Свобода от равенства и братства. Моральный кодекс строителя капитализма Никонов Александр

Глава 7 Пустой знак

Я не смотрел фильм Тарковского «Андрей Рублев». Но знаю, что, снимая кино, Тарковский стремился к максимальной достоверности всего, показанного на экране. И поэтому послал Ролана Быкова, который играл роль скомороха, добывать по архивам и библиотекам частушки того времени. Ему хотелось, чтобы с экрана скоморохи распевали подлинные тексты. Быков тексты добыл. Но Тарковского это ничуть не обрадовало, потому что использовать их в фильме было нельзя – частушки скоморохов оказались сплошь матерными.

Вот вам один из самых ярких примеров совершенно пустого, абсолютно бессмысленного, но крайне живучего общественного запрета, который транслируется из поколения в поколение – запрета на публичное произнесение некоторых звукосочетаний и написание определенных буквосочетаний. Которые иначе называют «плохими словами».

Предлагаю иную парадигму: «Нет плохих слов, есть глупые люди».

Глупые люди страдают комплексом неприятия мата. Я сталкивался с проявлением этого комплекса, этого тяжкого невроза довольно часто. Комплекс характеризуется тем, что активно отрицается носителем. Вернее, носители признаются, что комплекс у них есть, но отрицают, что это именно «комплекс». Слово «комплекс» их нервирует. Им больше нравится другое слово – «воспитание». Пойдем людям навстречу! Скажем так: «воспитание комплекса».

Такова уж судьба комплексов – носители признавать их в себе не хотят. «Нет-нет, у меня вовсе нет комплекса на фиолетовый цвет! Я его просто ненавижу до икоты. И, пожалуйста, не показывайте мне его! Не показывайте!!! Разве нельзя найти другую краску?»

«Просто ненавижу» в данном случае означает «беспричинно ненавижу». Точнее, небеспричинно, ибо причина у клинического невроза всегда есть и сидит, как правило, где-то в глубоком детстве. Здесь, наверное, лучше подойдет слово «необоснованно». Если у человека нет никаких логических оснований ненавидеть фиолетовый цвет, троллейбусы или определенные звукосочетания, и его коробит от них необоснованно, вот это и называется комплексом, то есть сильной паразитной программой, наработанной в глубоком детстве.

…Лет десять назад я зашел в какую-то редакцию – то ли «Вечерки», то ли «Мосправды». И стал беседовать с одной дамой. Ля-ля-ля, три рубля… В ходе беседы выяснилось, что дама мне попалась совсем не характерная для своей профессиональной среды – она на дух не переносила мат. Такие особи среди журналисток тогда еще встречались. Говорят, они сохранились в глубокой провинции и по сей день, впрочем, возможно, это всего лишь легенды.

Когда я посоветовал своей собеседнице обратить самое пристальное внимание на этот ее комплекс, его носительница раскраснелась и начала активно и горячо отрицать, что ее невротическая нелюбовь к определенным сочетаниям звуков является комплексом. «Я просто этого не люблю. Разве нельзя найти другие слова для выражения своих мыслей?»

Эту тетеньку я привел в пример только затем, чтобы на ее печальном примере проиллюстрировать следующее обстоятельство: когда логично объяснить свою идиосинкразию человек не может, он всегда начинает нервничать. В случае с матерщиной люди, понервничав, часто ссылаются на истинную причину своего невроза – воспитание. Мол, «хорошо» воспитанный человек не матерится, а «плохо» воспитанный – завсегда.

Действительно, кислая капуста данного комплекса заквашивается еще в детстве под тяжким гнетом родительского авторитета. Если человеку с ясельного возраста талдычить, что слово «солнце» является «плохим», и это знают «все», он вырастет с таким убеждением. И будет до самой смерти полагать, что слово «солнце» произносить вслух «дурно», «неприлично».

«Детям говорить некоторые слова нельзя», – это догма, поскольку убедительного ответа, почему нельзя, не существует. Чем грозит мат ребенку? Какой реальный вред может причинить ему употребление «нехороших» звукосочетаний? Он заболеет гриппом? У него сломается нога? Он потеряет деньги или зрение? У него на ладонях вырастут волосы?.. Ничего реально плохого не случится. Запрет, как видите, совершенно пустой.

Мой сын матерится с детства – я не говорил ему, что есть «плохие» слова, поскольку решил не грузить ребенка ненужными комплексами. Все равно бесполезно: всех детей учат, что материться «плохо», но поскольку жизнь входит в явное противоречие с этими установками (в реальной жизни люди сплошь и рядом употребляют мат), став взрослым, ребенок отбрасывает родительскую установку и сам начинает материться. Но шрам-то в душе остается! Да, практически все нормальные люди легко матерятся.

Но при этом их сознание перекошено – они употребляют «плохие слова», где-то внутри искренне считая себя как бы грешащими, как бы неправыми. Нарушающими табу. И если обратить их внимание на это, они, как правило, легко согласятся: да, нехорошо поступаю, но такова жизнь…

Это очень напоминает психопатичность христианского сознания, которое внушает человеку имманентную, непреодолимую греховность (первородный грех) и заставляет его всю жизнь преодолевать установку «я – плохой»: «Я изначально плохой – грязный, похотливый, грешный, наполненный низменными инстинктами, но если я буду давить в себе себя, то, может быть, пахан помилует». Христианское сознание – это сознание человека, который убежден в собственной порочности и не уверен в прощении. Это больное сознание.

Современная психология предпочитает воспитывать в детях иные установки: «Я – хороший! И могу стать еще лучше! Все, что есть во мне плохого – это не я, и потому я легко могу избавиться от этого». Не ругайте ребенка, советуют психологи, ругайте его поступки!.. Христиане же «ругают» человека, заставляя его всю жизнь отдавать несуществующие долги за несмываемые чужие грехи. Но мы знаем: черного кобеля не отмоешь добела.

Христианство «закобеляет» людей…

Совсем недавно случай свел меня на одном дне рождения с точной копией той давней газетной тетки – тот же возраст, тот же типаж, та же идиосинкразия к мату и такое же активное отрицание своей болезни. Пытаясь «доказать» мне, что использование определенных слов «недопустимо в приличном обществе», тетка очень сильно нервничала. Моя мягкая попытка раскачать ее привела к следующему признанию: дама заявила, что употребление окружающими так называемой обсценной лексики пугает ее, ей начинает мерещиться, будто она находится в окружении агрессивных людей, от которых можно ждать чего угодно, даже нападения. Другими словами, проблема пациентки заключалась в том, что она ошибочно ассоциировала данные звукосочетания с физической угрозой для себя лично.

– А если вы видите эти слова написанными в книге, отчего нервничаете? – спросил я. – Вы же понимаете, что книга не может напасть на вас.

– Тогда я начинаю думать, что книгу написал какой-то человек с низким словарным запасом, который не смог подобрать других слов. Зачем вообще писателю использовать мат, разве нет других слов?

Узнаёте? Это «аргумент» из цикла «уговаривание»…

Зачем художнику использовать уголь для рисования портрета? Есть же краски!

Зачем вам пить кофе с кофеином? Есть же без кофеина! Не говоря уж про чай.

Зачем вам «Мерседес»? Я вот прекрасно на «Жигулях» катаюсь!

Разумеется, никакой реальной опасности матерщина в СМИ, книгах и фильмах, а также в детских устах ни для кого не представляет. Это чистая условность. Но, к сожалению, следование этой условности может причинять реальный вред реальным людям. И тем табуирование пустоты опасно.

Талантливый римский поэт Публий Овидий Назон был сослан императором к черту на кулички, где в изгнании и закончил свою жизнь. За что? Ни за что! За фривольные стишки! За свободу творчества, по сути.

Талантливый поэт Александр Полежаев за свою непристойную поэму «Сашка» был сдан Николаем I в солдаты и погиб.

Талантливый современный поэт Дмитрий Быков на пару с вашим покорным слугой в 1995 году был привлечен к уголовной ответственности за издание матерной газеты «Мать». Правда, в отличие от предыдущих парней, последние два гения не погибли, а феерически выиграли у Генпрокуратуры суд, утерев последней нос и отвоевав своим беспримерным подвигом возможность для СМИ использовать мат в художественных целях. Но СМИ пока стесняются.

Времена, как видите, мягшеют… «Наше все», которое тоже, как вы знаете, подвергалось при жизни упрекам за свои матерно-эротические стишки, было бы сегодня со мной и Быковым абсолютно солидарно. Во всяком случае, Пушкин защищал поэта-матерщинника Баркова, говоря Вяземскому: «Барков – это одно из знаменитейших лиц в русской литературе… нет сомнения, что первые книги, которые выйдут в России без цензуры, будут полным собранием сочинений Баркова».

В данном разделе я не буду давать вам домашнее задание, поскольку доказать необходимость запрета матерщины ни с рациональных, ни с псевдорациональных позиций практически невозможно: этот пустой запрет никем никогда не обосновывается, а просто постулируется по инерции поколений. Однако вывод мы обязаны сделать и сделаем.

Запомните: потакание пустым запретам небезопасно для людей.

Глава 8 Народ и люди

В свое время я участвовал в нескольких телевизионных программах, посвященных теме, которую телевизионщики и журналисты для краткости обычно называют «продажа детей».

История простая. Небогатая или попросту бедная беременная тетка договаривается о взаимовыгодной сделке с состоятельной бездетной парой. Родив, она отдает им ребенка, себе берет деньги, после чего налетают отважные оперативники, смело подслушавшие переговоры роженицы с супругами, всех вяжут и воздают по заслугам.

Подобная история обычно вызывает у народа бурю эмоций, бурю возмущения. Народ, естественно, возмущается мамкой: как же так – посмела продать свою кровиночку за деньги!

Ну а что вы еще хотите от народа?..

И никто из участников дискуссии, кроме вашего покорного слуги, не смотрит на итоги этой типичной истории. А ведь они ужасны.

Жизнь ребенка испорчена – он оказывается на казенной койке и растет с сознанием того, что родная мать продала его. Это вместо того, чтобы жить в нормальной семье с папой и мамой…

Его несостоявшиеся папа и мама вместо того, чтобы, помирая от привалившего счастья, воспитывать ребенка, парятся в тюряге…

Его мать вместо того, чтобы после родов поправлять здоровье на пляже в Гоа, парится там же…

А теперь, внимание, вопрос! Кому в результате стало лучше?

Всем участникам истории, как видим, стало только хуже. (Кроме оперативников, которые поставили галочку, раскрыв «дело», и потратили казенные деньги на причинение вреда обществу.) Зачем же нужен закон, от которого всем только хуже?

– Так вы что же, предлагаете продавать детей? – дурными воплями обычно вопрошают меня интеллектуально недостаточные люди.

Конечно, нет, господа. В цивилизованное время живем. Рабство давным-давно отменили. Людьми торговать нельзя: они рождаются свободными. А вот переуступку родительских прав необходимо узаконить. Чтобы было меньше абортов… Чтобы было меньше детей в казенных приютах, а потом и в тюрьмах – прямых продолжателях приютского дела… Чтобы было меньше бездетных пар… Чтобы было больше довольных рожениц и богаче страна – от налогов, заплаченных со сделки.

– А вдруг они его на органы продадут?..

Сказки о продаже детей «на органы» часто рассказываются либо оперативниками, которые таким образом оправдываются перед обществом за наносимый ему вред, либо дураками, которые не только ничего не слышали про гистологию и трансплантологию, но и не дружат с собственной головой. Мой читатель не таков! Поэтому я не буду унижать его разоблачением деревенских сказок. Это во-первых.

А во-вторых, для того и существует государство, чтобы задавать рамочные условия и контролировать процессы. Но сегодня государство не хочет выпускать из рук монополию на чужих детей. Оно использует свои страшные, калечащие детскую психику сиротские приюты, чтобы самому быть посредником в усыновлении, самому распоряжаться, кому этих детей давать, кому нет. А там, где государственная монополия, то есть там, где делом руководит чиновник, хорошего не жди. Поэтому дети годами томятся в государственных отстойниках: государственная машина неповоротлива. Она всегда работает или плохо, или очень плохо. Государственные магазины при Советах были пусты. Государственное сельское хозяйство не могло накормить страну. Государственная промышленность не в состоянии была произвести хороший товар народного потребления. Государственное управление службой сервиса уничтожило сервис как таковой.

… Этот рынок у государства нужно отобрать. Приватизировать.

Вы говорите, нужен контроль за тем, в какую именно семью попадет малыш? Я не против контроля. Никто не против контроля. Но при чем тут государственные детдома? Контрольные функции осуществляют совсем другие органы, а приюты выступают у нас просто как накопители. И дети в этих накопителях так надолго «застаиваются», что потом им все труднее и труднее найти себе усыновителей… Огромный, зловонный сточный государственный приемник стоит на пути между матерями-одиночками, не желающими ребенка, и людьми, мечтающими этого ребенка усыновить, холить и лелеять.

Выход из тупика госуправления всегда только один – децентрализация. То есть передача решения вопросов на места – частным лицам, которые действуют по единым стандартам, именуемым государственными законами. В этом и состоит, повторюсь, роль государства – устанавливать законы и контролировать их исполнение. Причем законы должны быть рациональными и гуманными, а не как сейчас…

Отдайте процесс поиска усыновителей частникам, бирже, легализуйте цессию (уступку) родительских прав для детей в возрасте до года, и вы резко повысите число счастливых людей в стране. И сократите число детских концлагерей и беспризорников на улицах.

Что мешает?

Народ. С его юродивой тягучей соплей: «О-о-ой, кровиночку продала-а-а-а! За деньги-и-и-и!..»

Именно за деньги и только за них! Ибо там, где в процессе обмена деньги не участвуют легально, они начинают участвовать преступно. И тогда исчезают налоги и появляются взятки.

Да и почему, собственно говоря, государство должно соваться в калашный ряд, обязывая мать бесплатно уступать свои родительские права только ему, государству, а не бездетной семье за деньги? Тут прямо как с проституцией получается: задаром можно, а за деньги – низзя ! Но ведь рожать – это тоже труд. Причем труд нелегкий. И почему он не должен быть оплачен?

Ясно, что рынок усыновления нужно немедленно либерализовать, вывести из тени. Только на свету его можно реально контролировать. И рыночный, то есть финансовый, контроль является прекрасной формой контроля за чистотой помыслов усыновителей – кто больше заплатит за переуступку родительских прав на данного ребенка, тот и станет ему лучшим родителем, ибо люди по-настоящему ценят только то, за что платят. Да и финансово нуждаться чадо в богатой семье уж точно не будет.

Кто против?

Сопля народная…

Глава 9 Допинг-король

Вы в курсе, что такое фигура умолчания? Если, не дай бог, не в курсе, я вам скажу, пригодится.

Фигура умолчания – это когда все знают о чем-то, но стараются о своем знании вслух не говорить. Например, все знают, что зарплата в их министерстве выплачивается в конвертах, но публично говорят о борьбе с черным налом.

Или…. Все знают, что все спортсмены в большом спорте используют допинг, но тем не менее призывают бороться с «нечестными спортсменами», как будто есть честные.

Я как-то разговаривал с огроменным качком Турчинским, по кличке Динамит. Неглупый, кстати, человек. Зашла речь и о допинге.

– Анаболики не нужно применять вовсе или с умом можно? – спросил я.

– С умом можно все, – ответил Турчинский. – Давайте не будем лицемерить. Вот вы радуетесь успехам наших спортсменов на олимпиаде? А по какому поводу? Ни один спортсмен не участвует в играх «чистоганом». Все на допингах! Но все делают вид, что все нормально. Нужно перестать лицемерить… Где у нас продаются анаболики? В антидопинговых центрах. Кто контролирует, тот и продает.

– А говорят, допинг вреден. Доктор Брант из телевизора именно на это и упирает.

– А змеиный яд вреден? При умном применении все можно применять с пользой. Скажем, сейчас весь Голливуд сидит на запрещенном препарате гормона роста. При его умелом приеме улучшается обмен веществ, повышается упругость кожи. Но если его пережрать, начнется бурный рост хрящей в организме – растет нижняя челюсть, уши, нос. Человек превращается в урода. Вопрос дозы.

…Раз уж речь зашла о господине Бранте – известном докторе-проповеднике, который ратует за то, чтобы государство запрещало людям распоряжаться собой, приведу мнение другого атлета – Нурбея Гулиа. Ему далеко за шестьдесят, он выжимает лежа штангу весом в 140 кг и работает профессором:

– Я никогда не принимал допинг, просто потому что в мое время допингов не было. А жаль! Если бы я начал свою спортивную карьеру сегодня – с перспективой больших денег и титулов, я бы обязательно принимал допинг! Без допинга вы вообще ничего не добьетесь!.. В зале, где я до сих пор тренируюсь, есть один парень. Двенадцать лет он тренировался каждый день по нескольку часов, благо жизнь сложилась так, что ему не нужно было работать. Он сидел на правильных белковых диетах, правильно отдыхал… И не мог выполнить норматив мастера спорта по пауэрлифтингу. В конце концов плюнул и стал принимать стероиды. Через два месяца сдал норматив с большим запасом!

Второй пример. Ходит к нам в зал один алкоголик. Худенький, маленький. Питается неправильно, работает на заводе, пьет водку, живет в общежитии, 43 года. Начал принимать стероиды, за 4 месяца выполнил мастера… Просто герой, я считаю. Говорят, что допинг вреден для здоровья. Но тренировки без допинга гораздо вреднее! Представьте себе: человек качается каждый день по 4–5 часов, выкладывается, губит сердце, полностью теряет иммунитет – на него чихнешь, он тут же заболевает. Организм просто не выдерживает перегрузок. А анаболические стероиды помогают спортсмену не загнать организм – резко сокращается время тренировок, падает нагрузка. Поэтому прием стероидов под врачебным контролем, с периодическими перерывами и чисткой организма менее опасен для здоровья, чем бездопинговые тренировки на измор. И гораздо эффективнее! Прошел трехмесячный курс – лег под капельницу, почистил организм… Не стероиды губят здоровье, а отсутствие чувства меры при их принятии.

Вот есть такая одиозная фигура на телевидении – толстый доктор Брант. Он когда-то вел передачу против наркотиков. Одна из передач была посвящена допингам. Были приглашены Светлана Хоркина, завкафедрой института физкультуры и я. Этот Брант в беседе все время использовал запрещенные приемы. Например, повернулся к Хоркиной и сказал-спросил утвердительно: «Вот вы же не принимаете допингов?» «Конечно, не принимаю!» – сказала прямо в камеру Хоркина. Брант был счастлив, как ребенок… А завкафедрой института физкультуры, профессор честно сказал, что нельзя запрещать допинг, потому что порой допинги помогают, нужен просто врачебный контроль за их приемом, иначе спортсмены наглотаются. «Как! – воскликнул Брант, повернувшись лицом к камере. – Вы призываете своих студентов к приему допингов!?» Несчастный профессор стушевался: «Нет-нет, не призываю!..» Если мы будем обсуждать проблему допинга на уровне вот такой вот тупой брантовщины, ни к чему хорошему никогда не придем.

Давайте, раз уж взялись мы расчищать авгиевы конюшни цивилизации, отныне и навсегда закроем вопрос с этим самым допингом. Мы знаем, что спортсмены допинг принимают. Мы знаем, что все это знают. Мы, тем не менее, видим, что чиновники от спорта старательно делают вид, будто не знают этого и даже покрикивают, что с «отдельными нечестными спортсменами мы будем бороться». Чё за хрень? Почему они дураками прикидываются, эти фигуристы умолчания?

Лежащий на поверхности ответ: борьба с допингом выгодна только самим борцам с допингом. Международная ассоциация по борьбе с допингом ( WADA ) сейчас приобрела такое влияние и такие финансовые возможности, с которыми вряд ли захочет когда-нибудь расстаться. Сотни миллионов долларов, на которых сидят борцы с допингом, могут в один момент исчезнуть, если допинг выведут из тени – легализуют. Однако мы сейчас не будем разбираться с этой полумафиозной, полуполицейской организацией. Наша задача – рассмотреть вопрос в принципе.

Возьмем, например, футболистов. Они принимают эритропоэтин и дарбопоэтин. Эти отличные допинги повышают выносливость спортсмена, поскольку увеличивают содержание гемоглобина в крови, то бишь насыщение мышц кислородом. Обнаружить этот допинг напрямую сложно, поскольку он полностью выводится из организма за 4–5 дней, и его следов не остается ни в крови, ни в моче. Однако действие препарата продолжается в течение еще 3–4 недель. Спортсмены прекращают принимать этот чудо-препарат за неделю до соревнований и на допинг-контроль приходят чистенькими.

Есть другой способ повысить двигательную активность – спортсмену перед соревнованием вводят в вену его же собственные кровяные тельца, взятые ранее. Берут у спортсмена кровь до соревнований, выделяют из нее красные кровяные тельца и перед забегом – вводят. Это допинг или нет? Никакой химии! Все естественное-природное, даже не от донора, а от себя самого! Считается допингом. А вот некоторые искусственные химические вещества (витамины) допингом почему-то не считаются. Где логика?

Ладно, допустим, с помощью шприца повышать себе содержание красных кровяных телец в организме нельзя. А без шприца? Можно! Есть законный способ повысить концентрацию красных кровяных телец в крови – тренировки в высокогорье. За две недели тренировок в условиях разреженного воздуха организм сам повышает содержание красных кровяных телец. Это уже допингом не считается. Тот же вопрос: где логика?

Действительно, многие спортсмены гибнут от самых разных допингов. Точнее, не от допингов, а от неумелого их применения. Тот же безобидный эритропоэтин может убить. Он ведь повышает количество эритроцитов к крови, значит кровь густеет. А спортивные нагрузки связаны с потерей влаги, то есть с еще бо?льшим загустеванием крови. В какой-то момент, увлекшись, спортсмен может проскочить грань, и сердце не выдержит – просто не сможет прокачать этот сироп по сосудам. Так часто гибнут футболисты – прямо на поле.

Неужели спортсменам себя не жалко?

Риторический вопрос. А металлургам себя не жалко? А шахтерам? Каждая профессия имеет свой профессиональный риск и свои профессиональные болезни. А спортсменам есть за что рисковать: большой спорт – это большие деньги.

С легкой руки Хуана Самаранча – главы Международного олимпийского комитета – спорт окончательно превратился в большой бизнес. И ругать за это Самаранча нельзя, напротив, нужно хвалить, поскольку он спас большой спорт, превратив его из убыточного, то есть ненужного дела, в дело нужное, то есть продающееся и приносящее прибыль. Многим казалось, что финансовая катастрофа Монреальской олимпиады, после которой несколько лет долги не могли раздать, навсегда покончит с олимпийским движением. Но пришел Самаранч и спас олимпийское движение, коммерциализировав его. Превратив в бизнес-проект. Спорт был спасен, но изменил лицо. Его главной целью – как, впрочем, и любого бизнес-проекта – стало зарабатывание денег, а не пропаганда здоровья или там силы человеческого духа… Это понятно: молотком забивают гвозди, в телескоп наблюдают звезды, а с помощью коммерческой машины зарабатывают деньги – всякая вещь используется по назначению.

Талантливый предприниматель Самаранч привел в спорт большие деньги – от рекламы, от телевидения, от фирм-спонсоров… Это не просто спасло олимпийское движение от финансового краха, но и подстегнуло развитие всей спортивной индустрии. Именно Самаранчу мы должны быть благодарны за то, что каждый год десятки фирм выпускают новые модели горных лыж, сноубордов, велосипедов, кроссовок, шиповок, спортивной одежды… Спорт стал индустрией.

И спорт стал шоу-бизнесом. Между спортом и остальным шоу-бизнесом осталась только одна принципиальная разница – отношение к допингу. Если Киркоров будет принимать какие-то препараты, чтобы активнее и дольше прыгать по сцене или громче петь, ему никто слова не скажет. А в спорте это пока запрещено. Но поскольку бизнес требует достижения результатов любыми путями, нужно ждать скорой отмены запрета на допинг.

Некоторые эксперты полагают, что это случится уже через 10 лет. То есть в течение двух последующих олимпиад будет принято кардинальное решение о легализации допинга, потому что уже сейчас проведение допинг-контроля обходится дороже, чем проведение самих соревнований.

Считайте сами… Соревнование на первенство Москвы по легкой атлетике на 500 участников без допинг-контроля стоит примерно 50 000 долларов. Это соревнования на хорошем стадионе, с несколькими десятками судей, электронным хронометражем… А одна полная допинг-проба стоит 1500 долларов на человека. Минимальный же допинг-анализ стоит 200 долларов. Но это минимальный – он может отловить только самые примитивные, давно известные допинги. Проведение минимального допинг-контроля, по большому счету, бессмысленно – он отсеет только самых бедных спортсменов, у которых нет денег на приличный допинг, и они пользуются старьем. И все равно: даже минимальный допинг-контроль обойдется в 200 ? 500 чел. = 100 000 долларов. Вдвое дороже самих соревнований.

Полный же допинг-контроль будет стоить уже 1500 ? 500 = = 750 000 долларов! Никакая коммерция покрыть такую нагрузку просто не сможет. Допинг-контроль превратился в тормоз для развития спорта. И спорт либо умрет, либо сломает барьеры, мешающие развитию…

Какие же аргументы выдвигают борцы с допингом?

1) Есть такое определение спорта: «Спорт – соревновательная деятельность людей, осуществляемая по правилам». Правила должны быть одинаковыми для всех спортсменов. Поэтому пусть соревнуются «чистоганом»!

2) Подразумевалось, что спортивное состязание – демонстрация возможностей человеческого тела, красивое зрелище. А тут прямо на ринге или на стадионе спортсмены гибнут от передоза! Некрасиво…

3) Многие допинги вредят здоровью – их длительное применение вызывает рак, импотенцию, может отрицательно влиять на потомство. Спрашивается, зачем обществу поощрять занятия, которые делают людей уродами, инвалидами?

Однако все эти аргументы, если их можно так назвать, легко парируются.

1) Поскольку «Спорт – соревновательная деятельность людей, осуществляемая по правилам», и правила эти должны быть одинаковыми для всех, то самый простой способ уравнять условия, заявить: правило одно и одинаково для всех – делай, чего хочешь, тренируйся, как хочешь, соблюдай любой режим, принимай какие угодно препараты, главное – результат…

И это очень логично: ведь самой природой спортсмены изначально поставлены в неравные условия – у одного человека от рождения красных кровяных телец больше, чем у другого, и он имеет преимущество, поскольку предрасположен к работе на выносливость. Почему бы не выровнять это неравенство с помощью химии?

2) Объем тренировочных нагрузок уже примерно 40 лет тому назад вышел на естественные биологические пределы человеческих возможностей. Дальше физически развиваться без химии уже невозможно: нельзя же бегать по 8 часов в день – организм не успеет восстановиться после таких тренировок. Как помочь организму восстановиться? Сон, массаж, витамины, расслабляющие препараты… Витамины – здесь уже начинается химия. От усталости в мышцах накапливается молочная кислота, и есть препараты, которые ускоренно выводят ее из мышц, помогая организму восстановиться. Это не витамины, но допингами они тоже не считаются. Почему? Отчего одни химические вещества, помогающие организму, являются допингами, а другие – нет? Это чистый волюнтаризм. Разрешать, так уж все!

3) Да, допинги гробят здоровье, люди даже гибнут от них. Но каждый человек имеет право сам распоряжаться собственным здоровьем. «И если даже у меня, – рассуждают многие выдающиеся спортсмены, – в конце концов откажут почки, это не страшно: операция по пересадке почек стоит 50 000 долларов. А я за время спортивной карьеры заработал миллионы! Я просто заменю почки на новые, донорские. Денег хватит и мне, и донору. Так что не надо трындеть о вреде для здоровья…» В конце концов, если уж человек решил гробить свое здоровье большим спортом, то почему его нельзя гробить допингом?

4) Альпинизм без всякого допинга убивает больше людей, чем обычный допинговый спорт. И что, запрещать теперь альпинизм на этом основании?

Мне кажется, что последние два довода, вкупе с экономическими расчетами, являются самыми сильными. В самом деле – человек имеет право на самоубийство. В том числе медленное.

Глава 10 Человек и закон

В одной из главок этой великолепной книги я дал подрастающему поколению дельный совет, как «легализовать нелегальное», то есть, формально оставаясь в рамках дурацкого и бессмысленно ущемляющего права людей закона, легально обойти этот самый закон и основать публичный дом. Почему я это сделал? Потому что я очень добрый, справедливый и великодушный. И не я один такой.

Все бессмысленные и неудобные запреты, законы, правила, инструкции и положения людьми обходятся. И массовость этого обхода является лучшим индикатором бессмысленности запрета. Скажем, если процент нарушителей закона или неких правил составляет 95 %, значит КПД закона не превышает 5 % – закон работает против людей.

Вот, скажем, российским летчикам, которым в стекло кабины светит солнце, по инструкции строго-настрого запрещено опускать шторки. Типично начальственная, кабинетная придумка. Сделано это якобы из благих побуждений: а вдруг впереди по курсу на том же эшелоне появится встречный самолет, про который вдруг ничего не сообщит диспетчер и которого не заметит бортовая аппаратура, потому что вдруг она сломается в этот самый момент!.. Три «вдруг» сразу. А тут еще и шторка закрыта! Результат – столкновение.

Не нарушать это глупейшее правило невозможно. Потому что невозможно несколько часов подряд (если рейс долгий) просидеть под слепящим солнцем в «оранжерее», нагретой до температуры сауны. Поэтому летчики шторки опускают. Однако в некоторых отечественных самолетах новейших конструкций из-за тупого запрета изготовители уже и не делают эти шторки, чтобы не вводить пилотов в искушение. И тем приходится залеплять остекление кабины газетами, загораживать папками…

Я назвал «правило шторок» глупейшим не зря – на двойной скорости, на которой сближаются «борта», заметить против солнца серебряную искорку встречного самолета можно лишь в последние секунды, когда отворачивать все равно уже поздно. Но даже если бы это было не так… И даже если заснул диспетчер, и если на двух самолетах одновременно вдруг сломалось оборудование и надежда только на зоркий глаз летчика, пусть уж ответственность за уход от столкновения лежит на том самолете, который идет не против солнца, а от него. Это логично: если один борт летит как будто в облачности, закрывшись от солнца шторками, а принимает решение тот, кому лучше видно, тогда по крайне мере не случится ситуация, при которой оба командира вдруг решат уйти вниз или оба вверх, то есть навстречу друг другу.

В общем, правило действительно безумное и перестраховочное. И поэтому на практике вновь складывается фигура умолчания. «Земное» начальство на словах не велит нарушать инструкции, потому что они «писаны кровью». Но все знают, что все эту инструкцию нарушают, поскольку не нарушать ее невозможно. И когда само начальство летит в пилотской кабине в качестве проверяющего и попадает в ситуацию «солнце навстречу», оно крякает, морщится и… просит летчиков убрать «это солнце» или прикрыть его.

Таких правил, законов и инструкций, которые никто не отменял, но которые никто не соблюдает, много. Человечество просто обросло ими, как корабль ракушками. В Дании, например, перед тем как заводить машину, водитель обязан проверить фары, тормоза, звуковой сигнал, а также заглянуть под машину, дабы убедиться, что там не спрятались дети.

Все англичане, достигшие 14 лет, обязаны тренироваться в стрельбе из лука 2 часа в неделю под присмотром священника.

В Пенсильвании нельзя, чтобы в одном доме проживали более шестнадцати женщин. А водители автомобилей, едущие по дорогам этого штата, через каждую милю должны выпускать в воздух ракету. Если же водитель заметил табун лошадей, он должен съехать на обочину и накрыть автомобиль специальным чехлом, раскрашенным под цвет местности.

В Теннесси женщинам запрещается водить машину. Вернее, это можно делать, но только в том случае, если перед автомобилем идет мужчина, который размахивает красным флажком, чтобы предупредить людей об опасности.

В Стерлинге (штат Колорадо) владельцы котов могут выпускать их на улицу, только повесив задние габаритные огни.

В Кливленде (штат Огайо) запрещено ставить мышеловки без охотничьей лицензии. А женщинам здесь запрещается носить лакированные туфли.

В Клинтон-каунти (тоже Огайо) запрещено прислоняться к общественным зданиям.

В городе Каpмел (штат Hью-Йоpк) мужчинам запрещено носить розовые брюки и пиджак.

В Сент-Круа (штат Висконсин) женщинам запрещено носить одежду красного цвета.

В округе Hогалес (штат Аpизона) мужчинам запрещено пользоваться подтяжками.

В Мичигане женщине запрещено стричь волосы без разрешения мужа.

В Массачусетсе женщине во время занятий сексом запрещено занимать позицию наездницы.

В Индиане нельзя принимать ванну с октября по март.

В городе Мобил женщинам нельзя носить обувь на каблуке-шпильке.

В штате Техас запрещены кусачки. Но не полностью! Производить их можно, продавать можно, покупать можно, хранить можно, а вот носить нельзя.

В том же Техасе принят закон, который обязывает преступника устно или письменно предупредить будущую жертву о готовящемся преступлении не менее чем за сутки до его совершения.

В канадском городе Итобикок (провинция Онтарио) уровень воды в ванной не должен превышать 10 сантиметров.

В австралийском штате Виктория запрещено, не имея лицензии электрика, менять перегоревшие лампочки.

В Будапеште запрещено заниматься сексом при свете, в том числе при свете свечей или камина.

Законодательный раж дураков порой переходит даже границы человеческого сообщества. Так, например, в Мемфисе (штат Теннеси) лягушкам запрещено квакать после 23 часов. На Аляске закон запрещает лосям заниматься сексом на улицах города. А в Калифоpнии не только лосям, но и всем прочим животным запрещается спариваться ближе чем на расстоянии 500 метров от школ, церквей и предприятий общепита.

Но бог с ними, со зверями, они создания неразумные, и неисполнение ими закона можно списать на отсутствие разума. Люди – другое дело. Но как вы думаете, хотя бы два из перечисленных законов, касающихся людей, соблюдаются или нет?

От исполнения перечисленных выше действующих законов людей спасает или то, что о них практически никто знает, или то, что их соблюдение просто невозможно проконтролировать. Поэтому на практике сии дурацкие законы никому не мешают, хотя своим существованием (а главное, необязательностью исполнения!) девальвируют само понятие закона. А посему…

Глупый закон должен быть обойден! Ибо, как сказано, не человек для закона, а закон для человека… Если вы согласны с последний сентенцией, помолясь, продолжим.

Представьте себе, что вы – это не вы, а вы – свободный человек в свободной стране. Понимаю, что сложно, но напрягитесь. Итак, вы свободный человек в свободной стране. Вы организовали свой бизнес и производите легальный товар, который люди с удовольствием покупают. И вдруг вам говорят: отныне вы больше не имеете права рекламировать свою продукцию, потому что мы наверху так решили, руководствуясь некими высшими соображениями. И вы чувствуете, что вас слегка обокрали. Вы чувствуете, что кто-то с невинным видом вытаскивает из вашего кармана деньги. Вы чувствуете, что государство стало уже чуть-чуть более фашистским, то есть слегка тоталитарным и ущемляющим ваши, производителя, свободы и интересы. Вы производите качественный, нужный людям товар – настолько нужный, что они готовы платить за него деньги. Но вам запретили его продвигать.

Что вы делаете?

Вы начинаете думать. Государство, которое лучше всех все знает и за всех все решает – и за производителей, и за потребителей – на сей раз решило ограничить ваше право на рекламу вашего товара. Другие товары другим производителям рекламировать можно. А вам государство злорадно вставило палки в колеса…

О-кей, зараза… Мы тебя обойдем!

И вы придумываете, как обойти запрет.

Вы начинаете разливать в бутылки той же формы и с такой же этикеткой простую минеральную воду. Только вместо слова «водка» пишите «вода». Разница в одну букву, но теперь рекламировать уже можно. И вы начинаете рекламировать не водку «Крестьянская», а воду «Крестьянская». Или слабоалкогольный коктейль «Крестьянский». С тем же шрифтом и тем же логотипом. Вы молодец!

Когда социалистический запрет на рекламу сигарет был введен во Франции, производители слегка задумались и стали рекламировать… спички. На билбордах красовались такие красивые, брутальные спички – с названиями сигарет.

Надо же как-то спасать отрасль от социализмов…

Но иногда государство не удовольствуется удушением честных производителей, а спускается на уровень потребителей, запрещая им потреблять то, что потребители потреблять хотят. Например, марихуану, кокаин или героин. Что делает глупый потребитель в таком случае? Он идет на конфликт с законом.

А что делает потребитель хитрый?

Он начинает думать.

Вы запретили это, это, это и вот это вещества. В неугасимом законодательном раже вы отчасти запретили даже огородничество – сеять и выращивать коноплю и мак… Что ж, государство, спасибо тебе. Ты очень заботливо. Но ты огромно, туповато и неповоротливо. А человек – существо проворное, и если он захочет изменить свое сознание искусственным путем, он это сделает. Не нарушая закон.

С помощью легальных наркотиков. Нет, не обязательно с помощью алкоголя, никотина или таблеток чистого кофеина, свободно продающихся в аптеках… Способы и варианты бывают разные…

Япония. Токио. Район Сибуя. Вечер. На тротуарах уличные лоточники продают всяческую бижутерию, разные побрякушки. Сувениры. Мимо фланирует праздная публика. На одном лотке стоят небольшие пузырьки размером примерно в пять сантиметров. Над лотком написано «Счастливая любовь», а на пузырьках непонятные значки – « А », « 5-MeO-DIPT », « E », « 2С-I ». Официально это считается афродизиаками и стимуляторами – отсюда и название лотка. Но если вы спросите продавца, что это и для чего, он ответит честно: для полета!

…Человек создан для полета, как птица для счастья…

Счастье полета бывает разным, в зависимости от химсостава. Вот это вещество усиливает удовольствие при сексуальном акте, это сгоняет вес, а это просто вызывает эйфорию – безо всяких баб… Все эти вещества синтезированы искусственно, и все они официально не запрещены. Они не считаются ни наркотиками, ни лекарственными препаратами. То есть они не менее легальны, чем чай или булавки, хотя и вызывают привыкание, а в больших дозах «сажают» здоровье. Почему они не запрещены? Просто потому, что человеческая мысль работает быстрее бюрократического аппарата – люди синтезируют разные вещества скорее, чем правительства и парламенты их запрещают. Рынок есть рынок. Он работает лучше и быстрее мастодонта государственной машины.

Легальные синтетические наркотики в Сибуе продаются на разные вкусы и разные способы употребления – в виде таблеток, желатиновых капсул, в виде бальзама для втирания в кожу, в виде порошка, вдыхаемого через нос, в ампулах для инъекций. Стоимость одного пузырька от 17 до 25 долларов.

Возможно, когда-нибудь эти препараты будут внесены в черный список и причислены к нелегальным наркотикам. Так было с легендарным экстази – метилендиоксиметамфетамином ( MDMA ), который сначала был легальным стимулятором, а потом быть перестал им по произволу Законодателя. И теперь японская полиция, тратя бюджетные деньги, усиленно борется с похожими на леденцы таблетками экстази. В 2005 году ею было конфисковано 368 000 таблеток при попытке их нелегального ввоза в страну. Как видите, старый добрый экстази еще пользуется спросом. Но к чему рисковать с нелегальщиной, если можно в интим-шопе купить пузырек « Hyper-type » или « Rush-type ». А таких магазинов в Токио более 120.

…Теперь отправимся в Великобританию. Азия Азией, но, может быть, в цивилизованной белой Европе нет такого беспредела?.. Ан нет, есть! Правь, Британия, морями! Старушка-Англия буквально наводнена легальными наркотиками как искусственного, так и естественного происхождения.

Только недавно правительство решило запретить своим подданным «ходить по грибы», то есть продавать и употреблять так называемый «волшебный гриб», содержащий сильный галлюциноген псилоцин. И рынок тут же нашел запрещенному чудо-грибу несколько прекрасных замен.

Во-первых, псилоцин содержится не только в запрещенном виде грибов, но и в обычных мухоморах, которые никто еще запретить не додумался. И если псилоцин «волшебных грибов» находится теперь вне закона, то вы можете всего за 14 фунтов стерлингов купить 10 граммов псилоцина в мухоморах.

Во-вторых, никто не запретил легендарный, прославленный Кастанедой кактус пейот, который североамериканские шаманы использовали для своих улетных практик. Пейот содержит галлюциноген мескалин, схожий по эффекту с запрещенным синтетическим ЛСД.

В-третьих, свободно продаются привезенные из Новой Зеландии «веселые пилюльки» по цене от 5 до 7 фунтов стерлингов за штучку. Делают их новозеландцы из натурального перца, пилюльки содержат стимулятор бензилпиперазин, который запрещен в США, в Дании и в Австралии. Но у новозеландцев и в Англии он не запрещен. Да и зачем запрещать хороший перец? Тем более что бензилпиперазин – родственник пиперазина, из которого делают виагру. Виагру никто не хочет запретить?.. В инструкции к «веселым пилюлькам» расписаны, как и положено, побочные действия, причем они абсолютно такие же, как у экстази – бессонница, тревога, обезвоживание…

В-четвертых, можно купить листья тайского дерева Mitragyna — эта штука провоцирует яркие сновидения. И стоит копейки – 9 фунтов.

Подчеркну еще раз – все перечисленное совершенно легально.

…Хорошо, а что в России? Да то же самое! Вы можете через интернет приобрести Salvia divinorum , или, попросту говоря, один из видов шалфея, который носит весьма характерное название «шалфей предсказателей». В нем содержится сальвинорин А – диссоциативный психоактивный галлюциноген. Говорят, это самый сильный растительный галлюциноген.

Курьер привезет вам траву в виде мелко измельченных сушеных листьев, пропитанных экстрактом того же растения. Шалфей курят, набивая в самокрутки. В Австралии шалфей запрещен, а в России (на момент написания книги) он не входит в «Список наркотических средств и психотропных веществ», поэтому продается совершенно открыто и стоит относительно недорого: 3 г «табачка» – 600 рублей, 100 г – 12 000 рублей. Достаточно двух-трех затяжек.

Как пишут на своем сайте продавцы, «эффект сальвии различается в зависимости от состояния человека во время приема психоактивного вещества, скорости вдыхания дыма (если речь идет о курении), силе экстракта. Некоторые люди приравнивают эффект сальвии к ЛСД. На самом же деле эффекты ее воздействия уникальны. Человек начинает видеть узоры по контурам предметов… присутствуют другие визуальные, слуховые и смысловые галлюцинации. Наблюдается возможность проникновения сквозь стены отдельных частей тела, поглощение тела предметами, вселение в иные предметы, стекание пространства в разные стороны. Действие галлюциногена длится в среднем от 5 до 10 минут. Сальвия не вызывает ни физического, ни психологического привыкания. По результатам ряда длительных исследований, не вредна для человеческого организма».

А вот впечатления пользователя:

«Я посмотрел на часы (без двадцати девять), глубоко вдохнул, и спустя несколько секунд “оно” пришло. Первое, что поразило – резкое замедление всего происходящего. Как будто бы поставили видеозапись на самую медленную скорость и отчетливо виден каждый кадр, это касалось и звуков. Затем пространство перед глазами сузилось еще больше: я наблюдал лишь свои руки, колени, пол и чьи-то фигуры. И тут случилось самое страшное: я напрочь забыл, кто я и кто эти существа вокруг. Сознание было начисто стерто и напоминало восприятие грудного младенца, все причинно-следственные связи, существовавшие до этого в моем мозгу, распались в одно мгновение. У меня просто не было памяти. А мир вокруг казался совершенно незнакомым, абсолютно чужим и нереальным. Я оказался в матрице, все привычные понятия, ощущения, образы исчезли, и осталось что-то абсурдное, необъяснимое, навевавшее страх и тревогу. Этот страх лишь увеличивался и усугублялся тем, что пошевелить рукой или ногой было очень сложно, и, слегка подвигав почти чужими пальцами, я предпочел замереть в неподвижности. “Как же теперь жить-то? – пронеслось в мозгу, – и что делать?” Я пытался собрать воедино жалкие обрывки мыслей, оставшиеся от распавшегося сознания, но все было тщетно. Более того, мне казалось, что в таком медузообразном состоянии я пребываю уже очень давно, целую жизнь, а теперь я должен как-то из этого состояния выбираться, понять, где я сейчас, кто все эти люди (а кто такие люди? кого так называют?).

Я оказался заброшен в чужой космос, иной мир, и я был там совсем один. Этот мир жил какой-то своей, непонятной мне жизнью, был наполнен предметами неизвестного назначения (только потом я понял, что это были инструменты, провода, усилители)… Мысль растворилась, ускользнула, не успев оформиться, и затухающее сознание снова охватил липкий страх.

Существа что-то говорят мне. Кажется, пытаются ободрить, успокоить. Кто же они? Наконец возникает спасительная мысль: я что-то принял, и поэтому все вокруг такое странное. Зачем я это сделал? Зачем? Как теперь выбраться назад в привычный мир?.. И вот медленно, шаг за шагом, возвращается память. Я узнаю одного из персонажей недавнего кошмара – это же Диня, мой друг. Сейчас он мне поможет.

– Пойдем, выйдем, – говорю я ему.

Осторожно поднимаюсь и на очень нетвердых ногах шагаю к двери. Все чужое и непонятное, где мы, черт возьми? Диня закуривает сигарету и спрашивает: “Ну как?”

– Чудовищно, – я с трудом подбираю нужные слова, – но уже лучше.

Я смотрю на часы. Без пятнадцати девять. Я “отсутствовал” всего-навсего пять минут.

– Это очень жестокая штука, – говорю я».

Думаю, долго эта лафа с шалфеем не продлится, уж очень любит государство насильно заботиться о людях, когда его об этом не просят.

Впрочем, когда и если сальвию запретят, на том же самом сайте вы сможете купить экстракт таиландского дерева кратом ( Mitragyna speciosa Korth ). Тоже психоактивное вещество. В азиатской медицине оно используется для улучшения кровообращения, повышения общего тонуса, при диабете и в качестве микстуры от кашля. «Порция либо запивается стаканом холодной воды, либо настаивается в горячей воде и выпивается как чай. Уникальность этого растения состоит в том, что небольшая доза обычно работает как стимулянт (но не всегда), а большая доза – как релаксант», – объясняют продавцы.

Кратом нигде не запрещен, в том числе и в России. Он так же легален, как семена гавайской розы, которую вы также можете вполне законно приобрести у тех же продавцов для того, чтобы сравнить эффект.