Дневники Джинна. Часть 1 Тигрис Кира
– Спасите! – закричала я, совершенно ни на что не надеясь, – вызовите полицию! Снимите меня отсюда! Эй!
Но местный Робин Гуд с элементами Маугли полностью меня игнорировал. Он направился прямо к тигру, что-то рыча и размахивая своим самодельным луком. По его загорелым плечам скакал маленький белый зверек, размером с подрастающего котенка. Для конспирации на ушастую мордашку был надет небольшой пакет из-под семечек с двумя дырками. В одну высовывался темный нос, в другую выглядывал круглый зеленый глаз, жутко недовольный сложившейся ситуацией. Крохотной, почти человеческой ручонкой, зверек держался за оттопыренное ухо хозяина.
Тимка, ободренный присутствием храброго незнакомца, впечатленный его смелостью и луком, тут же изменил свое отношение к тигру. Маленьким пальчиком он указал прямо на огромный нос зверя.
– Большая киса! Покатай меня! – кричал малыш, порываясь погладить хищника, но тут заметил маленького белого зверька и принялся ловить его хвост, – хомячок! Хочу хомяка!
– Тимофей! Немедленно отойди от кисы! – кричала я, наблюдая за происходящим вверх ногами, – она тебя съест! Или еще хуже – папа запретит тебе смотреть мультики!
Местный Робин Гуд направился к облизывающемуся тигру и принялся снимать с него скотч и мусор, как если бы тот был огромной плюшевой игрушкой. Оба что-то рычали, словно разговаривали друг с другом. Я громко возмущалась, Тимка радостно хлопал в ладоши, в перерывах дергая хищника за длинный пушистый хвост.
– Я сказал ему, что вы моя добыча! – небрежно бросил неизвестный мальчишка, по голосу он был моим ровесником, – но он хочет съесть твоего мелкого – целый день без обеда!
– Плохая киса! – вскрикнул Тимка, прячась за незнакомца, – киса, фу!
– Что?! – закричала я, дергаясь в разные стороны, из кармана выпал старенький сотовый телефон, – сейчас я ему съем! Немедленно меня развяжите!
Но паренек об этом совершенно не думал, он поднял мой мобильник и бесцеремонно отправил его в карман своих потрепанных бридж. Я громко возмущалась.
– Сейчас Роки обо всем договорится! – уверенно заявил мальчишка, снял пакет с головы своего питомца и выставил беднягу прямо перед носом удивленного тигра, – они старые приятели!
Переговоры продолжались не долго. Белый ушастый зверек, что-то отчаянно вереща, распластался на траве, закатив глаза на лоб и высунув язык. Тигр, грозно рявкнув, последний раз посмотрел на нас горящими желтыми глазами и скрылся в лесу. Я облегченно вздохнула, потребовав в сотый раз:
– Снимите меня! Быстро, пока не вернулся зверь! Что здесь происходит?
– Он не вернется. Роки сказал ему, что ты блохастая, а мелкого полгода не мыли, – гордо ответил мальчишка, в качестве вознаграждения вытаскивая из моей сумки кошелек и провизию. Он ловко перекладывал все в свои карманы:
– Ну и хлама в твоей котомке! И налички совсем нет. Из гоблинов высыпается золота гораздо больше.
– Грабеж средь бела дня! – возмутилась я, однако, решила, что лучше уж быть блохастой и ограбленной, чем съеденной, – телефон-то хоть верни, гоблин недоделанный!
Тем временем Тимка подкрался к ничего не подозревающему белому зверьку по кличке Роки, все еще лежавшему на траве.
– Хомячку плохо? – малыш резко схватил его белый хвост, весь лес наполнился злобными воплями и рычанием, – плохая мышка! Ай!
– Сам ты хомяк! – возмутился незнакомец, подобрал свою стрелу и скрылся в кустах, оставив меня болтаться на произвол судьбы, – не скучайте!
– Снимите ме…, – тут веревка отпустила мою ногу, и я звучно шлепнулась на землю, а точнее – на жесткие сосновые шишки, – ай! Предупреждать надо!
Паренек, полностью меня игнорируя, выскочил из леса и направился к нашему велосипеду, распластавшемуся на траве:
– Это что за рухлядь? Никогда на таком не ездил! Можно?
Не дожидаясь ответа, он тут же на него сел, быстро покатившись по кочкам.
– Эй, рыжая! Захватите Чироку! – донеслось до нас.
Кряхтя, я поднялась с земли, подобрала свою сильно полегчавшую сумку и направилась к Тимке. Ребенок одной рукой держал рычащего Роки за шкирку, другой наглаживал против шерсти. Судя по выпученным зеленым глазам, зверюшка планировала страшную месть.
– А можно Сырока будет жить с нами? – наивно спросил ребенок, зверек, словно все понимая, притворился дохлым, – ну, пожалуйста! Он так хочет!
– Мама не любит крыс! – буркнула я, потирая шею, – или этого Сыроку съест наш кот! Лучше пошли обменяем его на мой велосипед!
Мы побежали сквозь кусты и кочки за угнанным транспортом, ориентируясь по звону металла, хрусту веток и громким ругательствам велосипедиста. Я благодарила судьбу, что мой мобильный в его кармане молчал – ничего не хотелось объяснять родителям.
Наконец, впереди послышался громкий треск и душераздирающие вопли. Тимка выронил рычащего зверька, я подняла с земли крепкую палку. Тропинку, весело убегающую под гору, внезапно перегородило большое трухлявое бревно. Прямо за ним расположился небольшой пляж, за которым чистый золотой песок встречался с тихими солеными волнами.
– А вот и море, Тимка! – пояснила я, тут же хватая его за руку, – стоп! Купаться нельзя!
Огромный шар раскаленного солнца медленно опускался за горизонт, словно тонул в тихой спокойной воде. Однако на моих часах было еще предостаточно времени до того, как родители забьют тревогу и бросятся нас искать. Как угорелые над зелеными волнами носились чайки, выискивая свой поздний ужин. Черными громадами дремали над водой утомленные солнцем скалы, окружавшие маленький пляж.
– Глупые туристы! – раздался знакомый мальчишечий голос, правда, весьма раздраженный, – я чуть не сломал себе шею на вашем гоблинском барахле!
Он сидел на песке, держа в руках колесо от валявшегося рядом велосипеда. Рваная рубашка, обмотанная вокруг его головы, грозилась вот-вот свалиться.
– Сам ты глупый турист! – заявил Тимка, я заметила на песке лук и разбросанные стрелы, – даже наш кот на велопеде кататься умеет! В багажнике!
– Слепой хрюнопень! – мальчишка вскочил на ноги, бросая колесо, – так вы не туристы?
– А ты не вампир? – наивно спросил малыш, возвращаясь к началу нашей прогулки.
– Покажи лицо! – потребовала я, наставляя на незнакомца заряженный лук, который удалось незаметно подобрать, – я ни разу не стреляла – сильно покалечу!
– Стреляй! – громко рассмеялся парнишка, в заднем кармане его бридж запиликал мой телефон, – хочешь, расскажу предкам о твоем поведении?
Он подошел вплотную, сверля меня своими нахальными темными глазами, и громко рассмеялся. Оказалось, второпях я вставила стрелу не тем концом, пришлось смириться и опустить лук. В то же мгновение умолк мой телефон, затем пришла смс.
– Дай сюда, – парнишка легко разжал мои пальцы и забрал оружие, – пока себя не убила! Эй! Ты что творишь?!
Я не собиралась так легко сдаваться и, улучив нужный момент, дернула за рукав рубашки, которая тут же слетела с мальчишечьей головы. Теперь оставалось только хорошенько рассмотреть наглеца.
Его темные, растрепанные волосы местами выгорели на солнце, правая половина челки была заплетена в тонкую длинную косичку, убегающую за ухо. Блестящие темно-карие глаза смотрели сердито и уверенно из-под черных, длинных, как у теленка, ресниц. Он недовольно надул загорелые чумазые щеки.
– Я все равно бы узнала тебя в школе. Твоя спина говорит гораздо больше, чем лицо! – триумфально заявила я, протягивая вперед ладонь, – телефон, пожалуйста! И кошелек!
– В школу я хожу в рубашке! – буркнул он, злобно сверкнув глазами.
Темные брови, карабкающиеся все выше и выше на широкий лоб, казались разной толщины. Большие пухлые губы пестрели свежими шрамами. Не удивительно, ведь он либо улыбался, либо беспощадно их кусал. Тимка направился рассматривать его загорелую спину, всю в шрамах.
– Ты кто? Одна из кикимор Златоновского? – мальчишка попятился к тропинке в лес, Роки спешно запрыгнул на его плечо и брезгливо отвернулся, – крашеная курица, да?
Я невольно сделала шаг назад: с левой стороны его лица, от виска до подбородка протянулся рваный глубокий шрам, словно от огромного кривого когтя. Окажись он на миллиметры ближе – мальчишка остался бы без глаза, чуть глубже – был бы мертв.
– Не знаю я никакого Златопопского! – возмутилась я, – просто отдай мне телефон и кошелек! Ты меня обокрал!
– Ее зовут Алисанта! – гордо заявил Тимка, мне тут же захотелось провалиться, – но мы зовем ее Алиса, и ей нравится. Она всегда хотела ей быть.
– Александра! – поправила я, краснея.
– Какая еще такая Санта? – передразнил незнакомец, его загорелое лицо озарила огромная, раза в два шире привычной, белозубая улыбка, – хорошо, Санек, придется звать тебя Алисой. Очень созвучно! Кстати, я – Никита, но просто обожаю, когда меня называют Кешей! – иронизировал он, – а еще я частенько представляюсь…
– Кеша, иди и чини мой велопед! – потребовал Тимка, – и отдай мне Сыроку!
– Сам ты Кеша! Шуток не понимают! Я Ник! – возмутился Никитка, осознавая, что только что глупо проговорился, назвав свое имя, – а Роки еще жить хочет! Своего иметь надо!
Он протянул мне мобильник и полегчавший кошелек. Я не стала возмущаться, все равно там была одна мелочь. К тому же этот парень умеет разговаривать со зверями, что может очень пригодиться на обратном пути.
– Что здесь происходит? Откуда взялся этот тигр? Ты его знаешь?
На все мои вопросы Никитка лишь пожимал плечами, отмахиваясь, мол что я все равно ничего не пойму. Чистый нетронутый песок быстро покрывался крохотными босыми следами Тимки, воздух разорвал самый дикий клич того же производителя. Счастливый малыш носился с яблоком за несчастным Чирокой, неоднократно пытаясь его накормить.
Ник достал из кармана обрывок веревки с тремя разными клыками, тот самый, что недавно был у тигра, и примерил.
– Это та самая штука, что висела на шее у зверя! – тут же узнала я, – зачем ты стащил эту ерунду? Он же может вернуться!
– Сама ты ерунда! А это – трин-амулет! Тигр подарил, – улыбнулся мальчишка, тут же сорвал с шеи сушеную лягушачью папку и одел клыки, – сила, ловкость, храбрость! Три в одном! Жаль, нужно носить отдельно от прочего барахла. Хочешь поборемся?
– Какой бред! И ты в это веришь? – недоумевала я, – лучше бы талисман от глупости и воровства себе нашел! А лапка лягушачья для чего? Улучшения пищеварения?
– Ага, – улыбнулся Ник, пряча от меня свой шрам и переводя тему, – значит, послезавтра будем вместе в экстра-классе. Напомни мне сесть от тебя подальше!
– Экстра где? – замялась я, даже чайки прислушались, прекратив кричать.
Но оказалось ничего особенного – просто новое направление в городском лицее, открытое неким Федором Златоновским, богатейшим предпринимателем, абсолютно бесплатно для всех желающих. Туда автоматически попадали все отчисленные и приезжие. Никитку традиционно каждый год с треском выгоняли из школы. Как выяснилось, его дедушка ни разу не был на родительских собраниях. Хотя потом, каждую осень, парня каким-то чудом брали обратно в класс.
– Мышка, иди спать! – вопил Тимка, насильно заселяя Чироку в новенькие апартаменты из песка, новоселье закончилось обвалом потолка и отчаянными воплями пушистого жильца.
– Да ну их к гоблинам! – ворчал Ник, кончики его ушей ярко зарделись, хотя лицо оставалось по-прежнему просто загорелым, – сам директор лицея не отличит тролля от балерины! Тысяча химер! Жаль, я посеял пароль от нижнего яруса. Ладно, тебя бы там все равно быстро сожрали… хотя нет, хватило бы надолго, ты – откормленная. Но не волнуйся, их «экстра» как раз для неудачников и новеньких!
В ответ на такие речи я молча хлопала глазами, искренне надеясь, что «откормленная» – это комплимент, а я все-таки больше «новенькая», чем «неудачница».
Вдруг, откуда-то из-за камней бесшумно вынырнула небольшая белоснежная яхта с мотором. Ник вжался в мокрый песок, будто пытаясь провалиться. Чирока со скоростью света нырнул в мою сумку.
– Привет! – закричал Тимка, размахивая Никиткиной рубашкой, словно болельщик флагом, – эй, пираты!
– Тимофей! Прекрати немедленно! – зашипела я, – а то они тебя заберут!
Ребенок даже обрадовался такой перспективе, однако, лодка круто развернулась и прибавила ходу в открытое море. Наверное, нас заметили на борту. Новенькая яхта стремительно превращалась в яркую белую точку, постепенно растворяясь в синеве волн.
– Жаль, что ты не вампир, Ник, – разочарованно сказал Тимка, опуская рубашку на песок, – хоть велопед-то мой починишь?
– Лучше проводи нас обратно через лес! – добавила я о наболевшем, оглядываясь по сторонам, – откуда взялась та зверюга? Сбежала из цирка?
Ник молча усмехнулся, распрямляя рубашку. На ней прямо напротив сердца был пришит большой самодельный карман. Видимо, для Чироки.
– Орки не любят блохастых и грязных, так что он вас не тронет. – Сказал Ник и гордо добавил, – тем более, с вами я.
– Зверюгу зовут Орк? – переспросила я, – это те из фэнтези, которые не существуют? Мой папа говорит, что здесь уже не водятся никакие тигры, а в море давно нет акул!
Ник саркастически задрал правую бровь, отчего Тимка пришел в полный восторг, а я – в негодование. Этот дикий и дерзкий мальчишка нагло игнорировал все мои вопросы.
– Не смей меня передразнивать! Что тут происходит? – требовала я, сжимая кулаки, – кто ты такой? Отвечай! Или я расскажу твоим родителям, как ты украл мой кошелек!
– Попробуй! – ответил он, срывая с шеи сухую лягушачью лапку и одевая вместо нее ворованный амулет с тремя клыками, – действительно паршиво, что я не вампир. Сейчас бы отлично вами поужинал. Все расскажешь моим родителям? Ха! Значит, ты умеешь разговаривать с мертвыми?
– Что? – недоумевала я, хлопая глазами.
– А ничего! У меня нет родителей! – его широкая улыбка превратилась в твердую тонкую линию, глаза резко потемнели, я сочувственно опустила глаза, – мать умерла пятнадцать лет назад ровно через два часа, как я родился. Я даже не помню ее лица. Вот эта сушеная лягушачья лапка – все, что у меня от нее осталось. А три года назад отец ушел в море и не вернулся. Говорят, что русалки забирают хороших рыбаков себе, как плату за все уловы. Довольна? Расскажет все она!
– Прости, я не хотела, – пробормотала я, даже волны прекратили шуметь, соболезнуя мальчишке, – правда, прости!
– За что? Ты же их не убивала! – хмыкнул он, садясь на песок и поворачиваясь ко мне стороной со шрамом.
– А он-то у тебя откуда? – тихо спросила я. Честно, лучше бы и не знать.
– Какая разница, – пожал плечами Ник, – было бы гораздо хуже, если бы отлетела вся голова.
Он с хрустом сломал ближайшую ракушку, мне больше не хотелось заглядывать под эти длинные густые ресницы. Глаза потемнели, словно погасшие фонари. Однако, не было видно ни одной слезинки.
– Ты видел тело отца? С чего ты взял, что он погиб? – спросила я, Ник медленно покачал нечесаной головой из стороны в сторону, – верь! И он окажется жив!
Он горько усмехнулся, уставившись на меня, как на сумасшедшую. Да, в этих лесах не должно быть тигров так же, как не должно быть босых диких мальчишек, брошенных на произвол судьбы. На его сердце шрамы гораздо глубже и страшнее, чем на лице.
– Значит, сегодня у тебя День Рождения? – вмешался Тимка, позабыв про Чироку.
– Выходит, что так, – кивнул Ник, хитро прищурившись, – вы принесли мне подарки?
– Да, будут завтра, – пробормотала я, вовсе не то, что хотела, – с кем ты живешь? Неужели совсем один? Или с этим тигром?
– Неа, не один! Вон, видишь, Чирока! – ответил Ник, не желая моей жалости, – и дедушка есть. Забыла? Он делает разные штуки из кораллов и раковин. Их покупают гоблины и туристы, думая, что увозят с собой весь Мироморск. У него лавка сувениров, там вкалывают гномы, и полно всякого хлама, то есть антиквариата. Кстати, мой старик готовит так, что я чудом не съел свои пальцы!
Я облегченно вздохнула, снова пропуская мимо ушей и гоблинов, и гномов. Ник не мог долго унывать, его карие глаза снова заблестели на солнце, особенно, когда Чирока принялся кидаться в нас песком.
Глава 4. Монстр в маске
ближе к вечеру, суббота, 30 августа
В сотне метров напротив нашего пляжа находился природный волнорез – груда огромных камней, потемневших от солнца и времени. Тимка подозрительно притих, напрочь забыв про поимку и кормление Чироки. Все это время братишка что-то высматривал в воде возле камней.
– Там акула! – закричал он, намереваясь эвакуироваться с пляжа, – большая акула!
– Нет, приятель, – засмеялся Ник, указывая отогнутым большим пальцем в ту же сторону, – это обычный дельфин. Просто толстый.
Я прищурилась так, что глаза заболели от напряжения. Около камней плескалось не менее трех молодых дельфинов. Мы невольно залюбовались игривыми рыбами, ничуть не подозревая, что Тимка тыкал пальчиком совершенно в другом направлении. Туда, где зеленые волны резал огромный темный треугольник.
– Русалки! – закричал Ник, спешно выворачивая карманы своих штанов – на землю посыпались разноцветные конфеты, мелочь, зажигалка, складной нож и кучи мусора, – ничего не трогайте! Ждите меня и сторожите Чироку! Иначе получите промеж ушей!
– Хорошо, – ответила я под громкий плеск воды, в воздухе мелькнули голые пятки, – не утони от важности!
Я, Чирока и Тимка тут же склонились над брошенной заначкой. Похоже, Ник охотился не только на туристов в лесу, но и на сладости в супермаркете. Роки, злобно рыча, принялся зарывать пожитки хозяина в песок, Тимофей спешно собирал разноцветные конфеты. Я схватила одну, теплую на ощупь в ярко-красной обертке, и незаметно отправила в свой карман. Туда же последовал сложенный треугольником клочок желтого пергамента. Надеюсь, в скором времени его разверну.
Между тем худенькая фигурка Ника быстро удалялась от берега, сверкая загорелыми плечами. Он явно выпендривался, поднимая в воздух кучу сверкающих брызг.
– Наверное, ему совсем плохо босиком, – тихо сказал Тимофей, задумчиво глядя на последний, еще не затоптанный отпечаток босой ступни Ника, – может быть, если у него будут ботинки, он станет добрее?
– Станет, если у него будут друзья, – ответила я, ставя свою ногу рядом со следом, его ступня отличалась от моей на пару размеров.
Тимка разворачивал конфеты и со скоростью света запихивал их в рот. Я вертела в руках треугольный клочок пергамента, вдруг, на нем проявились ровные строчки:
«Никита Колтин. Вскрыть 1 сентября. Несъедобно. Огнеопасно. Не мочить»
– Прям совершенно секретно, – вздохнула я, осторожно потянув уголки записки, – потом сложу все обратно и скажу, что это Роки.
Треугольник легко развернулся, перед моими глазами вспыхнули черные корявые строчки, словно кто-то наспех послал весточку из будущего:
“Подарок дивный свой отдашь другому,
Добудешь обувь и проблем ты, а пока
Прячь сердце от воровки рыжей,
Иначе встретишь смерть на кончике клинка!
PS: Хотите точнее – платите больше!”
Ничего не понимая, я принялась перечитывать написанное. Вдруг, записка вспыхнула холодным синим пламенем, и в моих ладонях остался лишь белый пепел. Ветер быстро развеял его по песку.
– Рыжая? Это же я! – вертелось в моей голове, – это от меня надо держаться подальше? И что значит «добудешь обувь и проблем»? И почему Нику грозит смерть от какого-то клинка? Такой бред!
Бросив быстрый взгляд на море, я громко вскрикнула. Прямо в Никиткину сторону, лениво разрезая волны, двигался огромный темный треугольник – плавник вышеупомянутой акулы. Чирока душераздирающе скулил, носясь вокруг нас по песку.
– Ник, сзади! – визжал Тимка, протягивая ко мне руки.
– Помогите! – судорожно закричала я, увидев возле каменной гряды нос белой яхты, – лодка! Ник! Плыви к лодке!
Никитка нас не слышал, острый темный треугольник, вестник страшной смерти в воде, был всего в паре метров от него. Судя по плавнику, чудовище было просто громадным, и сейчас, должно быть, волочило пузо по дну. Чирока обреченно кинулся в волны за хозяином, но вся прыть закончилась, едва намок хвост.
– Ник! Сзади! – прокричали мы с братом, собирая последние силы.
На этот раз ветер доставил наши слова прямо по адресу. Мальчишка обернулся и застыл в оцепенении, каким-то чудом удерживаясь на волнах. Дельфины, не поддаваясь панике, наблюдали за происходящим с почтительного расстояния. Стоп! Я зажмурилась и снова открыла глаза: около камней из воды по пояс высовывались три человеческие фигуры. С длинными зелеными волосами и блестящей голубоватой кожей, они не сводили с Никитки глаз. Я тут же решила, что русалки мне просто привиделись от взвинченных нервов.
Ник застыл на месте и, обреченно вглядываясь в зеленую воду рядом с акульим плавником, собирался встретить смерть лицом к лицу. Я считала последние секунды, кляня жестокую судьбу за то, что он вынужден умереть в день своего рождения.
Плавник решительно дернулся, но вместо предсмертного крика мы услышали противный громкий смех от которого что-то переворачивалось в желудке. Ник был жив и здоров, однако, в сильнейшем бешенстве. Рядом с ним еле держался на плаву от злорадного смеха мальчишка-аквалангист, затянутый в пестрый подводный костюм. За его спиной, прямо между парой небольших ярко-синих баллонов торчал фальшивый акулий плавник.
– Потерял плавки, Ники? Нырнуть за ними? – надрывался незнакомец, на широкие подводные очки, дававшие на солнце яркие отблески, спадали темные каштановые пряди.
Судя по высокому ехидному голосу, он был не старше меня, из-за бликов на воде я не смогла разглядеть его лицо. Впрочем, не очень-то и хотелось. Несмотря на всю жестокость и нелепость происходящего, мы с Тимкой вздохнули с облегчением и одновременно плюхнулись на песок. Это был самый удачный исход ситуации, единственный из миллиона. Чирока радостно вскрикнул, тормоша лапками уши, и принялся деловито отжимать свой хвост.
– Вмажь ему, Ник! – рычал зверек, злобно сверкая глазами, – натяни очкарику глаз на пятку! Вот так, в ухо! Засунь ему плавник под жабры!
Тимка подавился большой красной конфетой, я вскочила с песка, как с муравейника.
– Что? Мне послышалось?
– Ты не ослышалась, блохастая воровка! – ответил за моей спиной низкий голос, грубый и разозленный, – а теперь верни мне мой трин-амулет, пока еще можешь!
Я резко обернулась: около валявшегося велосипеда стоял гориллообазный зеленокожий великан. На огромной голове, словно шлем, лежал скальп тигра, массивные плечи укрывала полосатая шкура. Большие желтые глаза горели, напоминая того тигрообразного зверя в лесу, массивные скулы, зеленый нос картошкой. Над толстыми губами торчали острые металлические клыки. Мое сердце ушло в пятки, рот открывался и закрывался, голос куда-то пропал.
– Отлично! Твой дружок развлекается с выдрами! – из-за плеча великана появилась ехидная морда неизвестного зверька, его длинный нос был сильно свернут вправо, из-за чего резкий лающий голос был очень гнусавый, – твоего детеныша мы заберем с собой!
Он был кем-то средним между хорьком и крысой, грязно-серая шерсть стояла дыбом.
– Я найду ваш дрын-амулет! – мои руки лихорадочно переворачивали песок, Тимка спрятался у меня за спиной, – сейчас! Он где-то тут!
Я мельком взглянула на море: Ник без нас совершенно не скучал, беспощадно молотя кулаками визжащего «человека-акулу». Из-за камней величественно выплыла злополучная белоснежная яхта. На ней стояли трое подростков: темноволосый мальчуган и две белобрысых девчонки. По крайней мере, так я думала сначала, пока одна из подруг не заорала надменным мальчишечьим голосом:
– Эй, Ники, твоя подружка совсем заскучала на берегу! Смотри, она привела другого!
Я прищурилась: кричал высокий парнишка с благородно-бледным лицом и длинными, почти по плечи, светлыми волосами, прилежно зачесанными назад. Он единственный выделялся своей белой, под цвет лодке, рубашкой. Все его спутники были одеты хоть «по моде и погоде», но не так стильно. Рядом с ним стояла, очевидно, его сестра-близнец, чья кожа была гораздо темнее от загара, а волосы несколько короче, чем у брата. У руля, словно верный швейцар у ворот, сидел плотный неповоротливый мальчишка. Казалось, он был на пару лет старше остальных. Самый высокий и плечистый и в то же время такой скучный и неприметный, что я даже не запомнила его лица. Все трое громко ржали, вероятно, они репетировали этот «розыгрыш» уже несколько месяцев.
– Быстро ешь свои штаны! – после каждого слова Ник отвешивал аквалангисту внушительный подзатыльник, в воздух поднимались фонтаны брызг, по воде кругами пошла белая пена, – сейчас я переверну ваше корыто!
– Нет! Колтин! Тьфу! Отстань! – звонким голосом кричала жертва, пытаясь безуспешно унести ласты, – отвали! Лекс, помоги мне! Ай!
Но вместо помощи с лодки доносился громкий смех, теперь уже над своим сообщником, вот-вот готовым пойти ко дну вместе с гигантским плавником и гнустными задумками в голове.
– Эй, рыжая, – рявкнул зверек со свернутым носом, окатив меня песком, – поверни сюда свою моську!
Великан, который, по всем признакам, был нашей сегодняшним саблезубым тигром, громко рассмеялся. Его «карманный зверек» лихорадочно рылся в песке, щедро попадая в присутствующих. Тимка неоднократно пытался поймать его облезлый вытертый хвост.
– Не старайся, Углонос! – ответил Роки, – трин-амулет у моего хозяина! Ты опоздал!
– Что? Амулет у человеческого детеныша? Хромой хрюнопень! – рявкнул Углонос, в косой пасти он сжимал сухую лягушачью лапку, – тьфу! Ты жалкий белохвостый предатель! Ты служишь убогонькому человечишке! Если остальные про нас узнают, то…
– Они нас никогда не увидят, потому что не верят! – перебил его Роки, от удовольствия виляя хвостом, а я, пользуясь моментом, потихоньку подползала к Никиткиному луку, – глупый блохастый Крючконос! Я бы свернул тебе моську, но вижу кто-то меня опередил. Могу переделать тебя в Вырвихвоста или Свернишея. Хочешь? Тебя до сих пор купают от блох в гоблинской моче? Ха-ха!
– Замолчи! – рявкнул кривоносый зверек, прыгая на огромное плечо хозяина, – почему эта рыжая дылда нас видит и слышит? Ее нужно сожрать, пока она не сболтнула лишнего!
– Брось, люди не верят своим детенышам! Тем более, если они рассказывают про таких говорящих крыс, как ты!
– Эта никому не расскажет, мы позаботимся! – ответил Углонос, затем его колючие зеленые глаза уставились в мою сторону, – мы забираем мелкого. Гоблины дорого платят за человеческих детенышей. Не хнычь, рыжая, тебе все равно никто не поверит!
– И не подумаю, – ответила я, стараясь держать лук как можно уверенней, целясь то в зеленого великана, то в его питомца, – я стреляю из лука с трех лет!
В этот момент где-то в море Ник громко и подробно всех проинформировал, кому, куда и как он собирается засунуть пластиковый треугольный плавник, а заодно и ласты. Русалки одобряюще захлопали в ладоши, звонко смеясь. Аквалангист пищал что-то о своем отце и подаче заявления в суд.
– Бери мелкого, и уносим лапы! – скомандовал Углонос, нацепляя на шею сухую лягушачью лапку, – пока ее хахаль не приплыл!
Орк направился к Тимке, тот отчаянно заскулил, его рот был полон конфет. Я выстрелила, целясь в большой зеленый нос великана. Но стрела почему-то попала в его плечо, оставив лишь легкую царапину. Он громко взвыл, размахивая руками.
– Простите, я не хотела! То есть отстаньте от нас!
Но на орка ничего не действовало, он оттолкнул меня в сторону, схватив Тимку обеими руками. И тут произошло нечто странное: ребенок закашлялся, выпустив изо рта впечатляющие клубы огня. Такая «изжога» могла быть только после Никиткиных конфет. Затрещала паленая тигровая шкура, великан дико взвыл и принялся кататься по песку, пару раз треснувшись зеленым затылком о наш велосипед.
– Быстрее, тупоголовый! Хватай мальчишку! – верещал его зверек, поджав хвост, – хватай меня и бежим! Тьфу! Рыжая ведьма!
– И куда это мы собрались? – раздался грозный голос Ника, как же я была рада его видеть, – хочешь, чтобы я спустил твою шкуру, старый кошак?
Орк мигом вскочил на ноги, схватил своего Углоноса за хвост и побежал в лес на всех четырех лапах, бормоча что-то про борзых человеческих детенышей.
Никитка принялся усиленно трясти головой, забрызгивая нас, чтобы не скучали. На загорелой шее болтался мощнейший амулет из трех клыков. Доказательство его силы было прямо за спиной мальчишки: новенькая яхта валялась на боку, выброшенная на камни волнореза, вокруг нее суетились орущие перепуганные пассажиры. Аквалангист с «ластами в зубах» и плавками на голове торопился к ним, лихорадочно гребя акульим плавником.
– Вас и на пять минут оставить нельзя! – возмутился Ник, накидывая рубашку и извлекая из песка остатки своей заначки, – кто слопал мои конфеты? Все пять штук! А где мой конверт?
– Конверт? Тут к нам приходили и, – промямлила я, виновато опуская глаза вниз, – в общем, Роки сейчас все объяснит!
Тимка, пытаясь что-то сказать, выплюнул в воздух мощную струю огня. Чирока, злобно рыча, мотал головой и небрежно тыкал лапой в мою сторону.
– Копытный тролль! – ругался Ник, подскакивая ко мне, – где конверт? Что там было?
– Ничего особенного! – оправдывалась я, сочиняя на ходу согласно обстоятельствам, – что-то вроде «рыжую надо проводить домой» и «не дружить с сомнительными тиграми»! И еще – «хотите точнее, платите больше»!
Ник недовольно проворчал что-то вроде «надо было скормить обоих орку». С моря донеслись очередные ругательства и громкий плеск волн. Всеобщими усилиями яхта была спущена на воду, пассажиры быстро втащили «горе-акулу» на борт и укатили прочь, оставив после себя кучу пены и дурацких мыслей. Трое русалок со звонким хохотом отправились следом, раскачивая лодку на волнах и забрызгивая ее пассажиров.
Тимка что-то промычал, выпуская в воздух клубы огня. Его рот был полностью забит сомнительными конфетами, челюсти лихорадочно работали. Он отошел к морю и принялся что-то быстро лепить из мокрого песка, не обращая на нас никакого внимания.
– Семь галлатов, как дракон слизал! Мои последние золотые монеты! – ворчал Ник, плюхаясь на песок, очевидно, имея в виду определенную сумму денег в неизвестной и, вполне возможно, не существующей валюте, – пять конфет-искорок, одна «Болтливая дюжина» и предсказание точностью в полтора галлата!
– Ничего себе «искорки»! Тимофей! Выплюнь эту гадость! – причитала я, боясь подойти к родному брату, – как я теперь покажу его родителям? Огнетушитель не прилагался?
Тимка, фыркая искрами, подбежал к Никитке, схватил его за руки и потащил к морю. Мы с Чирокой, недоумевая, поплелись следом. На мокром песке маленькими детскими ладошками была нарисована довольно забавная картина.
– Шабаш троллей? – улыбнулся Ник, Тимка отчаянно замотал головой, – как это нет? Вот костер, вот орк глотает гоблинов! Он, кажется, горит!
Я сразу обо всем догадалась, присела на корточки и быстро подписала открытку:
«С Днем Рождения, Ник!».
– Это ты задуваешь свечи на торте! – подсказала я, – современный импрессионизм!
Тимка захлопал в ладоши, Чирока завилял хвостом.
«Может быть, если у него будут ботинки, он станет добрее?» – вертелись в моей голове простые наивные слова брата. И тут меня посетила отличная идея: попробовать первой сделать что-то светлое, доброе. Я набрала в легкие побольше воздуха и запела «С Днем Рождения тебя, Ник», как если бы мы с ним дружили с детства. Мой голос дрожал и срывался, в паузах подвывал Чирока, виляя мокрым хвостом. Ник улыбался так широко, что, должно быть, у него заболели скулы. Карие глаза, огромные от удивления, мигом потеплели.
– Зачем ты это сделала? – шепотом спросил он, рассматривая меня, словно танцующего слона, жонглирующего белками, – мне никто никогда не пел! Тем более на День Рождения!
– Мне было не сложно, – важно ответила я, Тимка закивал белобрысой головой, – следующий раз твоя очередь!
С этого момента, сама того не желая, я начала одну из самых классных и нужных игр на этой планете с невероятно простыми правилами. Нужно было по очереди удивлять друг друга потрясающими сюрпризами, скромно дополняя словами «Мне было не трудно!».
– Подарки будут завтра, – пояснила я, протягивая ему лук и стрелы, – это все, что удалось спасти. Кстати, они забрали твою сушеную лягушачью лапку. Прости!
– Досадно, но ладно, – ответил Ник, щелкая пальцем по ожерелью из клыков, – зато у меня теперь вся сила и ловкость!
Я приготовилась его обнять, если он вдруг сам напросится, но, именинник, похоже, благополучно забыл об этой части церемонии.
– Вот! – в его протянутых ладонях лежала средняя по величине ракушка, переливаясь в вечернем солнце всеми цветами радуги, – можете слопать моллюска целиком!
– Спасибо, – поблагодарила я, понимая, что совершенно не заслужила.
В этот момент Тимка быстро схватил подарок и принялся скорей его открывать: колотить круглым камнем и сердито пыхать на него огнем. Но ракушка не поддавалась, и к Тимке тут же присоединился Ник.
– Нужен костолом и тиски! – ворчал Роки, принюхиваясь и облизывая нос.
– Вы все делаете не так! – я забрала ракушку, сама не зная, что предпринять, – может, окунуть в воду?
– Горячую? – Ник саркастически задрал вверх указательный палец и осторожно положил свой подарок в волны, – напомню, чтобы ты ее не забыла!
– Учат в школе, – пробормотала я, не решаясь признаться, что вспомнила это из диснеевской русалочки, где рисованные раковины оставались открытыми только под водой.
Чирока собирался что-то возразить, но так и не успел. Мы стали свидетелями весьма странного и невероятно громкого зрелища. Перед далеким городским пляжем на всей скорости рассекала волны подозрительно знакомая белая яхта, ее неустанно сопровождали три зеленоволосые фигурки русалок. Ник тут же громко пожелал перевернуться «трухлявому корыту». Однако, дело оказалось куда интересней.
Глава 5. Час от часу не легче
вечер, суббота, 30 августа
К лодке на длинной прочной веревке был привязан надувной матрац кислотно-желтого цвета. На нем, лежа на животе, неслась весьма объемная женщина, придерживая рукой остатки пестрого купальника. Пассажирка отчаянно визжала в ультразвуковом диапазоне, руки и ноги поднимали в воздух водопады брызг. Матрац грозился вот-вот лопнуть или перевернуться.
– Лекс вылетит из школы, как тролль из эльфятника! – радостно сообщил Ник, – прокатить на батуте кузину директора! Саму мадам Танк! Это надо отметить!
– Бедненькая, верх купальника потеряла, – ответила я, – теперь у нее куча ненужных знакомых, бешеная популярность на «You Tube» и безнадежно сорванный голос!
На городском пляже музыка стала тише, все толпились у воды, тыча пальцами и громко обсуждая происходящее. Сверкали вспышки фотоаппаратов, дети катались от смеха по песку. Между ними с веселым тявканьем носилась маленькая черная собачонка, однако, так и не решилась прыгнуть воду и присоединиться к хозяйке.
– Лучше поцеловать горгулью, чем попасться на глаза этой водовозке Танк! – смеясь, продолжал Ник. – О, поверь мне! Она наказывает всех, кого видит, а кого не видит – ищет и тоже наказывает!
– Я никогда не пойду в вашу школу! – проскулил Тимофей, от ужаса глотая все звуки.
– Брось, малый! Со мной твоя сестра в безопасности!
– Тимка, ты доел конфеты? – поспешила я перевести тему, дабы предотвратить очередную психологическую травму у ребенка, – их надо было выплюнуть!
Братишка весело замотал головой, выпустив в воздух, словно факир, очередную струю огня.
Вдруг злополучная яхта попала в огромный светлый круг. На вершине высокого маяка, словно яркий глаз немого циклопа, включился главный прожектор. Ник удивленно присвистнул. Кто-то с лодки, наконец-то, додумался перерезать веревку. И теперь матрац со своей визжащей от бешенства пассажиркой оказался в центре светлого круга, раскачиваясь на волнах перед многочисленными улюлюкающими зрителями городского пляжа. Вспоминая ругательства молодости, несчастная Мадам осыпала все и вся проклятиями, самыми неприличными жестами требуя выключить «подсветку» с маяка. Вокруг нее с веселым хохотом носились русалки, раскачивая матрас и намереваясь оставить пассажирку без купальника.
– Что там делают русалки? – недоумевала я, – она же их убьет!
Читать бесплатно другие книги:
