Наследство Марко Поло Александрова Наталья

– Не дергайся, приятель, если не хочешь схлопотать пулю! – проговорил долговязый и направил на Джона большой черный пистолет.

Сухо щелкнул предохранитель.

– Что вам нужно, парни? – забормотал Джон испуганным, непривычно высоким голосом. – У меня нет ничего ценного, только козы и эта хижина… мне не нужны неприятности…

– Если тебе не нужны неприятности, сиди тихо и не высовывайся! – процедил долговязый. – Если будешь правильно себя вести, мы тебя не тронем. Нам не нужен ни ты, ни твои гребаные козы. Нам нужна она, точнее, то, что у нее есть… – С этими словами он показал стволом пистолета на Соню. – Она отдаст нам то, что нам нужно, и мы разойдемся как цивилизованные люди… ты все понял?

– Понял, понял… – залепетал Джон. – Мне до нее нет никакого дела, делайте с ней что хотите, только меня не трогайте…

Соня с удивлением смотрела на него.

Куда подевался тот сильный, уверенный в себе мужчина, который приютил ее в своей хижине? Теперь перед ней был жалкий, смертельно перепуганный человек с дрожащими руками и умоляющим голосом. Он даже казался теперь гораздо старше, ему можно было дать шестьдесят лет или даже больше.

Вдруг Соня заметила, как Джон сделал едва уловимое движение рукой, как будто что-то спрятал в рукаве своей рубахи… или это ей только показалось?..

– Ну а если понял, так сиди и не рыпайся! – презрительно бросил долговязый, утратив интерес к Джону, и повернулся к Соне:

– Ну что, красотка, соскучилась? Думала, мы тебя не найдем?

– Что вам от меня нужно?

– Ты прекрасно знаешь что. Отдай нам то, что тебе не принадлежит, и мы оставим тебя в покое!

«Как бы не так, – подумала Соня, пристально глядя на бандитов. – Я знаю, что вы сделали с греками на катере. Стоит мне отдать вам пластину – и вы меня наверняка убьете…»

Вслух она сказала совсем другое:

– Ладно, я отдам вам эту вещь. Она мне вовсе не нужна. Только я хочу поставить одно условие…

– Ты не в том положении, чтобы диктовать нам какие-то условия! – выпалил коротышка, обходя своего напарника и приближаясь к Соне с угрожающим видом.

– Не горячись, Луиджи! – одернул его долговязый. – Почему бы нам не выслушать девушку? Цивилизованные люди всегда могут достичь компромисса! Итак, о каком условии вы говорите?

– На этом острове нет ни лодки, ни связи. Я отдам вам то, что вы ищете, а вы доставите меня на мою яхту. Или в такое место, откуда я смогу туда вернуться.

– Почему бы и нет? – промурлыкал долговязый и протянул руку. – Отдайте мне эту вещь, и мы сделаем все, о чем вы просите. Доставим вас в любую точку земного шара.

– Я ее спрятала! – ответила Соня, стараясь держаться как можно увереннее.

– Вот как? – Долговязый постарался скрыть свое раздражение, но это ему плохо удалось. – Где же?

– Здесь, на острове.

Произнеся эти слова, она покосилась на Джона: вдруг тот продемонстрирует свое удивление и тем самым выдаст ее. Но тот был совершенно раздавлен страхом и тупо смотрел перед собой, не прислушиваясь к разговору.

– Понятно, что не в сейфе «Барклай-банка», – ухмыльнулся бандит. – Нельзя ли поконкретнее?

– Я не смогу точно описать вам это место. Я вас туда отведу.

– Вот как? – Бандит криво ухмыльнулся. – Ну что же, веди прямо сейчас.

Соня встала из-за стола и шагнула к той тропинке, по которой поднималась, когда следила за Джоном.

– Э, нет, постой! – Долговязый подошел к ней, связал руки за спиной веревкой и намотал ее конец на свою руку. – Вот так будет надежнее, а то, сама понимаешь, на горной тропинке могут случиться разные неожиданности.

Соня закусила губу от разочарования: она хотела попытаться сбежать от бандитов по дороге, но со связанными руками об этом нечего было и думать.

– Свяжи старика, Луиджи! – проговорил бандит и бросил своему напарнику вторую веревку. – Он пойдет с нами!

– Зачем он вам нужен? – спросила Соня. – Он не знает, куда я спрятала ту вещь.

– На всякий случай! – усмехнулся долговязый. – Не люблю оставлять кого-то за спиной.

Джон как бы случайно оказался рядом с Соней и едва слышно прошептал:

– Попытайся по дороге отвлечь их внимание!

Соня удивленно взглянула на него: только что он производил впечатление окончательно сломленного старика, теперь же в его глазах на мгновение появился прежний блеск…

Луиджи быстро связал Джона, и вся группа двинулась вперед по узкой тропинке: впереди шла Соня, показывая дорогу, за ней – долговязый бандит с веревкой в руке, за ним – Джон со связанными руками, и замыкал шествие коротышка.

На середине подъема Соня оступилась, охнула. Остановившись, она оперлась на левую ногу и повернулась к своему конвоиру:

– Кажется, я растянула ногу… может быть, даже вывихнула…

– Хватит выкобениваться! – рявкнул на нее бандит. – Мое терпение на пределе! Иди вперед, или я с тобой поговорю на другом языке!

– Очень больно! – проговорила Соня, но все же попробовала идти вперед. На лице у нее отразилось невыносимое страдание, она присела на камень, беспомощно отставив ногу.

– Прекрати этот цирк! – крикнул долговязый и вытащил нож. – Все, мне надоело!

– Но мне и правда больно! Может быть, вы мне поможете?

– Чтоб тебя… – Бандит перекосился от злости. – Мои руки должны быть свободны… и тебя я не собираюсь развязывать…

– Но осталось идти совсем немного…

– Пусть она обопрется на меня, – предложил коротышка.

– Ладно, черт с тобой! – Долговязый развязал Сонины руки, но к одной руке все же привязал веревку, второй конец которой обмотал вокруг своего запястья.

Соня жалобно всхлипнула и поплелась за коротышкой, опираясь на его плечо. Теперь впереди всех шел Джон со связанными за спиной руками, за ним, опираясь на плечо коротышки и старательно хромая, тащилась Соня, замыкал шествие долговязый бандит с веревкой в одной руке и пистолетом в другой.

Тропинка сделала поворот. Впереди виднелась вершина холма. Времени оставалось совсем мало.

Вдруг Соня заметила, что Джон едва заметным движением что-то вытащил из рукава рубашки. Под лучами солнца блеснуло лезвие, и девушка поняла, что это – столовый нож, которым мужчина во время обеда резал мясо. Девушка громко охнула и всем весом навалилась на плечо коротышки, чтобы тот не заметил маневры Джона.

Коротышка чертыхнулся, оступился и сошел с тропинки в заросли колючего кустарника. Соня отступила вместе с ним, так что на тропинке остались только Джон и долговязый. Краем глаза девушка увидела, что Джон одним движением перерезал веревку. В ту же секунду он пригнулся, метнулся в сторону и одновременно бросил нож в долговязого. Тот выстрелил, но промахнулся, а тяжелый нож вонзился ему в горло за ухом. Из раны хлынула кровь, бандит хрипло вскрикнул и упал на землю. Джон молниеносно метнулся к нему, подхватил пистолет и развернулся в сторону коротышки.

Тот мгновенно сориентировался в ситуации и бросился напролом сквозь кусты, то и дело меняя направление, чтобы не попасть под выстрел.

Джон побежал за ним.

Соня осталась на тропинке один на один с неподвижно лежащим долговязым, с которым ее все еще связывала веревка. Она наклонилась над ним и убедилась, что бандит не подает никаких признаков жизни. Вокруг него пыльная почва потемнела от пролитой крови, кровь еще вытекала из горла темной струей.

Соня зажмурилась, схватила свободной рукой рукоятку ножа и выдернула нож из раны. Затем, стараясь не смотреть на труп, она перерезала веревку и бросилась прочь, не разбирая дороги.

Так она бежала десять или двадцать минут и только чудом не переломала ноги и не свалилась с обрыва. Наконец она замедлила шаги и увидела впереди хижину Джона.

Опасливо оглядевшись по сторонам и никого не увидев, девушка проскользнула в хижину, нашла в углу свой тайник и достала из него злополучную пластину.

Что же это такое, если из-за этой вещицы неизвестные бандиты готовы носиться по всему архипелагу, если они из-за нее убили уже как минимум двух человек и готовы были пойти на новое убийство? Какую тайну хранит эта безделушка?

Как бы то ни было, Соня решила, что не оставит здесь таинственную пластину. Она спрятала ее в карман рубашки и застегнула его на пуговку, после чего поскорее покинула хижину.

Теперь она пошла по второй тропинке, по той, по которой ее привел в хижину Джон. Скоро она миновала ту сосну, за которую зацепился ее парашют, прошла еще метров сто и увидела впереди берег моря и на песке – маленькую моторную лодку.

Это была та самая лодка, которую она не так давно видела привязанной к катеру греков. На ней бандиты приплыли на остров.

«Очень кстати!» – обрадовалась Соня.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на берегу нет никого, кроме нее, Соня оттолкнула лодку от берега и вскочила в нее. Завести мотор возле самого берега она побоялась, чтобы не выдать шумом свое местоположение, но в лодке, на ее счастье, были весла, и она поскорее отгребла от берега. Море тут было гладким как зеркало, лодочка продвигалась довольно быстро.

Когда ее отделила от острова широкая полоса бирюзовой воды, Соня с большим трудом завела мотор, и лодка, рассекая лазурную воду, устремилась прочь от острова. Отойдя на середину залива, Соня остановила лодку, чтобы выбрать направление. Она стала вспоминать, что видела, паря под куполом парашюта.

Она всегда хорошо ориентировалась, был у нее какой-то внутренний компас. И память хорошая: если увидит карту, то сразу запомнит, даже Егор признавал за ней это качество.

Вспомнив про Егора, Соня досадливо поморщилась – ну, снова-здорово! Сейчас привычно застучит в висках, и сердце пропустит пару ударов. Но ничего не случилось, очевидно, просто Соне было не до воспоминаний.

Перед ее глазами снова возникло бескрайнее море, по которому тут и там были разбросаны острова и крошечные яхты. Соня вспомнила один из этих островов. Он был очень похож на тот, с которого она сейчас сбежала. Подковообразная бухта на южной стороне, и в ней – белоснежная яхта, та самая, за которой наблюдал Джон, под названием «Ариана».

Если это действительно был остров Джона, то гулет, на котором плыла Соня со своими спутниками, находится не так далеко, вот за тем скалистым мысом…

Соня снова запустила мотор и поплыла в нужном направлении.

Через час она обогнула мыс и вскрикнула от радости: всего в двухстах метрах от нее покачивался на легких волнах гулет, на его палубе толпились взволнованные пассажиры.

Соня подплыла к гулету. Один из матросов спустился по трапу, привязал ее лодку и помог Соне подняться на борт.

Первой к ней подлетела Марианна, она даже оттолкнула капитана, который жаждал с Соней пообщаться.

– Где ты была? – воскликнула она, хватая Соню за руки. – Мы так волновались! Я себе буквально места не находила! Мне пришлось принять успокоительное! Господи, что с тобой случилось? Ну, нельзя же заставлять людей так волноваться!

Соня мгновенно разозлилась на приставучую бабу. Ну что ей за дело до Сони? Так ли уж она волновалась за случайную попутчицу? Так нет, устроила тут представление, как в театре… Есть такие люди, им лишь бы к себе внимание привлечь…

Тут Марианну отодвинул в сторону опомнившийся капитан.

– Где вы были, мадам? – спросил он в свою очередь. – Вы не ранены? Где тот катер, на котором вы уплыли?

Прежде чем ответить, Соня оглядела толпившихся на палубе людей.

Англичане, как обычно, держались сдержанно, Алекс стоял среди них в своем чудовищном костюме, но на его лице Соня отметила облегчение и сочувствие. Ага, все же не такой чурбан, как им кажется с первого взгляда. Но Соня вовсе не собиралась рассказывать всем, что с ней случилось на самом деле.

– Где эти греки, я понятия не имею! – ответила она капитану. – Когда я поднялась на парашюте, трос оборвался, и меня унесло к какому-то острову. Чудом я не разбилась, парашют зацепился за сосну, я сумела спуститься на землю и добралась до берега. Там я нашла эту лодку и в итоге приплыла сюда…

– Вы не пострадали? Вам нужна медицинская помощь? – продолжал допытываться капитан, которого, должно быть, беспокоили юридические последствия инцидента.

– Я не пострадала, к счастью, – довольно сухо ответила Соня. – Но вообще-то это безобразие, не соблюдаются элементарные правила безопасности… Они плохо закрепили трос, и вот…

– Это не моя вина, – выпалил капитан. – За такие вещи должен отвечать владелец катера…

Соня вспомнила печальную судьбу двух греков и промолчала.

– Если нужно, мы доставим вас в порт, – предложил капитан. – Там вам окажут необходимую помощь…

– Мне ничего не нужно, – отмахнулась Соня. – Единственное, от чего бы я не отказалась, – это от чашки хорошего кофе.

С этими словами она обвела окружающих твердым взглядом. Англичане все поняли и занялись своими делами. Марианна пыталась что-то сказать, но муж перехватил ее и направил легким толчком в сторону. При этом он едва заметно моргнул Соне: не волнуйся, мол, ее я беру на себя. Соня все больше симпатизировала этому человеку.

– Сию минуту будет кофе. – Капитан отдал распоряжение, и очень скоро толстяк кок принес Соне чашку дымящегося ароматного напитка. Соня отметила, что кофе был куда лучше, чем тот, что подавали к столу. Должно быть, капитан ради нее пожертвовал частью своих собственных неприкосновенных запасов.

Соня устроилась с чашкой на палубе и пила кофе, постепенно отходя от пережитого. Сейчас все приключения на острове казались ей далекими и нереальными. Единственное, что напоминало о них, – это тяжелая пластина в кармане.

Она сделала еще один глоток и вдруг услышала рядом знакомое сопение. Алекс примостился рядом с ней и посматривал как-то странно: с беспокойством и любопытством.

– Вы правда в порядке? – проговорил он наконец. – Что с вами на самом деле случилось?

– Это вы о чем? – Соня взглянула на него исподлобья. – Трос оборвался, меня унесло к острову, там парашют зацепился за сосну, я слезла, нашла лодку и приплыла на гулет… я все это только что рассказывала капитану!

– Вот-вот, насчет лодки… – протянул Алекс.

– А что такое с этой лодкой?

– Да вы знаете, в этих краях никто не оставляет моторную лодку без присмотра. Если вы обратили внимание, даже нашу лодку каждый вечер поднимают на палубу гулета от греха подальше. Публика здесь вороватая, знаете ли…

Он еще немного помолчал и виноватым тоном добавил:

– Впрочем, если вы не хотите говорить, не говорите, это ваше личное дело…

После такого провокационного заявления было бы вопиющим хамством промолчать, и Соня тотчас рассердилась на Алекса. Что ему от нее нужно, в конце-то концов? То есть он вроде бы объяснил Ангелининой подруге, что хочет познакомиться с молодой женщиной, чтобы создать с ней крепкую семью, и про детей…

– Чушь какая! – фыркнула Соня и одним глотком допила кофе.

На этот раз она не почувствовала никакого удовольствия. Алекс не уходил, судя по всему, он настроился на беседу.

– Что вы имеете в виду? – осторожно осведомился он. – Что значит – чушь?

Соня скосила глаза. На ее собеседнике не было осточертевшего черного костюма для плавания, сегодня он был одет в светлые джинсы и плотную рубашку с длинным рукавом. И хоть на голове его была все та же шляпа с полями, Соне удалось разглядеть полоску кожи на шее.

Нормальная кожа, никаких пятен, прыщей или коросты. И все-таки… все-таки он, несомненно, со странностями. Начать с его способа ухаживать. То есть ни о каком ухаживании не было и речи. Но как, скажите на милость, можно узнать человека, если с ним не общаться? А этот тип то плавает, как взбесившаяся акула, то сидит, уставившись в свой обожаемый компьютер. Или треплется с престарелыми двойняшками, как их зовут, Соня все время забывает.

– Кэти и Хэти, – любезно подсказал Алекс.

– Что? – Соня подскочила на месте.

– Вы пробормотали, что не помните, как зовут сестер.

Соня похолодела: неужели она разговаривала вслух? И что еще он успел расслышать?

Глаз Алекса не было видно из-за темных очков, и Соне захотелось сорвать эти очки и выбросить их за борт, а потом заодно отправить туда же шляпу.

Тут у Алекса зазвонил телефон, и он забормотал по-английски быстро-быстро, так что Соня не разобрала ни одного слова. Да не больно-то и хотелось. Под руку ей попалась английская книга, которую она не так давно нашла на палубе – книга без обложки, без начала и без названия.

Она начала читать с того места, где прервалась прошлый раз, просто чтобы отвлечься от своего раздражения, и неожиданно увлеклась.

…Утром тюремщик принес пленникам воду для питья и для умывания, хлеб и овощи. Затем он подмигнул и, вытащив из кожаного мешка жирного каплуна и флягу с вином, проговорил:

– То вам от коменданта тюрьмы, а это – от друга…

– Кто этот друг? – взволнованно осведомился Рустичано.

– Он не велел говорить! – отрезал тюремщик.

– Но я должен знать, чье вино пью…

– Успокойся, друг! – остановил его господин Марко, отрывая ножку от каплуна. – С нас довольно того, что мы не умрем с голоду. А этот друг, думаю, найдет случай представиться.

Едва закончив трапезу, Рустичано достал свои письменные принадлежности и повернулся к товарищу по несчастью:

– Продолжайте свой рассказ, господин Марко! Вчера вы закончили на том, что отправились из Бухары вместе с татарским посланником…

– Совершенно верно… Никколо, Матео и Марко покинули Бухару вместе с послом хана Хулагу и отправились на северо-восток. Много разных диковин видели они по пути, о чем я расскажу тебе в свое время. По прошествии года они пришли наконец в город Ханбалык, столицу великого хана.

Великий хан Хубилай – правитель и государь всех татар во всем мире, владыка множества царств, городов и селений, повелитель великой империи, занимающей почти всю Азию. Пришли Никколо, Матео и Марко к великому хану, и принял он их с почетом и удивлением, ибо прежде никогда не видел он латинян. В их честь устраивал он пиры и праздники и одарил их драгоценными подарками. И итальянцы тоже одарили великого хана, чем могли, и отвечали на его вопросы.

Великий хан спрашивал их о королях и императорах, о порядках и обычаях христианского мира, особенно о Его Святейшестве. И Никколо отвечал за всех и рассказывал великому хану о том, что знал, особенно же – о Его Святейшестве папе, и о Святом престоле, и о порядках в Риме, и передал ему грамоты Его Святейшества, и передал на словах то, что в грамоте не уместилось.

И великий хан был милостив и спрашивал еще о многом, что его занимало.

Когда же Никколо замешкался с ответом и не знал, что сказать, Марко, его юный сын, подсказал отцу правильный ответ.

Тогда великий хан обратил на него внимание и спросил Никколо, кто этот смышленый юноша.

– Это мой сын Марко! – отвечал Никколо с гордостью. – Мой сын и твой верный слуга!

– Добро пожаловать! – сказал великий хан.

Он устраивал ради своих гостей богатые пиры и многие праздники и был к ним очень милостив.

Марко же не терял времени зря и очень быстро научился татарскому языку и всем четырем азбукам, которыми пользуются в государстве великого хана. И когда великий хан увидел, какой он ловкий да смышленый, приблизил к себе Марко и наделил его своей милостью, и одарил его великими подарками, и давал ему разные важные поручения, чтобы проверить его верность и способности. И когда он убедился в его верности и смышлености, он послал его гонцом в далекую страну, до которой шесть месяцев дороги.

И Марко отправился в путь и сделал все, что велел ему великий хан, быстро и толково.

А когда Марко был при дворе великого хана, он видел, как к нему приходили посланники, и они докладывали государю о своих делах и о том, как исполнили его поручения. Но никогда не рассказывали, что видели в дороге и в иных странах, и великий хан был этим недоволен и называл своих посланников глупцами и невеждами.

Поэтому, когда Марко вернулся ко двору, он рассказал великому хану не только о том, зачем его посылали, но и о том, что видел в той стране, об обычаях и порядках, там заведенных, о жителях страны, о тех зверях, что там водятся, и о растениях, что там произрастают.

И великий хан был очень тем доволен, и хвалил Марко, и одарил его дорогими подарками, и приблизил к себе, как никого другого. И все, кто слышал его рассказ, хвалили Марко и говорили промеж себя, что он умен и смышлен не по годам и что будет он великим человеком.

И с тех пор стали его называть господином Марко Поло…

Господин Марко перевел дыхание и продолжил свою повесть.

– Надо сказать, что Марко провел при дворе великого хана целых семнадцать лет, и великий хан был им очень доволен и часто посылал его в разные страны с важными поручениями, потому что знал, что он и поручение исполнит, как подобает, и расскажет по возвращении много интересного о тех странах, где побывал.

И так полюбил господина Марко великий хан, что осыпал он его своими милостями и одаривал подарками, как мало кого из своих приближенных, и многие от такой милости стали господину Марко завидовать.

А надо сказать по правде, что в стране великого хана был такой порядок: когда кого-то посылали с поручением, то непременно давали ему дощечку, на которой татарскими письменами написано, чтобы по всей земле тому человеку не было задержек и чтобы помогали ему, чем нужно, и давали бы тому человеку ночлег, и коней, и продовольствие. Дощечка та называлась пайцза, и человек, которому она дана, носит ее на шее с великим почтением и бережет ее как зеницу ока. И если посылали с поручением простого воина, то пайцзу ему давали деревянную, если посылали сотника или тысячника, то пайцза была серебряная, если посылали темника – так в стране великого хана называют того, кто командует десятью тысячами воинов, – то пайцза у него золотая. Если же посылали начальника над большим войском, или знатного князя из рода великого хана, или другого важного государева вельможу, то пайцза была золотая с тигриною головой, и написано на ней было, чтобы все повиновались владельцу той пайцзы как самому великому хану.

И надо сказать по правде, что когда великий хан посылал господина Марко в далекие страны, то непременно давал ему золотую пайцзу, какую положено давать темнику.

В камере начало темнеть, и Рустичано с сожалением прервал свои записи…

Раздался гонг, призывающий пассажиров на ужин. Соня с сожалением оторвалась от книги.

К ужину капитан выдал из собственных запасов бутылку греческой водки под названием «узо» и лично налил Соне большую рюмку. И чокнулся с ней за удачное ее спасение: как видно, ему не давала покоя мысль, что Соня на берегу пожалуется в круизную компанию.

После водки все пассажиры необычайно оживились, заказали еще вина, и вечер закончился танцами на палубе. Две сестрицы явились к ужину в одинаковых платьях в цветочек, только у одной цветочки были голубые, а у другой – розовые. У кого уж там были какие цветочки, у Кэти или Хэти, никому из пассажиров не приходило в голову выяснять.

Соню пригласил пару раз тот самый англичанин, бывший моряк, танцевал он несколько старомодно, но хорошо. Алекс, как обычно, отбивался от сестер, Соня смотрела на него с непонятным самой себе злорадством.

Ночью наступила разрядка. Едва Соня закрывала глаза, перед ней оказывалось лежащее на тропинке тело долговязого злодея, и кровь впитывалась в песок. Когда Соня с трудом уснула, ей приснился тот же злодей, она подкрадывалась к нему, чтобы вытащить нож и перерезать веревку, а он вдруг вскочил и схватил ее за плечо. Соня беззвучно закричала во сне и проснулась.

В каюте было темно, только из иллюминатора просачивался мертвенный свет неполной луны, отражающейся в море. И в этом свете Соня увидела странную фигуру, появившуюся в каюте. Фигура двигалась бесшумно, переходя от одного предмета мебели к другому. Вот едва слышно скрипнула дверца шкафа, и Соня, в первый момент принявшая фигуру за продолжение своего сна, уверилась, что она не спит и что в явлении нет ничего мистического, что по ее душу снова пришел кто-то, кто ищет золотую пластинку. Соня порадовалась, что на ночь убрала ее под подушку. Теперь она нащупала ее и крепко зажала в руке.

Фигура отошла от шкафа, и ее осветил неверный свет луны. Соня, ожидавшая увидеть того самого лысого коротышку, едва успела закусить губы. Это был не коротышка. Этот человек был гораздо выше и худее, подробно разглядеть его Соня не сумела, увидела только, что фигура драпируется во что-то длинное, белое и бесформенное. Привидение, что ли, к ней явилось?

Соня была девушкой здравомыслящей и не верила в привидений. Фигура выдвинула ящики подзеркального столика, потом наклонилась и пошарила под ним. Соня нашла на тумбочке бутылку с водой. Если огреть эту нечисть бутылкой… вот и посмотрим, привидение это или живой человек.

Но странная фигура неожиданно шагнула к двери и исчезла в коридоре. Соня не успела удивиться открытой двери: ведь она же точно помнит, что запирала каюту перед тем, как лечь спать! Кто это шляется ночами по чужим каютам?

Она соскочила с кровати и как была, в коротенькой пижаме и босиком, выскочила в коридор. Фигура удалялась, вот она миновала дверь соседней каюты, дошла до кухни… толкнула дверь кладовой…

Ну, уж кладовую с запасами точно запирают! Но что это? Фигура открыла дверь своим ключом, значит, это кто-то из команды? Ну и порядочки у них на яхте!

Вдруг из кладовой послышался шум, грохот и звон посуды. И тотчас в коридоре зажегся свет и появился кок, толстый немолодой грек. Он ворвался в кладовую, держа наперевес тяжелый половник.

И появился через две минуты, держа за шкирку… Соня не поверила своим глазам, но это была одна из сестер-близнецов. То ли Кэти, то ли Хэти, да какая разница? Она была в белом купальном халате и выглядела потрясенной.

Разглядев, кто перед ним, кок выпустил свою добычу и разразился длинной греческой фразой. Тут в коридоре материализовалась другая сестра (то ли Хэти, то ли Кэти, да какая разница?).

Она тоже была в белом купальном халате, при виде ее кок выпучил глаза и с перепугу перешел на английский. Он сказал, что у него никогда ничего не пропадало, но теперь… он ни в чем не уверен. Одна из сестер по-прежнему выглядела ошеломленной и подавленной, вторая долго и нудно объясняла коку, что у ее сестры бывают провалы, и тогда она не соображает, что делает. Так что она просто перепутала каюту, вот и все… И незачем так кричать на бедную женщину, в конце концов ничего же не пропало.

Кок опомнился и пробормотал извинения. Тут сестра заметила выразительный взгляд Сони: как можно перепутать каюты, если их каюта на корме, а ее – на носу?

Кок ушел, заперев дверь кладовой.

– Понимаете… – Сестра замялась… – Кэти, она…

Соня обрадовалась: теперь ясно, кто есть кто. Если эта – Кэти, то та, стало быть, Хэти. Впрочем, какая разница?

– Она… алкоголичка, – вздохнула сестра. – Она лечилась, и все было в порядке, но если выпьет хоть немного, то все возвращается. Она не помнит себя и ищет спиртное, где только можно… Очень неудобно… Очевидно, она украла универсальный ключ у одного из матросов.

– Наверно… – согласилась Соня, – весьма сожалею, но вы все-таки присматривайте за ней. Я чуть заикой не стала, когда ее ночью увидела в своей каюте.

Хэти скорбно поджала губы.

На следующее утро гулет пересек открытый залив и вошел в круглую бухту, окруженную скалистыми берегами. У входа в эту бухту, словно часовые, возвышались две высоких отвесных скалы. Яхта проскользнула между ними и оказалась будто в заколдованном царстве.

Вода в бухте была неподвижна, как темно-бирюзовое зеркало, окруженное оправой темных скал, даже ветер стих, и гулет в полной тишине скользил вдоль крутого обрыва.

В глубине бухты чернел огромный грот, уходящий в глубину горы.

Соня смотрела на приближающийся грот как зачарованная. Ей казалось, что перед ней вход в обитель сказочных существ, гномов и драконов.

Чем ближе гулет подходил к этому гроту, тем больше он становился, и вскоре стало ясно, что гулет может войти туда целиком.

Впрочем, гулет остановился, не доходя примерно двухсот метров до входа в грот, и Соня тут же поняла почему: впереди в воде виднелся угловатый каменный выступ. В строго геометрической форме этого выступа угадывалось его рукотворное происхождение.

Пассажиры столпились на носовой палубе. К ним вышел помощник капитана и рассказал, что в том удивительном месте, где находится гулет, расположен вход в огромную пещеру. Во время Второй мировой войны здесь была база немецких подводных лодок. Лодки прятались в огромном гроте от английских кораблей и неожиданно выходили оттуда, чтобы нападать на караваны союзников.

После окончания войны американцы переоборудовали грот под свою военную базу, и на смену немецким субмаринам пришли американские. Но потом, в пятидесятые годы прошлого века, случилось большое землетрясение, часть бетонных сооружений обвалилась, из-за упавших в воду бетонных и каменных глыб бухта перед гротом стала несудоходной, и базу закрыли.

Но позднее, лет тридцать назад, бывшая база подводных лодок пережила еще один недолгий период активного использования: ею воспользовались кинематографисты для съемок одного из фильмов о Джеймсе Бонде.

– Так что желающие могут осмотреть то, что осталось от немецкой и американской военной базы, а также от декораций фильма об агенте 007. К сожалению, из-за обломков гулет не может подойти ближе, но мы перевезем тех, кто захочет побывать в гроте, на моторной лодке.

Соня огляделась. Алекса не было среди пассажиров на палубе: должно быть, он, как всегда, прятался в тени на корме гулета. Соня ощутила мимолетное чувство досады и тут же рассердилась на себя: вот еще новости! Не хватало еще, чтобы она бегала за этим типом, как те две сестрицы. Впрочем, с ними-то как раз неприятностей больше не будет: Кэти сидит в каюте под присмотром Хэти (или наоборот, кто их там разберет). Так что Алекс теперь от них обеих освободился, хотя бы на время. Только где же он? Впрочем, Соне до этого нет никакого дела. И если он не поедет на экскурсию, то Соня обязательно поедет, чтобы он ничего такого не подумал.

Когда она переодевалась в каюте, то решила, что пластинку нужно взять с собой. Кто их знает, этих на яхте, порядки у них, прямо скажем, нестрогие: вот украла же одна из сестричек у матроса универсальный ключ…

На самом деле Соня просто не могла расстаться с этой странной вещью. Она надела шорты и майку, не слишком открытую, чтобы видна была только цепочка.

Лодка была небольшая, в нее помещались только четыре человека.

Помощник капитана разбил желающих осмотреть пещеру на три группы, чтобы перевезти их по очереди. Соня оказалась в последней четверке.

Она спустилась по трапу, ловкий матрос помог ей перебраться в лодку, запустил мотор. Лодка в мгновение ока пронеслась двести метров, отделявшие гулет от входа в пещеру, вошла под мрачные своды грота. Шум мотора, отражаясь от каменных стен, стал громким и зловещим. Вода внутри грота была удивительного темно-голубого цвета, оттенка старинного сапфира.

Лодка пересекла лагуну и подошла к подземному пирсу, на котором дожидались остальные участники экскурсии.

И среди них Соня с удивлением увидела Алекса в его немыслимом костюме.

– Как вы здесь оказались? – спросила она, выбравшись на пирс. – Вас же не было в лодке?

– Не было. – Алекс пожал плечами. – Зачем пользоваться лодкой, если сюда можно добраться вплавь? Пока помощник капитана читал вам лекцию, я приплыл сюда и даже успел здесь оглядеться. Тем более что все, о чем он вам рассказывал, я уже прочитал в путеводителе.

К Алексу уже направлялись две английские сестрицы, и Соня буквально вылупила глаза: ну надо же, эти-то как проскочили? И обе выглядят как огурчики, будто и не было у них бессонной ночи. Костюмчики одинаковые, брючки-маечки, так что снова непонятно, кто есть кто. А попробуй что скажи – еще и обидятся до глубины души. Хоть бы ленточки разные на шею повязывали!

– Алекс… – хором защебетали сестрицы, он посмотрел на них с нескрываемым ужасом, и Соня в неожиданном порыве решила прийти ему на помощь.

Она подхватила Алекса под руку и повела в глубь пещеры, о чем-то оживленно расспрашивая. Сестры уныло смотрели им вслед.

Помощник капитана предупредил пассажиров, чтобы они не разделялись: в пещере ничего не стоит заблудиться. Он повел группу по пирсу к каким-то блестящим металлическим конструкциям, оставшимся после съемок фильма о Бонде, и стал рассказывать забавные эпизоды, случившиеся во время этих съемок. Соня краем уха слушала его и с интересом разглядывала пещеру. С другой стороны от нее непрерывно говорил Алекс.

– Все это есть в путеводителе, – бубнил он вполголоса. – Если вам интересно, я дам вам почитать на яхте. А самого интересного он не знает. В Средние века в этой пещере прятали свою добычу мавританские пираты, они даже заплывали сюда на своих кораблях, скрываясь от преследования венецианских галер…

– Да что вы говорите! – из вежливости воскликнула Соня, которой хотелось просто побыть в тишине и насладиться видом огромного грота. – Как интересно!

В это время из-за поворота вынырнули две сестрицы. Увидев Алекса, они засияли и бросились к нему, оживленно размахивая руками и наперебой голося:

– Алекс, Алекс, мы хотели спросить вас…

– Я больше не могу… – едва слышно простонал он.

Соня, в которой снова взыграло человеколюбие, оттащила своего спутника в сторону, за проржавевший макет вагонетки. Сестрицы шли по следу, как пара гончих. Соня увидела в стене маленькую металлическую дверцу, дернула ее за ручку. Как ни странно, дверца с жутким скрипом открылась. Соня юркнула внутрь, втащила за собой Алекса и захлопнула дверь.

Они оказались в полной темноте.

– Что мы здесь делаем? – удивленно осведомился Алекс.

– Прячемся от ваших приятельниц! Сейчас они уйдут, и тогда мы вернемся! – прошептала Соня, прислушиваясь к доносящимся из-за двери звукам.

– Ах, вот в чем дело! – протянул Алекс странным тоном. – А я было подумал…

– Что бы вы там ни подумали, это не так! – фыркнула Соня.

Про себя она добавила, что впредь не будет заботиться об Алексе, ведь, судя по его словам, элементарное чувство благодарности ему совершенно не свойственно, как и остальным мужчинам. К тому же эти его намеки. Подумал он… Вот что, интересно, он мог подумать? Что Соня утянула его от остальных с целью пообниматься тут, в укромном месте, как влюбленные семиклассники? Да больше ей делать нечего!

Соня еще немного постояла, прислушиваясь, и решила, что сестрицы уже удалились. Тогда она попыталась открыть дверь… и с ужасом поняла, что внутри на ней нет ни ручки, ни чего-то подобного. То есть дверь изнутри не открывается.

Вокруг была густая маслянистая тьма без единого просвета, и в Сонину душу начал закрадываться страх.

– Алекс, – проговорила она смущенно, – вы знаете, кажется, я не могу открыть эту дверь… может быть, вы попробуете…

Алекс что-то недовольно проворчал, отодвинул Соню от двери и завозился в темноте. Некоторое время раздавалось его сосредоточенное пыхтение, приглушенный скрежет, наконец он отступил в сторону и проговорил:

– У меня тоже ничего не получается.