Шарлотт-стрит Уоллес Дэнни

— А ты во что играешь?

— «Чемпионат мира» по версии «Сони».

— Полная хрень.

— Отнюдь, это прекрасная игра.

— Дэв! — в отчаянии вскричал я. — В каком году «Сим-сити-2000» впервые выпустили для «Плейстейшн»?

На этот-то вопрос он должен ответить?

— Какие варианты? — торопливо спросил он.

— Дэв! Открой глаза!

— Я думаю!

— А: 1990; Б: 1993; В: 1999; Г: 2000.

Дэв открыл глаза и озадаченно посмотрел на экран. Таймер отсчитывал секунды. Крис Таррант, нехорошо ухмыляясь, раскачивался на каблуках.

— Дэв? Быстрее! На кону фунт!

— Это интересно…

Десять секунд… Дэв задумчиво гладил подбородок.

— Дэв!

— Ты же видишь, мне нужно время.

— У нас его нет.

Пять секунд.

Мэтт опустил руку.

— Девяносто третий!

Мучительная секунда ожидания.

Дзынь.

— Это правильный ответ!

Крис Таррант пришел в восторг. Мы широко заулыбались друг другу.

Фунтовая монетка звякнула где-то в недрах автомата.

— Закуска за мой счет, — объявил Мэтт.

— Или… — сказал Дэв, извлекая что-то из кармана.

Как известно, заведения, посетить которые можно за один фунт, не вкладываются в интерьер. «Кадиллак» был ужасен. Целиком и полностью. Он представлял собой обшарпанное здание рядом с дешевой гостиницей. Внутри стоял запах пива, пролитого на лет десять не мытый пол. Стены, представьте, тоже были липкими! В воздухе витало еще что-то. Агрессия, может быть, или атмосфера, порожденная присутствием разочаровавшихся в жизни мужчин, слишком много пивших и слишком мало закусывавших, — обычных жителей маленького городка, со всеми присущими им атрибутами: скинхедскими рубашками, ремнями из тисненой кожи, туфлями с серебряными пряжками и спортивными брюками.

— Надо купить экстази! — заявил Дэв.

Думаю, эти слова прозвучали в «Кадиллаке» впервые. Впрочем, в исполнении Дэва я их тоже раньше не слышал.

— Не думаю, что такие фокусы срабатывают в Уитби.

— Тогда обойдемся «дамами».

— Но без экстази.

— А как насчет какого-нибудь хитрого коктейля? — восторженно предложил Дэв.

Поблизости от нас началась драка.

Мы уселись с внушительными кружками пива в углу неподалеку от танцпола. Мэтт достал телефон.

— Надо нажать брату, — пояснил он.

В противоположном углу я заметил троих длинноволосых парней в футболках с символикой «Слипкнот» и кружками, содержащими смесь пива и сидра. По всей видимости, это были единственные металлисты в Уитби и старались держаться вместе.

И тут…

— Боже мой, посмотрите на нее! — воскликнул Дэв.

Я поднял глаза и увидел весьма упитанную девицу с челкой. В руке у нее была бутылка чего-то голубоватого. Дэв показывал именно на нее.

— Не показывай пальцем, — одернул я его, — просто пялься, если тебе так уж хочется.

— Тебе легко говорить! — Он повернулся ко мне. — Ты избран судьбой! Она помогает тебе! У тебя есть та девушка с фотографий! А у меня? Только польская официантка, игнорирующая меня. Да и у той уже есть парень!

— Вряд ли можно говорить, что я такой уж избранный, Дэв. И с судьбой у меня не то чтобы все складывается. Нет проблем только со «Снеппи-снепс», а это разные вещи.

— Не спорь со мной! Кроме того, тебя повысили…

— Повысили? — заинтересовался Мэтт. — Так вы теперь отвечаете за кассу?

— Не в магазине, — спокойно ответил я. — В «Лондонских новостях». С понедельника я исполняю обязанности редактора раздела обзоров.

— Правда? — спросил Мэтт. — Здорово.

— Вернемся к волнующему нас вопросу, — не успокаивался Дэв. — У тебя есть девушка с фотографий, у Мэтта — семья. И только я…

— Свободен? — предложил Мэтт.

— Именно! — воскликнул Дэв. — Свободен!

Не думаю, однако, что Мэтт имел в виду именно это.

— Таким образом, если я акцентирую внимание на девушке…

— Чего это ты там акцентируешь? — раздалось откуда-то со стороны.

В едином порыве мы обернулись. Девушка с челкой и бутылкой чего-то голубого стояла перед нами в обрамлении двух крепко сбитых подруг в джинсовых мини-юбках.

Господи, их трое. И нас трое. Что же будет, если они начнут к нам приставать?

— Если быть точным, — начал Дэв, испуганно поправляя очки, — я показывал на что-то другое.

— Что-то?

— Кого-то. На кое-кого другого, — пояснил Дэв. — Он был тут, но уже ушел.

— Кто ты-то такой?

«Кто?» Не «как тебя зовут»?

— Я Дэв. В смысле, это мое имя. А эти… Это и есть моя семья.

Он бросил на меня испуганный взгляд, вероятно, подумав, что у хозяйки пансиона повсюду есть осведомители.

Но девушки уже уставились на Мэтта. Все трое. На меня никто так и не обратил внимания.

— Все в порядке? — спросила главная.

— В абсолютном, — заверил ее Мэтт.

На меня все еще никто не смотрел. Обидно мне стало.

— Ну и как тебя зовут? — осведомилась коренная.

— Мэтт.

— Эти твои папики?

Эти?

— Так, друзья, — ответил он, и у меня внутри разлилось тепло. «Друзья». Не «мой бывший учитель и его сосед», а «друзья».

— Кто это? — поинтересовался неожиданно подошедший к нам парень. На нем была скинхедская рубашка и туфли с серебряными пряжками.

— Никто и звать их никак, — подала голос одна особо коренастая девица. Ей явно льстило такое внимание.

— Пол купил тебе пива, — продолжил парень, пытаясь вернуть ее на танцпол.

— Я уже не хочу пива.

Ой.

— Пол. Поставил. Тебе. Пиво, — медленно повторил обладатель серебряных пряжек, глядя ей прямо в глаза.

— Я его не просила. — Она отвернулась. — А ты подвинься.

Боже. Она собралась сесть рядом с Мэттом.

Я испуганно посмотрел на Дэва, но он, не обращая на меня внимания, ловил кайф. Мэтт сосредоточенно рассматривал что-то в своей кружке. Я не знал, что делать. Она попросила меня подвинуться. Меня. Что полагается делать, когда такая вот здоровяшка просит тебя подвинуться? Ведь Пол — кто бы он ни был — поставил ей пиво. Он, наверное, ее ждет. А этот чувак все еще здесь со всеми своими бицепсами и пряжками. Кто он? Ее парень? Брат? Она подошла ближе, весьма недвусмысленным жестом приказывая мне подвинуться, что я и вынужден был сделать.

Она уселась, и маленький диванчик от ее веса слегка вздулся подо мной. Честно говоря, почувствовал я себя несколько менее мужественно, чем мне бы хотелось.

Ее столь же крепенькие подруги удалились, забрав с собой чувака, но перед тем как уйти, тот заглянул мне в глаза, и мне показалось, что он хотел взглядом продырявить мне череп.

«Я тут ни при чем! — хотелось мне закричать. — Меня просто подвинули». Впрочем, кричать в ночном клубе в Уитби, что тебя подвинули, — верный способ получить по морде.

— Ты откуда? — поинтересовалась девушка.

Прежде чем Мэтт успел открыть рот, Дэв придвинулся поближе и сказал несколько слов.

— Лондон. Северный. У метро «Эйнджел».

Она не обратила на него внимания.

— Заехал на один вечер, да?

Мэтт кивнул. Она глотнула своей голубоватой жидкости из бутылки.

Повисла неприятная пауза.

— Знаешь, — произнес Дэв, — я никак не могу скинуть с плеч тяжелое бремя… Я имею в виду голову.

Он заулыбался, в восторге от своей шутки. Он повторял ее при каждом новом знакомстве все время, что я его знаю. Однако девушка всего лишь бросила на него быстрый взгляд. Я попытался ободряюще улыбнуться, но, кажется, у меня вышла лишь нелепая гримаса.

У противоположной стены зала ее подруги сидели с ничего не выражающими лицами в компании трех мрачноватых типов, совершенно не обращавших на них внимания, видимо, потому, что их больше занимали мы.

Мы посидели еще минут десять, девушка наконец-то проследовала к своему пиву и щедрому покровителю по имени Пол.

— Так что там с этой девушкой на фото? — заговорил Мэтт, не отрываясь от своей картошки. — Вы собираетесь ее искать, или как?

Мы сидели на скамейке в предрассветной мгле. Я рассмеялся:

— Думаешь, стоит?

— Сегодня такая ночь, когда нужно решиться на что-то важное! — не очень-то убежденно проговорил Дэв. — Чувствуете? Мы уже выиграли фунт и побывали на выставке шерсти. Самое время для принятия важных решений.

Мы встали и направились в сторону пансиона.

— Что надо решить? — участливо поинтересовался Мэтт.

— Не знаю! Джейс должен найти эту девушку! Я должен завоевать Памелу! А ты… ты можешь… Чего ты хочешь?

— Не знаю.

— Ладно, мы что-нибудь придумаем. Что-нибудь важное и хорошее.

— Я бы просто хотел быть счастливым, — ответил Мэтт, и мы с Дэвом остановились.

Но он шел дальше.

— Сейчас вернусь, — сказал он, подбегая к двери магазина.

— Хороший парень, — заметил Дэв.

— Да, конечно.

— А каким он был в школе?

— Ну… Не совсем таким.

— Ты ему нравишься.

— Мы не на свидании.

— Я хочу сказать, он тебя уважает. Вообще странно, наверное, проводить время со своим бывшим учителем.

— Странно, да.

Мы завернули за угол. Парни, сидевшие на скамейке у двери магазина спорттоваров, засмеялись над чем-то. Один пнул жестяную банку, и она со звоном ударилась о порог магазина.

Неприятно оказаться чужаком в такой ситуации. Еще неприятнее — оказаться двумя чужаками. Двое — это компания. Компания соперников. Даже если один из них одет в слаксы, а от второго все еще пахнет курицей гриль.

Со стороны скамейки снова послышался смех. Я отвел взгляд, пытаясь смотреть куда угодно, лишь бы не на них, но мне и так было ясно, что их как минимум трое и они имеют привычку пинать пустые банки в двери магазинов. Но я все же позволил себе краем глаза взглянуть на них… и… Черт. Это же те самые парни.

Парни из бара.

Я попытался выпятить грудь и пройти мимо с как можно более мужественным и независимым видом — ну так советуют по телевизору. Быть большим. Быть смелым. Быть уверенным в себе. Быть готовым получить по морде минут через пять. Я учился ходить с таким видом на Каледониан-роуд около Пентонвилльской тюрьмы, будучи в полной уверенности, что каждый встречный готов ударить меня по голове своим сандвичем или ткнуть под ребра жареной сосиской.

И тут… это произошло.

— Эй.

Не останавливаться. Только не останавливаться.

— Эй! — На этот раз ближе.

Я повернулся и увидел, что самый здоровенный из них, видимо, главный, шел по направлению ко мне.

— Ты меня звал?

Вдохнуть поглубже.

— Кто? Я? Нет, не звал.

— Так это ты назвал меня педиком.

Что? Господи, вот так оно и начинается, и на школьном дворе, и ночью, в незнакомом городе в окружении телефонных автоматов, обшарпанных банкоматов и парней, у которых закончилась выпивка.

— Нет, правда, приятель, я ничего не говорил.

— Просто твое имя, наверное, звучит очень уж похоже на «педик», — предположил Дэв с легкой улыбкой.

— Что ты сказал?

— Я хочу сказать, может быть, тебе послышалось, или…

— Слушай, — попытался уладить проблему я, — серьезно, ничего не случилось. Мы идем домой и…

— Дом — это где?

— Мы остановились в пансионе…

— Нет, дом — это где?

— В Лондоне, — ответил Дэв.

Неправильный ответ.

— Рядом с Лондоном, — попробовал я исправить ситуацию, — не так уж и рядом, если говорить совсем уж откровенно.

Господи, почему это случилось? И почему в Уитби?

— Где твой приятель? — спросил кто-то.

— Он… — Я обернулся. — Не знаю.

Верзила подошел ко мне совсем близко. Я чувствовал его дыхание. Сидр определенно; может быть, заполированный виски. И табак.

Но проблему представлял другой — жилистый парень рядом с главным, улыбавшийся и раскачивавшийся на каблуках. Ему явно не терпелось поскорее начать драку. Может, это и есть Пол? Выглядел он точно как Пол. В любой компании есть такой — слишком мелкий и мало что представляющий собой в драке, но до краев наполненный злобой. Как маленькая злобная шавка. Такие особенно опасны, потому что они сделают все, что угодно, для своих покровителей. Да еще и получат от этого удовольствие.

— Слушай, — попробовал я еще раз, — все в порядке.

Но они явно были другого мнения. Они были уверены, что все далеко не в порядке, в чем бы ни была причина этого. Я вспомнил, как во втором классе мистер Уотерхаус объяснял нам, что лучшее, что можно сделать в драке, — это свернуться клубком, но как сказать об этом Дэву, и что будет потом, когда мы превратимся в два маленьких клубка из Лондона, и что, если…

Бум.

Откуда-то справа послышался громкий, вибрирующий звук. Я застыл на месте, Дэв вздрогнул, а звук повторился. Парни инстинктивно прикрыли головы руками, повернулись и увидели…

Это Мэтт подобрал что-то — кусок трубы, какую-то железяку. И сейчас с ее помощью он разбивал на куски телефонную будку. Разбивал. Ее. На куски.

Он натянул капюшон на голову и, не глядя по сторонам, продолжал бить. Осколки стекла разлетались во все стороны, и снова и снова раздавался этот страшный звук, похожий на крик боли.

— Твою мать, — досадливо морщась, проговорил парень, похожий на собачонку, и отступил.

Мы остались на месте, но не потому, что такие уж смельчаки, а просто нам было так же страшно, как и ему.

Тут Мэтт бросил железяку на землю и, тяжело дыша, направился к нам. Это возымело свое действие на парней — они убрались.

И самое странное: Мэтт остановился, достал одноразовый фотоаппарат и сделал снимок спин этих ребят. Мы с Дэвом держались поодаль, не будучи уверенными, что он сейчас не разобьет нашими головами окно или не захочет сделать снимок того, как мы убегаем от него. Что мне было делать? Вспомнить свои учительские дни и крикнуть: «Мэттью Фаулер, прекрати это немедленно!»? Мы одни, в чужом городе, среди ночи, и парень, в школе едва не выбивший глаз другому ученику, только что разбил телефонную будку, дабы отвести от нас угрозу.

Я напрягся, когда он подошел ближе, и приготовился ко всему, что может случиться. Но он лишь откинул капюшон, хлопнул в ладоши и спросил:

— Все в порядке?

— Это было круто! — воскликнул Дэв.

Нас распирало от адреналина, и мы чувствовали себя живыми, как никогда. Фонари выхватывали нас из темноты, по мере того как мы шли. Это было как в «Большом угоне автомобилей».

— Ты спас наши задницы, — произнес я чуть более легким тоном, чем следовало.

— Я напугал их. Только показал оскал.

— Да нет, я имею в виду тот автомат. Без тебя бы мы не выиграли.

Я положил руки им обоим на плечи и слегка, по-мужски приобнял их. Тут послышался звук полицейской сирены, и мы бросились бежать.

Нам пришлось провести ночь в «ниссане-черри» у дверей нашего тридцатифунтового пансиона. Дэв умудрился потерять где-то ключ, а дама в розовом спортивном костюме, по всей видимости, очень строго соблюдала обычай закрываться в десять.

— Отвратительно, — прокомментировал ситуацию Дэв. — Как можно вот так выбросить семью на улицу.

Не важно. На самом деле так даже лучше. Мы смеялись, травили байки. И хотя за последние дни мы уже достаточно сдружились, эта ночь, проведенная в «ниссане-черри», особенно сблизила нас.

Мы хихикали, как девчонки, и тут я вспомнил о том, как здесь оказался. Что меня сюда привело? Разрыв? Ее помолвка? Ее беременность? Да…

Хотя нет.

На самом деле нет.

С учетом того, куда мы приехали, то есть почему мы оказались именно здесь, и что задумал Дэв…

Но если честно, то за эту поездку следовало благодарить девушку.

Может быть, я был прав, когда сказал, что мне надо начать принимать решения самому.

— Валим отсюда, — объявил я на рассвете, заметив, что Дэв проснулся.

Вдалеке виднелось аббатство Святой Хильды — его источенные ветром и дождем камни казались золотыми в лучах восходящего солнца.

— Хочу есть, — зевнул он.

Естественно, я не обратил внимания на его безответственный выпад.

Мы — с похмелья, лохматые и с затекшими мышцами — вышли из бара «Литл шеф», что на окраине Уорксопа, и погрузились в машину. Мэтт был, как никогда, молчалив и спокоен этим утром. Дэв предположил, что это следствие похмелья. Я счел за лучшее с ним согласиться.

К тому времени, когда я дожевал свою, да будет вам известно, малосъедобную сосиску, мы как раз выехали на шоссе.

— Прекрасная поездка! — воскликнул Дэв. — Драки! Азартные игры! Женщины! Чем не Вегас?!

— Нам едва не пробили головы, мы выиграли фунт стерлингов, а женщины не обращали на нас ни малейшего внимания. Это не Вегас, это Уитби.

Дэв рассмеялся, Мэтт промолчал.

Меня волновало, все ли с ним в порядке. Он явно был погружен в мысли о чем-то своем. На коленях у него лежали снимки. Пока мы ходили за кофе и сандвичами, он залез в бардачок.

— Мэтт?

Он поднял глаза и показал нам один из снимков.