Однажды Сталин сказал Троцкому, или Кто такие конные матросы. Ситуации, эпизоды, диалоги, анекдоты Барков Борис

В январе 1913 года в Вене Сталин завершил работу «Марксизм и национальный вопрос». В ней много неточно переведенных фрагментов работ Карла Реннера и Отто Бауэра. Оказалось, в Вене в семье большевика Трояновского Сталин пользовался переводческими услугами гувернантки.

Сталин сказал по поводу арестов:

— А чем мы хуже медиков? Они же делают маленькую прививку, чтобы избежать большой болезни.

В феврале 1924 года Сталин приказал органам составить списки бывших членов всех партий (кроме большевистской), всех помещиков, фабрикантов, офицеров царской армии, дворян, чиновников.

Выступая на XVIII съезде, Сталин сказал:

— На XVI и XVII съездах мы били оппозицию, а сейчас и добивать некого!

Смех в зале.

Крупская как-то поспорила со Сталиным. Тот сказал ей:

— Молчи, дура, а то назначим Ленину другую вдову, например Фотиеву или товарища Коллонтай.

После ареста первого секретаря ЦК ВЛКСМ Александра Косарева Сталин вызвал редактора «Комсомольской правды» Николая Михайлова и предложил ему занять место Косарева. Михайлов высказал сомнение: ему тридцать два года. Вдруг Сталин резко позвал Лаврентия Павловича Берию (в то время наркома внутренних дел), и тот шагнул откуда-то из потайной двери.

— Лаврентий, есть такое мнение — назначить тебя первым секретарем ЦК ВЛКСМ.

— Слушаюсь, товарищ Сталин. Когда нужно принимать дела?

Сталин повернулся к Михайлову:

— Учись, сопляк, как надо отвечать!

В сопровождении кавалькады машин с охраной и соратниками Сталин ехал на юг. Проезжая через какое-то село, Сталин захотел размяться. В селе никого не было: все ушли в поле. Вдруг откуда ни возьмись появился старый дед. От советских и партийных руководителей у него зарябило в глазах.

— Господи, Сталин! — заохал он. — А вот и сам Молотов! И… твою мать, Буденный!

С тех пор, встречая знаменитого конника, Сталин восклицал:

— И… твою мать, Буденный!

Сталин еще в конце войны заметил, что люди его страны изменились. Ежедневное соседство со смертью притупило страх. Нужны были новые репрессии. Началась полоса арестов, сначала так называемых «повторников», то есть тех, кто уже отсидел в 30-х годах, затем настала очередь новых жертв. Посыпались постановления ЦК партии по вопросам идеологии и искусства. Они обсуждались в вузах, училищах и школах. Дети знали о судьбах Зощенко и Ахматовой, Прокофьева и Шостаковича не меньше, чем взрослые. Однажды на собрании в Академии художеств студентка первого курса задала вопрос: кто же все-таки такой Шостакович — гениальный создатель Седьмой (Ленинградской симфонии) или космополит, формалист и враг народа? Через полчаса после собрания ее арестовали. Восемнадцатилетняя девочка получила два года тюрьмы за политическую неблагонадежность.

За несколько дней до паралича Ленин написал Сталину: «Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано. Поэтому прошу вас взвесить, согласны ли вы взять сказанное назад и извиниться, или предпочитаете порвать между нами отношения».

Что же сказал Сталин Крупской? «Спать с вождем не значит знать вождя!»

Крупскую этот разговор взволновал чрезвычайно: она была совершенно не похожа сама на себя, рыдала и каталась по полу.

Что же ответил Сталин Ленину? «Я не считаю, что в моих словах можно было усмотреть что-либо грубое или непозволительное, предпринятое против вас. Ничего, кроме пустых недоразумений, не было тут. Впрочем, если вы считаете, что для сохранения отношений я должен взять назад сказанные слова, я их могу взять назад, отказываясь, однако, понять, в чем тут дело, где моя вина и чего, собственно, от меня хотят».

— Товарищ Сталин, писатель Алексей Толстой миллионер. Надо прижать его налогами.

— А у вас есть другой Толстой?!

Когда выбирали самый короткий путь в Потсдам, то решили везти Сталина на поезде. На расстояние 20–40 километров от железной дороги на территории Польши и Германии было отселено все «неблагонадежное» население. Безопасность путешествия вождя обеспечивали 17 тысяч бойцов НКВД и 1515 оперативников. На каждый километр выделялось от 6 до 15 человек охраны. А еще по линии курсировало 8 бронепоездов НКВД…

В 1943 году Сталин отправлялся на Тегеранскую конференцию для встречи с коллегами по антигитлеровской коалиции — Черчиллем и Рузвельтом.

В восемь утра на аэродроме Новиков (командующий ВВС) доложил, что к полету готовы два самолета. Первый поведет генерал-полковник Голованов, второй — полковник Грачев. Верховному предложили лететь с Головановым. Сталин усмехнулся:

— Генерал-полковники самолеты водят редко, полетим с полковником.

Сталин для переговоров часто использовал бурное застолье. Помогали ему в этом верные соратники. Вячеслав Молотов вспоминал об одной ситуации, которая, скорее всего, способствовала тому, что Сталин и лидер Югославии Иосип Броз Тито подписали соглашение о временном вводе советских войск в эту страну. Глава балканской республики тоже попал под «водочную дипломатию».

Берия сильно перестарался — напоил Тито. Он, видимо, считал нужным так угодить Сталину. Тито вышел в туалет, ему стало плохо. Сталин положил ему руку на плечо: «Ничего, ничего…»

Правда, через три года Тито «протрезвел» и разорвал партийно-государственные отношения с СССР…

В апреле 1941 года очень остро стоял вопрос о возможном вступлении Японии в войну против СССР. Для обсуждения этой животрепещущей проблемы в Москву прибыл министр иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуока. И конечно же трезвым ему из нашей страны отбыть не удалось. В завершение его визита Сталин сделал жест, на который весь мир обратил внимание: сам приехал на вокзал проводить японского министра. Поезд задержали на час. Молотов со Сталиным крепко напоили Мацуоку и чуть ли не внесли его в вагон. Эти проводы стоили того, что Япония не стала с нами воевать. Во время проводов Молотов и Мацуока пели русскую народную песню «Шумел камыш…», и японский гость на вокзале практически утерял способность к самостоятельному передвижению… Но советско-японский пакт о нейтралитете был подписан.

Одним из немногих, кого советским дипломатам и политическим лидерам не удалось напоить, был Адольф Гитлер. На вопрос, выпивал ли с Гитлером Молотов, последний ответил так: «Я вместо него пил».

Сталин очень любил фильмы Чаплина. Смотрел их по многу раз. В 1940 году он посмотрел фильм Чаплина «Великий диктатор», но с половины ушел.

Узнав о вероломном нападении фашистской Германии, члены политбюро собрались у Сталина. Вождь был в смятении: «Начавшаяся война развивается катастрофически. Ленин нам оставил советское государство, а мы его просрали. Я отказываюсь от руководства».

Он покинул соратников и отправился на ближайшую дачу в Кунцево. Через несколько часов Берия, Молотов и Каганович отправились за ним. Увидев их, он очень испугался, решив, что они приехали его арестовать.

В Кремле обсуждали, как защищать Смоленск. Ворошилов предложил ударить по немцам с флангов конницей. Сталин сказал:

— Такой план мог представить только враг народа.

Обсуждение продолжалось. Потом отправились выпить и закусить. С краю стола одиноко стоял Ворошилов. К нему подошел Сталин и сказал:

— Стареем, Клим!

Ворошилов был «реабилитирован».

Однажды в Кремле выступал популярный эстрадный певец Вадим Козин. После концерта Сталин, поблагодарив его, поинтересовался, есть ли в его репертуаре песни о вожде советского народа товарище Сталине? Козин развел руками — и очутился в Магадане якобы за гомосексуализм.

Сталин сказал Георгию Константиновичу Жукову в 1941 году:

— Мы даже без Ленина обошлись, а без Жукова тем более обойдемся!

Выслушав план операции по взятию Кенигсберга, Сталин задал странный вопрос:

— А как вы собираетесь брать зоопарк? Знаете ли вы, что в кенигсбергском зоопарке находится самый старый бегемот из всех живущих в неволе? Надо сохранить его живым и невредимым.

План операции пришлось пересмотреть. На зоопарк был сброшен десант, бегемота взяли в плен живым.

Профессор К. вылечил Сталина от радикулита.

— Проси чего хочешь, — сказал Сталин.

— Мне ничего не надо.

— Подумай.

Профессор подумал:

— У меня три просьбы. Первая: товарищ Сталин, не работайте по ночам.

— Постараюсь.

— Вторая: бюрократы задерживают оборудование для моего института.

— Копия заявки с собой? Давай — у меня кое-какие связи, поможем.

— Третья: болят почки, а на всех торжествах первый бокал — за товарища Сталина. Разрешите не пить.

Сталин подумал и сказал:

— Первый пей, как все.

Как-то, читая рассказ писателя Михаила Михайловича Пришвина, Сталин пробормотал:

— Интересно, что за птица дрофа?

Несмотря на тяжелое военное время, в Астраханский заповедник тут же вылетел самолет с профессором-орнитологом на борту, и на следующий день верные слуги доложили, что товарищ Сталин может увидеть дрофу. Отворилась дверь — и вошел профессор с дрофой. Сталин сказал:

— Замечательная птица эта дрофа. Но зачем ее неволить? Выпустите ее. Думаю, что и профессора тоже можно выпустить.

Однажды Сталин пригласил к себе писателя Пришвина. Сталин говорил о политических проблемах, а Пришвин — о муравьях, собачках и птичках. По окончании встречи Сталин сказал:

— Не надо вам заниматься политикой — пишите о птичках.

У Сталина спросили:

— Что делать с писателем Н.? Его обвиняют в троцкизме. Однако имеются доказательства его невиновности. Как решить проблему?

Сталин ответил:

— Есть человек — есть проблема. Нет человека — нет проблемы.

Сталин берет телефонную трубку.

— Барышня! Барышня! Дайте мне МХАТ! МХАТ мне дайте! Это кто? Директор? Слушайте, это Сталин говорит. Алло! Слушайте! — Сталин начинает сердиться и сильно дуть в трубку. — Слушайте, только не бросайте трубку! Это Сталин говорит. Где директор? Как? Умер? Только что? Скажи, пожалуйста, какой нервный народ пошел! Пошутить нельзя!

Банкет в Кремле. Сталин прохаживается вдоль праздничного стола, попыхивает трубкой. Длинный величальный тост в честь Сталина произносит писатель Алексей Николаевич Толстой. Он говорит долго, употребляя все более и более превосходные степени и все более высокие эпитеты. Сталин ходит, слушает, потом останавливается около Толстого, хлопает его по плечу:

— Успокойтесь, граф.

Константин Сергеевич Станиславский звонит Сталину:

— Товарищ Сталин, извините, забыл ваше имя-отчество… Ах да, спасибо, Иосиф Виссарионович, вы сегодня хотели прийти к нам на спектакль, однако мы вынуждены сделать замену. У нас Ольга Леонардовна заболела.

Сталин что-то ответил. Станиславский закрывает трубку рукой и говорит присутствующим в комнате:

— Совсем заработался товарищ Сталин — забыл, кто такая Ольга Леонардовна… Книппер-Чехову не помнит.

В конце 1930-х годов известный петербуржский режиссер и острослов Николай Павлович Акимов, встретив Аркадия Исааковича Райкина, как-то заметил ему:

— Неужели мы такое дерьмо, что нас даже не посадили?

Члены политбюро посетили театр и посмотрели спектакль «Хлеб» Владимира Киршона. На следующий день Сталин был у Горького, где оказался и Киршон. Тот подошел и при всех спросил Сталина:

— Как вам понравился спектакль «Хлеб»? Я автор и хотел бы знать о вашем впечатлении.

— Не помню. В тринадцать лет я смотрел спектакль Шиллера «Коварство и любовь» — помню. А вот спектакль «Хлеб» не помню.

Иван Семенович Козловский, зная, что Сталин к нему благоволит, однажды обратился с просьбой:

— Я никогда не ездил за границу. Хотелось бы съездить.

— Не убежишь?

— Что вы, товарищ Сталин, родное село мне намного дороже, чем вся заграница.

— Правильно, молодец. Вот и поезжай в родное село.

Однажды певца Козловского потребовали в Кремль на внеплановый банкет. Сталин попросил его спеть «Сулико». Певец объяснил, что у него болит горло и он боится потерять голос.

— Хорошо, — сказал Сталин. — Пусть Козловский бережет свой голос. И пусть послушает, как мы с Берией споем. Иди, Лаврентий, петь будем.

Они встали рядом и спели.

На другом банкете Козловский подошел к роялю. Члены политбюро повскакали из-за стола, загалдели:

— Спойте арию…

— Спойте романс…

Вмешался Сталин:

— Нельзя покушаться на свободу художника. Товарищ Козловский хочет спеть «Я помню чудное мгновенье».

В 1939 году после победы на конкурсе юмористов Аркадия Райкина пригласили на прием в честь 60-летия Сталина. Выступление Сталин слушал без улыбки. Один раз он наклонился к Ворошилову. Потом Райкина пригласили за стол между Сталиным и Ворошиловым.

Актер тихонько спросил:

— Товарищ Ворошилов, во время моего номера товарищ Сталин вам что-то сказал. Может быть, это было какое-то замечание?

— Товарищ Сталин спросил, что значит слово «авоська»?

Как-то в присутствии кинорежиссера Григория Васильевича Александрова Сталин спросил актрису Любовь Петровну Орлову:

— Тебя муж не обижает?

— Иногда обижает, но редко.

— Скажи ему, что, если он будет тебя обижать, мы его повесим.

Полагая ситуацию шутливой, Александров спросил:

— За что повесите, товарищ Сталин?

— За шею, — мрачно и серьезно ответил вождь.

Под 1940 Новый год в Кремле был прием. Сталин взял под руку балерину Галину Уланову и повел к столу. В центре стола стояло большое блюдо с помидорами. Сталин сказал:

— Видите, зима, а у нас такие красивые помидоры, — и взял помидор.

Помидор оказался подпорченным с одного бока.

В сердцах вождь швырнул его назад и, крикнув:

— Снять! — пошел из зала. У выхода он задержался и уточнил: — Помидоры, а не директора!

В Кремле шел прием грузинских деятелей искусства. Сталин присел за накрытый стол между известными актрисами Нато Вачнадзе и Тамарой Чавчавадзе.

— Подумать только, — как бы между прочим произнес он, — какой чести я удостоился: простой крестьянский сын сидит между двумя грузинскими княжнами!

Подписав договор с Германией, Сталин поднял бокал шампанского со словами:

— Я хочу выпить за Гитлера — авторитетного вождя немецкого народа, заслуженно пользующегося его любовью. Я пью за осуществление всех планов вождя немецкого народа!

После заключения с Японией договора о ненападении Сталин привез на вокзал министра иностранных дел Японии и сказал ему:

— Мы тоже азиаты.

Сталин имел двух сыновей — Якова и Василия. Был у него и приемный сын А.Ф. Сергеев (сын погибшего в 1921 году большевика Федора Сергеева (Артема). Последний, будучи уже генералом, вспоминал:

— Собрал нас всех троих как-то Иосиф Виссарионович и говорит: «Ребята, скоро война, и вы должны стать военными…» В первый же день войны Сталин позвонил, чтобы нас всех взяли немедленно на фронт. «Иди воюй!» — таковы были его прощальные слова каждому из сыновей…

В 1943 году на совещании в Ставке Сталин обратился к генералу Е.:

— А вы, товарищ, все еще на свободе?

Генерал приготовился к аресту. Однако прошел день, два, неделя, но его никто не беспокоил.

В начале 1944 года история повторилась. Однако опять все обошлось. В конце того же года во время совещания Сталин подошел к Е. и снова говорит:

— Понять не могу, почему вас до сих пор не арестовали?

И в этот раз все обошлось. А после окончания войны на банкете в часть победы Сталин подошел к Е. и сказал:

— В самые трудные дни войны мы не теряли оптимизма и чувства юмора. Не правда ли, товарищ Е.?

Генерал-полковник докладывал Сталину положение дел. Сталин оказался очень доволен.

— Вы хотите еще что-нибудь сказать, товарищ генерал-полковник?

— Да, у меня личный вопрос.

— Говорите.

— В Германии я отобрал кое-какие интересующие меня вещи, но на контрольном пункте их задержали. Если можно, я просил бы вернуть их мне.

— Это можно. Напишите рапорт, я наложу резолюцию.

Генерал-полковник вытащил из кармана заготовленный рапорт. Сталин наложил резолюцию. Генерал-полковник, очень довольный, горячо поблагодарил Сталина.

— Не стоит благодарности.

Генерал-полковник прочитал резолюцию: «Вернуть полковнику его барахло. И. Сталин».

— Тут описка, товарищ Сталин. Я не полковник, а генерал-полковник.

— Нет. Тут все правильно, товарищ полковник.

На приеме в честь победы Сталин произнес тост за великий русский народ и его долготерпение. К нему подошел растроганный маршал бронетанковых войск Павел Семенович Рыбалко:

— Как вы, товарищ Сталин, замечательно сказали о русском народе! Откуда вы, грузин, так глубоко знаете русский народ?

Сталин сердито ответил:

— Я не грузин. Я русский грузинского происхождения.

Сталин созвал крупных военачальников и сказал:

— Мне стало известно, что некоторые генералы и маршалы нажились на войне, которая была трагедией для народа.

Сказал и ушел. Маршал Василий Чуйков к утру вывез из своей квартиры не только все ценности и мебель, привезенные из Германии, но и вообще все, и остался в пустой квартире.

Нужно было подписать разрешение на выпуск фильма. Председатель Комитета по делам кинематографии И.Г. Большаков подал Сталину авторучку. Авторучка не писала. Большаков встряхнул ее, и чернила выплеснулись на белые брюки генералиссимуса.

Сталин вскинул голову и свирепо посмотрел на Большакова. Того охватил ужас. Довольный достигнутым впечатлением, Сталин сказал:

— Ну что, Большаков, испугался? Наверное, решил, что у товарища Сталина последние штаны?

Сталин проезжал в автомобиле мимо красивого двухэтажного дома.

— Чей это детский сад?

— Это дача генерала N.

— А мне кажется, это детский сад.

Когда он ехал назад, вокруг дома уже бегали дети.

Как-то после войны кинорежиссер Григорий Михайлович Козинцев показывал свой фильм Сталину и пытался угадать его впечатление. Вдруг вошел помощник Сталина Поскребышев, подал записку и посветил фонариком. Сталин буркнул:

— Плохо.

Козинцев потерял сознание. Сталин сказал:

— Когда очнется этот хлюпик, скажите ему, что «плохо» относится не к фильму, а к записке. Товарищу Сталину весь мир говорит: «Плохо» — не падает же Сталин от этого в обморок.

Работник ЦК, курировавший Союз писателей, стал жаловаться Сталину на своих подопечных, дескать, этот пьет, этот жене изменяет, этот пишет плохо…

— Других писателей у меня для вас нет, — обрезал его Сталин. — Придется с этими работать.

После войны Сталин собрал министров военных отраслей: Паршина, Устинова, Ванникова, Зальцмана — и сказал:

— Забудьте о том, чем вы занимались во время войны. Больше этим вы заниматься не будете. Вот вы, Паршин, займетесь теперь турбинами, компрессорами, насосами…

И так каждому он определил новую работу. Только Зальцман возразил, дескать, он не сумеет сразу после танков перейти на производство тракторов и сельхозтехники. Сталин немного помолчал, потом сказал:

— Я убедился в том, что вы, Зальцман, министром быть не можете. А посему с этого часа вы уже не министр, а директор Челябинского тракторного завода…

Как-то Сталин спросил министра морского флота Виктора Георгиевича Бакаева:

— Я слышал, стоит вопрос о вашей баллотировке в Академию наук?

— Да, товарищ Сталин.

— Но ведь в таком случае вы, как министр, ставите себя в зависимость от людей, которые будут вас избирать. Подумайте, кем бы вы хотели быть: академиком или министром?

Бакаев подумал и отказался избираться в Академию наук.

Сталин вызвал академика Сергея Ивановича Вавилова.

— Раньше академией руководили геологи и биологи, сейчас необходимо, чтобы президентом был физик. Мы просим вас дать согласие и порекомендуем академиком избрать.

— Благодарю за оказанное доверие.

— Есть ли у вас личные просьбы?

— Лично мне ничего не надо, но я хотел бы знать о судьбе брата (академика-генетика Николая Ивановича Вавилова).

— Какого ученого угробили, негодяи!..

После атомной бомбардировки Хиросимы Сталин спросил президента Академии наук Вавилова:

— Ну что, просрали бомбу ваши ученые?

— Нет, товарищ Сталин, в очередях простояли.

Дерзкий ответ спас президента. В науку были брошены большие средства.

Заместителю министра Военно-морского флота Исакову позвонил Сталин и сказал:

— Есть мнение назначить вас начальником Главного военно-морского штаба.

— Товарищ Сталин, разрешите доложить, у меня серьезный недостаток: нет одной ноги, — ответил Исаков.

— Ничего страшного. У нас раньше был начальник штаба, у которого не было головы. Ничего, работал.

Сталин своеобразно «ценил» некоторых ближайших своих соратников.

Жена Поскребышева была родной сестрой невестки Троцкого. Ордер на арест своей жены Поскребышев должен был лично передать Сталину на подпись. При этом он попытался взять ее под защиту.

— Раз органы НКВД считают нужным арестовать твою жену, — ответил Сталин, — значит, это необходимо, — и подписал ордер. Увидев выражение лица Поскребышева, он рассмеялся: — Ты что, бабу жалеешь? Найдем тебе бабу!

Действительно, в квартиру к Поскребышеву пришла молодая женщина и сказала, что ей поручили заниматься его хозяйством.

В 1947 году Сталин затребовал данные о состоянии преступности в стране. Сведениями остался недоволен: «Мало. Мы должны решить проблему кадров в промышленности, особенно на лесоповале».

Глубокая ночь, Сталин снимает трубку:

— Слушай, товарищ Молотов, ты все еще заикаешься?

— Да, товарищ Сталин, немного, но если надо для партии, я…

— Нет, ничего, спи спокойно!

Набирает номер Микояна:

— Слушай, товарищ Микоян, сколько было бакинских комиссаров? И сколько погибло?

— Двадцать семь, товарищ Сталин, а погибло двадцать шесть.

— А, ну ничего, спи спокойно, дорогой наш двадцать седьмой бакинский комиссар!

Звонит Берии:

— Слушай, Берия, ты все еще занимаешься девочками?

— Нет, не очень… Так, иногда…

— Ну ничего, ничего, спи спокойно! — Сталин кладет трубку.

— Ну вот, соратников успокоил, можно и самому уснуть!