Живи, пока можешь Михайлов Владимир

Глава 1

Чурбакам нечего делать в вольной охоте

«Советую: если противник зашел вам в спину, а прикрывающий уже выбит из боя, сделайте вид, что спасаетесь бегством, и вовсю лепите из радионов задней полусферы. Результаты будут, скорее всего, нулевые, но этого не смущайтесь. Пусть смущается противник. А как только он пустится вдогонку, выжимая из своего „клюва-двойки“ или даже „тройки“ все, на что его движки способны при полном форсаже, – примените кувырок-два вокруг поперечной оси, и в тот миг, когда ваша и его продольные оси совпадут, – швырните в его тупое рыло залп из всего фронтального оружия. Если даже прямого поражения не будет, вы, во всяком случае, ослепите его координирующую систему. Пусть всего на секунду-две; но именно эти две секунды и дадут вам возможность не только уцелеть, но и обратной радугой выйти противнику под его брюхо – и уж тут спасти его сможет только ваше ротозейство и неумелость. Если вы – неумелый ротозей, то он разделается с вами, как птичка с зернышком, – и поделом: чурбакам нечего делать в Вольной Охоте, вам – если вы таковы – найдется место лишь в последней трети Щита Отечества, где вы будете мостить дороги, взрывать скалы, строить новые поселки и сшибать мелочь у пивных. Все. А сейчас – проверим, как у вас обстоит дело с усвоением моих рекомендаций, вы, бесхвостые тритоны, крапчатые попугаи! Слушай мою команду: все по местам! Первая группа – взлет!»

У Река Телана, кандидат-угла первой строки (единственного в группе-2, кто подошел к выпуску с такой характеристикой), сейчас не было, конечно, времени дословно вспоминать все наставления инструктора, охотника экстра-класса, ветерана Сомона Пула. Но суть их, наверное, даже не в голове сохранялась, а в крови. Противник и в самом деле нарисовался за спиной Река, так что у него даже лопатки вспотели от страшного ощущения: вот сейчас он мне влепит! И прощай первая строка, прощай вообще все на свете…

«Дерьмо, а не прикрывающий, – промелькнуло где-то в затылке. – Это ведь его, прикрывающего, обязанность – беречь мою задницу как зеницу ока, в ней, заднице, сейчас и заключался весь смысл его ничтожной жизни. А он вместо этого позволил себе ввязаться в боевой контакт с прикрывающим противника, и тот, похоже, ловкач-парень, элегантным боковым маневром, скольжением по дуге, центром которой и являлся мой лопух, вышел на позицию „сверху – сзади“, чуть довернул – и пока мой придурок отыскивал его на экране, словно оброненный пятак, влепил ему из всех четырех фронтальных деструкторов и, можно считать, превратил в горсть космической пыли. Интересно, где группа-1 отыскала такого оруженосца? А что до моего – нет, такой прикрывающий мне и с доплатой не нужен, его коленом в копчик – и кубарем из Вольной Охоты. Надо срочно искать другого. А сейчас…»

Сейчас было самое время следовать добрым советам ветерана.

«Дали форсаж. Но не на всю шкалу, а так – на три четверти. Как бы в стремлении оторваться от преследователя. Клюнет или нет? Если бы противником был Вин Сит, такой же кандидат-угол, и тоже первая строка – но в другой, первой группе, то он на это наверняка не купился бы. Что бы он сделал? А ты сам что? Я, будь я догоняющим, применил бы совсем другой финт: швырнул гравиторпеду с дистанционной установкой. Он, конечно, ее вовремя заметил бы и отвернул, пропуская: пускай, мол, летит себе подобру-поздорову. Но у ГТ на сей раз совсем другая цель: она, согласно полученной команде, сработает, обогнав его, – и на короткое, едва уловимое время воздвигнет на пути убегающего такой гравиузел, в который он врежется, как тележка в столб. И – вечная память. Да, Вин, вернее всего, тоже придумал бы что-то такое. Но он на сегодня получил увольнение от занятий – по важной причине. Знаю я эту причину. Рад я? Не знаю… не очень, пожалуй. Но, в конце концов, не мне решать. Весиль уже совершеннолетняя, имеет право и обязанность. Ладно, это потом. Да, против меня не Вин. А этот – клюнул. Ох, с каким азартом прется! И рука его наверняка уже легла на замыкатель, чтобы смешать меня с навозом. Ну, ладно, дурачок…»

Все по доброму совету. Кувырок-два, «Обратная радуга», головокружение на миг. Машина (такой же «клюв», как и у соперника) продолжает убегать, но уже кормой вперед. А весь ее фронтальный набор: и радионы, и деструкторы, и магниканы – оказался вдруг обращенным к противнику. Для того совершенно неожиданно. И тот еще только решает, что же ему сейчас предпринять – сделать уклонение или выбросить защитное поле, а Рек Телан уже врубил «полную деструкцию».

Результат последовал немедленно:

«Охотник группы-один, вы подверглись прицельной атаке противника и уничтожены. Выходите из операции».

Вот так-то. Можно себе представить, что сейчас думает уничтоженный и что произносит – отключив предварительно связь с экзаменаторами.

Разные густые словеса там клубятся. Потому что у него в результате – незачет. Потеря привилегий. И дополнительные тренировки по тактике и обманным маневрам. Так ему и надо.

Эй, эй, а ты-то куда?!

Трудно поверить, но оруженосец той стороны, роланд, то есть прикрывающий, теперь, оставшись без ведущего, решил сам продолжить бой. И, хотите верьте, хотите нет, сам выходит, вернее – пытается выйти на меня в атаку!

Мальчик, ты плохо подумал. Или азарт тебя захлестнул. Вскружил голову. У тебя ведь совсем другой кораблик, не «клюв», а всего лишь «коготь», да и тот – единичка. С твоими-то радионами, без единого деструктора, демонстрировать атаку? Смеху подобно.

А хотя… что-то в этом его замысле есть. Похоже, забавная смесь тактики с психологией. Рассчитывает, что я всерьез к нему не отнесусь, захочу просто отмахнуться и обойтись всего лишь блоком ракет. Думает, что я забыл, что прикрывающие вооружены, между прочим, и системой «Отбив». Я по нему – четырьмя ракетами, а он – «отбивом» заставляет их развернуться и ухватить в прицелы уже меня, а не его. Неплохо, малец, подаешь надежды. Со временем и в охотники выйдешь. А пока, чтобы привести тебя в чувство – дадим единственный, но не слабый импульс, чтобы от всей твоей троники пошел густой дым и лишился ты и зрения, и слуха, и движения, стал бы всего лишь болванкой, болтающейся в пространстве… На, получай.

«Прикрывающий группы-один, вы подверглись атаке позитронного луча и выведены из строя. Выходите из операции. Охотник группы-два, поздравляем с успехом. Вы сдали экзамен по разделу „Поединок в Нормали“. Выходите из операции».

Вот и все. Облегченно вздохнуть, перевести дыхание. Сдано. А это значит, что ты фактически уже не кандидат, а полноправный угол. И даже не исключено, что – черный. Благодарю тебя, Главком Вселенной!

Рек чуть было не вылез из кресла перед панелью имитатора, на котором и разыгрывался экзаменационный бой. Но вовремя спохватился: сейчас он был на грани провала. Вот так и сгорают люди – когда считают, что все уже сделано и они добились того, чего желали. Подсознание выручило.

Сначала надо вывести из работы имитатор. Обнулить все приборы. Убедиться в том, что введенные по ходу игры программы закрыты, память свободна. Включить контроль – чтобы убедиться, что система в полном порядке и готова к отключению. Затем – нажать «Отключ.». И только после этого можно, наконец, встать с кресла, повлажневшего от пролитого пота, сладко потянуться и доложить:

«Выпускник Рек Телан операцию закончил».

И выйти на воздух, свежий, без озона и запаха пластиков.

Глава 2

Производственный центр ЦОС-18, мир Редан

Выйти – и идти, не спеша, глубоко и размеренно вдыхая воздух, почти совершенно чистый – если не считать неизбежных привкусов от сожженных взрывчатых веществ, сгоревшего моторного топлива, характерный и трудно определимый – от работы антигравов, и вовсе уже вроде бы неуловимый, но безусловно присутствующий – курсантского пота, пролитого тут немерено и проливающегося ежедневно и ежечасно, днем и ночью, с редкими перерывами по вольным дням.

Идти вдоль ровно выстроившихся казарм, миновать короткий квартал офицерских домов, за которыми от улицы отходит переулок, застроенный простенькими стандартными домиками младшего офицерского состава и приравненных к ним лиц. Можно свернуть туда и через три минуты с секундами подойти к своему жилищу. Удивительно? Рек ведь вот только что получил право именоваться младшим офицером в звании «угла», а в доме этом живет уже давно. Но он – «приравненное лицо». Потому что является старшим семьи. Отец, медиал десанта, к сожалению, погиб четыре года тому назад где-то в Змееносце, воюя за Антар, мать пережила его ненадолго. Судьба, для Редана не самая редкая. Погибли, не успев выполнить закон этого мира о четырех детях; четвертого мать как раз вынашивала. В семье, кроме Река, осталось еще двое: брат Зор, ему сейчас шестнадцать, и он – кадет выпускного класса основной ступени подготовки. Будущий воин. Это в мире Редан само собой разумеется. И сестра, Весиль. Восемнадцати лет. Наверное, ее следовало бы назвать второй. Но на деле она всегда – третья. И для Река, и для его брата, да и вообще – для большинства людей, населяющих ЦОС-18, да и любой другой ЦОС на Редане.

Почему? Да потому что она, как и любая женщина в этом мире, обижена судьбой: она не может, и никогда не сможет, по здешним законам, стать солдатом. Воином. Стопроцентным человеком.

Именно так. Любой мужчина на Редане скажет вам: человек – значит воин. Все равно: нынешний, будущий или прошлый. Остальные же – нет. Они, конечно, тоже люди, но до полной настоящести им кое-чего не хватает. Они никогда не стояли в строю, не ощущали тяжести оружия на своих плечах и – главное – не готовились убивать и быть убитыми. Поэтому их жизнь пресна, в ней не хватает щепотки соли и другой – едучего перца. Он горек, но без него быстро становится скучно, перестаешь понимать: а чего ради ты вообще живешь? И главное: у них нет подлинного представления о чести. Оно давно уже ими утеряно. И сохранилось только у военных. Военные не жульничают. Не воруют. Не используют других в своих шкурных интересах. Недаром воинское приветствие состоит из двух слов: «Честь и слава»!

Таков Редан, да…

Но на этот раз Рек Телан не стал сворачивать в свой переулок. И прошел мимо, испытывая не очень приятное чувство.

Потому что появись он сейчас дома – и встретился бы с сестрой. И не с ней одной, но еще и с Вином Ситом.

И на ее лице было бы, наверное, написано некоторое смущение и одновременно выражение вызова: «Я – полноправная гражданка и могу поступать так, как хочу, не нарушая закона. Я согласилась лечь с Вином в постель, а не просить другого. Почему – это уж мое дело. Захотела – и все. И не смотри на меня такими глазами!»

Нет, Рек и не стал бы глядеть какими-то «такими» глазами. Он давно понимал, что от этого не уйти. Нет у Весили другой судьбы, как стать солдатской женщиной, жить и рожать будущих солдат. Такова жизнь. Рожать солдат – почетно, да. Без них Редан не мог бы существовать. Но Рек прошел мимо просто потому, что сейчас вообще не хотел видеть сестру.

Теперь он шел уже по производственной части ЦОСа. Здесь длинные учебные корпуса перемежались учебными же полями, системами, комплексами. Особняком возвышалось странное, как бы двугорбое здание местных представительств: Государственной Лизинговой комиссии Редана (правый горб) и Учебно-строевого коммандата (левый). Сюда-то, в левый горб, Реку и нужно было зайти именно сейчас, после триумфальной сдачи. И чтобы получить свидетельство об успешном выпуске и знаки различия для нового звания. И сейчас это казалось едва ли не более важным, чем черные углы на грудь и рукава – получить лицензию на Посев.

Он вошел, отсалютовал Знамени, ответил на приветствия дневального и дежурного и беспрепятственно проследовал в нужное помещение. У двери там была небольшая очередь – всего трое сдавших еще до Река, но отличный результат давал ему право войти без очереди, чем он и воспользовался, как только из кабинета выкатился предыдущий.

Рек вошел. Четко отдал честь медиалу-два, внутренне при этом усмехнувшись: офицер этот на самом деле был всего лишь чиновником, канцелярским пауком, так что Рек приветствовал в общем не его, а воинское звание, два круга – правда, лишь желтых, а не почетных черных. Конечно, светило можно считать желтым, но черный – цвет Космоса, Вселенной. Вот так-то.

В ответ на приветствие Рек получил отмашку и доброжелательную улыбку, какая полагалась успешному выпускнику. Его лицензия была уже готова: канцелярия работала без сбоев. Чиновник собственноручно прикрепил новенькие углы к куртке Река и проговорил приветственную формулу. В ответ Рек отсалютовал и тут же напомнил:

– Мед, и еще – посевную.

Чиновник кивнул:

– А как же. Она готова. Вот, пожалуйста. Веселись, наслаждайся.

Рек схватил карточку. Пробежал глазами.

– Мед, но она пустая – ни имени, ни адреса!.. Что за шутки?

Офицер развел руками:

– Все, что сейчас можем: дать тебе право. Больше ничего. Их сейчас нет у нас, просто нет, ни единой. Была только одна, но ее мы еще вчера сосватали. Да ведь… (он скользнул глазами по экрану монитора) ты это и сам знаешь: твоя сестра, верно? Да ты не один на такой позиции. Мой совет: тебе сейчас полагается трехдневное увольнение – поезжай в любой гражданский городок, и первая же свободная, кого там встретишь, – твоя. Да к такому парню любая прибежит, только помани.

Разочарование – вот что пережил в эти мгновения Рек Телан. Он-то рассчитывал совсем на другое. Конечно, если подумать – этого можно было ожидать: в ЦОСах женщины – редкость. На Редане, в отличие от многих других миров, женщины не служат, потому что вывозить их с планеты запрещено законом: что бы стало иначе с рождаемостью? С населением? С сырьем?

Рек все же заставил себя улыбнуться в ответ:

– Благодарю. Разрешите идти?

– Свободен. Удачи, угол!

Снова Рек оказался на улице. Надо было прийти в себя. Побрел дальше, куда глаза глядят. Сейчас – то почти невероятное состояние, когда на целых три дня ты сам себе хозяин.

Он двигался, не обращая внимания на окружающее.

На макеты разных моделей боевых и транспортных кораблей, на типичные ландшафты многих миров – наиболее воинственных в Конфедерации, с соответствующими полосами препятствий, где и сейчас занимались тут кадеты, там курсанты: бежали, ползли, прыгали, стреляли – условными, конечно, импульсами. Еще дальше простирались полигоны – для каждого вида оружия свое пространство, здесь работали уже не учебные, но смертоносные штучки, слышалось шипение, свист, легкие хлопки взрывов, треск разлетающихся или вспыхивавших целей. Стояли – в ангарах и на природе – машины разных армий, находящиеся сегодня на вооружении больших и малых миров Конфедерации, а по другую сторону виднелись поля для отработки рукопашного боя, группа на группу, где сейчас тоже бегали и всерьез схватывались лицом к лицу. И мало ли еще что тут имелось и происходило, необходимое для высококачественного производства той продукции, какую Редан только экспортировал, в которой был, по сути дела, монополистом в Галактической Конфедерации.

Продукция называлась – универсальные, всесторонне подготовленные войска экстра-класса. Солдаты, унтер-офицеры углы, и даже (это уже штучный товар) медиалы, офицеры среднего звена в звании кругов. И была продукция Редана в Галактике вне конкуренции. Быть выпускником Редана являлось предметом гордости для любого мужчины этого мира. Да и не только его.

Однако Рек Телан, один из лучших образцов названной продукции, только что успешно сдавший решающий профильный экзамен, сейчас, медленно шагая по улице, переживал не чувство гордости за себя и свою фирму, но совсем другое – зависть. Хотя чувство это и считалось если не постыдным, то, во всяком случае, не красящим солдата.

И не зависть вообще, какая бывает ко всем, обгоняющим тебя в звании, в должности, в наградах. С этим у Река все было в порядке – во всяком случае, до сих пор было, да и дальше, полагал он, сопутствовать ему будет успех.

Зависть имела точный адрес, и предметом ее был Вин Сит, постоянный соперник в боевых искусствах, в поощрениях и наградах. Но не это было поводом для неприятного чувства.

Причина была совсем другой, и даже, если быть точным, не военной.

Причиной была Женщина. Не какая-то определенная. А та, что приходит во снах. Та, что с большой буквы.

Дело было даже не в том, что именно сегодня, и даже в это самое время, в его, Река, доме Вин Сит и сестра Река Весиль занимались… Реку не хотелось даже мысленно произносить это слово, ни один из множества существующих синонимов. В конце концов, с Весилью это неизбежно должно было произойти, не с Вином – так с другим, кто будет удостоен такого поощрения после успешной сдачи выпускных – допущен к выполнению Посева. Хотя вообще-то Рек в глубине души рассчитывал, что отмеченным окажется кто-нибудь из медиалов, офицеров среднего уровня. Это было бы куда престижнее и обеспечивало бы сестре более высокий уровень жизни в дальнейшем. Однако в коммандате решили так, а не иначе, а решения командиров солдат не обсуждает.

Но было обидно: вот Вин получил женщину, а он, Рек, остался без нее. А это, кроме всего личного, означало, что Вин исполнил свой гражданский долг перед миром Редан, произвел Посев, чтобы место его на Редане было занято со временем другим человеком, пока сам Вин станет сражаться там, куда приведет судьба и начальство, – и теперь Вин стал полностью готов к любому повороту солдатской судьбы, хотя повороты эти практически непредсказуемы: никто, кроме высшего командования, никогда не знает, откуда придет заказ и куда тебя продадут. А вот он, Рек Телан, еще не имеет права на развитие своей судьбы: он не совершил Посева, хотя и полностью готов к этому, хотя имеет на то теперь уже полное право.

Можно, конечно, мысленно ругать командование. Однако оно, если подумать, ни в чем не виновато. Потому что до официального срока выпускных инспекций остается еще без малого полгода, и к тому времени возможность Посева будет наверняка обеспечена каждому выпускаемому. А сейчас проходит так называемый промежуточный выпуск: не рядовых солдат, а малых офицеров, как Вин, как сам Рек и еще три десятка парней, специально для этого отобранных и оставленных еще на полгода, самых успешных в солдатских науках. Намеченных для самых редких, престижных и сложных профессий в космических войнах – единственных, какие сейчас и велись. Наверное, в коммандате решили, что таких парней нечего кормить из ложечки: сами справятся, найдут и сделают все, что полагается. У них еще треть года впереди, раньше все равно клиенты не прилетят и никаких контрактов заключаться не будет.

Полезное дело – вот так просто гулять. Понемногу переживания утихают, сознание приходит в норму. Побродим еще?

Может, все же повернуть к дому? Но не по прямой. Сделать большой крюк – по самой окраине ЦОСа. Чтобы потом от чистого сердца поздравить сестру, а встретив Вина, улыбнуться ему искренне, без скрипа в челюстях.

Или вот еще выход: в Корпусе через десять минут сыграют отбой занятиям, и можно сперва подойти туда, встретить Зора, чтобы малек доложил об успехах. Это всегда поднимает настроение: приятно, когда своей семьей можно гордиться.

Левое плечо вперед, и шагом марш к кадетскому инкубатору.

Да шагай ты как следует, не тащись с опущенной головой, не волочи ноги, как последний гражданский недоносок. Хочешь, чтобы таким увидели тебя кадеты? Ведь на самом деле ты не такой!

Раз, два, три! Левой! Левой! С песней! Пой, хотя бы про себя. Левой!

Глава 3

На Редане есть не только ЦОСЫ

На Редане существует всего пять космопортов, ничего удивительного: этот мир хотя и не слаб, но все же невелик, так что четырех активно действующих СФ-станций, то есть комплексов «Старт – Финиш», вполне хватает для поддержания нормальных связей со всеми прочими мирами Галактической Конфедерации. Что же касается пятой, то эта станция закрыта для повседневной деятельности и оживает, лишь когда прилетают клиенты.

Такой визит всегда является для Редана серьезным событием. Он означает, что прилетели большие деньги, которых тут всегда не хватает, и за эти деньги будет продан основной продукт, именно то, что, повторим, является главной и даже почти единственной статьей здешнего экспорта – потому что хотя местные зеленые грибы и известны в Конфедерации как дорогой деликатес, но вывозится их весьма небольшое количество. Хотя продается практически все, что собирают, а искусственному разведению эти грибы не поддаются. Зато главный экспортный товар воспроизводится без помех, и качество его – когда он достигает экспортных кондиций – является едва ли не самым высоким в Галактике. Да нет, не «едва ли», а действительно высочайшим, без всяких оговорок.

Хороший товар, слов нет. И потребность в нем в Галактике существует всегда: то в одной ее части, то в другом конце, но где-нибудь – непременно. К тому же, расходуется он быстро. Дело в том, что покупают его тогда, когда потребность в нем уже дозрела до последнего, потому что приобретать его впрок никак не выгодно: большие расходы по содержанию. А зачем излишние траты, если можно обойтись без них?

Впрочем, официально экспорт не называется «продажей». Как-то слишком уж некрасиво было бы государству продавать своих граждан, а другим – покупать живых людей, пусть даже и солдат. Какой-то затхлой древностью пахло бы от этого. Во всех документах это называется лизингом с трех– или пятилетним сроком. Но всем давно уже известно, что, вопреки правилам, Редан требует (и получает) не постепенной уплаты, а немедленной, сразу при заключении контрактов. Получает, потому что денег, конечно, всем жалко, но солдат покупают тогда, когда они действительно нужны, не для парадов их приобретают. Так что, хотя в контрактах и стоит слово «лизинг», все называют это продажей. И никому не стыдно.

Наоборот: товар гордится, узнав, сколько готовы за него заплатить.

Тем более что и самому торгуемому (или, в случае чего, семье) от этих денег отломится не такая уж скудная толика.

Глава 4

Мы сами подали рапорта

Рек Телан, как обычно, задержался у ограды плаца старшего уровня кадетского корпуса. Здесь тоже уже шла подготовка к выпуску. За восемь проведенных в корпусе лет ребята успели научиться кое-чему и – не всегда, конечно, но чем дальше, тем больше – отрабатывали задачи так, что любо-дорого было смотреть. Просто молодцами были мальчишки! Хотя зелены, конечно, четырнадцать, пятнадцать лет, даже шестнадцать – до серьезного умения еще далековато. Но для второй ступени просто отлично. Рек Телан гордился братом: в своей группе малек тоже был первым. Вот так-то. Знай Теланов.

Как раз зазвучал протяжный, немного даже печальный сигнал отбоя. Однако не для всех, похоже. Одна группа продолжала воевать. Наказана? Или по какой-то еще причине?

Взглядом Рек выделил из группы, сейчас как раз проходившей полосу, облачившись в условно-космические костюмы, братишку, Зора. Если малец в чем-то допустит ошибку – дома придется объяснить, показать, как надо, и дополнительно погонять по двору. Но, кажется, сегодня обойдется без этого: парень действует, себя не жалея, как и надо. Чего доброго, в конце квартала сможет нашить себе уголок на рукав. А уголок – всегда уголок, пусть он пока еще только белый; придет время – зазеленеет, потом зарозовеет, станет красным, и наконец…

Рек невольно оттопырил локоть, посмотрел на свой рукав. Черный, да. Это вам не шуточки, господа. Черный угол: уровень носящего этот знак человека гарантирован государством, такой боец пригоден для решения любых задач, отлично действует индивидуально, однако может и возглавить звено. Ну, и – естественно – проценты от продажной цены начисляются ему по высшему тарифу. Больше просто не бывает. А процент очень справедливый. Когда истечет срок контракта – можно согласиться на его продление, а можно и не соглашаться. Выйти из экспортного воинства, начать цивильную жизнь. Но на это мало кто решается. Это не путь для солдата.

Правда, бывает, что контракт прерывается еще до истечения срока.

Но об этом думать не принято. Это – во власти Главкома Вселенной. И только.

Правило реданских воинов: живи, пока можешь.

И пока жизнь и Река, и семьи, и всех, кого он знает, складывается неплохо. Просто отлично…

– Рек, честь и слава!

Это брат-кадет: все-таки сыграли им отбой.

– Слава и честь, Зор. Ответь по-солдатски честно: в чем вы провинились, что вас погоняли даже после отбоя?

Сложная гамма переживаний: обида, негодование, возмущение. Так что голос даже подвел, и кадет дал петуха, выкрикнув:

– Ты что? Не знаешь – не говори!..

Немалых усилий стоило не засмеяться, а серьезно потребовать:

– Кадет, доложи толком!

Командный, «угловой» голос сразу привел мальчишку в чувство.

– Докладываю: никто ни в чем не провинился и никого не наказали! Мы сами подали рапорта, чтобы нам продлили занятия. Полоса у нас на два часа сдвинулась, потому что теперь перед ней – боевая практика. Мы уже вторую неделю так занимаемся, а ты и не заметил!

Вот как. Мог бы и заметить. Но все последнее время шла подготовка к выпуску, и ни на что другое минут не оставалось, и внимания и сил – тоже.

– Так. На каком же основании и с какой целью вся группа подала рапорта?

– Ну… Вам ведь дали досрочный выпуск, ты сам говорил, да это весь корпус знает.

– Ну, и что же?

– Вас выпускают Вольными Охотниками, да?

Рек не выдержал – усмехнулся не без самодовольства:

– Сведения соответствуют. Дальше?

– А Вольных продают не поодиночке, а звеньями, так всегда было.

– Верно.

– Значит, сейчас те, кто выпущен, будут подбирать себе роландов.

Черт его знает, откуда пошло это название «роланд» вместо понятного «прикрывающий». От какой-то старой легенды, что ли, когда такое имя носил прикрывающий одного из древних ведущих. Не на Редане, понятно: Редан – мир молодой. А это – из тьмы веков.

– Кадет, подбирать мы будем прикрывающих. В докладе жаргонные словечки неуместны. Да, будем. И?

– А в Положении о Вольной Охоте сказано, что прикрывающим может быть и выпускник Корпуса со второй ступенью. Еще до Академии.

– А, вот оно что! Захотелось поскорее стать взрослыми?

– В Положении написано: «Не моложе шестнадцати лет».

– Совершенно точно.

– А мне уже шестнадцать.

Тут Рек почувствовал, что начинает злиться.

– Так ты что же: решил от Солдатской Академии откосить?

– Рек! Возьми меня прикрывающим, ладно? Я в группе иду Первой строкой…

– Вот поэтому и пойдешь в Академию.

«Сказать ему, что это я прикрывал его противника в зачетной схватке час тому назад? Нет. Тогда он вообще разозлится до последнего, чего доброго, обратится по начальству…»

– А если у меня будет боевой опыт – меня примут сразу на третий курс. Так что я ничего не потеряю! Рек, испытай меня хоть на имитаторе, увидишь, что я…

– Отставить разговоры!!

Довел все-таки мальчишка до белого каления. Сопляк. Да, в шестнадцать всем им хочется поскорее в строй. Но сейчас войны суровые. И таким полузнайкам делать на них нечего. Устав писался тогда, когда таких и в самом деле брали. Давно пора бы его переписать. Нет, братик, пройдешь всю науку – вот тогда пожалуйста. А сейчас – и не мечтай.

– Кадет, смирно!

Хоть этому они успели научиться.

– Приказываю: ни о чем таком больше не думать! Заниматься учебой. Оставаться первым. И готовиться в Академию. Вопросы есть? Вопросов нет!

Это пришлось сказать самому: Зор явно был настроен еще поспорить.

– Кру-гом! Шагом – марш!

Спохватился и вдогонку уходящему крикнул:

– Домой не спеши, сходи лучше на городок, потренируйся часок-другой на карусели, поднагрузи вестибуляр, а то у тебя с ним не все в идеале.

И сам повернулся и пошел. Без особой цели. Куда глаза глядят.

Глава 5

Придется крутиться

Это все происходило в ЦОСе-18, одном из множества Центров Образования Солдата юго-восточного квадранта планеты. А в другой четверти населенной территории, северо-западной, где народу обитало куда меньше, потому что природа там была намного суровее, быть может, именно по этой причине размещалась пятая, нерегулярная СФ-станция. И если в ЦОСах все было в спокойном порядке, как и полагалось, то на нерегулярном космодроме, а точнее – в расположенном подле него поселке, в это же самое время обстановка была куда более напряженной. И не без серьезных причин.

Станция представляла собой сильно вытянутый овал, достаточно обширное и ровное плато, усилиями людей возникшее в среднегорном районе. На нем, в южной его части, помещалось десять старт-финишных столов разного размера, из которых два, третий и восьмой, были приспособлены для приема и отправки тяжелых кораблей и находились в отдалении от прочих. Ближе к центру располагался аэродром для атмосферных кораблей. В самом же поселке, точнее – в его центральной части, стояло несколько зданий: два многоэтажных, сейчас, похоже, пустовавших, дальше, в отдалении от них, небольшое строение, отгороженное от остальной территории надежным бетонным забором с воротами и проходной. Тут же возвышалось несколько антенн разного назначения.

У проходной на стене виднелись три небольших табло. На том, что висело слева и повыше, значилось «Правительство Редана. Уполномоченный государственной Лизинговой комиссии», пониже – «Конфедеративный банк. Реданское управление». Третья же табличка, по другую сторону проходной, извещала, что тут находился и совершенно неожиданный «Высший учебно-строевой коммандат» – коротко и неясно.

Севернее стоял еще один десятиэтажный куб с уютным патио в середине; и внешний вид его, и внутреннее убранство намного выигрывали при сравнении с теми двумя корпусами, что сейчас пустовали. Впрочем, и это приятное строение тоже выглядело необитаемым. На всех его этажах не насчитывалось и двух десятков человек.

И наконец, северная оконечность плато была отведена под технические службы. Человек сведущий без труда опознал бы здесь и силовые установки, и энергетические хранилища, и ремонтные мастерские, и даже мощные устройства для эвакуации поврежденных кораблей со столов в ремонтные эллинги. Широкая бетонка вела отсюда ко взлетно-посадочному комплексу, но не прямо, а вдоль восточной границы овала.

Внешне все на станции выглядело спокойно, даже безмятежно. Да и на самом деле, если что-то и происходило, то лишь в огороженной части, а точнее – там, где обосновалась Лизинговая комиссия. А происходил там всего лишь разговор между двумя людьми, один из которых, двухзвездный госсоветник Ду Ду Ном, был главой этой комиссии, другой же – военный, судя по форменной одежде, точнее же – средний генерал Лиз Берот – именовался главным коммандантом по учебе и строю. Всего лишь разговор, да, но он подчас бывает важнее даже и серьезного события.

– Генерал, – проговорил глава с такой интонацией, словно за этим словом должно последовать какое-то серьезное обвинение или, во всяком случае, упрек. – Вы сейчас шли сюда – пол под вами не дрожал? Вам не показалось, что происходит землетрясение?

– Ни малейшего ощущения. – Генерал пожал плечами. – Да если – сейсмологи доложили бы.

– Сейсмологи могут отдыхать. Но почва под нами трясется. Вот, читайте.

Генерал прочел то, что виднелось на экране. Взглянул на хозяина кабинета. Тот лишь поджал губы и дважды кивнул. Генерал прочитал текст вторично. Сказал:

– Ну надо же! Что называется, невезение. А нельзя кого-нибудь из них отпасовать куда-нибудь… перевести в режим ожидания на худой конец?

– Без указания Главного Щитоносца – не имеем права. Не наша с вами компетенция. Да и потом – все равно плохо. Сколько у нас готово к контрактации?

– Согласно стандарту. Полный большой набор. Пять тысяч единиц высшего сорта. Универсальные космодесантники. Марки «Стандарт Р». Качество гарантировано. – Произнося эти слова, генерал невольно приосанился.

– Всего-то, – тут же охладил его высокий чиновник. – А у нас, ни много ни мало, – два заказа по пять тысяч этого самого Стандарта. Что же вы посоветуете делать в такой обстановке?

Генерал раздумывал недолго:

– Отдать первому, кто сядет. А перед вторым извиниться: мол, все продано, придется немного повременить – следующая партия уже дозревает, набирает кондиции.

Госсоветник невесело усмехнулся:

– Решение естественное – но только в теории. А на деле… Они вошли в наше припланетье практически одновременно, тут разве что фотофиниш мог бы помочь – но разница наверняка будет в пределах возможной ошибки, и ни один судья ее не признает доказательством. А если говорить о первом, кто сядет, то на практике это можем решить только мы: кому разрешим, тот и сядет. Вам очень хочется взять ответственность за выбор на себя?

Вообще-то военачальникам – а генерал, без сомнения, таковым являлся – должно быть свойственно принимать решения и отвечать за них. Но участника этого разговора такая перспектива, похоже, не устраивала. Судя по тому, что он сказал в следующую минуту:

– Давайте сделаем вот как. Посадим их плотно, одного за другим, с минимально допустимым разрывом по времени – чтобы нельзя было придраться к тому, что кому-то якобы оказано явное предпочтение. Первым пусть садится тот, что заходит с востока – как оно и принято повсеместно. А когда сядут – сведем их вместе, и пусть договариваются между собою: кто возьмет первым, а кому придется подождать. Как угодно, пусть хоть жребий бросают или разыгрывают в кости. А наше дело будет – сторона, как они решат, так и сделаем. И никаких претензий.

Чиновник покивал головой, высоко подняв при этом брови – как сделал бы старый, мудрый человек, только что услышавший явную глупость от незрелого юнца, но не желающий расхохотаться от души, чтобы не обидеть практиканта.

– Оч-чень хорошее решение, генерал. Почти идеальное. Но одна деталь, пусть и крохотная, все же заставляет меня сомневаться.

– Ну, если одна, да еще и крохотная, как вы сказали…

– Совершенно ничтожная, и я уверен, что вы найдете способ нейтрализовать ее. А именно: сумеете достигнуть хоть какой-то договоренности между мадигами и леганами.

Генерал только что набрал в легкие побольше воздуха, чтобы, скорее всего, самым убедительным образом выразить свою уверенность в устранении всевозможных незначительных деталей. Но не сказал ничего, и теперь воздух вытекал из него, как из проколотого мяча. И лишь когда этот процесс закончился, генерал переспросил негромко:

– Кого-кого?

– Ты не ошибся: мадиги и леганы.

Это «ты» со стороны высокого чиновника означало, что разговор из официального служебного становится сугубо частным, отнюдь не для протокола. И дало генералу возможность ответить примерно таким образом:

– Ах, растакую их этакую… Да какой же… этот самый ухитрился подложить нам такую свинью размером с гиппопотама?

Госсоветник Ду Ду Ном вздохнул:

– Стечение обстоятельств. А может, сам Главком Вселенной. Или черт-дьявол. Какая разница? Кто бы ни придумывал, а расхлебывать, твое превосходительство, нам с тобой. И быстро. Потому что уже минут через пятнадцать придется давать разрешения на посадку. «Покоряющему», что с Мадига, и леганскому «Неодолимому». Так что больше времени на раздумья не будет. Придется крутиться. А решать надо, сам понимаешь, с учетом не только минусов, но и плюсов. Такие случаи бывают хорошо если раз в десять лет. Урожай-то какой, а?

– Да-а… – проговорил военачальник с нотой мечтательности в голосе. – С одной стороны, куча забот, зато с другой – такой подарочек… благодатный. Вот уж воистину – не было бы счастья, да несчастье помогло. Ладно, покрутимся.

Глава 6

Чья масть длиннее

Командир атакующего транспорта «Покоряющий» (класс кораблей, едва ли не самый распространенный в космических силах Мадига) был в пределах своего корабля, как и любой командир любого корабля, Первым после Всекомандующего Адмирала Галактик. С одной только оговоркой: в этом походе на «Покоряющем» держал свой флаг глава торговой делегации Мадига. А являлся этим руководителем, как бы странно это ни звучало, сам Главнокомандующий Вооруженными силами мира Мадиг, главный адмирал Юкан Маро. И потому, получив сообщение наблюдателей о присутствии в прилегающем к планете назначения пространстве еще одного корабля, кроме тех, что принадлежали Редану и, следовательно, не могли быть конкурентами и представлять для «Покоряющего» опасность, командир корабля – капитан Симод – не стал принимать решения, но доложил обстановку командующему.

– Чей корабль? – Недовольный голос главы делегации свидетельствовал о том, что его оторвали от важного занятия очень не вовремя; так оно на самом деле и было – он в эту минуту как раз лакомился ножкой тинарского косокрыла, тушенной в красном вине с зернышками мадигского перца. – Он что, нас атакует? Какого он класса? Вооружен?

– Никак нет, ваша смелость. Не атакует. Пока еще.

Юкан Маро медленно промокнул губы благоухающей салфеткой.

– В таком случае, что вас беспокоит, капитан?

– Это «Неодолимый», ваша смелость.

– «Неодолимый»?

– Корабль Леганы. Нашего класса. Вы понимаете…

Юкан Маро понимал.

– Его намерения?

– Пока – держит курс на Редан. Как и мы. Заметил нас. Явной враждебности не проявляет. Хотя… вы же знаете их манеры.

Главный адмирал знал их манеры.

– Лучше бы, – проговорил он, как бы размышляя вслух, – его здесь не было. Как вы думаете?

Капитан вообще-то думал точно так же. Но отлично понимал, что устранить чужой корабль сейчас не в их силах. Хотя бы потому, что в случае открытия боевых действий в чужом припланетном пространстве хозяин этого пространства (согласно пункту три-прим триста двадцать шестой статьи Галактического Закона о пользовании космическим пространством) имел полное право считать эти действия направленными против него и принять меры самозащиты. Будь это не Редан, а какая-нибудь мелюзга, об этой статье можно было бы и не вспомнить. Но Редан хотя в целом и был миром не первого десятка, но во всем, что касалось дел военных, входил, пожалуй, даже в головную пятерку. Так что распылить в своем пространстве один-два чужих корабля для него не составило бы ни малейшей проблемы.

При этой мысли капитан невольно поежился под форменной тужуркой, словно ощущая спиной взгляды всех средств наблюдения, что сейчас «смотрели» на него и с поверхности планеты, и с десятков больших и малых спутников, и с кораблей реданского внешнего защитного кольца, которое уже было пройдено «Покоряющим» с соблюдением всех формальностей.

– Я думаю, ваша смелость, – отвечал он главе делегации, – не сделать ли нам простенький маневр? Прибавить ходу, выйти из прилегающего пространства. «Неодолимый» наверняка бросится за нами: наше присутствие тут тоже не доставляет им радости. И там мы их…

– Я вас понял, – возникшую паузу заполнил голос адмирала. – Скажите, капитан: зачем, по-вашему, они оказались здесь?

– Думаю, по той же причине, что и мы: для закупки здешнего товара.

– Правильно. И они, как вы сказали, видят нас не хуже, чем мы их.

– Безусловно, видят. Наши приборы это подтверждают.

– Теперь скажите: если они сейчас войдут в циркуляцию и станут уходить из этого пространства, что предпримете вы? Кинетесь за ними?

– Ну, зачем же. Я…

– Вы этого не сделаете, потому что это будет ошибкой. Наоборот, вы срочно запросите разрешение на посадку, чтобы сесть первым и таким образом получить благоприятную позицию для выполнения нашей задачи: проведения закупки. И мысленно поблагодарите их за то, что они нас пропустили. Или, может быть, вам кажется, что я не прав?

– Ваша смелость, вы совершенно правы.

– Так действуйте же, черти бы вас лизали!

– Слушаюсь!

На этом разговоры на борту «Покоряющего» кончились и начались действия. Запрос на посадку ушел уже в следующее мгновение.

На борту же «Неодолимого», атакующего транспорта с Леганы, в это время происходило, надо полагать, нечто подобное, судя по тому, что и там был свой капитан и свой глава торговой делегации, кстати – тоже Главком всех ВС, и цель у них была такой же. Короче говоря, запрос на посадку с этого корабля ушел в те же минуты, что и с «Покоряющего».

И оба корабля вышли на околопланетные орбиты, сохраняя предельное расстояние относительно друг друга и напряженно ожидая – каждый для себя – разрешения на посадку. А Редан все медлил.

«Капитану СФ-станции. Транспорт „Покоряющий“ просит разрешения на немедленную посадку, поскольку глава торговой делегации мира Мадиг нуждается в немедленной высококвалифицированной медицинской помощи в условиях стационарной клиники. Счет идет на минуты.

Командир Симод».

«Капитану и главному инженеру СФ-базы особого назначения. Требуем дать „добро“ на немедленный финиш борта „Неодолимый“. Положение катастрофическое: главный энергоген корабля вышел из-под контроля, что грозит в лучшем случае неуправляемым падением на планету. Принимаем все меры, но необходима аварийная посадка.

Глава делегации, маршал высшего ранга Экибал Тустас».

– Смотри, – сказал советник Ду Ду Ном генералу Бероту. – Пожалуй, преимущество у «Неодолимого»: и угроза посерьезней, и уровень подписавшего повыше. Как считаешь?

– Это как смотреть, – ответил генерал осторожно. – Жизнь главы делегации – вещь нешуточная, тем более что леган не упадет, даже если мы им откажем, а с этим их маршалом – с такими в полетах всякое случается. Так что я бы еще подумал, чья масть длиннее.

Глава Лизинговой комиссии понял, что помощи со стороны строевого коммандата он на этот раз не дождется. И, глубоко вздохнув, проговорил:

– Ну, что же: ситуация исключительная, придется и решение принимать такого же сорта. И, кстати, единственно возможное. Остальное будет уже зависеть от них самих.

И продиктовал диспетчеру по иннерсвязи: