Танец смерти Престон Дуглас
– Вот как? А сколько ты до этого принял на грудь?
– Нисколько. Все было, как я сказал. Это место...
Смитбек, подбираясь ближе к собеседникам, споткнулся.
Мужчины – санитары в черной униформе – отпрянули друг от друга и словно бы разом надели бесстрастные маски.
– Может, вам помочь, мистер... Джонс? – спросил один из них.
– Спасибо, не надо. Я иду в столовую.
Смитбек пошел по широкой лестнице, напустив на себя достойный вид.
Обширная столовая помещалась на втором этаже. Смитбеку она напомнила мужской клуб на Парк-авеню. Стояло по меньшей мере тридцать столов, но помещение было таким большим, что туда свободно можно было поставить еще несколько десятков. Все столы накрыты крахмальными льняными скатертями. Тускло сияют серебряные приборы. Хрустальные люстры свисают с голубого, словно веджвудский фарфор, потолка. Несмотря на изысканное убранство комнаты, Смитбек полагал, что обед в пять часов дня – варварский обычай. За некоторыми столами уже сидели «гости» и спокойно трапезничали. Кто-то мирно беседовал, кто-то мрачно смотрел в пустоту. Другие, шаркая, шли к своим местам.
«О господи! Обед живых мертвецов», – подумал Смитбек и оглянулся по сторонам.
– Мистер Джонс? – окликнул его санитар, угодливый, как метрдотель, с таким же видом превосходства под маской услужливости. – Куда предпочитаете сесть?
– Пожалуй, я займу вон тот столик, – Смитбек указал на стол, за которым сидел только один молодой человек. В этот момент он намазывал маслом рулет. Одет он был безупречно – дорогой костюм, белоснежная рубашка, блестящие ботинки. Выглядел он самым нормальным из собравшихся здесь гостей. Он приветливо кивнул Смитбеку, когда журналист уселся за стол.
– Роджер Фрокмортон, – сказал он, поднимаясь. – Приятно познакомиться.
– Эдвард Джонс, – ответил Смитбек, довольный столь теплым приемом.
Он взял у официанта меню и помимо своей воли углубился в длинный перечень блюд. Остановился, наконец, не на одном, а сразу на двух основных блюдах – камбала а ля «Морней» и филе ягненка – вместе с горчичным салатом и заливными яйцами ржанки. Он отметил свой выбор на карточке, лежавшей подле приборов, и отдал официанту карточку и меню. Затем снова обратился к мистеру Фрокмортону. Он был примерно одного с Смитбеком возраста. Удивительно красивый молодой человек, белокурые волосы тщательно разделены пробором, легкий запах дорогого лосьона после бритья. Что-то в нем напомнило Смитбеку о Брайсе Харримане. Возможно, ощущалось, что за ним стоят многие поколения родовитых и богатых людей.
Брайс Харриман...
Сделав усилие, Смитбек изгнал из головы его образ. Встретился глазами с человеком, сидевшим напротив.
– Итак, – сказал он, – что привело вас сюда?
Как только он задал этот вопрос, тут же раскаялся в своей бестактности.
Но молодой человек вроде бы ничуть не обиделся.
– Возможно, та же причина, что и вас. Я сумасшедший.
И засмеялся, желая показать, что шутит.
– Если серьезно, то у меня был небольшой срыв, и отец прислал меня сюда, чтобы я чуть-чуть отдохнул. Ничего серьезного.
– И сколько времени вы здесь находитесь?
– Два месяца. А вы тут как оказались?
– Та же причина. Решил отдохнуть.
Надо бы сменить тему. Интересно, о чем говорят сумасшедшие? Смитбек вспомнил, что буйных больных держат в особых палатах, в другом крыле. Гости, живущие в главной секции дома, просто «тронутые».
Фрокмортон положил рулет на тарелку и аккуратно промокнул рот салфеткой.
– Вы только сегодня приехали?
– Да.
Официант принес напитки – чай для Фрокмортона и томатный сок для Смитбека, недовольного тем, что не может, как обычно, выпить односолодового виски. Смитбек снова обшарил глазами комнату. Все двигались, словно улитки, разговаривали тихо. Казалось, он видит замедленную съемку. «Господи, да я здесь и дня не выдержу». Он снова напомнил себе то, что сказал Пендергаст, – за ним охотится убийца, и находясь здесь, он обеспечивает не только собственную безопасность, но и безопасность Норы. И все же ему хватило несколько часов, чтобы дойти до точки кипения. Почему убийца наметил его в жертвы? Абсурд какой-то. Насколько он разумел, та пуля из «мерседеса» предназначалась Пендергасту, а не ему. К тому же Смитбек знал, как себя вести. Он бывал в сложных ситуациях, некоторые из них были по-настоящему опасны.
Сделав усилие, отогнал от себя тревожные мысли и обратился к соседу по столу:
– И что же вы... думаете об этом месте? – спросил он немного неуклюже.
– Местечко неплохое, ничего не скажешь.
В глазах его промелькнули иронические искорки, и Смитбек подумал, что, возможно, нашел единомышленника.
– Вы не устали от всего этого? Из-за того, что некуда пойти?
– Осенью здесь гораздо приятнее. Окрестности впечатляющие. Снег немного ограничивает передвижение, согласен, но как бы то ни было, куда отсюда уйдешь?
Смитбек обдумал его слова.
– А чем вы занимаетесь, Эдвард? – спросил Фрокмортон. – Чем зарабатываете на жизнь?
Смитбек вспомнил инструкцию Пендергаста.
– Мой отец – банкир с Уолл-стрит. Я работаю у него.
– Моя семья тоже с Уолл-стрит.
В голове Смитбека вспыхнула лампочка.
– Вы случайно не тот Фрокмортон?
Молодой человек улыбнулся.
– Боюсь, что да. По крайней мере, один из них. Семья у нас довольно большая.
Официант вернулся с их заказами – речной форелью для Фрокмортона и двумя блюдами – камбалой и ягненком – для Смитбека. Фрокмортон взглянул на большие порции Билла.
– Терпеть не могу людей с плохим аппетитом.
Смитбек рассмеялся. Да этот человек совершенно нормален.
– Никогда не упускаю бесплатную еду.
Взяв нож и вилку, принялся за камбалу. Теперь он чувствовал себя чуть лучше. Еда превосходна. И Роджер Фрокмортон вроде бы приятный парень. Возможно, переживет в Ривер Оукс денек-другой, раз есть с кем поговорить. Конечно, следует быть осторожным, не проговориться, кто он на самом деле.
– А чем здесь целый день занимаются? – спросил он, набив рот рыбой.
– Прошу прощения?
Смитбек проглотил пищу.
– Как вы проводите время?
Фрокмортон рассмеялся.
– Я веду дневник, пишу стихи. Пытаюсь время от времени следить за рынком. В хорошую погоду гуляю по окрестностям.
Смитбек кивнул, подцепил еще один кусок рыбы.
– А по вечерам?
– На первом этаже имеются бильярдные столы, в библиотеке играют в бридж и вист. Есть и шахматы. Я доволен, когда нахожу партнера. Но большую часть времени читаю. Недавно прочел много стихов. Вчера начал «Кентерберийские рассказы».
Смитбек одобрительно кивнул.
– Моя любимая глава – «Рассказ мельника».
– А моя – «Общий пролог». В ней так много надежд на обновление, возрождение. – Фрокмортон откинулся на спинку стула и процитировал вступительные строки:
- Когда апрель обильными дождями
- Разрыхлил землю, взрытую ростками...
Смитбек тоже обратился мыслями к прологу. Ему удалось вспомнить несколько строк.
– А как насчет этого:
- Случилось мне в ту пору завернуть
- В харчевню «Табард», в Соуерке, свой путь
- Свершая[16]...
– Или еще:
- – Я сидел у канала
- И удил, за спиною – безводная пустошь[17].
Смитбек, принявшийся к тому моменту за ягненка, заметил перемену.
– Постойте. Это не Чосер, это...
– Погасите свечу! – Фрокмортон сел очень прямо, словно прислушиваясь.
Смитбек не донес до рта кусок. Улыбка замерла на его лице.
– Прошу прощения?
– Вы разве ничего не слышали?
Фрокмортон сидел, все так же прислушиваясь, склонив набокголову.
– А... нет.
Фрокмортон снова наклонил голову.
– Да, я сейчас же об этом позабочусь.
– О чем позаботитесь?
Фрокмортон обратил на него раздраженней взгляд.
– Я говорю не с вами.
– О, извините.
Фрокмортон поднялся из-за стола, промокнул рот, аккуратно сложил салфетку.
– Надеюсь, вы простите меня, Эдвард, но у меня срочное дело.
– Хорошо, – сказал Смитбек, осознав, что улыбка намертво приклеилась к лицу.
– Да. – Фрокмортон перегнулся через стол и заговорщицки прошептал: – А это ужасная ответственность, скажу я вам. Но когда Он зовет, кто мы такие, чтобы отказать Ему?
– Он?
– Господь Бог. – Фрокмортон выпрямился, пожал Смитбеку руку. – Мне было очень приятно. Надеюсь на скорую встречу.
И пружинистой походкой вышел из комнаты.
Глава 25
Д'Агоста медленно и смущенно шел по помещениям убойного отдела. Будучи лейтенантом нью-йоркской полиции, он имел, так сказать, карт-бланш на посещение управления в любое время. Сейчас же чувствовал себя разведчиком, засланным на вражескую территорию.
«Я должен знать больше», – сказал ему Пендергаст. Даже крошечная, вроде бы незначительная подробность может иметь решающее значение. Д'Агоста отлично понимал, что тот имел в виду: ему был нужен файл Чарльза Дучэмпа. И он ждал, что Д'Агоста его добудет.
Однако сделать это оказалось не так легко, как поначалу предполагал Д'Агоста. На работу он вернулся два дня назад, и ему пришлось уделять много времени делу Хулигана. Придурок с каждым разом все больше наглел: за два дня, пока Д'Агоста отсутствовал, он обчистил еще три банкомата. В связи с убийством Дучэмпа стало не хватать полицейских для выставления наблюдательных постов. Д'Агоста координировал действия постов, беседовал с менеджерами пострадавших банков. Все это съедало много времени. Получалось, что работе он уделял больше внимания, чем рассчитывал, а ему еще следовало опросить потенциальных очевидцев. Однако Д'Агоста не забыл, как требовательно звучал голос Пендергаста. «Мы должны не допустить нового убийства, Винсент».
И хотя он потратил драгоценные часы на просмотр отчетов по убийству Дучэмпа, в базе данных не обнаружил того, чего до сих пор не знал или чего сам Пендергаст не нашел с помощью ноутбука. Ничего не оставалось, как добраться до файла.
В левой руке он держал небольшую пачку бумаг – вчерашние интервью с возможными очевидцами проделок Хулигана. Они нужны были в качестве камуфляжа: не с пустыми же руками ходить по коридорам! Д'Агоста взглянул на часы. Без десяти шесть. В огромной комнате стоял шум – офицеры, собравшись в небольшие группы, о чем-то беседовали, кто-то говорил по телефону, кто-то набирал текст на компьютере. Полиция всегда работала двадцать четыре часа в сутки, без выходных. На любом участке, в любое время дня и ночи всегда кто-то сидел за столом, занимаясь нескончаемой бумажной работой. Большая часть времени копа уходила на писанину. Убойный отдел по этому показателю неизменно удерживал первое место.
Д'Агоста ничего не имел против этой активности. Он даже приветствовал ее: в таком муравейнике на тебя не обратят внимания. Главное, что Лауры Хейворд он сейчас здесь не встретит. Сегодня четверг, и комиссар Рокер проводит собрание. Лаура непременно будет там в связи с делом Дучэмпа.
Д'Агоста немного виновато посмотрел в дальний конец коридора. Там был ее кабинет. В открытую настежь дверь увидел заваленный бумагами стол. В поясницу словно ударило током. Несколько месяцев назад стол Лауры использован был совсем не для писанины. Он вздохнул. Но, конечно же, тогда ее кабинет был этажом выше. И с тех пор чего только не случилось, по большей части невеселого.
Д'Агоста оглянулся по сторонам. Справа от него – несколько пустых столов. К фасадам прикреплены таблички с именами владельцев. Выстроились в ряд компьютеры. Впереди, по левой стене, по меньшей мере дюжина шкафов с файлами – от пола до потолка. Здесь хранились дела о расследуемых на данный момент убийствах.
Хорошо, что дело Дучэмпа пока не закончено. Все закрытые дела уходили в архив, и для того, чтобы с ними ознакомиться, требовалось пройти бюрократическую процедуру. Была в этом и плохая сторона: поскольку дело не закончено, ему придется изучать его на виду у всех.
Снова оглянулся – ну прямо как на блюде. «Будешь мямлить да озираться, тут тебя и засекут, приятель», – сказал он себе. С выражением деловой озабоченности на лице Д'Агоста приблизился к шкафам с файлами. В отличие от других отделов, сортировавших дела в порядке возрастания номеров, убойный отдел расставлял файлы по фамилиям жертв. Д'Агоста пригляделся к табличкам: ДА – ДЕ. ДЕ – ДО. ДО – ЕВ.
Ну, вот. Остановился возле нужного шкафа, выдвинул ящик. Увидел на вешалках десятки зеленых папок. Господи, неужели они расследуют столько убийств?
Теперь надо действовать поживее. Отвернувшись от столов, Д'Агоста принялся просматривать папки слева направо, проводя указательным пальцем по табличкам с именами. Донателли, Донато, Донацци... уж не мафиозная ли у них сейчас неделя? Доусон, Дублиавитц.
Дуггинс.
Черт!
Палец Д'Агосты замер на папке с делом Рэндалла Дуггинса.
Единственное, чего он не предусмотрел, так это вероятности, что файла с делом Дучэмпа в шкафу не окажется.
Может, оно у Лауры? Может, она оставила его на столе, когда пошла на собрание Рокера? А что, если оно сейчас у одного из следователей?
Как бы там ни было, он оплошал. Придется прийти в другой раз, в другую смену, чтобы не вызвать подозрений у той же группы. Но когда же явиться так, чтобы Лауры не было? Она ведь трудоголик, торчит здесь до потери пульса. Особенно сейчас, когда у нее нет причин спешить домой.
У Д'Агосты опустились плечи. Он вздохнул и хотел было закрыть шкаф.
В этот момент взгляд его упал на папку, висевшую за файлом Рэндалла Дуггинса. На табличке было написано: «Чарльз Дучэмп».
Должно быть, в спешке кто-то повесил ее не на место.
Д'Агоста взял дело и начал листать. Оно оказалось намного тяжелее, чем он предполагал. Лаура жаловалась на недостаток вещественных доказательств, но сюда были вшиты десятки толстых документов: лабораторные исследования отпечатков пальцев; сравнительные анализы; доклады о ходе расследования; опросы свидетелей; заключение токсиколога. Да уж, Хейворд в своем репертуаре, ничего не упустит.
Он надеялся быстро все просмотреть и вернуть файл на место, а затем разыскать Пендергаста и дать ему устный отчет. Оказалось, что материала слишком много. Выбора нет: придется скопировать, и побыстрее.
Все с тем же непринужденным видом Д'Агоста закрыл дверцу шкафа и осмотрелся. В середине комнаты стояло большое фотокопировальное устройство, однако его окружали столы. Тем более, к нему только что подошел офицер. Унести дело и скопировать его в другом месте слишком рискованно. Впрочем, в больших подразделениях, таких как отдел по раскрытию убийств, имелось обычно несколько копиров. Наверняка поблизости есть еще один. Только где, черт побери, его найти?
Там. Он увидел его у дальней стены, рядом с кабинетом Хейворд, между доской объявлений и бачком с охлажденный питьевой водой.
Д'Агоста быстро подошел к нему. Аппарат был в рабочем состоянии, и пароль для включения не понадобился. Пока что ему везет, но нужно поторопиться: скоро шесть, а собрание у Рокера долго не продлится.
Он положил папку на край аппарата, прикрыл сверху документами с делом Хулигана. Надо начать с самых важных документов – вдруг помешают. Д'Агоста вынул отчет офицера и начал копировать.
Минуты ползли, как черепахи. Возможно, потому что у Д'Агосты была толстая пачка бумаг, а может, потому что аппарат стоял далеко от столов, никто к нему не подошел и не занял очередь на копирование. Д'Агоста методично пропустил через машину лабораторные анализы, отчеты токсиколога, специалиста по отпечаткам пальцев, опросы свидетелей. Работал быстро, как только мог, и каждый раз подкладывал скопированные документы под дело Хулигана.
И снова глянул на часы. Уже 6:15, почти 6:20. Надо выметаться, а то Лаура нагрянет в любую минуту...
В этот момент в другом конце комнаты появился лейтенант, один из доверенных помощников Хейворд. Что ж, вот и сигнал: надо уходить. Закончив последний отчет о беседе со свидетелем, Д'Агоста сложил ксерокопии в аккуратную пачку, а папку с делом вернул в шкаф. Скопировал не все, однако самые важные документы теперь у него есть. Вместе с данными, собранными Пендергастом в Новом Орлеане, это будет весьма неплохо. Закрыв шкаф, он пошел к выходу, по-прежнему разыгрывая роль завсегдатая.
Ему казалось, что он идет бесконечно долго. В любой момент в дверях могла появиться Лаура. Наконец Д'Агоста вышел в сравнительно безопасный центральный коридор. Только бы до лифта добраться.
В коридоре было почти пусто, и возле лифта никто не ждал. Д'Агоста нажал на кнопку. Через мгновение звякнуло, и идущий на спуск лифт распахнул перед ним двери. Д'Агоста шагнул в проем.
В кабине был только один человек – Глен Синглтон.
Д'Агоста остолбенел от удивления. Похоже на кошмарный сон: такие вещи в обычной жизни не случаются.
Синглтон смотрел на него с ледяным спокойствием.
– Вы задерживаете лифт, Винсент, – сказал он.
Д'Агоста быстро вошел в кабину. Синглтон нажал на кнопку, и двери закрылись с тихим шорохом.
Синглтон дождался, пока лифт не начнет движение, и лишь потом заговорил:
– Я только что с собрания у комиссара Рокера, – сказал он.
Д'Агоста молча проклял себя. Как же он сразу не подумал, что Синглтон наверняка будет там!
Синглтон снова взглянул на Д'Агосту. Он ничего не говорил, да в этом и не было нужды. «Что вы-то здесь делаете?» – прочел Д'Агоста в его глазах.
Д'Агоста быстро думал. Последние два дня он старался не попадаться на глаза Синглтону, чтобы не услышать этот вопрос. Что бы он ему ни сказал, ответ прозвучал бы неправдоподобно.
– Мне сказали, что следователь из убойного отдела был случайным свидетелем последней проделки Хулигана, – вымолвил он. – Вот я и подумал, что надо зайти и проверить.
И он потряс пачкой бумаг из дела Хулигана в качестве подтверждения собственных слов.
Синглтон медленно кивнул. Словам, сказанным Д'Агостой, можно было бы поверить, если бы не этот аморфный тон. Хорошо бы его пропустить через детектор лжи.
– Как зовут следователя? – мягко осведомился Синглтон.
Д'Агоста постарался не выдать удивления и сомнений. Перед его мысленным взором прошли ряды пустых столов, мимо которых он проходил, и он припомнил имена на табличках.
– Детектив Конте, – сказал он. – Майкл Конте.
Синглтон снова кивнул.
– Его не оказалось на месте, – сказал Д'Агоста. – Придется прийти еще раз.
Наступила пауза.
– Вы не слышали об агенте по имени Декер? – спросил Синглтон.
И снова Д'Агоста постарался скрыть удивления.
– Декер? Кажется, нет. А в чем дело?
– Его убили вчера в собственном доме. Кажется, он был в дружеских отношениях с агентом Пендергастом. Насколько мне известно, вы работали с ним до его исчезновения. Пендергаст не упоминал при вас о Декере, о его возможных врагах?
Д'Агоста притворно задумался.
– Нет, кажется, не упоминал.
Еще одна короткая пауза.
– Я рад, что вы снова на работе, – продолжил Синглтон. – Дело в том, что за последние два дня я получил несколько жалоб по поводу нерешенных вопросов. Задания сделаны либо наполовину, либо не сделаны вообще.
– Сэр, – вздохнул Д'Агоста.
То, что сказал Синглтон, было правдой, однако Д'Агоста попытался принять вид несправедливо обиженного человека.
– Я делаю все, что могу. Навалилось разом много работы.
– Я слышал также, что, вместо того чтобы полностью отдаться делу Хулигана, вы задаете слишком много вопросов по поводу убийства Дучэмпа.
– Дучэмп? – переспросил Д'Агоста. – Это необычное преступление, капитан. Мне кажется, что я проявляю к нему интерес, как любой другой человек.
Синглтон снова кивнул и сделался еще задумчивее. Он обладал уникальной чертой: по выражению его лица можно было прочесть, что он в этот момент думает.
– К этому делу вы проявляете больший интерес, чем любой другой человек.
Однако капитан тут же сменил тему.
– У вас что-то не в порядке с рацией, лейтенант?
Черт! Д'Агоста специально отключил ее в этот день, надеясь избежать вот такого допроса. Ему следовало знать, что такой поступок вызовет еще больше подозрений.
– Сегодня она и вправду барахлит.
Он похлопал себя по карману куртки.
– Лучше проверьте или закажите новую.
– Да, обязательно.
– С вами все в порядке, лейтенант?
Вопрос был задан так быстро, вдогонку за следующей фразой, что Д'Агоста растерялся и переспросил:
– Сэр?
– Я имею в виду вашу мать. Как ее дела?
– О да. Прогноз оказался лучше, чем можно было ожидать. Благодарю за сочувствие.
– И на работе все нормально?
– Абсолютно, капитан.
Лифт замедлил движение, но Синглтон по-прежнему не спускал глаз с Д'Агосты.
– Ну и хорошо, – сказал он. – Приятно слышать. Потому что, сказать по правде, Винсент, я предпочел бы, чтобы мой сотрудник вовсе не был на работе, чем был бы здесь только наполовину. Вы понимаете, что я имею в виду?
Д'Агоста кивнул.
– Да, понимаю.
Двери лифта открылись. Синглтон улыбнулся и протянул руку.
– После вас, лейтенант.
Глава 26
У кабинета Марго помедлила, глубоко вдохнула и постучала. Дверь открыл сам Мензис. Несколько лет назад он отказался от услуг секретаря, сказав, что они его отвлекают. Мензис улыбнулся, шагнул в сторону и жестом пригласил войти.
Этот кабинет она хорошо знала. Когда студенткой проходила практику, его занимал предшественник Мензиса, руководитель ее дипломной работы доктор Фрок. В то время комната была забита викторианской мебелью, окаменелостями и прочими древними редкостями. С приходом Мензиса комната стала выглядеть просторней и приятней. Пыльные окаменелости уступили место гравюрам, удобные кожаные кресла вытеснили тяжелую старинную мебель. В углу кабинета обосновался новый плазменный телевизор. Марго оглянулась: лучи заходящего солнца пробивались в выходящее на запад окно, рисуя позади стола красный параллелограмм.
Мензис подвел Марго к креслу, а сам уселся за стол. Сложил руки и подался вперед.
– Благодарю за то, что так быстро пришли, Марго.
– Не за что.
– Работаете, я смотрю, допоздна?
– Сегодня необходимо закончить выпуск журнала.
– Конечно. – Мензис расцепил руки и, прислонившись к спинке стула, вступил в солнечный квадрат, неухоженные седые волосы вспыхнули золотом. – Как вы, вероятно, догадались, я пригласил вас, потому что получил ответ от попечителей относительно масок тано.
Марго подвинулась в кресле, стараясь выглядеть спокойной и уверенной.
Мензис тяжко вздохнул.
– Я не стану ходить вокруг да около. Мы проиграли. Правление проголосовало за то, чтобы маски остались у нас.
Марго напряглась.
– Вы не представляете, как тяжело мне это услышать.
– Мне тоже. Господь знает: я сделал все, что в моих силах. Коллопи нам сочувствовал, но попечители встали стеной. Большинство из них – юристы и банкиры, и в антропологии они понимают столько же, сколько я – в судопроизводстве или в валютных курсах. К сожалению, в мире сложилась такая обстановка, что именно они диктуют нам, что делать. Скажу откровенно: такому решению я ничуть не удивился.
Марго заметила, что обычно спокойный куратор сильно раздражен. Сама она надеялась, что попечители, несмотря ни на что, примут правильное решение. Ей казалось это столь очевидным. Впрочем, если даже сотрудники музея не разделили ее точку зрения, разве можно ждать понимания от юристов с Уолл-стрит?
Мензис подался вперед и внимательно посмотрел на нее.
– Это ставит вас в еще более трудное положение.
– Да, понимаю.
– На вас будет оказано давление, с тем чтобы вы не печатали статью. Вам скажут, что решение принято, так зачем дразнить гусей?
– Я опубликую ее в любом случае.
– Я так и думал, что вы это скажете, Марго. Хочу, чтобы вы знали: я с вами на сто процентов. Но вы должны быть реалистом и знать, что вам это так не пройдет.
– Я готова. «Музееведение» более ста лет говорило то, что думало, и я не собираюсь пойти на уступки с первого же своего выпуска.
Мензис улыбнулся.
– Я восхищаюсь силой вашего духа. Но есть и другие сложности, которые нам с вами придется разделить.
– И в чем они заключаются?
– Индейцы тано собираются пройти по стране маршем протеста. К музею прибудут накануне открытия выставки. Сделают они это не для того, чтобы привлечь внимание общественности к их требованию, а для того чтобы «вернуть заблудшие души масок» или что-то в этом роде. Они устроят религиозную церемонию и танцы возле музея на всю ночь. Попечители сегодня получили предупреждение.
Читать бесплатно другие книги:
