В нужное время в нужном месте Богданов Андрей
– Покурю, пока ты там в базе данных роешься.
– Оставайтесь на месте!
– А в честь чего?
– Это приказ! Вы – Фехтовальщик. Вы обязаны подчиняться приказам вышестоящих представителей братства!
– А кто тут у нас вышестоящий представитель? Ты что ли, крыса тыловая? Звать-то тебя хоть как, представитель?
– Вы пьяны? – догадался дежурный.
– А ты приди, понюхай, – предложил я, закуривая сигарету.
– Черт знает что… – послышалось из динамика.
– Нет, правда, звать тебя как? А то некрасиво… Я представился, ты – нет. Непорядок.
– Прекратите хулиганство!
– Пока не назовешь свое имя, разговора не будет! – отрезал я.
– У нас запрещено…
– Я же не спрашиваю фамилию и домашний адрес. Только имя.
– Андрей…
– Эх, Андрюша…
Мне вдруг стало жаль парня. Вляпался он, конечно, по самое не хочу. Огребет еще по шее из-за меня. Надо вытаскивать его из переговорного процесса. Тем более что толку от хлопца не предвидится никакого.
Раз так – начнем общаться со старшими братьями. Благо, все имена и псевдонимы руководства этой конторы я запомнил, изучив секретную папку оборотней. Нам будет о чем поговорить.
– Слушай сюды, Андрюха. Ситуация, сам понимаешь, нештатная. Ты свистни кого-нибудь из начальства!
– Какого начальства?
Я мысленно перебрал имена и псевдонимы серьезных руководителей, которые, судя по должностям, явно могли что-то решать…
– Есть у вас такой, Дмитрий Валентинович Росс, особая примета – шрам через всю спину, псевдоним – Кувалда, должность – первый заместитель главы братства по оперативным вопросам.
– Да… А откуда вы…
– От верблюда мы. Приглашай Кувалду к микрофону! Живее, пока я добрый.
– Это займет некоторое время.
– Живее, сказал!
В ту же секунду хриплый начальственный бас наполнил кабину.
– Говорит Кувалда. Объясните ваше присутствие в кабине.
Ого! Знать, он все время рядом стоял. Или почти все. Тем лучше.
– Говорит Фехтовальщик Бонифаций Македонский, внук Афанасия Македонского…
– Имя Афанасия Македонского мне известно. Это бывший наш сотрудник. Он умер. Вас в числе соратников братства нет.
– А я и не говорил, что нахожусь в вашем подчинении.
– Но сказали, что вы Фехтовальщик, а все они состоят в братстве и подчиняются его Уставу.
– Вы, наверное, говорите о земных Фехтовальщиках. Я Фехтовальщик планеты Русь. И не вхожу в ваше братство. В данный момент я, как вы можете догадаться, нахожусь на суверенной территории Руси. Здесь безо всякого согласования с нашим правительством установлена ваша аппаратура. Так что по всем международным законам…
– Я вас понял. Давайте ближе к делу.
– Мне необходимо воспользоваться машиной времени.
– Это невозможно.
– По техническим причинам или по другим?
– Вы прекрасно понимаете, что ситуация сложная…
– Нет, Кувалда, ситуация не просто сложная, она критическая. И чтобы вы это лучше осознали, давайте я вам все по порядку объясню. Тогда, уверен, лишнего трепа будет меньше.
– Излагайте вашу позицию.
– Вам знакомо имя Акелла?
– Да.
– Несколько часов назад я уничтожил всю его поганую стаю. Если быть точным, тридцать девять особей.
– Сколько?! – судя по тону, Кувалда был шокирован. – Как вам это удалось?
– Дедуля научил, – ответил я. – Мною также захвачены секретные документы семьи Акеллы, получен доступ к информации в его ноутбуке, плюс последние разведданные оборотней, касающиеся деятельности братства… Я капельку напрягся и нашел ключ от этой кабины, спрятанный в 1975 году неким Фехтовальщиком. Его преследовала разведгруппа семьи Алоис. Фехтовальщик спрятал ключ и покончил с собой. Потом я немного пошевелил мозгами и сыскал вашу кабину. Подробности – при личной встрече. Вам все это интересно, Фехтовальщик? Или я просто воздух сотрясаю?
– Безусловно, интересно. Вы один?
– Да.
– Через двенадцать часов к вам прибудет наша оперативная группа…
– Нет, Кувалда. Если вам действительно интересно, то условия ставлю я. Дайте мне воспользоваться машиной времени. Мне нужно вернуться на 38 часов назад.
– Вы меня шантажируете!
– Я защищаю Русь. Вместо нормальной работы на Земле вы занялись выдавливанием нечисти на территорию Руси. А я тут дерьмо за вами подчищаю. Вам известно, что так называемый великий князь Арнольд – алгаст? Что он сговорился с Акеллой и другими оборотнями? Сейчас Русь практически находится в состоянии войны с недобитой вами земной нечистью!..
– Но… Все не совсем так, уверяю вас, мы никого не выдавливаем… Я, кажется, начал понимать всю сложность ситуации, в которой вы оказались… Вам явно нужна помощь.
Так. Хорошо. Кувалда пошел на контакт. Господи, помоги мне! Смилуйся, Святая Анастасия! Я не хочу становиться зверем! Мне нужна эта машина!
– Вы просто не представляете смысл создания наших машин времени… – сказал после небольшой паузы Кувалда.
– С удовольствием прослушаю короткую лекцию, – пробурчал я, присев на диванчик.
– Если совсем уж лаконично: они не предназначены для массированных атак. Это оружие для специально обученных диверсантов и разведчиков, а не штурмовиков. Поэтому ни о какой высадке нашего десанта или использования других машин времени в данном случае не может быть и речи. Как бы вы об этом ни просили. Вам придется драться в одиночку.
– Да я, собственно, и не просил…
– Зачем вам требуется перемещение?
– Очень нужно спасти одного человека.
– Хорошо.
– Так вы мне доверяете, Кувалда? – спросил я потрясенио.
– Да. Вы ведете себя как Фехтовальщик, думаете как Фехтовальщик, говорите как Фехтовальщик. И, что самое главное, вы говорите правду. Кабина оборудована лучевыми детекторами лжи. Далее. Агенту поганцев или оборотню незачем устраивать подобные спектакли. Если они находят кабины, то поступают просто. Они взрывают их или минируют. Ключи уничтожают. Машины времени им ни к чему. При переброске нелюди неизменно гибнут. Кроме того, я располагаю еще одним убедительнейшим доказательством, что вы тот, за кого себя выдаете.
– Каким же? – удивился я.
– Вся нечисть давно в курсе, что кабины оснащены устройствами ликвидации нежелательных посетителей. В диванчике, на котором вы сидите, заложено пятьдесят килограммов тротила.
(Какой же ты, Бонифаций, все-таки наглец и кретин!.. Сидишь на мине и хамишь мужикам, которые одним движением мизинца могут распылить тебя на атомы!)
– И что? – спросил я осипшим голосом.
– Наш дежурный немного растерялся. Не нажал сразу на кнопку ликвидации. Взыскание ему уже обеспечено. Я стоял рядом. Вы показались мне любопытным субъектом. И я решил не подрывать вас.
И еще. Мой отец воевал с Афанасием Македонским. Они вместе охотились в Индии на пантер-оборотней, в Европе на семейство Акеллы… Македонский не раз спасал отцу жизнь. Ваш дед был прекрасным Фехтовальщиком.
Я рад, что выдалась возможность оказать услугу кому-то из рода Македонских. Я, конечно, нарушаю все правила. Но переброска одного хорошего человека на 38 часов в прошлое, это, по сути, мелочь. Похоже, вас действительно здорово прижало. Приборы прямо с ума посходили, обрабатывая данные вашего эмоционального состояния. Вы уверены в жизненной необходимости того, что собираетесь сделать?
– Да, уверен.
– Дело в том, что иное время не всегда принимает гостей. Вы можете погибнуть. Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят. Но вашему деду неизменно везло. Время любило его, если можно так выразиться. Редкое качество. Будем надеяться, что у вас хорошая наследственность.
– Разрешите вопрос?
– Конечно.
– Не совсем по теме… Я про «эффект бабочки»… Это когда…
– Я в курсе.
– Так он существует или нет? Я могу изменить будущее своим вмешательством в прошлое?
– Нет, не можете. «Эффекта бабочки» не существует. Чему быть – того не миновать. Это закон. Мир всегда идет своим путем.
– Тогда какой смысл в машине времени?
– Такой же, как в любой другой машине. Она часть мироздания. Последствия всех изменений, что вы совершите, не могут противоречить Великому замыслу. Именно поэтому при переброске все оборотни погибают. И только этим объясняется гибель половины Фехтовальщиков. Благополучно уходить в другое время можно лишь с «согласия» Высших сил. Если ваши цели в ином времени их не устраивают – вы просто исчезаете. Когда откроется дверь, в кабине будет пусто. Еще вопросы?
– Нет.
– Ваше решение осталось неизменным?
– Да.
– Тогда следуйте указаниям дежурного. Наши оперативники в любом случае будут в вашем квадрате через 12 часов. Удачи вам! Надеюсь, еще увидимся.
– Спасибо, Кувалда. Я тоже на это надеюсь.
– Начинаем, Фехтовальщик Бонифаций Македонский, – раздался бодрый голос Андрея.
– Если все пройдет нормально, с меня три ящика армянского коньяка, – пообещал я парню. – Извини, Андрюха, что подставил… И, само собой, благодарю, что не взорвал.
– Коньяк – дело хорошее, – весело ответил Андрей. – Итак, вставляйте ключ…
Я механически следовал указаниям, переключая тумблеры, нажимая кнопки. Настроение было не очень. Судя по всему, вероятность благополучного исхода путешествия близка к нулю. Во-первых, я уже почти оборотень. Во-вторых, и у нормальных-то Фехтовальщиков не всегда получается…
– Как самочувствие? – спросил Андрей.
– Вроде ничего…
– Тогда жду от вас три ящика армянского коньяка! Перемещение на 38 часов назад завершено. Местное время два часа семнадцать минут. Удачи!
– Спасибо…
Дверь медленно распахнулась. Я поправил автомат, перевел часы и растерянно шагнул в собственное прошлое.
Выбравшись из пещеры, первым делом посмотрел на часы. Половина третьего ночи. Акелла говорил, что из оврага меня вытащили в четыре. Отлично. Все успею. Сейчас, наверное, я только закончил бой и забираюсь на панду.
Что ж, нанесем повторный визит вежливости ожившим вервольфам. Я по-детски улыбнулся. Прикольная все-таки штука, эта машина времени! Как и тогда, лил дождь, грохотал гром, сверкали молнии. Декорации в норме. Поднимайте занавес! Мы начинаем…
Я шагал к пещере оборотней, предвкушая сладость предстоящей битвы. Как там у российского спецназовца Лермонтова? «Есть упоение в бою и страшной бездны на краю!» Есть упоение, есть!.. И бездна тоже есть!.. И я собираюсь погрузиться в кровавый бой!
Ярость во мне постепенно росла. Капли дождя замедлили падение, молнии горели раза в четыре дольше, за время их вспышки я успевал детально разглядеть все вокруг. Звук грома стал похож на медленный и грозный гул камнепада в горах. Я словно попал в фильм, который прокручивают в замедленном темпе.
Обрез, дружище, бей всю нечисть, что встанет на пути, мочи всех, кто будет на расстоянии ста метров! И вот первые змеи, сжимая в зубах серебряные пули, рванулись к часовым при входе в пещеру. Когда я пробегал мимо, они еще только неторопливо оседали на землю. Потом еще пара часовых! Эти волчатки таились в лесу.
Я ворвался в штаб-квартиру вервольфов, как голодная лиса в спящий курятник. Часть оборотней чистила оружие: видимо, недавно вернувшиеся из леса истребители. Другие просто валялись и что-то жрали, третьи азартно резались в карты…
Зарычав, я поднял руки, словно демон смерти, и оскалился, как вурдалак.
Дурацкая поза, да и гримаса не лучше. Но мне почему-то так захотелось. Причуда Фехтовальщика.
Я видел путь каждой пули, вонзающейся в черепа вервольфов. Двадцать голов оборотней были пробиты за считанные секунды.
Осталось еще три.
Где же вы? Я жду. Не томите.
Никто и не собирался меня томить. Из глубины пещеры рубанули пулеметные очереди. Опомнились, поганцы… Зараза! Живот и ноги полоснуло пламенем. Ранен! Три вервольфа поливали меня свинцом из-за дальних камней. Среди них Акелла. Обрез, огонь! Бах! Бах! Бах!
Вот серебряная пуля вошла в голову Акеллы, вот две другие… Они летят… Мимо! Что за черт! Пушка дала сбой!..
А меня опять резануло. В грудь и руки. Я скинул с плеча автомат и разрядил его в сторону пулеметных гнезд. Обрез, что же ты? Найди их!
Уже нашел… Вижу. Все. Кончено. Двадцать семь.
Остальных я загасил час назад в овраге еще вчера. Или сегодня?.. Плевать… Похоже, меня здорово зацепило… Трудно стоять…
…Я лежал у входа в пещеру. Капли дождя хлестали по лицу. Сколько времени? Три часа ночи. Нормально. Я был без сознания минуты две, не более. Что там со мной? Вот дьявол, весь в крови!
Перевернувшись на живот, опираясь на руки, то и дело поскальзываясь в луже собственной крови, кое-как приподнялся. Сел. Сорвал одежду. Осмотрел себя. Две пули попали в живот, рядом с печенью… Три прошли у самого сердца… Руки царапнуло… Ноги… Две дыры в правом бедре, одна в голени… Кости целы, все ранения навылет… Качественно покромсали… Но кровь уже не идет, затянулось все. Я же оборотень. Почти. Но десяток пуль словить – это не шутка.
Надо быстрее в себя приходить. Как?
Будто не знаешь… Срочно сожрать мяса. Свежего. С кровью. Подобравшись к ближайшему вервольфу, я достал нож и начал резать свежую тушу. С каждым проглоченным куском становилось легче. Аромат еще живой крови тянул к себе.
Вообще-то говоря, пожирание поверженных врагов – древняя воинская традиция. Справедливая и правильная. А традиции необходимо уважать.
Поэтому я желаю сердце Акеллы! Сердце вождя. Десерт священной трапезы. Подойдя к Акелле, я вскрыл грудную клетку, с восторгом вырвал еще горячее сердце и жадно впился в него зубами…
Насытившись, облизал руки. Подошел к знакомому ящику вина и осушил полбутылки. Потом подобрал чью-то аптечку. Вскрыл пакет со стимуляторами. Запивая вином, слопал все.
Присел. Закурил. Опять глотнул вина.
Блаженство… Будто заново родился. Живое тепло и упругая сила танцевали в груди бешеный рок-н-ролл. Лечение свежим мясом прошло успешно.
О'кей! Пора действовать. Время? Половина четвертого. Теперь к оврагу!
Одеваться не буду. Зачем? Лишняя возня. Пробегусь так. Вот разве только пояс с ножом. Полезный предмет.
Я в экстазе мчался по ночному лесу, едва касаясь земли, легко перемахивал поваленные стволы, играючи уклонялся от препятствий, одним движением взбирался на крутые камни, с ликованием перемахивал ямы и овраги…
У-уа-ар-р! Др-р-райв!
Я полностью слился с дикой чащобой, между нами не было секретов и недомолвок. Ливень покорно омывал мое новое тело, молнии послушно озаряли мой новый путь. Ощущение безграничной силы пьянило.
Вот она, воля!
Эйфория абсолютной свободы завораживала и покоряла.
Я увидел неподалеку стоящего лося. Сохатый дремал в ельнике. Совсем близко. Успею поиграть. Лось почувствовал опасность слишком поздно. Попробовал было уйти, да куда там! Он кричал спросонья: «Убью, убью, не подходи!..» Дуралей.
Я вскочил ему на спину и, ухватив за рога, резко рванул набок. Лося закачало, он повалился, размахивая ногами. И я тут же до конца свернул ему шею. Сладко хрустнули лосиные позвонки. Добыча забилась в судорогах. Я взрезал ножом горло лося и вволю напился горячей крови. Я пил, а он был еще жив. Я хлебал солоноватую кровь, когтями удерживая дрожащее в предсмертных конвульсиях тело. Да, да, да!.. Вскоре он издох.
Дьявол с этим глупым лосем, нужно спешить! Меня ждут срочные дела.
Вот наконец и знакомый овраг. Место моей первой битвы. Моей боевой славы. А вон и я сам, валяюсь на мертвой панде. Ого! Воды-то сколько…
Прыгнув вниз, рассекая воду, я подошел к Бонифацию Македонскому, человеку.
Он неподвижно лежал на медведе, почти не дышал… Дождь лил нещадно. Вода стремительно прибывала. Уже почти по пояс. Я снял спящего человека с медвежьей туши. Взял его на руки, словно младенца. И понес в пещеру.
Какой же он легонький и беззащитный! Еле дышит. Совсем плох. Надо ускориться. И я помчался, что было сил, оберегая человека от веток, бьющих в лицо, стараясь не сильно беспокоить слабое существо резкими толчками.
В пещере положил его в пустую палатку, раздел, насухо растер сначала полотенцем, потом специальной спиртовой настойкой. Укрыл несколькими шерстяными одеялами: пусть согреется как следует.
Затем приготовил теплый коктейль из витаминов, стимуляторов и глюкозы. Немного приподняв голову Бонифация, напоил его. Хоть и спящий, он потихоньку выпил все, ни разу не поперхнувшись.
Еще через полчаса дал ему литр теплого молока с медом: в одном из ящиков лежал специальный порошок, вроде детского питания. Я его растворил, потом добавил меда. Бонифаций все выпил, до последней капельки. Так смешно, он спит, но все равно пьет. Словно грудной ребенок.
Я промокнул губы Бонифацию полотенцем и решил больше не беспокоить. Пусть спит, приходит в себя.
Отошел от палатки. Захотел покурить. Встал у входа в пещеру. Вдруг откуда-то вылетела большая и красивая черная бабочка. Видимо, попала под дождь, спряталась снаружи в щелочке и наконец-то добралась до безопасного места.
Бабочка покружила у фонаря, подлетела ко мне, села на пол. Я наклонился, пытаясь рассмотреть нежданную гостью поближе.
Огромные крылья, величиною с ладонь, бархатисто-черные, с ярко-красным узором посередине и темно-синей окаемкой. Бабочка забавно перебирала ножками, шевелила усиками и вальяжно, не торопясь, то поднимала, то опускала шикарные крылья, словно давая мне возможность по-настоящему оценить их изумительную окраску. Я услышал ее голос: «Тепло, тепло, не дождь, не дождь, хорошо, светло…»
И тут молния ударила в дерево, стоявшее перед самой пещерой. От оглушительного треска и ослепительной вспышки я дернулся, не удержал равновесие и упал.
Грязно выругавшись, поднялся. В ушах звенело. В глазах плавали красные пятна. Резкий запах озона действовал на нервы. Да еще и к ладони пристало что-то мокрое и противное…
Это оказалась та самая бабочка. Когда падал, я раздавил ее. Насекомое несколько раз судорожно дернуло крыльями. Потом затихло. Мерзкий крылатый таракан.
Я брезгливо вытер ладонь о каменную стену. Что-то не давало мне покоя.
Я раздраженно обернулся.
Там, в пещере, спал Бонифаций Македонский. Человек, которым я был давным-давно.
Теперь я изменился. У меня иная жизнь. Иные законы. Иной мир.
Зачем я принес в свое логово чужака? Он мне не нужен. Он опасен и непредсказуем.
Это ошибка Ее нужно срочно исправить.
Фехтовальщик Бонифаций Македонский должен немедля умереть. Обрез, огонь! Молчит. Не подчиняется. Понятно. Я ему уже не нравлюсь.
И тут предплечье взбугрилось, пошла кровь. Я увидел, как из руки, разрывая кожу, резкими толчками наружу пробивается обрез. Схватившись за стволы, я одним движением выдернул его из себя. Боли не было. Кровь престала течь. Рана тут же затянулась. Я швырнул обрез на пол. Отвратно скрежеща, он проехался по каменному полу и уткнулся в чей-то труп. Прощай, тупая железяка. У нас разные пути.
Что ж, перережу глотку Македонского ножом, как тому лосю.
А потом с удовольствием напьюсь человеческой крови.
Я подошел к палатке. Достал нож. Отбросил полог. И крадучись залез внутрь.
Глава десятая
Два в одном
Жажда и голод. Это первое, что я почувствовал, когда проснулся.
Потом услышал чужое дыхание. И запах. Точнее, смрад.
Нечто еле слышно ползет ко мне. Вот оно уже совсем рядом, стоит руку протянуть. Кроме зловония, от существа несет перегаром и табаком. Еще от него веет смертью.
Существо крайне опасно.
Обрез! В голову твари! Полная мощность. Огонь!
Родное оружие садануло от души, на мгновение осветив тело, летящее в угол ринга. Нокаут.
Обрез! По любой неизвестной живой мишени – беглый огонь! Молчание. Хорошо. Гостей больше нет. Горизонт чист.
Я открыл глаза. Темнота. Присел. Я голый. На мне ворох одеял. Откинув их, встал. Поднял руки. Брезент. Значит, палатка. Раз могу стоять – большая. Наверное, армейского образца. Шагнув назад, уткнулся затылком в брезентовую стену.
И тут, в углу палатки, в сумраке появилась знакомая карусель зеленых искорок с неизменным амбре тухлых яиц. Обычное дело. Я снова замочил оборотня. Выходит, на моем счету уже тринадцать вервольфов. Счастливое число. Круто. А если в кратчайшее время выясню, где я и почему, будет еще круче.
Смерч зеленых искорок вел себя странно. Карусель, поначалу тихая и благообразная, начала резко ускоряться, превратившись в сплошной зеленый обруч. Потом обруч начал сжиматься. Вскоре он превратился в крохотный шар, как мячик для пинг-понга.
Зеленый мячик, сгусток ментального опыта, немного повисел и, словно получив мастерский удар ракеткой, вонзился мне в солнечное сплетение.
И я сразу вспомнил все. Или узнал. Хотя, точнее – именно вспомнил.
Ведь это мое прошлое: и вождь Акелла, и паштет из печени Барбары, и вино с человеческой кровью, и лампа-луна.
И безумное изнасилование-осеменение, и образцово-показательный расстрел семьи вервольфов, которая готовилась принять нового родственника.
Потом я отыскал ключ и машину времени. Познакомился с капельку тормознутым, но очень милым пареньком по имени Андрюха, которому теперь должен три ящика армянского коньяка.
Я вспомнил славного мужика по прозвищу Кувалда.
Вспомнил последний бой с оборотнями, где мне хорошенько досталось.
Вспомнил, как в упоении рвал зубами сердце Акеллы.
Вспомнил хруст шейных позвонков ни в чем не повинного лося, солоноватый вкус его горячей крови.
Вспомнил восторг, эйфорию и абсолютный экстаз, познанные в ночном лесу.
Все это случилось со мной.
Я сам себя нес по лесу, оберегая от веток, сам себя поил молоком с медом.
А потом раздавил бабочку и окончательно превратился в оборотня.
Выдернул из руки обрез и швырнул на пол.
Захотел перерезать человеку Бонифацию Македонскому глотку.
И за это желание я совершенно справедливо заработал серебряную пулю в лобешник.
Ибо сказано: «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой».
И еще. Самое главное: «Не убий».
Уже светало. Я вышел из палатки, стараясь не смотреть на собственный труп.
Подобные контакты, решил я, вгоняют в излишнюю тоску, приводят к нервным срывам и чересчур продолжительным запоям.
Мне вся эта интеллигентская канитель ни к чему. Я Фехтовальщик Бонифаций Македонский. Работы выше крыши.
Вот сделаю дело – нажрусь от всей души в Великом Новгороде. А пока ограничусь бутылочкой французского красного вина под русский сухпай. Потом немного отдохну и отправлюсь в путешествие длиною в полторы сотни верст Это если по прямой.
А сейчас сооружу крепкий кофе, закурю сигарету и прогуляюсь в душ.
Антибактериальное мыло, зубная щетка, бритва, полотенце и прочие прибамбасы личной гигиены отыскал в одном из ящиков. Все новенькое, в упаковке. Рядом лежал фонарь. Лавируя между трупами, оказался в душевой. Тьфу, ты! Опять труп. Пришлось взять тело за руку и оттащить в сторонку.
Хотелось как можно скорее покинуть эту скотскую нору. Поэтому водные процедуры провел в спринтерском темпе. Поразмыслив, решил не бриться: мне ж еще Арнольду правдивую историю чудесного спасения поведать надо. Конечно, пробежка на полторы сотни километров отчасти превратит меня в изможденного и грязного туриста, но щетина длиннее от этого не станет.
Завхоз оборотней умело вел хозяйство. Все на местах, по порядку. Без труда подобрав одежду и обувь, начал готовиться к марш-броску. Рюкзак, сухпай, фонарь, аптечка, фляга, рация, план местности, компас, зажигалка, нож… Палатку и спальник я не беспокоил: если повезет с погодой, одолею маршрут менее чем за сутки, переночую у костра, на траве.
Что еще?
А, трехрогий ключ от машины времени! Где тут окровавленное шмотье оборотня македонской породы? Вон, валяется у входа. Доставая ключ, наткнулся на шкатулку с бриллиантами. Теперь у меня их две. Немного подумав, положил ее в карман, рядом с первой: двойной риск, двойная жизнь, значит, двойной подарок. По справедливости.
И дубликат обреза оставлять в этом гадюшнике тоже неправильно. Подняв пушку, поразился – она сияла и блестела, словно ее чистили неделю подряд. Эх, дружище, и что прикажешь с тобой делать?
Но обрез, знал, что ему делать. Будто детдомовский ребенок, увидавший отца, вернувшегося с фронта, он затрепетал и юркнул под мой левый рукав. И, дрожа всем корпусом, затаился, крепко прижимаясь к руке. Обрез чуть не повизгивал от счастья. Я невольно его погладил. Этот неосознанный жест обрез воспринял всерьез. Я почувствовал, как он погружается в предплечье. Задрав рукав куртки, увидел лишь кончики стволов. Я до них легонько дотронулся, и они исчезли. Ни боли, ни покраснения кожи, ни жжения. Оружие растворилось во мне, как кусок рафинада в горячем чае. Ну и славненько. Отныне у меня два обреза.
Еще. Труп-двойник. Он все-таки не давал мне покоя. Скоро здесь объявятся соратнички из братства Фехтовальщиков, начнут все обыскивать, протоколировать, анализировать…
Наверняка снимут со всех трупиков отпечатки пальцев, а в служебном рвении вполне могут и генетическую экспертизу затеять… В базу данных занесут. Потом доказывай, что не оборотень. И как раз очень кстати вспомнил о системе смыва нечистот в туалетах пещеры. Ручей там глубокий, широкий, поток стремительный… Практически горная река.
Зашел в лазарет, порылся в ящичках, натянул резиновые перчатки. На кухне взял топор. Стараясь не философствовать, зашел в палатку, схватил тушку за ногу и поволок в санузел. Отрубил существу все четыре лапы. Спихнул все в ручей. Туда же бросил перчатки. Вода приняла подарки, и, немного повертев, затянула вглубь. Будем надеяться, что подводные реки из-за этих кусков мяса не выйдут из берегов. А местные крысята будут очень даже рады.
Сполоснув топор в проточной воде, отнес его на кухню.
Настроение сразу улучшилось. Прорезалось чувство черного юмора. Не каждому доводится совершать самоубийство и самозахоронение с саморасчлененкой. Расскажу Маэстро, он оборжется. Да, веселенькое выдалось путешествие.
Читать бесплатно другие книги:
