Девчонки и прогулки допоздна Уилсон Жаклин
– Я хочу! Они просто прелесть.
– Тебе правда нравится? Я потратил целую вечность, изучая всякие штуковины для волос. Девушка в магазине так на меня косилась – верно, думала, я покупаю заколки для себя и вечером отправлюсь в клуб «Мадам Джо Джо»[10]. Помочь тебе их закрепить? Мне нравятся твои волосы, Элли, они такие воздушные.
– Типа взорвавшегося матраса – но все равно приятно, что тебе нравится. Меня всю жизнь раздражало, что их так много и что они вьются мелким бесом. Я всегда мечтала иметь волосы как у Надин – прямые и гладкие. Мои, конечно, так не уложишь – пустой номер. Может, мне сделать короткую стрижку, как у Магды? Как ты думаешь, мне пойдет?
– Зачем тебе походить на Магду или Надин? Тебе надо походить на себя. – Рассел прикрепил заколки. – Вот так. А тебе правда к лицу. Ты их наденешь на танцы?
– Обязательно! У меня есть шелковый жемчужно-серый топ. Могу его надеть. Он вполне облегающий.
– Отлично! Сегодня я взял еще один билет. Отец раскошелился. Он уже сменил гнев на милость. Я все ему про тебя рассказал. То есть я придумал, что мой учитель по ИЗО дружит с твоим учителем по ИЗО и что они стали друг другу рассказывать о своих любимчиках, и т.д., и т.п. Я подумал, так будет лучше, чем объяснять, что мы познакомились тут. Отец терпеть не может «Макдоналдс», и не приветствует, что я здесь тусуюсь. Но так или иначе, двадцать девятого мы идем на танцы.
– Двадцать девятого, – повторяю я.
Отчего эта дата звучит так знакомо? Почему я вдруг чувствую беспокойство?
– Двадцать девятое. Это случайно не пятница?
– Ну, пятница. А в чем дело?
О боже. Наконец я понимаю что к чему.
– Двадцать девятого я должна идти на концерт Клоди Коулмен.
– А ты не можешь пойти в другой день?
– По-моему, у нее всего одно выступление.
– Клоди Коулмен – это такая певица с рыжими волосами? Мне она тоже нравится. Но у нее часто бывают концерты. Элли, может, ты пойдешь в другой раз? Ну пожалуйста.
– Просто… Понимаешь, Магдин папа специально купил билеты.
– Опять эта Магда!
– Пожалуйста, Рассел, не надо так говорить. Я правда не могу все переиграть и ее подвести.
– Уверен, что Надин тоже идет.
– Ну да.
– Значит, Магда и Надин пойдут вместе. Ты ведь никого не бросаешь в одиночестве.
– Да, но мы условились пойти втроем – устроить нечто вроде девичника.
– То есть подруги для тебя важнее, чем я и мои танцы?
– Нет, что ты! – У меня начинается паника. Только секунду назад я была на седьмом небе. Мне ужасно нравились мои жемчужные заколки, и я радовалась, что Рассел купил их специально для меня. Теперь же заколки впивались мне прямо в сердце и я не могла привести мысли в порядок.
Я взяла Рассела за руку, наплевав на кружащую вокруг нас малышню:
– Рассел, ты значишь для меня куда больше, чем подруги. Ты это знаешь.
– Тогда пойдем со мной на танцы. Я целый день хвастался перед ребятами, что ты придешь. Я буду выглядеть полным идиотом, если мне придется сказать, что ты отправилась на концерт с парой приятельниц.
– Но ведь это не просто концерт. Я люблю Клоди целую вечность и ни разу не слышала ее живьем. А Надин и Магда не просто приятельницы. Это мои самые близкие подруги.
– Но ведь я твой парень, разве не так?
– Ну… да.
– А ты моя девушка, и мне нужно, чтобы ты пошла со мной на танцы. Пожалуйста, Элли.
– Ладно. Пойду. Уверена, Надин и Магда меня поймут.
Рассел чмокнул меня прямо в «Макдоналдсе».
Вечером я позвонила Магде и Надин, но ни та ни другая даже не подумали меня понять.
Надин внимательно слушала, пока я рассказывала ей про Рассела и танцы в его школе.
– Ты ведь не против, Надин? Ты меня понимаешь? Ты бы и сама так поступила на моем месте? Надин?
Надин не вымолвила ни слова, хотя я слышала ее дыхание на другом конце трубки.
– Надин, скажи хоть слово!
– Я вообще не желаю с тобой разговаривать, – обрубила она и брякнула трубку.
Я позвонила Магде, и она мне высказала все по полной программе:
– Просто в голове не укладывается, как можно быть такой чертовски неблагодарной. Мы решили пойти на концерт Клоди только ради тебя, потому что Рассел тебя продинамил.
– Верно, только он меня не динамил, его не отпустили.
– Ага, отец не разрешил. Прости, конечно, но это оправдание для бедных. Суть даже не в этом. Суть в том, что мой папа специально достал нам три билета…
– Мэг, я заплачу за билет!
– Он достал их в подарок. Мы хотели устроить девчачье мероприятие.
– Я знаю, но ведь вы с Надин в любом случае идете.
– Естественно, идем.
– А я пойду в следующий раз.
– Если только Рассел срочно не позовет тебя на свидание, где угостит биг-маком и большой порцией картошки фри.
– Магда, ты несправедлива. Ведь это не просто танцульки, а большой праздник. И потом – он рассказал всем друзьям, что приведет меня.
– Еще бы не рассказал. Слышала я, как парни из Халмеровской школы обсуждают девчонок. Словом, если хочешь, чтобы Рассел тебя демонстрировал как свою последнюю победу, иди, Элли.
– Магда, ты сделала бы то же самое. Сто процентов. Ты ведь помешана на мальчишках, – я уже не могу остановиться. – И это только половина проблемы. Ты взъелась на Рассела с самого начала, потому что он выбрал меня, а не тебя. – О боже, что я несу?! Я делаю глубокий вдох. – Извини, Мэг, у меня случайно это вырвалось, – говорю я, но она уже повесила трубку.
Просто в голове не укладывается. Обе мои подруги со мной не разговаривают.
Громко шмыгая носом, я бреду к лестнице. Все вокруг как в тумане. Вдруг на ступеньках я натыкаюсь на что-то маленькое и живое – я ору, чувствуя как мне в коленку вонзается огромный кинжал. Что-то тоже орет во всю глотку:
– У-у-у-у… Элли, мне больно! Ты на меня наступила! Нарочно! Посмотри, что ты наделала! У меня все петли спустились.
– Взгляни лучше, что ты наделал! Уколол меня спицей. Видишь, кровь идет! А еще ты пропорол мои лучшие колготки, болван!
– Что тут у вас стряслось? – Анна вбегает в холл, лодыжки у нее смешно обмотаны нитками.
Мы начинаем разом говорить. Цыпа оплакивает стремительно распускающийся шарф, я прыгаю на одной ноге, останавливая струйку крови.
– Успокойтесь вы, оба. Цыпа, прекрати шуметь! Я подниму тебе петли, это раз плюнуть. Элли, как ты могла на него налететь? Он тихо-спокойно сидел на лестнице. Золото, а не ребенок. Мне сейчас нельзя отвлекаться. У меня очень сложный рисунок, он готов только наполовину, а завтра встреча с Джорджем. Ты уже не плачешь? Это всего лишь царапина.
– Тебе было бы все равно, даже если бы мне все ноги утыкали спицами! Почему ты всегда на стороне Цыпы? Это нечестно! Никто не понимает, каково мне все это терпеть! – выкрикиваю я, взбегаю по лестнице и шваркаю за собой дверью моей комнаты.
Я долго рыдаю, зарывшись лицом в подушку. Когда я уже задыхаюсь от слез, на пороге появляется Анна с коробкой бумажных носовых платков и тряпочкой, смоченной холодной водой.
– Могла бы и постучать, – ворчу я, однако разрешаю промокнуть мне слезы. Анна садится на кровать и обнимает меня. На минутку у меня перехватывает горло, но потом напряжение уходит и я прижимаюсь к ней.
– Что с тобой, Элли? – мягко спрашивает Анна.
– Надин и Магда со мной не разговаривают! – всхлипываю я.
– Что случилось? Ну же, утри слезы. Не огорчайся, ты с ними помиришься. Вы на всю жизнь останетесь лучшими подругами.
– Нет, все кончено, – я сглатываю слезы и выкладываю ей все, что произошло.
– Бедняжка. Вот уж незадача, – качает головой Анна, когда мой рассказ подходит к концу. – Выбирать между подругами и парнем всегда очень сложно.
– Это несправедливо! Почему мы не можем дружить все вместе? – стенаю я. – Я думала, Магда и Надин поймут. Поймут, что этот праздник очень важен для Рассела. Было бы волшебно туда пойти. Взгляни, какие жемчужные заколки он мне купил.
– Какая прелесть! И твой Рассел тоже прелесть. В конце концов, он первый тебя пригласил.
– Нет. На самом деле сначала я договорилась пойти на концерт.
– Но почему же ты не сказала ему про концерт, когда он начал говорить про праздник?
– Я не сообразила, что это в один и тот же день. Ты ведь знаешь, у меня вечная путаница с датами.
– Ясно. Что же ты собираешься делать?
– Понятия не имею. Я даже предположить не могла, что Магда с Надин ополчатся на меня и все будет так ужасно. Это нечестно. Они обе ставят мальчиков на первое место. Надин так поступала, когда встречалась с этим кошмарным Лиамом, и Магда так поступала, когда встречалась с этим отвратительным Грегом.
– Ох, – вздыхает Анна. – Что тут можно сказать? Бойфренды приходят и уходят, даже при том, что можно быть от них без ума. У тебя с Надин и Магдой особая дружба. Может, по этой причине мальчики видят в ней угрозу.
– То есть, по-твоему, я должна отказать Расселу?
– Не знаю. Это все так тяжело. Здесь нет правильного и неправильного варианта. Ты сама-то куда больше хочешь пойти – на концерт или на танцы?
– И туда, и туда! Я хочу поддержать Рассела и сделать ему приятное. Я знаю, что этот праздник для него много значит. Но, с другой стороны, Магда предложила пойти на концерт Клоди, чтобы меня подбодрить, а теперь ей самой нужно прийти в чувство, и Надин тоже. Ох, Анна, я не смогу пойти на танцы с Расселом. Как ты думаешь, он поймет?
– Вряд ли. Но ты все-таки попытайся с ним объясниться, – говорит Анна.
Она замечает выражение моего лица.
– Только не таким образом, – говорит она, и мы обе прыскаем со смеху.
Глава 7
Опасные времена
Грустно пребывать в немилости. У меня такое чувство, будто меня щелкнули по носу, отобрали косточку и загнали в собачью конуру. Магда и Надин не так уж рады, что я все-таки иду на концерт Клоди.
– Ради бога. Только не надо нам делать одолжение, – говорит Магда.
– Ясное дело, что ты охотнее отправилась бы танцевать с этим ходячим альбомом, – заявляет Надин.
Я глубоко дышу и не реагирую. Говорю себе, что они мои подруги и что их любовь, поддержка и товарищеское участие – превыше всего, хотя в этот миг меня так и подмывает двинуть Магде по ее смазливой физиономии и как следует оттаскать Надин за ее длинные ведьминские волосы. Но я сдерживаю гнев – и их настроение улучшается. К концу дня наши отношения уже почти приходят в норму, и мы вместе обдумываем, что наденем на концерт Клоди и как будем добираться до города, хотя еще не очень ясно, чей отец будет нас подвозить. На прощание я обнимаю Магду и Надин, и они крепко обнимают меня в ответ.
Вот мы опять лучшие подруги – у меня точно камень с души свалился. Но теперь надо все сказать Расселу.
Это оказывается еще хуже.
Но деваться некуда. Меня охватывает ужас, потому что с первой же минуту нашей встречи в «Макдоналдсе» он возбужденно говорит о танцах, о том, что половина его приятелей придут без девочек и как это здорово, что у него есть я.
– Не слишком радуйся, Рассел, – печально произношу я, в горле у меня стоит комок. – Сейчас ты почувствуешь себя довольно худо. И в придачу основательно на меня разозлишься.
– В чем дело, Элли? Надеюсь, ты не передумала. Только не говори мне, что встрял твой отец. Он обязан тебя отпустить.
Я хватаюсь за спасательный круг:
– Прости, Рассел. Я бы отдала все на свете, лишь бы пойти с тобой. Но папа…
– Первые десять минут он был несговорчив, а потом вроде бы я ему даже понравился. Какая муха его укусила?
– Думаю, он помнит танцы в собственной школе и вещи, которые там творились, – вдохновенно вру я. – В последнее время он стал со мной очень строг. Я все перепробовала, но он ни в какую.
Прости меня, папочка. Я чувствую себя жалкой предательницей, но это единственный способ уломать Рассела, сделать так, чтобы он не очень сердился.
– А что, если я приду к вам и переговорю с твоим отцом? – предлагает Рассел.
– Даже не думай. Будет только хуже. Он вообще не в курсе, что мы так часто встречаемся. Пожалуйста, Рассел, не надо, – паникую я. – Иначе он накажет меня еще строже и вообще запретит нам видеться. Он ведь уже запретил мне гулять по вечерам.
– Но при этом он отпускает тебя на концерт, – глаза у Рассела суживаются. – Ты уверена, что это не отговорка? На танцы ты не идешь, зато идешь развлекаться со своими ненаглядными подружками.
– Нет, Рассел, я не вру, – вру я из последних сил.
– Но ты ведь идешь на концерт? – докапывается Рассел.
И кто меня за язык тянул рассказать ему про Клоди???
– Точно не знаю, – виляю я. – В конце концов, Магдин папа достал билеты. Не пропадать же добру. А мой папа не возражает, потому что… потому что он отвезет нас на концерт, а потом заберет домой, так что он сможет за нами приглядеть.
– А что, если он отвезет нас с тобой на праздник, а потом заберет домой? Он сможет за нами приглядеть.
– Не думаю, что это одно и то же.
– Да, не одно и то же, – говорит Рассел, и мне совершенно не нравится его тон.
Он не предлагает пойти в парк. Он вообще не предлагает куда-то пойти. Мы понуро сидим в «Макдоналдсе» еще добрых полчаса. Затем Рассел нарочито смотрит на часы.
– Ого, уже так поздно. Думаю, мне пора. У меня еще куча уроков не сделана.
– Ты на меня злишься? – бормочу я.
– Да нет, не очень. Все в порядке. Я понимаю, – говорит он, но по его голосу чувствуется, что он очень обижен.
– Мне так грустно, что я тебя подвела.
– Что ж, – Рассел пожимает плечами, – может, подыщу себе другую пару.
Я чувствую себя так, будто он ударил меня по лицу. Преодолевая дурноту, встаю:
– Ну ладно. До скорого.
– До скорого.
Мы оба понимаем смысл сказанного. Мы больше не увидимся. Никогда.
Я пытаюсь себя убедить в том, что из-за него не стоит кусать себе локти. Он мелочный, придирчивый и делает из мухи слона.
«Без него я обойдусь».
Правильно. Пойду с лучшими в мире подругами на концерт Клоди, и мы прекрасно проведем время.
Но все бесполезно. Я жалею, что отказала Расселу. Я не могу без него обойтись. Он мне нравится. Я его люблю.
Я иду домой.
На следующий день после школы я иду прямиком домой. Нет смысла заглядывать в «Макдоналдс». Надин и Магда окружают меня сестринской заботой. Но от этого мне не легче.
На следующий день на ИЗО мы продолжаем тему мифов и легенд. Я рисую печальную Психею с поникшей головой. Она страдает от разлуки с Купидоном. Мистер Виндзор хвалит рисунок, но я слушаю вполуха. Он восхищается Цирцеей Надин, но едва роняет взгляд на Венеру Магды, бормочет «Очень хорошо» и быстро идет дальше. Магда изо всех сил старается сохранить спокойствие, но ее лицо становится такого же цвета, как ее волосы.
Она выскакивает из класса, не дожидаясь нас.
– Не убегай, Элли, – говорит Надин. – Ты мне нужна на всякий случай… Вдруг там Лиам.
Я похлопываю ее по плечу.
Но возле школьных ворот дежурит не Лиам, а Рассел, и он говорит с Магдой.
У меня кружится голова. Может, ему всегда нравилась Магда? Она ведь всем нравится. Может, он назначает ей свидание? Может, приглашает на праздник!
Я хватаю Надин за руку.
– Все в порядке, Элли, – говорит она, – глядя на стену, возле которой обычно стоял Лиам. – Его нет.
– Зато Рассел есть, – шиплю я. – Только он болтает с Магдой. Держи меня крепче, я хочу пройти мимо, словно я их не замечаю. Надин, перестань на них пялиться.
Правда, я ничего не могу с собой поделать и сама пялюсь на них. Магда улыбается Расселу и заглядывает ему в глаза. А он жадно смотрит на нее, точно она фруктовое мороженое на палочке и он хочет ее облизать.
– В голове не укладывается, – произношу я. – Как он может?!
– Как она может?! Ведь он ей даже не нравится. Она мне говорила, что не понимает, что ты в нем нашла. По ее словам, он сопливый придурок, – говорит Надин.
– Никакой он не сопливый и не придурок! – я выхожу из себя. Но тут он улыбается Магде, и в животе у меня все переворачивается. – Нет, все-таки придурок.
– Элли, возьми меня за руку. Давай быстренько проскочим мимо них. Держи голову выше. И ничего не говори Расселу. И Магде тоже. Не будем вообще с ней разговаривать. Подруга называется!
Надин ведет меня по двору, хотя ноги у меня превратились в желе. Меня шатает из стороны в сторону. Я пытаюсь придать лицу отстраненное выражение, но чем ближе мы подходим, тем труднее мне совладать с собой.
– Элли?
Это Рассел – он мне улыбается.
Какая наглость! Я иду мимо с гордо поднятой головой.
– Элли!
Это Магда – она тоже улыбается.
У меня щиплет в глазах. Горько думать о том, что Рассел меня предал, но совсем уж невыносимо сознавать, что меня предала лучшая подруга – причем так бесстыдно.
– Остановись, Элли, подожди! Мне надо поговорить с тобой, – Рассел кидается вслед за мной.
– Ей не о чем с тобой разговаривать, – произносит Надин, отодвигая его локтем.
– Элли, Надин! Какая муха вас укусила? – Магда пристраивается с другой стороны.
– Какая муха тебя укусила? – говорит Надин. – Как ты могла, Магда?
– Что «могла»? Я тут из кожи вон лезу, изображаю из себя Купидона, стараюсь помирить эти двух идиотов, а ты ведешь себя так, будто я совершаю что-то ужасное!
Я встаю как вкопанная. Надин встает как вкопанная. Магда встает как вкопанная. Рассел мнется на месте, пока мы втроем с удивлением смотрим друг на друга.
– Магда, ты это о чем? – спрашивает Надин.
– Рассел остановил меня, когда я выходила из школы, и спросил, как там Элли и продолжает ли она на него злиться. Вчера он несколько часов проболтался в «Макдоналдсе», но она так и не появилась, и ему хотелось знать, готова ли она помириться или он насовсем все испортил. Я сказала, что, по-моему, она по-прежнему от него без ума, сильно страдает и просто мечтает помириться – но тут вы двое вышагиваете с гордым видом, задрав носы, и молчите как партизаны. Не могу взять в толк почему. Элли, ты можешь не разговаривать с Расселом, если не хочешь, – но зачем на мне срывать свою злость?
– О Мэг, – произносит Надин, – ты никогда не догадаешься, что Элли подумала!
– Ты подумала то же самое! – говорю я. У меня с души свалился огромный камень, и я внезапно ослабла.
– И что же ты такое подумала? – спрашивает Магда.
– Ничего! – выпаливаю я, потому что Рассел стоит в пределах слышимости. Я поворачиваюсь и смотрю на него. Он смотрит на меня. Теперь я чувствую себя фруктовым мороженым на палочке. Вся таю.
– А теперь шагайте отсюда. Наслаждайтесь вашим романтичным воссоединением. Целуйтесь и обнимайтесь в «Макдоналдсе», – говорит Магда.
– Французский поцелуй под картошку фри, – добавляет Надин.
– Любовь среди гамбургеров.
– Объятия за стаканом кока-колы.
– Мороженое под нежное воркованье.
– Кофе, вскипевший от жаркой страсти.
– Замолчите вы! – говорю я, но в голосе моем звучит нежность.
Какие же они прекрасные друзья! И Рассел тоже.
Когда мы наконец уходим, Рассел извиняется за свои слова о том, что подыщет себе другую пару:
– Я просто хотел сделать тебе больно. Это глупо. Ты ведь мне не поверила, правда?
– Естественно, не поверила. О, Рассел, мне так жаль, что я тебя подвела с танцами.
– Ничего страшного. Не такое уж это суперкрутое мероприятие. Всего-навсего школьная дискотека. Может, там будет тоска зеленая и еще окажется к лучшему, что ты туда не придешь.
– Может, как-нибудь сходим на дискотеку?
– Обязательно. Это было бы здорово. Хотя на самом деле я толком не умею танцевать. Размахиваю руками, выкидываю какие-то коленца и выгляжу как круглый идиот. Боюсь, если ты увидишь мои выкрутасы, то сразу же меня бросишь. Если, конечно, ты меня уже не бросила.
– Это ты меня бросил. Ты же со мной поссорился.
– Но ведь это ты не пришла в «Макдоналдс». Я тебя ждал сто часов.
– А ты и не предлагал встретится. Откуда мне было знать, что ты придешь? Я думала, ты меня больше не хочешь видеть.
– Я хочу.
– И я тоже хочу.
– О, Элли. – Рассел внезапно притягивает меня к себе – прямо посреди улицы.
Мне плевать – пусть на нас смотрят. Я обвиваю рукой его шею.
Раздается автомобильный гудок.
– Элеонора Аллард!
О боже! Из окна машины высовывается миссис Хендерсон.
– Немедленно отодвинься от этого мальчика! – выкрикивает она, закрывает окно и уезжает.
– Ого! – смущается Рассел. – Кто это? Мамина подруга?
– Миссис Хендерсон, моя классная, – хриплю я.
– Твоя учительница? Она у вас молоток.
– Пожалуй, – соглашаюсь я.
Но на следующий день миссис Хендерсон добрых полчаса читает мне лекцию о том, как нужно себя вести в школьной форме на улице. Еще хорошо, что она не наткнулась на нас с Расселом позднее на огородах.
– Значит, у вас с ходячим альбомом опять любовь-морковь? – спрашивает Надин.
– Не называй его так, Надин. У него есть имя – Рассел, – говорю я, слегка подталкивая ее локтем. Потом я подталкиваю Магду: – Ты зачем называешь Рассела сопливым придурком?
– Я? – Магда просто возмущенная невинность. – Это ты говоришь Купидону, который вновь вас соединил?
Как же все-таки легко на душе, оттого что у меня опять есть Рассел! И Магда с Надин.
– Я так сча-стли-ва, счастлива, счастлива, – пою я в душе в день концерта Клоди. Эту глупую песенку она прицепила в самом конце альбома. Клоди поет: «Мне не нужна любовь хорошего парня, мне не нужна любовь плохого парня, мне вообще не нужна мужская любовь, потому что я и так сча-стли-ва», и т.д. Но я переделала песню на собственный лад. Придумала такой вариант: «Мне нужна любовь хорошего парня, но мне не нужна любовь плохого парня, мне нужна любовь моего парня Рас-села – потому что я сча-стли-ва, счастлива, счастлива».
Душ включен на полную мощность, и я уверена, что меня никто не слышит.
Но я заблуждаюсь.
– Я такой грязный, грязный, грязный, – завывает отец под дверью ванной. – Меня надо намылить хорошим мылом, меня нужно намылить любым мылом, совершенно любым мылом – потому что моя дочка моется в душе и не пускает меня в ванную, а я грязный, грязный, грязный!
– Папа! – я возникаю в дверях, завернутая в банное полотенце. – Ты зачем подслушиваешь?
– Элли! – Отец аккуратно поправляет мне мокрую прядь. – Тебя не мудрено подслушать, потому что ты орешь во всю глотку, о дива душевой кабинки. Но я рад, что ты счастлива. Какие планы насчет сегодняшнего концерта? Чей отец вас подкинет – Надин или Магды? Я, к сожалению, занят – у меня дурацкое совещание.
– Нас отвезет папа Магды, – говорю я.
– Бедняга, – вздыхает отец с благодарностью. – Я его должник.
Но когда я прихожу в школу, Магда говорит, что ее папа отпадает, потому что у их машины сломалась колесная ось и она пару дней пробудет в гараже.
Мы вопрошающе смотрим на Надин.
Читать бесплатно другие книги:
