Огненный шар Эсса Геннадий
— Потом мне позвонишь, — крикнул вслед отец.
Женя вышел из школы и сразу направился в сторону дома. Он шел, опустив голову, чтобы никто не видел его глаза. Мысли в голове путались — все было совершенно непонятно, что с ним происходит в последнее время.
Он добрался до парадной своего дома, взглянул на небо, которое снова заволокли дождевые тучи, и ему стало легко. Он глубоко вздохнул и шагнул за двери.
Женя упал на кровать, накрыл подушкой голову, и неожиданно снова его потянуло в сон.
Он немного поворочался и вскоре уснул.
Женя лежал некоторое время неподвижно, потом перевернулся на бок и будто стал проваливаться в глубокую яму, на дне которой был снова этот яркий свет.
Он сжал руками подушку, чтобы как-то удержаться, но уже летел вниз, набирая сумасшедшую скорость. Яркий свет был уже совсем близко, и он своим телом будто пронзил его, чувствуя, как этот свет обдал его своим теплом… и снова темнота. Теперь он услышал разговоры людей и топот ног. Он открыл глаза и стал осматриваться.
— Не стой на дороге, пацан, — сказал проходивший мимо матрос. — Видишь, отряд идет.
Он шарахнулся в сторону и прижался к холодной стене дома.
По улице проходили матросы в бескозырках, с пулеметными лентами на груди и винтовками со штыками.
— Эй, парень, — крикнул один из проходивших. — Присоединяйся к нашему отряду. Нам люди нужны.
Женя растерянно смотрел на проходивших мимо людей и не верил своим глазам.
Следом проехал какой-то грузовик, неизвестно какого года выпуска, с деревянными бортами и квадратной кабиной без лобового стекла.
Грузовик остановился около Жени, и скрипучая дверь открылась. Из кабины высунулся молодой человек и махнул ему рукой.
— Жан, иди к нам. Мы тебя давно ищем.
— Ты меня? — удивился Женя.
— Ты что, совсем потерялся? Садись быстрее.
Женька подбежал к машине и запрыгнул в кабину. Рядом с водителем сидел Ник.
— А ты что тут делаешь? — спросил он.
— Я… я не знаю. Сам-то как здесь? — удивился Женя.
— Представляешь, какие события. Революция скоро!
— Какая еще революция? — не понял Женя.
— Ты что, с луны свалился?
Водитель, пожилой солдат, строго посмотрел в сторону нового пассажира.
— Это Жан, — сказал Ник. — Друг мой самый лучший.
— Имена у вас какие-то странные, — заметил водитель. — Иностранцы что ли?
— Интернационалисты. Революция ведь мировая, — торжествовал Ник.
— А-а-а. Это точно, — согласился солдат.
— Ты вспомнил меня? Помнишь Ин? А Лизу свою помнишь?
Женя даже подпрыгнул. Он ударился головой о низкий потолок кабины и почесал ушибленное темя.
— Они тоже здесь?
— Да. Сейчас едем в штаб к матросам за оружием. Там нас ждут девушки.
— Ты что, революционер? — тихо прошептал Женя.
— Да, и они тоже.
— Как так получилось, что вдруг мы опять вместе?
— Ты все забыл, — сказал Ник. — Помнишь Лизу?
— Теперь вспомнил. Она ко мне как-то являлась во сне.
— Какой тебе сон? Это революция…
— Что ты заладил: революция, революция. Говори толком.
Водитель снова покосился на Женю.
— Это Лиза нас всех разыскала, и мы опять вместе. Помнишь ее тетушку, ту самую, рыжую?
— Ну.
— Лиза ее упросила, чтобы встретиться с нами.
— Так этой тетке минимум двести пятьдесят лет. Она что, еще жива?
Водитель надавил на тормоза.
— Вы о чем это, молодые люди? Глупости какие-то говорите.
— Да это мы так шутим, батя, — выкрутился Ник. — Догоняй отряд, дави на газ.
— Понимаешь, тетка ее бессмертная. Она все это и устроила, благодаря своей племяннице, — шепнул Ник на ухо Жени.
— А Лиза? Она тоже бессмертна.
— Сейчас она попала в другое время, а живет сама в своем восемнадцатом веке.
— А мы?
— А мы попали в прошлое, благодаря ей. Короче, встретились как бы в нейтральном времени. Лиза очень хотела тебя видеть. Все время только про тебя и расспрашивала.
— Ей-то сейчас сколько лет? Наверное, за двести пятьдесят?
— Вот дурак, — не выдержал Ник. — Ей шестнадцать. С тех пор как мы виделись в последний раз, прошел всего год, вот и посчитай.
— Значит, мне сейчас… — Женя задумался. — Мне сейчас минус семьдесят лет, не меньше. Я еще не родился. Даже нет моих предков.
— Ты не понимаешь. Она пришла оттуда, со своего времени, а ты — со своего, и встретились здесь, в семнадцатом году.
— Это где?
— В Петрограде.
— Нет, я так не могу, — возмутился водитель. — Вы какие-то странные люди, говорите неизвестно о чем. Выходите, я сам дальше поеду.
— А ты не слушай, — ответил Женя. — Знай свое дело, вон, баранку крути.
— Все нормально, батя, — сгладил начинающийся конфликт Ник. — Мы тут о своем фантазируем. Ты понимаешь, какие сейчас происходят тут события?
— Конечно. Революция идет. Власть рабочим и крестьянам. А другого места и времени эта старуха найти не могла?
— Вот у нее и спросишь при встрече, — занервничал Ник. — Сейчас уже подъедем. Лиза тут ни при чем — это все тетушка что-то мутит. Она хочет, чтобы все было хорошо, а получается, что постоянно нас куда-то отправляет в горячие точки. От старости, наверное, сдвинулась не в ту сторону. И вообще, какой ты для нас Женя, ты просто Жан.
— Мне надо будет привыкнуть к такому странному имени.
— Нечего и привыкать. Жан — так Жан. Лиза тебя знает под таким именем, и не морочь людям голову.
Женя пожал плечами.
— Хорошо, — согласился он. — Вроде и неплохо звучит. — Он устремил свой взгляд вперед на темную дорогу. Машину трясло по ямам, и она еле передвигалась, но успевала за отрядом матросов, которые шли впереди.
— Шеф, хоть бы фары включил. Я уже всю задницу отбил об твою лавку, — сказал Жан. — Все ямы собрал.
— Вот чудной, — возмутился солдат. — Откуда у этой ласточки фары. У нее отродясь их не было.
— Забыли поставить?
— Такие машины выпускают, — пояснил Ник. — Она немецкая.
— И какая у нее марка?
— А хрен ее знает. Просто машина и все, — сказал солдат.
— Да ведро тебе, солдат, досталось настоящее, с ручкой, — заметил Жан.
— Слушай, ты, умник, еще скажешь слово — пойдешь пешком.
Ник толкнул Жана локтем, и он успокоился.
— Куда они все так спешат? — спросил он.
— Молодой человек, ты как не от мира сего, — уже не выдержал водитель. — У тебя вопросы какие-то странные. Ты что, с другой планеты сюда упал? Где ты только его нашел, — обратился уже он к Нику.
— Это мой старый друг, — ответил Ник.
— Друзей надо выбирать по убеждению, а не по роже. Из буржуев, наверное?
— Нет… Он истинный пролетарий. Отец — пахарь, а мать… Кто у тебя мать?
— Я откуда знаю. Она ушла от нас, когда мне было года четыре, — сказал Жан, настороженно поглядывая на водителя.
— Ну, раз отец пахарь, значит, мать тоже из тех слоев населения, крестьянка, — сделал заключение Ник. — Он сын крестьянина и крестьянки.
— Да? — удивленно вскинул брови Жан. — Я и не знал.
— У тебя есть другие предложения? — спросил Ник.
— Как же так, такой взрослый и в сословиях не разбираешься? — удивился солдат. — Вот у меня в роду все служивые. И дед, и отец — все воевали и были военными по чину.
— У меня дед тоже в Великую Отечественную с фрицами воевал. Заработал орден, — похвалился Жан.
— Во заливает, — перебил его Ник и снова толкнул его в бок.
— В империалистическую, что ли, воевал? — спросил водитель.
Жан вздрогнул, поняв, что говорит совсем не те вещи, которые присущи этому времени, но в растерянности еще больше все перепутал и сказал:
— Да, в ней самой. Колчака бил, Петлюру и Гитлера тоже.
— А кто это такие?
— Скоро приедем? — спросил Ник, стараясь прекратить ненужный разговор. — Скоро будем в штабе революционных солдат и матросов? Я чувствую, что семнадцатый год будет годом суровым. — Он посмотрел на Жана. — Понимаешь, семнадцатый — революционный год, — подчеркнул он.
Жан взглянул на Ника непонимающим взглядом.
— Ты Лизу видел?
— Видел.
— Как она, не изменилась?
— Догадайся.
— Думаю, что нет.
— Конечно.
— Она знает, что я здесь?
— Она же все это устроила, благодаря своей тетушке, — с гордостью произнес Ник. — Чтобы с тобой встретиться.
Жан заерзал на жестком деревянном сидении.
— Я хотел бы ее увидеть.
— Только не расслабляйся. Это тебе не петровские времена.
Машина свернула в переулок и выехала на площадь, заполненную военными. Всюду горели костры, и солдаты сидели вокруг них и грелись.
Водитель остановил машину и протянул Нику руку.
— Может, когда и свидимся, — сказал он. — Сам знаешь, времена какие суровые. А твой друг просто чудной какой-то…
Ник улыбнулся, пожал ему тоже руку.
— А ты, молодой человек, вникай в окружающую обстановку, если не понимаешь, — сказал водитель Жану.
— Хорошо, батя, так и сделаю. А ты береги свою Антилопу. Она еще займет достойное место в музее революции.
— Иди-иди, умник, — махнул рукой водитель.
Глава 4
— Ну даешь! — облегченно вздохнул Ник, спрыгивая со ступеньки автомобиля. — Какая война, какой Петлюра и Гитлер? Ты определись, где ты сейчас. Здесь революционный Петроград и далеко не 20-е годы, а тем более не 40-е. Сейчас семнадцатый год. Усвоил?
Жан смотрел на Ника и хлопал глазами.
— Ничего не понимаю, — пожал он плечами. — Бред какой-то.
— Ты сейчас в каком классе в школе учишься?
— В десятом.
— Соображай, парень.
— Никак не могу перестроиться. Это что, мы будем делать теперь революцию?
— Мы вряд ли, а вот они — точно. С тобой только какой-нибудь переворот можно сотворить, а не революцию, — Ник кивнул в сторону отдыхающих солдат и матросов.
— Вечно куда-то нас занесет. Веди к Лизе.
Ник двинулся вперед, к большому дому, где толпился народ. Он еще раз взглянул на Жана и скривился.
— Ну и одежда у тебя. Какие в эти времена джинсы и ботасы? Ты как белая ворона. Хорошо, что ночь и на тебя не обращают внимания. А днем? Нет, тебя надо переодеть.
— А сам когда успел?
— Мы здесь уже неделю, в Петрограде, — сказал Ник. — Вот и нашел себе одежду по существующему времени. Что, думаешь, девчонки тоже в сарафанах?
— Не думаю. Но хотел бы узнать, в чем?
— Сам увидишь. Держись за мной, иначе часовой у дверей не пропустит.
Ник подошел к входу и что-то сказал солдату.
— Здрасьте, — громко поздоровался Жан. — Службу несешь? Молодец! Я с ним, — он кивнул головой в сторону друга.
Часовой недоуменно посмотрел на наглого посетителя и не сказал ни слова, пропустил обоих.
Они двинулись по длинному коридору, где тоже было полно народа.
Все куда-то торопились, толкали друг друга, заходили в кабинеты, потом выходили и снова куда-то спешили.
— Что за суета? — спросил Жан. — Как улей какой-то.
— Это штаб одного из революционных подразделений, — объяснил Ник и повел его дальше по коридору.
Они свернули за угол и остановились.
— Пришли?
— Стой здесь, я сейчас, — сказал Ник и скрылся за дверями.
Его не было несколько минут, потом вышла из кабинета девушка в черной длинной юбке и в пиджаке с красной косынкой на голове.
Она взглянула на Жана и улыбнулась.
— Ин, это ты? — удивился Жан.
— Узнал! — она обняла его, прижала к себе. — Какой ты стал красавчик, взрослый. Узнал меня?
— Кое-как, честное слово. Что с тобой революция сделала? — произнес растерянный Жан и чмокнул ее в щеку. — Просто маскарад какой-то.
— Прекрати. Здесь этого говорить нельзя, — вырвалась она из его объятий. — Так откровенно обниматься тоже нельзя. В эти времена все здороваются за руку.
— Что, совсем нельзя?
— Здесь штаб и это запрещено, — предупредила Ин. — Как я рада тебя видеть, ты не представляешь. — Она окинула его еще раз взглядом. — Я позабочусь, чтобы тебе дали нашу революционную одежду. В этой ты не похож на революционера.
— Где Лиза?
— Она вышла, сейчас подойдет. Ты ее здесь подождешь или зайдешь к нам? Узнаешь ее?
— Конечно. Еще бы я ее не узнал. Меня с ней очень многое связывает.
— Она одета так же, как и я, — предупредила Ин. — Жди ее тогда здесь, а я скоро подойду.
Ин зашла снова в кабинет, а Жан остался дожидаться Лизу в коридоре.
Он устремил свой взгляд в окно и наблюдал, как в ночи горят костры и множество солдат суетятся на улице.
Жан так задумался о своем местонахождении, что не заметил, как кто-то прошел за его спиной. Он обернулся и увидел стоящую у двери кабинета стройную женскую фигуру в красном платке. Жан спохватился, что прозевал Лизу, и, догнав девушку сзади, закрыл ладонями ей глаза.
— Угадай с трех раз, и кто это такой? — радостно сказал он.
Женская фигура замерла от неожиданности.
— Если не отгадаешь, тогда вспомни, как мне с тобой, а тебе со мной было хорошо. Ну, не оборачивайся только, вспоминай быстрее, иначе я уже не выдержу.
Девушка оказалась женщиной, когда обернулась и резко убрала со своего лица его руки.
Жан был в ужасе. Перед ним стояла худая, с прокуренным лицом, пожилая женщина и от возмущения скривила и без того страшную физиономию.
— Хамло, — проскрипела она. — Кого только революция терпит. Ничего, мы и до вас доберемся, извращенец, контрреволюционер! — она бросила на него презрительный взгляд, вошла в помещение и хлопнула перед его носом дверью.
Ошеломленный Жан не мог произнести ни слова. Он стоял как вкопанный и совершенно растерянный. Как же так он мог ошибиться? Сзади эта баба была так похожа на молодую девушку, которую он спутал с Лизой.
— Так, начало уже есть, и далеко не революционное, — прошептал он.
В следующий момент он снова вздрогнул, когда чья-то рука опустилась ему на плечо. Он обернулся… Перед ним стояла милая девушка со знакомыми чертами лица. Глаза ее светились от радости и счастья.
— Лиза, — прошептал Жан. — Лиза, это ты, или мне только снится?
— Это я, Жан! Как я тебя давно ждала, как я тебя искала в этом Петрограде.
На ней был тоже красный платок, подвязанный, как и у всех остальных женщин.
— Я глазам своим не верю. Ты не изменилась нисколько, — бормотал Жан, обнимая свою подружку.
— А ты повзрослел, — заметила Лиза и нежно провела по его щеке своей теплой ладошкой. — Я тебя никогда не забывала. С тех пор как мы расстались, ты всегда приходил ко мне во снах.
Жан стоял и млел от ее слов.
— Это не сон?
— Нет, Жан. Это не сон. — Она окинула его взглядом. — Тебя надо переодеть. В таком виде здесь не пойдет находиться.
— Ты помнишь, как меня зовут? Я от этого имени совсем отвык. Все называют меня Женькой.
— Для меня ты только Жан, — улыбнулась Лиза. — Я привыкла к твоему прекрасному имени.
— Хорошо, как знаешь, — согласился Женя. — Жан — так Жан.
Она взяла его за руку и провела в кабинет. Здесь тоже было много народа. За столами сидели солдаты и женщины в таких же красных платках, как у Лизы. У Жана закружилась голова.
— Варвара Семеновна, — громко крикнула Лиза. — Варвара Семеновна, можно вас на минутку?
К большому удивлению Жана, подошла та самая тетка, с которой он спутал Лизу, и строго посмотрела на молодого человека.
— Любезнейшая, надо этому человеку выдать революционную форму.
— Откуда он вообще взялся? — спросила Варвара Семеновна.
— Это наш человек и мой хороший друг.
— Оно и видно. Идем за мной, — скомандовала женщина и повела Жана в дальний кабинет.
Варвара Семеновна открыла большим ключом дверь и завела его внутрь.
— Больше не путай женщин, — сказала она. — Раздевайся. — Она стала подбирать из большой кучи курток и штанов подходящий для него размер.
— На вот, примерь штаны, — сказала она, взглянув на молодого человека, который стоял перед ней уже в плавках и майке. — Что на тебе за женские трусы? Где ты их взял? Из буржуйских, что ли?
— Это плавки, — объяснил Жан.
— Нормальные люди носят трусы, а не это извращение. Смотри, вон, все наружу. Ты так замерзнешь. — Она подобрала ему кальсоны и нижнюю рубашку. — Одевайся сначала в это, потом штаны. А вот тебе и куртка.
— Я и без нижнего вашего белья обойдусь, — отказался Жан.
— Нет. Как я сказала, так и делай. Мне нужны революционеры здоровые, а не с соплями по колено. Одевай быстро. Если б не Лиза, я бы тебе показала, как мне было хорошо с тобой, нахал. Это тебе просто повезло. Революция не терпит разврата и таких наглых ухаживаний. Я женщина ранимая, но могу и ответить. Теперь штаны и куртку… Где ты эти тапочки взял, нищета казанская? — она бросила в угол его ботасы и подала сапоги. — Вот теперь ты настоящий революционный боец! Можешь идти.
Жан посмотрел с большим сожалением на свои вещи, которые Варвара Семеновна швырнула в угол, помялся у двери и вышел. Там его уже ждала Лиза.
— Какой ты смешной стал! — воскликнула она.
— Что за цирк? Представляешь, она мне дала какие-то кальсоны как нижнее белье и чуть не отняла плавки. Вообще, баба какая-то сумасшедшая.
— Плавки? А это что такое?
— И ты не знаешь? Потом при случае покажу. Это что-то вроде трусов, но слишком мини.
Лиза засмеялась.
— Идем, найдем Ника и Ин, — сказала она. — Нам надо о многом еще поговорить. Ты не представляешь, как я ждала встречи с тобой.
— Ты мне, Лиза, пояснишь, как все это получилось, что мы все снова вместе?
— Конечно, — снова улыбнулась она.
На ее лице был нескрываемый восторг, что она видит опять Жана и снова находится с ним рядом. Лиза взяла его за руку и прижала ее к своей груди.
— Честно, даже не верится, что ты здесь, рядом со мной. Я, наверное, сойду с ума… Ты стал еще лучше и мил моему сердцу еще сильней, — призналась она.
— Я сам рад, но в небольшом замешательстве. Какая-то революция, люди с винтовками, эти костры кругом и плакаты. Твоя тетушка не могла подобрать нам для встречи более подходящее место? А эта одежда?.. Где мои джинсы и ботасы?
— Забудь про них. Ты в 1917 году, и сейчас осень. Тебе не холодно в этой куртке? Она должна греть тебе сердце, она пропитана революционным духом.
Читать бесплатно другие книги:
