Записки фаворитки Его Высочества Куно Ольга

Глава 16

Разоблачение

Кирилл подергал клювом мой рукав и отступил в сторонку, глядя мне в лицо вопросительным взглядом. Я нахмурилась, силясь перенестись сознанием обратно в оранжерею.

– Что? Ах да, Кирилл, ты хочешь орех. – Я немного разжала кулак, вытащила второй рукой один из орехов и протянула ворону. Тот аккуратно принял лакомство в клюв. – Ты все правильно сделал, тебе полагается… Стоп! – Я тряхнула головой, наконец-то возвращаясь в реальность. – Ты же ошибся. Тебе никакой орех не полагается! А ну-ка отдай!

Последние слова были сказаны только для проформы. Ну да, кто же так запросто расстанется с орехом? Кирилл, не будь дурак, уже отлетел подальше и, не выпуская из клюва добытый хитростью трофей, уселся на ветку эвкалипта. Достаточно высокую, чтобы я его там не достала.

Надо было бы разозлиться, но я порадовалась. Такой обман – признак весьма впечатляющего интеллекта. Ворон должен был заметить, что Говорящая невнимательна, попросить орех, вести себя при этом так, будто речь идет о заслуженной награде за труд, а затем быстро ретироваться – прежде, чем я соображу, в чем дело.

Я махнула рукой, предварительно показав Кириллу кулак. Определенно сегодня не самый продуктивный мой день. Что и немудрено, учитывая, каким было пробуждение, не говоря уже про предшествовавшую ему ночь… Что-то в моей жизни менялось, менялось безвозвратно, и я пока не знала, радоваться этому или, пока не поздно, бежать за тридевять земель. Волны эйфории сменялись приливами паники, и это море эмоций ощутимо штормило. Интересно, ощущает ли Рауль хотя бы легкое покачивание или в его водах царит полный штиль?

И правда ли это, что вчера ночью я перешла с ним на «ты»? Господи, сделай так, чтобы мне это только приснилось!

Лоб покрыла испарина, и захотелось пить. Утолив жажду несколькими глотками воды, я подхватила шаль и решительно зашагала к выходу. Мне совершенно необходим холодный, отрезвляющий свежий воздух. И за этим лекарством я незамедлительно направилась в сад.

Первый же порыв осеннего ветра позволил мне почувствовать себя лучше. Вместе с кислородом приходили относительное успокоение и уверенность в своих силах, а в мыслях потихоньку наводился порядок. Я пошла по тропинке, умышленно шурша редкими попадавшимися на пути листьями, которые не успел еще смести садовник.

Когда я проходила мимо беседки, уловила доносившиеся оттуда знакомые голоса. Похоже, это уже становится традицией. Юджин о чем-то разговаривал с Мейбл. Подойдя поближе, я услышала, что камеристка плачет. Судя по интонациям, Юджин пытался ее успокоить. Судя по последовавшим всхлипам, безуспешно. Да, кажется, это и вправду традиция…

Увиденная в беседке картина была вполне ожидаемой: сотрясающиеся плечи Мейбл (лицо девушка прятала в ладонях) и склонившийся над ней Юджин. Парень положил ей руку на плечо и продолжал что-то негромко говорить, но камеристка явно не слушала, полностью поглощенная рыданиями.

– Что случилось? – спросила я. – Снова привидение?

Если так, то, может быть, сейчас мне удастся узнать что-то новое? Вдруг эта случайная встреча поможет мне наконец разобраться с не желающей решаться головоломкой?

Но нет, Мейбл отчаянно замотала головой, а Юджин со вздохом отозвался:

– Если бы привидение! Это было бы куда как лучше.

– Что может быть хуже привидения? – изумилась я, припоминая, в каком состоянии была Мейбл, когда Юджин привел ее в оранжерею.

– Да этот… трубадур.

Последнее слово Юджин сказал так, будто сплюнул.

– А что с ним? – нахмурилась я. Не получив ответа, я перевела взгляд на Мейбл: – Он что, тебя обидел? Что он сделал?!

– Да ничего он не сделал, – поморщился Юджин, видя, что в условиях отсутствия информации я уже готова выдумать бог знает что. – Считай, что именно в этом вся проблема.

– Ах вот что! – облегченно выдохнула я. – Ну разве это повод плакать? Это повод переходить к решительным мерам. Затащить мужика в постель – дело нехитрое. – Я умышленно проигнорировала тот возмущенный взгляд, которым в этот момент одарил меня помощник секретаря. – Хочешь, я свожу тебя к Аманде? Ты и так хорошенькая, а она сделает из тебя и вовсе принцессу!

Видимо, комплимент пришелся некстати, потому что при этих словах Мейбл разрыдалась пуще прежнего.

– Да не в этом дело! – Было очевидно, что Юджин раздражен, только неясно, на кого именно он злился. То ли на Мейбл – за то, что уже битый час приходилось ее успокаивать, то ли на меня, говорящую девушке неправильные вещи, то ли на себя самого – за то, что оказался втянут в разговоры о женских сердечных делах. – Она видела его с другой женщиной, потому и плачет.

– Ну и что тут такого? – рассмеялась я. – Мейбл, вы же с ним даже не знакомы! Чего ты от него хочешь? Он же мужик, семьей не обремененный, никакими обязательствами не связанный. Конечно, он будет затаскивать в койку все, что движется. Мужики все такие.

– Эй, слушай, может, ты помолчишь? – прошипел Юджин, оттаскивая меня за рукав.

– Не мешай мне ее успокаивать! – возмутилась я.

– А меня, значит, нервировать можно!

– Ее душевное равновесие сейчас важнее!

От спора нас оторвал голос камеристки.

– Ты не понимаешь! – Впервые за это время Мейбл сказала что-то членораздельное. – Если бы он был с женщиной, это было бы не важно.

– Он что, был с мужчиной? – поразилась я. Надо же, а так с первого взгляда и не скажешь!

– Да нет же! – воскликнула Мейбл, размазывая слезы по лицу.

– Не с женщиной и не с мужчиной? С кем же тогда? Неужели с животным?!

– Вот у тебя одни только животные на уме! – мстительно отозвался Юджин. – Она имеет в виду: важно не то, что он был с женщиной, а то, с какой именно.

– Какая разница, с какой именно? – Теперь, когда окончательно выяснилось, что ориентация у трубадура для Мейбл самая что ни на есть подходящая, я и вовсе не видела никакой проблемы. – Возьми да и отбей!

Мейбл зашлась в новом приступе рыданий и опять спрятала лицо в ладонях. Определенно сегодня я раз за разом говорю что-то не то. Понять бы только почему.

– Можно ей сказать? – неожиданно мягко для своего раздраженного состояния спросил Юджин у Мейбл.

Та кивнула, не отрывая рук от лица.

– Что у вас за секреты такие? – нахмурилась я.

– Он был с принцессой, – просто сказал Юджин. – Они любовники, и, кажется, уже не первый день. Вчера Мейбл сама провела его к Мелинде. Через черный ход, по потайному коридору. И только когда вышла встречать мужчину, как велела принцесса, тогда и узнала, что это именно он.

Я захлопала глазами, переваривая эту новость. Принцесса и трубадур, надо же!

– Да, отбивать его, пожалуй, не стоит, – ошарашенно пробормотала я. – Голова на плечах куда дороже.

Так вот к кому отправлялась Мелинда, переодевшись в белое платье! Если, конечно, она тогда не солгала. Теперь становится понятно, почему она внезапно изменила свое отношение к нашему с Раулем мнимому роману и поддержала меня тогда на приеме. Собственная влюбленность в мужчину из низшего сословия резко сделала ее взгляды более демократичными. Должно быть, она познакомилась с ним после представления, которое артисты давали за несколько дней до этого… Вот оно! Артисты! Ну конечно, как же это сразу не пришло мне в голову???

Я торопливо подошла к Мейбл и погладила ее по плечу:

– Не переживай. – Что еще тут можно сказать? – Ты можешь утешаться тем, что принцесса – единственная женщина, с которой невозможно конкурировать. Мы даже не знаем, нравится ли она ему или он просто встречается с ней потому, что наследнице престола невозможно перечить.

Не так чтобы я сама верила в то, что говорила. Возможно, о большой любви речь и не шла, но Мелинда весьма хороша собой, а то, что она принцесса, несомненно добавляло ее образу романтичности. Дальнейшее – вопрос характера трубадура. В целом такие сопутствующие обстоятельства, как наличие у дамы сердца сказочных богатств, большинство мужчин тоже не сочли бы за недостаток.

Юджин посмотрел на меня как-то неоднозначно, должно быть, пытался понять, не к моим ли отношениям с принцем относятся произнесенные мною слова. Разубеждать его времени не было.

– Оставайся с ней! – строго сказала я, вытянув вперед указательный палец правой руки.

И побежала по тропинке обратно во дворец.

Бродячий театр расположился в самом центре города, поближе к главной площади, поэтому идти туда было совсем недалеко, буквально минут семь. Откинув полотняный полог, я ступила внутрь и обратилась к бледной, худенькой девушке, примостившейся в уголке за шитьем:

– Добрый день, я разыскиваю вашего трубадура. Он здесь?

Мне показалось, что девушка бросила на меня слегка испуганный взгляд, прежде чем, приподнявшись со своего места, крикнуть:

– Камиль! К тебе пришли.

Подхватив шитье, она выскользнула наружу, а в импровизированное помещение между тем вошел уже знакомый мне трубадур.

– День добрый, Говорящая. – Все та же смешинка во взгляде дерзких голубых глаз. – Чем обязан такой чести?

– Ты меня знаешь? – удивилась я.

– Кто же не знает королевскую Говорящую?

На его губах играла усмешка, впрочем, кажется, вполне безобидная.

Да, хорошая у нас подобралась компания. Любовница принца и любовник принцессы. Фаворит и фаворитка. Пожалуй, на такой почве не грех и подружиться. Но у меня были другие планы.

– Я пришла, чтобы задать тебе один вопрос.

Я шла по дворцу быстрым широким шагом. Нетерпение клокотало в груди, отдаваясь легким покалыванием в кончиках пальцев. До разгадки оставалось полшага. По сути, я уже понимала, что произошло, не хватало только подтверждения и пары мелких деталей. Я прошла в покои принца и обнаружила вездесущего Джона на страже у входа в кабинет. Телохранитель стоял с одной стороны от двери; с другой стороны к стене примостился еще один охранник. Завидев меня, Джон шагнул в мою сторону.

– Госпожа Говорящая. – Он склонил голову.

На этот раз его поведение уже не выбило меня из колеи. Захотел вдруг поиграть в почтительность – пожалуйста, мне не жалко.

– Его высочество в кабинете? – спросила я.

– Да. У него важное совещание с советниками и генералами. Желаете войти?

– А что, если я скажу «да», ты меня пропустишь? – поинтересовалась я.

– Приказано по умолчанию пропускать вас в любое помещение во дворце в любое время суток.

Признаться, я слегка опешила. В любое помещение в любое время? Включая, стало быть, личные покои принца, сокровищницу и места проведения важных совещаний? Такими полномочиями, кроме главы государства, обычно не обладал никто, даже королева…

– Нет, на совещание я не пойду, – покачала головой я. У любой наглости должны быть свои пределы. – Если я напишу принцу записку, ты сможешь ее передать?

– Конечно.

Джон сделал знак дежурившему поблизости лакею. Тот мигом принес бумагу, перо и чернильницу и предупредительно пододвинул для меня стул. Я села и быстро написала несколько строк. Немного помахала листком, ожидая, пока чернила чуть-чуть подсохнут, затем сложила его пополам и протянула Джону. Тот принял послание и, осторожно приоткрыв дверь, вошел в кабинет. Я осталась ждать снаружи.

– Ну что? – спросила я, когда телохранитель вернулся, уже без листка.

– Он очень рассердился, – обеспокоенно сказал Джон.

– Конечно, он рассердился, – отозвалась я. Интересно, кто на его месте не рассердился бы? – Он выполнит мою просьбу?

– Сказал, что выполнит.

– Отлично. А с тобой не так плохо иметь дело, когда ты не даешь советов по поводу одежды! – подмигнула я и поспешила к выходу.

Я думала, Джон не сразу даже поймет, о чем я говорю, но успела заметить, как он покраснел. Видимо, принц успел промыть ему мозги по этому поводу. На мой взгляд, проще сменить телохранителя, чем учить его манерам, но Раулю виднее, какими людьми себя окружать. Надо признать, этот парень действительно предан своему господину.

Вот теперь следовало отправиться к Аманде. Во-первых, подготовиться к приближающемуся приему, а во-вторых, поболтать. Если кто-то во дворце и сочетал знание сплетен со здравым смыслом, то это именно Аманда и ее девочки. А мне как раз надо выяснить кое-что из современной истории дворцовой жизни.

Спустившись на два лестничных пролета, я заметила на площадке Юджина. Помощник секретаря стоял возле узкого зарешеченного окна и барабанил пальцами по стеклу. Вид у него был совсем невеселый.

Разгадать причину плохого настроения Юджина, в сущности, нетрудно. Мейбл повезло: ей есть кому поплакаться в плечо. При этом она воспринимала постоянное присутствие Юджина как нечто само собой разумеющееся. Делилась с ним подробностями своей сердечной драмы, даже не задумываясь о том, что именно удерживает юношу подле нее. Забывая о том, что каким бы «своим» и понимающим Юджин ни был, он, как ни крути, не подружка, а все-таки мужчина. И если Мейбл бежала со своими проблемами к Юджину, кому мог, в свою очередь, поплакаться он? Но даже если бы и было кому, мужчин с самого детства приучают никогда этого не делать.

Я тихонько постучала парня по плечу. Он повернулся ко мне вполоборота и сделал приветственный знак рукой, не отвлекаясь от собственных мыслей.

– Любые проблемы рано или поздно разрешаются, – сочувственно сказала я. – Особенно в том, что касается мужчин и женщин. Вот только наперед знать ничего нельзя. Так что лучше просто предоставить событиям идти своим чередом.

– Ты-то откуда знаешь, что лучше? – отмахнулся Юджин.

Не слишком вежливо, конечно, но наши взаимоотношения были достаточно близкими, чтобы он мог себе это позволить.

– Знаю, – грустно заверила я его. И, уже поставив ногу на первую ступеньку, добавила: – Левое.

– Что – левое? – не понял он.

– На левом плече.

Больше не оборачиваясь, я продолжила спускаться вниз по лестнице.

На прием я прибыла без опозданий, чтобы не упустить ничего важного. Прием – это вообще-то громко сказано. В данном случае это было вполне стандартное собрание придворных в одной из дворцовых зал, призванное не дать местной знати чрезмерно заскучать. Ну, вдруг сплетни и интриги займут у кого-нибудь недостаточно много времени. К тому же посплетничать можно и на приеме. Кто с кем перешептывался, кто во что одет – словом, масса тем для высокоинтеллектуального разговора.

Тем не менее сегодняшний вечер скуки не сулил, поэтому я испытала немалое облегчение, увидев, что Рауль появился в сопровождении Рональда и Тони. Убийца находится сейчас поблизости и вполне может совершить еще одну попытку, прежде чем настанет время для разоблачения. Так что на всякий случай следовало быть во всеоружии.

До того как подойти к принцу, я еще раз оглядела залу. Многие уже были здесь. Ридз с Робертом, Мелинда со своими фрейлинами, советники, несколько человек из охраны принца, участвовавшие в недавнем совещании генералы… Этот прием важен именно потому, что здесь присутствовали все, кто имел прямое и косвенное отношение к истории с покушениями. И даже если бы выяснилось, что я ошиблась с личностью убийцы, вероятнее всего, подлинного преступника удалось бы вычислить на месте.

О, а вот и трубадур. Именно в этом заключалась моя просьба к принцу, изложенная в переданной через Джона записке. Я попросила Рауля распорядиться, чтобы трубадура позвали на этот прием. Артист стоял сейчас в стороне – ясное дело, не станут же общаться с ним на равных здешние придворные, – в ожидании своего часа. Я махнула Камилю рукой, и он ответил мне кивком.

Присутствие трубадура, разумеется, не ускользнуло от внимания Мелинды. Принцесса держалась хорошо, но была бела как снег, а взгляд ее становился то испуганным, то ненавидящим. Последнее – когда он был обращен в мою сторону. К Камилю она не приближалась, и трубадур тоже вел себя так, словно до Мелинды ему дела не больше, чем до остальных присутствующих. Ну что ж, артист – он на то и артист, а уж члены королевских фамилий играют порой так виртуозно, что дадут фору любому представителю актерской братии.

– Я выполнил твою просьбу, – холодно сказал Рауль, когда его сопровождающие почтительно удалились, оставив нас вдвоем. – Какого дьявола это было нужно? Или ты просто решила испытать пределы моего терпения?

– Пределы вашего терпения я испытала, когда впервые заявилась в вашу опочивальню, – тихо отозвалась я. – Ваше терпение заканчивается не так быстро, как вы это преподносите.

– Зато лучше тебе не увидеть, что бывает, когда оно заканчивается, – отрезал принц. – Для чего он здесь нужен?

– Он действительно нужен, – примирительно сказала я. – Если бы я собиралась крутить с ним шашни, вполне могла бы заняться этим в каком-нибудь более подходящем месте.

– Тогда что ты задумала?

– Хочу поставить точку в истории с привидением. У меня на руках почти все карты, не хватает только одной.

– Ты знаешь, кто это?

– Думаю, что знаю. Но прежде чем выдвигать обвинение, я должна это проверить. Именно поэтому без трубадура сегодня не обойтись. Хорошо, что вы привели с собой Тони. Будьте предельно осторожны, ничего не ешьте и не пейте без ее участия. Это уже ненадолго. Сегодня я намерена заработать своего дельфина.

– Может быть, все-таки сойдемся на черепашке в коробочке? – взмолился принц.

– Тогда я не скажу вам, кто убийца, – пригрозила я.

– Скажешь, куда ты денешься, – беззаботно отозвался Рауль.

– Ладно, скажу, но это будет нечестно.

– Я думаю, мы с тобой договоримся.

Заиграла тихая музыка; лакеи принялись обходить гостей с подносами, уставленными напитками. Оглядевшись и увидев в зале интересовавшую меня персону, я направилась к трубадуру, пробираясь между обсуждающими что-то придворными. По дороге я почти нос к носу столкнулась с Мелиндой. Глаза принцессы метали молнии. Я отвела взгляд и поспешно прошла мимо, не готовая вступать в противоборство с такой ненавистью.

– Ее следовало предупредить, – сказал Камиль, когда я наконец до него добралась.

– Нет, не следовало, – возразила я. – Но скоро она в любом случае все узнает. Итак?

– Да, – подтвердил он. – Я видел. Это она.

– Отлично, – кивнула я, проследив его взгляд.

После этого я вернулась назад к принцу.

Мой план заключался в том, чтобы подождать, пока прием закончится, и лишь тогда взять «привидение», не привлекая излишнего внимания. Однако принцесса внезапно заявила, что у нее разыгралась мигрень и она намерена удалиться к себе. И, не откладывая в долгий ящик, зашагала к двери. Фрейлины последовали за ней. Надо было либо рисковать, допуская отсрочку, либо поспешить. Я медлила, но, видя, что «привидение» вот-вот ускользнет, все-таки решилась преградить ему дорогу.

– Рыжие волосы идут вам гораздо больше, чем светлые, Отилия, – сказала я, выступая фрейлине навстречу.

Мелинда, уже почти достигшая двери, остановилась и обернулась. Отилия молчала, только смотрела на меня с такой жгучей ненавистью, что та казалась почти материальной. Ну что ж, мне сегодня не привыкать. Издержки выполняемого задания.

– Что за чушь ты несешь? – фыркнула Эльвира. – У Отилии никогда не было светлых волос.

– Не хотелось бы вступать с вами в спор, Эльвира, но – были, – возразила я. – Точнее сказать, бывают. Иначе как бы она могла ходить по дворцу, изображая привидение?

– Отилия? – изумленно спросила принцесса, подходя поближе.

– Какая ерунда! – воскликнула Эльвира, оглядываясь на остальных придворных дам. – Эту психованную давно надо сдать в приют для умалишенных, там ей самое место! С чего она взяла, что кто-то мог…

– Эльвира, помолчи. – Голос Рауля прозвучал, как обычно, негромко, но разом прервал все прочие разговоры. – Говори.

Последние слова были обращены ко мне. Я прекрасно видела: принц совсем не доволен тем, что сейчас услышал. Что ж, оно и немудрено.

– Сейчас и здесь? – на всякий случай уточнила я.

– Сейчас и здесь, – жестко повторил он, глядя при этом не на меня, а на по-прежнему молчащую Отилию.