Побег из Шапито Панарин Сергей

Глава 5

В дни неистовых войн и жарких противостояний случаются минуты затишья. Армии замирают, и солдаты предаются отдыху, придумывая разные забавы.

В предзакатный час Михайло Ломоносыч, Серёга, Колючий и Лисёна сидели кружком под сенью сосен и валяли дурака. Ёж начал было рассказывать старые анекдоты, но его попросили замолчать. Медведь припомнил пару не очень забавных случаев, звери вежливо посмеялись. Волк по обыкновению хмуро молчал.

Лисёна оживилась, очевидно, ей на ум пришло нечто потешное.

– Отгадайте-ка загадку! Все слышали о легендарном золотом руне? Отлично. А есть ли рыбье руно?

Звери задумались. Здесь чувствовался какой-то подвох. Руно – это всего лишь овечья шкура с ворсом, остающимся после стрижки, этакий сплошной шерстяной пласт. Но рыбий… Мохнатых рыб не бывает.

– Нет, Лисёна, ты гонишь, – заявил ёж.

– Все согласны с Колючим? – спросила лиса.

– Давай, Василиска, не томи, – проворчал Михайло Ломоносыч.

– Тогда вот вам ответ: да, рыбье руно бывает. Так иногда называют косяк рыб.

– Век живи, век учись, – изрёк Серёга, осторожно шевеля разодранным ухом.

– У меня попроще задачка, – сказал медведь, посмотрев на упражнения волка. – Кто-нибудь слышал о поганке ушастой?

– Сколько бегал по лесу, такой не встречал, – признался Колючий.

Лисёна припомнила знаменитую поговорку:

– Говорят, в Рязани есть грибы с глазами; их едят, а они глядят. Но чтобы с ушами…

– Это птица такая. – Серёга вздохнул. – Я слышал о чомге, или большой поганке. Почему бы не найтись ушастой?

– Молодец, товарищ санитар, хорошо знаешь матчасть и смекалку проявляешь! – одобрил Михайло. – У нас прямо интеллектуальный клуб какой-то. Кста-а-ати! Филин!

– Какой филин? – напрягся Колючий.

– Мудрый, разумеется, – пояснил медведь. – Мудрый Филин. Между прочим, Филин – это ещё и фамилия. Так что зовут его филин Филин. Тот самый, который года три назад хотел устроить в лесу клуб знатоков. Он задавал задачи, а знатоки решали. Полезная игра. Жалко, не прижилась.

– Почему?

– То ли вопросы были сложные, то ли знатоки тупые, но ни одной загадки они не решили. Тогда мудрый Филин обиделся и ушёл в затворничество.

– Да-да, – подхватила Лисёна. – Поселился в дупле большого дуба и отрёкся от общения с миром. Сказал, что истину ищет.

– И к чему этот весь разговор? – задал очередной вопрос Колючий.

– Игольчатый ты мой недотёпа, – широко улыбнулся Михайло, – мы отправимся к Филину за советом. Если и мудрец не знает, как отправить наших гостей по домам, то больше никто не подскажет.

Медведь, лиса, волк и ёж пришли к старому могучему дубу, когда первые малиновые краски заката уже легли на его роскошную зелёную крону. Солнечные лучи расчертили небо с запада на восток, словно прожекторами высвечивая потемневшие тучки.

Листва безумолчно шелестела, навевая мысли о бесконечности бытия всем, кто замирал перед большим древом. Всем, кроме Колючего.

– Неслабый дубок, – оценил ёж. – Ну, и где мудрый Филин?

– Видите дупло? – Медведь показал лапой наверх. – Там его пристанище.

– Как его выманить? – спросила Лисёна.

Ломоносыч стукнул пару раз по коре и прокричал:

– Филин, выходи, к тебе правительственная делегация!

– Надоели, свиньи! – раздался гулкий возглас над головами визитёров.

Михайлу возмутило поведение мудреца. Не по чину выражался.

– Эй, ты там не попутал ли? Тут перед тобой губернатор, а не кабан какой-нибудь!

– С кабинетом министров, – вставил Колючий.

Из тьмы дупла высунулась большая пёстрая голова. Пара огромных карих глаз пристально рассмотрела посетителей, а затем открылся маленький клюв.

– Прошу прощения, вышел из себя. Точнее, докучные свиньи вывели. Целыми днями роются, жёлуди ищут, хрюкают меж собой о всякой ерунде да дерутся. Хотя какие сейчас жёлуди? Суетный мелочный народец, несомненно. Один лишь Таинственный Кабан – нормальный собеседник. Большого ума, доложу я вам, эрудит.

– Ладушки, – Михайло принял извинения, тихо удивляясь тому, что Таинственный Кабан, оказывается, тонкий собеседник. – Спускайся, нам нужна твоя консультация.

Филин, кряхтя, забрался на край дупла, оттолкнулся мощными лапами и величественно воспарил над глупым миром. Дав расправившимся крыльям хорошенько размяться, Филин спланировал к посетителям.

– В какой области мне вас проконсультировать? – деловито поинтересовался мудрец.

– Да вот… – замялся Ломоносыч. – Желательно в этой, в Тамбовской.

Мудрый птах топнул. «С какими невеждами приходится общаться!» – подумал он.

– Я имел в виду, о чём пойдёт речь, – терпеливо объяснил Филин.

– Тьфу! Так бы и сказал, профессор, – промолвил Михайло и обрисовал ситуацию вокруг приехавших иностранцев.

Медведь не умолчал и о неудачных попытках отправить послов домой.

– Любопытненько, – отозвался Филин, выслушав историю Ломоносыча. – Сразу чувствуется, коллеги, что вы не знакомы с понятием системного подхода к решению проблем. Здраво рассуждая, мы, несомненно, найдём сильное решение. Вы следите за ходом моей мысли?

Звери неуверенно кивнули.

– Отлично. Из услышанного можно заключить, что сухопутный и водный пути для нужд ваших страдальцев не подходят. Следовательно, остаются два варианта: подземный и воздушный. Рыть нору, скажем, до Австралии дело хлопотное, затратное и небыстрое. А времени до осени всё меньше и меньше. Остаётся воздушный. У вас всё?

Михайло почесал макушку:

– Н-не совсем. Насколько я понимаю, ни кенгуру, ни скунс, ни обезьянин летать не умеют, а петух, конечно, птица, но совсем-совсем не перелётная.

– Ух, – устало вздохнул Филин, которому надоело жить в мире существ с неразвитым интеллектом. – Мнится мне, вам требуются определённые пояснения. Видите ли, современность предлагает нам не только естественные методы передвижения, но и искусственные, сконструированные человеком. Я подразумеваю многочисленные летательные аппараты различных конфигураций и классов. Вас, точнее, ваших гостей вполне устроили бы самолёт, вертолёт или, скажем, дирижабль. Несомненно, управление такими высокотехнологичными средствами, как самолёт или геликоптер, требует долгого обучения. Более того, раздобыть перечисленные машины будет сложно. Согласитесь, это не ржавый трактор, много лет простоявший на меже заброшенного поля.

Звери согласились, постаравшись не замечать иронии мудреца.

– Дирижабли или воздушные шары – это вовсе музейная редкость. О, я чувствую скепсис! – воскликнул Филин.

Слушатели сначала загрустили, ведь список летательных аппаратов был исчерпан, а потом стали втягивать носом воздух, пытаясь уловить флюиды скепсиса, который якобы почувствовал эрудит.

Мудрец понаблюдал за зверями и продолжил лекцию:

– Не стоит отчаиваться, коллеги! Кроме перечисленных устройств люди изготовили массу других. Несомненно, вы догадались, о чём я… Хм, вижу, что не догадались. Тогда я скажу одно-единственное слово, и вам всё станет понятно. Шар!

– Чиво? – пискнул Колючий.

– Шар, – повторил Филин. – Воздушный шар. Люди используют его, чтобы подниматься на большую высоту, и от этого им становится страшно и радостно. За катание в корзине такого шара хозяева берут деньги. Ближайший аттракцион находится недалеко, под Тамбовом. Один ночной перелёт на восток отсюда. Так что вам нужны шар, припасы и попутный ветер. Вуаля, как говорят французские лягушки. Теперь вам всё понятно?

– Несомненно, – хором ответили просветившиеся звери.

Пока тамбовчане решали проблему отъезда циркачей, те отдыхали, кто как умел. Кенгуру вновь совершал пробежку. Петер ушёл от шалаша и распевался, устроившись на суку поваленной ветром сосны. Он терялся в догадках – почему Михайло, давно зная, что они не послы, не устроил скандала? Гамбургский тенор так и не придумал достойного ответа.

Эм Си тетёшкался со своей рэп-бандой. Вонючка Сэм добывал себе пищу.

Колючий отыскал друга, когда тот как раз насытился.

– Парфюмер, – окликнул скунса ёж. – У меня для тебя две новости. Одна хорошая, а вторая просто блеск.

– Начинай с хорошей, – попросил Сэм.

– Пляши, дружище, мы знаем, как послать вас домой.

– Да ну?

– Сто пудов! Вы полетите на метеозонде.

– Ненавижу перелёты, – скривился скунс.

– Ну, тогда оставайся! – радостно предложил ёж.

– Ох, Колючий… – Сэм явно смутился. – Ты только не подумай, что я проявляю высокомерие… Ваша страна не для меня. Не потому, что она плохая, вовсе нет! Наоборот, у вас прекрасная страна. Но тут мне не место. Мой дом – на другом материке. Там родня и всё такое.

– Понимаю, – грустно сказал ёж. – Наше дело предложить…

– А вторая новость-то какая? Если эта хорошая, то «просто блеск» должна быть совершенно сногсшибательной.

– Именно. – Колючий приободрился. – Я изобрёл простой способ насолить трём головорезам так, что мало не покажется. Твоя наука про ущерб тылам не пропала даром. Айда к их лагерю.

Друзья отправились к озеру и принялись терпеливо ждать. Удачного момента долго не было. Сначала Жила с Костылём отошли за дровами, а Граф остался в машине, названивая кому-то по мобильному телефону. Потом бандиты оставили у костра Жилу, а сами попробовали поймать рыбки на обломки удочек. Затем сидели втроём и лопали тушёнку, проклиная умную рыбу…

Наконец поздно вечером Парфюмер прогулялся к палатке бритоголовых, пока те купались при свете луны.

Стоило «спортсменам» залезть в палатку, как они с негодующими стонами выползли обратно.

– Что за духан, ёлки-палки, – проныл главный. – Костыль, ты опять возишь какую-нибудь нервно-паралитическую гадость?

– Да ты чего, шеф, у меня пушка. Это не я, а Жила у нас специалист по газам.

– На меня стрелки не переводи, ну? – взбеленился третий. – Я исключительно с ножом, зуб даю.

– А что же делать? – спросил Костыль.

Граф разъяснил:

– Сейчас вы лезете в воду и стираете палатку, а ночуем в тачке, в спальных мешках.

– Блин, только высушили палатку-то, – проворчал Жила.

– Давай, не базарь.

Ёж и скунс, чрезвычайно довольные своей каверзой, потопали к шалашу циркачей. Американец назвал операцию «Буря в палатке».

По пути Колючий как мог передал Вонючке Сэму содержание лекции Филина.

– Мне кажется, ваш консультант не учёл маленькой детали, – проговорил Парфюмер. – Он априори решил…

– Стоп! – перебил друга ёж. – Ты нашего Филина априорями всякими не обзывай!

Скунс рассмеялся:

– Это слово такое, Колючий. Оно обозначает, дескать, независимо от опыта, заведомо. И ваш мудрец заведомо решил, что путь по земле отпадает. Но я не согласен. Конечно, ты скажешь, мол, чего только не придумаешь, чтобы не лететь, а ехать. Ну, не люблю я перелётов! Только суть не в этом. Там, на берегу, осталась прекрасная тачка. Ею владеют отморозки, которых не грех было бы проучить. Да, нам говорят, машину умеют водить только люди. А у нас, между прочим, есть Эм Си. У него всё, как у человека, только он душевнее. Неужели цирковая обезьяна не потянет того, что могут люди?

– Погоди-ка, – встрепенулся ёж. – Цирковая?

Вонючка Сэм спохватился: «Я выболтал тайну!!!» Скунс настолько растерялся, что чуть не проглотил жвачку. Потом успокоился. «Парфюмер, очнись! Это же друг, он не предаст, – подумал американец. – Рано или поздно ты должен был ему признаться».

– Да, Колючий, – проговорил Сэм. – Мы не послы. Мы беглые актёры.

– Вона как! То-то я всё недоумевал, откуда вы такие талантливые! – рассмеялся ёж. – Циркачи, стало быть. Вот потеха!

– Ты никому не расскажешь? – с надеждой спросил скунс.

– Обижаешь, Парфюмерий! Конечно, нет. Мы же товарищи. Ловко вы нас облапошили, самородки! Нет слов.

– Стыдно нам, – потупился Вонючка Сэм, которому редко бывало стыдно.

– Это правильно, – Колючий посерьёзнел. – Многие могут обидеться. У нас ведь народ правду любит. Ты честный и я честный. В главном. А мелочи, они и есть мелочи.

– Уникальные вы тут. В моей стране надо быть честным во всём. «Закон и порядок» – вот наш девиз.

– И ты думаешь, что у вас все живут согласно твоему девизу?! – Ёж расхохотался. – Уморил! Ты часом не клоуном работал?

– Акробатом, – буркнул Сэм и исполнил несколько умопомрачительных прыжков.

В свете луны гимнастический этюд скунса выглядел фантастически.

Колючий не удержался от аплодисментов. Парфюмер раскланялся.

– В общем, завтра берём Ман-Кея и дуем угонять автомобиль, – подытожил ёж. – А пока рассказывай, почему вы сделали ноги из цирка.

Бандиты проснулись злыми. Бритые головы болели, ныли мускулы. Жилу продуло, Костыль впал в чёрную депрессию. Граф чуть не выпал из машины, размял затёкшие конечности.

– Цитрамона всем, – прохрипел он.

– Поехали домой, – сказал Костыль, выпив таблеточку.

– Поедем, поедем, не плачь, – пообещал главный. – Вот морду леснику начистим, корреспондентишку отпинаем, тогда и поедем.

– Да где же их взять-то? – спросил Жила, прикладывая опухший кочан к прохладному стеклу автомобиля.

– Пальните пару раз – и они сами прибегут, – посоветовал Граф.

Как же неудобно ночевать в машине! Костыль со стонами выполз наружу, проковылял к багажнику, достал ружьё и жахнул. Вся троица поморщилась, зеленея лицами.

– Дурак, – выдавил Жила.

– Приказ Графа, – отмазался стрелок, которому тоже пришлось несладко.

Вонючка Сэм и Колючий глазели на мучения бритоголовых, спрятавшись в кустарнике. Эм Си пока не было. На рассвете Парфюмер ввёл шимпанзе в курс дела, тот одобрил план и даже похвастался, что умеет водить автомобили. Всё складывалось как нельзя удачно.

После приёма таблеток бандитам полегчало, они позавтракали и засобирались искупаться.

– Сейчас гангстеры полезут в воду, – прошипел Сэм. – Где же Ман-Кей?

А Эм Си, договорившись со скунсом об угоне тачки, порадовался, что совершит поступок, достойный главаря рэп-банды, и… снова заснул. На рассвете так сладко спится!

Спустя полчаса шимпанзе вскочил. «Йо, я опоздал, друзей сдал!» – подумал он. Эм Си отряхнул пиджак, пригладил торчащий на макушке вихор и побежал к озеру.

Сосны мелькали в невообразимо быстром хороводе. Рэпер проклинал себя за беспечность. Ведь подводить подельников по ограблению – низкий стиль.

– Товарищ посол из дружественной Обезьянии, можно вас на минуточку? – окликнул Ман-Кея заяц.

– Хай, длинноухий брат-братишка, я рад тебе, даже слишком, – заулыбался Эм Си, останавливаясь перед собеседником. – Я спешу, будь краток, прошу. Что ты хо…

Заяц взвился в воздух, извернулся, и шимпанзе изведал страшную силу удара задних ног взрослого русака. Эм Си не был готов к такому оригинальному развитию беседы и плюхнулся наземь, недоумённо глядя на свою грудь. Её прочертили красные борозды, оставленные когтями, – заяц не церемонился.

Ман-Кей хотел разразиться тирадой, которая морально уничтожила бы вероломного русака, но откуда-то сверху посыпались шишки, больно стукая афроангличанина по голове и плечам. Белки работали снайперски. Рэпер прикрылся лапами, но тут к нему спикировал огромный ворон и клюнул в шею. Эм Си метнулся в сторону, запрыгнул за кочку. Там его ждал гневный бурундук.

– Знаешь, обезьянин, ты славный малый, и нам нравится твоя непосредственность, – сквозь зубы сказал бурундук. – А ты в курсе, что такое детская непосредственность?

– Э… – Ман-Кей растерялся.

– Я объясню, – продолжил грызун. – Детская непосредственность – это когда дети живут не по средствам.

– Йо?! – Шимпанзе никогда не рассматривал это слово с такой неожиданной точки зрения.

Бурундук вздохнул.

– Ладно. Мы собрались здесь, чтобы сделать тебе последнее тамбовское предупреждение, – сказал он. – Никаких больше рэп-тусовок. Дети целыми днями пропадают неизвестно где и занимаются неизвестно чем. А мой сын, представь себе, должен трудиться и учиться. Здесь не Африка, бананы сами на голову не упадут. Ты слышал что-нибудь о зимних заготовках?

– Ох, йо… – поражённо выдавил Ман-Кей. – А я и не подумал.

– Ну, по тебе заметно, что ты не главный думальщик всех времён и народов, – съязвил бурундук. – Захочется рэпа – в вашем распоряжении час перед закатом. Замётано, йо?

– Да! – Эм Си энергично затряс головой.

Папаша-бурундук ушёл.

«И мне пора, – вспомнил озадаченный шимпанзе. – Ёж с Парфюмером ждут». Он побежал к месту встречи.

– Эм Си, быстрее! Ну, где ты копался? – Колючий в нетерпении переступал с лапки на лапку.

Ман-Кей сказал, будто оправдываясь:

– Я шпарил легкими шажками, летел, пыхтел, скакал, порхал, как сумасшедший мишка Гамми, что гамми-ягоды искал.

– Медленно же ты шпарил, – ледяным тоном заявил Вонючка Сэм. – Итак, бритоголовые купаются. Ключи лежат в кармане главного вон на том стульчике. Хватай ключи, заводи тачку и пили по дороге до второго…

– Нет, третьего, – поправил Колючий.

– Да, третьего поворота. Там до конца. А мы попробуем задержать бандитов. Жди нас в машине. Всё усёк?

– Да, будь спок, я тот ещё док, в смысле, доктор угона, come on, come on, ah!

– Молодец. – Скунс ударил передней лапой о лапу шимпанзе.

– Ни пуха ни пера, – сказал ёж.

Эм Си, пригнувшись, пересёк открытое место, завладел ключами. Подобрался с ними к автомобилю. Дёрнул ручку. Заперто. Стал перебирать ключи, пробуя их совать в замочную скважину.

Лапы-руки тряслись, пару раз связка падала в траву. Наконец один ключик подошёл. Ман-Кей открыл дверь, и округу огласили резкие звуки сирены сигнализации. Шимпанзе испугался, метнулся от машины, затем дал себе мысленную команду не паниковать.

Гангстеры бултыхались метрах в сорока от берега. Им совсем не понравился вой «сигналки». Вроде бы не было никого видно, а заорала… И – дверь открыта!

«Спортсмены» двинулись к берегу.

Тем временем угонщик жал все подряд кнопки и педали, дёргал рычаги, но проклятое авто не заводилось. Ну, не ведал шимпанзе, что необходимо найти ещё один ключ – ключ зажигания. В цирковой машинке, которую когда-то доводилось водить Эм Си, всё было проще: руль да велосипедные педали. Работаешь ногами – катит. Не работаешь – не катит.

Автомобиль стоял к озеру передом, да ещё и под уклон, и Ман-Кей видел, как приближаются бритоголовые пловцы. Он ещё неистовее стал жать педали и рвать рычаги. Двигатель молчал. Зато тачка снялась со скорости и с ручного тормоза!

Бандиты взвыли, заметив, что их транспорт потихоньку покатился к воде.

– Спасайте тачилу!!! – заорал Граф и замолотил по воде ручищами, подобно колёсному пароходу.

Жила и Костыль не отставали.

– Йо! Я поехал! – обрадовался Эм Си, но тут же осознал, куда, собственно, он поехал.

– Прыгай! – завопили Колючий и Вонючка Сэм.

Шимпанзе и сам догадался, что этот тонущий корабль стоит покинуть. Он вывалился в открытую дверь у самой кромки воды и вывихнул ногу.

Машина врезалась в мутные пучины тамбовского озера и стала уходить вглубь. Дно здесь уходило резко вниз, поэтому погружение выдалось быстрым.

Троица гангстеров подплыла-таки к терпящему бедствие автомобилю. Бойцы понимали, что опоздали. Они упирались в крышу, их руки соскальзывали. Борьба была неравной. Победили стихия и сила тяжести.

Перед тем как окончательно выпустить из рук дорогущую тачку, Граф встретился глазами с Эм Си Ман-Кеем, который всё ещё сидел на мокром песке и боролся с дикой болью в задней ноге.

– Где-то я твою рожу видел… – тихо проговорил главный, глядя на шимпанзе.

«В зеркале», – подумал тот, пробуя отползти к кустам.

Ногу пронзил новый приступ боли. Эм Си заверещал и потерял сознание.