Модератор реальности Абакумов Игорь

Она высыпала Славе на ладонь несколько маленьких желтых таблеток.

– Выпейте. Штучки четыре-пять. Как рукой снимет.

Вячеслав с сомнением посмотрел на таблетки и пожал плечами.

– Спасибо, Нин-Ванна.

– Выпей, выпей. – Уборщица уже снова схватила тряпку и с яростью набросилась на подоконник.

Кротков вернулся в кабинет и сел за стол. Бросил взгляд на часы, несколько секунд задумчиво посмотрел на таблетки и закинул их в рот. Проглотил, не запивая.

– Николаич, глянь-ка. Кто бы это мог быть? – Капитан, помощник дежурного руководителя полетов, стоя у громадного, наклоненного вниз стекла «вышки», не донес до рта заменяющий ему завтрак бутерброд и указал вниз.

Николаич помассировал отяжелевшие веки, потер затекшее под прижатым портупеей подполковничьим погоном плечо и тяжело поднялся, опершись на пульт.

– Что там еще?..

– Шишка какая-то… – Капитан суетливо завернул остатки бутерброда в кусок промасленной бумаги и засунул сверток в полевую сумку. – Ой, чую, не к добру…

Прямо под аквариумом вышки, скрипя тормозами, разворачивался кортеж из двух военных вездеходов, втиснувших между собой удлиненный бронированный ЗиМ-56. Следом подтягивался тяжелый бронетранспортер, а от штаба на всех парах неслись джипы с флажками комдива и начштаба дивизии.

Разглядев на плечах вышедшего из представительского «седана» человека полковничьи погоны с фиолетовыми просветами, Николаич подпрыгнул и заозирался в поисках фуражки.

– Ах, ты ж… Все по местам! – Он нашел наконец фуражку и одернул форму. – МГБ пожаловали… Всем тянуться в струнку и молчать!

Дежурная смена среагировала молниеносно, убрав все неположенное и заняв штатные места. Николаич облюбовал позицию напротив входной двери.

– Блин, знать бы еще, кто и в чем прокололся…

Ввалившийся в «аквариум» грузный полковник предупреждающе поднял руку, остановив готовый сорваться с губ Николаича доклад. Следом за полковником просочилась его свита, мгновенно сдвинув цветовую гамму помещения в фиолетовую часть спектра.

– Так, подполковник. Первое – боевая тревога по базе. Второе – дежурное звено в готовность один. Третье – комдива и начштаба сюда. Выполнять!

– Но… – Николаич, мягко говоря, пребывал в недоумении.

– Выполнять!!! – рявкнул полковник.

Николаич автоматически бросил к фуражке правую ладонь и уже почти выдохнул «есть!», когда в дверь ввалился комдив. Двухметровый генерал-майор в один шаг оказался за спиной эмгабэшника, наклонился над его ухом и почти нежно вопросил:

– И хто такой?

Не дрогнув ни единой жилкой, не оборачиваясь, полковник протянул через плечо сложенный вчетверо лист бумаги и продолжил, глядя по-прежнему в лицо Николаичу:

– В сторону базы движется вражеский космический аппарат. Задача – перехватить и посадить. В случае невозможности – уничтожить.

Начдив уже пробежал глазами полученную бумагу и, чуть дернув плечом, кивнул Николаичу:

– Выполняйте…

– Меня преподаватель ждет. – Сергей уперся в неподвижную «вертушку» и помахал пропуском. – Кротков. На «автоматике».

Охранник поднял на Сергея тяжелый взгляд, тут же отвел глаза и отрицательно помотал головой:

– Нет.

– Как это – нет? – Студент толкнул рукой оставшуюся заблокированной металлическую рамку. – Мы договаривались. На полдевятого.

Охранник устало вздохнул и приподнял колокольчик настольной лампы, направив луч света на Сергея.

– Вячеслава Соломоновича здесь нет. «Скорая» увезла.

– Как? – У Сергея подкосились ноги.

– Как, как… На колесах и с красным крестиком. Похоже, с сердцем плохо стало. Уборщица прибежала. – Охранник вытянул шею и кивнул в сторону входной двери. – Да вон она, у нее спроси.

Нина Ивановна, сокрушенно качая головой и что-то бормоча, выходила на улицу. Сергей догнал ее уже во дворе.

– Нин-Ванна, Нин-Ванна! – Он придержал ее за локоть. – Что случилось? Что с Вячеславом Соломонычем?

Женщина рассеянно скользнула по студенту взглядом.

– Вот ведь оно как… Он мне говорит – желудок болит, желудок. А я ему но-шпу даю. А но-шпа-т от головы… Ну, от желудка там всяко…

– От головы? – Сергей удивился.

– …А оно ж сердечко оказалось… От сердечка не но-шпу надо. Нитроглицеринчику б, да кто ж знал?.. А я ему – но-шпу…

Уборщица автоматически порылась в сумке и достала матово-белый флакончик. Непонимающе покрутила его в ладони и сунула Сергею в руки.

– Вот. Но-шпа. Но это ж не от сердца…

Сергей поднял руку с флаконом и чуть повернулся, чтобы этикетка попала в луч от уличного фонаря.

– Я ему говорю – штучки четыре выпей, желудок и пройдет. А он и взял… А потом слышу – упало будто что-то. Я забегаю, а он на полу лежит, сердешный. А я…

– Нин-Ванна! – Сергей перебил причитающую женщину. – Нин-Ванна, это не но-шпа. Вы точно это ему дали?

– Сережка! – Ирина захлопнула входную дверь и сбросила туфли.

Сынуля, конечно же, спал. Как всегда, когда она возвращалась с дежурства. И всегда Ира считала необходимым его разбудить.

– Сере-о-ожка! – Она повесила на вешалку плащ.

– У?

Ирина обернулась. Сергей стоял в дверях комнаты. Одетый, растрепанный и со слегка воспаленными глазами.

– Вот те раз. Ты чего, не ложился сегодня? – Ира подмигнула сыну. – Или гулял всю ночь?

Сергей угрюмо вздохнул, молча развернулся и удалился в свою комнату.

– Сергей Анатольевич Косенко! – Ирина шутливо притопнула ногой. – Должна отметить, что вы дурно воспитаны.

Расслышав еще один вздох и скрип кресла, она пожала плечами и отправилась на кухню. Завтрак готовить.

В обычные дни Ирина не завтракала и даже ничего по утрам не готовила. Сын привык к такому положению вещей еще в детстве и безропотно глотал собственноручно изготовленные бутерброды. Исключением были дни после дежурств. То ли организм требовал заглушить запахи клиники чем-то более аппетитным, то ли воспринимал утро после бессонной ночи как вечер – точно Ирина не знала. Но эти дни она начинала у плиты.

А вкусные запахи, как известно, наилучший манок для мужских особей.

– Ага, невоспитанное чудовище, кушать-то хочется? – Ирина поставила перед усевшимся на табуретку сыном тарелку с парящим омлетом. – Укропчиком посыпь.

Разлив по стаканам сок, Ира пристроилась напротив Сергея.

– Что-то случилось, Сережка?

Сын вяло поковырялся в тарелке, сделал маленький глоток сока и задумчиво покрутил на столе стакан.

– Мам, а что такое дигоксин? От чего он?

– Дигоксин? Сердечный препарат, применяется при…

– Сердечный? – Сергей удивился.

– Да. При тахикардии применяется. Это когда пульс слишком частый. Почему спрашиваешь? – Ирина вопросительно посмотрела на сына, отправив в рот кусочек омлета.

– Странно… – вопросы матери сын по старой привычке пропускал мимо ушей. – Таблетки от сердца выпил, а «скорая» увезла с сердечным приступом…

– Да о чем ты? Можешь нормально рассказать или нет?

Сергей запустил пятерню в свою шевелюру и слегка подергал чуб.

– Вячеслав Соломоныч. Помнишь, я говорил тебе, что хочу под его руководством магистерскую писать? Вчера пошел к нему на встречу, а его «скорая» увезла…

– Он что, сердечник? – Ирина отложила вилку.

– Да нет вроде…

– Зачем же он дигоксин пил? Ничего не поняла – давай сначала.

Сергей отодвинул тарелку и отхлебнул сока.

– Я ж говорю – прихожу на встречу. Охрана не пускает. Что такое? Говорят – нет Вячеслав Соломоныча, «скорая» увезла. Чего – не знаю, говорит. Вон, уборщица знает. Я – к Нин-Ванне: что такое? Спрашиваю. Она говорит, живот у него заболел…

– Ну, это не факт… – Ирина снова взяла вилку.

– Живот, значит, говорит. Но-шпу дала ему, говорит. И флакон мне показывает. Я читаю – написано «дигоксин»…

– У-у… Стоп, сын. Понятно. Таблетки похожие. – Ирина вернулась к завтраку.

Сергей поерзал на табурете и, не дождавшись продолжения, почти взвыл:

– Ну-у-у???

– Что «ну»? – Ира фальшиво-непонимающе похлопала ресницами.

Сергей тихонько зарычал:

– Почему приступ-то сердечный?

– А, вот ты о чем. – Ирина отправила в рот очередной кусочек завтрака. – Объясняю. Для человека со здоровым сердцем механизм примерно такой: дигоксин вызывает нарушение ритма сердца… Сколько он таблеток выпил?

– Штуки четыре, кажется…

– О, да, это – еще та доза. Дальше – нарушение кровообращения головного мозга, и – привет.

Сын опять поерзал на табуретке и нетерпеливо порычал.

– Ну, не совсем привет. Потеря сознания. Если запустить – может быть кома. «Скорая» быстро приехала?

Сергей задумчиво почесал затылок:

– Минут через двадцать, кажется…

– Это нормально. – Ирина допила свой сок. – Передоз дигоксина можно определить по ЭКГ и вывести внутривенным введением унитиола. Если это было сделано вовремя, то скоро выпишут… Куда положили, кстати?

Сергей пожал плечами.

– Ладно, узнаю по своим каналам. – Ира встала и убрала свою посуду в мойку. – Фамилию мне его только скажи. И давай, доедай скорее. Я спать пойду, и чтоб посудой мне тут греметь не смел.

Она чмокнула сидящего сына в затылок и направилась в ванную комнату.

Она никогда не пользовалась транспортом. Ей доставляло удовольствие с работы до дома гулять пешком. Благо недалеко. Институт на академика Павлова, дом на Гатчинской. Стучи себе каблучками по Петроградской и ни о чем не думай. Правда, «не думай» – это из области неосуществимых мечтаний. Не думать у Ирины не получалось.

С Сережкиным преподавателем все оказалось, к сожалению, хуже, чем она расписала сыну изначально. «Скорая» за ним приехала обычная, не кардиологическая. Пока привезли в больницу, пока сделали электрокардиограмму, разобрались да ввели унитиол, он уже успел провалиться. Сердечная деятельность и кровообращение восстановились, а вот сознание так и не вернулось.

Ира вздохнула, сворачивая на набережную реки Карповки.

С другой стороны, теперь у нее появилась возможность посмотреть на человека, которого чуть ли не боготворил ее сын. До сих пор она о нем только слышала. Вячеслав Соломоныч то, Вячеслав Соломоныч се… Не сказать, правда, что коматозники, опутанные проводами и трубками, выглядят очень уж привлекательно, но что-то в этом человеке было. Что-то притягательное.

Во вторник Ирине удалось перевести Кроткова в клинику своего института. Немалую роль сыграли соответствие состояния больного теме ее диссертации и отсутствие у Вячеслава близких родственников. Теперь он лежал в одной из подконтрольных Ире палат и находился полностью в ее распоряжении. Сегодня – второй день, как Ирина занималась лечением Кроткова, и шестой день комы. Положительной динамики пока не наблюдается, но срок еще не такой уж и большой. До появления пролежней и отеков еще есть достаточно времени. Есть время, есть надежда. Есть способы и методы.

Методы, методы…

Вчера даже Сережка захотел подключиться к процессу. Как услышал о роли эмоций в мозговой деятельности, тут же загорелся. Предлагает подключить Кроткова к одной из его самодельных программ.

«Естествоиспытатель…» – Ира улыбнулась.

А почему нет, собственно? Чем не способ? И разрешения у родственников на применение несертифицированного метода добиваться не надо. А если получится, то и собственная диссертация обретет более четкие формы…

«Эту мысль стоит подумать». – Ирина шагнула в подъезд.

Сергей стянул с головы виртуальный шлем и переключил изображение на монитор. Взяв в руки несколько фотографий, он несколько секунд придирчиво сравнивал их с трехмерной человеческой фигурой на экране.

– Ну… Похож, в общем-то… – Сергей отодвинулся от стола вместе с креслом, наклонил голову вправо-влево, не отрывая взгляда от монитора, и удовлетворенно крякнул. – Пойдеть…

В прихожей хлопнула входная дверь.

– Сере-о-ожка! – Двойной стук сброшенных туфель и шарканье надеваемых тапочек. – Ты, часом, ужин не приготовил?

– Ага, мамуль. – Сергей встал и, бросив последний взгляд на экран, направился к двери. – Котлеты в духовке, картошка почищена.

– Ой! – Ирина столкнулась с сыном в дверях комнаты. – Что значит почищена? Сварить уже сил не хватает?

– Ну, мамуль…

Ира с улыбкой потрепала Сергея по голове.

– Ладно… Поставь быстренько на плиту, я переоденусь пока. – Она прошла в свою комнату. – Да! И молока подогрей, пюре сделаю.

Подвязывая пояс халата, Ирина вошла на кухню и обвела ее взглядом полководца, обозревающего поле предстоящей битвы. На плите вовсю кипела кастрюля с картошкой и томился ковшик с молоком. Сергей уже расставил столовые приборы, порезал хлеб и теперь крошил зелень.

– Сейчас все будет, – не отрываясь от своего занятия, доложил он. – Сей же час.

– Хозяин… – улыбнулась Ира и, стащив с разделочной доски кусочек огурца, села за стол.

Несколько секунд она, подперев подбородок, смотрела на сына со счастливой улыбкой:

– И воспитанны-ы-ый…

Ирина сладко потянулась, сбросив блаженное оцепенение.

– А кого это ты там нарисовал? – Она махнула рукой в сторону комнаты с компьютером. – Что-то личность какая-то знакомая…

Сергей чуть обернулся от стола.

– А… Это… Это Катькин бывший. – Он приоткрыл крышку кастрюли и ткнул туда вилкой. – Мент. Ты могла видеть его. Он тут, в нашем райотделе служит.

Ира не очень-то понимала увлечение сына этой Катериной, живущей в одном из соседних домов, но старалась не вмешиваться и соблюдать нейтралитет. Девушка была на пару лет старше Сергея и, хотя и казалась вполне воспитанной и приличной, в роли невестки не представлялась совершенно. К тому же успела побывать замужем и развестись. Впрочем, это могло быть всего лишь банальной материнской ревностью…

– Будет у меня одним из виртуальных персонажей в программе…

Ирина потянулась было к холодильнику за соком, но при последних словах сына встрепенулась:

– О! Кстати, о программах. Я тут подумала над твоими предложениями. Пожалуй, можно и попробовать. Я о преподавателе твоем. Во всяком случае, хуже от этого не будет. А если сотворенные твоими программами эмоции расшевелят хоть немножко его мозг, то будет только лучше. Так что готовь…

Сергей подскочил к матери и порывисто поцеловал ее в щеку.

– Я тебя тоже люблю, – улыбнулась Ира. – И буду любить еще больше, если ты сольешь, наконец, картошку.

Поужинал Сергей очень быстро и метеором понесся к компьютеру.

– Ладно уж, посуду я сама помою, – донеслось ему вслед беззлобное ворчание.

Но сын уже был далеко и от матери, и от кухни, и вообще от этого мира.

В черноте виртуального пространства висел, слегка покачиваясь, полураскрытый свиток текущего меню под заголовком «Юнит Координатор». Сергей протянул руку, одетую в перчатку с датчиками, и прикоснулся к строчке «разговор». Парящая в темноте фигура с раскинутыми в стороны руками дернулась, опустила руки и повела головой из стороны в сторону. Взгляд виртуального персонажа выжидательно остановился на переносице Сергея.

– Ну, здравствуй, Координатор.

– Здравствуй, хозяин. – Человек осмотрел себя с ног до груди. – Мне, наверно, надо одеться?

– Пожалуй. – Сергей усмехнулся. – Форма старшины милиции устроит?

Сергей потер воспаленные глаза, хлопнул себя ладонями по щекам и опустил забрало виртуального шлема. Все обозримое нематериальное пространство было заполнено огромным разветвленным меню администратора. Он вслепую обогнул стол и прилег на кушетку. Пальцы привычными молниеносными движениями выбрали нужные пункты. «Связь» – «Координатор» – «Разговор» – «Голос».

– Координатор? – Сергей чуть сдвинул шлем, поправив микрофон и наушники. – Текущая точка?

Ответ прилетел спустя полсекунды.

– Да, хозяин. Восемь, тридцать шесть, одиннадцатое мая.

– Удалось максимально блокировать юзера?

– Нет, – по ту сторону мира послышались нотки задумчивости. – Небольшая поломка. Восстанавливаюсь.

– Ты его потерял? – Сергей был доволен текущими результатами, но пытался сделать голос строгим. – Знаешь, где он? Есть вероятность его встречи с юнит Ка-И-Вэ. Успеешь проконтролировать?

Все эмоциональные нотки у виртуального персонажа исчезли.

– Думаю, мне не придется долго его искать. Предполагаю, что он уже в Ленинграде. Да, к моменту вероятной встречи я успею.

– Скинь отчет о последнем этапе…

– Хорошо.

– И краткий план до следующей точки останова.

– Хорошо, хозяин.

– Конец связи, – Сергей свернул меню, коснулся надписи «выход».

Виртуальное пространство заполнилось мерцающими звездами, на фоне которых зависли две приоткрытые двери. Вход и выход. Выход…

Налитые бессонной ночью веки медленно опустились.

Вы… ход…

В палату сначала осторожно вплыла аккуратная бородка, следом за ней – совершенно неаккуратная шевелюра и большие очки между ними. Дверь рывком распахнулась и пропустила наконец все тело в белом халате.

– О! Так и знал, Иришка, что ты здесь.

Павел Ильич был до неприличия молод и до невозможности талантлив. Сочетание этих двух качеств, помноженное на отсутствие всех и всяческих тормозов, позволяло ему быть на «ты» со всеми коллегами вплоть до главврача клиники и научного руководителя института. Как ни странно, это никого не коробило. Удачливого нейрохирурга любили почему-то даже завистники.

Ирина оторвала взгляд от экрана монитора и с удивлением воззрилась на юного коллегу:

– Что, Паша? Уже смена?

Она слишком увлеклась обработкой последних данных, которые, как ей показалось, наконец-то сдвинут с мертвой точки работу над докторской, и не заметила, как подошло к концу ее дежурство.

– Сейчас я закончу, и пойдем на обход.

– Не надо, я уже пробежался. – Павел присел на краешек высокой кровати единственного в этой маленькой палате больного, отточенными движениями приподнял ему веки и заглянул в глаза. – Вот за что я люблю наш контингент, так это за их спокойствие и молчаливость… Как сегодня твой любимый подопечный?

– Сейчас. – Ирина снова обернулась к монитору, запаковала все сегодняшние данные и отправила на домашний компьютер. – Даже не знаю, боюсь загадывать. Вроде бы все как и раньше. При запуске программы фиксируется некоторая активность. Если бы я не знала, что у него весь череп в дырках и электродов понатыкано, и если бы не я сама его к сети подключала, могла бы вполне уверенно заявлять – есть сознание. А так…

– Сыну-то рассказываешь, как его программка работает? – Павел пробежался глазами по приборам, фиксирующим жизненные показатели больного.

Приборы говорили, что пациент жив. Сердце бьется, легкие дышат. Трудятся почки и печень, регулярно наполняется мочевой пузырь. Жив, да только сам об этом не знает. Мозг не работает – кома.

– Да он лучше меня это знает, сам же ее и запускает, а я только Вячеслава Соломоновича к сетке подключаю. – Ирина торопливо делала дежурную запись в истории болезни. – Я даже не особо в курсе, что за сны она ему транслирует. Знаю только – это было мое условие, – что сны достаточно реалистичны и условия они создают для спящего критические.

– Ну да, ну да… – Павел заглянул в историю через плечо Ирины. – Два часа назад отключила? Угу… вижу. Никаких реакций, снова – растение.

Захлопнув за собой входную дверь, Ирина бросила на тумбочку в прихожей сумочку, скинула туфли и привычно обулась в домашние тапочки. По пути на кухню стянула с себя жакет и бросила его на спинку стула.

– Э-эй! Есть кто-нибудь?

Голос улетел в глубину квартиры и растворился между стен. Ира пожала плечами и опустила в тостер пару кусков хлеба. Подумав, открыла холодильник и выудила оттуда пакет с соком.

– Сережка! – Она бросила в рот пару витаминных таблеток. – Спишь? Вставай, со-о-оня!

Налив себе стакан сока, Ирина отхлебнула маленький глоточек и пошла в комнату сына. По пути она бросила взгляд в большое зеркало, выпрямила и без того прямую спину, чуть выпятила губки – для сорока очень даже ничего еще.

– Сергуньчик, тебе что?.. Опаньки…

Сын спал, не раздевшись, прямо на низенькой кушетке, пристроенной между стеной и компьютерным столом. Голову гениального отпрыска украшал виртуальный шлем, на руках – перчатки с датчиками. Слава богу, что хоть кабели от всего этого к компьютеру теперь не тянулись. Высокие технологии – великая вещь.

– Хоть бы тапок снял, полуночник. – Ирина стянула с ноги сына одинокую обувку и занялась периферийными устройствами.

Сергей безропотно позволил освободить себя ото всех чудес техники, так и не проснувшись.

Из кухни донесся призывный стук попытавшихся выпрыгнуть на свободу тостов, и Ира машинально сделала несколько шагов к двери. В проеме она остановилась, оглянулась на погашенный монитор и задумчиво допила сок.

– А почему нет, собственно?..

Избавившись от стакана, Ирина взяла в руки шлем и, чуть поколебавшись, надела его на голову.

На фоне бесконечного, усыпанного мерцающими звездами неба висели две приоткрытые двери.

«Вход». «Выход».

Ира приподняла забрало шлема и взглянула на спящего сына.

– Я так понимаю, это оно самое и есть? – Она вопросительно вздернула брови.

Сон Сергея был непробиваем.

– Молчание – знак согласия. – Ирина опустила забрало и на ощупь натянула перчатки. – В конце концов, имею право. Это и моя работа тоже.

«Вход».

Дверь со скрипом распахнулась и, увеличиваясь в размерах, скрылась из поля зрения. Осталось только безразлично мерцающее звездное небо.

– Ну? Я вошла…

Справа послышался топот, и Ира машинально повернула голову.

Бегущего скрывал большой деревянный щит. Видны только топающие грубые ботинки и пальцы по бокам щита. Перед Ириной щит остановился и чуть опустился, выбив из невидимой опоры облачко пыли.

Приглядевшись, Ира обнаружила грубо нацарапанное на щите меню. Админ, юзер, юнит…

Чуть поколебавшись, нажала «Админ».

Из-за щита выглянула топорно прорисованная физиономия в шлеме английского полисмена, взглянула на подсветившуюся доску с надписью «Админ» и присвистнула.

Доска откинулась вниз, открыв взору вполне стандартное поле для ввода пароля. На тыльной стороне доски обнаружилась схематично нацарапанная клавиатура. Полисмен вопросительно смотрел Ирине в лицо.

– Что? – раздраженно бросила Ира. – По-твоему, я должна знать пароль?

Ничего не изменилось, и, лишь бы сделать абы что, она нажала единицу и «Enter».

Доска захлопнулась и тут же откинулась снова. Поле ввода снова оказалось девственно чистым. После третьей попытки надпись «Админ» из меню исчезла, зато нижняя строчка проступила жирнее. «Выход».

– Ну уж нетушки!

В списке «Юзеров» оказались только две строчки-жердочки: «Косенко С. А.» и «Кротков В. С.». «Кротков» на нажатия не реагировал, а «Косенко» заставил снова выглянуть из-за щита полисмена.

– Голосовая идентификация. Повторите фразу, – механическим голосом проговорил он. – «Море света, сел в леса. Те – в сером».

Ирина, вздохнув, повторила. Полисмен округлил глаза и отрицательно помотал головой. Щит с глухим хлопком разлетелся стайкой мыльных пузырей. Большинство из них тут же полопались, один же, самый большой, оказался в руках «бобби». Приглядевшись, Ирина прочла на радужной поверхности: «Юнит Косенко И. В.».

Полисмен оторвал от большого пузыря два поменьше и развел руки чуть в стороны. Первый так и остался висеть в воздухе, а на двух маленьких Ира разобрала: «Ok?» и «No».

– И это все, что предлагают в этом ресторане? – она снова вздохнула. – О’кей!

Пузырик лопнул с ослепительной вспышкой, заставившей Ирину зажмуриться и попытаться схватиться за виски. Руки наткнулись на шлем. Где-то на пороге слышимости до Иры донесся стук печатной машинки. Она с трудом раздвинула потяжелевшие от боли веки и прочла возникающую на фоне космоса надпись:

«Юнит Косенко Ирина Владимировна. Точка входа: map #1836, среда,11 мая 1988 г., 08.33.».