Диггер Зайцева Ирина

16

Тотя первым направился в темноту. Но не прошел он и трех шагов, как наступил на что-то мягкое.

— Эй, Глебыч! — тихонько позвал он. — Иди-ка, посвети! Тут что-то есть.

Журналист приблизился. При мягком оранжевом свечении на полу можно было рассмотреть груду каких-то тряпок. Карлик осторожно приподнял одну из них и вдруг охнул.

— Мать вашу! — испуганно произнес он. — Это же моя одежда! Кажись, я здесь раньше бывал…

— Так вот где ты свою одежду оставил, — сказал Глеб. — А я все в догадках терялся… Ну да ладно. Бери свое барахло — и айда дальше!

Он уже занес ногу, чтобы сделать шаг вперед, как Никитотий неожиданно воскликнул:

— Стоп! Нельзя!

Он схватил парня за руку и дернул с такой силой, что тот отлетел назад и упал на пол коридора.

— Ты чего это?! Белены объелся?! — возмущенно спросил Глеб, поднимаясь с пола и потирая ушибленные места.

— Дурак! Еще один шаг — и ты бы вряд ли вернулся! Кажется, я вспомнил это место. Я попал сюда, когда мы в водопад нырнули. Только я не по шахте спускался, а по оконным проемам. Оказавшись на этом этаже, я забрался в коридор и пошел как раз тем самым путем, которым мы сейчас двигались с вами. Только я прошел на два шага дальше… А потом случилось непредвиденное! Ровно через два шага я вдруг оказался в каком-то аду. Вокруг меня суетились странные жуткие существа, обросшие густой шерстью. Они что-то месили в гигантских котлах, от которых поднимался такой смрадный запах, что желудок выворачивало наизнанку. К котлам вели длинные широкие трубы, и время от времени из них в емкости выпадали тела, а также части тел людей и животных. Почти все они были мертвыми. Но иногда попадались и живые. Тогда существа хватали их и швыряли в зыбкий пульсирующий шар. Не знаю, что там происходило, но люди, попавшие туда, страшно кричали. А когда шар переставал пульсировать, из него вываливались мертвецы. Монстры подхватывали их и отправляли в самый большой котел. Из него выходила только одна труба, и направлялась она… в звездное небо. Из нее вытекала оранжевая масса, которая сворачивалась в огромные шары и уносилась в открытый космос. Там они начинали сиять, как звезды, а возможно, ими и становились. Похоже, существа не видели меня. Но внезапно их что-то привлекло. Они побросали длинные шесты, которыми перемешивали массу в котле, и стали усиленно принюхиваться. И тут до меня дошло, что их привлек мой запах. Ведь окунувшись в водопад, я промок до нитки, и вся моя одежда начала источать сильный «аромат». Особенно воняли кожаные штаны и меховая телогрейка. Конечно, этот запах не мог сравниться с тем, что исходил из котла, но, очевидно, существам он был незнаком, и они принялись меня искать. Тогда я сделал несколько шагов назад и вновь оказался в этом коридоре. Я тотчас скинул всю одежду, оставив при себе только нож, и бросился к оконному проему. Позади послышался жуткий шум и рычание. Я понял, что не успею спуститься по кирпичам, и попросту сиганул в окно. Очнулся я в джунглях у водопада. С помощью ножа убил нескольких животных и сделал себе одежду. Так я зажил жизнью дикаря. К сожалению, я не мог вспомнить, кто я такой. Но это меня особо не беспокоило. Ведь еды и воды у меня было вдоволь… И только теперь в моей голове всплыл весь тот ужас, который мне довелось пережить.

— Говорил же, — мяукнул Жорик, — что память Тоти блокировала его плохие воспоминания. Что ж, ладно, вперед мы не пойдем. Не хочется стать биоматериалом для создания звезд. Рановато! Но и здесь долго оставаться нельзя. Нас найдут. Поэтому, Никитотий, бери свою одежду… она наверняка высохла… и пошли к тому оконному проему, в который ты прыгнул.

— Но мы снова попадем к водопаду! — неуверенно проговорил карлик.

— На самом деле, водопад — это прямой путь на фабрику, — заметил кот. — Только мы не сможем подняться сквозь толщу воды вверх. А поскольку ты сиганул в окно и оказался у подножия водопада, мы поднимемся на третий этаж и выберемся к его истокам. Такие дела, брат.

— Понял! — радостно кивнул Тотя.

Он осторожно подошел к своей одежде, подобрал ее и сразу же вернулся к компаньонам. Затем он скинул звериные шкуры и с наслаждением натянул свои кожаные штаны, мягкие башмаки и рубаху-кимоно. Последним штрихом стала меховая безрукавка. Внезапно откуда-то издали послышался протяжный вой.

— Нужно торопиться! — рявкнул Жорик. — Показывай дорогу!

Никитотий метнулся мимо шахты, по которой они поднялись, и завернул в темноту. Глеб подхватил кота и кинулся следом. Шум нарастал.

— Сюда! — крикнул карлик.

Компаньоны выбежали в полуразрушенную комнату, из которой вело разбитое окно. Тотя первым забрался на подоконник и вылез наружу. Журналист на секунду замешкался.

— Глебыч, лезь за мной, не бойся! Здесь выпуклые кирпичи! — раздался голос Никитотия.

Парень кивнул и решительно полез в проем. Диадема била по его ногам, мешая двигаться. В этот миг сзади раздался душераздирающий рев. Пахнуло таким смрадом, что у Глеба с непривычки закружилась голова.

— Только не оглядывайся! — мяукнул ему на ухо Жорик. — Лучше тебе этого не видеть!

Но журналисту и так было не до того. Он змеей полез вверх по кирпичам и вскоре заметил над собой фигуру карлика.

— Горазд ты по камням лазить! — срывающимся голосом крикнул ему Глеб.

— Так я же всю жизнь по пещерам да подземельям шныряю, — ответил Тотя.

Он склонил голову немного вниз и произнес:

— Георгий Матвеевич, я тут очередной оконный проем вижу. Залазить в него или нет?!

Кот на секунду задумался, затем ответил:

— Давай-ка еще на один пролет вверх поднимемся. А то, не дай бог, посреди водопада вылезем. А заново такой долгий путь совершать неохота.

— Как скажешь! — кивнул Никитотий.

Они поднялись еще выше и нырнули внутрь здания. Глеб был готов к чему угодно: к встрече с чудовищами, к джунглям, диким зверям, но не к тому, что он увидел!

Компаньоны оказались в просторном светлом помещении… фабрики. Повсюду работали станки. Между ними ходили и что-то делали миловидные женщины в халатах и косынках. Периодически туда-сюда сновали мужчины в темно-синих форменных костюмах с инструментами в руках. Все выглядело настолько обыденно и просто, что парень даже открыл рот от удивления.

— Эй, молодежь! — внезапно раздался резкий окрик.

Журналист обернулся и заметил приближающуюся к ним моложавую женщину лет сорока пяти.

— Я к вам обращаюсь! — продолжила она, кивая Глебу. — Вас к нам прислали с курсов повышения квалификации, не так ли?

Парень молчал, не зная, что ответить.

— Что ж, хорошо, — улыбнулась женщина. — Наладчики и механики нужны всегда. Только вот с животными в цех нельзя! Отнесите кота в столовую к тете Нине. После работы заберете. И поторопитесь! А ваш товарищ может пока заняться станками.

Она взяла Никитотия под руку мертвой хваткой и подвела его к ближайшей машине. Карлик растеряно посмотрел на журналиста.

— Нельзя, чтобы нас разлучали, — промурчал Жорик. — Иначе снова по разным мирам раскидает.

— Понял, — тихо сказал Глеб и шагнул следом за женщиной.

— Что вам? — оборачиваясь, спросила она.

— Дело в том, что у моего товарища несварение желудка! — с ходу выпалил журналист. — Поэтому нам срочно нужно отлучиться в уборную.

— Что?! — удивленно приподняла бровь женщина.

— Что «что»?! Понос!

— Фу, как некультурно! — сморщила носик женщина.

— Зато правда! Только подумайте, как это дурно повлияет на производительность вашего… э-э… нашего труда!

— Что ж, идите, но быстрее возвращайтесь! Станки ждут вас!

Парень кивнул, схватил Тотю за шиворот и почти поволок за собой. Тот бурчал, но семенил следом. Наконец они вышли из цеха и… оказались в огромной темной пещере. Под их ногами трещал шифер, а вокруг ничего не было. Глеб отпустил карлика и удивленно произнес:

— Где это мы? Какое-то шиферное поле!

— Стойте здесь, — мяукнул кот, — я проверю.

Он спрыгнул с плеча журналиста и направился в темноту. Минут десять его не было, как вдруг он неожиданно появился.

— Ура! — издали завопил кот. — Мы на месте! Это крыша фабрики! Более того, струи дождя бьют снизу!

— Откуда знаешь? — поинтересовался Никитотий.

— Мы же на крыше, и здесь сухо! Если бы дождь шел сверху, мы бы промокли до нитки. А поскольку капли падают снизу, мы их не чувствуем, нас защищает крыша!

— Туманное объяснение, — заметил Глеб. — Но я счастлив, что мы здесь. Давайте выбираться наружу.

Компаньоны двинулись следом за Жориком, который привел их к краю шиферной крыши. Отсюда уже можно было разглядеть корпуса фабрики. Правда, при оранжевом сиянии, излучаемом журналистом, выглядели они мрачно и даже зловеще. Тотя подошел к самому краю крыши и вытянул вперед руку.

— Ух ты! — через секунду воскликнул он. — А ливень-то точно снизу хлещет.

— Тогда пошли, — произнес Глеб и занес ногу над пустотой.

— Погоди-ка! — остановил его кот. — Я первым попробую. Здесь высота немаленькая, если дождь тебя не удержит, ты костей не соберешь. А со мной ничего не случится. Кошки и не с таких высот прыгают.

Он обогнул парня и первым сиганул с крыши.

— Стой! — крикнул ему вслед Никитотий.

На всякий случай он зажмурился, ожидая, что Жорик расшибется в лепешку.

— Все нормально! — раздался голос кота. — Струи выдерживают!

Тотя открыл глаза и заметил, что кот словно завис в воздухе, а к нему уже подбирается Глеб.

— Меня подождите! — заволновался карлик и кинулся за ними следом.

Он сбежал с крыши и почувствовал под ногами хоть и зыбкую, но достаточно прочную опору. Друзья стали медленно подниматься вверх, к своду пещеры.

— А если вдруг дождь резко изменит направление? — неожиданно спросил Никитотий.

— Лучше об этом не думать, — сказал Жорик. — К тому же вот и лаз, ведущий наверх!

— Ура! — закричали все дружно.

Как ни странно, в лазе до сих пор болталась старая полусгнившая веревка.

— Наверное, именно ее использовал дед Матвей, — предположил журналист.

— Возможно, — согласился кот, — но нам ее трогать не стоит, слишком ветхая. Поэтому давайте поспешим, пока струи еще держат нас.

Они пробрались по земляному тоннелю и уперлись в деревянную крышку. Глеб с Никитотием приложили немало усилий, чтобы немного сдвинуть ее в сторону. Похоже, лазом давно никто не пользовался, и крышка была основательно завалена землей, прелыми листьями и ветками. Все же образовавшейся щели было достаточно, чтобы выбраться наружу. Первым вылез Никитотий. Затем журналист подал ему кота и стал карабкаться сам. В этот момент он почувствовал, что опора под его ногами пропала. Очевидно, дождь сменил направление. Парень чуть было не сорвался вниз, едва успев зацепиться за гнилую веревку. Та жутко затрещала и начала разрываться на волокна.

— Тотя! — заорал Глеб. — Помоги!

Карлик кинулся к щели и схватил журналиста как раз в ту секунду, когда веревка оборвалась. Ее остатки парень выкинул вниз, а сам выбрался наружу. Дневной свет сильно ударил по глазам. Голова у Глеба закружилась, и он уселся прямо на землю. После пережитого потрясения он еще долго приходил в себя. Тем временем кот совершил прогулку по окрестностям и вскоре возвратился с новостями. К сожалению, покинув миражи, он утратил свою способность разговаривать, но это не мешало ему активно принимать участие во всех делах. Он принялся усиленно мяукать и фыркать, привлекая внимание компаньонов. В конце концов и Глеб, и Тотя, оба уставились на него. Жорик мотнул головой, показывая, чтобы они следовали за ним.

— Ладно, — сказал журналист, — сейчас пойдем. Только нужно лаз закрыть. Не дай бог, его кто-нибудь обнаружит.

Кот терпеливо ждал, пока парень и карлик аккуратно уложат деревянную крышку и засыплют ее землей, ветками и сухими листьями. После этого он вновь зафыркал, призывая их идти. Глеб и Никитотий послушно поплелись следом за Жориком. Их путь пролегал через живописный лес. Желтые, зеленые и алые листья шуршали под ногами. Пахло свежестью. Создавалось впечатление, что дорога идет под уклон.

— Кажись, с горы спускаемся, — заметил Тотя.

— Да, дед Матвей так и говорил, — произнес журналист.

Они еще немного попетляли между деревьями и спустились к подножию довольно высокого холма. Впереди виднелось шоссе, по которому туда-сюда сновали груженые КамАЗы.

— Где это мы? — поинтересовался карлик.

— Если меня не подводит интуиция, то где-то недалеко от Жигулевска… Город так называется, — ответил Глеб. — Только как мы будем отсюда до Великого Устюга добираться?! Ума не приложу! Денег почти не осталось, еды нет, сменной одежды тоже. А в таком виде нас не то что в поезд, но даже и ни в один автобус не пустят.

Он представил их троицу со стороны: рыжий слепой кот, такой же рыжий, при этом всклоченный и грязный карлик, одетый в доисторическую одежду и увешанный монетами и ключами, и во главе компании он — Глеб — с небольшим ежиком на лысине, в полуистлевшей одежде, со впалыми щеками и оранжевым сиянием вокруг. Колорита добавлял кухонный нож, торчащий у Никитотия из-под безрукавки, и диадема, болтающаяся на рубашке журналиста. Кроме того, на его пальце ярко блестел перстень царя Соломона, и уж он-то никак не вязался с внешним видом парня. Глеб быстро развернул перстень камнем внутрь ладони, отвязал диадему от рубашки и засунул ее под одежду, придерживая локтем. Затем он обратился к Тоте:

— Нож придется спрятать!

— Зачем? — удивился тот.

Нож для него являлся предметом гордости и отличия. Никитотий никак не мог взять в голову, для чего скрывать такую достойную вещь.

— У нас в тюрьму могут посадить за ношение холодного оружия, — заметил журналист. — За диадему и перстень, кстати, тоже.

— Дикая страна — дикие нравы! — с досадой произнес карлик.

После этого он спрятал нож за спину, за пояс, под безрукавку.

— Отлично! — сказал парень. — Теперь попробуем добраться автостопом до города, а там… видно будет!

Он подхватил Жорика и двинулся к шоссе. Там компаньоны простояли не менее часа. Отчего-то никто не хотел подбирать разношерстную троицу. Наконец, вдалеке появился оранжевый КамАЗ с прицепом.

— Сейчас или никогда! — громко произнес Глеб и вышел на дорогу, раскинув в стороны руки.

— Сдурел! — закричал Тотя. — Он же тебя собьет!

И он кинулся к журналисту, пытаясь столкнуть его с трассы. Однако Глеб стоял монолитно. КамАЗ остановился. Его дверца открылась, и из кабины выглянул улыбающийся шофер.

— Что, парни, — крикнул он, — один решил свести счеты с жизнью, а второй не дает?!

Он расхохотался и добавил:

— Хорошо, когда есть такие друзья!

— Да нет… — извиняющимся тоном промолвил журналист. — Мы просто попутку никак не можем поймать, чтобы до города добраться. Поэтому пришлось прибегнуть к столь рискованному способу.

— Ладно, садитесь! — махнул рукой шофер. — Вы, я вижу, ребята веселые, так что в пути не соскучимся!

Компаньоны поспешили сесть в кабину, опасаясь, что водитель может передумать.

— А что вы такие грязные? — со смешком поинтересовался тот. — Словно подкоп рыли. И одежда на вас странная. А у рыжего глаза вообще белые!

— Понимаете, — начал врать Глеб, — мы — статисты. Снимаемся в фильме про Ивана Грозного. У моего друга это линзы, по сценарию он слепой. Вчера случайно отстали от съемочной группы и заблудились. Поскольку мы не на главных ролях, нас никто и не хватился. Денег у нас нет, еда и вещи остались в машине студии. Вот и приходится голосовать на шоссе, рассчитывая на чью-то жалость.

— Понимаю… — серьезно произнес шофер. — Я сам как-то раз в рекламе снялся. Машину гонял туда-сюда раз тридцать, весь день проторчал на жаре без обеда, да и денег заплатили так… копейки. После этого я с кинематографом завязал, да и вам советую. Лучше давайте к нам, в дальнобойщики! Вот где романтика! И оплата достойная.

— Мы бы рады, — сказал журналист, — но у нас все осталось в машине съемочной группы. Догнать бы их, забрать вещи, а там можно и профессию менять.

— Ну да, конечно, — согласился водитель. — На первое время все равно деньги нужны. Да и без документов вас никто не возьмет.

— Простите, а вас как зовут?

— Петр Иванович. Но для вас — дядя Петя.

— Дядя Петя, а вы не подскажете, как нам до Великого Устюга добраться? Съемочная группа тут съемки закончила и теперь туда едет.

— Без денег, парень, трудно куда-то добраться.

Шофер задумался, затем произнес:

— Но раз уж я вас подобрал, то, так и быть, помогу. Я сейчас в Самару еду. Подкину вас туда. А там найдем кого-нибудь, кто в Великий Устюг направляется. Путь, сразу скажу, нестандартный. Мало кто туда ездит. Но вдруг повезет?!

— Было бы круто! — обрадовался Глеб.

Дядя Петя усмехнулся и нажал на газ.

До Самары добрались быстро. Там КамАЗ заехал на какую-то площадку, полную других грузовиков.

— Подождите меня в машине, — сказал шофер и направился к группе мужчин, толкающихся у самого въезда. Он долго с ними о чем-то разговаривал, потом вернулся и произнес:

— Не повезло вам, парни! Никто в Великий Устюг не едет. Но есть один водитель — Рустем, он собирается в Йошкар-Олу. Причем выезжает минут через двадцать. Поезжайте с ним, там до Великого Устюга уже рукой подать!

— Спасибо, дядя Петя! — поблагодарил журналист.

Ему вторил Тотя.

— Да не за что, — махнул рукой шофер. — Но с кино вы завязывайте! А если что, приезжайте сюда, в Самару, вот на эту самую площадку. Спросите дядю Петю, вам каждый скажет. А я вас за баранку пристрою. Не сразу, конечно. Сначала поучитесь, в напарниках поездите. Но потом спасибо мне скажете!

— Мы уже говорим, — улыбнулся Глеб.

Он протянул руку и крепко пожал мозолистую ладонь водителя. Никитотий последовал его примеру.

— Ладно, — расчувствовался дядя Петя, — поспешите! Вон, видите, синий КамАЗ стоит. Идите туда! Спросите Рустема.

Компаньоны попрощались с добрым шофером и отправились искать Рустема. Им оказался полноватый веселый узбек. Он с радостью принял попутчиков, и дорога с ним показалась быстрой и легкой. В Йошкар-Олу КамАЗ приехал к полудню следующего дня. На стоянке грузовых автомобилей Рустем совершенно случайно встретил своего давнего приятеля Руслана, который по стечению обстоятельств вез технику в Великий Устюг. Тот согласился подкинуть до города попутчиков товарища. Таким образом, еще через сутки Глеб, Никитотий и Жорик оказались в финальной точке своего следования — Великом Устюге. Водитель высадил их на окраине у частного сектора. Они сердечно его поблагодарили и пошли вдоль дороги, ловя попутку.

— Даже не верится! — бормотал себе под нос журналист. — Как будто половину мира проехали.

— И весь сыр-бор из-за такого захолустья? — презрительно спросил Никитотий, оглядываясь по сторонам.

— А ты на архитектуру не смотри, — усмехнулся парень. — Самое главное, здесь находится одно из мест силы, которых на Земле всего тринадцать!

— А мне-то что?! — пожал плечами карлик. — Я все равно к себе вернусь революцию делать. А ты с Георгием Матвеевичем мне в этом поможешь. Обещал!

— Да помогу, помогу, если жив буду.

— И с дедом этим… Матвеем… меня познакомишь. Глядишь, он что ценное посоветует.

— Обязательно посоветует, за ним не заржавеет.

Так за разговорами компаньоны прошли частный сектор и вышли к первым двухэтажным домам. Движение здесь было довольно оживленным, и вскоре друзьям удалось поймать старенький москвичок, водитель которого за умеренную плату обещал подбросить их к парку, примыкающему к Клубу речников.

Глеб не ожидал, что на него навалится такая ностальгия, но, когда он выходил у знакомых берез, сердце его сжалось. Далеко над парком разносился колокольный звон.

— Кому это так трезвонят? — поинтересовался Никитотий.

— Нас встречают! — улыбнулся журналист. — А теперь пошли, здесь до дома рукой подать.

Он специально обогнул сгоревшую церковь и направился сразу к избушке деда Матвея. Жорик больше не смог сидеть на его плече. С громким воплем он спрыгнул на землю и рванул вперед.

— Стой! Куда?! — закричал Тотя. — Заблудишься!

— Оставь его, он здесь каждую травинку знает, — сказал Глеб.

Через пять минут компаньоны вышли к резному сказочному домику. Каково же было удивление парня, когда он увидел на крылечке округлую фигуру деда Матвея с Жориком на руках. Старик радостно улыбался, и казалось, даже его лысина сверкает от счастья.

— Глебка! — закричал он. — Жив, бродяга!

— Здорово, дед Матвей! — дрожащим от счастья голосом воскликнул журналист. — Постояльцев принимаешь?!

Он подошел к старику и крепко его обнял. При этом Черная диадема вывалилась из-под его одежды на землю.

— Что это?! Неужто диадема?! — не поверил своим глазам дед Матвей.

— Она, — кивнул парень. — Я ее так долго локтем прижимал, что уже сроднился с ней и забыл. Вот она и выпала.

— Надо же! — восхитился старик, поднимая одной рукой диадему с земли. — Я ее иначе представлял…

Несколько минут он разглядывал артефакт, затем выпустил Жорика, хлопнул Глеба по плечу и восторженно произнес:

— Молодец, парень! Сегодня же ночью проведем обряд по твоему освобождению от огненного монстра. А то ты светишься весь!

— Да знаю… — махнул рукой журналист. — Водителям, которые нас подвозили, приходилось врать, что это мою одежду пропитали химическим составом для съемок фильма.

— Потерпи, Глебка, немного осталось. Сейчас же пойду готовиться к обряду. Только сначала ты представь мне то белоглазое бородатое чудо, которое стоит за тобой.

— Ах да! Дед Матвей, это Никитотий! Тотя по-нашему. Мой хороший друг и товарищ. Он из подземного города…

Парень не успел договорить, как старик воскликнул:

— Сиртя?! Не может быть! Я думал, это только легенды!

Он резво подбежал к карлику и начал его возбужденно трясти, приговаривая:

— Дорогой ты мой! Замечательный! Ты же не представляешь, какую вещь для меня сделал! Теперь я воочию убедился в реальности легенд!

— Глебыч! — завопил Тотя. — Убери старика, он сумасшедший! Всю душу из меня вытряс!

— Дед Матвей! — рассмеялся журналист. — Оставьте Никитотия в покое! Он парень суровый, не любит телячьих нежностей.

— Прости, прости! — залепетал старик. — Ошалел немного от радости. Да чего ж это я?! Идемте скорее в дом! У меня и стол накрыт, вас поджидаю. Жорик предупредил, что вы скоро будете. Но я никак не ожидал, что ко мне в гости сам сиртя заглянет!

Никитотий отбежал от деда Матвея и спрятался за спину Глеба.

— Не бойся! — шепнул ему парень. — Старик действительно немного чудаковатый, но незлобливый.

— Надеюсь, — буркнул карлик. — Меня так даже на пытках у старейшин не трясли.

— Дед Матвей, — громко сказал журналист, — нам бы помыться сначала. Мы столько дней в пути, что и в дом-то заходить страшно. Грязь уже кусками отваливается. А можно баньку затопить?

— Так с утра топлю, — ответил старик. — Идите мойтесь! Там и одежда чистая имеется. Может, слегка не по размеру, но ничего… А потом сразу за стол!

Глеб провел Тотю во двор и показал, где находится баня.

— Ты начинай мыться, — произнес парень, — а я буду с огненным братаном договариваться, чтобы он и мне разрешил грязь смыть. Знаешь же, он воду не любит.

— Хорошо, — кивнул Никитотий и скрылся за деревянной дверью.

Журналист же подошел к бочке с дождевой водой, стоящей у торца дома, и опустил в нее руку. Вода тотчас вспенилась и закипела. В воздух поднялся обжигающий водяной пар. Глеб немедленно выдернул руку из бочки и сказал:

— А я думал, что и после миражей ты позволишь мне водой пользоваться. Невозможно же садиться за стол таким грязным! А если я не буду пить и есть, то тело мое быстро придет в негодность. Братан, потерпи немного, дед Матвей обещает, что сегодня освободит нас друг от друга. Позволь мне искупаться и поесть напоследок. Мало ли что пойдет не так?! С тобой-то ничего не случится, а вот я могу и помереть ненароком…

Он долго разговаривал с языческим мыслеобразом. Уже и Тотя успел выкупаться, и дед Матвей несколько раз на крыльцо выходил, звал обедать. Но журналист так и стоял у бочки с дождевой водой, периодически опуская в нее руку. В конце концов, когда он уже совсем отчаялся договориться с огнем в своем теле и чисто машинально опустил ладонь в бочку, вода вдруг перестала закипать вокруг нее.

— Аллилуйя! — закричал Глеб.

Он немедленно кинулся в баню и с остервенением стал соскребать с себя многослойную грязь. Выкупавшись, парень надел чистый спортивный костюм, который был ему слегка коротковат, и отправился на кухню. Там пили чай Никитотий и дед Матвей. Карлик возбужденно рассказывал старику о своем решении устроить революцию и свергнуть неугодных вождей. А тот, в свою очередь, его поддерживал.

— Нечего им эксплуатировать трудовой народ! — кричал карлик. — Пусть сами идут драгоценные камни добывать! А то ишь придумали нас чудью пугать! Долой!