Кольцо Гекаты Солнцева Наталья
– Ты мудрая женщина, Фио, – вздохнул воин. – Таких, как ты, мало. До сих пор я не встречал ни одной, похожей на тебя.
Под утро Лаэрт уснул, и увидел во сне Фионику. В черных развевающихся одеждах она шла, едва касаясь земли. В ее руках невесть как оказался маленький черный барашек. Гетера склонилась над глубокой ямой и полоснула по шее животного острым кинжалом. Хлынула кровь… «Это жертва Гекате», – догадался во сне Лаэрт. Вдруг… содрогнулось все вокруг, и в зеленоватом сиянии луны появилась сама грозная трехликая богиня с дымящимися факелами в руках. Страшные чудовища и огнедышащие драконы окружали ее; лаяли и выли вокруг ужасные адские псы. Черная молния полыхнула в небе, расколола его надвое… искры посыпались блестящим дождем, окутали Фионику, скрыли ее от глаз Лаэрта. Ужасающий грохот потряс все вокруг. Жуть объяла воина – то ли от оглушительного громового раската, то ли от зловещего хохота Царицы Ночи…
– Что с тобой? – спросила Фионика, когда Лаэрт открыл глаза. – Ты кричал во сне.
– У меня плохое предчувствие.
Гетера склонилась над ним, провела рукой по его влажному лбу. Ее волосы и кожа излучали слабое, едва различимое золотистое сияние.
Лаэрту стало не по себе.
– Ты… изменилась… – прошептал он. – Я подумал, что вижу Медею… мысли путаются.
– Я получила его, – сказала Фионика. – Дар великой богини! Смотри…
Она окунула в широкий золотой кубок, наполненный какой-то густой жидкостью, сухую веточку и поднесла ее к лицу Лаэрта. Веточка медленно распускалась, покрываясь клейкой зеленью, мелкими желтоватыми цветками…
– Опять твои фокусы? – вздохнул воин. – Гетеры многому научились, чтобы заманивать в свои сети легковерных мужчин.
Фионика рассмеялась.
– Поднимайся! Гликера уже все собрала. Мы отправляемся в путь. Немедленно!
– Куда ты собираешься? – удивился Лаэрт, не сводя с нее глаз.
Сияние, исходящее от Фионики то вспыхивало, то угасало. Ему показалось, он бредит.
– Почему я? Разве ты не со мной?
Противится ее желанию Лаэрт не мог и не хотел – за Фионикой он последовал бы в любое самое опасное путешествие.
– Куда мы едем? – спросил он, когда они подкрепились козьим сыром и фруктами.
– В пустыню.
– Надеюсь, ты шутишь.
– Там есть город, укрывшийся между скал, – продолжала гетера, будто не слыша. – Его дворцы и храмы вырублены из розового песчаника, а вода поступает по трубам, зарытым в песках. Там и находится святилище Гекаты. Ты умеешь ездить на верблюде?
– Я-то да, – усмехнулся Лаэрт. – Представляю тебя на верблюде!
Он засмеялся, а Фионика рассердилась.
– Приготовь свое оружие, – бросила она. – Оно тебе пригодится. Выезжаем прямо сейчас.
Путешествие в затерянный город оказалось долгим и трудным. Никто не понимал, о чем идет речь, или просто не хотел показывать им дорогу. Лаэрт хмурился. По пути он нанял нескольких воинов, чтобы обороняться от разбойников. Их на дорогах было великое множество: чем дальше на восток, тем больше.
Ночами Лаэрт глаз не смыкал – караулил, чтобы не напали врасплох. Оказаться добычей злых людей не входило в его планы.
Гетера молча смотрела, как погонщики поднимают верблюдов, и как стелется несомый ветром песок.
Они шли караванным путем, и, наконец, добрались до цели. В храм, куда они стремились, чужестранцев не пускали, да и жители города обходили его стороной. Но… стоило Фионике поговорить с одним из жрецов, и ей разрешили посетить святилище. Лаэрту же пришлось остаться снаружи. Изнывая от жары и тревоги, он ждал гетеру у фонтана, выложенного фигурными плитками. От невыносимого зноя вода в бассейне фонтана почти вся высохла, а отверстие, из которого раньше брызгали веселые струйки, стало сухим и забилось песком и пылью.
– Я думал, ты уже не выйдешь оттуда! – воскликнул Лаэрт, бросаясь к гетере, которая появилась, наконец, из дверей храма.
– Того, за чем мы пришли, здесь нет, – с холодным отчаянием сказала она. – Мы проделали весь этот путь напрасно.
– А…зачем мы пришли?
Лаэрт даже не знал толком, что ищет Фионика.
– Какая теперь разница? – вздохнула она. – Один из жрецов похитил святыню Гекаты и сбежал с ней. Его не нашли. Но пусть не радуется, проклятие богини настигнет его раньше, чем он ожидает…
– Что мы будем делать?
– Будем жить дальше, – просто сказала Фионика. – Когда-нибудь судьба улыбнется нам.
Фионика и Лаэрт пробыли в затерянном городе еще три дня. А на четвертый начали собираться в обратный путь. О сбежавшем служителе храма никто ничего не слышал. Он как сквозь землю провалился.
Обратный путь показался им вдвое длиннее. Погода испортилась, то и дело приходилось останавливаться и пережидать песчаные бури. Несколько раз на них нападали грабители. Шесть воинов погибли, Лаэрт был легко ранен. Никто, кроме Фионики, не догадывался, что военачальник, вышедший невредимым из стольких сражений, на теле которого более серьезные раны благополучно заживали, погибнет от пустячной царапины. Наверное, стрела была отравлена. Когда стало совсем плохо, Лаэрт взял за руку Фионику и попрощался с ней.
– Ты доберешься до Греции, – прошептал он. – Я знаю. Не возвращайся в Афины, поезжай куда-нибудь в другое место. Ты не сможешь жить в доме, где мы были счастливы. А я унесу твой образ с собой… куда бы я не отправился.
– Наверное, Арес нуждается в хороших воинах, – сказала гетера, стараясь не расплакаться. – Вот он и призывает тебя к себе.
На самом деле она знала: Геката снисходительна к женщинам, но жестока с мужчинами. Фионике богиня открыла тайну вечной молодости, а Лаэрта покарала лишь за то, что он находился рядом.
– Мне не хочется больше воевать, – сказал Лаэрт. – Я мечтал, что мы будем жить вместе в моем доме… или поплывем в путешествие. Мир очень красив, и я хотел посмотреть, как живут другие люди. А теперь… мне остается только попрощаться с тобой.
– Никогда не прощайся навеки, Лаэрт…
Фионика была печальна. Она не нашла то, что искала, и потеряла Лаэрта. В Афины она не вернулась. Жизнь утратила для нее былую привлекательность. Богатство? Что в нем? Звон золота – всего лишь эхо в королевстве пустоты. Мужчины? Не сейчас! Лаэрт ушел от нее, значит, такова воля судьбы. Искусство? Оно требовало от Фионики чего-то большего, чем просто танцы, песни и изящные стихи. Свиток, который она прочитала тайком, в подземелье храма, лишил ее покоя. Тропинка между двумя мирами – живым и мертвым – становилась зыбкой, как лунный туман.
Гетера решила разыскать Сунию, чтобы продолжить начатое…
ГЛАВА 32
Анну разбудил громкий сигнал телефона. Сколько же она проспала? Часы показывали начало двенадцатого. С трудом возвращаясь к действительности, она взяла трубку.
– Алло?
– Анна! Ты дома! Не представляешь, как я рад тебя слышать!
Юрий был чрезмерно взволнован, его голос неестественно звенел.
– Что-нибудь случилось?
Господи! Пусть бы она хоть раз дала ему возможность высказаться самому, а не после наводящего вопроса!
– Случилось, – упавшим тоном сообщил господин Салахов. – Ограбили моих родителей! Папа, к счастью, был в университете, мама пошла к подруге. Когда вернулась, застала полнейший разгром. По квартире будто смерч прошел.
– Когда это произошло?
– Сегодня утром.
– Что-то пропало?
– Пока не знаю. Мама ужасно расстроена! Она пересматривает вещи. Все выброшено с антресолей, из шкафов… Отец еще не видел, что творится у него в кабинете!
– Полагаю, нам следует поехать к ним, – предложила Анна. – Успокоить, насколько это возможно.
– Я думал, ты не согласишься, – с облегчением вздохнул Юрий. – Спасибо. Так я заеду через полчаса.
Ровно через полчаса Анна уже стояла у подъезда, в длинной юбке из хлопка, облегающей бедра и спадающей до щиколоток свободными складками, в полупрозрачной легкой блузе. Летний ветер полоскал светлые ткани.
«Какая она… удивительная», – подумал Юрий, не сумев подобрать другого слова.
Анна уселась на заднее сиденье, расположившись с присущей ей любовью к комфорту. Это особое пристрастие к удобствам сочеталось в ней с простотой и непритязательностью. У нее вообще было много противоречивых качеств, которые удивительно гармонировали между собой.
– Ты знаешь еще какие-нибудь подробности? – спросила она. – Милицию вызывали?
Юрий покачал головой.
– Понятия не имею. Сейчас приедем, все узнаем.
Дверь в квартиру Салаховых оказалась незаперта, повсюду царил жуткий беспорядок. Все действительно оказалось перевернуто вверх дном. Владилена Карповна с рыданиями рухнула на грудь сына. Кроме нее в квартире была соседка, интеллигентная старушка, которая скромно сидела на краешке дивана в гостиной и ждала приезда «детей».
– Владилена Карповна, душечка, я пойду, – проговорила она. – Вы уж тут сами… по-семейному разбирайтесь.
Она проскользнула мимо Анны и Юрия, на котором висела хозяйка квартиры, подвывая на разные лады. Дверь она прикрыла, замок еле слышно щелкнул. Анна повернулась на этот звук. Что-то он ей напомнил…
– Ю-у-у-ро-очка-а! – придав голосу новый тембр, взвыла Владилена Карповна и помешала Анне думать. – Что же это тако-о-о-е? Что же это делается? Отец еще ничего не знает. Весь его кабинет разгромили-и-и, все бумаги, книги… все! Все пропало!
Анна прошла на кухню, налила в стакан минеральной воды и вернулась в гостиную.
– Выпейте, – сказала она свекрови.
Та, всхлипывая и дергаясь, отстранилась от Юрия и взяла стакан. С каждым глотком воды она странным образом успокаивалась и, наконец, смогла глубоко вздохнуть и опустилась в кресло.
– А теперь расскажите все по порядку.
Владилена Карповна судорожно сглотнула, не в силах отвести глаз от невестки, и начала рассказывать.
– Арсений Платонович с утра ушел в университет, а я… сходила в магазин и решила обед не готовить. Он от своих аспирантов все равно раньше девяти вечера не вырвется… Ну, и пошла к Лелечке, моей приятельнице. Сидим мы с ней, болтаем. А у меня на сердце кошки скребут. Вроде причины никакой нету, а тревожно. Засобиралась я домой. Как Лелечка ни уговаривала еще посидеть, я ее не послушала. И правильно сделала! Прихожу, а тут… – Владилена Карповна развела руками. – Дверь нараспашку… все переворочено! Что ж это за бандитизм такой? Чтобы среди бела дня к людям в квартиры врываться! Куда милиция смотрит?
– Ты звонила в милицию? – спросил Юрий.
– Н-нет… – растерялась Владилена Карповна. – Что я им скажу?
– Как это что? Твою квартиру ограбили!
– Так вроде не взяли ничего. Разбросали только. Я деньги проверила – на месте, и золото мое тоже, и папины награды, и… шуба песцовая, что ты мне подарил. Ничего не тронули.
– Почему же они устроили такое? Искали что-то? Что?
– М-может, папины бумаги? Я в них не разбираюсь… Открытие какое-нибудь украсть решили?
– Какое открытие? Во-первых, никаких «революционных» открытий папа не сделал, а во-вторых, эти люди, не стали бы такими методами действовать.
– Тогда что же? Просто хулиганство?
– Надо, чтобы пришел Арсений Платонович и посмотрел, все ли его вещи на месте, – негромко, но твердо сказала Анна. – Вы можете позвонить ему на работу?
– Звонить ему? – возмутилась свекровь. – Вы что, хотите его в могилу загнать? У него сердце.
– У всех сердце, – спокойно возразила Анна. – Все равно он придет и все увидит. А нам важно узнать сейчас, не откладывая.
– До вечера я все уберу, сложу…
– Мама! – перебил Юрий. – Сделай, как говорит Анна.
Владилена Карповна открыла было рот, но смирилась под суровым взглядом сына.
Юрий подал ей трубку.
– Арсений! – завопила она, едва только ученый ответил. – Немедленно все бросай и приезжай домой! Нас ограбили! Юрочка хочет с тобой поговорить.
Юрий взял у нее трубку и сказал отцу, что приедет за ним минут через сорок.
– Я с тобой, – сказала Анна, вставая.
– Нет! – взвизгнула Владилена Карповна, вскакивая и цепляясь за руку невестки. – Я одна не останусь! А вдруг он… они… вернутся?
– Не бойтесь, – вздохнула Анна. – Больше никто вас не побеспокоит. По крайней мере, сегодня.
– Откуда она может знать? – обращаясь к Юрию, закричала Владилена Карповна. – Почему я должна ей верить? Кто-то же ворвался сюда? Открыл замок?
– Такой замок гвоздем открыть можно, – сердито возразил Юрий. – Сколько раз я тебе предлагал поставить новую дверь? Ладно, я пошел.
В отсутствии Юрия Анна со свекровью принялись разбирать и складывать вещи, проверяя, все ли цело. Кроме побитой посуды, иного ущерба не было обнаружено. Впрочем, оставался кабинет отца Юрия, в котором мог разобраться только сам хозяин.
У Арсения Платоновича затрясся подбородок, когда он увидел, что делается в квартире.
– Боже мой… боже мой… – бормотал он, переходя из комнаты в комнату. – Какое варварство… Что им было нужно, Юра?
Вид кабинета привел его в неподдельный ужас. Все содержимое книжных шкафов было вывалено на пол, все ящики выпотрошены, все дипломы, награды валялись, как мусор, вперемежку с бумагами, исписанными формулами и вычислениями.
Ученый без сил опустился на стул и заплакал.
– Да что ж это за напасть такая? – спрашивал он жену, которая стояла, опустив глаза, расстроенная и красная от волнения. – Что им надо, этим людям? Зачем они врываются в наш дом? Что они ищут? И это уже в-второй раз! Я еще понимаю, если бы ограбили Юрочку…
– Арсений! – укоризненно воскликнула Владилена Карповна.
– Нет-нет… конечно, я неправильно выразился…
– Ничего страшного, папа, – успокаивающе сказал Юрий, кладя руку на плечо отцу. – Посмотри, пожалуйста, ничего не пропало? На месте ли твои рукописи?
– Боже мой! Да тут за месяц не разберешься… – с отчаянием вздохнул ученый. – Зачем кому-то мои рукописи? Это просто смешно. Все открытия запатентованы, а новые разработки хранятся в университете, в сейфе.
Анна наблюдала всю эту душераздирающую картину спокойно и не вмешивалась в разговор. Юрий был взволнован: жалость к отцу вытеснила даже негодование. Владилена Карповна была рассержена варварским вторжением в ее жилище и испугана. Больше разбросанных вещей и учиненного разгрома ее беспокоило здоровье мужа. Арсений Платонович от сидячей работы совсем одряхлел, лекарства принимать отказывался.
– Сеня… может, корвалолу? – робко предложила она.
Ученый даже не посмотрел на нее. Он присел на корточки среди своих растерзанных богатств и принялся бестолково перекладывал их с места на место. Владилена Карповна бросилась ему помогать. Но супругу это не понравилось.
– Не трогай! Ради бога, ни к чему не прикасайся! Я сам…
– Арсений Платонович, – негромко сказала Анна, о которой на время все забыли. – Пойдемте пить чай.
Эта простая фраза в столь драматической ситуации показалась неуместной. Но… ученый встрепенулся, взглянул на невестку, спокойно улыбавшуюся ему, и поднялся.
– Да-да… разумеется. Гостеприимство – прежде всего. Простите, Аннушка. Лена! – обратился он к жене. – Поставь чайник, мы идем пить чай!
Горячий чай с лимоном всем пошел на пользу – Арсений Платонович порозовел и расплылся в улыбке, поглядывая на Анну.
– Мне уже не хочется сердиться на этих… бандитов, – сказал академик. – Они негодяи, конечно, варвары… что и говорить. Такое устроили в кабинете! Но ведь именно им я обязан удовольствием видеть вас и Юрочку.
Владилена Карповна обожглась чаем и закашлялась. Такие речи благоверного супруга ее не на шутку настораживали. Что это он, надумал кокетничать? Позорище! Эта… распутная дамочка кому угодно голову заморочит!
Свекровь была так переполнена ядом, что забыла об ограблении. Она с трудом сдерживалась, чтобы не вышвырнуть вон ненавистную «Аннушку», как то и дело обращался к невестке Арсений Платонович.
Юрий недоумевал, кому могло понадобиться залезть в квартиру родителей, где действительно ничего ценного не было.
– Как ты думаешь, в чем тут дело? – спросил он Анну, когда они вышли на балкон подышать свежим воздухом.
Она задумчиво смотрела вдаль, опираясь на перила.
– Дела давно минувших дней… – как всегда, туманно объяснила она. – Преданья старины глубокой…
Юрия раздражал ее насмешливо-снисходительный тон. Однако она лучше всех разбиралась в окружающих событиях, судя по ее спокойствию и уверенности. Как будто она одна знала, чем закончится пьеса.
– Ты что, можешь объяснить, что происходит?
– Люблю, когда ты сердишься, – засмеялась Анна, обнимая мужа за шею. – Перед нами задача с тремя неизвестными. Но это только кажется. На самом деле все дело в имени!
– В чем? – удивился Юрий. – Ты издеваешься?
Анна потянулась к его лицу и легонько поцеловала в губы.
– И возвращается ветер на круги свои… – прошептала она, прижимаясь к его плечу.
– Анна! – возмутился Салахов, выдержка которого проходила серьезное испытание в эти минуты. – Ты можешь выражаться яснее? Так, как это делают обыкновенные люди?
– Разве я непонятно сказала? Все дело в имени! Мне самой это пришло в голову, только когда я увидела то радио…
– Какое еще радио? Я прошу тебя…
– То радио, которое сделал твой отец в пятилетнем возрасте.
– Анна…
– Арсений Платонович приглашает вас за стол. У него появился аппетит! – радостно сообщила свекровь, выглядывая из комнаты на балкон. – Я поставила пельмени.
У Владилены Карповны в морозильной камере всегда лежала сотня-другая пельменей, приготовленных ею собственноручно. И муж, и сын любили их, – для них она и старалась. Во всяком случае, ее, как хозяйку, никогда не застанут врасплох!
Пельмени свекровь готовила превосходно – аккуратные, сочные, в меру острые. Все с удовольствием ели, и напряжение постепенно улеглось.
Юрий жевал, не ощущая вкуса, – он пытался разгадать смысл сказанного на балконе Анной. Ограбление, имя, радио, ветер, возвращающийся на круги свои… Путаница какая-то!
– Арсений Платонович, – вдруг сказала Анна. – Какой вы запомнили свою мать?
– Боже, зачем еще и это? – закатила глаза Владилена Карповна. – Неужели мало переживаний на сегодня?
Но ученый не слышал ее. Вопрос невестки погрузил его в воспоминания. Как живая, предстала перед ним Аграфена Семеновна… высокая, с тонким станом и округлыми бедрами, с тяжелым узлом волос на затылке…
– Мама собиралась на прогулку… – тихо произнес Арсений Платонович. – Ту самую… по Волге. Больше я ее не видел. Она… была очень возбуждена, неспокойна. Ходила из угла в угол и все сжимала в руках крестик на голубеньком шнурочке.
– Она что-то говорила?
– Было похоже, будто она молится. Ее губы шевелились и бормотали что-то, невнятно и быстро. Я не мог разобрать слов. Потом… она остановилась у зеркала, поглядела в него и громко сказала: «Не хочу! Этого не может быть! Я не сумасшедшая… нет…»
– Ваша мать боялась безумия? – спросила Анна.
– Думаю, это так, – кивнул Арсений Платонович. – Страх сойти с ума стал ее навязчивой идеей.
– А почему?
Академик неопределенно повел плечами.
– Не знаю. Она плохо спала… часто просыпалась ночами и бродила по дому. Наверное, ей снились плохие сны. Мама страшилась ночи, что-то мучило ее, лишало сил. И вот… в тот день, когда они с отцом отправились на речную прогулку…
– Что? Что произошло в тот день?
– Мама не хотела брать меня с собой, – сказал Арсений Платонович. – Я плакал, а она, всегда такая жалостливая, и слышать ничего не желала. Думаю, она еще дома решилась…
– Ты имеешь в виду, Аграфена Семеновна собиралась покончить с собой? Броситься в Волгу? – удивился Юрий. – Это был не несчастный случай?
– Кажется, нет. Мама… будто прощалась со мной. Она обняла меня и долго прижимала к груди, потом отпустила… и дала маленькую вещицу. «Береги это, – сказала она. – Никому не показывай. Спрячь, чтобы никто не нашел».
– Что она тебе дала? – вне себя от волнения, спросил Юрий.
– Кольцо… Я тогда очень хотел ехать с родителями, плакал, и не обратил на него особого внимания.
– Но ты его не потерял, надеюсь?
– Безусловно. Разве я мог ослушаться матери?
– Куда вы спрятали кольцо, Арсений Платонович? – глядя ему в глаза, спросила Анна.
– Я не доставал кольцо… с тех самых пор. Не мог… Я хотел забыть о нем, обо всем, что случилось тогда… и забыл…
– Где кольцо, папа? – допытывался Юрий, привстав со стула от нетерпения. – Куда ты его положил?
– Куда?.. – растерялся ученый. – Ну, конечно же, в динамик… Это была самая дорогая для меня вещь, сделанная своими руками. Радио. Я открыл заднюю крышку и положил кольцо внутрь, а потом… забыл обо всем.
– Оно все еще там?
– Если никто не вытащил…
Юрий выскочил из гостиной и понесся в кабинет отца. На полу, среди выброшенного содержимого шкафов и ящиков, валялось маленькое невзрачное радио. Он поднял динамик и потряс его, прислушиваясь. Кажется, внутри что-то гремело.
Все столпились в дверях кабинета.
– Дай, я попробую… – предложил академик. – Нужно открутить вот это.
Арсений Платонович взялся открывать корпус радио. Руки его дрожали, и процедура заняла много времени. Никто не торопил старика. Наконец, ему удалось справиться с заржавевшими шурупами. На ладонь ученого выкатилось кольцо из желтого металла.
– Оно золотое? – спросила Владилена Карповна, чрезвычайно удивленная таким оборотом дела. – Почему ты прятал его, Сеня? И даже мне не сказал?
– Так велела мама.
Юрий взял кольцо из рук отца и как следует рассмотрел его. Похоже на золотое, с искусным орнаментом в виде змеи, обвивающей что-то наподобие ключа.
– Господи! – вырвалось у него. – Неужели это оно ?
ГЛАВА 33
– Ну что там с Никитским? – спросила Динара за завтраком. – Есть надежда вытащить его?
– Надежда есть всегда, – уклончиво ответил Артем.
– Но ты выяснил, кто убил Галину?
– М-м… почти. Во всяком случае, это не мой клиент. Теперь надо попробовать доказать это.
Динара не стала больше задавать вопросов. Она чувствовала, что Артему не хочется сейчас обсуждать это.
Дело об убийстве Галины Павловны Яковлевой становилось опасным, и впутывать в него жену Пономареву не хотелось. Если то, что рассказала Лена Никитская, окажется правдой, то… она – не только соучастница, но и единственный свидетель. Следствие пока топчется на месте, ухватившись за улики, обнаруженные на месте преступления. Разрабатывается только версия, что убийца – Никитский. Труп найден в его машине, на ноже – отпечатки его пальцев, сам исполнитель спит за рулем. Зачем что-то копать, искать сложности на свою голову?
То, что рассказала жена Никитского, полностью меняет дело. Это если она не врет. А зачем ей врать? Она пока вне подозрений. Выгораживает супруга? Но не таким же глупым образом? Лена – женщина умная и понимает, чем грозит соучастие в тяжком преступлении. Только сильный страх за свою жизнь мог заставить ее открыться адвокату. Значит, она боится. Кого? С ее слов – Яковлева. Похоже, очень похоже на правду. Следствие не знает о том, что Лена и Игорь Семенович – любовники, а Пономарев знает.
А вдруг Лена хочет отомстить любовнику? Может, он чем-то ее обидел? Могла между ними произойти ссора? Почему бы и нет? И вот госпожа Никитская оговаривает Яковлева… Невероятно? Или, все-таки, возможно? Разъяренная женщина еще и не на такое способна. Месть, злоба и желание уничтожить обидчика заполняют ее всю, до краев. Здравому смыслу больше нет места в ее рассуждениях.
Да, но откуда Лена знает все подробности убийства?
Надо срочно показать Максу, бармену из «Немецкой слободы», фотографию Яковлева. Чем черт не шутит? А вдруг и он узнает в нем посетителя, провожавшего Никитского до машины?
У Яковлева алиби. Но только потому, что никто не удосужился досконально проверить, где он был пятого июля во время убийства. В Сосновом Бору? А так ли это? Директор «Фин-арта» снимал номер в гостинице. Коридорный подтверждает, что после обеда он пришел к себе в номер, и до утра он его не видел. Но… что стоило Игорю Семеновичу, здоровому, крепкому мужчине вылезти из окна? Номер на первом этаже… Допустим, он звонит Лене и узнает, что Никитский, возможно, собирается после работы расслабиться. Незаметно выбравшись, Яковлев садится в машину и гонит в Петербург, прямо к бару «Немецкая слобода». Никитский как раз сидит за стойкой и пьет. Удача не приходит дважды. Игорь Семенович быстренько отправляется за город, оставляет там свою машину в заранее выбранном месте, которое легко может найти, возвращается к бару. Лена могла приехать по звонку Яковлева, с ключами от машины мужа и спрятаться в ней.
Потом все произошло, как она и рассказывает: под каким-то предлогом они вызывают Галину, убивают ее, едут за город, ссорятся, обставляют все соответствующим образом и скрываются на машине Яковлева. Лена возвращается домой, а Игорь Семенович в Сосновый Бор. Окно открыто, и он без труда попадает в свой номер. А утром делает вид, что всю ночь спал в гостинице. Служащие видят, как он выходит из номера, и подтверждают его алиби.
Итак, алиби Яковлева сомнительное. А у Лены его вовсе нет. Но этого мало. Как доказать, что Игорь Семенович присутствовал в машине Никитского во время убийства?
– Твой кофе совсем остыл, – сказала Динара.
– Что?
– Ты хоть помнишь, что все еще сидишь на кухне и завтракаешь?
– Надеюсь, что да…
– Неубедительно!
– Ты права, – виновато улыбнулся Артем. – Извини. Я действительно задумался.
Он поспешно оделся и, выскакивая за дверь, едва не сбил с ног Зою Петровну, которая пришла сидеть с близнецами. Она сердито посмотрела ему вслед. Супруги Пономаревы вызывали у нее непонимание и раздражение – постоянно спешат, бегут, как на пожар, детей распустили, питаются всухомятку, сладостей накупают немерено! Дети у них были – сущие бесы! Вертлявые, как волчки, хитрющие и непослушные. Но на самом деле Зоя Петровна привязалась к Марку и Марте, несмотря на все неприятности, которые они ей доставляли. В общем-то, близнецы были незлопамятными и добрыми детьми, только очень балованными.
Подруга Зои Петровны тоже работала няней и рассказывала, что хозяева заставляют ее составлять письменные отчеты за каждую копейку и чуть ли не карманы проверяют, когда она уходит домой. А уж сколько нотаций она от них наслушалась! Так что Пономаревы еще ничего…
– Бабушка пришла! – завизжали близнецы, выбегая из детской. – Ура! Она нам пышек напечет!
Марк и Марта называли Зою Петровну бабушкой, а она не возражала. Ни детей, ни внуков у нее не было, как, впрочем, и мужа. Всю свою жизнь она прожила одна, образования не имела, работала уборщицей. А когда вышла на пенсию, стала подрабатывать няней. На мизерную пенсию не проживешь, да и детей она любила.
– Тесто для пышек я приготовила, – сказала Динара. – Оно в холодильнике. А банка с земляничным вареньем на подоконнике.
Пышки были любимым лакомством близнецов. Они поглощали их в невообразимом количестве, поливая вареньем и запивая холодным молоком.
– Идите, идите, не волнуйтесь, – провожала Динару Зоя Петровна, повязывая фартук – Я сама с ними разберусь.
– Петенька, ты мне позарез нужен! – убеждал господин адвокат молодого сотрудника уголовного розыска, который принимал участие в расследовании убийства Яковлевой. – Я тебя в баре «Янтарь» ждать буду. Пивка холодненького закажу, рыбки…
Милиционер сдался. В отделении было жарко, шумно, тесно и накурено. А о пиве и мечтать нечего.
Артем занял столик у окна, через десять минут в бар ворвался Петенька, румяный, и упитанно-круглый, как колобок.
– Спешу, Михалыч! – выпалил он, шумно усаживаясь. – Давай, говори, что у тебя.
Читать бесплатно другие книги:
