Шарлотт-стрит Уоллес Дэнни
— Уитби, — задумчиво произнес он.
— Хмм?
— Это же Уитби? Я узнаю аббатство.
Он показал мне фото. На нем она, в красном шарфе, смеялась над человеком с фотоаппаратом. Это был один из моих любимых снимков. Ветер нельзя было увидеть, но можно было почувствовать, как он, холодный, свежий и чистый, рвет паутину. На заднем плане, на высокой скале, стояло здание, привлекшее внимание Гэри. Я попытался осторожно забрать у него фотографии. «Они мои. Ты не можешь взять их, Гэри».
— Я бывал там в детстве. Не один, естественно. У отца был жилой автоприцеп, и он любил ездить в Уитби. А ты когда был там?
Я кивнул и покачал головой. Гэри понял это так, как ему казалось удобнее.
— Ну ладно, удачи тебе, Джейсон.
Я бы проводил его взглядом, если бы у меня в руках не было фотографии, от которой я не мог оторвать глаз.
Дэв вернулся через час, напевая странную мелодию.
— Это «Bo Jestes Ty» [3]Кржиштофа Кравчика. Понятия не имею, как это переводится.
— О чем она?
— О любви. О бесконечной любви, полной страдания и страсти, испытываемой хозяином магазина видеоигр по отношению к официантке по имени Памела. Чем ты занимался?
— Сюда заходил Гэри.
Дэв помрачнел, так как близко к сердцу принимал подобные ситуации.
— Чего он хотел?
— Прояснить кое-что. Убедиться в том, что я не затаил зла, ну и назвать меня парнем.
— Какая умница этот Гэри. И такой загадочный.
— А еще, думаю, чтобы подействовать мне на нервы.
— Это как?
— Он делал паузы.
— Делал паузы?
— Он делал паузы. Специально. Начинал что-то говорить, потом замолкал.
— Иногда люди делают паузы. Даже я.
— Но это была не просто пауза, а многозначительное молчание.
— Иногда я прибегаю к такой практике. Вчера вечером, к примеру. Все вокруг думали, что же она означает. Я бы не волновался на твоем месте.
— Я просто думаю…
— Не думай. Будешь думать, никогда не сможешь ее толком забыть. Мысли мешают избавиться от прошлого.
В общем, я решил не думать.
Я поднялся наверх, закончил обзор про Боба и Алекса (оценив фильм на тройку) и уставился в экран.
«Таинственное месиво: путь от Эго к Этому через Тебя, Меня и Их».
Курсор мигал, озадаченный не меньше меня.
И какого же черта мне писать?
Я изучил рекламку. На ней было много малоподходящих слов, напечатанных жирным шрифтом, и масса восклицательных знаков:
Кайко Какамара — один из самых неожиданныхмолодых художников Британии. Его видение и стойкость зажглихудожественные подмостки. Средиего поклонников…
Внезапно мне расхотелось жить. Я тяжело вздохнул. Искусство — это ведь субъективная субстанция? Да.
Значит, мое мнение тоже имеет право на существование. Другой вопрос, что я не почтил своим присутствием эту выставку.
Думаю, все в порядке. Я начал печатать.
«Среди поклонников его таланта…»
Через десять минут я отправил готовую статью. После этого я откинулся на стуле и задумался о Гэри. Почему он замолчал? И что, интересно, он бы подумал, узнав, что это фотографии незнакомки?
Тут позвонила Зои.
— Привет, придурок. Накатал что-нибудь?
— Написал и отправил только что.
— Так что ты думаешь?
— Там все написано!
— Насчет выставки.
Я взял рекламку.
— Знаешь… Очень неожиданно. Такое видение мира и… последовательность.
— Надо же, звучит поразительно. А я никогда и не подозревала, что ты хоть что-то понимаешь в искусстве.
— Ну, выходит, понимаю.
— Помнишь, как ты, я и Дэв жили в том доме на Нарборо-роуд, и с нами еще француженка-художница? Она предложила тебе попозировать ей, и ты уже собрался съезжать, потому что решил, что имеется в виду обнаженка?
Я рассмеялся.
— А она всего лишь хотела, чтобы ты сидел на скамейке с яблоком в руке!
Теперь и она смеялась. Мы в каком-то смысле были вместе, если вы понимаете, о чем я. Это случилось однажды во время учебы в университете, после одной из факультетских вечеринок. Кузина Зои лежала больной в ее комнате, так что она сама пробралась ко мне и мы до рассвета смотрели «Балбесов». То есть я знаю, что нравился ей. Может, и до сих пор нравлюсь. Наверное, это было бы неплохо.
— В любом случае я тебя там не видела.
— Ты уверена?
— Я не видела тебя на выставке.
Я застыл. Это шутка?
— Что ты имеешь в виду?
— На выставке. Я пришла к завершению мероприятия.
Она блефует? Или действительно знает?
— Ты там была, правда? — спросил я тоном, который хотя и претендовал на то, чтобы быть шутливым, все-таки выдавал испуг.
— Была. Решила заехать. Так где был ты?
— Я был, разумеется… В другом зале.
— В каком другом зале?
— Ну в том, что совсем рядом с основным залом.
— Там не было никакого другого зала, тем более «основного».
— Ну заглянул я, а там толпа, так что я…
— Там почти никого не было. Так куда ты заглядывал?
В этот момент я уловил сигнал, оповещающий о входящей на ее компьютер почте. Черт. Это мое письмо.
— Тем не менее я заглядывал. Ведь я все-таки просунул голову в дверь.
«Пожалуйста, поверь мне. Ну пожалуйста».
— Джейсон, — не унималась она, и я, взмокший от волнения, услышал щелчок мышки. Видимо, в этот момент она открывала мое письмо. — Ты написал статью о том, чего и в глаза не видел?
Так вот что она задумала? Напомнить мне об университете, заставить меня расслабиться?
— Нет… Я… Я был там. Может быть, ты меня не заметила.
— «Среди поклонников его таланта и Эван Дандо, и Карл Барат, ну и, конечно, Кайко Какамара — художник с неожиданным видением мира», — процитировала она начало моей статьи, и мое сердце ушло в пятки. — Должна сказать, Джейсон, неожиданностью для меня оказалось скорее твое видение мира.
— Зои, ну мне жаль. Я же могу объяснить…
— Ты хоть смотрел фильм? Или тоже все выдумал?
— Видел, могу и пересказать тебе его в деталях, но на выставку я опоздал, да и поезд в метро…
— А что насчет ресторана? Ты там вообще был?
— А как же! Это я заказал «Маргариту»!
И ведь я не солгал.
— После этой выходки я даже не знаю, как перейти к тому, зачем я тебе позвонила.
«О Господи. Ну пожалуйста. Только не это».
— Я хочу, чтобы ты пришел в офис.
«Что? Зачем? Если хочешь уволить меня, сделай это здесь и сейчас».
— Роб все еще болен и только что позвонил, сказал, что его не будет несколько недель. Какая-то операция. В общем, мне нужен кто-то на его место.
— Роб?
— Редактор раздела обзоров.
— То есть… ты предлагаешь мне место редактора раздела обзоров?
— Нет, я хочу, чтобы ты исполнял обязанности редактора раздела обзоров.
— То есть я…
— Тебе даже не придется никуда ходить, только посылать других… на задания, я имею в виду. Придется работать в офисе.
— Я не против! То есть я с удовольствием!
Пауза.
— Зои, это не потому…
— Почему?
— Ты ничего мне не должна, знай это.
— Это потому, что мне нужен кто-то на этом месте. Дженнифер собралась в отпуск, Сэм уезжает в понедельник, а Лорен отказалась. Так что с понедельника. Мы обычно приходим к десяти, но я советую тебе прийти к девяти, купить по дороге круассанов и поставить кофе.
Вот так.
Джейсон Пристли — редактор раздела обзоров «Лондонских новостей».
Я написал это на салфетке, и в сложенном виде она напоминала визитную карточку.
Дэв купил ящик пива в честь моего повышения.
— Я заметил, что основные издания совсем не пишут о видеоиграх, — заметил он с некоторой горечью, — однако «Продолжить игру» может стать для «Лондонских новостей» окном в этот мир. Я обещаю писать обзоры честно, бесстрашно и искренне, сочетая…
— Я поговорю с Зои. Не знаю, насколько я свободен в своих решениях.
Кажется, его это устроило.
— Забавно будет посотрудничать с ней?
Я пожал плечами. Он тоже. Ни один из нас не знал ответа.
Я не стал нарушать молчание. Мне хотелось, чтобы эта пауза стала более многозначительной.
А потом…
— Дэв, ты знаешь что-нибудь об Уитби?
— Уитби?
— Уитби.
— Почти ничего. А что?
— Девушка. Фотографии. Судя по всему, одна из них была сделана в Уитби.
— Ага! — воскликнул он, щелкнув пальцами. — Я знал.
— Что?
— Я знал! Ты! Ты влюбился!
— Я не влюбился. Я просто знаю, что она однажды была в Уитби. Но если ты был в супермаркете и мне случилось прознать об этом, не означает, что я в тебя влюбился.
— Откуда ты знаешь про Уитби?
— Гэри.
— Так Гэри ее знает?
— Он знает Уитби, не девушку. Он как-то мотался туда на каникулах.
— Смотри! — вскричал он, бросаясь к окну. — Памела.
И он принялся напевать странную песенку, недавно разученную.
— Когда ты собираешься?
— Подкатить к ней? Не знаю может, завтра.
В молчании мы наблюдали, как Памела подбежала к остановке и дальше, к машине, остановившейся на обочине. Это была синяя «воксхолл-вива» — облезлая и потрепанная, но Памелу это не смутило, она была счастлива видеть эту таратайку. За рулем сидел мужчина, выглядевший не менее счастливым. Мне стало ясно, в чем дело, намного раньше, чем Дэву, и в тот момент, когда она наклонилась и поцеловала мужчину, погладив его по голове, я был всецело занят поглощением пива.
— О черт! — воскликнул Дэв, и я сочувственно кивнул.
Тут мне позвонили. Это она решила спросить, как у меня дела. Я отошел от Дэва и вкратце обрисовал свою ситуацию, не забыв упомянуть, что заходил Гэри. Она сказала, что надо бы встретиться, так как по телефону всего не переговоришь. Чтобы показать, как я занят, я предложил поговорить прямо сейчас. В конце концов она объяснила мне, зачем она звонила. В этот момент вполне могли бы сгрудиться тучи и разверзнуться хляби небесные, все встало с ног на голову.
Глава 7, или
Грядут большие перемены
Понимаете, это хорошая новость.
Объективно — новость эта хороша сама по себе.
— Я беременна, — торжественно объявила Сара.
Она не знала, как мне об этом сказать после всего, что случилось. Но по всей видимости, она действительно счастлива.
После УЗИ они поехали праздновать это событие. Он сделал предложение. Они рассказали друзьям. Все это выглядело реально по-взрослому.
— Я бы предпочла рассказать это тебе при встрече.
Я ответил что-то хорошее, чего не вспомню, так как в моей голове вертелась только одна мысль: «Что мне теперь делать?»
Теперь я осознал значение той паузы.
— Так вот что породила эта пауза! — усмехнулся Дэв, но, перехватив мой взгляд, прекратил смеяться и уткнулся в свою кружку.
Эта пауза касалась не только их с Сарой. Она подводила итог нашим взаимоотношениям с Дэвом. Он дал понять, что обладает неким знанием, которое мог бы обрушить на меня, если бы захотел, но предпочитает этого не делать, потому как это несовместимо с его весьма строгими представлениями о порядочности, надежности и честности… Но при этом он все равно победитель.
Мы мрачно сидели в «Берлоге» — пабе рядом с конторой по прокату автофургонов.
Вот так. Этот этап моей жизни можно считать завершенным. Теперь уже точно. Сара скоро станет матерью, а я навсегда останусь ее бывшим. Потом — одним из бывших. Потом, раньше, чем вы думаете, я стану для нее просто никем. Да, согласен, это звучит так, будто я совсем зациклился на ней; знаю: масса улик подтверждает это, — но тут еще кое-что. Дело не только в ней, но и в моем прошлом и будущем. Понимаете, когда один так быстро идет вперед, а у другого остаются только воспоминания о былом, думать о будущем нелегко. Может быть, я все-таки вправе вздохнуть с облегчением. В моем случае можно говорить хоть о какой-то определенности. Решение принято — никогда не появится такая корпорация, как «Джейсон и Сара», эти двое никогда совершенно точно не будут носить одну фамилию. И мне больше не надо об этом думать.
Но в этом-то все и дело, правда? Понимаете, мое счастье слишком зависимо от того, что взбредает в голову другим.
Пора уже принимать решения самому.
— Надо что-то сделать, — решительно проговорил Дэв, барабаня пальцем по стойке и всем своим видом показывая, что он говорит, как никогда, серьезно. — Отвлечься от всего этого. Мы с тобой оба пострадали от этих женщин. Твоя бывшая девушка помолвлена и ждет ребенка, а моя будущая жена из Польши только что расцеловала мужчину, разъезжающего в, наверное, единственной оставшейся в Лондоне «воксхолл-виве».
Все еще сохраняя серьезное выражение лица, он посмотрел мне прямо в глаза.
— Что думаешь о Евро-Диснейленде?
— Я не собираюсь ехать туда с тобой.
— Да ладно. Почему бы нам не посетить эту достопримечательность? Представляешь, только ты и я.
— В Париж я с тобой не поеду.
— А ведь мы могли бы обставить это как такой слегка извращенный по-своему мальчишник.
— Ты серьезно предлагаешь мне поехать с тобой в Евро-Диснейленд на так называемый мальчишник?
— Я хочу сказать, что это выглядело бы как приключение двух клевых парней. Мы показали бы этим женщинам, что нам и без них вполне себе хорошо. Будем пить пиво и рыгать на людях, а то и на людей.
— Это в Евро-Диснейленде-то?
— Ладно. Тогда рванем в Брюгге. Или прямо в Амстердам.
— У меня работа с понедельника.
— Ну тогда поехали в Дублин.
— Я не могу работать с похмелья.
— Ладно, тогда можно просто посидеть полуголыми и покайфовать под программу Филиппа Шофилда. Только подумай: мы сможем все воскресенье смотреть кулинарную программу и не разговаривать.
Я чертовски люблю эту программу, чтобы вы знали.
— Давай лопать всякую дрянь с мрачным видом, осушая банки дрянного пива! — продолжал Дэв все более страстно и увлеченно. — Или… Давай пользоваться моментом. Извлечем из плохого хорошее. Поездка! Новый опыт! Только ты да я!
С каждой следующей кружкой его предложение нравилось мне все больше.
Было совсем рано. Слишком рано, я бы сказал, и я не хотел просыпаться от послышавшегося снаружи завывания грузовика. Это был громкий, утробный всхлип, как если бы под окнами кого-то душили. Я выбрался из постели и раздвинул шторы. К этому моменту я опознал источник шума. Это «ниссан-черри» Дэва. Его тачка издавала подобные звуки каждый раз, когда он пытался ее завести. Обычно он сдавался, как только показывался приближающийся автобус. На часах было восемь утра. Какого черта Дэву надо от его несчастной машины в такую рань в субботу?
Может, он заметил Памелу и пытался придать себе мужественный вид? Он, решив наконец, сколько именно пятен масла должно быть у него на лице, делает все, чтобы она заметила его с разводным ключом в руках. Ведь в мужественности подкупает то, что ее легко сымитировать. Достаточно перемазаться в машинном масле и многозначительно кивать, разглядывая какую-нибудь технику.
Я хотел уже было закрыть шторы, но… заметил кое-что. На человеке под капотом были мешковатые джинсы. Дэв такие не носит. Он предпочитает либо слишком узкие и короткие джинсы, либо «бананы», покупаемые за девять фунтов по каталогу. А это что? Куртка с капюшоном? Машина опять взвыла, и до меня неожиданно дошло… Я стал свидетелем угона. Прямо на моих глазах совершается преступление. Кто-то пытается украсть машину Дэва! Ну то есть сначала починить, а потом все-таки украсть.
— Дэв! — закричал я, падая в шоке на кровать. — Дэв!
Ответом мне было молчание. В такие моменты особенно ощущаешь потребность хоть в каком-нибудь оружии, но у меня действительно его не так уж много. Куда-то подевались нунчаки, все наши ножи давно затупились, а бадминтонная ракетка выглядит недостаточно угрожающе. Так что оставалось только схватить с припостельного столика расческу — я и не знал, что у нас она есть, — и, пробегая мимо, постучать в дверь комнаты Дэва.
— Кто-то пытается угнать твою машину! — крикнул я, спускаясь по лестнице, сжимая в руке расческу и пытаясь понять, какая ее оконечность выглядит наиболее угрожающе.
Подходя к двери, я вновь услышал этот вой и запаниковал. Где черти носят Дэва? Мне одному не справиться. Машина взывала о помощи, и она ей требовалась в самом срочном порядке! Ведь дело явно шло к тому, что злоумышленник уже через каких-нибудь несколько часов сможет укатить на этой недвижимости.
— Дэв! — крикнул я. — К оружию!
Я снял цепочку с двери, распахнул ее и, щурясь от утреннего солнца, оказался прямо перед машиной. Наверное, я со своей расческой, так и не использованной по ее прямому назначению, являл собой не слишком угрожающее зрелище.
Вот он, вор. Мой заклятый враг. Все там же, под капотом, все еще копается в двигателе и совершенно не подозревает о нависшей над ним опасности. И все-таки, что мне делать? Просто сразить его расческой или, проявив своего рода благородство, выкрикнуть какое-то предупреждение? А какое предупреждение тут подойдет? И что я буду говорить потом? Неужели только банальное: «Почто ты пытаешься починить этот чертов драндулет?» Итак, я просто поднял расческу и окликнул его.
Как мне показалось, завывания прекратились. Я еще крепче сжал расческу.
— Доброе утро, сэр, — раздалось из-под капота.
Ох.
Так это не кто иной, как Мэттью Фаулер.
Зачем этому недоучке починять колымагу Дэва?
— Мэтт? — удивился я. И тут до меня дошло, что я стою в пижамных штанах и вызывающе размахиваю расческой.
Мимо проехал автобус, предоставив мне паузу на то, чтобы придумать достойное оправдание.
— А я вот как раз причесывался!
— Поберегись! — послышалось откуда-то сбоку. То приближался Дэв с кофейником и пакетами явно чего-то съестного. Один он бросил мне, и я поймал его перед самым носом. Пакет оказался теплым, влажным и пропитанным жиром.
— Оз соорудил нам сандвичей с беконом. Ты хотел фанту, да, Мэтт?
Мэтт поднял большой палец, а потом, указав на машину, объявил:
— Маховик треснул.
Я и Дэв понимающе кивнули.
— Я могу исправить.
— Как получилось, что Мэтт чинит машину? — поинтересовался я, одеваясь.
— Мы же не можем ехать на сломанной?
— Нет, но почему Мэтт? И что ты имеешь в виду, говоря «ехать»? Куда ехать?
— Мы отправляемся в путешествие. Чтобы заявить всем женщинам мира, что они нам уже не нужны. Мы же вчера решили.
— Насколько я помню, мы ничего подобного не решали. Ну а если бы и так?
— Я попробовал заставить машинку ездить, мимо проходил Мэтт, он спросил, не знаю ли я тебя. Сначала я сказал «нет», на случай если он действительно наемный убийца, однако он пояснил, что работает в мастерской. Так вот оно и вышло.
Я подошел к окну. Ну-ну. Значит, и Мэтт Фаулер может еще иногда на что-то сгодиться.
Я откусил от своего сандвича. Завывание на улице превратилось в тихое рычание.
— Завелась, — радостно прокомментировал Дэв.
— А куда мы едем?
— Не мы ли уже обсуждали это? — бросил он, удаляясь.
Я запихнул в сумку запасную футболку и схватил бумажник. Почему бы и нет? Может, и вправду неплохо куда-нибудь прокатиться. Но после разговора с Дэвом меня не оставляло неприятное предчувствие.
Я обернулся, и моему взору открылась неожиданная картина.
Читать бесплатно другие книги:
