тихим, даже усы топорщились не так воинственно, как всегда. Полицейский сел напротив Яны и, пряча глаза, сказал:

— Яна Цветкова уже в курсе, я хочу сообщить вам радостную новость.

— Не темните уж!

— Вчера в управление обратилась женщина с заявлением, что у нее пропала дочь — сорокапятилетняя гражданка Чехии, работающая в агентстве по организации торжеств. Дочка живет отдельно от нее, детей, мужа не имеет, поэтому ее пропажа обнаружилась только сейчас. Эта женщина, по просьбе Элеоноры Марии, занималась подготовкой свадьбы Карла и Анфисы. Я заинтересовался этим фактом, а вчера вечером поступил интересный звонок из одной больницы от тамошней пациентки. — Августин перевел дыхание в абсолютной тишине.

— Приготовьте сердечные капли для князя Франтишека…

— Что, обнаружили пропавшую женщину? Ей что-то известно о кончине Элеоноры Марии? — спросила Анфиса, бледнея и прижимая худые руки к груди.

— Все дело в том, что эта женщина в больнице и оказалась княгиней Элеонорой Марией, — произнес Августин и, выдержав театральную паузу, добавил: — Она все эти дни не могла ничего вспомнить, потеряла память, поэтому и не давала о себе знать.

Глаза Нонны наконец-то остановились на лице Августина и расширились до своего максимального размера.

— Вы хотите сказать, что Элеонора Мария жива?! — с ужасом в голосе спросила она.

— Да, именно эту новость я и хотел вам сообщить.

— Но как же? Как же это все? А похороны? — залепетала Нонна с таким лицом, будто ей катастрофически не хватает воздуха.

Если бы Яна не знала, что «несчастный случай» Элеонора Мария подстроила себе сама, она бы со стопроцентной уверенностью сказала бы, что это дело рук Нонны, судя по ее реакции.

— В том-то и дело, что они с женщиной по организации торжеств спустились в подвал за старинной фатой. Княгиня хотела показать ей кое-какие вещи из сундуков прабабушки, которые могли пригодиться для свадьбы. Тогда на них и рухнула балка. Княгиня успела отбежать, но путь ей преградил обрушившийся свод. Она с трудом вышла через подземный ход к людям, но во время обвала стукнулась головой и получила несущественные, но все же ранения. Ее нашли местные жители, и, конечно, в этой раненой, растрепанной женщине в грязной одежде они не признали княгиню Штольберг. Она была помещена в местную больницу, где и находилась все это время с амнезией, легким сотрясением мозга, ушибом мягких тканей плеча и трещиной в ключице.

— Аллилуйя! — закричала Яна.

— Кого же мы похоронили? — тупо открыв рот, спросила Анфиса.

— Как кого? Ту женщину… никто же не знал, что княгиня находилась в подвале не одна… останки были неопознаваемы. Генетической экспертизы не делали, — вздохнул Августин, — в этом есть часть нашей вины.

— Не может быть! — выдохнула Нонна.

— Значит, моя жена… жива? — затрясся князь Франтишек.

— Точно! Сегодня Элеонора Мария прибудет в замок, — подтвердил полицейский, — правда, Яна?

— Да, конечно! — с готовностью закивала она головой. — Карл, помоги отцу пережить эту нежданную радость, ему вредны такие стрессы.

— Какая радость! Надо же, я уже отчаялся, смирился… такое счастье… я не поверю, пока не увижу ее!

— А-лли-луй-я! — по слогам, без эмоций повторила Яна, холодно глядя на Карла.

— Можно тебя? — спросил он.

Яна встала и вышла вместе с молодым князем из гостиной.

Карл нахмурил брови.

— Не вижу радости на твоем лице, князь. Твоя мама жива и сегодня вернется домой, понимаешь? — спросила Яна.

— Ты давно знала? — выдавил из себя Карл.

— Давно.

— Ты сердишься на меня?

— Очень. У меня просто нет сил надавать тебе пощечин.

— Я был против этого плана.

— Я знаю.

— А еще я хотел, чтобы тебя здесь не было.

— Тоже знаю, но ничего у тебя не получится, — сказала Яна.

Карл хмуро посмотрел на Яну.

— Как вам удалось подговорить Августина? Он же кристально честный человек. Как он согласился? Я не знал, как к нему подступиться, чтобы исправить эту глупую ошибку.

— Я умею быть убедительной, — усмехнулась Яна, — для протокола даже наняли бывшую актрису, которая сыграла роль матери «погибшей женщины». И Августин не станет преследовать по закону того чиновника, кто помог вам оформить липовые похороны. Гроб с кирпичами… не ожидала от вас такой пошлости, князь.

— Я точно сын своего отца. Он в свое время выбрал себе в жены женщину с богатой фантазией, как и ты. Спасибо тебе за то, что тебе удалось вернуть маму домой без лишних кривотолков, сочинив такую легенду.

— Я думаю, что необходимо как-то особо пышно отметить возвращение княгини домой, чтобы весь город поверил, что вы искренне рады, что она снова с вами, — подмигнула князю Яна.

— Я устрою бал-маскарад в ее честь! Замок и весь город будут праздновать! — воскликнул Карл.

— Как это чудесно! — захлопала в ладоши Яна. — Я так люблю праздники!

— И на этом балу я объявлю дату нашей с Анфисой свадьбы, — добавил Карл, — ведь мама же нашлась, и теперь ничто не может помешать нашей свадьбе?

Лицо Яны вытянулось, а улыбка сошла на нет.

Глава 16

Узкие, мощенные камнем улочки чешского городка сияли чистотой. Яну просто умиляли эти двух— и трехэтажные домики под черепичными крышами, разноцветно покрашенные и ухоженные. Рядом с входом в каждый дом в больших, красивых керамических горшках росли цветы. Многие окна были раскрыты настежь, при этом решетки отсутствовали. Создавалось впечатление, что люди, живущие в этих домиках как с картинки, вообще не закрывают двери, доверяя друг другу полностью. Почти в каждом доме под причудливым козырьком над крыльцом располагались какие-нибудь магазинчики: булочная, бакалея, кондитерская или парикмахерская, а то и сувенирная лавка с гончарной мастерской.

Яна Карловна Цветкова при полном параде, то есть в красном платье, которое ей пожертвовала Анфиса, шла по улицам города. Она только затянула на талии блестящий пояс-цепочку, чтобы обозначить ее и украсить платье. На ноги она надела такие же красные, лакированные туфли с закругленным носом и широким, удобным каблуком средней длины. Обычно Яна такие туфли не носила, предпочитая обувь на тонких высоких каблуках, но по этой мостовой ходить на шпильках было совершенно невозможно, они бы сразу же застряли между камней. Кроме того, эти туфли идеально подходили по цвету к платью, а Яна любила такие сочетания. Она шла, бойко стуча каблуками по мостовой, заглядывая в витрины лавок и улыбаясь встречным. Настроение у нее было очень хорошим, она наконец-то взяла себя в руки, и даже помолвка князя не могла выбить ее из колеи. С утра она встала, позавтракала в санатории, выкинула прописанные ей таблетки для успокоения, поплавала в бассейне и, нарядившись, пошла в город. Яну нисколько не смущало, что люди с интересом рассматривают ее длинные ноги в синяках и ссадинах. У нее было две цели: посетить салон красоты и найти себе подходящий маскарадный костюм для праздника, который устраивали Штольберги в честь возвращения Элеоноры Марии в родовом замке. Яна зашла в одну из многочисленных летних кафешек и разместилась за столиком. В маленькой вазочке стояли цветы. Меню лежало здесь же, на столе. Яна открыла раздел меню на английском языке и начала его внимательно изучать.

— Советую взять салат «Айсберг» с авокадо и креветками и пиво «Крушовице» темное, — раздался рядом с Яной приятный мужской голос.

Яна оторвала взгляд от меню и встретилась с серо-зелеными глазами Дмитрия. Выглядел он хорошо, видимо, сказался отдых без его «тренера».

— Могу я присесть?

— Конечно, Дима, располагайся, — кивнула головой Яна.

— Что же моя спасительница позабыла о своем подопечном? Бросила меня в замке, можно сказать, на произвол судьбы?

— Я сейчас снова в санатории… в замке я не прижилась. Лукаш был прав, мое место там занято. А ты как?

— Я тоже ушел оттуда, сейчас живу у себя в квартире. Кстати, я пришел не один…

К их столику с мороженым в руках приблизилась Терезия в розовато-дымчатой шелковой юбке и черной полупрозрачной блузке.

— Терезия? Вы знакомы? — удивилась Яна.

— Мы познакомились в замке и очень мило проводим вместе время, — ответил Дима, пододвигая еще один стул и обнимая девушку за плечи.

Яна заметила в его ранее потухшем взгляде огонек, и ее это порадовало. Они оба были молоды, красивы и должны были наслаждаться жизнью, что они в данный момент и делали.

— Мне позвонила одна моя давнишняя приятельница, она, кстати, наполовину русская, наполовину полька, зовут ее Оксана, — сказала Терезия, — у нее случилась неприятность, и я не знаю, как ей помочь.

— Три салата «Айсберг» и три пива «Крушовице» темное! — заказала Яна официанту и переключила свое внимание на дочку Лукаша.

Солнце играло бликами в ее мелких кудряшках, отчего они отливали медным золотом и уже не казались темно-каштановыми.

— А что случилось? Может быть, мы с Димой сможем помочь? — спросила Яна.

— Да ерунда какая-то… Оксана живет очень бедно. Так уж получилось, что в восемнадцать лет она стала мамой, и всю свою жизнь посвятила сыну. Сейчас маленькому Мартину семь лет, он очень любит музыку. Оксана длительное время собирала деньги ему на пианино, правда, на бывшее уже в пользовании…

— Бэ-у, — кивнула Яна головой, — у нас это называется бывшее в употреблении, еще неизвестно, захочет ли ребенок играть на нем, может быть, он закапризничает и наотрез откажется заниматься. Ваша подруга поступила мудро, решив приобрести инструмент подешевле.

— Вот и я так считаю! — обрадовалась взаимопониманию Терезия. — Но даже не новое пианино стоит недешево.

— Твоей подруге не хватает денег? — догадалась Яна и полезла в сумку за кошельком.

— Нет, что ты! Она сама решает все проблемы, она такая гордая, никогда не берет денег. Говорит, я знала, на что иду, сама и выкручусь.

Официант в красной жилетке, белоснежной рубашке и в фартуке принес их заказ. Холодное, свежее пиво в жаркий, душный день разливалось живительной влагой в недрах организма.

— На объявление моей приятельницы откликнулось сразу несколько человек, и сейчас она не знает, что делать, какой из инструментов купить? Все-таки на них играли многие годы, они могут быть не просто расстроены, а элементарно сломаны. Оксана обратилась к одному настройщику. Он согласился прийти к ней за хорошие деньги, а о том, что инструменты находятся в разных концах города и ему придется ездить по этим адресам и проверять их на месте, он и слушать не захотел, — объяснила Терезия, заправски осушая кружку пива и заедая легким салатом. — Вот я и ищу знающего человека, который смог бы съездить по трем адресам и проверить пианино, а затем сказать Оксане, какой инструмент для ее сына лучше подойдет.

— Ну, это надо быть настройщиком пианино, разбираться в этом деле… — почесал затылок Дмитрий.

— Я думаю, достаточно иметь абсолютный музыкальный слух и уметь играть, чтобы помочь выбрать пианино, — предположила Яна.

— Верно! Яна — ты умница, я подумала точно так же! — обрадовалась Терезия. — Вот я и ищу такого человека.

— К сожалению, музицирование не входит в число моих талантов, — вздохнула Яна, напрягая память: где-то совсем недавно она видела роскошное пианино, старинное, дорогое.

— Я умею играть только на гитаре, и то… так, два аккорда, а уж об абсолютном музыкальном слухе вообще речь не идет, — сказал Дима.

— Эх, жаль… вы чудные люди, и здорово бы помогли моей подруге, — с сожалением проговорила Терезия, — меня за границей обучали музыке, но я так и не научилась играть, нет у меня к этому способностей, что делать?

— Точно! — хлопнула пустой кружкой по столу Яна. — Карл умеет играть на пианино. Он тоже учился музыке, кроме того, я видела в замке роскошный рояль.

— Да, он играет, и Элеонора Мария тоже, — замерла Терезия, — но о том, чтобы попросить князя, у меня и мысли не было.