Бот Кидрук Максим
— Что ответить?
— Что ты не Хорт.
Лаура послушно набрала:
| Нет. Я не Хорт.
| КТО ТЫ?
— Что за чертовщина? — посерьезнел Алан. — Это какая-то компьютерная программа?
— Нет, — тревожно замотала головой Лаура.
— Пусть лучше пишет Тимур, он шарит во всех этих компьютерных штучках.
Француженка не соглашалась:
— Это не программа. — Дюпре обратилась к украинцу: — Неужели ты не понимаешь, Тимур, эволюционный механизм, запрограммированный Вадимом Хортом, — это только средство. У ботов есть все возможности, но нет мотива для того, чтобы вести себя так, как они себя ведут.
— Ну и что?
— Мне кажется, что будет лучше, если переговоры будет вести Тимур, — твердо сказал Хедхантер, отстраняя психиатра от клавиатуры.
Тимур неохотно подошел к клавиатуре и набрал:
| Меня зовут Тимур. Я программист.
Прошло две минуты, и вот появилось:
| СПАСИБО ЧТО ПРИШЕЛ ТИМУР ГДЕ ХОРТ?
— Зачем им Хорт? — недружелюбно смотрел Рино.
— Похоже, я понимаю, что происходит, — сказал Тимур. — Это не программа типа «вопрос — ответ». При помощи этого передатчика Хорт смог заговорить с ботами. «Малыши» не разговаривают, но Хорт смог написать компилятор, который перекодирует импульсы в мозгу у ботов в английские слова. Вероятно, он проводил эксперименты на себе, чтобы классифицировать сигналы.
— Это что же — мы говорим с ботом?
— Типа того, — подтвердил украинец. — Я думаю, что они ищут Хорта, потому что макросы начали давать сбой. Макрос всегда требует отладки — после того, как процессор создает макрос, его редактирует программист. Константы заменяются переменными. Хорт каким-то образом автоматизировал этот процесс. Не знаю, как он этого добился, но уверен: он не смог его отладить. Это практически невозможно. Поэтому макросы ботов и дают сбой. И чем сложнее поведение бота, тем более запутанным становится код в его голове.
Затем Тимур написал:
| Хорта нет.
| ГДЕ ОН? ПУСТЬ ПРИДЕТ ХОРТ
— Настойчивый, — процедил Алан.
И тут же выскочила следующая строка:
| ПОНРАВИЛСЯ СЮРПРИЗ С ПРОТИВОГАЗАМИ?
Полуминутная пауза. Все оторопели. Первым очнулся Рино.
— Вот говнюк, — прошипел он, в голосе смешались страх, удивление и раздражение. — Что это такое? — Хедхантер помотал головой, все еще надеясь, что это какой-то розыгрыш. — Неужели они способны на такое? Неужели мы сейчас…
Лаура тронула Тимура за локоть и спокойно сказала:
— Спроси его: он один или их несколько?
— Что?
— Это не один бот.
— Я тебя не понимаю.
— Напиши: «Ты один или вас много». И вопросительный знак в конце.
Тимур написал:
| Ты один или вас много?
| ТЫ О ЧЕМ ТИМУР?
— Вот видишь, оно тебя не поняло!
— Подожди. Уточни… напиши ему: «Я о мальчиках».
— Это бред, Лаура.
— Пожалуйста, напиши!
| Я о мальчиках
| О БОТАХ? ХОРТ НАЗЫВАЛ МАЛЬЧИКОВ БОТАМИ
Психиатр задумчиво молчала. Тимур подумал и набрал:
| Да, я имел в виду ботов.
| ЧТО ЗНАЧИТ ВАС МНОГО?
Программист поморщился.
— Стой! — не дала ему заговорить Лаура. — Ни слова! Оно понимает. Спроси… это последнее… я умоляю: «Ты один из ботов или ты — группа?»
В голосе Лауры было что-то такое, что заставило Тимура подчиниться.
| Ты один из ботов или ты — группа?
Через тридцать секунд пришел ответ:
| ЭТО НЕ БОТ
НО БОТЫ ЭТО ГРУППА КОНЕЧНО ГРУППА ОНИ ВСЕ ВМЕСТЕ ВЫ ЖЕ ЭТОГО ХОТЕЛИ НЕ ТАК ЛИ?
Мужчины притихли. Каждый из присутствующих изо всех сил пытался вникнуть в то, что появилось на экране. Тимур перечитывал последние фразы, облизывая губы, но так и не улавливая сути. От напряжения на висках выступили капли пота. Парень почувствовал, как в сердце заползает вязкая неуверенность. Программист искоса взглянул на Лауру. Существо, чем бы оно ни было, понимало ее. Как ни прискорбно, но психолог понимала больше, чем он. Гораздо больше, чем все они.
— Что, черт возьми, значит — «это не бот»? — хмуря брови, побледнел Алан.
— Я жалею только о том, что Кейтаро сейчас не с нами, — произнесла Лаура. Она говорила тихо, не заботясь об акценте, осознавая, что мужчины ловят каждое ее слово.
— Если бы Джеп был жив, мы бы здесь не сидели, — хмуро заметил Емельянов.
— Японец ошибался, — медленно, как в трансе, продолжала Лаура. Тимур злился на нее: казалось, психолог нарочно растягивает слова, смакуя триумф. — Надо было с самого начала послушать меня.
Хедхантер схватил ее за плечо:
— Ты знаешь, как остановить ботов?
— Этого я пока не знаю, — медленно ответила Лаура. — Как и вы, я еще многого не понимаю. Но точно знаю, что сейчас мы разговариваем не с ботами. Хорт хотел общаться с ботами, но наткнулся на что-то другое и понял это. Поэтому он так бесстрашно бросился за ними в первые дни после побега. Надеялся найти общий язык с… с этим.
— С чем — с этим? — не отставал Хедхантер. — Что сейчас переписывается с нами?
— Помните, я говорила о коллективном бессознательном? Обо всем злом, жутком и уродливом, спрятанном глубоко в подсознании человека… многих людей. Я думаю, это оно и есть. Благодаря мозговым платам оно смогло… нет, не материализоваться, а влиять на ботов, а значит, влиять на материальный мир. Это какая-то особая форма сознания. И именно она распоряжалась ботами во время побега.
— Получается, что-то выползло из мозгов и стало… стало как кукловод… — подытожил Алан.
— Да. Но только не кукловод. Мой профессор, великий поклонник Карла Юнга, назвал бы его психосуществом.
Тимур молча думал о том, что теория Лауры о кукловоде или психосуществе не оъясняет, как боты узнавали об их планах, о газовой атаке, об альдостероне. Его размышления прервало новое сообщение:
| ТИМУР ТЫ ЗДЕСЬ? ДАВАЙ КАРТИНКИ
МНОГО ЛЮДЕЙ УМЕРЛО ИЗ-ЗА ТОГО ЧТО ХОРТ ПЕРЕСТАЛ ПОКАЗЫВАТЬ КАРТИНКИ
Украинец обливался потом. В кабинете стало нестерпимо жарко.
— Выключайте его, — большие капли пота падали со лба, — давайте перенесем этот механизм в жилой корпус. Я не могу больше здесь сидеть.
Алан потянулся и ударил по кнопке Power. Экран погас. Тихий вздох облегчения пронесся по комнате.
LXXXIV
Передатчик, монитор и клавиатуру перетащили из рабочей комнаты Хорта в большой зал корпуса «DW». Ральф Доэрнберг держался в стороне, игнорируя аппаратуру. Ему не было нужды ее разглядывать. Он, похоже, либо знал, либо догадывался о ее предназначении. Установку собрали, хотя запускать ее никто не спешил.
— Включать? — буркнул Тимур.
— Подожди, — сказала Лаура. — Оно ни разу не написало «я».
— Ну и что? — вопросительно посмотрел на нее Алан.
— Вы не понимаете… У него… у этого существа до сих пор не сформировалось самосознание. Оно называет себя так, как его называл Хорт. Оно существует для себя самого скорее как объект для нас, людей, нежели как самостоятельный субъект среди нас.
— И что это, блин, значит, умница? — вмешался Рино Хедхантер.
Лаура выглядела растерянной. Ральф приблизился к их группе и навострил уши.
— Оно — дитя…
— То есть? — вскинул брови канадец.
Дюпре повернулась к старому профессору:
— Это существо находится на уровне развития трехлетнего ребенка. Оно не осознает себя как субъекта деятельности, а следовательно — не осознает результатов своих действий. Рефлексия является базовым свойством субъекта, благодаря которому становится возможной регуляция жизнедеятельности. Из ботов вылезло много дерьма, которое накапливалось в нашем подсознании поколениями. Благодаря контакту с мозговыми платами оно с фантастической скоростью впитывает в себя информацию об окружающем мире. Поэтому способно решать задачи, которые под силу только профессорам или академикам, но… оно не понимает, не постигает этого. Оно убивает и в то же время относится к этому как ребенок, который с удовольствием сломал только что купленную в супермаркете игрушку.
— И это значит… — пробормотал Тимур, уставившись в напряженное лицо девушки.
— Это значит, — Лаура обвела всех тяжелым колючим взглядом, — что оно будет убивать дальше.
— Хорошо, что делать нам? — сменил тему разговора Алан.
— Ты имеешь в виду, должны ли мы остаться и… — Тимур не договорил.
— Да. Кейтаро мертв. Нас никто не держит. Мне плевать на Кацуро Такеду или на Штаермана. Мы можем уехать отсюда подальше.
— Но это… неправильно, — потупился Тимур.
— Ты хочешь быть правильным, но мертвым? — вспыхнул Алан.
— Нет. Просто подумай, что будет, когда боты доберутся до больших городов.
Американский инженер задумался. Ральф Доэрнберг, плотно сжав губы, молчал.
— Я не говорю о муках совести, — продолжал Тимур. — Я и сам был бы не прочь свалить. Но пройдет не одна неделя, пока чилийцы поймут, с чем имеют дело. Мы знаем, что у ботов есть альдостерон и ждать их смерти бесполезно. Погибнет масса невинных людей, прежде чем их усмирят. Я очень сомневаюсь, что Пентагон будет помогать чилийской армии консультациями. Представляете, сколько знаний боты впитают в себя за это время? Через месяц они станут практически неуязвимыми.
— Как ты предлагаешь этому помешать? — спросил Гринлон.
— Я не знаю. Что я знаю наверняка, так это то, что у нас нет выбора.
— Что?
— Во-первых, я не думаю, что оно так легко выпустит нас из пустыни, а во-вторых… у нас осталось недостаточно машин, чтобы вывезти всех за один раз. Несколько человек должны будут остаться в «NGF Lab» и ждать, пока кто-нибудь за ними вернется.
Тимур развел руками, дескать: давайте, парни, кто из вас согласится на это?
После приличной паузы Рино поднял брови и произнес:
— Украинец, когда ты так говоришь, мне хочется тебя убить. В то же время не могу не признать, что ты прав. На меня не рассчитывайте. Я мог бы остаться в лаборатории, но я не вернусь в это проклятое место. Даже не думайте!
— Вот дерьмо, — процедил американец. — Как так вышло? Мы же в ловушке…
Ральф опустил подбородок на грудь. Тимур предложил:
— У нас есть альдостерон, мы знаем, как общаться с ботами, или, по крайней мере, можем влиять на них. Мы должны попробовать поговорить с ними… убедить их… Только так мы сможем выбраться отсюда живыми.
Неизвестно, что взяло верх: чувство ответственности, боязнь оказаться среди тех, кого бросят на произвол судьбы в комплексе, или банальный страх соваться в пустыню, — но никто не стал ему возражать.
— Но не сегодня, — решительно сказала после паузы Лаура. — Я хочу все обдумать. Это чудовище, которое вылезло из их голов, может изрядно испортить нам жизнь. Мне нужно время.
В тот вечер смонтированный в главном зале передатчик так и не включили. По молчаливому согласию «свидание» с психосуществом перенесли на следующее утро.
LXXXV
Четверг, 27 августа, 23:49 (UTC –4)
Спальное крыло корпуса «DW»
Раздался стук, а точнее, грохот в дверь. Тимур не отозвался, потому что знал, что с такой силой колотить в дверь может только Рино, и уже через секунду, независимо от того, каким будет ответ, Хедхантер ввалится в комнату.
Парень не ошибся. Дверь распахнулась, и из проема вынырнула нечесаная голова южноафриканца. Едва освещенное настольной лампой лицо имело хмурый и усталый вид.
— Спишь?
— Нет.
На коленях у украинца лежала неоткрытая книга — «Конго» Майкла Крайтона. Парень никак не мог настроиться на чтение.
— Вставай, — без обиняков сказал Рино. — Есть разговор.
Тимур встал с постели и принялся молча натягивать джинсы.
— Алан связался с Пентагоном, — продолжил здоровяк.
— Зачем?
— Черт его знает. По собственной инициативе. Просил о помощи.
Украинец на минуту прекратил застегивать пуговицы на джинсах и посмотрел на Рино. Вспомнился недавний эпизод с Кацуро Такедой.
— Ты его побил, да?
— Да нет, — отмахнулся здоровяк, — не трогал я его. Просто он говорит, что на нас забили болт. Попросил позвать тебя, хочет, чтобы мы втроем все обсудили.
— О’кей.
Тимур набросил рубашку и вместе с южноафриканцем покинул спальное крыло.
Алан ждал их в комнате отдыха, прихлебывая остывший чай. Вид у него был скверный: явно сердитый, но вместе с тем обреченно-безразличный. Словно у человека, который только что проиграл в рулетку миллион баксов и раздумывает, что делать: покончить с собой или сжечь на хрен казино.
— Полчаса назад я разговаривал с каким-то козлом из Пентагона… — начал Алан, морща лоб. Морщины поползли вверх, заняв половину его лысины.
Сложив по-турецки ноги, Тимур уселся на ковре возле дивана:
— Это они вышли на нас?
— Нет. Я сам позвонил.
— Как? — удивился Тимур.
— Знаю, мы договаривались этого не делать, но я не мог не позвонить. Через интернет… Позвонил по скайпу.
Взяв сигарету, Рино закурил; струйка дыма поплыла к потолку. Тимур потер глаза:
— Что, вот так просто позвонил по скайпу в Пентагон? Бляха-муха, это как в мультике каком-то. Разве такое возможно?
— Не совсем. Я позвонил в call center, а потом уговорил соединить меня с кем-нибудь, кто в курсе насчет «NGF». Я сам не верил, хотя меня все-таки переключили на какого-то протиральщика штанов с гималайскими вершинами на погонах.
— Продолжай.
— Я начал рассказывать, кратко и, ясное дело, без упоминания имен о том, что у нас происходит. Разговор записывали, я знаю. Потом этот кретин спросил, понимаю ли я, что разговариваю по незашифрованному каналу связи и чем мне это грозит? Я, конечно, ответил, что да. У меня же не было другойвозможности дозвониться! Поэтому еще секунд двадцать пытался ему объяснить, что без вмешательства спецподразделений мы здесь долго не продержимся. Тут, видно, эта гнида получила инструкции от кого-то выше рангом, перебила меня и сказала, чтобы я больше не звонил. — Алан глотнул чаю и причмокнул. — Я попробовал, но ни один из их номеров теперь не отвечает.
— И что? — спросил Тимур.
— Штаты умывают руки. Не просто отказываются помочь, а открещиваются от нас. Мы теперь сами по себе.
Тимур нахмурился, удивляясь, какого черта Гринлон вытащил их из постели. Как будто что-то странное было в том, как поступил Пентагон.
— Я не понимаю, а ты ждал, что стоит только свистнуть, и сюда к нам на выручку, как в ваших старых долбаных вестернах, примчится кавалерия?
— Я ничего не ждал, — обиделся инженер. — Все зашло слишком далеко, проблема не решится сама по себе, а мы сами не справимся.
— У нас нет выбора… Я иду спать. — Тимур поднялся.
«Тоже мне, — думал парень по дороге в свою комнату, — нашел проблему. Нас похерили. И что? Бедняжка Алан потерял веру в американское правительство? Какое несчастье! Еще бы слезу пустил… — Тимур скрипел зубами, зная, что пересидел сонливость и вряд ли быстро уснет. — Все правительства одинаковы, Алан. Пожил бы ты в Украине. У нас там силовики всю страну имеют по три раза в день. Вот это прозрел бы…»
Тимур ошибался. Он недооценил Соединенные Штаты. «Кавалерия» уже готовилась к наступлению. Правда, в несколько другом амплуа.
LXXXVI
Пятница, 28 августа, 01:15 (UTC –5)
Пентагон
Арлингтон, Вирджиния, США
Двое военных, одетых в темно-синюю форму, шли по тускло освещенному коридору — в это время в Пентагоне работало только дежурное освещение. Лица у них были встревоженные и несколько растерянные. Обоим перевалило за пятьдесят, у каждого были прекрасные блестящие залысины. Глаза одного из них были красными и припухшими из-за преждевременно прерванного сна. Второй, похоже, вообще не ложился. Они спешили в зал совещаний.
— А я тебе говорил: эта гребаная затея до добра не доведет, — пробасил тот, который с заспанными глазами. — Предупреждала меня мама: никогда не связывайся с япошками!
— Перестань! — огрызнулся второй.
— А ты представляешь, что будет, если кто-то из них уцелеет и все разболтает прессе?
— Но не можем же мы просто так убрать их всех!
— Можем.
— Нет, не можем! Даже если Президент и министр Гарнетт дадут ход операции, как ты предлагаешь это сделать? Забросить морпехов? Вынужден тебя разочаровать: подвести авианосец водоизмещением сто тысяч тонн к берегу Чили так, чтобы этого никто не заметил, невозможно. У нас нет авианосцев-невидимок!
— Плевать! Пусть лучше тявкают о недружественных действиях и вторжении, чем подробности проекта «NGF» станут общеизвестными.
— Не забывай, исследовательский центр находится более чем в двухстах километрах от побережья. Как высаживать спецназ? Ты же не думаешь, что у чилийцев нет ПВО[96]?
— Неразрешимых проблем, Кевин, не бывает — бывают неприятные решения.
Разговор вели заместитель министра обороны США по амуниции, технологиям и логистике[97] Джеймс Форрестол и генерал ВВС[98] Кевин Чилтон, возглавлявший стратегическое командование (USSTRATCOM). Форрестол был за силовое решение проблемы.
Дойдя до нужного кабинета, Джеймс без стука открыл дверь:
— Господа министры, генералы, доброй ночи!
Присутствующие невпопад ответили на приветствие.
— Мы не опоздали?
— Нет. Я как раз готовился начать. Садитесь.
В огромном кабинете без окон собрались почти два десятка высших офицеров армии США. Вдоль длинного, немного старомодного стола в высоких кожаных креслах сидели начальник Южного командования (USSOUTHCOM) генерал ВВС Дуглас Фрейзер, командующий специальными операциями (USSOCOM) адмирал ВМС Эрик Олсон, начальник военно-морских операций адмирал Гарри Роугхед, командующий Тихоокеанским флотом США (USPACFLT) адмирал Патрик Уолш, замначальника штаба ВВС генерал Керрол Чандлер, командир боевого авиационного командования генерал Вильям Фрейзер, командующий ВВС Тихоокеанского района генерал Гарри Норт и другие. Отдельной группой с правой стороны стола расположились представители Глобального ударного командования[99] ВВС во главе с действующим командиром генерал-лейтенантом Фрэнком Клотцем. Во главе стола сидел министр обороны США Леон Гарнетт.
Пробежавшись глазами по тем, кого среди ночи выдернули на совещание, Чилтон упал духом. Это конец. Конец всему. Проблему будут не решать, а устранять. Патрик Уолш, Дуглас Фрейзер, Гарри Норт не были задействованы в проекте. До сегодняшней ночи они не знали о его существовании. Никто их не вызывал бы, если бы «NGF Lab» не собирались сровнять с землей.
— Вы ознакомились с сообщением Гринлона? — глянул исподлобья министр.
— Да, — подтвердил Форрестол.
— Я только что приказал аннулировать его паспорт, банковские счета и номер социального страхования. Отныне его просто не существует.
— А остальные?
— Половина коллектива, насколько я понял, уже мертва. В том числе и мистер Кейтаро Рока. Об остальных мы должны «позаботиться». — Министр обвел тяжелым взглядом всех присутствующих и договорил: — Президент дал добро на операцию.
Форрестол вздохнул с облегчением.
— Другими словами, он дал добро на применение военной силы на территории Чили? — уточнил адмирал Уолш.
— Да. Вы все правильно поняли, адмирал.
— Может, будет лучше, если сначала мы все же попытаться помочь японцам, сэр? — несмело подал голос Кевин. — Не хочется так просто ставить крест на таком проекте.
— Это исключено, генерал. За десять лет Министерство обороны вбухало в «NGF» сорок миллиардов. Это больше, чем мы потратили на разработку «Рапторов». И это слишком.
— Ведь демонстрация ботов в Атакаме, на которой мы были, прошла успешно.
— Да, замечательный эксперимент, — иронически отозвался министр Гарнетт. — Вот только не помню, чтобы нас кто-то предупреждал, что боты могут стать неконтролируемыми и сбежать. Эти тупорылые целый месяц не могут их поймать! — неожиданно заорал он.
— Снова деньги на ветер, — донесся тихий вздох с противоположного конца стола.
— Что поделаешь? — взял себя в руки министр. — Половина промышленности еле держится на плаву, финансовый рынок тоже на ладан дышит. Никто не выделит нам еще полмиллиарда на спасение проекта. Мы не можем в такое время вытащить пятьсот миллионов из бюджета, ничего не объясняя налогоплательщикам. Мы должны закрыть проект.
— Но, сэр, мы не можем закрыть проект, — стиснул кулаки Кевин Чилтон. — Это не автомобильный завод, который можно просто остановить… Там чрезвычайная ситуация… Есть жертвы.
— Сколько?
— По предварительным оценкам 200 — 300 человек. В основном чилийские крестьяне.
Леон Гарнетт поправил очки. Его лицо было бледным, брови нахмуренными, но в глазах полыхал безжалостный огонь:
— Повторяю для деревянных и для тех, кто просто не понял: мистер Кейтаро Рока и его подчиненные на протяжении последних десяти лет проводили эксперименты на детях, пытаясь вырастить бойцов нового поколения. Сейчас ситуация вышла из-под контроля и не похоже, что когда-нибудь нормализуется. Поскольку эксперименты проводились при финансовой поддержке США, я не должен вам объяснять, что будет, если информация об этом проекте и… хм… о том, какие именно опыты проходили в Атакаме, просочится в прессу. «Уотергейт» покажется нам ничтожной интрижкой. Поэтому лаборатории, а также все, кто имел какое-либо отношение к проекту «NGF» и не находится сейчас здесь, должны быть ликвидированы. Причем ликвидированы без шума и свидетелей. — Гарнетт откинулся на спинку кресла. — А теперь я хочу, чтобы вы рассказали мне, как мы это сделаем.
Слово взял генерал Дуглас Фрейзер:
— Сухопутная операция недопустима. Мы не высадимся в Атакаме, не уведомив власти Чилийской республики. А они обязательно потребуют объяснений…
— Что вы предлагаете, генерал?
— Нанести точечный ракетный удар.
— Отклоняю сразу. Это неприемлемо так же, как и наземная операция.
— А если…
— Прекратите! — крикнул министр. — Чили — суверенное государство. Тем более — наш союзник.
— Баллистическая ракета не обязательно должна нести ядерный заряд — я это имел в виду. Мы можем использовать другие взрывчатые вещества.
Вмешался Джеймс Форрестол:
— Там пять зданий, расположенных близко друг к другу. Ракета может отклониться и не попасть. Если заряд будет иметь недостаточную мощность, придется производить повторные залпы. В конце концов, мы разрушим только комплекс, а люди могут спастись. И тогда они точно все расскажут. Кроме того, русские засекут запуск. Не могут не засечь. Они же потом рты порвут, горланя на весь мир об американской угрозе и о том, как мы плюем на международные договоренности.
— О’кей, ясно.
— Единственный способ — это скрытая ночная авиабомбардировка.
Тяжелый стратегический стелс-бомбардировщик «B-2 Spirit»
— Здесь есть проблема, — с сомнением покачал головой генерал Клотц, который чувствовал, что, скорее всего, именно ему поручат непосредственное планирование и проведение операции. — Чили слишком далеко от аэродрома Уайтмен, где базируются наши бомбардировщики-невидимки «B-2»[100]. До Атакамы оттуда 7800 километров. Это гораздо больше, чем боевой радиус полета «B-2». После того как мы закрыли авиабазу в Панаме, туда не так просто добраться.
— У нас что, закончились самолеты-заправщики? — удивленно поднял брови Гарнетт.
Читать бесплатно другие книги:
