Любить – значит страдать Донован Ребекка

Глава 14

Под поверхностью

Утром Джонатана уже здесь не было. Впрочем, как и матери, которая снова приступила к выполнению своих обязанностей администратора в инженерной фирме. На этой неделе Джонатан так и не появился, и мама вроденачала потихоньку привыкать к тому, что теперь он снова живет отдельно.

А я старалась, чтобы она не сидела без дела. И даже попросила ее дать мне урок кулинарии. Правда, когда вышли из строя детекторы дыма, а нам пришлось открыть все окна, чтобы проветрить дом, я махнула на эту бесполезную затею рукой и мы поехали обедать в город. Пару раз она допоздна засиживалась на работе. Приходила, когда я уже успевала поесть, и тогда просто садилась рядом со мной на диван посмотреть телевизор.

– Надеюсь, он меня не бросил, – пробормотала она как-то вечером, стоя с бокалом вина в руках.

Ее рабочие туфли валялись под кофейным столиком, блузка неряшливо выбилась из юбки. Мама смотрела телевизор, но мысли ее были явно не тут, а с Джонатаном.

– Ты ему не безразлична, – попыталась приободрить я маму, но получилось не слишком убедительно.

– А когда возвращается Эван? – резко сменила она тему. Вернулась на грешную землю и теперь смотрела на меня вполне ясными глазами.

– В воскресенье. – Я пока была не готова нажать на кнопку «Вкл.» и начать обсуждать с ней свои личные дела.

– Как здорово иметь возможность просто так сняться с места и поехать туда, куда хочется! – с некоторой долей зависти в голосе произнесла она. – Надо будет пригласить его к нам на обед.

– Хорошо.

– Все, ложусь спать, – сообщила она.

Я проводила взглядом ее поникшую фигуру. Мне хотелось надеяться, что решение Джонатана не приведет к очередному крушению маминых надежд.

На следующий день я встретилась с Джилл и Кейси, чтобы пойти в кино. После бесконечного поглощения содовой и жевательных конфет и непрерывного хихиканья во рту было так приторно, что аж зубы ломило. Я могла выносить обеих только в ограниченных количествах, и теперь у меня отмечались все признаки передозировки.

Не успела я снять куртку, как зазвонил мобильник. На экране высветилось «Рейчел».

– Привет, – сказала я.

– Это Эмили? – послышался низкий мужской голос.

Я с удивлением взглянула на экран. Наверное, что-то не так поняла. Нет, все правильно. На экране был мамин номер телефона. Чувствуя спазмы в желудке, я снова приложила телефон к уху.

– Алло! – Он явно пытался перекричать музыку и шум голосов, отчетливо слышавшихся в трубке.

– Да, – стараясь унять сердцебиение, ответила я. – Это Эмили.

У меня в голове вспышкой промелькнули страшные картины того, что могло с ней произойти, и я запаниковала.

– Вы должны приехать и забрать Рейчел. Я не могу позволить ей сесть за руль в таком состоянии.

– Ладно, – упавшим голосом произнесла я. По идее, мне должно было полегчать после сообщения, что она жива и здорова, но легче почему-то не стало. – А где она?

– В баре «У Мика», шоссе сто тринадцать в Стэнтоне.

– Хорошо. Скоро буду.

С телефоном в руках я села на ступеньку и в ужасе опустила голову. Хотя чего удивительного, что она снова напилась? Я это все проходила еще в детстве, но очень надеялась, что такого больше не повторится.

В душе сразу образовалась пустота. Я старалась подавить рвавшиеся наружу эмоции. Не время предаваться гневу. Надо сосредоточиться на том, как доставить ее домой, а об остальном можно подумать позже.

Я попыталась установить местонахождение бара с помощью встроенной в телефон GPS, но ничего не получилось. У меня оставался только один выход. Тихо выругавшись, я сокрушенно покачала головой. Мне ужасно не хотелось ему звонить. Скорее всего, именно из-за него она и напилась, но выбора не было.

Я набрала номер и затаив дыхание стала ждать ответа.

– Алло? Эмма! У тебя все в порядке? – Тревога в его голосе говорила о том, что он готов к худшему.

– Хм… Не совсем, – пробормотала я. – Ты можешь мне помочь?

– Конечно. Что случилось? – взволнованно спросил он.

– Надо забрать Рейчел. Но я понятия не имею, где это место.

– Буду через пятнадцать минут. Хорошо?

– Хорошо, – облегченно вздохнула я.

Пикап Джонатана свернул на подъездную дорожку, и я вышла на крыльцо запереть входную дверь.

– Сядешь за руль моей машины? – не дав ему открыть рот, попросила я.

– Конечно. – Он взял ключи от «хонды» и вопросительно посмотрел на меня.

– Мне кажется, нам понадобится ее уложить, – угрюмо сказала я.

Теперь он понял, почему я такая расстроенная.

– Все обойдется. Мы ее заберем – и полный порядок.

– Угу, – кивнула я, не поверив ни единому слову. Затем сообщила Джонатану, где сейчас мама, и он вдруг озабоченно нахмурился. – Что еще? – нервно спросила я.

– Не самое удачное место для одинокой женщины, – тяжело вздохнул он. – Тебе придется посидеть в машине, я сам схожу за ней. Идет?

Я закрыла глаза и кивнула, пытаясь сообразить, в чем дело.

А когда мы прибыли в Стэнтон, я сразу поняла, почему он не хотел, чтобы я заходила внутрь. Бар представлял собой одноэтажную коробку с неоновой вывеской на крыше. Две буквы вообще не горели, а последние три мигали красным, словно отчаянно боролись за жизнь. На узких окнах, больше похожих на бойницы, висели неоновые пивные кружки. Здание явно когда-то было белым, но с годами и без должного ухода стало какого-то мерзопакостного цвета. Дранка на крыше частично слетела, а кое-где держалась на честном слове. Кажется, подуй ветер чуть посильнее – и строение сложится, как карточный домик.

Грязная парковка практически не освещалась. Только одинокий фонарь на углу, от которого было больше тени, чем света. А еще парковка оказалась сплошь покрыта наледью. Тут и трезвому-то не пройти, что уж там говорить о пьяных, которые на ногах не стоят. У входа торчала компания каких-то немытых грубых парней с небритыми лицами. Лениво покуривая, они отпускали шуточки в адрес входящих и выходящих посетителей. Если бы не зима, то рядом с ними непременно стояли бы их железные кони. Парни идеально вписывались в обстановку царящего вокруг запустения. Меня даже передернуло от отвращения.

– Оставайся в машине. Я скоро, – проинструктировал меня Джонатан, захлопывая за собой дверь.

Я скрестила на груди руки, вжалась в спинку сиденья и стала смотреть, как мужчина в черной кожаной курке обменивается рукопожатием с бритоголовым широкоплечим типом, подкатившим на «шевроле камаро». На парне из «камаро» были солнцезащитные очки, хотя дело шло уже к полуночи. Возле этого сомнительного заведения терлись явно подозрительные личности, и невольно возникал вопрос: что здесь забыла моя мама?

Неожиданно один из курильщиков – отвратный мужик в длинном кожаном плаще и с висячими усами – бросил взгляд в мою сторону. И у меня сразу застучало в висках. Я быстро опустила глаза в надежде, что он не увидит, кто там сидит в салоне машины. Но тут мое внимание привлекли истеричные крики.

– Джон, убери свои поганые лапы! – вопила какая-то тетка.

Небритые парни дружно загоготали, когда женщина, в обтягивающих джинсах и кожаной куртке до пупа, рывком распахнула дверь, сверкнув на них глазами. Однако тип в кожаном плаще с упорством пьяного продолжал смотреть на меня. Я вздрогнула и вжалась в спинку сиденья. А он слегка пихнул локтем какого-то обрюзгшего парня, кивнул в мою сторону и что-то сказал.

– Джонатан, ну где ж ты? – прошептала я, беспокойно глядя на черную дверь и мысленно умоляя его поторопиться.

Я оглянулась, и усатый кретин ухмыльнулся. У меня екнуло сердце и похолодели руки. Я снова опустила глаза, надеясь, что ему скоро надоест и он перестанет пялиться.

– Выходи из машины, моя сладкая. – Он махнул рукой и тем самым привлек внимание остальных. – Дай я тебя угощу.

Заметив мое испуганное лицо, все дружно заржали. Я проверила, заперты ли двери, молясь в душе, чтобы Джонатан поскорее привел маму.

Усатый тип двинулся в направлении моей машины. Я принялась лихорадочно соображать, что делать, но тут, слава богу, черная дверь неожиданно распахнулась. На сей раз это оказался Джонатан. На руках он нес безжизненное тело моей мамы. Облегченно вздохнув, я выпрыгнула из машины, чтобы открыть им дверь.

Джонатан стал осторожно укладывать маму на заднее сиденье. Я опасливо покосилась в сторону остановившегося неподалеку усатого типа, на лице которого играла гнусная ухмылка. Но деваться было некуда. Дрожа от страха, я ждала, пока Джонатан не уложит маму. Единственное, чего мне хотелось, – побыстрее убраться отсюда.

– Эй, приятель! – окликнул усатый Джонатана. Я оцепенела. Джонатан закрыл заднюю дверь и пошел вперед, не обращая на парня никакого внимания. – Эй ты! – повторил усатый. Джонатан остановился, поняв наконец, что бугай в кожаном плаще обращается именно к нему. – Почему бы тебе не поделиться одной из твоих девочек? Она останется довольна. – Он буквально раздевал меня глазами.

– Это ты мне, что ли? – произнес Джонатан угрожающим тоном.

– Да, тебе. Мне тоже хочется попробовать. – Тип в кожаном плаще раздвинул губы под густыми усами в сальной ухмылке и направился в мою сторону.

Я прижалась к машине и, не сводя с него глаз, стала слепо шарить по двери в поисках ручки. Боялась спровоцировать его резким движением. Главное, не дергаться – и он не нападет.

– На твоем месте я не стал бы нарываться, – процедил Джонатан сквозь стиснутые зубы и сжал руки в кулаки.

Меня до смерти напугали металлические нотки в его голосе. Дружки усатого сразу притихли и, набычившись, начали окружать Джонатана.

А усатый тем временем, не обращая внимания на Джонатана, медленно, но верно подбирался ко мне.

– Ты, наверное, вкусненькая, – дыхнул он перегаром.

Я судорожно сглотнула и зажмурилась, оцепенев от ужаса, когда он наклонился поближе. Неожиданно машина вздрогнула и закачалась. Я открыла глаза и увидела, что Джонатан держит обидчика за шиворот, пригвоздив его к кузову.

– Не смей ее трогать, мать твою! – зарычал Джонатан.

Парень оказался повыше Джонатана, но поуже в плечах. Джонатан смерил противника свирепым взглядом. Приятели усатого придвинулись еще ближе, готовые в любой момент прийти к нему на помощь.

Они оба с секунду сверлили друг друга глазами, а потом усатый спросил:

– Ну и что собираешься делать?

Джонатан поднял сжатую в кулак руку.

– Джонатан, ради бога, не надо, – взмолилась я, понимая, что сейчас может произойти кровопролитие. – Ну пожалуйста, поехали отсюда!

Толпа приготовилась к драке. Напряжение росло, и я тряслась как осиновый лист.

И тут Джонатан, лицо которого окаменело от ярости, заметил меня краешком глаза. Увидев, что я буквально обомлела от ужаса, он медленно опустил кулак, его взгляд сразу смягчился.

Он уже хотел было отпустить усатого, но тот неожиданно подал голос:

– Послушай свою девчонку. Она дело говорит. Не лучше ли тебе убраться подобру-поздорову, пока я не попортил твое смазливое личико.

Услышав угрозу, Джонатан прищурился, у него на скулах заиграли желваки. Я судорожно вздохнула.

– Ну пожалуйста, Джонатан! – Я в отчаянии дотронулась до его руки. Он сразу расслабил мускулы и, медленно пятясь, отпустил усатого.

– Живо в машину, – резко скомандовал он, и я, едва дыша, вползла внутрь.

Не отводя взгляда от парня, который со злобной ухмылкой разглаживал плащ, Джонатан закрыл дверь.

Я оторопело смотрела, как он осторожно обходит машину, готовый в любой момент отразить удар, если усатый вдруг вздумает открыть дверь с моей стороны. Сердце мое билось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Скажи спасибо, если бы не она… – начал Джонатан, садясь в машину.

– Тогда и базара бы не было, – перебил его усатый. – И не вздумай вернуться, если не хочешь нарваться на неприятности!

Джонатан скользнул внутрь и с силой захлопнул дверь. Его глаза, как раскаленные угли, буравили противника. А тот, наградив меня долгим взглядом, похабно чмокнул губами и нагло ухмыльнулся Джонатану. Я содрогнулась от отвращения.

– Все, давай просто уедем отсюда, – настойчиво попросила я.

Джонатан так сильно сжал руль, что у него на руках вздулись вены, а потом резко рванул с места. Взвизгнули шины, и машина, оставив за собой облако пыли, выехала с парковки.

Я была не в силах пошевелиться, разве что руки на коленях ходили ходуном. Проехав несколько миль, Джонатан наконец сбросил скорость и посмотрел на меня. В его темных глазах больше не было прежней ярости. Я всхлипнула и сморгнула слезы.

– Мне очень жаль, что все так получилось, – произнес Джонатан.

А я смотрела в окно, прилагая титанические усилия, чтобы не разрыдаться.

Джонатан свернул в карман дороги и остановил машину.

– Эмма! – (Я медленно повернулась к нему, не в силах говорить.) – Ты в порядке?

Я лишь слабо кивнула. И сразу замкнулась в себе. Не хотелось демонстрировать ему, насколько потрясли меня события этой ужасной ночи.

Но тут на заднем сиденье заворочалась мама, и он сразу переключился на нее.

– Что происходит? – беспомощно моргая, пробормотала она.

– Везем тебя домой, – ответил Джонатан, выезжая на главную дорогу.

– Джонатан? – всхлипнула она.

– Да.

– Я тебе звонила, – сказала она и снова невнятно повторила: – Я тебе звонила.

– Знаю, – не оборачиваясь, бросил Джонатан, которому надо было следить за дорогой.

Я повернулась к ней, и она попыталась сфокусировать на мне мутный взгляд.

– Эмили? – неуверенно произнесла она. – Ох, ну зачем ты здесь! – Голос у нее был такой грустный, что я отвернулась.

Джонатан понес мать наверх, чтобы уложить в постель, я пошла следом. Сняла с нее туфли, накрыла одеялом, а когда увидела ее опухшее лицо, обреченно вздохнула. Вышла из комнаты и рухнула без сил на диван в темной гостиной. У меня тряслись руки и болело все тело.

– Тебе надо хоть немного поспать, – остановившись на пороге, сказал Джонатан.

– Сомневаюсь, что у меня получится, даже если я очень постараюсь, – устало посмотрела на него я.

Тогда он подошел ко мне и присел рядом на диван. Мы слушали тишину, которая медленно-медленно нас обволакивала. Я отчаянно пыталась найти ответ, в голове роились самые разные, но крайне неутешительные мысли.

– Не знаю, что делать, – призналась я. – Ведь я рассчитывала, что все сложится по-другому.

– Это моя вина. Надо было ей перезвонить.

Конечно, я понимала, что его борьба за личное пространство спровоцировала катастрофу, но для мамы выпивка была единственным способом решить проблему.

– Ты не виноват, – заверила его я.

Потом представила маму, лежащую в кровати. Дай бог, чтобы худшее осталось позади и она сумела справиться с ситуацией! Хотя, конечно, мечтать не вредно.

– А что по этому поводу думаешь ты? – когда молчание слишком уж затянулось, спросил Джонатан.

– Что она вообще там делала? Жуткоеместо!

– Понятия не имею, – растерянно ответил он.

Я прокрутила в голове картину всего того, что случилось за ночь. Телефонный звонок, подозрительный бар, стычка с самым отвратительным типом на всем белом свете.

– А ты… – начала я.

– И что… – одновременно со мной заговорил Джонатан. Мы смущенно замолчали. – Продолжай, – ободряюще улыбнулся он.

– А ты правда собирался драться с тем парнем?

Джонатан плотно сжал губы, тщательно подбирая слова.

– Если бы ты не вмешалась? – (Я молча кивнула.) – Конечно, – уверенно ответил он. Он опустил глаза и медленно потер руки. – Это часть моего прошлого, о котором я не люблю вспоминать. Хотя такого со мной еще не случалось.

– Чего?

– Меня невозможно было остановить. Я плевать хотел на других, поэтому никто даже и не пытался меня образумить.

– Ты что, любишь драться? – спросила я, особо не рассчитывая на признание. Я только сейчас заметила тонкий шрам у него на подбородке и еще один – над правой бровью.

– Когда-то любил. Дело прошлое. Меня уже давно никто так не злил. Похоже, я и сам испугался своей вспышки.

– Я тоже, – призналась я. Он сразу перестал потирать руки и поднял глаза. – До сих пор не могу оправиться. Короче говоря, сегодняшний вечер выдался на редкость паршивым.

– Угу. Что есть, то есть. – Он наклонился поближе и пристально посмотрел на меня, гипнотизируя взглядом. – Постараюсь никогда больше тебя не пугать.

Я была не в силах говорить. Его слова заронили в душу что-то такое, отчего перехватывало дыхание.

Джонатан откинулся на спинку дивана – и я сразу вышла из транса.

– А о чем ты собирался спросить? – наконец выдавила я.

– По твоим словам, ты надеялась, что все будет по-другому. Что ты имела в виду?

– Я почти пять лет с ней не жила, – уставившись в темное окно, уклончиво ответила я. – В свое время она здорово настрадалась. Не хочу, чтобы это повторилось. Я надеялась, что для нее – для нас – все сложится по-другому.

– Так где же ты была целых пять лет?

– В аду, – тихо сказала я, откинув голову на спинку дивана.

Джонатан молчал. Я смотрела прямо перед собой, в темноту за окном. И сидела так до тех пор, пока не уснула.

Когда я открыла глаза, комната купалась в золотых лучах солнца. Я снова смежила веки, натянув повыше одеяло. Уже почти засыпая, случайно свесила руку и почувствовала рядом его крепкое бедро. И сна сразу как не бывало. Первой мыслью было соскочить с дивана. Выходит, я заснула, положив голову Джонатану на колени. Но мне не хотелось его будить, и я медленно села. Джонатан не шелохнулся и продолжал мирно посапывать на краю дивана.

Моя куртка висела на подлокотнике кресла-качалки, туфли стояли рядом, хотя я точно помню, что была в куртке и не снимала обуви. Протерев заспанные глаза, я осторожно поднялась с дивана. Скрипнула половая доска. Джонатан сразу же встрепенулся и поднял голову.

– Извини, – прошептала я, чувствуя, как бьется сердце. А я-то надеялась успеть убраться отсюда, пока он будет спать.

– Который час? – Джонатан, прищурившись, посмотрел на часы. – Все, мне пора бежать. – Он зевнул и с удовольствием потянулся.

– А ты разве не останешься? – взволнованно спросила я.

– Хм… – замялся он, удивленный моим тоном.

Я закусила губу, испугавшись, что он все не так понял.

– Просто я хочу сказать… – Боже, как найти нужные слова?! – Я надеялась, что…

– Хорошо, я останусь, – перебил Джонатан. И с тяжелым вздохом посмотрел в сторону лестницы на второй этаж.

– Но ты вовсе не обязан. – Я поняла, что решение далось ему с трудом.

– Ума не приложу, что произошло прошлой ночью. – Он положил руку на спинку дивана и задумчиво уставился в потолок. – Я, конечно, видел ее под кайфом… Но она еще ни разу не была в таком невменяемом состоянии.

Я смотрела на его встревоженное лицо, и мне было как-то не по себе. Больше всего хотелось сейчас встать и уйти к себе в комнату. Но он явно переживал за нее, впрочем, так же, как и я.

И я села на диван, поджав правую ногу, чтобы было удобнее смотреть ему прямо в лицо.

– Она здорово расстроилась из-за тебя. Конечно, маме пришлось нелегко, когда я к ней переехала. Ведь я напоминаю ей о покойном муже, моем отце, а это… причиняет боль. Я пыталась наладить отношения, но сейчас даже не знаю, как быть. А вдруг здесь есть и моя вина…

– Твоей вины здесь нет, – пристально посмотрел мне в глаза Джонатан. Я поспешно отвернулась. – И хотя я ругаю себя, что тогда не перезвонил, но моей вины здесь тоже нет.

С минуту мы сидели в тягостном молчании. Не было нужды убеждать себя в правдивости его слов, поскольку в глубине души я точно знала, что все обстоит именно так.

– Можно тебя кое о чем спросить? – неуверенно произнес Джонатан.

– Конечно. – Я повернулась к нему и стала ждать продолжения.

– Что случилось с твоей щиколоткой? – Он бросил взгляд на шрам на правой ноге.

Я плотно сжала губы, его вопрос застал меня врасплох.

Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я его перебила:

– Прощальный подарок…

– Из ада? – уточнил Джонатан. Похоже, он сразу все понял. – У меня тоже такой есть. – И неожиданно задрал рубашку, продемонстрировав тонкий шрам под ребрами. – В свое время мне пришлось там побывать.

На языке вертелось множество вопросов, но я была настолько потрясена, что промолчала, и, извинившись, удалилась к себе.

Джонатан остался сидеть на диване. Он вроде не собирался никуда уходить, но не сделал даже слабой попытки подняться в комнату моей матери.

Несмотря на усталость, я так и не смогла уснуть. Интересно, а вдруг он тоже не спит и гадает, что же со мной произошло? Я реально не представляла, как можно начать расспрашивать кого-то об истинной причине его ночных кошмаров!

Глава 15

Еще одна попытка

– Джонатан, прости меня. Обещаю, я больше не буду! – Я услышала мамин плач, испуганно заморгала и замерла. В ее голосе звучал настоящий надрыв. – Не оставляй меня, ну пожалуйста!

Потом кто-то спустился по лестнице – и снова сдавленные рыдания. Я боялась пошевелиться, чтобы они, не дай бог, не решили, будто их подслушивают.

– Я тебя и не оставляю, – донесся с первого этажа голос Джонатана. Но, судя по его тону, он ничего ей не обещал, а просто хотел утешить. – Мне надо немного проветрить мозги. Хорошо? Но вечером я вернусь, и мы обо всем поговорим.