Модератор реальности Абакумов Игорь

Салат выглядел нетронутым, но было в нем что-то такое… несвежее, что ли. Девушка осторожно взяла из миски ложку и попробовала. Сметана на вкус оказалась чуть подкисшей. Решительно развернувшись, Катерина быстрым шагом прошла к комнате Сергея и замерла на пороге, чуть не споткнувшись о тело Ирины Владимировны.

– Караул! Равняйсь! Для встречи дежурного по караулам – смирно!

Курсанты вытянулись в струнку и чуть наклонились вперед, выполнив команду строго по уставу. Выслушав доклад помощника, дежурный майор развернулся к напрягшемуся строю и, строго по сценарию, кровожадно сверкнул глазами.

– Первая шеренга-а-а… – он сделал значительную паузу, старательно выкатывая глаза, – девять шагов! Вторая шеренга – шесть шагов! Третья шеренга – три шага вперед! Шаго-о-ом… арш!!!

От разлинованного асфальта плаца дружно отскочили к небу, согнав птиц с ветвей ближайших деревьев, девять раскатистых ударов десятков подкованных сапог.

– Начальники караулов – ко мне!

Двое взводных, пошедшие в караул со своими курсантами, отделились от строя и бегом бросились к дежурному. Для заступающих на дежурство караульных и разводящих это означало паузу. Небольшую. Совсем небольшую. Можно чуток расслабиться. Можно, но не рекомендуется. Для стоящего в середине первой шеренги второго разводящего первого караула младшего сержанта Андрея Бутченко этой паузы не существовало.

А существовала для него жуткая каша в голове, густо заваренная прошедшей ночью. Теперь он знал тех сержантов, что вчера притащили злополучную кассету. Это те, что сбежали с его поста сегодня вечером, через три часа от настоящего момента…

Сбежали? Сбегут?.. Андрей в очередной раз потряс головой в слабой надежде выбросить из мозга возникший конфликт времен.

А потом они угнали (угонят?) прикрепленный к караулу тягач…

– Первая шеренга, головные уборы – снять!

Дежурный с помощником и два начальника караула не торопясь двинулись за спинами застывших в первой шеренге курсантов, придирчиво осматривая стриженые затылки на «соответствие» уставу.

А потом будет… Война? Немцы? Андрей снова потряс головой, и каша в мозгах вязко булькнула.

– Капитан! Что у вас за шевеление в строю?!!

Взводный подскочил к Андрею и зашипел в ухо:

– Бутченко, ты что? Рехнулся?

Слова капитана пытались пробиться в мозг, но бессильно вязли где-то в районе барабанных перепонок.

– Вторая шеренга, головные уборы – снять! Документы, носовые платки, расчески и иголки с ниткой – к осмотру!

Кирпичная стена комендатуры по ту сторону плаца плыла перед глазами Андрея, и сквозь ее двухметровую толщу ему мерещились сторожевые вышки, связанные между собой сверкающей колючей проволокой.

Олеська… В темноте черепной коробки взлетела и повисла, отплевываясь ледяным огнем, осветительная ракета. Ноздри Андрея раздулись, втягивая тяжелый болотный смрад, и на предплечья навалилась тяжесть мертвого тела. Отгоняя видение посеченной осколками куртки и пропитанной оранжевой в свете ракеты кровью блузки, Андрей в очередной раз дернул подбородком.

– Караул, смирно!!!

Майор обогнул левый фланг первой шеренги и бегом бросился к неторопливо ступающему по плацу подполковнику. Пришедший небрежно махнул дежурному рукой и картинно поправил фуражку с высоченной тульей – летний вариант каракулевой шапки.

– Продолжайте, – сквозь зубы процедил подполковник Гнус.

Майор, споткнувшись на полпути, развернулся и бросился назад.

Неглубокая могилка в болотной грязи. Даже не могила – небольшая ложбинка, и – голыми руками – влажная земля сверху. И простреленная рация поверх. Штык к автомату – и вместо креста. Две пули, в печени и в легком. И сил осталось только выдернуть кольцо из запала последней гранаты…

– Обязанности разводящего…

Андрей вздрогнул от проникшего в сознание вопроса и сфокусировал взгляд на лице подполковника. Секунду молча рассматривал уродливые следы от ожога на левой щеке Гнуса.

– Мне повторить вопрос, младший сержант? – Подполковник брезгливо дернул губой и приподнял бровь.

С правого фланга, почуяв неладное, рванулся взводный.

– Петро…

Гнус перевел удивленный взгляд на подбежавшего начальника караула.

– Твой подчиненный, капитан?

– Так точно, товарищ подполковник! – вытянулся взводный.

Проверяющий вновь перевел бесцветный взгляд на Андрея:

– Второй разводящий?

– Так точно, товарищ подполковник!

– И почему, капитан, он у тебя не готов?

– Так… – Взводный застыл с открытым ртом.

Гнус фальшиво тяжело вздохнул.

– Заменить. Пять суток. – Он поискал глазами поверх голов и поманил к себе помощника дежурного по караулам: – Старлей, ко мне!

Старший лейтенант резво подлетел к начальству и вытянулся по стойке «смирно».

– Конвойных сюда, бегом.

– Есть! – Старлей бросил ладонь к фуражке и сорвался с места в сторону комендатуры.

Андрей встретился взглядом с подполковником.

– Петро…

В глазах Гнуса проскочила непонятная искорка. Страх? Понимание?

– Ты их всех убил, Петро…

Поток разномастных машин, автобусов и наскоро приспособленных для перевозки людей грузовиков казался бесконечным. Труднее всех в этом бедламе случилось регулировщикам на развязке, стыкующей в одной точке две набережные, Арсенальную и Пироговскую, с улицей академика Лебедева.

– Да куда тебя несет?!!

Сержант-регулировщик хлопнул ладонью по капоту оранжевого «четыреста двенадцатого», попытавшегося выпрыгнуть с пандуса на мост прямо перед носом автобуса. Вцепившийся в руль дедок испуганно ударил по тормозам, чем вызвал гневное гудение тянущейся за ним очереди. «Москвичонок» заглох, и Пироговская набережная встала. Из салона машины послышался треск выдернутого рычага ручного тормоза.

– Ну, дед…

На плечо сержанта легла рука напарника.

– Иди под мост, Коль, отдохни. Я тут разрулю. – Напарник вышел на первую полосу и остановил поток с Лебедева, давая возможность двинуться хотя бы одному ряду с пандуса.

– Да какой там отдохни… – Сержант в сердцах пнул ногой колесо оранжевой «консервы». – Помойку эту теперь убирать как-то надо…

Он оглянулся, прикидывая, сможет ли оттолкать возникшее препятствие в сторону, и заметил в двух шагах от себя колоритную семейку. На тротуаре под бортиком пандуса задумчиво восседала парочка здоровых ротвейлеров, зажимая между собой непоседливого щенка.

– Тоже – в эвакуацию?

Глава семейства обреченно скользнул глазами по плотному потоку машин, перевел взгляд на сержанта и совсем по-человечески тяжело вздохнул.

– Подождите немного. – Регулировщик наклонился к лобовому стеклу «москвича» и строго посмотрел на застывшего в прострации деда. – А как насчет того, чтоб завести машину? А, водитель?

Дедок сделал глотательное движение, дернув кадыком вверх-вниз, и потянулся к ключу зажигания. Двигатель нехотя сделал несколько оборотов вхолостую и неожиданно радостно заурчал. Водитель счастливо заулыбался, снял машину с ручника и приготовился продолжить движение.

– Секундочку. Пассажиров возьми, коль один едешь. – Сержант прижал капот машины жезлом и обернулся к собакам: – А ну, ребятки, давайте-ка сюда…

Он открыл заднюю дверцу машины и призывно кивнул:

– Ну?

Семейка не заставила долго себя упрашивать. Кобель резво вскочил, подтолкнул мордой подругу и схватил зубами щенка. Вся троица быстренько оказалась на заднем сиденье.

– Вот так-то. – Сержант захлопнул дверь. – Перевези их, отец, на ту сторону…

Когда машина спустилась наконец с моста и подъехала к перекрестку со Шпалерной улицей, над плечом водителя возникла широкая морда, покрытая коркой запекшейся крови, и коротким утробным рыком попросила остановиться.

Дедок спорить не стал.

Катерина не решилась выключать изрыгающие треск мобильники, не выяснив причину происходящего. Отодвинув кресло с Сергеем чуть в сторону, она уселась на принесенную с кухни табуретку и нырнула в бурлящие компьютерные процессы. Первое же сделанное открытие заставило Катю длинно выругаться. На IP-адресе, запомнившемся ей с посещения квартиры бывшего мужа, «висела» именно Сережкина машина…

Стало понятным, кто виноват. Осталось уточнить – виноват в чем? А потом уж – что делать? В том, что она что-нибудь да сделает, Катерина не сомневалась.

О том, что Сергей плотно работал с «неолитовским» движком, Катя, конечно же, знала. Только вникать в это раньше не хотела принципиально. Сославшись на желание забыть это слово вообще. Забыть… Вот и Семен Петрович тоже рекомендовал – забыть.

Не так-то это просто, оказывается. Видимо, чтобы распутать этот немыслимый клубок между бывшим мужем и… возможно – будущим, понадобится как раз все вспомнить.

И Сергей, и Ирина Владимировна – «в игре». Это стало очевидным очень быстро. Только было много странного. Ну, то, что идет одновременный пересчет сразу нескольких карт, – это нормально. Вот только каким-то непостижимым образом получалось, что игроки тоже размножились. По меньшей мере – раздвоились. И проходят теперь минимум по два уровня. Разом, одномоментно…

А что? Это могла бы быть интересная опция. Изнутри одной игры заходить в другую. «Неолит»…

Катерина оборвала понесшийся вскачь поток собственных мыслей. Нет больше «Неолита». Нету. Остались только последствия, отголоски, эхо. И надо с ними поскорей разобраться и действительно забыть.

А еще к движку теперь подгружены программы посторонние, чуждые. И в пересчете принимают самое активное участие. Катя попыталась вычислить этих незаметных червячков, но те оказались слишком скользкими и легко уходили от внимания стандартных средств контроля.

– Ах, вы так? Ладно…

Установить связь со своим домашним компьютером – дел на пару секунд. Перед запрятанной в самом дальнем уголке памяти папкой с именем «АрхивНлТ» Катерина на секунду замялась. Давала себе слово не возвращаться к этой помойке, а вот приходится… С другой стороны, не стерла же, жалко было…

Бросив взгляд на бесчувственного Сергея, решительно раскрыла папку и вооружилась всем арсеналом «Неолита».

Повоюем еще…

Через несколько минут Катерина взволнованно вскочила с табуретки и нервно прошлась по комнате. Застыла на секунду возле монитора и решительно схватила с кушетки виртуальный шлем. Уже усевшись пред экраном, снова застыла.

– Нет… Сделаю, пожалуй, сначала вот что…

Подключив к компьютеру свой мобильный телефон, она запустила программку связи, выудила из архивной папки один из исполняемых файлов и набрала номер Ильи.

Тяжелая дверь камеры предварительного заключения с металлическим лязгом захлопнулась за спиной Андрея, снаружи проскрежетал засов. Так и не ставший разводящим младший сержант Бутченко сел на широкую деревянную полку и уперся невидящим взглядом в точку на серой поверхности двери. Теперь Андрей отделен от свободы двумя бронированными дверьми, вооруженным часовым в коридорчике между ними, пустой подвальной комнатой, лестницей и еще одной дверью, ключ от которой есть только у первого разводящего действующего караула. КПЗ – «короче, полная задница», свободы уже нет.

Но Андрею все равно.

Он не знал, благодарить ли ему сержантов-летчиков за то, что они ему принесли, или ненавидеть. Зачем ему абсолютная память, если он помнит теперь и Такое? Зачем ему знание о параллельных мирах, если в одном из них умрет Она? Зачем ему все это – Здесь?

Здесь?

Андрей вскочил на ноги, задержал дыхание, и его губы поползли в улыбке.

Как они это делали? Какой-то звук, сквозь зубы. Примерно…

Низкий потолок камеры рухнул на голову стеклянным дождем. Преодолевая сопротивление воздуха, сержант схватился за вспыхнувшую изнутри голову и упал на колени. Нужные знания и понимание необходимых действий ворвались в его мозг в течение какой-то наносекунды.

На искаженном болью лице Андрея сверкнула счастливая улыбка. Он знал, куда ему надо и как туда попасть.

Выйдя из замедления, сержант постучал кулаком в дверь:

– Эй, на посту! Долго мне здесь париться?

Часовой по ту сторону несколько секунд прикидывал, нарушить ему чуток устав или не стоит. Тяга к злорадству пересилила.

– Заткнись, придурок! Сейчас «передвижка» сменится – быстренько тебя в «Белый лебедь» свезет.

Андрей улегся на полку, подложив под затылок ладони, и блаженно закрыл глаза.

– Олеська, жди меня. Я скоро…

Вячеслав уселся прямо на асфальт и прислонился к водосточной трубе. Дворик-колодец был пуст, видимо, с этого берега Невы народ тоже эвакуировали в южные районы. Да даже если кто и остался в домах и мог видеть в окно, как он перекинулся обратно, – плевать. Вытерев со лба пот, Слава взял на руки щенка и посмотрел на сидящую рядом собаку. Взгляд ротвейлера демонстрировал настороженное ожидание.

– Что? Я должен что-то придумать, да?

Ирина коротко гавкнула и попыталась вильнуть обрубком хвоста.

– Ага… Можно подумать, будто я всю эту кашу заварил. – Кротков тяжело поднялся на ноги. – Что? Нет, ты пока побудь собакой. Обувки у тебя нету, да и обратный переход довольно болезненный…

Чуток размяв ноги, Слава присел перед Ириной и слегка потрепал лобастую голову. Вздохнул.

– Что ж нам делать-то тепереча?..

Ира высунула язык и наклонила голову набок. Щенок извернулся, попытавшись тяпнуть Вячеслава за палец маленькими зубками, за что получил легкий шлепок.

– Ладно, Ирина Владимировна, сейчас отдышусь, и дальше побежим. За город, где народу поменьше… – Резко вскочив, Слава хлопнул себя по лбу. – Ой дурак… Иришка! Я – дурак.

Он снова присел, отпустил скулящего щенка и, схватив собаку за толстые щеки, притянул к себе ее морду и звонко поцеловал в нос.

– Это очень хороший мирок, Иришка, – там почти никого нет. И в настоящий момент он еще должен существовать.

Собака утробно зарычала и попятилась, скребя асфальт когтями.

– Эй, гражданин!

Вячеслав оглянулся на окрик. Из трубы подворотни во двор вошли двое в серой форме – лейтенант и сержант. Офицер, медленно приближаясь, присмотрелся к Славиному лицу.

– Эвакуация, надо всем покинуть этот район… Вы ранены?

Кротков отпустил собачьи щеки и с улыбкой поднялся.

– Нет-нет, все в порядке. Мы сейчас… Эвакуируемся.

Лейтенант замер на месте фонарным столбом, и сержант чуть об него не споткнулся. Оба несколько секунд смотрели на пустой пятачок возле водосточной трубы.

– Нет, ты видал?.. – Офицер бестолково расстегнул и тут же снова застегнул кобуру.

Сержант обошел начальника, сделал пару неуверенных шагов и, остановившись, пожал плечами.

– Когда из канализации всякая гадость прет, я уже ничему не удивляюсь. Пойдем в следующий двор, Лексеич, а?

Илья машинально вытер лысину платком и поднялся из-за стола. Дежурный оторвал взгляд от своих бумаг и посмотрел на подчиненного поверх очков:

– Что-то ты, капитан, сегодня какой-то…

Илья скривил лицо, прищурив один глаз.

– Живот побаливает. Съел, наверно, что-то не то… Пойду-ка я в сортир. О жизни подумаю. Справишься, Палыч?

Начальник разрешающе махнул рукой и снова уткнулся в свои бумаги. Илья вышел из дежурки, прошел по коридору и, войдя в туалет, задвинул за собой щеколду.

– Вот и славно, трам-пам-пам…

Он опустил крышку унитаза, уселся сверху и достал из кармана мобильник. Хотя процесс теперь мог протекать совсем без его участия, проверять время от времени не помешает…

Илья не успел открыть крышку, как телефон зазвонил. Глянув на подсвеченный экран аппарата, он усмехнулся:

– Что, девочка, неймется?

Илья поднес трубку к уху, нажал кнопку и приготовился сказать нечто язвительное.

Не успел.

Ухо проколола шершавая игла высокочастотного треска, и капитан медленно завалился плечом на стенку.

Илья вздрогнул и с удивлением посмотрел на зажатый в ладони мобильник. Кажется, был звонок? Нет, показалось. Капитал тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и поднялся. Хватит рассиживать, служба есть служба.

Палыч сидел перед окошком и принимал по телефону какое-то сообщение. Закончив разговор, отправил на вызов группу, встал и заметил наконец вернувшегося подчиненного.

– Как живот?

Илья сунул руку между пуговицами кителя, прислушался к ощущениям и удивленно кивнул:

– А ты знаешь, прошел…

– Тогда работай давай, а то у меня уже ухо горит. – Майор ворча вернулся к своим бумагам.

Капитан сел на свое место, пробежал глазами сделанные начальником за время его отсутствия записи. Заметив маленькую неточность, Илья взял в руку авторучку и внес необходимые исправления. Он обернулся к Палычу, собравшись слегка подтрунить над рассеянностью начальника, и застыл, зацепившись взглядом за по-прежнему зажатую в пальцах ручку.

Майор поднял на подчиненного удивленный взгляд:

– Что? Опять живот?

Илья, нахмурившись, внимательно огляделся, порывисто вскочил и выглянул в зарешеченное окно. Развернулся к начальнику и долго всматривался в его лицо.

– Палыч… А дождь давно кончился?

– Дождь? Да не было сегодня дождя. Обещали, но – не было… Илюха, ты чего?

Илья неопределенно дернул глазом, успокаивающе махнул рукой и вернулся на свое место.

– Ничего, ничего, все нормально…

Он потер руками виски, щелкнул пальцами и что-то беззвучно прошептал. Раздраженно отбросив злополучную авторучку, резко встал и молча вышел из дежурки в коридор.

– Ты б таблетку какую-нибудь выпил, что ли, – крикнул вслед Палыч.

Все еще не сменившийся часовой старого караула открыл со своей стороны железную дверь и впустил в коридорчик КПЗ своего разводящего и начальника передвижного патруля со своим патрульным.

– Давай, отворяй скорее. – Старлей поправил повязку «Патруль» на рукаве и кивнул на двери камер.

Часовой вопросительно посмотрел на разводящего, и тот хмуро кивнул.

– Открывай, пускай увозят. А то так и не сменимся никогда.

Часовой отодвинул засов, дернул на себя тяжелую дверь и отошел в сторону. Офицер шагнул за порог и через мгновение снова оказался в коридоре.

– Это шутка, курсант?

Часовой и патрульный одновременно заглянули в камеру. Пустую камеру.

– Что? Не помнишь, в какую из двух посадил задержанного?

– В эту… – Часовой не был похож на шутника.

Все трое одновременно посмотрели на разводящего и открыли рты. Сержант-разводящий удивленно поднес к глазам пустые руки и схватился за пояс.

Автомат и ремень со штык-ножом и подсумком отсутствовали напрочь.

Водитель черной «Волги» с военными номерами, лихо пристроившейся прямо у подъезда комендатуры, нехотя повернул голову на аккуратный стук в боковое окно. Лениво вздохнув, солдат медленно опустил стекло и недовольно посмотрел на маячившего за окном щуплого младшего сержанта с красными курсантскими погонами.

– Ну, и че надо? – брезгливо процедил водитель.

– Кого возишь, рядовой? – Щуплый курсант наклонился к окну.

– А тебя е… ой…

В щеку солдата уперся возникший снизу ствол автомата.

– Да вот, знаешь ли… – Сержант усмехнулся. – Так кого?

– Зама коменданта. – Солдат испуганно скосил глаза на вороненый ствол.

Курсант довольно кивнул и, не убирая автомата, открыл заднюю дверь машины.

– Теперь повозишь меня. – Он быстро уселся на заднее сиденье и упер ствол в правый бок водителя. – Чуток. Поехали.

Вячеслав смахнул с бетонного блока мелкие камушки и аккуратно уложил Ирину.

– Как ты? – Он вытер ладонью пот с ее лба и провел по влажным волосам. – Потерпи, сейчас пройдет…

Ирина приоткрыла глаза и вымученно улыбнулась.

– Обещаю, больше не буду превращать тебя в собаку. – Слава улыбнулся в ответ. – Так ты мне больше нравишься.

В штанину джинсов вцепились маленькие челюсти, и снизу раздался повизгивающий рык. Кротков опустил глаза на щенка:

– Ты ж орать будешь, если и тебя перекинуть. Так ведь?

Щенок еще отчаяннее вцепился в штанину.

– Он… – Ирина тяжело дышала. – Его… покормить надо…

Слава нагнулся, взял Сергея за загривок и с трудом оторвал от брюк. Подняв щенка на уровень своего лица, он с интересом присмотрелся к его гримасам. Смешно, но в движениях мордочки наблюдалась какая-то система.

– Как, как?..

Ира приподнялась на локте и вгляделась в напрягшееся лицо Кроткова.

– Что? Слава, что случилось?

Вячеслав, казалось, не расслышал вопроса. Он опустил разом успокоившегося щенка на балку и в задумчивости присел рядом.

– Вот так просто?.. – Он посмотрел в глаза Ирине. – Сергей Анатольевич тоже здесь.

Оба опустили глаза на щенка, и тот, фыркнув, довольно кивнул.

– Только что он передал мне код выхода. Проморгал. Азбукой Морзе. Всего одно простое слово.

Ирина села, улыбнувшись, погладила сына по голове и потрепала за маленькое ушко.

– Значит, можем выходить? Какое это слово?

Слава промолчал, задумчиво глядя на разрушенный город. Через несколько секунд паузы, не меняя направления взгляда, он неожиданно спросил:

– А какова была роль лысого? Кто он?

Рука Ирины замерла на напрягшемся затылке щенка.

– Лысый? Сергей называл его Координатором. Он… – Она слегка замялась. – Он должен был создавать условия… Ну, экстремальные. Чтобы ты… Чтобы твой мозг работал в режиме максимального напряжения.

– Пару раз он хотел меня убить. Это тоже было предусмотрено?

Ирина немного помолчала.

– Нет. Он… вышел из-под контроля. Поэтому я и решила прекратить этот эксперимент. В любом случае все закончено. Ты выполнил свою задачу и можешь просыпаться…

Слава все так же задумчиво смотрел за горизонт.

– Ты уверена, что я проснусь?

Ира открыла было рот и тут же его захлопнула. А в самом деле, можно ли быть в этом уверенной? За решением насущных проблем, вызванных неполадками в программе, исходная цель эксперимента как-то незаметно отошла в тень. На задний план. Ирина вдруг осознала, что ответить себе на этот вопрос она даже и не пыталась.

– Я… не знаю. – Она тряхнула головой. – Но, в любом случае этот опыт надо заканчивать. Не проснетесь – вернемся к традиционным методам.

Слава поднял глаза к бледнеющему небу.

– А недописанную диссертацию я сожгу. – Ира решительно встала на ноги и ойкнула, напоровшись босой пяткой на острый камешек. – Черт! Пошли отсюда. Я…

Вячеслав приложил ладонь козырьком к бровям, пытаясь рассмотреть что-то в западной части небосклона.

– …устала. Я хочу уюта. Я хочу тепла и домашней пищи. Я…

– Т-с-с… – Слава приложил указательный палец к губам. – Еще пара вопросиков – и пойдем.

Ирина фыркнула и снова села на бетонный блок. Оглядела «скамейку», вздохнула и, схватив щенка за ухо, подтянула его к себе.

– Сережку покормить надо…

Слава усмехнулся и щелкнул пальцами. Ирина вздрогнула, передернувшись от картины превращения, но быстро с собой справилась и расстегнула пуговицы на халате. Откинув клапан приспособленного для кормления бюстгальтера, Ира прижала Сережкину головку к груди.