Волшебник. Набоков и счастье Зангане Лила

«Зловещая трещина имелась… в сборничке – банальная гулкая нота, бойкая мысль о том, что наша любовь обречена, потому что ей никогда не вернуть чуда ее первых мгновений, шороха тех лип и шуршанья дождя, сочувственного соучастия сельской глуши». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 520].

…«упоительность ее личности». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 213].

«Больше скажу: и Лолиты бы не оказалось никакой, если бы я не полюбил в одно далекое лето одну изначальную девочку. В некотором княжестве у моря (почти как у По)». – Лолита [ССАП. Т. 2. С. 17].

«…И затем, без малейшего предупреждения, голубая морская волна вздулась у меня под сердцем, и с камышового коврика на веранде, из круга солнца, полуголая, на коленях, поворачиваясь на коленях ко мне, моя ривьерская любовь внимательно на меня глянула поверх темных очков». – [Там же. С. 52].

…«черноволосая девочка лет одиннадцати-двенадцати»… – Ада [ССАП. Т. 4. С. 45].

«Она была в белом платьице и черном жакете, с белым бантом в длинных волосах. Больше он этого наряда не видел, а всякий раз, как, рисуя картины прошлого, упоминал о нем, она неизменно заявляла, что все это ему, должно быть, примерещилось, поскольку у нее отродясь ничего похожего не было, да и не стала бы она напяливать темный жакет в такой жаркий день; однако Ван это свое изначальное впечатление от нее сохранил до конца». – [Там же. С. 45].

Глава IV

…«единственная реальность мира и величайшее его таинство». – Под знаком незаконнорожденных [ССАП. Т. 1. С. 354].

«Как все-таки мал космос (кенгуровой сумки хватит, чтобы вместить его), как ничтожен и тщедушен он в сравнении с сознанием человека, с единственным личным воспоминанием, с его выражением в словах…» – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 329].

«Сознание – записочка, каракули во тьме» [ Consciousness is a message scribbled in the dark ]». – Бледное пламя [Ср. в переводе С. Ильина: «Жизнь – донесенье. Писано впотьме». – ССАП. Т. 3. С. 318].

«Неожиданно и широко распахнутое окно, открывающее взгляду солнечный пейзаж…» – Интервью Джорджа Фейфера с Владимиром Набоковым // Saturday Review, November 27, 1976.

«Длани сознания тянутся, ощупывают, и чем они длиннее, тем лучше». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 502].

Глава V

…«судорожная фаза чувств и чувственности»… «целую сотню молодых людей, все они гонятся за переменчивой девой в череде одновременных или наслаивающихся любовных связей… приносивших весьма посредственные художественные плоды». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 522].

…«лучистой правдивости»… – Письмо Набокова Елене Сикорской [Шифф. С. 136].

…«в степени x ». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 438].

«В вопросе о переводчиках я откровенный гомосексуалист». – Письмо Набокова Джеймсу Лафлину [Бойд 2. С. 57].

«Самая лютая зависть возникает между двумя женщинами и еще между двумя литераторами. Но зависть женщины к мужчине-литератору уже сродни H2SO4 (серной кислоте)». – Письмо Набокова семье [Шифф. С. 72–73].

«Благодаря таинственной игре отраженного света ее портрет часто появлялся во внутренних зеркалах моих книг»… – Strong Opinions. P. 163.

«Мадам Набокова на 38 лет старше нимфетки Лолиты». – Paris Presse L’Intransigeant , October 21, 1959.

«Это надо сохранить!» – Интервью Дика Кигэна с Владимиром Набоковым. 14 ноября 1997 г. [Шифф. С. 249].

«Я устал оттого, что лица, которых я никогда не встречал, посягают на мою частную жизнь со своими лживыми и пошлыми домыслами – как делает, например, мистер Апдайк, выдвигающий в своей статье (впрочем, в остальных отношениях неглупой) абсурдное предположение, будто вымышленный персонаж, стервозная и распутная Ада, является – цитирую: „одно– или двухмерной проекцией набоковской жены“». – Интервью Джеймса Моссмана с Владимиром Набоковым // BBC2 Review, October 4, 1969; опубл.: The Listener, October 23, 1969.

«Какого черта, сэр, вы лезете в мою семейную жизнь, что вы можете о ней знать?» – Письмо Набокова Дж. Хогарту. 12 мая 1969 г. // Selected Letters. P. 450–451.

«„О, как гаснут – по степи, по степи, удаляясь, годы!“ – если прибегнуть к душераздирающей горациевой интонации. Годы гаснут, мой друг, и скоро никто уж не будет знать, что знаем ты да я». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 571].

«Доктора полагали, что мы иногда сливаем во сне наши сознания»… – Сцены из жизни двойного чудища [ССАП. Т. 3. С. 255].

…«провидческий привкус»… – Ада [ССАП. Т. 4. С. 347].

…«различить испод времени». – [Там же. С. 218].

«Знаешь, мы ужасно с тобой похожи. Например, в письмах: мы оба любим (1) ненавязчиво вставлять иностранные слова, (2) приводить цитаты из любимых книг, (3) переводить свои ощущения из одного органа чувств (например, зрения) в ощущения другого (например, вкус), (4) просить прощения в конце за какую-то надуманную чепуху, и еще во многом другом». – Письмо Набокова В. Е. Набоковой. 8 января 1924 г. Архив Владимира Набокова [Шифф. С. 64].

…«внося с собой из страны нимфеток аромат плодовых садов». – Лолита [ССАП. Т. 2. С. 116].

…«„отвратно“, „превкусно“, „первый сорт“, „типчик“, „дрипчик“». – [Там же. С. 84].

…«статный мужественный красавец, герой экрана»… – [Там же. С. 53].

«1 января ей стукнет тринадцать лет. Года через два она перестанет быть нимфеткой и превратится в „молодую девушку“, а там в „колледж-герл“ – т. е. „студентку“ – гаже чего трудно что-нибудь придумать». – [Там же. С. 84].

«Мы не половые изверги! <…> Подчеркиваю – мы ни в каком смысле не человекоубийцы. Поэты не убивают»… – [Там же. С. 111–112].

…«безумно влюбиться». – [Там же. С. 29].

…«такой искрящейся, крашеной, прелестной, в пунцовом платье с дорогими каменьями, а было это в 1274 году во Флоренции, на частном пиру, в веселом мае месяце». – [Там же].

…«белокурой нимфеткой двенадцати лет, бежавшей на ветру, сквозь пыль и цветень, сама как летящий цветок, среди прекрасной равнины, видимой с Воклюзских холмов». – [Там же].

…«стала в прямом смысле»… – [Там же. С. 164].

…«жестокой и коварной»… – [Там же. С. 286].

…«окаянным, умирающим Гумбертом»… – [Там же. С. 83].

…«предаваться отчаянию и страшным размышлениям». – [Там же. С. 106].

…«лиловую и черную Гумбрию»… – [Там же. С. 205].

…«чудесному миру, предлагаемому ей… дурочка предпочитала пошлейший фильм, приторнейший сироп». – [Там же. С. 205–206].

…«выбирая между сосиской и Гумбертом – она неизменно и беспощадно брала в рот первое». – [Там же. С. 206].

«Никто не может быть так страшно жесток, как возлюбленный ребенок». – Лолита [не переведено автором: There is nothing more atrociously cruel than an adored child].

…«назовем их айсбергами в раю»… – Лолита [ССАП. Т. 2. С. 348].

…«раскаяние, пронзительная услада искупительных рыданий, пресмыкание любви, безнадежность чувственного примирения»… – [Там же. С. 279].

«Я любил тебя. Я был пятиногим чудовищем, но я любил тебя. Я был жесток, низок, все что угодно, mais je t’aimais, je t’aimais! И бывали минуты, когда я знал, что именно ты чувствуешь, и неимоверно страдал от этого, детеныш мой, Лолиточка моя, храбрая Долли Скиллер…» – [Там же. С. 348].

…«пометные штуки»… «Боб Браунинг, Долорес, Колорадо», «Гарольд Гейз, Мавзолей, Мексика», «Дональд Отто Ких из городка Сьерра в штате Невада». – [Там же. С. 308].

«И вот она была передо мной, уже потрепанная, с уже не детскими вспухшими жилами на узких руках, с гусиными пупырышками на бледной коже предплечьев, с неёмкими „обезьяньими“ ушами, с небритыми подмышками, вот она полулежала передо мной (моя Лолита!), безнадежно увядшая в семнадцать лет… и я глядел, и не мог наглядеться, и знал – столь же твердо, как то, что умру, – что я люблю ее больше всего, что когда-либо видел или мог вообразить на этом свете или мечтал увидеть на том». – [Там же. С. 340].

«Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя». – [Там же. С. 17].

«„Лолита“ вовсе не буксир, тащащий за собой барку морали»… – О книге, озаглавленной «Лолита» [ССАП. Т. 2. С. 382].

…«существует, только поскольку он доставляет мне то, что попросту назову эстетическим наслаждением, а это, в свой черед, я понимаю как особое состояние, при котором чувствуешь себя – как-то, где-то, чем-то – связанным с другими формами бытия, где искусство (т. е. любознательность, нежность, доброта, стройность, восторг) есть норма». – [Там же. С. 382].

…«по-русски – с двумя густыми, темными „а“». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 47].

…«пролегала пустыня света и колыхалась завеса теней, преодолеть и прорвать которые не могла никакая сила». – [Там же. С. 65].

…«перед белизной и недосягаемостью ее искусительной кожи, перед ее волосами, ногами, угловатостью движений, перед источаемым ею ароматом травы и газели, перед внезапным темным взглядом широко посаженных глаз, перед укрытой лишь тоненьким платьем деревенской наготой»… – [Там же. С. 64–65].

«Довольно ли будет сказать, что, предаваясь с Адой любви, он открывал для себя язвящие наслаждения, огонь, агонию высшей „реальности“? Реальности, скажем точнее, лишившейся кавычек, бывших ей вместо когтей… Пока длились одно или два содрогания, он пребывал в безопасности. Новая нагая реальность не нуждалась ни в щупальцах, ни в якорях; она существовала лишь миг, но допускала воспроизведение, частое настолько, насколько он и она сохраняли телесную способность к соитию». – [Там же. С. 212].

…«среди орхидей и садов Ардиса»… – [Там же. С. 396].

…«блеск и слава инцеста»… – [Там же].

…«эксцентричных офицеров полиции»… – [Там же].

«У обеих… передние зубы были самую малость великоваты, а нижняя губа самую малость полновата для умирающей в мраморе идеальной красы; а поскольку носы оставались у обеих вечно заложенными, девочки (особенно позже, в пятнадцать и в двенадцать) выглядели в профиль не то заспанными, не то одурманенными». – [Там же. С. 103].

…«темно-кудрявого шелковистого пушка»… – [Там же. С. 65].

…«виднелась щетинка рыжего мха, припухлый холмик запорошила медная пыль». – [Там же. С. 141].

…«винегрет из проницательности, тупости, наивности и коварства»… – [Там же. С. 150].

…«неотразимого повесу»… – [Там же. С. 561].

«За нами следит Люсетта, которую я когда-нибудь придушу»… – [Там же. С. 145].

…«при всем его молодечестве, должен был считаться абсолютно бесплодным»… – [Там же. С. 380].

…«радостной чистоты и аркадской невинности»… – [Там же. С. 561].

…«полу-poule, полу-puella»… – [Там же. С. 358].

«…Я обожаю, обожаю, обожаю, обожаю тебя больше жизни, тебя, тебя, я тоскую по тебе невыносимо». – [Там же. С. 397].

…«подернутое абрикосовым пушком предплечье»… – [Там же].

…«райской птицей». – [Там же. С. 374].

«– Мне нужен Ван, – воскликнула она, – а не расплывчатое обожание… – Расплывчатое? Гусынюшка! Можешь измерить его, можешь один раз коснуться, но только совсем легко, костяшками защищенной перчаткой руки. Я сказал „костяшками“. И я сказал „один раз“. Вот так. Я не могу поцеловать тебя. Ни даже твое жаркое лицо. До свидания, попка». – [Там же. С. 374].

«Пыланье Люсеттиного янтаря пронизывает мглу ароматов и радостей Ады, замирая на пороге Ванова лавандового любодея. Десять вкрадчивых, губительных, любящих, длинных пальцев, принадлежащих двум молодым разнополым демонам, ласкают их беспомощную постельную зверушку». – [Там же. С. 407].

…«тоненький-тоненький слой»… – [Там же. С. 447].

«При каждом всплеске холодной и бурной соленой стихии в ней поднималась анисовая тошнота, руки и шею окатывало, ладно, пусть будет охватывало, все возраставшее оцепенение. Постепенно теряя собственный след, она подумала, что стоит, пожалуй, осведомить череду удаляющихся Люсетт – объяснить им, проплывающим мимо вереницей образов в волшебном кристалле, – что смерть сводится, в сущности, лишь к более полному ассортименту бесконечных долей одиночества». – [Там же. С. 476].

«В общем и целом она, я думаю, принадлежала мне примерно тысячу раз. В ней вся моя жизнь». – [Там же. С. 426].

«Эта встреча и девять последующих образовали высочайший из кряжей их двадцатиоднолетней любви, сложное, опасное, непостижимое сияние которого объяснялось их возрастом». – [Там же. С. 499].

«Ах Ван, Ван, мы ее слишком мало любили. Вот на ком тебе нужно было жениться, на той, что, поджав коленки, сидит в черном балетном платье на каменной балюстраде, и все было бы хорошо, я бы подолгу гостила у вас в Ардисе, – а мы вместо этого счастья, которое само шло к нам в руки, мы задразнили ее до смерти!» – [Там же. С. 559].

…«сверкающем „сейчас“»… – [Там же. С. 533].

…«в завершенную книгу, в Эдем или в Ад, в прозу самой книги или в поэзию рекламной аннотации на ее задней обложке». – [Там же. С. 560].

Глава VI

…«всегда присутствующему на ясном севере моего естества». – Весна в Фиальте [ССРП. Т. 4. С. 563].

«Тамара, Россия, глухой лес, постепенно переходящий в старинные парки… вид моей матери, опускающейся на колени, чтобы поцеловать землю, при каждом своем возвращении в деревню из города в начале лета, et la montagne et le grand chene». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 531].

…«дымчатому ирису»… – Дневник Набокова в списке Е. И. Набоковой. Архив Владимира Набокова [Бойд 1. С. 227].

«Боже мой! Так как же это так?» – [Там же. С. 229].

«Папы больше нет»… – [Там же. С. 228].

…«ничем не стесненного, богатого, бесконечно послушного… русского слога ради второстепенного сорта английского языка». – О книге, озаглавленной «Лолита» [ССАП. Т. 2. С. 385].

…«личной трагедией». – [Там же].

«Большинство предложений звучали на удивление гладко»… – Noel, Lucie Leon . Playback // Triquarterly . 1970. 17 (winter). P. 215 [Бойд 1. С. 582].

«…текучие глаголы на -ала или -или, / Аонийские гроты, алтайские ночи, / черные пруды звуков, где „л“ – водные лилии. / Пустой стакан, до которого я дотронулся, еще звенит. / Но вот его накрыла рука – он умирает». – [Бойд 2. С. 99].

…«переезду из одного затемненного дома в другой беззвездной ночью». – Неопубликованная запись. Архив Владимира Набокова [Бойд 2. С. 45].

«Мадам, я доктор, вот банан». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 561].

…«эти совершенно необыкновенные глаза»… – Письмо Набокова Альфреду Аппелю. 20 октября 1970 г. [Бойд 1. С. 239].

«Такой-то автор (разукрасьте)…талантлив!!! Гордость эмиграции!!! Новаторский стиль!!!.. Единовременное пособие или стипендию». – Письмо Набокова Глебу Струве. 17 марта 1939 г. [Бойд 1. С. 585].

«Эти совершенно необыкновенные глаза»… – [Бойд 1. С. 239].

«Нам часто снятся ничего не значащие люди – случайный спутник или какая-нибудь личность, встреченная много лет назад. Можно вообразить, как ушедший на покой бостонский делец рассказывает в 1875 г. жене, что ему ночью снилось, будто он с молодым русским или поляком, которого в давние годы встретил в Германии, покупает в антикварной лавке часы и весы». – Николай Гоголь [ССАП. Т. 1. С. 422].

…«обморочным упоением»… «ни на что на свете». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 531].

«Тоска по родине стала для меня делом чувственным и частным». – [Там же].

…«каракуль таврической сосны», «решительно напоминавшие Багдад»… – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 526].

«Я безмерно счастлив и так взволнован и печален сегодня…» – Письмо Набокова Е. И. Набоковой. 26 апреля 1920 г. Архив Владимира Набокова [Бойд 1. С. 209].

«Всякий раз, что удавалось посетить Прагу, я испытывал в первую секунду ту боль, которую чувствуешь перед тем, как время, застигнутое врасплох, снова натягивает его привычную маску». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 351].

«Так что я по-своему унаследовал восхитительные подобия, все красоты неотторжимых богатств, призрачное имущество – и это оказалось прекрасным закалом от предназначенных потерь». – [Там же. С. 343].

«Каково было бы в самом деле увидать опять прежние мои места, мне трудно представить себе». – [Там же. С. 531].

Глава VII

«Зеркало насыщено яркостью, шмель, влетевший в комнату, бьется о потолок. Все так, как должно быть, ничто никогда не изменится, никто никогда не умрет». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 377].

«Она думала… о разлитой в мире несметной нежности; об участи этой нежности, которую либо сминают, либо изводят впустую, либо обращают в безумие». – Знаки и символы [ССАП. Т. 3. С. 237].

«…Первые существа, почуявшие течение времени, были также и первыми, умевшими улыбаться»… – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 328].

…«солнечного зайчика»… – Ада [ССАП. Т. 4. С. 278].

«Мы можем узнать время, узнать, сколько сейчас времени. Но Времени нам никогда не узнать. Наши чувства просто не годятся для его восприятия. Это все равно как…» – [Там же. С. 541].

«Мы ощущаем его как движение, потому что оно есть среда, где происходят развитие и изменение или же где вещи статичны, как станции». – Ежегодник, 1951. Архив Владимира Набокова [Бойд 2. С. 456].

«Восемьдесят лет промелькнули быстро – будто стеклышко заменили в волшебном фонаре». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 558].

«Да, но вот это-то все несомненно… реальный, беспримесный факт – этот лес, этот мох, божья коровка у меня на ноге, этого ведь у нас не отнимешь, правда? (и отнимешь, и отняли). Все это сошлось воедино здесь, и как ни искривлялись тропинки, как ни дурачили друг дружку, как ни плутали, а все-таки здесь они встретились неотвратимо!» – [Там же. С. 152].

…«нам никогда не удастся вкусить от истинного Настоящего, которое представляет собой миг нулевой длительности». – [Там же. С. 528].

«Цветение Настоящего»… – [Там же. С. 526].

…«тишина чистой памяти». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 584].

«Гамак и мед: и восемьдесят лет спустя он с юношеской пронзительностью исконного счастья вспоминал о поре своей влюбленности в Аду». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 73].

«Гамак его отроческих рассветов – вот середина пути, в которой память сходится с воображением. В свои девяносто четыре он радостно углублялся в то первое любовное лето, не как в недавнее сновидение, но как в краткую репризу сознания, позволявшую ему перемогать ранние, серенькие часы между слепым сном и первой пилюлей нового дня». – [Там же].

«В 1884 году, в первое мое лето в Ардисе, я совратил твою дочь, которой было в ту пору двенадцать лет. Наша опаляющая любовь продлилась до моего возвращения в Риверлэйн; в прошлый июнь, четыре года спустя, она расцвела сызнова. Это счастье было величайшим событием моей жизни, я ни о чем не жалею». – [Там же. С. 299].

«Признаюсь, я не верю во время»… – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 434].

…«сверкающее „сейчас“»… – Ада [ССАП. Т. 4. С. 533].

…«сладкую дрожь, какую испытываешь, углубляясь в глухие улочки чужих городов и хорошо сознавая, что ничего ты на них не найдешь, кроме грязи, скуки, брошенных мятых жестянок и звероватых завоев завозного джаза, несущихся из сифилитичных кафе. Нередко ему мерещилось, что прославленные города, музеи, древние пыточные застенки и висячие сады – это всего лишь метки на карте его безумия». – [Там же. С. 433].

«Чистое Время, Перцептуальное Время, Осязаемое Время, Время, свободное от содержания, контекста и комментария». – [Там же. С. 515].

Глава VIII

«Лист, душист, благоухает, роняет – мгновение, за которое все это случилось, кажется мне не столько отрезком, сколько разрывом времени, недостающим ударом». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 501].

…«обрушил безжалостные сарказмы»… – [Там же. С. 520].

…«никогда, никогда писателем не будет». – [Там же].

«И, еженочно умирая, / я рад воскреснуть в должный час, / и новый день – росинка рая, / а прошлый день – алмаз». – Письмо Набокова Е. И. Набоковой. 26 ноября 1921 г. [Бойд 1. С. 223].

«Этот стишок докажет тебе, что настроенье у меня всегда радостное. Если я доживу до ста лет, то и тогда душа моя будет разгуливать в коротких штанах». – [Там же].

«Прокатят века, – школьники будут скучать над историей наших потрясений, – все пройдет, все пройдет, но счастье мое, милый друг, счастье мое останется, – в мокром отражении фонаря, в осторожном повороте каменных ступеней, спускающихся в черные воды канала, в улыбке танцующей четы, во всем, чем Бог окружает так щедро человеческое одиночество». – Письмо в Россию [ССРП. Т. 1. С. 162].

…«практического руководства: „Как быть Счастливым“». – Дар [ССРП. Т. 4. С. 503].

…«каверзным зеркалом»… – Лолита [ССАП. Т. 2. С. 385].

…«с крыльца зловещего монстра здравого смысла, который топает по ступеням, готовясь скулить, что книгу не поймет широкая публика, что книгу ни за что не удастся – и как раз перед тем, как он выдохнет слово П, Р, О, Д, А, Т, Мягкий Знак, нужно выстрелить здравому смыслу в самое сердце». – [ЛЗЛ. С. 476].

…«журналистическую дребедень»… – О книге, озаглавленной «Лолита» [ССАП. Т. 2. С. 382].

…«все „общие идеи“ (которые так легко приобретаются и так выгодно перепродаются) неизбежно останутся всего лишь истертыми паспортами, позволяющими их владельцам беспрепятственно путешествовать из одной области невежества в другую». – Набоков В. В. Комментарий к роману «Евгений Онегин» (1: 8) [Бойд 2. С. 409].

«Художник видит именно разницу»… – Отчаяние [ССРП. Т. 3. С. 421].

…«не словами, но тенями слов». – Strong Opinions . P. 25.

«То не была улыбка лукавого демона, сопровождающая воспоминание о страстных восторгах или обещание их, но более чем человеческое свечение беспомощности и блаженства». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 278].

…«бамбуковыми мостиками»… – Strong Opinions . P. 38.

…«видит все, что происходит в одной точке пространства»… – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 502].

…«ощущает все, происходящее в одной точке времени». – [Там же].

«Автомобиль (с нью-йоркским номером) пролетает дорогой, ребенок стучится в сетчатую дверь соседской веранды, старик в Туркестане зевает посреди мглистого сада, венерианский ветер катит крупицу пепельного песка, доктор Жак Хирш в Гренобле надевает очки для чтения, и происходят еще триллионы подобных же пустяков, – создающих, все вместе, мгновенный, просвечивающий организм событий, сердцевиной которого служит поэт (сидящий в садовом кресле в Итаке, штат Нью-Йорк)». – [Там же. С. 502–503].

…«лишь в том смысле, что они реальные создания»… – Николай Гоголь [ССАП. Т. 1. С. 434].

«Великолепная неискренность». – Poems and Problems. P. 15.

…«зоологическом саду слов»… – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 516].

…«когти и крылья»… – О книге, озаглавленной «Лолита» [ССАП. Т. 2. С. 378].

…«заставляет планеты вертеться». – [ЛЗЛ. С. 24].

«„Пуск!“ – и мир начинает вспыхивать и плавиться». – [Там же].

«Вот ягоды, они съедобны. Вон там, впереди, кто-то пятнистый метнулся прочь – надо его приручить. А вот то озеро за деревьями я назову „Жемчужным“ или – еще изысканнее – „Сточным“. Этот туман будет горой – и ее надо покорить». – [ЛЗЛ. С. 24–25].

…«ряд уникальных открытий»… – [Там же. С. 24].

«Фантазия бесценна лишь тогда, когда она бесцельна»… – Николай Гоголь [ССАП. Т. 1. С. 458].

…«Набоков пишет прозу именно так, как ее только и стоит писать, – восторженно». – Updike, John. Grandmaster Nabokov // New Republic (New York), September 26, 1964.

«Зеленый и дождливый день»… – Ада [ССАП. Т. 4. С. 35].

…«синий снег… листка из блокнота»… – [Там же. С. 319].

…«перламутровое колено»… – Лолита [ССАП. Т. 2. С. 21].

…«темница хрустального сна». – [Там же. С. 154].

«Старый Демон, сложив горою радужные крылья, полупривстал и сразу осел». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 236].

«Присяжные! Если бы мой восторг мог звучать, он бы наполнил эту буржуазную гостиницу оглушительным ревом». – Лолита [ССАП. Т. 2. С. 154].

…«увядание и упадок»… «пора его фуге угомониться, – последнее прибежище природы, счастливые аллитерации (в которых бабочки и цветы передразнивают друг друга); близилась первая пауза позднего августа, первое затишье раннего сентября». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 137].

…«острое расстройство желудка»… – [Там же. С. 342].

…«после того, как он позволил себе испустить ветры»… – [Там же. С. 137–138].

…«непрестанным напевом блаженства»… – [Там же. С. 547].

«Все это могло бы превосходно прозвучать на другом языке». – New York Times , November 11, 1942.

…«извилистость… которая только на первый взгляд может показаться неуклюжей или неясной. Почему бы читателю не перечитать иногда предложение? Это ничем ему не повредит». – Selected Letters . P. 77.

«Девушки по имени „Жанна из Арка“ никогда не существовало. Я предпочитаю ее настоящее имя Жоанета Дарк. Будет довольно глупо, если в номере „Нью-Йоркера“ за 2500 год меня упомянут как „Вольдемара из Корнелла“ или „Набо из Ленинграда“. Словом, я хотел бы оставить „fatidic“ и „Жоанету Дарк“, если возможно». – Письмо Набокова Кэтрин Уайт. 4 марта 1949 г. Архив Владимира Набокова. [Бойд 2. С. 164].

«Больше всего мне понравился ваш ломаный английский». – Письмо Набокова В. Е. Набоковой. 7 октября 1942 г. [Бойд 2. С. 63].

«Некоторые твои фразы настолько хороши, что у меня почти что возникает эрекция – а в моем возрасте это, знаешь ли, немало». – Бишоп М . Ежегодник, 1951. Архив Владимира Набокова. [Бойд 2. С. 229].

«Та чудесная конторка, за которой он начинал работать по утрам, исчезла. Однако осталась прислоненная к задним перильцам письменного стола репродукция L’Annunziazione Фра Беато Анджелико, привезенная из Италии тетей Еленой, с суровым ангелом, объявляющим свою весть, преклонив колено». – Nabokov, Dmitri. On Revisiting Father’s Room // Quennell, Peter ( ed.). Vladimir Nabokov: A Tribute. N. Y.: William Morrow, 1980. P. 127.

«…был люб мне, взоры грея, всякий цвет»… – Бледное пламя [ССАП. Т. 3. С. 312].

…«длинные, черные в синих глазках крылья». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 176].

…«постоянная широкая улыбка». – Appel, Jr., Alfred; Newman, Charles (eds.). Nabokov: Criticism, Reminiscences, Translations, and Tributes. Evanstone: Northwestern University Press, 1970. P. 174.

«Я надеюсь, что Вы нырнете в книгу, как в голубоватую прорубь, задохнетесь, нырнете обратно и затем (примерно на с. 126) всплывете и покатитесь на санках домой, метафорически, ощущая, как по пути Вас достигают трепет и восхитительное тепло моих стратегически размещенных костров». – Письмо Набокова Уолтеру Минтону. 6 декабря 1961 г. Архив Владимира Набокова [Бойд 2. С. 504].

Глава IX

…«отчет о… романе»… – О книге, озаглавленной «Лолита» [ССАП. Т. 2. С. 385].

«Ласкайте детали!.. Божественные детали!» – [ЛЗЛ. С. 17].

«…На американскую глушь – лирическую, эпическую, трагическую, но никогда не похожую на Аркадию. Она прекрасна, душераздирающе прекрасна, эта глушь, и ей свойственна какая-то большеглазая, никем не воспетая, невинная покорность, которой уже нет у лаковых, крашеных, игрушечных швейцарских деревень и вдоволь прославленных Альп. Бесчисленные любовники лежали в обнимку, целуясь, на ровном газоне горных склонов Старого Света, на пружинистом, как дорогой матрац, мху, около удобного для пользования, гигиенического ручейка, на грубых скамьях под украшенными вензелями дубами и в столь многих лачугах под сенью столь многих буковых лесов. Но в американской глуши любитель вольного воздуха не найдет таких удобных возможностей предаться самому древнему из преступлений и забав. Ядовитые растения ожгут ягодицы его возлюбленной, безыменные насекомые в зад ужалят его; острые частицы лесного ковра уколют его в коленища, насекомые ужалят ее в коленки; и всюду кругом будет стоять непрерывный шорох потенциальных змей – что говорю, полувымерших драконов! – между тем как похожие на крохотных крабов семена хищных цветов прилепляются, в виде мерзкой изумрудной корки, равно и к черному носку на подвязке, и к белому неподтянутому носочку.

Немножко преувеличиваю. Как-то в летний полдень, чуть ниже границы распространения леса, где небесного оттенка соцветия (я бы их назвал шпорником) толпились вдоль журчащего горного потока, мы наконец нашли, Лолита и я, уединенное романтическое место, приблизительно в ста футах над перевалом, где мы оставили автомобиль. Склон казался неисхоженным. Последняя запыхавшаяся сосна остановилась для заслуженной передышки на скале, до которой долезла. Сурок свистнул, увидя нас, и исчез. Я разложил плед для Лолиты. Под ним тихо потрескивала травяная сушь. Киприда пришла и ушла». – Лолита [ССАП. Т. 2. С. 208].

«Как-то под вечер они взбирались на глянцевито-ветвистое шаттэльское древо, росшее в дальнем углу парка. Мадемуазель Ларивьер с малышкой Люсеттой, скрытые прихотью поросли, но отчетливо слышимые, играли в серсо. Время от времени над или за листвой промелькивал обруч, посланный с одной невидимой палочки на другую. Первая цикада этого лета старательно настраивала свой инструмент. Похожая на серебристого соболя белка-летяга сидела на спинке скамьи, смакуя еловую шишку.

Ван, добравшись в своем синем трико до развилки, расположенной прямо под его проворной подружкой (разумеется, лучше его знакомой с заковыристой географией дерева), но лица ее так и не увидев, послал немое известие, сжав ей двумя пальцами (указательным и большим) щиколку, как сжала бы она сложившую крылья бабочку. Босая ступня ее соскользнула, и двое запыхавшихся подростков постыдно сплелись средь ветвей, стискивая друг дружку под легким дождиком плодов и листьев, и в следующий миг, едва они восстановили подобие равновесия, его лишенное выражения лицо и стриженая голова очутились промеж ее ног, и упало, глухо стукнув, последнее яблоко – точкой, сорвавшейся С ПЕРЕВЕРНУТОГО ВОСКЛИЦАТЕЛЬНОГО ЗНАКА. На ней были его часы и ситцевое платье.

(– „Помнишь?“

– „Конечно помню: ты поцеловал меня здесь, снутри…“

– „А ты начала душить меня своими дурацкими коленками…“

– „Я пыталась найти хоть какую опору“)». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 94–95].

…«промеж ног»… – [Там же. С. 95].

…«гусеничную шелковинку». – [Там же].

Глава X

«Я был поэт и вверил песнопенью, / Как сын Ахилла отплыл на закат…» – Данте Алигьери . Божественная комедия. Ад. (1: 73–74). [Пер. М. Лозинского].

…«американскими жителями». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 521].

…«столь же американский, как апрель в Аризоне». – Strong Opinions . P. 84.

…«бесконечно послушного… русского слога»… – О книге, озаглавленной «Лолита» [ССАП. Т. 5. С. 385].

«Бар в бревенчатом техасском отеле»… – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 488].

Глава XI

«Когда я был моложе, я съел в Вермонте несколько бабочек, чтобы выяснить, ядовиты ли они. Я не усмотрел никакого различия между бабочкой-монархом и вице-королем. Вкус у обеих был отвратительный, но отравиться я не отравился. Они напоминали миндаль с примесью зеленого сыра. Я ел их сырыми. Одну я держал в одной горячей ладошке, а другую – в другой. Будете завтра есть их со мной на завтрак?» – Роберт Бойл для Sports Illustrated . 1959 [Бойд 2. С. 461].

«Летние сумерки („сумерки“ – какое это чудесное русское слово!). Время действия: тающая точка посреди первого десятилетия нашего века. Место: пятьдесят девятый градус северной широты, считая от вашего экватора, и сотый восточной долготы, считая от кончика моего пера». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 380].

…«стройным мальчиком в гольфных шароварах и матросской шапочке, тощим космополитом-изгнанником в фланелевых штанах и берете, пожилым толстяком без шляпы и в трусиках». – [Там же. С. 421].

«Сколько насмешек, сколько предположений и вопросов мне доводилось слышать, когда, превозмогая неловкость, я шел через деревню со своей сеткой! „Ну это что, – говорил отец, – видел бы ты физиономии китайцев, когда я однажды коллекционировал на какой-то священной горе, или как на меня посмотрела передовая учительница в городе Верном, когда я объяснил ей, чем занят в овраге“». – Дар [ССРП. Т. 4. С. 292].

«И высшее для меня наслаждение вневременности – это наудачу выбранный пейзаж, где я могу быть в обществе редких бабочек и кормовых их растений. Вот это – блаженство, и за блаженством этим есть нечто, не совсем поддающееся определению. Это вроде какой-то мгновенной физической пустоты, куда устремляется все, что я люблю в мире. Чувство единения с солнцем и скалами. Трепет благодарности, обращенной to whom it may concern – гениальному ли контрапункту человеческой судьбы или благосклонным духам, балующим земного счастливца». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 434].

…«расплывчатое, ускользающее нечто в синем оттенке радужной оболочки глаза»… «удержавшей как будто тени, впитанные в древних баснословных лесах, где было больше птиц, чем тигров, больше плодов, чем шипов, и где, в пестрой глубине, зародился человеческий разум». – [Там же. С. 573].

…«без которого полицейские не смогли бы отличить бабочку от ангела, а ангела от летучей мыши». – Телевизионное интервью Бернара Пиво с Набоковым // Apostrophes , 1975.

…«еще живую цветистую бабочку»… – Лолита [ССАП. Т. 2. С. 138].

…«отвратительно кишащие какой-то белой молью»… – [Там же. С. 193].