Верность джиннии Шахразада

Мехмет удивился, услышав в ее голосе странные ноты — похоже, девушка очень волновалась. Да и тон мэтра Гуайомэра был удивительно торжественным.

— Надеюсь, вы поймете, почему мы должны потребовать от вас клятвы молчания, шейх Мехмет, бей Мейт. То, что вы увидите, — это священная тайна. Продолжим, когда вы вернетесь.

Мехмет кивнул, сбитый с толку загадочными словами хозяина острова, но готовый следовать установленным правилам.

Сдерживая любопытство, он покорно вышел из комнаты вслед за Марджаной, которая повела его в другой конец замка и вниз, в старую часть подземелья. Здесь она огромным старинным ключом открыла замок крепкой дубовой двери и ввела Мехмета в темное затхлое помещение. Зажгла лампу, открыла еще более тяжелую дверь и плотно прикрыла за собой. Перед ними протянулся широкий наклонный проход, уходящий, должно быть, в самые глубины горы. Тянуло холодом, пахло сыростью и солью: похоже, море было не так далеко. Еще несколько минут — и они оказались в пещере, где плескалась темная вода.

— Подземное озеро? — спросил Мехмет.

Марджана кивнула, отвязывая первую из трех шлюпок, пришвартованных у короткого деревянного причала.

— Здесь самый настоящий лабиринт из пересекающихся ходов и коридоров. Они соединяют целую анфиладу пещер и гротов.

Мехмет оглядел пещеру, по стенам которой росли узкие сталагмиты, сверкающие в свете лампы, а с потолка спускались длинные призрачно-белые сталактиты. Черные отверстия — это, несомненно, коридоры в скальном теле, о которых упоминала Марджана, узкие лазы, ведущие в различных направлениях и превращающие подземелье в настоящий лабиринт.

Марджана повесила фонарь на носу шлюпки и подождала, пока сядет Мехмет, прежде чем присоединиться к нему.

— Прости, но придется завязать тебе глаза, — извинилась она.

— Неужели вы все еще мне не доверяете?

— Скоро ты сам все поймешь. Но прежде ты должен поклясться честью, что никогда и ни при каких обстоятельствах не откроешь увиденного в этих пещерах.

Она никогда еще не выглядела такой серьезной.

— Клянусь, — торжественно сказал он, позволяя завязать себе глаза плотной льняной лентой.

Прошло несколько долгих минут. Торжественную тишину нарушал лишь плеск воды у кромки весла. Наконец Мехмет почувствовал, что лодка остановилась. Воздух был уже свежее, и эхо казалось странно гулким. Мехмет слышал, как вода мягко бьется о стены, а вдалеке волны тихо шепчут, накатывая на берег.

— Можешь снять повязку, — разрешила Марджана.

Мехмет повиновался. Оказалось, что они находятся посреди огромного озера, в большой природной впадине. Пламя масляного фонаря едва рассеивало густую тьму огромной сводчатой пещеры. При виде такого великолепия у Мехмета гулко забилось сердце. Фантастические формы и фигуры окружали их. Гигантские колонны и арки поднимались со дна озера и исчезали в темноте высокого изогнутого потолка. Даже в рассеянном свете было видно, что эти невероятные создания природы переливались всеми цветами радуги, от чистого хрустально-белого до серого, по которому вились тонкие нити карминно-красного и лимонно-желтого.

— Аллах великий… — пробормотал он благоговейно. — Должно быть, где-то здесь и ждет нас ваша тайна.

Марджана отрицательно покачала головой.

— Нет, но ты должен был увидеть все это. — Девушка снова взялась за весла, направляя лодочку к дальней стене, прорезанной впадинами и углублениями.

Вода озера переливалась, как черный атлас. Мехмет во все глаза разглядывал великолепное зрелище, разворачивающееся перед ним по мере того, как свет фонаря скользил и играл по стенам в призрачном танце. Немного погодя он понял, что Марджана направляется к высокому коридору, из которого пробивалось слабое свечение. Проход был таким узким, что едва вмещал маленькую лодку.

Постепенно свечение становилось все ярче. Когда же они выплыли из тоннеля, ослепительный блеск ударил по глазам, застав Мехмета врасплох. Вдоль стен крохотными солнцами пылали факелы. Эта пещера была гораздо меньше, размером примерно с грот Марджаны, но необыкновенная торжественность этого места просто била в глаза. А посередине озерца царило то, что заставило сердце Мехмета биться с перебоями.

Вода заканчивалась у каменного карниза. В двадцати локтях от него шел ряд грубо вырубленных в камне ступенек, ведущих к черному, отливающему металлическим блеском камню. Из чуть изогнутой чаши камня вырастал огонь — пляшущее чуть синеватое холодное пламя высотой почти в локоть. Оно плясало в чаше, даря стенам и воде колдовские краски.

Мехмет от неожиданности задохнулся. Пламя жило своей жизнью, но не пугало. Шейх ощутил силу, которая исходила от этого странного места — сила эта возвышала и угнетала, убивая волю и возвеличивая непознанные грани мира.

— Что это? — пробормотал он, заикаясь.

— Это и есть наша тайна.

Она привязала шлюпку к кольцу, вплавленному в камень, и вышла, после чего отступила в сторону, позволяя Мехмету первому подняться по ступеням.

На какой-то момент, когда пламя факелов почти погасло и мир погрузился в полутьму, Мехмета охватило странное ощущение — ощущение покоя… наполненного необычайной энергией.

— Аллах всесильный и всевидящий… — прошептал он.

— Ты тоже это почувствовал. — В голосе Марджаны звучала сдержанная радость.

— Что это?..

— Это ожившая легенда, мой шейх. Это Огонь жизни, некогда великим Прометеем украденный у всесильных эллинских богов…

— Это же просто сказка… Давняя легенда. Миф, которому не может быть места в нашем холодном мире.

Потрясенный, ошеломленный, Мехмет пытался осмотреться, но пляшущий огонь властно притягивал его взор.

— Но кто его нашел? Когда?

— Это долгая история. Лучше, если ты выслушаешь меня сидя.

По обе стороны от чаши высились гранитные плиты, образуя природные скамьи. К удивлению Мехмета, камни были ощутимо теплыми — должно быть, Огонь жизни дарил им крохи своего тепла.

— Мой шейх, — голос Марджаны звенел, — эту тайну некогда подарили роду человеческому боги. И боги же открыли избранным путь к этому месту. Среди тех, кто некогда проложил человеку дорогу в глубины этих пещер, был ифрит Меймаз…

— Ифрит…

Невольно голос Мехмета выдал разочарование. Настоящему чуду поклонялись умалишенные…

— Удержись от скоропалительных выводов, достойнейший. Да, ифрит. Сын огненного народа, первый из них, кто увидел в людях не глупую игрушку, а равных себе, пусть и смертных. Ифрит, который отказался от своего народа, дабы даровать человечеству огонь самой жизни.

— Это же сказки, девочка. Сказки для детей…

— Нет, мой шейх, это правда. Ибо ничто лучше сказок не защитит тайну от посягательства недостойных. Этот живой огонь перед тобой. И перед тобой одна из дочерей огненного народа, которая, подобно почившему в битвах Меймазу, посвятила свою жизнь роду человеческому.

О да, этого Мехмет ожидал меньше всего. Должно быть, он толком и не понял слов Марджаны. И тогда девушка почувствовала, что словами убедить его не сможет.

«Ну что ж, мой повелитель… Пришел твой черед покориться моей силе…»

Девушка молча шагнула вперед. И пошла по воздуху так, как перед этим шла по каменным ступеням — легко и уверенно.

Сказать, что Мехмет прирос к месту — значит не сказать ничего. Теперь он не сводил с Марджаны глаз, даже пляшущее пламя Огня жизни его не могло отвлечь.

Марджана дошла до стены, отломила кусочек сталактита и вернулась обратно. Девушка видела, как отражаются в водах подземного озерца она и камешек в ее руке.

— Теперь ты веришь мне, мой шейх?

Мехмет едва слышал ее голос. Но девушке наскучили глупые чудеса (да и сил, следует признаться, они отнимали немало — ведь за отказ от своего племени Марджана заплатила и отказом почти от всех умений, которыми была наделена любая джинния). Опустившись на теплый камень рядом с Мехметом, она продолжила свой рассказ:

— Ифрит Меймаз нашел среди людей тех, кто поверил ему, поверил в его возвышенные цели. Так и появился орден «шеду» — стражей, которые избрали себе возвышенные цели: защищать добро и уничтожать зло. Так они стали тайным обществом защитников.

По спине Мехмета прошел озноб. Картина, нарисованная Марджаной, поразила его настолько, что он долго молчал, прежде чем ответить:

— Если в твоей истории есть хоть малая доля истины, все это происходило тысячу лет назад. Неужели все это время Огонь жизни был здесь?

— Это было не тысячу, а тысячи лет назад. И все это время, мой друг, Огонь был здесь, под ногами у ничего не подозревающих людей, — кивнула Марджана.

— А «стражи»? А «Черная Стража»?

— История ордена стерлась из памяти людей столетия назад. Лишь немногим дано было хранить ее. Сейчас хранит традиции «шеду» мэтр Гуайомэр, выходец из туманного Альбиона.

Однако Мехмета, похоже, волновала не история «стражей», а то, что она, его любимая, «его ангел-хранитель», оказалась вовсе не человеком.

— Но ты, Марджана, — Мехмет не решился положить руку девушке на плечо, — ты же… ифрит, верно?

Девушка рассмеялась:

— Нет, мой шейх, я джинния. Отец мой, всесильный царь джиннов Димирьят, сурово наказал меня за то, что я избрала путь служения «шеду» — он лишил меня почти всех колдовских сил. Да, я могу ходить по воздуху, но недолго и недалеко. Да, я могу слышать других на расстоянии. Но не тогда, когда мне противостоят колдовские чары. Могу, но…

В голосе девушки звучала боль. Однако слова ее, похоже, были настоящим бальзамом для разума Мехмета.

— И я, мой друг, не бессмертна, увы. Хотя могу врачевать страждущих, ты видел это и сам.

На лице Мехмета расцветала робкая улыбка. И Марджана поняла, что он принял мир таким, каким раньше и представить себе не мог.

— То, что ты колдунья, я знал всегда, — проговорил шейх с ощутимым облегчением. — И, значит, вы, «стражи», ворожите во имя справедливости?

Марджана рассмеялась:

— Мы не ворожим, глупец. Да и сил таких у нас нет. Обычные люди, которые твердо знают, что могут помочь там, где правит тирания…

— Отчего же вы тогда не уничтожите войны? — с горечью в голосе спросил Мехмет.

— Оттого, что мы просто люди, мой шейх. И потому можем лишь уменьшить зло, творимое тиранами и деспотами, восстановить справедливость там, где ее попирают особенно жестоко. То, что в силах человеческих, пусть и ведомых высшими соображениями.

— Но почему вы так рьяно храните эту тайну?

— Думаю, нам бы все равно никто не поверил. Тайна нужна и для того, чтобы действовать быстро, ведь нас немного, а цели более чем велики. Вот поэтому мы стараемся не обнаружить себя.

Некоторое время Мехмет молчал. Марджане показалось, что он пытается для себя выстроить некую понятную ему линию. Вот лицо шейха посветлело — решение было найдено.

— И теперь орденом управляет мэтр Гуайомэр?

— Да. Главенство над «стражами» передавалось из поколения в поколение, как и наша тайна. Наш мэтр Гуайомэр — глава нынешнего ордена. Решает, какие задания следует выполнить и кого из «шеду» послать.

— Но как он узнает, какое задание стоит выполнить?

— Иногда приходят просьбы о помощи от правителей разных стран, иногда — от простых людей. Мэтр Гуайомэр определяет, насколько велика степень риска.

Впервые с момента появления в пещере Мехмет невольно улыбнулся.

— Твои друзья не показались мне людьми, которые боятся рисковать. Недаром сначала я подумал, что вы настоящие мятежники или искатели легкой наживы.

— Да, мы не боимся опасности, это правда. И разумеется, ценим отвагу. Не всегда придерживаемся правил. Но мы хотим иметь хотя бы небольшой шанс на успех. Все «стражи» клянутся оберегать невинных и защищать правое дело, и ни у кого из нас нет желания стать мучениками. Глупо было бы вставать на защиту любого дела, каким бы оно ни было справедливым или достойным, если все закончится нашей гибелью. Тогда орден уже давно перестал бы существовать…

Это замечание заставило Мехмета задуматься над тем, кто именно принадлежит к ордену «стражей».

— Орден, должно быть, весьма велик?

— Дюжина или полторы «шеду» живут на Эгрипосе, несколько дюжин — среди тех, кто правит странами мира по обе стороны Атлантики. По традиции сыновья каждой правящей семьи в каждом поколении служат ордену, как, впрочем, и дочери. У всех наших членов различная история — есть среди нас и ссыльные, авантюристы, бывшие жертвы преследования… Мы не делаем различий, граф ли он франкский, виконт альбионский или пастух чинийский…

Мехмет усмехнулся:

— Виконт… Ты, наверное, говоришь о Кроме…

— Конечно, — улыбнулась Марджана. — Он служит посланником уже третий год. А «шеду» приняли его в свои ряды два года назад.

— Мудро…

— Да, мудро. Кром — один из наших лучших лазутчиков.

— А Аякс-Странник?

— Он был наемником, несколько лет назад прекрасно показал себя в деле. В перевоплощении никто не может сравниться с ним.

— А Сантос Ферра? Веселый трактирщик…

— Он был необычайно хитрым контрабандистом, оказавшим неоценимую помощь «стражам». Поэтому его пригласили вступить в орден.

Мехмет удивленно покачал головой:

— Ты сказала, что дочери тоже могут служить ордену?

— Да, это так.

— И твоя подруга Карима среди вас?

— Нет, Кара была моей наставницей… Она последовала за мной сюда… А здесь, на Эгрипосе, нашла свою любовь, вышла замуж. И была счастлива, пока ее муж не предстал перед Аллахом всесильным. Теперь она одна… И со всеми нами. Хотя «шеду» она не стала.

— Так она тоже джинния? — Мехмету почти удалось смириться с мыслью, что его любимая… не совсем человек.

— И да, и нет… Мы лишены почти всего, что могут дети огненного народа, хотя иногда наши силы служат нам… и ордену, конечно.

— Но ваши задания, должно быть, требуют огромных денег.

— Да, это верно, — кивнула Марджана. — Нам нужны быстроходные суда, кони, оружие, деньги на взятки и выкуп… Иногда мы платим местным проводникам и наемникам. Много лет назад нам повезло найти затонувшую Непобедимую армаду с немалым грузом золота. А до того, рассказывают, «шеду» подняли флот великого Искендера Двурогого, затонувший у закатного берега Либии… Сокровища глупых атлантов тоже найдены и ждут своей очереди… Иногда мы получаем пожертвования от богатых людей, которые просто слышали истории о наших подвигах и хотят поддержать наше дело. Неудивительно, что наши деяния стали легендой — о нас рассказывают шепотом, как о сказочных персонажах.

Мехмет поднялся с каменной скамьи. Марджана говорила о чудесах так, словно то были обыденные вещи. Но он не мог поверить в это. Не мог, пока сам не почувствует удивительной силы Огня жизни.

То, что он в этом огне может просто исчезнуть, отчего-то не пришло Мехмету в голову. Он сделал несколько неуверенных шагов и протянул руку к пламени. Марджана молчала.

Шейху показалось, что он коснулся теплого шелка — не опаляющее, а согревающее и утешающее было в этом странном негаснущем пламени. На миг Мехмет ощутил себя всем вокруг — девушкой, нетопырем, притаившимся в темном углу, филином Адонисом в ветвях старого дуба, стареющим рыцарем в оружейной комнате замка… И ощущение это было столь всепоглощающим, столь полным, что тихий вздох вырвался из его груди.

Теперь он верил — верил каждому слову Марджаны, ибо это было правдой. И верил тому, что судьба не зря привела его на остров — пусть через душевные муки. Что именно таким было его предназначение — ступить на камни у подножия Огня жизни и стать «стражем-шеду» во имя того, чтобы огонь этот горел всегда.

— Мехмет… — Марджана помедлила и со спокойной убежденностью добавила: — Мы хотим, чтобы ты был с нами.

Мехмет отвернулся от Огня и растерянно провел рукой по волосам. Да, он знал это. Видел свое предназначение, но все еще боялся, что оно, его служение, может стать повторением худших кошмаров.

— Я не должен дать ответ прямо сейчас, так?

— Не должен. Мы знаем, что такое решение принять совсем не просто.

Мехмет сухо усмехнулся:

— Пожалуй, ты права. Ты просишь меня защищать ваше дело. Посвятить свою жизнь «стражам».

— Да. Но мы считаем службу в ордене своим призванием. А ты сам сказал, что мечтал найти цель своей жизни.

— Это было давно. До войны.

Марджана промолчала.

— Я польщен твоей верой в меня, — выговорил наконец Мехмет. — Это большая честь. Но мне нужно время, чтобы принять столь важное решение. Позволь мне сначала вызволить твою подругу.

— Да будет так.

Девушке очень хотелось продолжить разговор, но у нее хватило ума и воли сдержаться. По крайней мере, Мехмет не сразу отказался. Успев столько узнать о его прошлом, она легко могла представить, какое усилие ему придется сделать только для того, чтобы участвовать в спасательной экспедиции.

Мехмет был заблудившимся воином. Странствующим рыцарем, приговорившим себя к ссылке. Она сердцем чувствовала, что из него выйдет истинный «страж», но то, чего хотела она, и то, с чем ему приходилось жить, — вещи очень разные.

Для того чтобы посвятить себя делу «стражей», он должен сначала примириться со своими демонами. А Марджана вовсе не была уверена, что это случится.

Так или иначе, это его будущее, и решать ему. Она не имеет права подталкивать его к этому решению. И может только надеяться, что в конце концов он присоединится к ним по собственной воле.

Свиток пятнадцатый

Два дня спустя Мехмет натянул поводья у ворот замка Гуайомэр, окидывая взглядом грозную крепость. Залитый солнцем замок отливал золотистым цветом и по какой-то прихоти природы казался почти бесплотным.

Впрочем, вряд ли это игра воображения. Услышав поразительную историю «стражей» и увидев Огонь жизни, он теперь был более склонен верить в магию, которой обладает остров. И нисколько не сомневался в чарах своей возлюбленной.

С той ночи они с Марджаной не виделись. Доктор Бадр-ад-Дин захворал, и теперь все заботы о его пациентах легли на плечи девушки. Однако Мехмет надеялся, что сегодня увидит ее: ведь мэтр призвал всех именно для того, чтобы решить, как и когда экспедиция отправится в Танис, чтобы спасти ханым Кариму.

Марджана действительно ждала в кабинете мэтра Гуайомэра вместе с Фарухом и Аяксом-Странником, Девушка выглядела немного усталой: очевидно, сказывалась ежедневная нелегкая работа. Но, судя по мягкой улыбке, она была рада видеть Мехмета. К тому времени как собрались остальные «стражи», ее улыбка погасла, а лицо стало хмурым и сосредоточенным: тревога за подругу не отпускала девушку.

— Пока нет других известий, будем считать, что ханым Карима содержится в крепости. — Мэтр Гуайомэр решил не тратить время на предисловия.

Мехмет продолжил мысль мэтра:

— И, значит, первое, что нам надо, — найти пути проникновения в эту крепость. Вторая задача — благополучно вывести оттуда ханым Кариму. Третья же — всем вам без потерь покинуть Танис.

С простыми словами Мехмета никто не спорил — все обстояло именно так. Шейх, ободренный этим единодушным молчанием, продолжил:

— Нам надо, чтобы план был как можно проще; если что-то пойдет не так, нужно быть готовым быстро перестроиться. Кроме того: план отступления должен быть продуман столь же тщательно. И еще — следует хорошо понять, какие трудности нас ожидают.

Столпившись вокруг стола, «стражи» разглядывали карту Таниса. Один из «стражей», хорошо знавший страну, описал местность к юго-восходу как чрезвычайно опасную. Два мучительных дня путешествия по бесплодной пустыне, потом несколько предательских горных перевалов. И только после такого странствия впереди покажется крепость главы племени. Кроме того, незнакомые обычаи и культура чужой страны еще больше усложнят их задачу — туареги считались отчаянными и свирепыми воинами, не ценящими ни собственной жизни, ни жизни врагов.

— Пытаться взять штурмом крепость будет самоубийством, — проговорил наконец Мехмет. — Поэтому нужно придумать подходящую уловку, чтобы туда проникнуть.

— Но не проще ли, — спросил Фарух, — выкупить Кариму у ее нынешнего хозяина?

Мэтр Гуайомэр покачал головой:

— Нет, не проще… Так мы добьемся одного: почтенную ханым спрячут так, что ее уже не найдешь. Думаю, шейх придумал что-то куда более простое.

Мехмет кивнул:

— Подкуп. Надо всего лишь подкупить того, кто сможет впустить нас в крепость.

— Но чего может желать кровожадный воин столь сильно, чтобы распахнуть ворота? — удивилась Марджана.

— Оружие! — Аякс выразительно пожал плечами. — На свете не найдется туарега, который не заплатил бы целого состояния за новенький мушкет!

— Значит, мы пошлем кого-то продавать оружие, — размышлял Фарух. — Но кого? Влада?

— Нет, Влада нельзя, — покачал головой Странник. — Он слишком хорошо известен в Танисе, ему не поверят. Нужен совершенно незнакомый человек.

— Этим человеком буду я, — спокойно проговорил Мехмет.

— Но нужна веская причина, чтобы просить встречи у главы племени.

— Может, назваться охотником, которому не терпится загнать самого опасного зверя?

— Льва?

— Горы вокруг Таниса — главное место обитания львов, и там действительно много охотников, — согласился Фарух, не понаслышке знавший о полуночных берегах Африки.

— Но что будет после того, как вы войдете в крепость? — спросил мэтр. — Мужчине не пробраться в гарем властителя.

— Но могу пробраться я! — заявила Марджана. — Это я должна найти Кариму и понять, как лучше вытащить ее оттуда.

Встретив ее взгляд, Мехмет нерешительно кивнул. Ему страшно было подумать о том, какому риску подвергается Марджана, но она единственная, кто может это сделать.

— Полагаю, тебе стоит назваться моей рабыней.

— Рабыней? — ахнула Марджана, вскинув брови.

— Это вполне правдоподобно и объясняет твое присутствие. Как еще женщина может оказаться в компании охотников? Правда, придется взять несколько уроков покорности.

Опаловые глаза на мгновение загорелись, а на губах заиграла невольная улыбка.

— Думаете, кто-то поверит столь очевидному притворству?

Мехмет сдержанно улыбнулся в ответ.

— А какая роль предназначена мне? — вмешался Аякс.

Мехмет усилием воли заставил себя вернуться к беседе:

— Вы будете отвлекать хозяина крепости во время нашего отхода. Возможно, придется взорвать несколько пороховых зарядов, чтобы отвлечь преследователей.

— То есть если придется пробиваться силой?

— Да.

Мэтр Гуайомэр поморщился:

— Единственное преступление главы в том, что он купил рабыню. Не думаю, что за это надо лишить его жизни.

— Это верно, — кивнул Мехмет. — Крепость наверняка хорошо охраняется. Если найти способ обезвредить стражу…

— Сонное зелье в вине, — предложил Ферра.

— Туареги не пьют вина, — вмешался Фарух, — хотя любят инжирную водку. Они следуют шариату и свято блюдут запреты.

— Тогда можно подбавить зелье в воду или еду.

— Марджана, — спросил мэтр Гуайомэр, — можете ли вы сделать снотворное, которое не причинит особого вреда?

— Разумеется, смогу.

— Если к тому же мы сумеем вывести из строя их лошадей, — добавил Мехмет, — погони вообще не будет.

— В таком случае я назовусь вашим грумом, — предложил Ферра. — И смогу пробраться в конюшни.

— Разумно, — кивнул Странник.

— Пожалуй, этот план сработает. Значит, шейх Мейт — охотник на львов, а Марджана и Ферра — его слуги.

— А я немедленно отправлю письмо Крому, чтобы он начал покупать лошадей, палатки и прочее разнообразное снаряжение для богатого охотника, — объявил Фарух.

— А я позабочусь о мушкетах и порохе, — пообещал Аякс.

Морщины на лбу мэтра Гуайомэра разгладились. На губах появилась одобрительная улыбка. Мехмет оглядел собравшихся: да, эти люди всегда готовы выступить в поход. В глазах Марджаны сияла надежда.

— Значит, договорились, — торжественно объявил мэтр Гуайомэр. — Остается только точно узнать, где находится ханым Карима.

Заходящее солнце превратило поверхность озера в бронзовое зеркало. Мехмет любовался необычным цветом воды. Он подобрал камешек и бросил на середину озера, наблюдая, как медленно расходятся пламенеющие круги. Слабая улыбка появилась на его губах при мысли о том, что он бросает камешки, а не ножи. Только сейчас он сообразил, что уже давно не брался за нож Анвара.

Впервые за долгое-долгое время он сумел заметить окружающую его красоту. Чувствовал, как душа, онемевшая после многих лет войны, потихоньку возвращается к жизни, как тянущая боль внутри постепенно проходит. Ночные кошмары тоже почти исчезли. Только однажды он проснулся с криком и в поту, сопротивляясь сомкнувшейся над ним темноте, но все продолжалось не так долго, как в прошлом. А когда он закрыл глаза, Марджана взяла его руку и повела прочь с поля битвы.

Мехмет отвел глаза от водопада и взглянул на небо. Солнце почти зашло, на остров опускались сумерки.

С ветки дуба донесся тихий крик совы. На этот раз Мехмет не вздрогнул — он привык к тому, что сейчас только сова составляла ему компанию.

Мехмет оглянулся и сочувственно кивнул:

— Ты тоже скучаешь, Адонис, верно?

Когда сова снова заухала, словно в ответ, Мехмет подхватил еще один камешек и швырнул в воду, наблюдая, как кольца расплываются по темнеющей поверхности.

Марджана появилась только в полночь, усталая, но довольная.

— Голодна? — спросил он, привлекая ее к себе.

— Да, но слишком измучена, чтобы есть.

Изнемогая от нежности, Мехмет обнял ее. Он хотел немедленно стать частью ее и быть с ней до тех пор, пока оба не потеряют головы от наслаждения. Но решительно отбросил крамольные мысли и просто поцеловал девушку.

— Ничего, сейчас моя очередь заботиться о тебе.

Он уложил ее на постель среди подушек и стал кормить, пока она не утолила голод, после чего раздел, оставив на ней одну сорочку, и распустил волосы.

К удивлению девушки, он не попытался ласкать ее и только накрыл их обоих одеялом: октябрьская ночь была довольно прохладной. А когда стал массировать сведенные напряжением мышцы плеч и рук, она благодарно вздохнула.

— Ты слишком много работаешь, — пробормотал Мехмет, растирая ее спину.

Марджана едва не застонала от удовольствия и облегчения.

— Ничего не поделать. Доктор Бадр-ад-Дин слишком слаб, чтобы встать с постели, — произнесла она, позволив пальцам Мехмета творить волшебство. — Возможно, с моей стороны это крайне эгоистично, но я надеюсь, он скоро поправится. Не могу же я покинуть Эгрипос, пока он болен!

— Боишься, что не сможешь участвовать в спасении Каримы?

— Да. Но и оставлять остров без доктора нельзя.

— Думаю, вам нужен новый доктор на место старика Бадр-ад-Дина.

— Да, он слабеет с каждым годом. И все же трудно будет заманить сюда другого столь же знающего врача.

— Думаю, моя краса, что ты ошибаешься, но об этом мы подумаем попозже. А сейчас тебе нужно поспать.

Проведя губами по ее волосам, он обнял ее, прижал к себе спиной, баюкая в объятиях. Марджана молча наслаждалась их близостью. Она расслабилась и стала слушать биение его сердца. Наслаждаться силой рук, взявших ее в кольцо. Впитывать в себя эту силу, утешение, которое он дарит ей. Как давно никто не заботился о ней, не ухаживал, как давно она не чувствовала, что кто-то охраняет ее, готов защитить, когда она слишком устанет, чтобы сражаться дальше.

Его нежность заставляла ее почувствовать себя слабой, уязвимой и опекаемой. Прикосновение губ к волосам было таким легким, что у Марджаны перехватило горло. Ах, если бы Мехмет вечно держал ее вот так… и она чувствовала бы себя в покое и безопасности…

Когда Марджана проснулась, в грот уже проникли лучи солнца.

Значит, это не сон! Мехмет по-прежнему прижимает ее к себе; одна рука запуталась в непокорной гриве волос, сердце стучит в унисон с ее сердцем, а тело жаждет мига обладания.

Страницы: «« « ... 678910111213 » »»