Наследство Марко Поло Александрова Наталья

Однако оба мужчины ничем не показывали, что они знакомы. Обменявшись первым мимолетным взглядом, они старательно смотрели в разные стороны.

Тем временем официант принес Соне и Алексу готовую рыбу.

Выглядела она превосходно, а на вкус была еще лучше.

– Мур-р-р! – промурлыкала Соня, принявшись за еду. – Никогда не пробовала ничего вкуснее!

– Я же тебе говорил, что это замечательное место! Не зря я тебя сюда привел! – отозвался Алекс, такой довольный, как будто это он поймал и поджарил рыбу.

Соня быстро расправилась с первым куском и снова бросила взгляд на Джона.

Тот посмотрел на часы, положил на стол купюру, поднялся и направился к двери с двумя интернациональными буквами WC. Двери автоматически разъехались перед ним и тут же сомкнулись, закрывая Джона от посторонних глаз.

Соня невольно перевела взгляд на второго мужчину.

Он курил тонкую темную сигарету. Проследив глазами за Джоном, стряхнул пепел и тоже собрался встать. Видимо, догадалась Соня, они хотят встретиться там, где не будет посторонних глаз.

Однако прежде, чем незнакомец поднялся из-за стола, к нему подошел развязной походкой какой-то подвыпивший человек с маленькой черной бородкой и незажженной сигаретой, зажатой в зубах. Соне отчего-то показалось, что это матрос с одной из стоящих в порту яхт. Морячок чиркнул спичкой раз, другой, спичка не загорелась, и тогда он обратился к Сониному соседу:

– Мистер, не позволите прикурить?

– Пожалуйста. – Знакомый Джона протянул моряку горящую сигарету, тот наклонился, слегка коснувшись плеча мужчины, выпрямился и пошел прочь, выпуская кольца дыма.

Знакомый Джона, который только что собирался встать из-за стола, отчего-то вдруг передумал. Он сидел неподвижно, тупо уставившись перед собой и положив руки на стол. В правой руке дымилась непогашенная сигарета.

Его поза показалась Соне странной и неестественной. Она моргнула, снова взглянула на соседа и вдруг увидела, что сигарета догорела почти до фильтра и тлеет прямо в пальцах незнакомца, а тот этого не замечает, не чувствует боли…

И тут Соня с ужасом поняла, что этот человек мертв.

Его остекленевшие глаза ничего не выражают, он не дышит.

Соня ахнула и вцепилась в край стола.

– Что с тобой? – озабоченно спросил Алекс.

– Мне что-то нехорошо… – пробормотала Соня. – Должно быть, это рыба…

– Рыба? – в голосе Алекса прозвучала обида. – Но она здесь очень свежая…

– Не знаю… – пролепетала Соня. – Я скоро… я сейчас вернусь…

Она выскочила, шагнула к двери туалета, чтобы предупредить Джона, но в этот момент увидела на полу возле соседнего столика какой-то маленький яркий предмет. Сделав вид, что споткнулась, она наклонилась и подняла этот предмет.

Это был коробок спичек, тот, что держал в руке подозрительный моряк. И на этом коробке было написано единственное слово: «Ариана».

Именно так называется яхта, которая стояла возле острова, где она встретилась с Джоном. Яхта господина Вишневского.

Теперь, больше не задерживаясь, Соня бросилась к двери туалета.

Двери автоматически разъехались перед ней, и Соня увидела странную картину.

В тесном пространстве между мужским и женским туалетом толклись, сцепившись, словно клубок змей, три человека. Все происходило в тишине, нарушаемой только шумным дыханием, сопением и хрипом. Они обменивались бесшумными ударами, уклонялись, вцеплялись друг другу в волосы…

Приглядевшись, Соня поняла, что один из троих – Джон, еще один – тот развязный морячок, который только что убил человека за столиком ресторана. Да никакой он не моряк, поняла Соня, просто косит под моряка… И вот этот липовый морячок со своим напарником пытается скрутить Джона…

Дальнейшее произошло совершенно неожиданно для Сони и независимо от ее сознания. Она схватила стоявшую возле двери мусорную урну (выполненную, разумеется, в виде античной греческой амфоры и почти такую же тяжелую), подняла ее и с размаху опустила на голову фальшивого морячка.

Ваза с грохотом раскололась, «морячок» покачнулся и сполз на пол, его напарник на мгновение замешкался, чем не замедлил воспользоваться Джон. Он ударил его по шее сцепленными в замок руками, и второй злоумышленник тоже без чувств свалился на пол.

– Это вы? – удивленно проговорил Джон, разглядев Соню. – Как вы… впрочем, сейчас не до того, нужно быстро уходить!

Он схватил ее за руку и потащил к двери мужского туалета.

– Но я… но туда нельзя… – запротестовала было Соня, но Джон не удостоил ее ответом. Он втащил ее внутрь, пихнул такую же амфору, как та, которую Соня разбила о голову «морячка», к высоко расположенному окну, подтолкнул Соню. – Лезьте наверх!

Соня послушно вскочила на амфору, Джон подсадил ее, она ухватилась за окно и вылезла головой и плечами наружу.

Снаружи уже стемнело, пахло морем и цветами.

Этот свежий вечерний воздух придал Соне новые силы. Она рванулась вперед, выскользнула из окна и ловко спрыгнула на вымощенный плиткой тротуар. Тут же следом за ней выпрыгнул Джон. Соня хотела что-то ему сказать, но он приложил палец к губам, схватил ее за руку и потащил вперед по переулку.

Вокруг не было ни души, только трехцветная кошка, тощая и горбоносая, как все кошки южных стран, с возмущенным мяуканьем метнулась из-под ног.

Джон свернул за угол и подвел Соню к припаркованной машине. Это был серый седан с местными номерами. Джон открыл дверцу и подтолкнул Соню к машине.

– Но сначала объясните… – начала девушка, но Джон перебил ее:

– Потом, потом, все потом! Мы должны как можно скорее уехать отсюда…

– Но, Алекс, мой спутник… он будет беспокоиться…

– Чушь! – отмахнулся Джон. – Ему ничего не угрожает! Садитесь же! Я объясню вам все по дороге!

Соня неохотно села на переднее пассажирское сиденье. Джон сел за руль, повернул ключ в замке зажигания и вдавил в пол педаль газа. Машина резко сорвалась с места и помчалась вперед. На перекрестке она свернула налево и устремилась вверх по узкой улице, в дальнем конце которой виднелись руины старинной крепости, подсвеченные ярким светом прожекторов.

– Куда мы едем? – спросила Соня, повернувшись к своему спутнику.

– В безопасное место, – ответил Джон и, достав что-то из кармана, потянулся к ней. – Простите, у вас что-то на лице…

– Где? – Соня скосила глаза в зеркало заднего вида. – Я ничего не вижу…

– Вот здесь. – Джон поднес к ее лицу какой-то маленький блестящий предмет. Раздалось негромкое шипение, Соня почувствовала резкий неприятный запах и тут же провалилась в густую, влажную, жаркую темноту.

Алекс бросил взгляд на дверь туалетной комнаты. Соня отсутствовала уже минут десять. Впрочем, причин для беспокойства пока не было: возможно, она приводит в порядок свою внешность, а этим женщина может заниматься очень долго.

Чтобы не терять понапрасну время, Алекс достал из кармана смартфон, ввел пароль и открыл электронную почту. Брокер сообщал ему свежую биржевую информацию, текущие индексы и спрашивал, какие будут указания насчет акций CNT. Исходя из сегодняшней ситуации, акции следовало придержать, пока не поступит квартальный отчет агентства «Стайн и Мюллер».

Алекс хотел уже написать ответное письмо, как вдруг возле его столика появились неразлучные сестрички Хэти и Кэти. Как всегда, они были одеты в одинаковые бесформенные платья неопределенного цвета.

– О, Алекс! – с преувеличенной радостью воскликнула одна из них (Кэти или Хэти, черт их разберет!). – Как удачно, что мы вас встретили! Мы расскажем вам, какая с нами случилась удивительная история…

– Извините, дамы… – попробовал возразить Алекс. – Я жду свою спутницу…

Но сестрички его не слушали, они уже бесцеремонно уселись за его стол, одна из них налила в пустой бокал вино из недопитой бутылки и глотнула, из чего Алекс сделал вывод, что это Кэти, страдающая алкоголизмом. Вчера Соня, посмеиваясь, рассказала ему историю с якобы перепутанными каютами.

Или это все же Хэти? Сейчас Алекс уже ни в чем не был уверен.

– Представляете, идем мы по главной улице, – говорила тем временем вторая сестрица. – Ну, вы знаете, по той, которая проходит мимо порта, и вдруг из дверей выходит такой симпатичный молодой грек…

– Между прочим, ужасный обаяшка! – вставила алкоголичка и придвинула Алексу бокал. – Выпейте со мной, Алекс, пить одной – это так скучно!

– Но я не хочу… – Алекс поморщился и отодвинул бокал, – простите, дамы, но я…

– Ерунда! – не унималась алкоголичка. – Не хотите вина – выпейте воды, все же мне будет не так одиноко!

Алексу и правда захотелось пить. Он машинально взял протянутый бокал, Кэти (или Хэти) чокнулась с ним, он сделал большой глоток, поставил бокал на стол и бросил взгляд на дверь туалета.

Да где же Соня? Сколько можно пропадать?

– И этот грек говорит нам на хорошем английском языке, что хочет сделать нам интересное предложение…

Алекс почувствовал головокружение. Все звуки, запахи, краски стали необыкновенно, пугающе сильными. Запах рыбы сделался буквально невыносимым, а слова Хэти (или Кэти) ввинчивались в его череп, как ржавые шурупы.

– Мы, конечно, хотели отказаться, – продолжала она, – но он был такой милый и такой убедительный…

Головокружение усилилось. Алекс выпил еще глоток воды, с трудом подняв бокал, и тут же выронил его из обессилевшей руки. В глазах у него потемнело, он откинулся на спинку стула и застыл.

– В общем, мы пошли за ним… – продолжала разговорчивая дама, – и оказались в такой странной комнате… там была целая толпа молодых симпатичных греков…

– Хватит болтать, Хэти! – прервала ее сестра. – Он отключился.

– Отлично! – Хэти осторожно разжала пальцы Алекса, схватила его смартфон, уставилась на экран.

– Отлично! – повторила она. – Он как раз в почтовой программе!

Она нашла письмо брокера и быстро написала ответ:

«Немедленно продавайте акции CNT».

Через несколько секунд на экране возникло ответное письмо брокера:

«Вы уверены? Прошу подтверждения!»

«Уверен, – немедленно ответила Хэти, – подтверждаю продажу. Продавайте весь пакет».

Выждав еще несколько секунд, она отключила смартфон и положила его на стол рядом с неподвижной рукой Алекса.

– Ну, все, – проговорила Кэти, потирая руки, – дело сделано. Теперь мы можем отметить его удачное завершение.

– Только не в этом ресторане, – Хэти поморщилась и поднялась из-за стола, – здесь слишком сильно пахнет рыбой!

– Как скажешь, дорогая! – промурлыкала ее сестра. Прежде чем встать, она долила в свой бокал остатки вина и выпила его.

Через несколько минут шведский турист, который сидел с женой за два столика от Алекса, окликнул пробегавшего мимо официанта:

– Эй, любезный, что это с тем мужчиной? Ну, с тем, который сидит возле фикуса!

– А что с ним такое?

– Да он уже четверть часа сидит как изваяние! Не пошевелился даже, когда ему на лицо села муха!

– Возможно, он задумался… – машинально ответил официант.

Хозяин ресторана приучил свой персонал не беспокоить посетителей, пока те сами не подзовут официанта, чтобы сделать дополнительный заказ или потребовать счет. Однако на всякий случай официант проследил за взглядом наблюдательного шведа.

Он увидел мужчину лет тридцати в льняной рубашке и светлых джинсах. Мужчина смотрел прямо перед собой пустыми широко открытыми глазами. По его щеке разгуливала наглая муха, но это, кажется, ничуть его не беспокоило.

Но официант заметил еще одну деталь, ускользнувшую от внимания шведа: в руке неподвижного мужчины тлела докуренная до фильтра сигарета.

Официант беззвучно подошел к странному посетителю, наклонился над ним и вполголоса осведомился:

– Сэр, с вами все в порядке?

Незнакомец молчал.

– Сэр! – повторил официант и дотронулся до его плеча.

Этого толчка оказалось достаточно: прикосновение нарушило неустойчивое равновесие, и незнакомец с глухим стуком упал лицом на стол.

Официант нащупал его запястье, проверил пульс…

Пульса не было, и рука злосчастного посетителя уже начала холодеть.

Официант испуганно огляделся по сторонам: заметили ли происшествие остальные посетители ресторана.

И тут он увидел за соседним столом еще одного неподвижного мужчину. Тот сидел, откинув голову на спинку стула, но в отличие от первого глаза его были полузакрыты. Этого человека прикрывал от прочих посетителей фикус.

В ту же секунду рядом с официантом появился хозяин заведения господин Панайотис, дородный человек с заметным брюшком и густыми темными бровями. Видимо, господин Панайотис шестым чувством уловил неприятности. Владелец ресторана в туристском городке непременно должен обладать таким шестым чувством.

– Что здесь происходит? – вполголоса спросил он официанта, стараясь не выдать своего беспокойства.

– Вот этот господин, – прошептал официант, показав глазами на мужчину в льняной рубашке, – насколько я понимаю, он умер.

– Ты что, врач? – недовольно проворчал хозяин.

– Нет, шеф, – честно признался официант, – но я думаю, если у человека нет пульса и его руки начали холодеть, то он, скорее всего, умер…

Господин Панайотис дотронулся до руки клиента, и лицо его еще больше помрачнело.

– И это не все, шеф… – торопливо зашептал официант. – Вот тот господин, который сидит за фикусом, он тоже не шевелится…

Господин Панайотис повернулся к соседнему столу… и побледнел как полотно.

Если один умерший посетитель может быть жертвой внезапного сердечного приступа или инсульта, то два… два посетителя, умерших в одно и то же время в одном ресторане, могут вызвать у полиции только одну мысль: они пали жертвой отравления. А для владельца ресторана нет более страшного обвинения…

– А у него… у того человека, – прошептал господин Панайотис, – у него тоже нет пульса?

– Я еще не проверял! – ответил напуганный официант.

– Ну, так проверь! – прошипел хозяин. – Или нет, постой, я сам проверю!

Они оба переместились к столику Алекса и схватили его за руки: официант за левую, хозяин – за правую.

Пульс у этого господина был, более того, грудь его медленно поднималась и опадала, так что всякие сомнения отпали – этот человек был жив.

Зато произошло еще одно неприятное событие: наблюдательный швед заметил манипуляции хозяина и официанта, встал из-за стола и разглядел человека, над которым они склонились. Увидев, что он тоже неподвижен, швед закричал:

– Что здесь происходит? В этом ресторане травят своих клиентов! Нас всех уже, может быть, отравили!

Услышав эти слова, остальные посетители ресторана тоже переполошились. Чтобы предотвратить нарастающую панику, господин Панайотис поднял руки и проговорил громким, хорошо поставленным голосом:

– Успокойтесь, господа! У этого человека сердечный приступ! Вам совершенно не о чем беспокоиться!

– Сердечный приступ? – заверещал швед. – Что, у двоих сразу? Не рассказывайте сказки!

И в этот самый миг – то ли от шума, то ли от всеобщего внимания – Алекс пошевелился и открыл глаза.

– Что случилось? – пробормотал он, оглядываясь по сторонам. – Что со мной было?

– Вероятно, обморок, – торопливо проговорил господин Панайотис. – Скорее всего, вам стало плохо от жары. Я советую вам выйти на воздух… и вот еще что: вы ничего не должны платить, совершенно ничего, ваш ужин – за счет заведения…

– Вот как? – настроение Алекса несколько улучшилось. – Но моя спутница… где моя спутница?

– Ваша спутница? – Господин Панайотис переглянулся с официантом.

– Ну да, моя спутница! Она вышла в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок, а потом… потом мне стало плохо…

– Ах, та дама, что была с вами? – Официант сделал честные глаза. – Брюнетка в темно-розовом платье?

– Да-да, верно!

– Так она ушла… видимо, ей стало душно, и она покинула ресторан…

– Вот как? – задумчиво переспросил Алекс.

– Да-да, ушла! – повторил официант. – Вы ведь с одной из яхт, которые стоят в порту?

– Да-да, с «Принцессы Селины», – машинально подтвердил Алекс.

– Вот-вот, она сказала, что возвращается на яхту!

– Если хотите, я вызову вам такси, и вас тоже доставят на борт, – вмешался в разговор господин Панайотис. – Такси, разумеется, тоже за счет заведения.

– Да, пожалуйста, вы очень любезны…

Через несколько минут Алекс покинул ресторан.

Господин Панайотис перевел дыхание и связался по мобильному телефону со своим знакомым полицейским. У него на руках был теперь только один труп, а один труп – это, скорее всего, инфаркт или что-нибудь в этом роде. Эти туристы часто переедают, а всем известно, что переедание вредно.

В течение следующих десяти минут он сделал все, чтобы сохранить репутацию своего ресторана: мертвого мужчину вынесли в подсобное помещение (полиция будет недовольна, зато посетители успокоятся), скандальному шведу принесли за счет заведения бутылку лучшего шампанского, остальным посетителям – по бутылке домашнего вина и по рюмке метаксы (того напитка, который в Греции успешно исполняет роль коньяка). Дармовое спиртное заметно улучшило настроение посетителей, и через полчаса они совершенно забыли неприятный инцидент.

Таксист высадил Алекса на пирсе, прямо перед сходнями «Принцессы Селины». Алекс поднялся на борт.

Прохладный ночной воздух освежил его.

Не найдя Сони на борту, он спросил о ней дежурного матроса. Тот ответил, что русская дама из шестой каюты пока не возвращалась. В его голосе Алексу почудилась скрытая насмешка, но он не успел об этом подумать, потому что получил экстренное сообщение от своего биржевого брокера.

Тот докладывал, что благополучно продал акции CNT.

Алекс от удивления на мгновение потерял дар речи.

Едва опомнившись, он связался с брокером.

– Зачем ты продал эти акции? – спросил Алекс срывающимся от возмущения голосом. – Ведь еще не опубликован отчет «Стайна и Мюллера»!

– Но вы мне дали прямое и недвусмысленное указание! – воскликнул брокер. – Я удивился и попросил подтверждения, и вы тотчас же подтвердили приказ!

– О чем ты говоришь? – недоуменно переспросил Алекс. – Я дал указание? Я подтвердил приказ?

– Вы прекрасно знаете, – обиженно проговорил брокер. – Прекрасно знаете, что в таких ситуациях я никогда не действую без прямого и ясного приказа!

Алекс проверил сохраненные электронные письма и с удивлением нашел среди них свои распоряжения.

И тут он вспомнил, что перед странным обмороком к нему за стол подсели две навязчивые сестрички.

Алекс снова нашел дежурного матроса и спросил его, вернулись ли на яхту две сестры.

– Ну, эти близнецы, как их… Кэти и Хэти!

– Ах, мисс Саусенд и мисс Саусенд! – охотно отозвался разговорчивый матрос. – А они неожиданно решили прервать круиз, вызвали такси и отправились в аэропорт. Они сказали, что дела требуют их присутствия в Англии.

– Как, вы сказали, их фамилия? – удивленно переспросил Алекс.

– Мисс Саусенд…

– Ах, вот как! – проговорил Алекс. – Ну, хитры тетки!

– Что, простите? – переспросил матрос.

– Это я не вам! – Алекс махнул рукой и удалился на корму, чтобы там без помех пережить свои неприятности.

Теперь афера ловких сестричек предстала перед ним во всей своей возмутительной полноте.

Он давно знал о существовании двух деловых дам по фамилии Саусенд, но никогда прежде не сталкивался с ними лично и не знал их в лицо. Некоторое время назад они пытались купить у него через подставное лицо акции фирмы CNT. Алекс отказался продавать акции, ожидая в скором времени значительного повышения их курса. Тогда сестры выяснили, что он отправляется в круиз на «Принцессе Селине», и купили каюту на этой же яхте.

Пользуясь тем, что Алекс не знает их в лицо, они крутились вокруг него, пытаясь получить доступ к его смартфону.

И вот сегодня в рыбном ресторане им это наконец удалось.

Сестры подсыпали в его воду какое-то легкое снотворное и, когда он отключился, отправили с его смартфона указание биржевому брокеру продавать акции.

Продажа крупного пакета акций перед самым опубликованием отчета агентства, который должен был повлиять на курс акций, создало у участников торгов впечатление, что отчет будет негативным, все стали срочно продавать акции, и курс их резко упал.

Тут ловкие сестрицы по дешевке скупили большую часть акций, не только те, которые принадлежали Алексу, но и остальные, выброшенные на рынок.

Таким образом Алекс потерял солидную сумму, а хитрые сестры сделали свой бизнес.

Осознав ситуацию, Алекс даже не слишком разозлился на сестер: он всегда уважал деловую хватку, даже на грани криминала.

Приходилось признать, что его провели. Как мальчишку, как последнего лоха. Это выражение теперь бытует в России, Алекс подхватил его, когда был на деловой встрече в Петербурге. Что ж, обидно, конечно, потеря ощутимая, но не смертельная. Но каковы сестрички-то… Ладно, как-нибудь он до них доберется…

А вот интересно, куда все же подевалась Соня. Все ясно: застав его спящим за столиком ресторана, она рассердилась и ушла. Но куда? Вернулась на яхту? И где же она тогда? Решила развлекаться самостоятельно? Ну и ладно, бог с ней совсем. Он думал о ней немножко по-другому.

Все же какой-то червячок точил его душу.

Алекс хотел выйти на палубу, чтобы дождаться возвращения Сони, но голова была тяжелая после той дряни, что сестры подсыпали ему в вино, так что он прилег на кровать и провалился в тяжелый сон.

Проснулся он от шума и громких голосов: это возвращались его спутники. Алекс вскочил с кровати, от чего каюта завертелась перед ним, как будто он катается на карусели. Голова теперь не была тяжелой, она была пустой и гулкой.

Алекс неслышно приоткрыл дверь на узкую щелочку. Возможно, Соня вернулась с остальными?

Вот прошел тот высокий сухопарый англичанин, с кем она беседовала изредка, даже танцевала, следом поспевала его бесцветная немногословная жена, вот подвыпившую Марианну протащил муж. Она упиралась и бормотала что-то, вот протопал еще кто-то. Все были веселы и слегка пьяны. Сони среди них не было.

Алекс все же вышел на палубу, чтобы убедиться, что Сони там нет.

На палубе никого не было, кроме вахтенного матроса. Алекс увидел брошенную на диване книгу, которую читала Соня, и поднял ее, чтобы посмотреть, чем девушка так заинтересовалась. Книга была без обложки и без начала. Он открыл ее в случайном месте и начал читать.

…Прошло еще много дней. Время в темнице тянулось очень медленно, но почти каждый день Рустичано записывал удивительные рассказы своего сокамерника. Наконец, в один из хмурых осенних дней, господин Марко проговорил:

– Сказать по правде, это все, что я мог рассказать о татарах и сарацинах, об их нравах и обычаях, а также о других странах и государствах, о которых мне довелось узнать в собственных моих путешествиях или со слов других людей, достойных доверия. Благодаря Божьей воле мне удалось возвратиться из тех далеких стран, и теперь я могу поведать людям в Италии и прочих государствах Европы о чудесах света и о великом разнообразии Божьего мира. Ибо, кажется мне, никогда, с самого сотворения мира, не было такого человека, будь он христианин или сарацин, татарин или язычник, который бы столько путешествовал по свету, сколько я, гражданин светлейшей Венецианской республики Марко, сын достопочтенного господина Никколо Поло.

Рустичано записал эти слова и убрал свои письменные принадлежности.

– Теперь, – сказал он, – теперь, господин Марко, нам нужно лишь дождаться, когда наши родные внесут за нас выкуп, и мы сможем вернуться на родину. Возвратившись в Венецию, я первым делом отдам ваш рассказ переписчикам. Уверен, каждый достойный гражданин захочет прочесть его.

Как оказалось, самому ему оставалось ждать свободы совсем недолго.

Прошло еще несколько дней, и как-то тюремщик пришел в неурочное время.

– Который из вас господин Лодовико Рустичано? – спросил он у узников.

– Это мое имя! – проговорил Рустичано. – Есть ли у тебя новости, добрый человек?

– Есть, – отвечал тюремщик. – Твои родичи привезли деньги и заплатили за тебя выкуп, так что уже сегодня ты можешь выйти на свободу.

– Это радостная весть, – молвил Рустичано. – Да будет на тебе благословение господне за то, что ты принес ее.

– А нет ли у тебя таких же вестей для меня? – осведомился в свою очередь господин Марко.

– Нет, если твое имя Марко Поло.

Рустичано не заставил себя долго упрашивать. Он собрал свои скудные пожитки, бережно сложил письменные принадлежности, уложил в дорожный сундучок вместе с записями, сделанными со слов своего сокамерника, и со слезами на глазах обнял господина Марко.

– Надеюсь, вам не придется долго ждать освобождения, – проговорил он напоследок.

Господин Марко остался один, и время для него потянулось еще медленнее. Впрочем, вскоре пожелание Рустичано сбылось, и тюремщик объявил господину Марко, что за него тоже внесли выкуп и он может выйти на свободу.

Обрадованный этим известием, господин Марко быстро сложил свои пожитки.

И только тогда заметил он, что пропала пайцза великого хана.

Он припомнил, что последний раз видел эту драгоценную дощечку тогда, когда показывал ее Рустичано, вспомнил, с каким волнением разглядывал пайцзу его товарищ по несчастью, и подозрения шевельнулись в его душе.

Впрочем, сейчас радость от грядущей свободы перевешивала в его душе все остальные чувства. Забыв на время о пропаже пайцзы, господин Марко отправился в Венецию.

Прибыв в свой родной город, он радовался воссоединению с семьей, приводил в порядок свои дела и только спустя несколько месяцев вспомнил о пропавшей пайцзе и о Рустичано.

Когда он спросил об этом последнем одного из своих друзей, тот ответил ему, что по возвращении из заточения Рустичано заказал переписчикам много экземпляров повести Марко Поло.

– Так что теперь, господин Марко, вся Венеция зачитывается историей твоих похождений.

– А что же сам Рустичано?

– Сам он продал свое имущество, занял еще денег и, по слухам, собирается в ближайшее время отправиться в дальнее путешествие, куда-то на восток, в земли татар.

– Вот как! – проговорил господин Марко задумчиво. – Достань-ка мне, друг мой, экземпляр написанной им книги.

– К чему это тебе, господин Марко? Ведь ты и так прекрасно знаешь все, о чем там написано!

– Я хочу проверить, верно ли он записал мои слова. Не пропустил ли что-то важное, не добавил ли от себя то, чего я ему не говорил, как это часто случается.

На другой день друг купил и принес господину Марко книгу, написанную с его слов Рустичано. Марко Поло внимательно прочел ее. Все его рассказы были записаны верно, но в книге ни слова не было о том, как он служил наместником в дальней стране, о том, как он спасался оттуда бегством с малым числом слуг и с дорогой казной, о том, как он передал эту казну на сохранение племени канчеев.

И тогда подозрения в душе господина Марко усилились…

Алекс оторвался от книги и снова огляделся. Соня так и не вернулась. Он спустился к себе в каюту, со вздохом лег на кровать.

Куда же она могла деться? Бросила его, рассердилась, что он заснул за столом, и ушла.