Покровские ворота (сборник) Зорин Леонид

Геля . О, так. Он опять меня исправляет. Не о-поз-дала.

Виктор . Нет, ты не опоздала. Точность – вежливость королев.

Рукопожатие.

Геля . Ты мало изменился.

Виктор . Ты – тоже.

Геля . Ты был обязан сказать, что я стала лучше.

Виктор . Я хотел это скрыть, чтоб чувствовать себя уверенней.

Геля . Вот что? Это другое дело.

Виктор . Все твои страхи были напрасны. Ты стала певицей, но не стала толстухой.

Геля . Одна я знаю, чего это стоит. Жизнь моя… как это… не сахар. И это надо понимать буквально.

Виктор . А частки на Новом Святе?

Геля . Ты злой. Об этом даже нельзя говорить. Исключены раз навсегда.

Виктор . Какая жалость.

Геля . Исключены, но сегодня мы сделаем исключение. В честь твоего приезда.

Виктор . Я очень рад доставить тебе удовольствие.

Геля . Дзенкую бардзо пана. Как ты здесь очутился?

Виктор . Нас тут несколько человек. Мы приехали встретиться с коллегами. Ваше виноделие недостойно такой страны. Всего несколько виноградников.

Геля . Ты прав, виноградники – это единственное, чего нам не хватает. Все остальное есть. (Пауза.) Ты стал ученым?

Виктор . Я защитил диссертацию.

Геля . Я тебя поздравляю. Я была уверена, что ты пробьешься.

Виктор . Еще больше это можно сказать о тебе. В Варшаве все тебя знают.

Геля . Такая профессия. Ты видел город?

Виктор . Чуть-чуть. Но я уже им заболел.

Геля . У нас говорят – Варшава строилась семьсот лет и двенадцать. Было девяносто целых домов.

Виктор . Знаю и не верю.

Геля . Где ты остановился?

Виктор . В отеле «Саски».

Геля . А-а… так… Плац Дзержинского. Но ты уже был в Лазенках? В Старом Мясте?

Виктор . Не был нигде.

Геля . Когда ты приехал?

Виктор . Три часа назад.

Геля (она медленно оглядывает его). Спасибо. Это очень мило.

Виктор . И уже успел попасть в историю. Перед входом в отель стояли две толстушки. Наверно, они все время едят частки. Товарищ спросил меня не очень тихо: «Это и есть польские красавицы?» И одна обернулась, смерила меня взглядом и сказала: «Да, это и есть польские красавицы».

Геля . Нечего распускать языки.

Виктор . Они тут все понимают по-русски?

Геля . Почему товарищ спросил именно тебя? Тебя считают специалистом по польскому вопросу?

Виктор . Просто я стоял рядом.

Она смеется.

Не понимаю.

Геля . Как ты на меня посмотрел!.. Ты совершенно не изменился.

Виктор (деловито) . Надо придумать, куда идти?

Геля . Сегодня придумывать буду я. Мы поедем к Юлеку.

Виктор . К какому Юлеку?

Геля . Есть такой ресторанчик «Под гвяздами». Это значит – под звездами. Под самым небом. Даже слышно райское пение. То поет Юлек Штадтлер.

Виктор . Ну что ж, я давно уже не слышал ангелов.

Геля . Оттуда видна вся Варшава. И вся Варшава туда стремится.

Виктор . Мы можем не попасть. Сегодня – воскресный вечер.

Геля . Не беспокойся. Ты ведь – со мной.

Виктор . В самом деле. Я еще не привык.

Геля . Постой… Это действительно – ты?

Виктор (негромко) . Я, Геля, я…

Свет гаснет.

Вновь – свет. «Под гвяздами». Столик за колонной. Виктор и Геля. По другую сторону колонны, очевидно, находится зал, в котором и сидят посетители. Оттуда доносятся пение, шум и смех.

Геля . Я не предупредила Юлека, что мы приедем.

Виктор . Здесь еще удобней. Нас не видят, а мы видим всех.

Геля . Тебе здесь нравится?

Виктор . Этот Юлек симпатяга. Сколько ему? Сорок пять?

Геля . Приблизительно.

Виктор . Мне нравится, что здесь все по-семейному, что он присаживается за столики и болтает со всеми, как со старыми приятелями.

Геля . Так оно и есть.

Виктор . Но почему он все время курит? Певцу вроде бы не рекомендуется.

Геля . Штадтлер выше правил.

Виктор . Кто этот усатый старик, который все пишет?

Геля . Он журналист. Он здесь сочиняет все свои статьи.

Виктор . Мне кажется, здесь все знают друг друга. Нас встретил пан Гавлик. Мы отправили вещи, а сами решили пройтись, посмотреть Варшаву. Пан Гавлик здоровался с каждым встречным.

Геля . Я не знаю пана Гавлика.

Виктор . Зато он знает тебя. «Пани Модлевска! О, пани Модлевска!»

Геля . Какой он милый, пан Гавлик.

Виктор . Очень милый, очень вежливый, очень веселый.

Геля . Сколько достоинств у одного Гавлика.

Виктор . И очень неожиданный, ко всему. По пути мы зашли в костел послушать хор мальчиков, – он немедленно преклонил колена.

Геля . В конце концов, веселые верующие не хуже молитвенно настроенных атеистов.

Виктор . Он показался слишком остроумным для такого благочестия.

Геля . Ах, Витек, моя родина так сочетает иронию и религиозность, что не сразу поймешь – ирония прикрывает религиозность или религиозность – иронию. У поляков большая душа. Там для всего найдется местечко.

Виктор . У поляков еще и отличная память. На каждом шагу я вижу доски: «Здесь пролилась польская кровь».

Геля . Так. Мы многому научились, но ничего не забыли. Выпьем, Витек.

Виктор . За что?

Геля . За хорошую память.

Слышно, как поет Штадтлер. Некоторое время они молча его слушают.

Ты теперь носишь галстуки.

Виктор . Да, ты меня приучила.

Геля . Может быть, в этом и была моя историческая роль в твоей жизни. Очень строгий галстук. Даже слишком строгий. Впрочем, это стиль советских людей за рубежом.

Виктор . Я очень долго носил твой галстук.

Геля . А я – твои башмачки. И, в отличие от матери Гамлета, я их износила.

Пауза. Слышно, как поет Штадтлер.

Витек, я задам тебе глупый вопрос. Очень глупый, очень… как это… мелодраматический вопрос. Ты женат?

Виктор . Да.

Геля . Она тоже… сочиняет вина?

Виктор . Нет. (После маленькой паузы.) Она хорошая женщина.

Геля . Ты это говоришь мне или себе?

Они слушают Штадтлера до конца. Доносятся аплодисменты.

Виктор . Тебя я не спрашиваю – замужем ли ты. Я слышал его голос по телефону.

Геля (кивает). Очень приятный баритон. Я бы сказала – виолончельный.

Виктор . Он – хороший человек?

Геля . Он – музыкальный критик.

Виктор . Исчерпывающий ответ.

Геля . Хочешь узнать его ближе? (С подчеркнутым испугом.) Езус-Мария, Юлек на меня смотрит. Я погибла.

Слышен голос Штадтлера: «Prosze pan’stwa, dzis’gosci wsrd nas Helene Modlewska. Poprosimy ja zaspiwac».

Геля . Нечего делать. Придется петь.

Она встает из-за столика, на миг скрывается и тут же возникает с микрофончиком в руке, видная одновременно и залу, и Виктору, и нам. Она поет старую, уже знакомую песенку: «Страшне чен кохам, страшне чен кохам, страшне кохам чен». И все посетители подпевают ей. «Страшне кохам чен», – поют все столики. Поют все, кроме Виктора. Он курит и слушает.

Буря аплодисментов. Геля возвращается.

Геля . Посвящается тебе.

Виктор . Спасибо.

Геля . Не следует пить, но так и быть. Кутить так кутить. Я угощаю.

Виктор . С какой стати?

Геля . Витек, только без глупостей. Я – дома. Ты – мой гость. И откуда у тебя злотые?

Виктор . У меня они есть.

Геля . Ну и чудесно. Купи на них что-нибудь своей жене.

Виктор . Мне так ни разу и не пришлось тебя пригласить.

Геля . Витек, я пью за то, что ты мало изменился, хотя и защитил диссертацию. Ты очень на себя похож, и я тебе благодарна за это.

Виктор . Почему ты ни разу не приехала на гастроли?

Геля . Должно быть, я боялась тебя встретить. Я ведь всегда чего-то боялась.

Виктор . Когда я бываю в Москве, я хожу в консерваторию. Однажды слушал Веру с ее арфой.

Геля . Вера дает концерты в Большом зале! Она всегда была серьезная девушка. А про Асю ты ничего не слышал?

Виктор . Нет, ничего.

Геля. Это естественно. Она слишком любила своего молодого человека. Но вот вопрос – кто из них счастливее? Вера или Ася?

Виктор . Сперва надо выяснить, что такое счастье.

Геля . Счастье то, что не выясняют. Его чувствуют кожей. Есть такая грустная песенка – «Comme le monde est petit». Как мал этот мир! Вот мы и встретились с тобой, Витек.

Виктор . Послезавтра мы уезжаем.

Геля . Куда?

Виктор . Смотреть ваш виноградник.

Геля . Ах так… я забыла… Я забыла, зачем ты приехал. Витек, мне хочется тебя посмешить. Ты будешь смеяться до упаду: я все еще тебя люблю.

Виктор (помедлив) . Тебе это сейчас показалось.

Геля . Не показалось – я с этим живу. Очень смешно, я знаю, но это так. Ты не волнуйся, все в порядке. Главное, я осталась жива тогда, а это было не так уж просто.

Виктор . Да, это было совсем не просто.

Геля . Когда я приезжаю в Краков, я хожу в Вавель. Я пишу записки королеве Ядвиге: «Дорогая Ядвига, верни мне его». Недурно? Признайся, что я тебя развлекла.

Виктор . На королев такая же плохая надежда, как и на королей.

Геля . Ты прав, теперь от них мало толку. Я читала дневник вашего последнего царя. Как это?.. «Утро провел отвратительно. Оказался запертым в уборной». Матерь Божья… Революция была неизбежной.

Виктор . Я хотел молчать. Это ты виновата. Скоро десять лет, а я помню все.

Геля . Витек, мне сто раз казалось, что ты идешь навстречу. Я помню твои интонации, твои жесты. Сто раз я ловила себя на одном и том же: ко мне обращаются, а я не слышу – разговариваю с тобой. Я выхожу на сцену – и вижу тебя в зале. Я готова спорить на собственную голову – это ты, в четвертом ряду, шестой слева. Я схожу с ума от галлюцинаций, но я скорее умерла бы, чем согласилась вылечиваться. Теперь отвечай мне – можно так жить?

Виктор . Что я могу ответить? Что?

Геля (после паузы) . Пора. Поздно. Надо идти.

Свет гаснет.

Тусклый свет. Улица. Фонарь. Геля и Виктор.

Геля . Твой отель – за углом.

Виктор . Что это за институт?

Геля . Венгерский институт.

Виктор . Почему – венгерский?

Геля . Матка боска, культурные связи. Что это вдруг тебя взволновало?

Виктор . Сам не знаю.

Пауза.

Геля . Надо прощаться?

Виктор . Видимо, надо.

Поцелуй.

Геля . Я тебя не пущу.

Виктор . Геля…

Геля . Я не пущу. (Лихорадочно его целуя.) Отдать тебя снова? Еще на десять лет, на двадцать, на тридцать? На всю жизнь? Неужели я совсем бесправна?

Виктор . Но что же тут делать? Геля, родная…

Геля . Боже милосердный, он не понимает. Мы же с тобой не увидимся больше.

Виктор . Слушай… довольно. Тебе пора.

Геля . Ты самого главного не понимаешь. Единственно важного. Знаешь – чего? Сейчас ты толкнешь вот ту дверь, и она отойдет, даже слышу, с каким звуком – трр… А потом она вернется на свое место – и все. И больше тебя не будет.

Виктор . Успокойся. Возьми себя в руки.

Геля . Так. Так. Я забыла. Букет создается выдержкой. Тогда будет дивное послевкусие. Ты очень сильный, Витек. Очень сильный.

Виктор . Черт побери, я должен быть сильным.

Геля . Должен, должен… Проклятая, ненавистная сила. Недаром я ее всегда боялась. Слушай… вы едете послезавтра?

Виктор . Да.

Геля . Едем сейчас со мной.

Виктор . Куда?

Геля . В Сохачев. Это недалеко. Завтра ты вернешься.

Виктор . Подожди… А твой муж?

Геля . А-а… вшистко едно. Едем.

Виктор . Нельзя.

Геля . Но почему?

Виктор . Не сердись – пойми. Я ж здесь не один. Пропасть на всю ночь…

Геля . Езус-Мария, я схожу с ума. Ты смеялся, что я постоянно боялась. Но ты ведь сам ничего не боялся. Ты храбрый человек.

Виктр . Человек не всегда волен в своих поступках.

Геля . Человек живет в обществе. Ты прав, ты прав. Ну, прощай.

Виктор . Нет, погоди. Все эти десять лет я ждал. Чего? Неизвестно. Зачем? Неизвестно. Я знал, что не нужно тебе звонить. Но как же я мог не позвонить? Я только человек…

Геля . Который не волен в поступках.

Виктор . Да, да, да! Так сложилась жизнь. А жизни надо смотреть в лицо. И если я стараюсь не заорать, это не значит, что мне это просто.

Геля . Не надо, Витек. Я поняла. И очень прошу тебя – больше ни слова. (Идет.)

Виктор (вслед) . Геля!

Геля (обернувшись, приложив палец к губам). Больше ни слова.

Свет гаснет.

Звучит знакомая мелодия – несколько прозрачных нот.

Слегка измененный записью голос Виктора:

– Прошло еще почти десять лет. В начале мая я приехал в Москву. Приятно приехать в такую пору. Погода стояла отличная, теплая, женщины были уже в летних платьях. Вечером все высыпали на улицы, и, хотя у меня был комфортабельный номер, меня почему-то не тянуло в гостиницу. И я решил пойти на концерт, который очень меня заинтересовал.

Снова свет.

Маленькая комнатка перед выходом на сцену. Столик, банкетка. Входит Виктор. В руках его – сверток. Из зала доносятся аплодисменты. Влетает Геля. Она в белом платье с едва заметными блестками. У нее нахмуренное, недовольное лицо.

Виктор . Не знаю, как выразить свою благодарность.

Геля (всплеснув руками). Езус-Мария, какой приятный, неожиданный гость!

Виктор (заметив выражение ее лица) . Я не вовремя?

Геля . Ах, они так надоели.

Виктор . Кто надоел?

Геля . Мои администраторы. Один момент, я еще разок поклонюсь. (Уходит на сцену.)

Виктор кладет сверток, подходит к зеркалу, поправляет прическу, садится на банкетку. Возвращается Геля. Виктор встает.

Геля . Сиди, сиди.

Виктор . Ты прекрасно пела. Я получил огромное наслаждение. Ты меня не видела? Я сидел в первом ряду.

Геля . В первом ряду? Справа или слева? Я сегодня так зла, что не вижу никого.

Виктор . Что же такое произошло?

Геля . Когда-нибудь от тупости этих людей я умру. Ты представь, послезавтра я должна быть в Ленинграде, в понедельник – в Киеве, в среду – в Баку. И в каждом городе они объявляют по три концерта. Можно подумать, что я поющая машина.

Виктор (галантно) . Этого вовсе нельзя подумать. Но в самом деле… почему не составить график разумно?

Геля . Ах, не спрашивай… Всегда одно и то же.

Виктор . Сейчас я исправлю твое настроение. (Разворачивает сверток, вручает ей бутылку.) От зрителя и… автора.

Геля . Как ты мил!

Виктор (кивая на этикетку). Обратила внимание, сколько медалей?

Геля (рассматривая) . Я подсчитала их первым делом.

Виктор . Видишь, и мы чего-то добились.

Геля . Ты живешь в Москве?

Виктор . Нет, я – в командировке.

Страницы: «« ... 56789101112 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Роман «» – первая книга серии замечательного американского писателя Фенимора Купера, посвященной при...
Одним из главных памятников победе над Наполеоном стала знаменитая Галерея героев Отечественной войн...
В этой книге автор научно-популярных бестселлеров и эксперт по здоровью мозга Дэниэл Дж. Амен расска...
Не всегда путь к стройности лежит через диеты, иногда достаточно немного подумать и изменить какие-т...
Гретхен Рубин сумела открыть в себе и своей обычной жизни неиссякаемые источники радости. Разработан...
Знаете ли вы, что француженки не ходят на свидания? Пока американки вычисляют, на каком свидании при...