Диггер Зайцева Ирина
Внезапно они уперлись в невидимую преграду, но Георгий Матвеевич совершенно спокойно стал подниматься по ней. Выглядело это весьма забавно, ведь его ноги приклеивались к воздуху, а сам он начал постепенно переворачиваться головой вниз. Однако рыжий бродяга продолжал перемещаться до тех пор, пока не оказался над головой Глеба вверх ногами. Затем он остановился, прислушался и спросил у растерявшегося журналиста:
— И что, ты долго собираешься там торчать?
Глеб что-то мурлыкнул и также стал подниматься по прозрачной стене. Вскоре он присоединился к своему спутнику и, нужно заметить, абсолютно не ощущал себя перевернутым вниз головой. Напротив, ему казалось, что он находится в правильном положении. Компаньоны отправились дальше. Теперь они оказались на широком зеленом лугу. Над ними возвышалось пурпурное небо, с которого тут и там свешивались веревочные лестницы.
— Сейчас определим, какая наша, и считай — мы у цели! — воодушевленно проговорил Георгий Матвеевич.
— А почему вы вообще решили, что нам нужно пользоваться лестницей? — тихонько прорычал журналист.
— А потому, что я тут подумал… почему бы нам не выбраться по веревочной лестнице?! — хитро произнес бродяга. — Не забывай, парень, мы в миражах! И здесь существуют все возможности, данные тебе в той или иной реальности.
— Но как я заберусь наверх? В этом теле мне будет очень неудобно!
Георгий Матвеевич обернулся к своему компаньону и заметил:
— Когда же ты, наконец, поймешь, что можешь быть кем угодно! И ты, и я — лишь сгустки энергии, которая принимает любой вид или форму по нашему усмотрению. Сейчас мы оторваны от материального мира, значит, можем творить себя сами, без вмешательства коллективного разума.
Глеб взглянул на ехидное лицо рыжего бродяги и подумал, что тот явно не в себе. В это время Георгий Матвеевич вдруг подошел к одной из лестниц и дернул ее. Она треснула и с шумом обрушилась на землю.
— Не наша! — задумчиво пробормотал бродяга и направился к следующей.
Таким образом он передвигался от лестницы к лестнице, дергая каждую. И когда очередная веревка обрушивалась вниз, Георгий Матвеевич хмуро замечал:
— Пожалуй, с лестницами я перестарался.
В конце концов компаньоны подошли еще к одной веревочной лестнице. Рыжий бродяга дернул ее, уже ни на что не рассчитывая, но она вдруг выдержала это рывок.
— Ура! — закричал он. — Мы у цели! Осталось только взобраться наверх.
Он обернулся к журналисту и поинтересовался:
— А кстати, ты решил, как будешь подниматься?
Глеб помотал головой, затем подошел к лестнице и попытался на нее вскарабкаться. Оказалось, что сделать это в теле тигра довольно сложно. Лапы все время застревали в перемычках и узлах, хвост путался, а спина жутко болела от неестественного положения. Однако парень решил не жаловаться, поскольку ужасно боялся, что Георгий Матвеевич превратит его в какую-нибудь обезьяну. Поэтому он стиснул зубы и молча принялся взбираться по веревке.
— Уважаю! — раздался за его спиной насмешливый голос бродяги. — Мощно, упрямо и… тупо! Все равно что лбом стены прошибать. Глеб, дорогой, учти, что веревочная лестница — это мой выход из миражей! Я — кот, и для меня взобраться наверх ничего не стоит! Человеку, да и тигру, это сделать сложнее: масса тела другая и габариты тоже. Но ты и не обязан следовать за мной. Придумай свой выход отсюда и поверь в него!
— Простите, — прорычал журналист, — но я пока не так развит, чтобы на ходу придумывать новую реальность. Лучше запаситесь терпением и ждите, пока я поднимусь.
Георгий Матвеевич несколько минут прислушивался к усердному сопению Глеба и, казалось, наблюдал за ним сквозь непроницаемые очки, затем резко выдохнул и заявил:
— Ой, не пойму я, что ты паришься?! Лестница-то деревянная!
В ту же секунду опора под лапами тигра приобрела прочность. Журналист почувствовал, как легко и уверенно карабкается наверх.
— Да еще и са модвиж у ща яся… — добавил рыжий бродяга, поднялся на первую ступеньку, и вся конструкция пришла в движение.
Изумленному Глебу ничего не оставалось, как просто наблюдать свой подъем к небесам, которые к тому моменту стали розовыми.
Вскоре компаньоны оказались в месте, очень напоминающем розовую сахарную вату. Чуть впереди виднелся гигантский прозрачный мяч.
— Отлично! — потер руки Георгий Матвеевич. — До нашего триумфального выхода осталось совсем чуть-чуть.
Он направился к мячу, жестом показывая Глебу следовать за ним. Затем рыжий бродяга забрался внутрь мяча и втащил за собой тигра. После этого он толкнул мяч, и тот с ускорением помчался куда-то по розовой долине. Журналист не был готов к столь стремительному передвижению. Он попытался упереться лапами в стенки мяча, но тот закрутил его и стал швырять, как водоворот щепку. Все вокруг замелькало и понеслось. Глеб не видел ничего, зато он слышал громкий хохот Георгия Матвеевича. В какой-то момент парню стало дурно. Он поймал себя на мысли, что еще немного — и он потеряет сознание. Но вдруг мяч подскочил высоко вверх и… взорвался, а компаньоны с шумом рухнули вниз… в воду. Вокруг них поднялись тысячи брызг, и все это сопровождалось оглушительной музыкой, криками и аплодисментами.
Глеб почувствовал, что захлебывается. Он начал беспомощно перебирать лапами и внезапно ощутил под собой твердую площадку. Она мерно поднималась из воды, а на ней стоял улыбающийся Георгий Матвеевич.
— Наш выход! — сказал он тигру.
Журналист кивнул и примостился рядом с рыжим бродягой. Площадка поднялась еще выше, и Глеб увидел, что они находятся над фонтаном, а вокруг них кричат от восторга сотни людей. Он приосанился и принял гордый вид. Разноцветные световые волны стали отходить от его шкуры все более интенсивно. В свою очередь, Георгий Матвеевич раскинул руки и приветствовал публику. Действо сопровождалось звуками чилийской флейты и возникающими то тут, то там струями воды.
Площадка с компаньонами подъехала к краю фонтана и опустилась. Рыжий бродяга и тигр спустились к зрителям, которые тут же принялись их фотографировать. Началась суматоха. Каждый стремился запечатлеть себя со странными незнакомцами, взявшимися ниоткуда.
Неожиданно журналиста начало слегка потряхивать. Он догадался, что действие миража скоро закончится, и стал сумбурно соображать, что же делать. А вокруг толпились люди, которые не давали компаньонам сделать ни единого шага. Тогда Глеб, собрав все свои силы, издал зловещий рык. Зрители закричали от ужаса и кинулись врассыпную. Тем временем Георгий Матвеевич вскочил на спину тигру, и они помчались сквозь толпу к выходу. Поскольку зрители были охвачены паникой, никто уже не следил за передвижением незнакомцев.
Спустя несколько минут журналист вдруг осознал, что он никакой не тигр, а обычный человек, который бежит среди толпы, неся на руках рыжего слепого кота. Глеб не помнил, как домчался до шоссе и поймал такси. В себя он пришел только тогда, когда таксист несколько раз настойчиво его спросил:
— Что случилось? С вами все в порядке?
— Да-да, — кивнул парень. — Просто во время шоу у музыкального фонтана взорвалось несколько петард. Началась паника, и мы с котом пострадали в давке.
Больше таксист ничем не интересовался. Он довез журналиста до станции метро «Речной вокзал», а дальше Глеб отправился пешком. Он опасался, что рано или поздно военные выйдут на след таксиста, поэтому не решился подъезжать близко к дому.
Поднявшись в свою квартиру, он опустил на пол кота и пошел мыть руки. Каково же было его удивление, когда вода вновь перестала смачивать его кожу.
— Что за черт? — удивленно пробормотал парень. — Огненный братан вернулся?
Он взглянул в зеркало и увидел, как вокруг его головы распространяется оранжевое свечение.
— Добро пожаловать! — хмыкнул Глеб. — Только дай мне возможность помыться и обработать рану. Заражение крови нам обоим сейчас ни к чему!
Он снял с себя пропитанную кровью куртку, затем футболку и осмотрел плечо. Хотя рана и была поверхностной, но при малейшем движении руки из нее начинала сочиться кровь.
— Вот видишь! — сказал журналист и демонстративно подставил плечо зеркалу.
Внезапно оранжевое свечение над его головой собралось в небольшой пульсирующий шарик, съехало вбок и зависло над раной. Затем шарик спикировал вниз, и парень вскрикнул от резкой боли. К его удивлению, рана стала затягиваться прямо на глазах, и через несколько секунд от нее не осталось и следа. Сам же шарик погас.
— Спасибо, конечно! — громко произнес Глеб, обращаясь к огненному мыслеобразу. — Теперь бы вымыться, и жизнь показалась бы сказкой!
Через несколько минут он смог, наконец, принять душ. Хотя в этот раз чувствовал он себя под струями воды неуютно. Его лихорадило, зубы стучали, а сердце билось так громко, что казалось, оно задевает ребра.
— Похоже, скоро я не смогу находиться в воде, — пробормотал журналист. — Оно и понятно… вода и огонь несовместимы!
Он с трудом выбрался из ванны, присел на ее край и стал дожидаться, когда огненный «братан» включит защитную оболочку. Примерно через четверть часа ему стало лучше. Глеб вышел на кухню и, заметив там развалившегося на стуле Жорика, сказал:
— Так дальше дело не пойдет! Нужно срочно искать диадему, иначе все закончится для меня очень печально.
Кот понимающе приподнял голову и мяукнул. Парень закинул грязную одежду в стиральную машину, положил корм Жорику и присел у окна, задумчиво глядя вдаль. Страха не было, было чувство неестественности происходящего. Словно Глеб спал и ему все снилось. Дождавшись, когда кот доест аппетитные мясные кусочки, журналист обратился к нему:
— Георгий Матвеевич, устройте мне, пожалуйста, аудиенцию с дедом Матвеем. Нужно высказаться.
Кот потряс ушами и уверенно отправился к зеркальному шкафу, стоящему в коридоре. Парень последовал за ним. Довольно долго Жорик прохаживался туда-сюда перед зеркалом, затем вдруг остановился и зашипел. Глеб взглянул в отражение и увидел кухню деда Матвея. Сам старик сидел за столом и пил чай, смакуя каждый глоток. Заметив журналиста, он зычно произнес:
— Ну, парень, молоток! Вырастешь — кувалдой будешь! Не ожидал я, что удастся тебе Жорика из миражей вытащить. Однако не вижу радости на твоем лице. Что не так?!
— Здравствуйте, дед Матвей! — хмуро проговорил Глеб. — Хочу у вас спросить. Правда, Георгий Матвеевич уже кое-что объяснял мне по этому поводу, но я не все уловил. Дело в том, что, когда я был в миражах, во мне не было огня. Я был обычным парнем без каких-либо признаков присутствия языческого мыслеобраза. Затем я стал котом, но огонь так и не появился. Однако когда я вернулся в реальность, «братан» решил за все отыграться. Мне стало так плохо, что я думал, помру прямо в ванной. Как такое могло случиться? Почему огонь покинул меня там и чуть не прикончил здесь?
— Он не покидал тебя ни на секунду. Просто в миражах твое подсознание создало образы, согласные с твоими мыслями на тот момент, и огонь ушел в пассив. А теперь он снова с тобой! Пока ты искал Жорика, мыслеобраз тоже не сидел без дела, он развивался. И ты почувствовал его силу, вернувшись в реальность. У тебя осталось не так много времени, Глеб! Вскоре огонь окрепнет настолько, что твое тело станет ему ненужным, и тогда он сожрет тебя.
— Радужная перспектива…
— Не все так плохо! У тебя теперь есть Жорик. Он поможет ослабить атаки мыслеобраза и составит тебе компанию в поисках диадемы. Ты, главное, не тяни!
— А какой сегодня день? — вдруг спросил журналист. — Сколько времени я пробыл в миражах?
— Сегодня суббота. Как раз неделя пролетела с тех пор, как мы с тобой последний раз разговаривали.
— Не может быть! Мне показалось, всего-то пара дней прошла.
— Увы… Кстати, должен тебе напомнить, что на поиски диадемы у тебя неделя остается. А потом… прости, Глеб, но за твою жизнь я уже ручаться не смогу.
— Понял. Постараюсь уложиться в срок. Сегодня переночую дома, а завтра навещу одного диггера и отправлюсь в поход.
— Да уж постарайся! Ведь это в твоих интересах. А теперь запоминай! В следующее воскресенье вы с Жориком и диадемой должны быть у меня до десяти часов вечера. Я подготовлю все для обряда, а к полуночи мы спустимся в подземный ход и сдвинем-таки этот энергетический поток к центру Земли. Заодно и твоего квартиранта выпустим. Сколько ему можно в твоем убогом теле маяться?!
— Почему же убогом? — обиделся журналист. — Есть и похлипче меня.
— Так для твоего огненного красавца все человеческие тела убогие, — хохотнул дед Матвей. — В общем, в воскресенье жду!
— Можем не успеть, — задумчиво проговорил Глеб. — Надо же не только диадему найти, но еще и до Великого Устюга добраться.
— Используйте Жигулевские миражи. Через них можно в любую точку земного шара за считанные секунды переместиться. У Жорика на них нюх хороший, так что искать долго не придется. Ну вот, вроде бы все!
Старик замолчал и пристально посмотрел на парня.
— Держись, Глеб! — абсолютно серьезно сказал он. — Я в тебя верю!
После этого изображение в зеркале померкло и исчезло. Журналист подхватил снующего под ногами Жорика на руки и отправился в зал. Там он расправил диван и лег спать, решив, что обо всем подумает завтра. Кот пристроился у него в ногах и тоже задремал.
Впервые за несколько последних недель Глеб решил выспаться. Он проспал почти до обеда следующего дня, ни о чем не беспокоясь. Разбудило его требовательное мяуканье Жорика. Кот оголодал и теперь просил очередную порцию корма. Парень нехотя встал, прошел на кухню и положил еду в миску. Затем он вернулся и прилег на диван. Голова была пустой. Журналист машинально взглянул на часы и увидел, что уже полдень. Он поморщился, понимая, что нужно вставать. Кроме того, нужно было еще и ехать на встречу к Волку, а затем отправляться за Черной диадемой. На Глеба навалилась тоска. Он закрыл лицо ладонями и пробормотал:
— Господи, да за что ж мне это все?! Жил бы себе и жил… репортажи бы делал, статьи писал. Нет, угораздило меня в камеру на огненного монстра поглазеть! А теперь вся жизнь кувырком. Того и гляди — или сгоришь заживо, или военные подстрелят.
Внезапно он почувствовал, что его лба касается что-то мягкое. Он убрал ладони с лица и увидел, что к нему подобрался Жорик, который мягко тыкал его лапой в лоб, как бы говоря: «Успокойся! Все будет хорошо!»
Глеб взял себя в руки и переключился на обдумывание предстоящего похода. Через четверть часа он окончательно пришел в себя, встал, поел и оделся. Затем он разыскал бумажку с адресом, которую ему дал Снегирев. Журналист помнил, что надо найти некоего Виталия, который отвезет его к Волку. Прочитав и запомнив адрес, парень вышел из дома, сказав напоследок коту:
— Жди меня, я скоро!
Доехав на метро до центра, Глеб быстро разыскал невзрачную высотку, на втором этаже которой размещался клуб московских диггеров. Он постучал в железную дверь, и через минуту ему открыл небритый тип с длинными засаленными волосами, собранными в хвост.
— Добрый день! — поздоровался Глеб. — Я ищу диггера Виталия.
— День добрый, — ответил тип. — Я Виталий! Чем обязан?
— Меня Женя Снегирев прислал, сказал, что ты меня к В ол к у…
Журналист не успел договорить, как Виталий, оглянувшись назад и оттолкнув его, вышел на лестничную клетку и аккуратно прикрыл за собой дверь.
— Говори тише, — сказал он. — Ты Глеб?
— Да.
— Тобой и Жекой тут уже интересовались. В клубе камеры и «жучки» установили на случай вашего появления. Завтра здесь, над дверью, будут ставить. Так что тебе повезло, что раньше пришел.
Журналист сглотнул слюну, переваривая информацию, затем спросил:
— К Волку отвезешь?
— Сделаю. Но там, скорее всего, тоже «жучки» да и камеры понатыканы. Давай так! Ты сейчас едешь в клинику один и ждешь меня у входа-арки между корпусами. Я двинусь следом, проверю — нет ли хвоста. Встречаемся через час-полтора.
10
Глеб кивнул. Он прекрасно понял, о каком входе идет речь. Уж почему-то так сложилось в народе, что любую другую больницу кто-то мог и не знать, но о знаменитой клинике Алексеева, называемой попросту «Кащенко», не слышали разве что грудные младенцы.
— Спасибо, — сказал он, — я пошел!
— Благодарить будешь после, — заметил Виталий. — Пока не за что.
Он повернулся и исчез за дверью клуба. Журналист не стал медлить и сразу же отправился к метро. Доехав до станции «Тульская», он пересел на автобус и уже вскоре выходил на остановке возле больницы. Он не стал подходить к главному входу, а двинулся вдоль корпусов к арке.
Хотя этот вход и не был главным, но возле него почему-то было людно. Глеб чертыхнулся, но вдруг вспомнил, что был воскресный день, а значит, многие приехали проведать своих родных. Он прошел во внутренний двор, сказав санитару, что у него назначена встреча с братом. Санитар был в благодушном настроении и даже не стал ничего уточнять. Журналист отыскал во дворе свободную лавочку под елью и уселся на нее с таким расчетом, чтобы видеть вход-арку, но в то же время не сильно бросаться в глаза посетителям. В этом ему помогли раскидистые ветви дерева, за которыми он и устроился. Вскоре он по достоинству оценил свое убежище. Он мог с легкостью наблюдать за тем, что творится во внутреннем дворе. Зато на него никто не обращал ни малейшего внимания. Лишь один раз к нему подошел странный субъект, который минут пять стоял рядом, пристально глядя на Глеба и улыбаясь. Журналист почувствовал себя неуютно, затем решил, что, очевидно, это один из пациентов больницы, и перестал обращать на него внимания. Мужчина постоял еще немного, затем махнул рукой, что-то пробубнил и удалился.
Прошло два часа с тех пор, как Глеб поговорил с Виталием, а новый знакомый еще не появился. «Может, что случилось?» — стал беспокоиться журналист. Ко всему его начала мучить жажда, а уйти со своего поста, чтобы найти воду, он не решался, опасаясь пропустить диггера. В следующие полчаса парень едва не извел себя дурными мыслями. Ему казалось, что Виталия схватили спецслужбы и допытываются о местонахождении его и Снегирева. Но внезапно у входа-арки Глеб заметил знакомую фигуру. Это был Виталий! Журналист вышел из своего укрытия и махнул рукой. Диггер быстро подошел к скамейке и тихо сказал:
— Извиняюсь за задержку. Мне показалось, что за мной был хвост. И даже сейчас я не вполне уверен, что удалось от него оторваться. Поэтому сделаем так… Ты продолжаешь сидеть здесь, а я поднимусь к Волку и выведу его на прогулку. После этого я уйду, а вы решайте ваши проблемы сами. На этом моя миссия закончится. И запомни! При любых обстоятельствах — мы незнакомы!
— Хорошо! — кивнул Глеб. — Большое спасибо!
— «Спасибо» скажешь Снегиреву! Если бы не он, не стал бы я с тобой связываться. Да… больше в клуб не приходи, тебя вычислят.
Виталий огляделся по сторонам и двинулся к ближайшему корпусу больницы. Через четверть часа он появился в сопровождении парня, одетого (к удивлению Глеба) не в больничную пижаму, а в обычные джинсы и футболку. Выглядел тот совершенно здоровым, и журналист ни за что бы не догадался, что перед ним душевнобольной человек, если бы встретил его на улице.
Почему-то парни не торопились идти к Глебу. Они стали прохаживаться по аллее, ведущей к входу-арке. Журналист возмутился таким наплевательским отношением и уже было решил выбраться из своего укрытия, чтобы самому подойти к диггерам и наговорить колкостей. Но вдруг у входа он заметил странного субъекта в штатском. Тот стоял у арки и словно кого-то ждал, но при этом создавалось впечатление, что он наблюдал за прогуливающимися парнями. Неожиданно до Глеба дошло, что это и был «хвост», о котором упоминал Виталий. Журналист тут же задвинулся подальше за ветви ели и стал наблюдать за происходящим.
Через несколько минут диггеры попрощались, и Виталий двинулся к выходу. А парень, с которым он прогуливался, направился в корпус.
— Черт, черт, черт! — прошептал пересохшими от жажды губами Глеб. — Неужели такой облом?!
Тем временем Виталий прошел через вход-арку, а его приятель скрылся в больнице. Однако человек в штатском продолжал стоять у входа. Внезапно из больничного корпуса появился молодой доктор. Он кивнул человеку в штатском и зашел обратно в корпус. В ту же минуту «хвост» повернулся и скрылся за аркой.
— Надо же, как у них тут все четко отлажено, — пробормотал журналист.
Встать со своего места он не решался, опасаясь, что может наткнуться на слежку. Но и терпеть жажду больше не мог. В этот момент из больницы вышел именно тот мужчина, который в самом начале стоял и, улыбаясь, смотрел на Глеба. Он прошелся по аллее к входу-арке и обратно, затем вдруг свернул, подошел и сел на противоположный край той же скамейки, на которой устроился журналист.
— Не смотри на меня, — громко сказал он, обращаясь к Глебу, при этом даже не поворачивая головы в его сторону. — За нами могут наблюдать из окон отделения. Волк ждет тебя в конце этой аллеи на площадке. Там сейчас пациенты гуляют. Постарайся не привлекать к себе внимания.
— Спасибо! — удивленно произнес журналист. — Но откуда вы знаете, что я к Волку?
— Я все знаю, — улыбнулся, глядя на пролетающую мимо бабочку, мужчина. — Даже то, что ты изнываешь от жажды.
Он вытащил из кармана и поставил на скамейку пластиковую бутылку с водой.
— Возьмешь, когда я уйду, — добавил незнакомец.
После этого он поднялся со скамейки и зашагал к больнице. Изумленный Глеб не двигался еще минут пять. Затем он подтянул к себе бутылку и открутил с нее крышку. Некоторое время он с подозрением осматривал и обнюхивал воду.
«А вдруг эти спецслужбы меня отравить решили или память стереть, — с подозрением думал он, — а мужика специально подослали?!»
Однако вода казалась совершенно обычной и безобидной. В конце концов парень не выдержал и сделал глоток. Несколько минут он прислушивался к ощущениям, но ничего странного не почувствовал. Тогда он напился и, прихватив бутылку, отправился по аллее к площадке, о которой говорил незнакомец.
Аллея оказалась на редкость длинной. Вдоль нее прогуливались различные люди, и Глеб уже не торопился с выводами: кто из них пациент, а кто просто приехал навестить больных. Наконец аллея закончилась квадратной площадкой, заполненной скамейками. На них также сидели мужчины и женщины и о чем-то негромко разговаривали. Вдруг журналист заметил того самого парня, который прогуливался с Виталием. Он сидел и отрешенно смотрел куда-то вперед, не замечая ничего вокруг. Его скамейка была свободной, поэтому Глеб приблизился и присел рядом. Он не знал, стоит ли начинать беседу первым, поэтому неловко молчал. Парень совершенно не обращал на него внимания, зато у журналиста выдалось несколько минут, чтобы получше рассмотреть его вблизи.
Внешность у Волка была примечательной. Короткие, стриженые ежиком светлые волосы подчеркивали необыкновенно высокий лоб и большие голубые глаза. Под изящным носом виднелись тонкие бледные губы. Щеки были настолько белы, что даже Глеб, далекий от медицины, вдруг подумал об анемии. Парень сидел, скрестив руки на груди, и на тыльной стороне его правой ладони журналист внезапно увидел татуировку кирки и заступа крест-накрест. Он с интересом уставился на изображение, как неожиданно услышал тихий, но твердый голос:
— И долго ты будешь меня разглядывать? За просмотр деньги платят!
— Извиняюсь, на рисунок загляделся! — ляпнул Глеб первое, что пришло ему в голову.
— Отвернись и больше не пялься. Здесь тоже могут быть соглядатаи.
— Понял, — кивнул журналист и тут же отвернулся.
— А теперь слушай, — произнес парень. — Меня зовут Волк, и я слышал, что ты ищешь Черную диадему. Я видел ее, но взять не рискнул, поскольку обычного человека она погубит. Не знаю, для чего тебе этот артефакт, но имей в виду, принадлежать он может только наследнику Бога на земле.
Он усмехнулся и продолжил:
— Если ты считаешь себя таковым, то запомни… диадему можно заметить только с помощью измененного сознания. В обычном состоянии она не доступна для восприятия нашего мозга. Спрятана эта реликвия в подземных ходах под Самарой, но попасть туда можно и отсюда, из подземелий Москвы. Для этого нужно найти призрачный тоннель, ведущий от Кремля к подземному городу, пройти сквозь его ловушки и решить загадки, появляющиеся на пути, выйти через город в миражи, а через них — в подземные ходы под Самарой. А там уже только шестое чувство может подсказать тебе, в какой из пещер находится диадема. Обычным зрением ее не увидишь, ведь это сгусток энергии. И материализуется она лишь в руках того, кто способен с ней совладать. Но и это не все! Если потом окажется, что человек не является наследником Бога на земле, то артефакт высосет из него все силы и лишит всего, чем тот владел в материальном мире. Так что задумайся прежде, чем отправляться на поиски!
Волк замолчал, а Глеб неожиданно сказал:
— Да не о чем мне задумываться, без этой диадемы мои дни все равно сочтены. И лучше я уж потрачу их на ее поиски, чем буду сидеть и тупо ждать своего конца. Только большая просьба! Подскажи, как найти призрачный тоннель?!
— Он сам тебя найдет. Нужно только подольше поблуждать по кремлевским подземельям.
— Как я пойму, что это он?
— Трудно ошибиться, когда видишь другую реальность. Большего не скажу, не знаю. Я сам несколько раз попадал в призрачный тоннель, но каждый раз там все было по-другому. Другие сущности, другие ребусы… Лишь одно реально — в конце пути ты окажешься в прекрасном подземном городе, красота и блеск которого затмевают самые великолепные земные города. В нем ты найдешь проводника, который и выведет тебя к Самаре.
— Спасибо, Волк! Но почему ты решил мне помочь?
— Моисей сказал, ты великое дело затеваешь… ради человечества. А с пророками, сам знаешь, не спорят!
— Какой Моисей? — изумленно спросил Глеб, с подозрением поглядывая на нового знакомого.
Ему начало казаться, что у Волка на самом деле не все дома.
— Тот самый, который вынес тебе бутылку с водой и уже полчаса отвлекает слишком любопытных от этой площадки.
Журналист вспомнил безумно улыбающегося мужчину, и ему стало не по себе.
— Что ж, — сиплым голосом произнес он, — еще раз благодарю! Я пошел.
Он стал подниматься со скамейки, как вдруг на площадку выбежал огромный черный ротвейлер и начал скалить зубы.
— Зря не веришь, — спокойно заметил Волк. — Без веры тебе до подземного города не добраться. Да и Моисей на тебя осерчал, видишь, духа прислал?!
Он кивнул на пса.
— Какой дух?! Обычная собака, удрала от кого-нибудь из посетителей… — пробормотал журналист и медленно начал отступать от ротвейлера. Теперь он уже четко осознавал, что оказался среди сумасшедших. Не спуская глаз с пса, он пятился до тех пор, пока не вышел на аллею, ведущую к выходу. Затем повернулся и быстрым шагом двинулся прочь от площадки. Примерно на полпути он заметил, как в стороне среди берез мечется тот странный мужчина, которого Волк назвал пророком, а за ним гоняются двое дюжих санитаров со смирительной рубахой в руках. Чуть поодаль за этим действом наблюдал человек в черных очках и шляпе. Внезапно «пророк» увидел Глеба и на секунду остановился. Санитары тут же подхватили его под руки и потащили к медицинскому корпусу. Человек в очках двинулся за ними.
«А может, и прав был Волк, сказав, что Моисей кого-то отвлекал от площадки…» — мелькнула мысль в голове журналиста. Он не стал задерживаться и вышел через арку на улицу.
По дороге домой ему все время мерещилось, что его преследуют люди в черных шляпах и черных очках. Из-за этого Глеб даже не сразу рискнул идти в свой двор. Выйдя из метро, он зашел в большой продовольственный магазин и долго блуждал там среди полок с консервами. Затем, немного успокоившись, он отправился к себе.
Жорик поджидал его прямо за входной дверью. Когда парень вошел, кот почему-то ощетинился, зашипел и принялся подозрительно обнюхивать все вокруг. Журналист бросил беглый взгляд в зеркало и заметил, что от него интенсивно исходит оранжевое свечение.
— Не дрейфь, Георгий Матвеевич! — спокойно произнес он. — Это я переволновался чуток, вот и сияю.
Но кот продолжал шипеть и урчать.
— Да понял я, понял, — мрачно продолжил парень. — Знаю… сгореть могу. Сегодня же двинемся искать эту чертову диадему, только вещи соберу.
Он прошел в зал и устало опустился на диван.
— Не поверишь, — сказал он появившемуся вскоре коту, — я сегодня с пророком Моисеем разговаривал.
Журналист откинул голову на спинку дивана и громко расхохотался. Затем вдруг резко успокоился и добавил:
— Однако время дорого. Будем собираться!
Он встал, отыскал свой рюкзак и принялся его загружать. Прежде всего на самое дно под подкладку он уложил те деньги, которые остались после раздачи долгов друзьям. Сверху он заставил их коробками с кошачьим кормом, затем упаковал одну пару сменных джинсов, пуловер и полотенце. Для себя еды он взял ровно на шесть дней, решив, что в дальнейшем она ему просто не понадобится.
— Либо найду диадему и доберусь до деда Матвея, либо сгорю, — рассуждал Глеб, — а тогда мне еда точно не нужна будет.
Воды он тоже не стал набирать много, ограничившись двумя литрами.
— В подземельях под Кремлем всегда полно воды, — бормотал парень, — так зачем же лишнюю тяжесть таскать?!
Последней вещью, которую он нехотя прикрепил к рюкзаку, стал спальный мешок. Сначала журналист не хотел его брать, думая, что несколько дней может перекантоваться и на земле, но потом вспомнил, что лето закончилось, в подземельях холодно и сыро, и скрепя сердце прихватил габаритный спальник.
— Вроде бы все… — сам себе сказал он. — Осталась мелочь вроде ножа, аптечки, фонаря и веревки.
Еще через четверть часа парень был полностью собран. Он присел к столу, взял чистый лист бумаги и ручку и написал:
Дорогие родители!
Уезжаю в долгосрочную командировку в составе экспедиции на Северный полюс.
Буду готовить репортаж о жизни белых медведей.
Как только смогу, сразу же с вами свяжусь!
Ваш любящий сын Глеб…
После этого он положил лист в центре стола и произнес:
— Спасибо, Снегирев, надоумил по поводу полюса. По крайней мере, сразу не хватятся!
Затем он еще раз прошелся по квартире, перекрыл газ, воду и вывернул пробки из электрического счетчика.
— Бог его знает, сколько меня не будет, — бормотал Глеб. — А вдруг коротыш?! Или утечка?!
Кроме того, он плотно закрыл все окна и задернул шторы.
— Все, Георгий Матвеевич, — сказал наконец парень. — Пожалуйте на выход! Сюда мы больше не вернемся, во всяком случае, вдвоем.
Он надел на плечи рюкзак, подхватил кота и вышел в подъезд. Заперев квартиру, журналист позвонил в соседнюю дверь. Через минуту открыла пожилая женщина с хитрыми глазами.
— Здравствуйте, Дарья Даниловна! — с улыбкой произнес Глеб. — Я тут в командировку собрался, а до родителей дозвониться не смог. Вы, если что, передайте им ключ от квартиры и скажите, что я записку на столе оставил.
— Конечно, Глебушка, передам, — с придыханием сказала женщина. — А ты надолго?
— Как получится, но думаю, на несколько месяцев.
С этими словами парень протянул соседке ключ.
— Что ж, доброго пути! — проворковала Дарья Даниловна.
Она подхватила ключ и исчезла за массивной дверью.
Журналист вышел на улицу и двинулся к станции метро. Он смутно представлял маршрут своего пути, но прекрасно помнил тот люк, через который они со Снегиревым спускались в подземелья Кремля. Жорика он спрятал под куртку, чтобы в метро не возникло никаких проблем. Глеб очень боялся, что его внешний вид привлечет внимание полицейских и они начнут обыскивать рюкзак. К своему ужасу, он заметил у входа в метро сразу два наряда полиции.
— К черту метро! — буркнул себе под нос парень. — Поеду на такси.
Не доходя до станции, он остановил проезжавшую мимо машину с шашечками.
— Куда?! — не поворачивая головы, поинтересовался водитель.
— В центр!
— Двойной тариф.
— Да хоть тройной, только поехали быстрее, я опаздываю, — произнес журналист, запихиваясь в салон вместе с рюкзаком.
Водитель равнодушно нажал на газ и рванул с места. К великой радости Глеба, полицейские даже не посмотрели в их сторону. Вскоре он уже выходил неподалеку от ГУМа.
Вечерело. У знакомого люка сновало множество людей. «Как же я внутрь заберусь?! Вокруг такая толпа!» — мелькнула мысль в голове парня. И вдруг на улице резко потемнело. Журналист поднял голову и увидел, что на солнце наползает огромная серо-черная туча. Внезапно ему на лицо упала первая крупная капля дождя. Она зашипела на коже парня, как на сковородке, и тут же испарилась. «Мамочки, — подумал он, — сейчас же я весь парить буду!» Не теряя больше ни минуты, Глеб кинулся к люку, в то время как остальной народ бросился в сторону ГУМа, чтобы укрыться от дождя. С трудом сдвинув крышку, журналист нащупал ногой скобы, вмонтированные в стенки колодца, и начал по ним спускаться. В этот момент начался сильный ливень, и на парня больше никто не обращал внимания. Он спустился еще ниже, затем ухватился за крышку люка и, подтащив ее, закрыл колодец. Оказавшись наедине с самим собой, хотя и в полной темноте, Глеб в конце концов вздохнул с облегчением. Он засунул руку в карман рюкзака, достал фонарь и включил его. Стало светло. Журналист спустился по скобам вниз и оказался в небольшой каморке, утыканной вентилями и трубами. Было сухо, поэтому он извлек из-под куртки Жорика и опустил его на землю. Кот несколько раз потянулся, разминая лапы, затем вдруг решительно пошел в темный коридор, отходящий от каморки. Глеб последовал за ним. Маршрута он все равно не знал, поэтому решил полностью довериться Жорику, полагаясь на его шестое чувство. Так они шли около часа. Коридор расширился и превратился в тоннель. Вдоль его стен протянулись различные трубы. Многие из них прогнили, и из них сочилась вода. Пахло сыростью. Внезапно от основного тоннеля стали отходить более узкие ходы. Их было так много, что журналист растерялся, не зная, куда же следует податься. Однако кот брел вперед, не обращая внимания на развилки. Иногда он останавливался и подолгу к чему-то принюхивался, затем двигался дальше. Наконец журналист устал.
— Георгий Матвеевич, — сказал он, — время уже позднее. Давай хотя бы поужинаем, а то ты идешь, сам не зная куда.
С этими словами он сбросил рюкзак на землю у стены тоннеля и присел рядом на корточках. Кот подошел к нему и мяукнул.
— Вот и правильно! — произнес парень. — Сил нужно набраться!
Он достал из рюкзака кошачий корм и насыпал его в пластиковую баночку из-под сметаны, которую прихватил с собой. Поставив угощение перед Жориком, Глеб с удовольствием принялся наблюдать, как тот его с аппетитом уплетает. Самому парню есть не хотелось. Он лишь сделал пару глотков воды, но она показалась ему безвкусной и тягучей, как желе.
— Ну вот, вкусовые ощущения стали меняться, — пробормотал себе под нос журналист. — Это нехорошо. Еще не хватало, чтобы мой организм совсем перестал принимать воду!
Он постучал себя по животу и громко произнес:
— Эй, братан, ты чего творишь, а?! Хочешь, чтобы я от обезвоживания умер?! Так и тебе несладко придется. Георгий Матвеевич тебя сразу в Абсолют отправит!
Глеб понимал, что несет чушь, но зато ему стало не так страшно. Тем временем кот доел свою порцию и теперь тщательно вылизывался неподалеку. Парень плеснул ему немного воды, и Жорик с радостью начал ее лакать.
— Счастливый! — с завистью протянул журналист.
Когда с трапезой и отдыхом было закончено, Глеб упаковал все вещи в рюкзак и первым двинулся по тоннелю вперед.
— Вот интересно, — обратился он к коту, — хватит ли нам батареек на все наше путешествие? Правда, я взял несколько пачек, но мы же не знаем, сколько придется блуждать, прежде чем мы выйдем к подземному городу?! Да и диадема находится в подземельях. Тебе-то, конечно, все равно. Ты ведь не видишь! А мне несладко придется, если мы под землей задержимся…
Жорик никак не реагировал на болтовню своего спутника. Он упорно шел дальше, лишь периодически встряхивая ушами. Неожиданно журналист заметил, что ноги стали увязать в земле. Он осветил пол и пришел к выводу, что все вокруг пропитано водой.
— Неужели до карстов добрались? — мрачно пробормотал парень.
Ему ужасно не хотелось лезть в воду, но кот продолжал двигаться в выбранном направлении. Послышался шум воды. Глеб подхватил Жорика на руки и пошел дальше сам. Вскоре почва под его ботинками стала хлюпать, а перед ним раскинулась водная гладь. Свистящий шум усилился.
— И куда теперь? — спросил у кота парень.
Тот мяукнул и повернул голову в сторону затопленного тоннеля.
— Ты знаешь, как вселить оптимизм в душу растерянного человека! — усмехнулся журналист.
Он посадил Жорика за пазуху и медленно зашагал по воде. Ноги вязли в глине. Но, несмотря на это, вскоре он достиг источника шума. Одна из труб, проходящих вдоль стены тоннеля, настолько проржавела, что лопнула в двух местах, и теперь оттуда с силой била вода. Именно она и затопила все пространство вокруг.
— Вот она — наша халатность! — торжественно произнес Глеб. — В самом центре Москвы, под Кремлем, хлыщет вода, и никому до этого дела нет. А вода-то, судя по запаху, питьевая, чистая…
Он пошел дальше, понимая, что сейчас исправить поломку никак не сможет. В какой-то момент парень поравнялся с очередным коридором, ведущим в сторону от тоннеля. Внезапно Жорик сильно занервничал и буквально впился когтями в его куртку.
— Туда, что ли, идти? — поинтересовался журналист. — Ладно, как скажешь.