Диггер Зайцева Ирина

Он замер в нерешительности, не зная, что делать дальше, как вдруг совсем рядом раздался громоподобный залп пушки. Зверокролик встал на дыбы и скинул Глеба с себя. После этого он кинулся в лес. Журналист едва успел откатиться, чтобы не попасть под его гигантские лапы. Однако сундуку повезло меньше — зверь попросту растоптал его.

— Вот ведь незадача, — буркнул парень и стал среди обломков искать черный обруч.

В этот миг что-то больно кольнуло его в грудь. Он на секунду отвлекся и вдруг заметил, что под его курткой как раз со стороны сердца расползается большое красное пятно. «Кажись, в меня попали!» — с ужасом подумал Глеб. Голова у него закружилась, а перед глазами замелькали блики. Чтобы не упасть, он обеими руками оперся о землю и вдруг одной ладонью почувствовал под рукой что-то вроде большого кольца. Журналист несколько раз моргнул и четко увидел лежащий перед ним черный обруч. За спиной раздался яростный крик. Парень оглянулся и заметил, что к нему с саблей наперевес мчится невысокий лысоватый человек в синем мундире.

— Глебыч, надевай диадему! Скорее! — послышался откуда-то издалека знакомый голос.

Журналист поднял обруч, но пальцы уже плохо слушались его, и диадема вновь упала на землю.

— Соберись, мать твою! — проорал у него над ухом Никитотий, который уже пришел в себя после падения и теперь пытался расшевелить Глеба.

Парень сплюнул кровью и снова взял обруч. Как раз в этот момент к нему подскочил человек в синем мундире и занес над его головой саблю. Невероятным усилием журналист все же сумел водрузить обруч на голову, и в тот же миг сабля француза опустилась над ним…

Вокруг была темнота. Глеб не знал, где он и что с ним. Последнее, что он помнил, был эпизод с лысым человеком, отрубающим ему голову.

— Интересно, жив я или нет? — сам себя спросил он.

— Да жив, жив! — раздался рядом голос.

Журналист даже вздрогнул от неожиданности.

— Кто здесь? — тихо произнес он.

— Я, Тотя!

— А почему голос у тебя изменился?

— Похоже, я тоже изменился. Вернулся к нормальным размерам.

— Значит, мы выбрались из миражей! — обрадовался Глеб. — Знать бы еще, куда мы попали!

От радости он стал светиться блеклым оранжевым светом. Этого сияния было достаточно, чтобы рассмотреть все вокруг. Парень понял, что находится в пещере. Неподалеку сидел Никитотий и приводил в порядок бороду. Он был действительно своего обычного роста.

— Э! — окликнул он журналиста. — А ну успокойся! Не хватало чтобы ты еще и воспламенился.

— Все в порядке, — заверил Глеб. — Я держу ситуацию под контролем. А где охотник? Где Георгий Матвеевич?

— Он опять в кота превратился и пошел куда-то на разведку. Думаю, он пытается понять, где мы.

— Жаль, теперь я не смогу его ни о чем расспросить.

Неожиданно журналист вспомнил о ранении и принялся осматривать свою грудь. К великому счастью, он не обнаружил на себе ни малейшей царапины.

— Что, осколки ищешь? — хмыкнул Тотя. — Нету их! Повезло, что ты диадему еще живым надел, а иначе мы бы надолго в этой французской кампании застряли. Охотник успел сказать, что диадема и была выходом из миража.

— А я что, умер? — дрожащим голосом поинтересовался Глеб.

— Тебя покрошили, как капусту в борщ, — хмыкнул карлик. — Своими собственными глазами видел, как башка твоя покатилась с этим черным обручем на ней.

Парню стало плохо. Он встал и прошелся туда-сюда.

— Да что ты переживаешь?! — усмехнулся Никитотий. — У всех бывают в жизни черные дни. А у тебя был не только черный день, но и Черная диадема!

Он расхохотался. Очевидно, придуманная им шутка настолько ему понравилась, что он долго не мог успокоиться.

— Хорош! — прикрикнул на него журналист. — Пошли лучше кота искать.

— Куда ж мы пойдем? Здесь пять тоннелей из пещеры ведут. Черт знает, откуда он возвратится.

— Ты ж говорил, что ориентируешься в подземных ходах!

— Я и не отказываюсь. Только я специализируюсь по подземельям, а не по котам.

— Ладно, подождем чуток.

Глеб устроился на большом валуне, опершись спиной о каменную стену. Ждать пришлось долго. Тотя успел и бороду в порядок привести, и все подвески в косах заново перевесить. Наконец послышался негромкий шум, и рыжий кот вышел в пещеру из правого крайнего коридора.

— Ну вот! — закричал карлик. — А уходил он по четвертому коридору. Я же говорил, черт знает, откуда он возвратится!

И он с торжеством поглядел на журналиста. Тем временем Жорик прошествовал к центру пещеры и прилег отдохнуть.

— Георгий Матвеевич! — кинулся к нему Глеб. — Где ж ты пропадал, бродяга?! Жалко, ты быстро в кота превратился. Мне так нужны твои советы.

— Спрашивай! — лениво потягиваясь, произнес кот.

Журналист от удивления потерял дар речи. Он обернулся к Тоте и увидел, что тот тоже замер, вытаращив глаза.

— Ты это слышал? — почему-то шепотом спросил парень.

Карлик усиленно затряс головой.

— Мы что, опять в миражах?! — оглядываясь по сторонам, громко сказал Глеб.

— Угу, — замурчал Жорик, облизывая переднюю лапу.

— Мамочки! — ахнул Никитотий. — Сейчас я опять уменьшусь!

Журналист вспомнил, что в последнем мираже его убили, и изменился в лице. С ужасом он схватился за шею, представляя, что его голова вот-вот отвалится.

— Да расслабьтесь вы! — захихикал кот. — Мы не в тех миражах! Мы с вами угодили в Жигулевские горы, а именно под гору Светелка! Слыхали про такую?

— Жигулевские горы, Жигулевские горы… — забормотал Глеб.

Вдруг его осенило! Он вспомнил рассказ деда Матвея о Жигулевских миражах; о том, как он искал печатную машинку для Нины, и о пропавшем Максимилиане.

— Постой-ка! — произнес парень и подсел ближе к Жорику. — Ты хочешь сказать, что мы очутились на родине Жигулевских миражей?

— В десятку! — кивнул кот.

— Но ведь мы должны были попасть в подземелья под Самарой.

— Самарская область большая. Считай, туда и попали.

— Да, но как здесь мог оказаться Наполеон?! Похоже, с местонахождением Черной диадемы мы ошиблись…

— Не ной, Глебыч! Ты просто плохо знаешь историю, — промурлыкал Жорик и перевернулся на спину.

— Ну так просвети меня! — в сердцах воскликнул журналист.

— Ладно, — сказал кот, — слушай! В свое время Наполеон водил знакомство с русским князем индийского происхождения — Александром Визапуром. Именно при его непосредственном участии был проведен мистический обряд, после которого император и надел на себя диадему. А поскольку он не был божественного происхождения, то есть мозгами не дошел до того, что он — бог, дальше все пошло кувырком: пожар в Москве, отступление французской армии, неспособность Наполеона отдавать приказы. Визапур тоже не мог оставаться в Москве, поскольку слишком много людей знали о его дружбе с императором. Он покинул город и двинулся вслед за уходящей французской армией. После сражения под Малоярославцем князь встретился с Наполеоном. По совету Визапура император решил вернуть диадему в Индию. Но он не мог покинуть отступающую армию, поэтому был создан специальный обоз, куда сложили мистические артефакты и часть драгоценностей, находящихся в распоряжении Наполеона. Князь Александр возглавил отряд, приставленный к этому обозу, и отправился с ним на восток, стараясь обойти русские войска. Однако недалеко от Жигулевских гор отряд встретился с воинами хана Букея. Спасти ценности было невозможно, но Визапур успел вынести Черную диадему. Пока французы сдерживали наступление букеевцев, он забрался в одну из пещер Жигулевских гор и где-то в подземельях спрятал знаменитую «Корону власти». Кстати, после этого его следы теряются. Кто-то говорит, что его вместе с остатками французского отряда казнили русские партизаны. Кто-то уверяет, что князя видели уже после войны во Франции, где он благополучно дожил до старости. Но я вам скажу одно: мы сейчас с вами находимся как раз там, где в 1812 году блуждал Визапур. А уж куда он дел диадему — как-нибудь разберемся!

— Надо же! — присвистнул Глеб. — Я почему-то думал, что Наполеон собственноручно эту диадему выкинул.

— Так и получается! Он же от нее отказался и собственноручно в обоз упаковал. Вот и выходит, что «выкинул».

— Хорошо, с Наполеоном разобрались. Но как быть с миражами? Почему ты опять вернулся к кошачьему телу? Ты же говорил, что в миражах можно быть кем угодно.

— Можно… Но здесь, в Жигулевских горах, миражи имеют более плотную структуру. Они более материальны, если тебе так понятнее. Осознанное изменение в них своей формы требует колоссальных затрат энергии. А у меня ее и так почти не осталось. Может быть, ты не чувствуешь, но я постоянно нейтрализую часть отрицательной энергии огненного мыслеобраза, поэтому ты еще не сгорел. Если я начну сейчас экспериментировать со своим внешним видом, то на тебя у меня сил просто не останется. Поэтому я и вернулся к своему физическому телу. Однако я все же позволил остаться человеческой речи, иначе вы с Никитотием такого наворотите, что потом век не расхлебаешь!

— Вот еще! — оскорбился карлик. — Как-то раньше без тебя обходились, и ничего.

— То было в абсолютно материальном мире. А здесь вы сами не справитесь.

— Ясно, — произнес журналист. — Теперь все встало на свои места. Спасибо за разъяснения и пояснения.

— Пожалуйста, — фыркнул Жорик.

— Ну а я-то почему к своему телу вернулся? — не удержался Тотя.

— Так ты же, когда уменьшился, не прилагал никаких особых усилий к перевоплощению, — заметил кот. — За тебя сработало твое подсознание. Энергии было задействовано мало, вот ты и стал прежним при смене картинки.

— И хорошо! — облегченно выдохнул карлик.

— Ладно, друзья-товарищи, — прервал их Глеб, — каковы наши дальнейшие действия?

— Отдохну немного, — зевая, произнес Жорик, — и пойдем диадему искать. Никитотий, готовься! Твоя очередь верховодить!

— Без проблем! — пожал плечами Тотя. — Я себя под землей как рыба в воде чувствую. Кстати, ты, когда по тоннелям бродил, нигде родника не видел? Что-то в горле пересохло.

— Нет.

— Тогда ты спи, а мы с Глебом прогуляемся, воду поищем.

— Не вздумайте заблудиться!

— Обижаешь!

Кот свернулся клубочком, прикрыл нос хвостом и закрыл глаза. А карлик с журналистом направились к ближайшему выходу из пещеры. От парня продолжало исходить равномерное оранжевое сияние, поэтому все было видно.

— Ты, главное, не вздумай погаснуть, — говорил по дороге Никитотий. — Я хоть и вижу в темноте, но на свету оно как-то вернее.

Компаньоны зашли в высокий тоннель и двинулись по нему вперед.

— Что-то мне подсказывает, что вода должна быть в этом направлении, — уверенно произнес карлик.

— Было бы неплохо, — сказал Глеб. — А то я уже не ем черт знает сколько времени. Если еще и пить перестану, то рискую до деда Матвея не добраться.

— Брось! У нас при осаде люди неделями не ели, и ничего — выжили.

— При какой осаде?

— Да было как-то раз… Крысы гигантские на город напали, ростом с меня, а то и больше. Мы их, конечно, отбили. Но они кольцом вокруг города встали. Месяц осаду держали: никого не впускали и никого не выпускали. Потом наши парни вылазки стали совершать и постепенно всех крыс перебили. Из самой большой сделали чучело. Вожди его во дворце держат в качестве трофея.

— Знаю таких! — кивнул журналист. — Встречал, когда по подземельям бродил. Их наши военные для каких-то целей вывели.

— Понятно для каких. Пушечное мясо! Очень удобно… крысы захватывают город, а военные приходят и забирают все богатства.

— Тотя, ты слишком много соображаешь. Тебе никто не говорил, что революционеры обычно плохо заканчивают? — усмехнулся Глеб.

В этот момент чуть впереди послышалось журчание воды.

— Ура! — просиял карлик. — Чутье меня не подвело.

В самом деле, немного дальше коридор расширялся и выходил в небольшую пещеру, по центру которой пробегал ручей. Как ни странно, было довольно светло. Словно сиреневатый фонарик освещал все вокруг. Журналист кинулся было к воде, но Никитотий одернул его и сказал:

— Погодь! Опробовать надо.

Он деловито подошел к ручью, зачерпнул ладонью воду и обнюхал ее. Затем лизнул языком и только после этого с наслаждением выпил.

— Чистая! — причмокивая языком, заметил Тотя. — Примеси солей немного есть, но в целом пригодная для питья.

Глеб тоже зачерпнул воду обеими ладонями и поднес к губам. К его удивлению, от рук стал отходить горячий пар, и, когда парень хотел сделать глоток, в ладонях уже ничего не осталось.

— Так… — пробормотал он, — дело гораздо хуже, чем я предполагал.

Он обернулся к карлику и сказал:

— Никитотий, требуется твоя помощь. У меня вода из рук испаряется. Попробую наклониться над ручьем, но если ты вдруг заметишь, что вокруг меня все кипит, то вытащи меня как-нибудь, ладно?!

— Как скажешь.

Журналист опустился на колени и нагнулся к самой воде. Он коснулся ее губами и с жадностью принялся пить. Неожиданно он почувствовал, что в горле все клокочет и жжет.

— Эй! — закричал Тотя. — Ты весь дымишь!

Он схватил Глеба за плечо и оттащил от ручья. Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого из него вырвалось лишь облако раскаленного пара. Резкая боль пронзила горло. Он захрипел и упал ничком на землю. Никитотий попытался его растрясти, но когда понял, что это бесполезно, немедленно кинулся за помощью к Жорику…

Огненные хлопья танцевали странный танец. Они то соединялись вместе, то разлетались в стороны, то водили хоровод. Журналист несколько раз ловил их руками, но они не были обжигающими. Наоборот, они излучали какой-то приятный, притягивающий жар. Глебу нравилось перекидывать их с ладони на ладонь. Он парил среди хлопьев, и всеобъемлющее спокойствие все больше и больше охватывало его душу. «Глеб!» — раздался вдруг чей-то голос. «Глебыч, вернись!» — вторил ему другой. Парень начал оглядываться и вдруг заметил, как огненные хлопья приобретают очертания двух фигур. Одна была похожа на гигантского монстра, а вторая — на низкорослого толстого человечка. Журналис приблизился к ним и попытался дотронуться до маленькой фигуры. Внезапно все хлопья взметнулись вверх, и перед ним оказался рыжий Никитотий, которого Глеб зачем-то крепко держал за бороду. Рядом стоял кот, который, заметив, что парень пришел в себя, удивленно произнес:

— Надо же, жив! А я думал — заживо сварился…

— Что случилось? — спросил журналист сиплым голосом, выпуская из рук бороду карлика.

— Огонь в тебе начал доминировать, — сказал Жорик. — Ты хотел напиться, а вода от твоей огромной температуры закипела и превратилась в пар прямо у тебя в горле. По идее, он должен был сжечь все твои внутренности. Но ты почему-то жив. Похоже, мыслеобраз контролирует твое тело и не дает ему разрушиться. Возможно, ты ему еще зачем-то нужен.

— Как же мне быть? Ведь я не смогу ни пить, ни есть. Вряд ли я долго продержусь без еды и воды.

— Продержишься столько, сколько нужно твоему «квартиранту». От меня, если честно, уже мало что зависит, — сказал кот. — По мере возможности я, конечно, буду его ослаблять. Но ты перешел ту грань, когда мог контролировать огонь, теперь вы на равных.

Глебу стало не по себе. Руки и ноги предательски задрожали. Он попытался успокоиться, сглотнул слюну и произнес:

— Ладно, может быть, братан дает мне шанс остаться в живых. Давайте искать диадему, а там… видно будет, как быть дальше. Кстати, Тотя, держи свою подвеску! Мы почти у цели, глупо хранить ее дальше. К тому же, если я сгорю, тебе ничего не достанется.

С этими словами журналист извлек из кармана джинсов ключи от своей московской квартиры и отдал их карлику. Тому было явно неудобно брать подарок в такой момент, но уж очень ему хотелось завладеть подвеской. Поэтому Никитотий кашлянул и, забирая ключи, сказал:

— Спасибо, конечно! Но ты того… не болтай лишнего. Все будет пучком — как говаривал Гаврила Петрович, научивший меня вашему языку.

— Благодарю за поддержку. А теперь пошли! Куда идти, Тотя?

— Сдается мне, что нам ближе к центру держаться надо. Но для этого нужно вернуться в первую пещеру и выбрать другой тоннель.

— Как скажешь.

Глеб нетвердой походкой двинулся в обратный путь. За ним засеменил Жорик. Замыкал шествие Никитотий. Он шел и тяжело вздыхал, разглядывая ключи в своей руке. Возвратившись в пещеру, компаньоны свернули в центральный подземный ход.

— О! — громко воскликнул карлик. — Я чувствую тут чьи-то следы. Причем человек ходил не из праздного любопытства, а что-то искал.

— А вдруг это охотник за кладами? — произнес журналист. — В пещерах часто всякие ценности ищут.

— Нет! — уверенно заявил Тотя. — Этот, наоборот, подыскивал место, чтобы что-то спрятать. Кажется, это и был посланник Наполеона.

— Не смеши меня, Никитотий! Князь Визапур бродил здесь два века назад. Как бы ты смог почувствовать его следы?!

— Так это же не запах! Это светящийся след его намерений.

— Тотя дело говорит, — мяукнул кот. — Визапур хотел укрыть диадему понадежнее. Тут все пронизано его мыслями. Давай, Никитотий, поднапрягись! Найди, где эта штуковина спрятана!

Карлик решительно двинулся вглубь подземного хода. Постепенно тот начал сужаться. Вскоре Глебу пришлось опуститься на колени, чтобы иметь возможность хоть как-то передвигаться. Когда же лаз сделался еще уже, парень остановился и сказал:

— Пожалуй, дальше я застряну. Тотя, Жорик, идите без меня. Если что-то обнаружите, зовите, как-нибудь протиснусь.

Кот и карлик не стали возражать и вскоре исчезли в темном проходе. Журналист улегся на землю и попытался расслабиться. Однако это сделать не удавалось. Земля, окружающая его со всех сторон, наводила на мрачные мысли.

— Точно как в могиле, — пробормотал Глеб. — Только гроба не хватает.

Он горько улыбнулся и продолжил говорить, обращаясь к огненному мыслеобразу:

— Что же ты, братан?! Я к тебе как к родному отнесся, просил в Абсолют не отправлять… А ты меня укокошить решил?! Обидно! Зря я в тебя поверил.

Журналист еще что-то бубнил, но постепенно стал заговариваться и сам не заметил, как задремал. Ему приснился странный сон. На черном фоне мелькали два оранжевых треугольника. Вдруг утробный голос произнес:

— Многие думают, что я не умею мыслить. Ошибаются! Я прекрасно все понимаю и осознаю. Я знаю, что выжил только благодаря тебе, Глеб. Но я уже не могу удерживаться в границах твоего тела. Я рвусь на свободу, но при этом не хочу причинить тебе необратимый вред. Поэтому я помогу найти Черную диадему. С ее помощью ты освободишь и меня, и себя. Запомни: диадема, которую вы ищите, — не корона, а камень внеземного происхождения. Его можно вставить в любой обруч. Чтобы сохранить реликвию нетронутой, князь Александр расчленил ее на части. Обруч он спрятал где-то в центральном коридоре, а камень выбросил в ручей, из которого ты пытался пить воду. Вернись в пещеру с ручьем и найди артефакт. Он излучает свет, поэтому ошибиться практически невозможно! Затем сразу же отправляйся к деду Матвею. Торопись, иначе моя энергия разрушит твое хрупкое тело.

После этого треугольные огоньки метнулись к парню, и он почувствовал обжигающее прикосновение к своему лицу. Глеб ойкнул и проснулся. Сначала он не мог понять, где проходит грань между сном и реальностью. Затем сообразил, что ему все приснилось. В этот миг его головы коснулось что-то мягкое, и голос Жорика сказал:

— Облом, Глебыч! Ничегошеньки мы не нашли, кроме старого железного обруча.

— Вы его взяли с собой? — с волнением спросил парень.

— Да. Нужно же было как-то тебе доказать, что это не диадема!

— Тогда ползем назад! Когда доберемся до пещеры, как следует его рассмотрим.

Журналист кое-как подобрал ноги, развернулся и двинулся в обратном направлении. Едва коридор расширился, он не вытерпел и попросил посмотреть обруч. Действительно, это была старая ржавая железяка. Но в одном месте к ней было приделано гнездо с зубчиками.

— Смотрите! — произнес парень. — В это гнездо должно что-то вставляться, и, кажется, я знаю что.

— Мало ли что туда сунуть можно?! — недовольно пробурчал Никитотий.

Вся его отчаянно рыжая голова была присыпана глиной. Очевидно, он попал под обвал и поэтому был без настроения.

— Прекрасно, что в твоей голове еще рождаются мысли, — заметил кот. — Я же ощущаю только слабость и дикое желание поспать. Совсем энергии не осталось!

— Потерпи, Жорик, все нормально будет, — подбодрил его Глеб. — Нужно только до пещеры с ручьем добраться.

— Опять?! — возмутился Тотя. — Как хотите, а я туда больше не пойду! У меня ноги не казенные.

— Ладно, — миролюбиво сказал журналист. — Только учти, я почти уверен, что знаю, где находится диадема. И как только я ее найду… мало ли что может случиться?! Лучше все-таки держаться вместе.

— Это точно! — поддержал его кот. — Могут сработать какие-нибудь ловушки. Пещера может обрушиться, измениться, да мало ли что…

Карлик задумался. Он молчал несколько минут, после чего выматерился, злобно сплюнул на землю и произнес:

— Хрен с вами! Пойду. Вместе не так страшно.

— Спасибо, Тотя! — искренне поблагодарил его Глеб.

Они вышли в первую пещеру и свернули в тоннель, ведущий к роднику. Жорик начал спотыкаться, поэтому парень подхватил его и посадил на плечо.

— И меня посади! — съязвил Никитотий.

— Ты и так на мне достаточно поездил, — усмехнулся журналист. — Потерпи немного, мы почти пришли.

Когда они вышли в пещеру с родником, Глеб еще раз отметил, что она освещена бледным сиреневым светом. Он прошелся вдоль ее стен, пытаясь определить, откуда тот исходит. Но его собственное оранжевое свечение затмевало все вокруг.

— Что теперь? — вызывающе спросил Тотя.

— Никитотий, будь другом, — обратился к нему парень. — Нужно определить, что является источником света в данной пещере. А мне мое свечение мешает. Давай сделаем так: я выйду в тоннель, а ты постарайся найти, что здесь светится. Как отыщешь — зови!

И, не дожидаясь согласия карлика, парень вышел в подземный коридор. Он простоял там достаточно долго, как вдруг раздался крик Тоти:

— Глеб, тащись скорее сюда!

Парень немедленно кинулся в пещеру. К нему трусцой подбежал карлик, держащий в руке большой черный восьмигранный камень. От того в разные стороны исходило мощное равномерное сияние.

— Нашел, нашел! — радостно восклицал Никитотий. — Все уголки обшарил, а он так хитро устроился! На дне родника лежал. Лучи от сталактитов отражались, и казалось, что свет исходит отовсюду. Но я хитрый, я догадался, что если бы источник находился сверху, то у родника темнее было бы. А так — везде равномерный свет!

Он сунул камень в руки журналисту, а тот прошептал пересохшими от волнения губами:

— Вот она — Черная диадема!

Жорик поднял мордочку и навострил уши, а Тотя с удивлением спросил:

— Где?!

— Сейчас увидишь! — заверил его Глеб. — Он взял в руки обруч, который болтался на его руке у локтя, и вставил камень в гнездо.

Дальше произошло нечто странное. Камень щелкнул и прочно сел на место. После этого старый и ржавый обруч вдруг начал преображаться прямо на глазах удивленных компаньонов. Он выровнялся и почернел, а вскоре засиял тем же светом, что и сам камень. Через минуту в руках у журналиста оказалась неописуемой красоты Черная диадема.

— Надо же! — ахнул Никитотий. — Ни за что бы не подумал, что какая-то железяка может так преобразиться!

— Слава богу! — выдохнул кот. — Теперь домой, домой, домой! А то я тут с вами лапы протяну.

— А как мы выберемся наружу? — поинтересовался Глеб.

— Четвертый коридор ведет к выходу наверх. Я уже поднимался, иначе как бы я узнал, что мы находимся под Светелкой?! — произнес Жорик.

— Отлично! — радостно заявил журналист. — Сейчас выйдем на поверхность и постараемся как можно быстрее добраться до Великого Устюга.

15

Глеб просунул руку в обруч диадемы и повесил ее на локоть, затем подтолкнул Тотю, и они вдвоем зашагали по тоннелю к первой пещере. Жорик так и сидел на плече парня. Выбрав нужный коридор, компаньоны двинулись к выходу. Сколько времени они блуждали, никто не засекал. Однако кот вдруг заметил:

— Что-то выхода до сих пор нет. В прошлый раз я гораздо быстрее на поверхность выбрался. Никитотий, что думаешь по этому поводу?

Карлик остановился, огляделся по сторонам, даже зачем-то понюхал стены, потом произнес:

— Мы к поверхности ни на йоту не приблизились. Как были под землей, так там и бродим. Может, ты, Георгий Матвеевич, что перепутал? Устал или еще чего…

— Ничего я не перепутал, — сварливо заявил кот. — Точно по этому коридору шел. Просто мы с вами словно застряли в нем. Наверное, в очередной мираж угодили.

— Еще не хватало! — ахнул журналист. — У меня сейчас каждый час на счету. Мне к деду Матвею опаздывать нельзя.

— Опусти-ка меня на землю, — попросил Жорик.

Парень аккуратно поставил его на пол тоннеля, и кот принялся там что-то вынюхивать. Потом он пробежал немного вперед и, остановившись прямо у глиняной стены, твердо заявил:

— Нам туда!

— Куда? — переспросил Глеб.

— Туда!

Жорик ткнулся носом в стену.

— А ты ничего не замечаешь? — поинтересовался Никитотий. — Там вообще-то стена.

— Меня внутренний голос туда зовет! — продолжал упрямо настаивать кот.

— Ладно! — пожал плечами Тотя. — Как скажешь.

Он подошел к стене, достал из-за пояса свою колючую дубинку и принялся что есть силы лупить ею по глиняным сводам. Поднялась жуткая пыль. Журналист и кот начали дружно чихать, но карлик продолжал свою разрушительную работу. Внезапно часть стены обрушилась, и компаньоны оказались перед огромным темным проломом.

— Что дальше? — поинтересовался Никитотий.

— Пошли! — мяукнул Жорик и решительно полез в пролом.

Глебу и Тоте ничего не оставалось, как последовать за ним. Как только они забрались в дыру, стена за их спинами неожиданно восстановилась, как будто ее и не ломали. При блеклом оранжевом свечении, исходящем от журналиста, можно было увидеть, что путешественники оказались в гигантской пещере.

— Где это мы? — почему-то шепотом спросил карлик.

— Не знаю, — так же шепотом ответил парень.

— Стойте здесь, я сейчас, — промурчал кот и рванул куда-то вперед.

Он выбежал за пределы территории, освещаемой Глебом, и компаньоны потеряли его из вида. Куда-то идти они не решились и остались ждать Жорика на месте. Прошло не меньше четверти часа, прежде чем тот вернулся. Его шкурка была мокрая, словно его окатили водой.

— Что случилось? — спросил журналист. — Ты упал в подземный ручей?

— Если бы! — произнес кот. — Там внизу здание гигантской фабрики. Готов поклясться, что ничего подобного я не видел, когда выбирался наружу. И там идет сильный… дождь.

— Фабрики? — удивился Тотя. — Откуда бы ей тут взяться? И как дождь может идти под землей?

— Есть у меня одно предположение, — задумчиво пробормотал Жорик. — Мы оказались как раз в том мираже, где дед Матвей искал печатную машинку для Нины.

— Не может быть! — сказал Глеб. — Я точно помню, что дед Матвей рассказывал о Жигулях. Я имею в виду — о городе. Надеюсь, Светелка находится не рядом?

— Довольно близко, и она относится к Жигулевским горам.

— Что за черт! — воскликнул парень. — Как мне уже надоели все эти миражи!

— Тут уж ничего не попишешь, — философски заметил кот. — Мы на их территории…

— Хорошо. Тогда пошли вниз и будем искать выход рядом с фабрикой. Помнится, дед Матвей говорил, что наверх можно забраться по струям дождя.

Журналист подхватил Жорика, и компаньоны зашагали вглубь пещеры. Через несколько метров начинался крутой спуск. Стал накрапывать дождик. Глеб и Тотя несколько раз съезжали по глине, пока не оказались на ровной площадке внизу. Здесь уже шел самый настоящий ливень. Крупные капли лупили Никитотия по лицу, голове и рукам, и от этого он принялся громко ругаться. До журналиста вода не долетала, испаряясь сантиметрах в пятнадцати от поверхности его тела. Вокруг него заклубился горячий пар. Жорик недовольно зафыркал и прижался плотнее к плечу парня.

— Тотя, я толком ничего не вижу, — сказал Глеб. — Этот проклятый пар перекрывает весь обзор. Где фабрика?

Страницы: «« « ... 1112131415161718 » »»