Музыкальный приворот. По ту сторону отражения Джейн Анна

Я внимательно вгляделась в черно-белое изображение серьезного, симпатичного короткостриженого мужчины в темном элегантном костюме и с галстуком, перекинутым за плечо.

– «Взрослый шик». Интересный, но он для меня сильно уж взрослый…

Около получаса Нинка предлагала мне все новые и новые варианты, и я все отказывалась и отказывалась от них, что подругу сильно раздражало.

– Ну, кто тебе нравится? – не выдержала она. – Ты так придираешься, будто за одного из этих перцев замуж собралась выходить.

– Они все какие-то странные. Неживые.

– Это ты странная! – взорвалась Нинка. – Этот, видите ли, на Тарзана похож, у этого бородка, у того волосы слишком длинные, у другого слишком короткие! Третий страшен, четвертый стар, пятый молод, у шестого глаза на вылупку, седьмой на бабу похож, восьмой одевается криво и косо, девятый похож на извращенца!

– Я такого не говорила! – возмутилась я такой наглой клевете, ведь все просмотренные мною парни действительно были симпатичными и милыми, просто меня что-то не устраивало в них, а может быть, я искала кого-то, похожего на Кея или Антона, не находила и искала дальше и дальше? – Просто они все слишком…

– Слишком? – наклонила голову в сторону подруга.

– Слишком не подходят мне.

– Значит, так, – с угрозой в голосе сказала Нина, глядя мне в глаза, – или ты сейчас в течение минуты выбираешь парня, или я сделаю это сама. Будешь коротать время со знойным мачо.

Я злобно посмотрела на лучшую подругу – если она сейчас выберет кого-то, то мне он точно не понравится, слишком у нас с ней вкусы разные. Поэтому я торопливо стала пролистывать портфолио молодых людей и буквально через минуту все же сделала выбор, все еще сомневаясь в его правильности.

– Вот, – ткнула я пальцем в монитор, – давай его. У него хотя бы внешность не высокомерная.

– Блондинчик, – хищно присмотрелась к парню Журавль, – я бы его не выбрала – слишком наивно выглядит. И вообще, я предпочитаю брюнетов. Кей – единственный прекрасный блонди-бой.

– Келла, наверное, брюнетом может считаться, да? – спросила я тут же.

– Отстань от меня с ним, – мигом надулась Нина.

– Нет, у него же темные волосы натуральные, да? – приспичило мне узнать.

– Балда. Какая тебе разница-то?

– Интересно. Слушай, а как его настоящее имя? – вдруг захотелось мне узнать о барабанщике группы «На краю» побольше.

– Имя? – вдруг спросила Ниночка в растерянности, и ее пальцы замерли над клавиатурой. – Не знаю.

– Как это? – поразилась я. Они же вроде как встречаются, неужели Нинке ни разу в голову не пришла мысль узнать настоящее имя синеволосого? Даже я теперь знаю, как зовут господина Кея – Кирилл.

– Вот так, – отрезала тут же подруга, – зачем мне его имя? Буду звать, как другие зовут. Не обрыбится.

– Обрыбится? – повторила я новое словечко. – Это еще что значит?

– Тебе не понять. Да, Катька, – вдруг подняла указательный палец верх Нинка, – все же запомни: я люблю только одного блондина на этой скучной земле – Кея.

Теперь пришла моя очередь закатывать глаза. Что за идея фикс?

– Вот только этого блондинчика я хочу себе. Жаль-жаль-жаль, что его нет в этом каталоге. Я бы заказала его навечно.

– Нин, по-моему, ты его не любишь. А хочешь заполучить в свои сети.

– А разве это не то же самое, что любить? – удивила меня вопросом подруга.

– Да как бы нет.

– Ладно, как бы не будем отвлекаться. Катька, значит, ты выбираешь этого светленького? О’кей, о’кей, я не буду менять твой выбор, хотя, конечно, я бы выбрала куда лучшего кандидата, чем ты, потому что у тебя, Катя, вкуса ровно столько, сколько у вороны.

– Добрая ты, – поджала я губы.

– Какая есть, – примиряюще улыбнулась эта сумасбродка. – Ладно, посмотрим анкетку твоего новоявленного принца.

– А здесь еще и анкеты есть? – удивилась я и уставилась в монитор, чтобы прочесть следующее:

«Изысканность и Элегантность»

Имя: Влад.

Возраст: 24 года.

Рост: 185 см.

Вес: 77 кг.

Цвет волос: блондин.

Цвет глаз: светло-карие.

Знак зодиака: Рак.

Образование: высшее историческое образование, отделение истории и теории искусства.

Увлечения: фотография, литература 18-го столетия, бильярд.

Знание языков: английский, французский.

Характер: нордический.

– Что еще за дебильный интеллигент? – недовольно спросила Нинка, читая это вместе со мной. – Даже фото у него нет, где он с обнаженным торсом. Фу, глупый образ, мне брутальные типы нравятся больше.

– Например, Келла, – попыталась вновь съязвить я, и, кажется, это у меня получилось.

– Ну, может быть, – убрала длинную светлую прядь за ухо подруга, – по крайней мере я буду уверена, что рыло может за меня кому-нибудь врезать.

– Что рыло уже и не раз делало, – не преминула заметить я.

– Вот именно. А этот парниша весь такой интеллигентный и спокойный. Мальчик-куколка.

– А что плохого, что парень такой? – не выдержала я, наблюдая, как Нинка щелкает на надпись «Сделать заказ». Мне сразу же вспомнился Антон. Его характер мне невероятно нравился. Кстати, надо будет все-таки как-нибудь попытаться сообщить Нинке, что мне нравится бывший ее поклонник. Нечестно получается, что я скрываю это от нее. Вот только избавлюсь от проблем с Кеем и расскажу.

– Все плохо. Парень должен быть ярким, как звезда. Вот, к примеру, Кей, – начала рассуждать Нинка, вводя между делом особенный код для заказа, полученный ею от старшей сестры, чтобы выбрать время и способ оплаты. Слава Богу, на сегодня этот нордический Влад занят не был. – Кей – яркий. Он светится.

– Радиоактивный, что ли? – не удержалась я вновь. – Облучился?

– Сама ты радиоактивная. Я тебе в метафорическом смысле говорю. Но куда уж тебе понять. Вот скажи, ты видела Кейчика на концерте?

– Видела, – вспомнила я бешеную «стену смерти» и сумасшедших поклонников, врезающихся друг в друга под грохот тяжелой музыки.

– Помнишь эту атмосферу адреналина, бешенства? – почему-то серьезно начала говорить Нинка, глядя куда-то в окно. – Только такой яркий, реально яркий человек, как Кей, мог создать такое. Его фанаты готовы были пойти за ним куда угодно. Катя, это ведь нереально круто!

– Сочинять такую музыку? – имела в виду я умение Кея придумывать действительно стоящую музыку. Я слышала, как он играл и как пел – и мне это действительно нравилось.

– Иметь такую власть над людьми! – стукнула кулаком по столу Нинка. – Когда попадаешь в атмосферу, царящую на его концертах, то чувствуешь себя замогильно! Нет, вообще ничего, кроме музыки, не чувствуешь! Делаешь, что он скажет, слушаешь его, подчиняешься его голосу. Кать, он мой идеал – он и Кезон из «Красных Лордов». Когда-нибудь я попаду на их концерт.

– У тебя взгляд сумасшедший, – сказала я ей в ответ и тяжело вздохнула. Что и говорить – у нас разные мнения не только касательно парней, но и предназначения творческой личности. Нет, я не говорю, что мое мнение правильно, а Нинка не права – просто мы расходимся во вкусах, и все.

– Нормальный. Ладно, подружка, сейчас я дооформлю заказ и пойдем дальше. Наше путешествие долгое, времени пара часов, к сожалению. Кстати, как тебе остальные члены группы? По-моему, все, кроме моего рыла синильного, адекватные, да? Арин именно такой, каким я его себе представляла. Братики – милые парни, особенно Рэн, да? Черт, им «Виза» для оплаты подойдет? Хм, понатыкали всякого дерьма… У меня нет времени со всем этим разбираться. Нам надо ехать.

Сначала я не придала внимания ее словам о том, что нам с ней надо куда-то ехать, и только тогда, когда Нинка заявила, что сегодня мне надо немного изменить образ, я задумалась. К этому времени мы уже вышли из интернет-кафе под восхищенный взгляд паренька-оператора, который никак не мог оторваться от созерцания Нининой фигуры.

– Что ты имеешь в виду под словами «поменять образ»? – осторожно спросила я ее.

– Это значит, нормально одеться и классно нанести макияж, чтобы выглядеть даже не на сто процентов, а на все двести. Кстати, обычно ты с трудом дотягиваешь до шестидесяти из твоего стопроцентного потенциала. И не надо на меня так смотреть. Это все потому, что ты не хочешь всегда классно выглядеть и модно одеваться. А вовсе не потому, что страшненькая.

– Значит, теперь я страшненькая? – исподлобья посмотрела я на подругу.

– Дура, что ли? Я же тебе русским языком сказала, что нет. Ты привлекательная, и у тебя есть изюминка, а если ты будешь следовать моим советам и следить за собой так, как это тебе скажу я, то станешь настоящей красавицей.

– И кто же меня сделает настоящей красавицей? Ты?

– Имиджмейкер, – отвечала мне подруга.

– И где ты его возьмешь? – спросила я, одновременно вспоминая, что надо бы мне написать смс Антону о том, чтобы перенести нашу встречу. А мне так хотелось с ним встретиться…

– Сложно сказать. – К моему удивлению, Журавль отнеслась к моему вопросу серьезно. – Знать бы раньше, я бы отвела тебя к классному спецу – к нему весь город в очереди стоит по неделям.

– Не надо меня никуда отводить, – заартачилась я тут же.

– Эх, мой любимый стилист-имиджмейкер в отпуске, – вздохнула подруга, – к кому же тебя отвести?

– Меня не надо никуда отводить, – тут же отказалась я, незаметно от Нинки набирая сообщение на телефоне. Надеюсь, Антоша не обидится на меня… Милый, прости. Но я хочу это сделать.

– Цыц, – шикнула на меня подруга. – Так-так, салон «Глория»? Нет, они мне разонравились. «Эквилибриум»? М-м-м, без записи предварительной даже я тебя туда не проведу. «Вторая Нефертити»? Точно такая же ситуация… – Нинка задумчиво перечисляла самые известные салоны красоты и дизайна в нашем городе, услуги в которых были недешевым удовольствием.

– Перестань, я просто оденусь во что-нибудь вечернее. В выпускное платье, например.

– Тебе надо очень хорошо выглядеть, дорогая моя Катенька, – наставительно сказала подруга.

– В смысле?

– В смысле, – тоненьким голоском передразнила она меня, – там тебе не собрание бомжей около помойки будет, а настоящая крутая пати золотой молодежи нашего городишки.

– Ну и что?

– Тысяча тараканов! – непонятно к чему воскликнула Нинка. – И к кому тебя отправить?

– Да отстань ты. Что за глупая затея? Может, мы все же отменим этот… заказ парня?

Но никто меня даже не слушал – белокурая голова подруги была занята другими мыслями.

– Мать всех дизайнеров! У тебя ведь дома свой собственный стилист есть! – вдруг закричала Нинка, а я чуть не подпрыгнула от ее вопля.

– Кто? Леша? – я чуть не поперхнулась. – Не-е-е, Нина, ты думаешь, он согласится со мной что-то сделать? Нет-нет-нет и еще раз нет. Да ни за что в жизни.

– Согласится, никуда не денется, а вкус у него есть, – была совсем другого мнения подруга о Леше. – Ну-ка, быстро дай его номер телефона. – И, не дожидаясь того, что я отвечу отрицательно, подруга выхватила из моей ладони мобильник, который только что сообщил мне, что сообщение для пользователя «Антон» доставлено.

– Кстати, Катя, от каких верблюдов у тебя этот телефончик? А, ладно, потом скажешь, сейчас я с твоим дядечкой поговорю…

В результате этого короткого, но крайне эмоционального разговора, в ходе которого Нинка сообщила Алексею, что «его племянница срочно нуждается в реставрации, потому что ей нужно посетить крутую тусу и не ударить в грязь лицом», мы едва ли не бегом кинулись к дороге, чтобы Журавль смогла поймать такси, которое довезло нас до студии, в которой и творил Леша.

Я думала, дядя откажется от такого «заманчивого» предложения, как нарядить свою нерадивую племянницу, всегда отказывающуюся от мудрых советов «Человека, понимающего в моде», но он почему-то согласился и предложил приехать к нему на рабочее место, сказав, что одежду он мне подберет отличную, а уж стилиста точно где-нибудь найдет. Он, можно сказать, даже встретил нас радостно – даже ждал около невысокого крыльца очень нарядного и уютного здания, где и арендовала помещение его студия «Fashion freshness». Там же находился спа-салон, принадлежащий его другу. Я много была в этом месте, да и любопытная Нинка тоже, поэтому все вокруг было нам знакомо.

– Прибыли, леди, – оглядел нас с ног до головы папин брат.

– Прибыли, – буркнула я.

– Привет, Леша, выглядишь, как всегда, отменно, – тут же принялась улыбаться Нинка, потому как знала, что моему дяде нужно обязательно сделать комплимент.

– Ну что ты, это ты, Ниночка, великолепна. Оригинальное платье, – и Алексей принялся обсуждать с подругой ее одежду, забыв про племянницу, которая очень хотела сбежать из этого места, потому как не всегда ее, то есть мои вкусы, совпадали со вкусом Леши. Представляю, как он захочет меня принарядить – во что-нибудь супероткрытое или полупрозрачное.

– Проходите, девочки, вам нереально повезло, – пригласил дядя и повел нас к служебному входу. – Сегодня у нас в салоне классный спец по макияжу. Кстати, поподробнее объясните, куда вы там намылились?

– На День рождения дочери мэра, – объяснила тут же Нинка.

– В свет нашу дуреху выводишь? Ну, это правильно, вдруг подцепит там кого-нибудь.

Подруга засмеялась, а я возмутилась:

– Ты что, совсем, что ли? Думай, что говоришь.

– Я и так говорю, что думаю, – какими-то полутемными коридорами вел нас в свои рабочие пенаты дядя, – найдешь себе богатенького принца, чтобы обеспечить папаше и дядьке старость.

– Ага, признаешь себя стариком, – тут же сказала я ему. – Может, разрешишь теперь себя дядей называть?

– Нет, – покачал головой, на которой красовалась какая-то сложная прическа, Леша, – с таким характером ты точно никого не найдешь.

– Да я образец кротости, терпения и понимания.

– Ага, да, конечно, – сделал вид, что согласился, Алексей. – Итак, девочки, сегодня суббота, клиентов много, поэтому вы будете не в зале, а в моем кабинете.

– Ух, какой ты важный, свой кабинет есть, – все никак не могла я простить слов дяди.

– Не бухти, – отвечал мне любящий родственник. – Пример бери с Ниночки. Короче, будете в моем кабинете, об одежде я позабочусь, можете не волноваться, а пока над тобой кое-кто поработает. Времени, как я понимаю, немного?

– Нам бы успеть до шести часов, – скромно проговорила Нинка.

– Понятненько, попробуем успеть, – протянул родственник, усаживая меня в свое высокое кожаное кресло. Оно было единственным элементом офисного стиля в его небольшом кабинете, который мне больше напоминал примерочную. На огромном прямоугольном столе в центре комнаты лежало много разных и ярких материалов, какие-то обрезки, кусочки, ножницы, нитки, украшения, даже большой черной шляпе здесь нашлось место. Шляпа очень заинтересовала Нинку, и она принялась вертеть ее в руках и даже надела на голову и покрасовалась в большом, во всю стену, зеркале. А потом, пока Леша не видел, нахлобучила мне на голову.

– Хватит все лапать, – заявил мне тут же дядя, повернувшись, – положи шляпу.

Нинка захихикала, а я погрозила ей кулаком, осторожно снимая шляпу.

Пока она трогала всевозможные вещи, в беспорядке валяющиеся всюду, даже на полу, Лешка привел с собой, видимо, из общего зала, свою коллегу – миловидную тонкокостную девушку с короткими волосами, в джинсах и клетчатой рубашке. Единственным украшением девушки было лишь широкое кольцо на большом пальце. Очень часто в индустрии моды работают люди, которых никак не назовешь модными и гламурными. Яркий пример не только эта улыбчивая Женя, но и папина приятельница Таня, которую я встретила в «Горизонте».

– Моя племянница Катя, – указал на меня кивком головы Леша, и я удивилась – обычно он никому из представительниц женского пола не говорил, в каких мы с ним родственных отношениях состоим, и большинство искренне считало, что я – младшая сестра Алексея. Видимо, эта девушка его совсем не привлекает, хотя она очень милая и с нежными чертами лица.

– Ниночка, подруга Кати, – продолжал представлять нас Алексей. – А это Женя, лучший стилист-имиджмейкер. Творит чудеса. У Жени есть немного свободного времени.

Мы с Нинкой хором сказали, что нам очень приятно, и Женя широко улыбнулась нам. Очень милая девушка. Надеюсь, она не позволит Алексею одеть меня как-нибудь криво и непристойно.

– Обработать надо мою племяшку, она на вечер идет крутой какой-то. Показать все ее лучшие стороны. Ну-ка, встань, – приказал мне дядя, окидывая меня профессиональным взглядом.

– Холодная зима. Надо бы что-нибудь темное, – так же пристально вгляделась в меня эта хрупкая девушка. Все в ней было милым и даже очаровательным, только голос подкачал – для ее комплекции хрипловат и прокурен.

– Да, темное и короткое, как раз коктейльные мини сейчас в ходе.

– Катя, повернись, – сказала мне Женя, – медленно. Хорошо, – сделала она какие-то свои выводы, – отлично. Нужно подчеркнуть талию, обязательно до предела оголить ножки и плечи.

– Не надо ее сильно оголять, – почему-то забеспокоился Леша.

– Леш, у нее ноги эффектно будут смотреться, особенно с каблучками.

– Я сам разберусь, какое ей платье выбрать, – к моему удивлению, не соглашался с такой позицией дядя. – У меня на примете есть пара. А ты позаботься о личике и прическе, идет?

Женя кивнула и попросила меня сесть в кресло. Осторожно проводя пальцами по волосам, она задумчиво оглядела меня, наклонившись так близко, что наши носы едва не столкнулись.

– Прекрасно, – прошептала она, кончиками пальцев касаясь лица, – хорошая кожа, чуть суховата только.

– А я ей всегда говорила, что у нее кожа отличная, – встряла Нинка, – а она не верила!

– Нашей Катьке хоть говори, хоть не говори – как об стену горох, – заявил Леша. – Ладно, я вас оставляю, мне в зал нужно, на примерку.

Женя принесла целый косметический магазин и, небрежно смахнув половину Лешиных вещей со стола, расположила все свои «приборы» на нем.

– Начнем? – Еще раз внимательно поглядев на меня, она развернула стул спинкой к зеркалу, поэтому то, как едва ли не целый час Женя под одобрительные окрики Нинки раскрашивала мое лицо, я не видела.

– У тебя бледная кожа, Катя, мы не будем скрывать этого, а сделаем твоей фишкой. Я лишь немного выровняю тебе кожу, сделаю акцент на глазах, подчеркну скулы и немного изменю форму бровей. У тебя красивые глаза. Ну-ка, взгляни на меня? Ага, «Smoky eyes» очень подойдет, сделает взгляд более изысканным и загадочным, – вновь сделала она мне комплимент, когда только начинала свое дело. – Думаю, Леша подберет темное платье, и в целом у тебя будет интересный нежный образ девочки-загадки.

– Образ печальной и доброй ночной феи, – поддакнула Нинка.

– А что такое «smoky eyes»? – спросила я, чувствуя, как тонкие пальцы Жени буквально порхают над кожей.

– Дымчатый макияж, Катя, – пояснила со своего места Нинка, которая, конечно же, все знала. В ее голосе явно наблюдалась насмешка.

По мере того как продвигалась работа над моим лицом, я все больше и больше убеждалась, что на мне, наверное, целая тонна макияжа, но когда, по прошествии часа мне все таки разрешили взглянуть в зеркало, я приятно поразилась – лицо выглядело вполне естественно, но что-то во мне (и я сама это признавала) неуловимо поменялось. Нос, губы, скулы, глаза – все это было вроде бы моими, но и не моими одновременно. Недостатки куда-то волшебным образом испарились, глаза увеличились, крылья носа, напротив, уменьшились, лицо словно стало немного тоньше, кожа засияла.

– Надо же, – всматривалась я в свое отражение, – как классно вышло! Я и не думала!

– Нравится? – улыбнулась Женя. – Косметика – сила.

– Очень! Спасибо большое! Это просто чудо. – Я даже потрогала кожу на щеке, чей цвет теперь был не просто бледным, как обычно у меня бывает весной, а аристократически светлым, я бы сказала. Да уж, Женя владеет какими-то необычными секретами макияжа.

– Точно, вы мастерски работаете, – даже Нинка была в восхищении, хотя по всяким там стилистам ходила частенько и сама неплохо владела «макияжным мастерством». – Великолепно вышло! Катя, ты наконец-то стала выглядеть не как лохушка из захолустья, а так, как и должна. Ой, Женя, а вы мне можете немного макияж подправить? Я от вас в восторге.

– Конечно, у меня есть еще немного свободного времени. Сейчас я сделаю прическу Кате и могу заняться тобой.

– Ой, спасибо! Вы так добры! – захлопала в ладоши Нинка, напоминая мне воплотившегося в человека ангела.

На прическу Женя потратила примерно столько же времени, хотя сказала мне, что ничего особенного с волосами делать не будет, поскольку на покраску времени мало и на биоламинирование тоже, она всего лишь сделает их прямыми и обрежет мне длинную косую челку, чтобы затем уложить ее на бок.

Что такое биоламинирование, я не знала, да и челку не особо хотела, потому как привыкла уже за долгие годы, что челка у меня отсутствует. Но возражать не стала – надо же что-то когда-то менять в своей жизни. К тому же, если Женя – стилист, она знает, что делает. Наверное.

Еще через какое-то время девушка в мужской клетчатой рубашке подтвердила вновь, что у нее отличный вкус. Прическа, которую она придумала, действительно подходила мне, а Нинка, словно бы говоря мне это, вскочила со своего подоконника, где уютно устроилась, и показала большой палец, мол, все отлично. Нечасто подружка кого-то хвалит.

Второй этап принятия моего нового имиджа мне тоже дико понравился – всего лишь челка и чуть укороченные и полностью распрямленные волосы, и вновь что-то изменилось в облике, и, кажется, придало изящность. Понятно теперь, как из таких обычных девчонок, как я, стилисты и имиджмейкеры делают иконы моды и красоты.

Прибежавшему Алексею, держащему в руках пару платьев и коробок, мой образ тоже понравился, хотя он только шутливо произнес:

– Ха, теперь все женишки будут твоими, Катька! Отхвати побогаче, не смотри на внешность!

Женя увела Нинку куда-то в другое место, чтобы и ей помочь с макияжем, а Леша заставил меня перемерить целых пять платьев.

– Они же все почти одинаковые! – возмущалась я. – Все темные, короткие и прямого покроя.

– Молчать. Надевай следующее.

– Давай на этом остановимся – оно самое длинное. А другие короткие совсем.

– Ничего себе, короткие, да я тебе самые закрытые выбрал, ты короткие не видела! – возмущался дядя. – Быстро переодевайся, клуша!

– Но… – попыталась я возразить.

– Без но! У меня мало времени! Клиенты ждут, знаешь ли. Давай-давай, натягивай новое платье.

Уже из-за двери он вновь начал ворчать:

– И она что-то говорила о том, что могла бы быть моделью. А сама пару штук померила и все, не может больше, видите ли. Я тут из-за нее график работы ломаю, а она не может быстро одеться и раздеться. И что там говорить, допустим, про показы? Ты бы пока переодевалась в новую вещь, показ бы давно кончился, и все гости разошлись на фиг.

– Я все, – отозвалась я, ругая про себя Нинку и Лешу.

– Все? Ну, вот и отлично. Так-так, мне нравится. В нем и пойдешь, я так и думал, что это платье больше всего тебе подойдет.

– А зачем дал кучу других перемерить? – возмутилась я, глядя на себя в большое зеркало. Последнее платье, как и все прочие, было довольно коротким (но ради справедливости стоит заметить, что Нинка куда более короткие таскала), атласным или шелковым на ощупь, прямого покроя и чуть собранное с боков – из-за этого по платью струились и переливались складки.

– Чтобы знать, что тебе подходит, а что нет. Цвет классный, да? Темный индиго. Так что ты можешь считать себя ребенком индиго, – вновь критически оглядел меня Алексей.

– Я уже не ребенок, – крутилась я перед зеркалом, не узнавая себя.

– Смотря для кого, – разумно заметил дядя, – для меня – настоящая лялька, которой надо варить кашу каждый день. Нет, я, настоящий мужчина, гламурный метросексуал, – здесь голос дяди стал чуть насмешливым, – должен гонять по дому в фартуке – вот прикол! Кстати, этот фасончик я сам придумал.

– Очень красиво, – тут же похвалила я его.

– Я знаю, что красиво, поэтому верни мне его в целости и сохранности, – самодовольно отвечал дядя, подавая мне коробку с обувью – черными закрытыми туфлями на высоченных блестящих каблуках.

Я осторожно их примерила и оказалась выше едва ли не на полголовы своего обычного роста, надо заметить, среднестатистического.

– Круто смотрится, Катрина. И ноги визуально удлиняются. Я, как всегда, все здорово подобрал, даже несмотря на то, что времени было в обрез, – вновь похвалил сам себя родственник, считавший, что если сам себя не похвалишь – никто этого не сделает.

– Смотрится-то, может, круто, – была я несколько иного мнения, – а вот ходить на них я почти не могу.

– Расходишься, – было мне жестоким ответом. – Давай-давай, учись, как ты будешь на вечеринке своей двигаться? Боком ходить? Да, кстати, сейчас тебе еще кое-что притащат и пару аксессуаров тоже.

– Что ты имеешь в виду под загадочным «кое-что»? – осторожно стала ходить по комнате я.

– Вообще-то чулки, – как-то замялся дядя, – вот же блин, никогда больше с родственниками работать не буду. С обычными моделями и выходить за дверь не надо, и про белье говорить не стыдно – все в порядке вещей. А с тобой…

– Но я не хочу чулки! В них жарко будет, ты видел, сколько на улице градусов? – тут же принялась я канючить.

– Ну и что? Вечернее платье с голыми ногами невозможно. Оденешь и точка, – стоял на своем дядя. – И украшения не забудь надеть, ясно? А потом вновь мне покажешься.

Когда я, напялив на обе руки массивные парные металлические браслеты темного желтого, или как его еще называют, «цвета старого золота», а в уши засунув подобные им тяжелые серьги, вновь показалась на глаза Алексею, тот остался доволен.

– Ну вот, Катя, теперь ты похожа на человека. Давно бы обратилась ко мне, а то все отказывалась. Теперь осталось только Нельку обработать.

– Да уж, поработали надо мной славно, – вздохнула я, все еще продолжая глядеть на себя в зеркало. – Я теперь отчего-то устала и хочу спать.

– Да, Катя, ты даешь. Над тобой трудились, переделывали тебя, а ты: «спать хочу». Да другие девушки бы от счастья прыгали и скорее бы в клубы бежали – искать парней побогаче!

– Что ты заладил: парни, парни? Может быть, я решила так одеться только для одного человека?

– Это для какого же? А, для Антона своего прихорашиваешься так? – решил понервировать меня дядя. – Это правильно-правильно. А то вдруг он тебя оставит, такое чучело. – Обнаглел родственник окончательно.

– Я не чучело! – сказала я, одергивая подол платья, которое казалось мне очень коротким. Чулки, хоть были тонкими, причиняли массу неудобств – в них было жарко, и я мечтала их стащить, а вот открытые плечи, напротив, хотелось прикрыть.

– Присядь-ка еще, я тебе сам немного волосы подправлю. Твой Антон тот еще странный парнишка, – разглагольствовал Алексей, не обращая на мое красное от злости и возмущения лицо. – Он кем у тебя раньше, кстати, был? Неформалом каким-нибудь, да?

Неформалов Леша не любил, считая, что они просто одеваются безвкусно. В том числе он любил особо подчеркивать, что и Томас не может «выглядеть достойно со своим авангардом и прочей художественной фигней».

– Почему неформалом? – сквозь зубы спросила я, потому что мне не нравилось, когда об Антоне говорили плохо, а тон Алексея явно подразумевал скрытое глумление. – Нормальный он человек.

– А почему у него тогда уши проколоты? – тут же спросил дядя, что-то делающий с волосами.

– У кого? – обалдела я от такого заявления.

– У меня! – раньше у Леши действительно было проколото одно ухо, в котором красовался маленький бриллиант – подарок очередной, не знаю даже какой по счету девушки. Потом Алексей должен был участвовать в каком-то консервативном и строгом, по его словам, показе, и серьгу пришлось убрать. А ухо заросло всего лишь за пару дней, и после этого дядя больше не экспериментировал с проколами на теле.

– У тебя?

– Катя, у Антона. У твоего лохматого Антона! Проколоты уши. Оба! Несколько проколов, – и для наглядности Алексей оттянул собственные мочки ушей.

– Да ну, – решила я, что меня разыгрывают.

– Катя, ты его девушка, разве ты не замечала этого? Катя, ты меня расстраиваешь. Слушай, ты вообще о своем парне хорошо осведомлена?

– Он мне не парень.

– А кто, девушка? – явно не поверил мне родственник. – Да уж, ты раззява еще та. Бери пример с Нины! Она-то все обычно замечает, твоя подружка. Ты даже такого, как твой Антон, в скором времени можешь лишиться, – решил поучить меня жизни родственник, – если не будешь ему внимания оказывать должного. А, кстати, с Нинкой-то его поделили?

– Поделили, – задумчиво отвечала я.

Откуда у Антона проколотые уши? Может быть, он их прокалывал давно? Нет, пирсинги и этот чудик несовместимые понятия! Или Леша все-таки прав? Я ведь никогда не смотрела на уши Антону, к тому же они волосами закрыты. Но ведь раньше я и не замечала, что он точная копия самого Кея, и я до сих пор не понимаю, как это могло произойти – ведь, кажется, понять, что два человека очень похожи – крайне легко.

Что еще скрывает от меня Антон? У меня столько вопросов к нему… Очень много. Вот только ответы на некоторые из них мне почему-то боязно услышать. Если я не заметила его схожесть с Кеем, проколотые уши, и я ведь даже не поняла сначала, что он – обеспеченный мальчик, то что я о нем еще не знаю? Понятно, что очень многое, но меня все больше и больше охватывают сомнения в его честности, хотя я знаю, что подозревать человека в чем-то – не слишком этично. Но куда делся медальон Кея, после того как я разбила медальон его брата? Почему мама близнецов так хочет, чтобы Антоша встречался с Алиной Лесковой, если она целых пять лет была девушкой Кея? Это все странно, очень странно, Вдруг все же… вдруг все же это один и тот же человек? От этой мысли у меня закружилась голова. Нет, они братья, братья, которые не любят друг друга и что-то от меня скрывают.

Ага, скрывают, третьего брата. А может даже, четвертого.

Кто их знает, может быть. Нет, ведь я видела фото, где Кей и Антон вместе.

Фотошоп, знаешь ли, вещь такая… Хорошая в общем.

Какой фотошоп?

А ты внимательно разглядывала фото? Антон ведь говорил, что он как раз и занимается фотошопом. Прикинь, если они – один и тот же человек? Вот же умора!

Но зачем ему врать дважды?

Он просто ждет от тебя еще одной истерики, хе-хе-хе.

– Эй, не вертись, – прикрикнул на меня Алексей, – работать трудно. Что у тебя, что у Томаса волосы густые, тяжелые, а форму плохо держат…

Не обращая внимания на дядю, я с радостью поймала себя на мысли, что о Максиме я почти и не вспоминаю – все мои мысли были о Кее и об Антоне. Значит, даже подсознательно, братья для меня не в пример важнее, чем моя первая любовь, так неожиданно появившаяся на горизонте. И зачем я только согласилась с Нинкой? Зачем мне доказывать самой себе, что Макс для меня в прошлом, или подруга хочет, чтобы я это доказала ей? Она ведь ни о чем не знает: ни о моей влюбленности в противного грубияна Кея, ни о глубоких симпатиях к нашему однокурснику Антону, и ей, наверное, все кажется, что я скучаю по Максиму?

Пока я думала, Алексей, не прекращая напевать какую-то смешную мелодию, закончил с волосами, еще раз похвалил себя, напомнив мне Томаса, обожающего саморекламу, и отпустил меня на все четыре стороны, заявив, что его долг выполнен.

В холле, где играла тихая нежная мелодия, мы встретили Женю и Нинку, сияющую, как начищенный медяк. Еще бы – Женя и над ней основательно поработала и даже поменяла платье – на короткое золотистое и ассиметричное, кокетливо открывающее одно плечо и обнажающее спину. От обилия золотого цвета на лице казалось, что подруга сияет. Ее длинные волосы были собраны в пучок, придавая Нининому лицо аристократический вид. Славно Женя работает!

– Как я вам? – встретила меня Нинка, ожидая, что ее заверят, что выглядит она ослепительно. Ее, конечно же, заверили.

– Ну, мы пойдем, – стала откланиваться подруга, – нам скоро блистать на вечеринке! Алексей, Жень, спасибо вам огромное! Вы гении моды!