Вытхуянцы в Сочи Стародубцев Дмитрий

Глава 7. Чем обеспечены доллары

Пока не завели дело, это к делу не относится.

Вытхуянский олигарх

— Два миллиарда?! — губернатор не смог вписаться в очередные контрольные ворота, растерялся, упал и кубарем покатился вниз по горному склону. Лыжи в сторону, снежная крошка фонтаном. — Тьфу, чёрт!

Новейший тренажёр, имитирующий слалом, отдалённо напоминал один из игровых автоматов, коих навалом в парке «Ривьера». Подбираешь на компьютере горнолыжную трассу, вставляешь ноги в крепления, берешься за палки — и вперёд.

— Он дословно сказал так: «Пара миллиардов в валюте, что-то около того!» — Хомяков в который раз с восхищением оглядел спальню шефа: чёрное дерево, слоновая кость, ценнейшие ткани… Все мелочи продуманы до самой распоследней финтифлюшки.

— Никак не получается, хоть ты тресни! — губернатор, будучи в одних «семейных» трусах, выключил автомат и вышел из креплений тренажера. Здесь хозяина спальни поджидал завтрак. — Эх, засмеют меня на Красной поляне! А если ещё этот увидит — оргвыводов никак не избежать! Однозначно! Будешь апельсиновый сок?

— Спасибо, господин… Михал Михалыч, я уже позавтракал! — Хомяков помог губернатору облачиться в шелковый халат, расшитый золотом.

— А я выпью. Дочь сказала — по два стакана в день пить. Говорит, витамин С, и что-то там ещё… Кстати, квартиры купил в «Королевстве чудес»?

— Конечно, Михал Михалыч! — Хомяков поспешил порыться в папке, протянул документы. — Вот, всё как вы просили. На вашу дочь. Последние взял. Им пришлось какого-то там нефтяника из-за нас кинуть!

— Это их проблемы! — губернатор убрал документы в закартинный сейф. — Будут нос задирать — землицу отымем. Скажем: забирайте ваши дома с нашего побережья и проваливайте в свою Москву на все четыре стороны! Понял?

Хомяков изворотливо улыбнулся.

— Теперь об этих захуянцах… или как их там!

— Михал Михалыч допил сок и пододвинул к себе приёмистую тарелку со щами. — Тебе, дружочек, вот такая директива: придумай, как сделать так, чтобы их деньги стали нашими.

— Ну что здесь можно придумать? — Хомяков развёл руками. — Мы же, в общем-то, не грабители с большой дороги?

— А кто говорил про грабителей?! Я тебе сколько талдычу, а ты никак не хочешь усечь политику партии! Работать с инвестором нужно красиво, по-современному. Понял? Вон, учись у людей! — губернатор показал неопределенным жестом куда-то на север. — Акции народу впарили, курс искусственно опустили и сами эти акции по дешёвке скупили. Чистый навар — Абрамович обзавидовался!

— Ну, это гроссмейстерский уровень!

— А мы чем хуже? Мы тоже, поди, не лаптем щи хлебаем! — Михал Михалыч предъявил изящную серебряную ложку, которой ел. — Короче, вот такая тебе резолюция: думай!

Он дал понять, что аудиенция закончена. Хомяков, несколько замороченный, шагнул в сторону двери, но на полпути замялся, сомневаясь: сказать, не сказать.

— Есть тут одна идейка…

В просторной приёмной громко тикали настенные часы, наверное, отсчитывая набегающую с каждой новой секундой прибыль от совершённых в этом офисе сделок. Морозил дюжий кондиционер, но всё равно пахло перегаром. Под стеклянным колпаком скучал во всём своём сановном величии макет жилого комплекса «Королевство чудес». В окно заглядывал надменный шпиль морвокзала, указывая острой тенью на саквояж в руках Осла.

Мужеподобная секретарша с накачанными икрами попросила вытхуянцев немного подождать, любезно предложила прохладительные напитки и отлучилась на минуточку.

— Что-то я не наблюдаю здесь обещанного ажиотажа! — съязвила Белка.

— Тебе же сказали: всё давно распродано! — раздраженно ответил Зебр.

После вчерашнего он имел соответствующий вид и подобающее настроение.

Сначала полосатый крутился вокруг макета, разглядывая его со всех сторон, а потом приподнял стеклянный колпак и стал ощупывать детали, причмокивая от удовольствия. Вскоре верхняя часть дома надломилась, а попытки сделать, как было, только усугубили ситуацию.

— Оставь макет в поко-о-ое! — возмутился красующийся исцарапанным лицом Жирафф.

Макет всё же не выдержал — верхняя часть «Королевства» осталась в руке Зебра. В этот момент дверь в кабинет руководства распахнулась, и вытхуянцы увидели радушного и бесподобного Рудольфа. Полосатый успел спрятать обломок за спиной.

— Извиняюсь, что пришлось ждать! Все на бизнес-конференции, а я тут один за всех вкалываю. Впрочем, как говорил великий Вольтер, работа избавляет нас от трёх великих зол: скуки, порока и нужды!

После положенных реверансов вытхуянцы расположились в богато обустроенном кабинете Рудольфа. На столе — милое семейное фото, на стенах — панорамы жилых комплексов, на журнальном столике — расточительные угощения для посетителей.

Гости получили для прочтения по комплекту контрактов на покупку квартир в «Королевстве чудес». Все делали вид, что читают, однако Бегемот рассеянно разглядывал планы квартир, приложенные к договору; Белка изучала состояние своего маникюра; а Зебр незаметно прятал обломок макета в пасти сувенирной акулы. Ослу копия вообще не досталась, и только один Жирафф что-то недовольно мычал, водя пальцем по строчкам. Однако на него, как на немого дурня, никто не обращал внимания.

— Жирафф, хорош мычать! — сделал замечание Зебр. — Не порти ауру помещения!

— На кого будем оформлять? — осведомился сладчайший Рудольф.

Он только что в очередной раз поговорил по телефону: мол, квартиры в «Королевстве чудес» закончились.

— На дядю! Сами понимаете: жизнь тяжёлая, завистников у меня — как мух на говне! Только и ждут, сволочи, когда я попадусь в особо крупных размерах! — Зебр всё-таки засунул большую часть обломка в акулу, но при этом поранил палец. — Ой, чёрт!

— Будьте добры паспорт!.. Спасибо! — поблагодарил Рудольф Бегемота и деловито застучал по клавиатуре компьютера. — Сейчас забьём данные, и можно будет подписывать… Я так понимаю, оплата наличными?. Отлично!

Через минуту перед Бегемотом лежал контракт на приобретение десяти люкс-квартир. Осталось поставить закорючку.

— Ну и цены! — Председатель Советующихся, превозмогая похмельный синдром, всё же пробежал глазами несколько самых важных, по его мнению, пунктов. — Прямо чудеса какие-то!

— Чудеса случаются только с теми, кто в них верит! — успокоил милейший Рудольф. — Просто ещё есть в нашей стране предприниматели, которые живут по принципу: стараясь о счастье других, мы находим своё собственное! Конечно, такое встречается крайне редко, но вам, друзья, сказочно повезло! К бабке не ходи! Кстати, это самые последние квартиры. Мне сегодня за них предлагали уже двойную цену. Но я, конечно же, человек слова, ведь мы с вами договорились!

— Кто раньше встал, того и тапки! — подпрыгнул Зебр, готовый перегрызть горло каждому, кто покусится на его квартиры. — Дядя, давай подписывай, ё-моё! Не тяни козла за вымя!

Бегемот подписал. Тут появилось шампанское, шоколад и подарочные часики с эмблемой «Королевства чудес». Великолепный Рудольф, поднимая пенящийся бокал, пожелал вытхуянцам столько здоровья, удачи и прибыли, сколько им вместе взятым и за всю жизнь не пожелали.

Уже когда новоиспеченные владельцы элитной недвижимости собрались уходить, Рудольф скромно напомнил о деньгах. Вытхуянцы, поглумившись над своей забывчивостью, вручили ему свой увесистый саквояж.

— Одну секундочку! — засуетился хозяин кабинета. — Я только выложу деньги из саквояжа!

— Не беспокойся, партнёр! — Зебр остановил его широким жестом. — Это подарок! Можешь оставить саквояж себе!

На улице неблагодарный Жирафф прицепился к полосатому:

— Зачем ты подарил ему саквоя-я-яж?! Он мне от бабушки достался! И где мы теперь будем хранить де-е-еньги?

— Храните деньги в сберегательном банке! — отмахнулся Зебр. — Вот ты гоношишь тут, ботан хренов, за бабушкин хлам, а ведь мы сегодня так круто поднялись! Глядишь, такими темпами скоро и крыша понадобится! Но ничего, были бы стены, а крышу предложат!

— Зачем нам крыша? — удивился длинношеий. — У нас целая вытхуянская армия!

— Ну конечно!.. Армия-то у нас вроде бы есть, но только до тех пор, пока её кто-нибудь не увидел!

— А вот за такие слова, гражданин хороший, можно и под суд загреметь! — вмешался Бегемот.

— Это по какой такой статье? — не поверил полосатый.

— Разглашение государственной тайны! Между прочим, до восьми лет лишения права покидать Вытхуяндию!..

Друзья направлялись в парк «Ривьера», но сбились с пути и попробовали свериться с картой Сочи, которая у Жираффа всегда была с собой. Наметив при её помощи маршрут, они битый час блуждали по утомлённым солнцем улицам Сочи. В очередной раз открыв карту, они остолбенели: на том месте, где они сейчас находились, должны были возвышаться корпуса санатория «Слава Сталину!».

— Профитроли, ну ты самый натуральный эскимос! — возмутился Зебр.

— Почему-у-у?

— Да потому что посмотри, какой год здесь написан! Тысяча девятьсот тридцать седьмой! Ты где эту карту взял?

— На набережной купи-и-ил! Мне скидку дали девяносто проце-е-ентов!..

При помощи не особо приветливых местных жителей вытхуянцы всё же добрались до парка. Сначала они покатались на картингах, где Белка и Осёл по очереди выиграли все заезды; а «дисквалифицированный» впоследствии работниками аттракциона Зебр многократно и как бы случайно таранил Жираффа, который, в свою очередь, никак не мог отличить педаль газа от тормоза. Потом играли на всевозможных автоматах и стреляли в тире, где Белка даже выиграла игрушку — дельфиненка.

Набегавшись по жаре, вытхуянцы искали подходящее убежище, где можно было бы в холодке промочить горло. Им навстречу попалась шумная процессия кришнаитов, которые принялись навязывать какие-то книги и выцыганивать пожертвования.

— Отвалите, камасутры! — в конце концов разозлился Зебр. — Книг я в жизни не читал, а денег у меня отродясь не водилось! И вообще, я исповедую фен-шуй!.

— Фен-шуй — разве это рели-и-игия? — дошло до Жираффа уже в кафе.

Вытхуянцы, тыча в советника пальцем, схватились за животы: «Ха-ха-ха!»

— Да я на самом деле пока что атеист, — признался Зебр. — С бабушкой в детстве не сторговались. Она говорит: поди, покрестись, милок, Христа ради! Я ей отвечаю: давай, бабуль, тыщу баксов — покрещусь. А она: окстись, внучек, стольник даю зелёных, и точка — бабла, в натуре, у самой в обрез… А бабка-то у меня продвинутая была, на рынке молочный бизнес держала. За рубль удушится! Если разборку с покупателем затеет, такой шухер стоит — милиция прячется. Бывало, вернётся с рынка, такая вся уставшая, хлопнет рюмашку первача, косячок забьет и говорит: плохие настали времена, внучек! Сегодня пятихатку с бидона молока не добрала. Конкуренты — падлы, не по понятиям стали торговать! Не воду молоком разбавляют, как положено, а наоборот — молоко водой!.. Ну, короче, торговались, торговались с ней — так в цене и не сошлись… Я просто хотел подороже продать свою религиозную девственность!.. Зебру позвонили:

— Алле, будущий король Вытхуяндии на проводе!.. Кто?.. О, малышка, привет!.. Что? Почему трубку вчера не брал? Сидел на совещании у губернатора!.. Да, зуб даю, чтоб мне жить на одну зарплату!.. Нет тут никаких девушек, одна Белка!.. Да ты её знаешь! Ну, такая вся. короче, без слёз не взглянешь! — Белка с размаху засветила полосатому дамской сумочкой в ухо. — Ой!.. Кстати, ты мне вчера снилась!.. Как что, трах. любили друг друга во всех позах!.. Ну ладно, я тебе попозже перезвоню!..

На перекрестке парковых дорожек вытхуянцы задержались у забавного ларька. Людей фотографировали, а их цифровое изображение при помощи компьютера встраивали в макет стодолларовой купюры, вместо одного из президентов США. Далее мощный цветной принтер выдавал столько сувенирных «долларов», сколько было нужно.

Друзья с нескрываемым любопытством наблюдали за процессом производства «денег». Зебр при этом утомил владельца аттракциона своими советами.

— Нечего глазеть! Если не хотим, то отходим! — наконец не выдержал тот.

— Давайте напечатаем доллары с Председателем! — предложил Зебр. — Будем в Вытхуяндии прикалываться. Ну давайте, пожалуйста!

После долгих уговоров Бегемот согласился.

Вскоре соплеменники увидели на мониторе чудную купюру, где вместо намозолившего глаза старика Франклина красовался упитанный Бегемот, а вместо надписи «сто долларов» — странное словосочетание «сто вытхуянок».

— Устраивает? Сколько печатать? Три купюры? Триста рублей, — владелец техники принял от Жи-раффа деньги и запустил печать.

Из принтера полезли вытхуянские деньги. В этот момент «фальшивомонетчика» отвлекли, и Зебр, пользуясь случаем, ввёл в программу какую-то команду, в надежде бесплатно распечатать пару лишних купюр. Принтер фыркнул и вдруг застрочил, как из пулемёта, выстреливая напечатанными бумажками. Вскоре всё вокруг было усыпано долларами с ликом Председателя Советующихся.

— Боже, мы банкро-о-оты! — плакался Жирафф. — Пришлось заплатить по сто рублей за каждую купюру! Дешевле было бы напечатать настоящие вытхуянские де-е-еньги!

Они брели в сторону выхода. Зебр волочил по земле прозрачный полиэтиленовый мешок, какие используют для мусора, туго набитый только что отпечатанными «долларами». Народ оборачивался.

— Да ладно, расслабьтесь! — успокаивал полосатый. — Всё, что не делается — всё к лучшему! А почему бы нам, раз уж так получилось, не запустить эти деньги в оборот?

— А что, это нормально! — неожиданно поддержал Бегемот. — Здесь вполне хватит на первое время. Нам действительно уже давно пора обзавестись собственной монетарной системой.

— Зайки мои! — вмешалась Белка. — Я вот где-то читала, что деньги должны быть чем-то обеспечены. Ну, там золотом, валютой какой или бутиками хотя бы?

— Да, действии-и-ительно! — поддержал всё ещё капризничающий Жирафф. — Чем вытхуянки будут обеспечены?

— Как чем?! — удивился Зебр. — Хе-хе! Ну, вы как с луны свалились! Конечно, долгами! Как и их зелёные братцы!

У Жираффа зазвонил мобильник. Вернее, не то чтобы зазвонил, а зажужжал: назойливая муха кружит, досаждает, но, в конце концов, её смачно прихлопывают. Советник ответил на звонок и вскоре сообщил вытхуянцам с выпученными глазами:

— Это Хомяков, помощник губернатора. Просит подъехать к нему по очень важному де-е-елу!

В назначенное время, ну, может быть, с небольшой поправкой на сборы Белки, вытхуянцы вновь очутились в зале приёмов викторианского особняка.

Здесь, не считая слуг, был только заждавшийся Хомяков. Выглядел он весьма и весьма озабоченным.

— Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие! — начал он весьма экспрессивно.

— Ну, всё! — шепнул Зебр вытхуянцам. — Это по мою душу. Айвазовского обнаружили!.. Молодость моя погибла ни за грош, как ненужный окурок!.. Теперь в Сибирь, по этапу, в одних кандалах!..

Помощник губернатора продолжал трагическим тоном:

— И кто бы мог подумать! Сезон в разгаре, Олимпиада на носу! А здесь такое!

— Да что случилось, брателло? — не выдержал пытки Зебр. — Если что, я знаю одного реставратора подпольного, он мне в прошлом году такие водительские права. эээ. отреставрировал, комар носа не подточит! И берёт, кстати, очень даже по-божески.

— Причем здесь реставратор? — скривился Хомяков. — Губернатор серьезно заболел!

Вытхуянцы переглянулись, Бегемот поспешил выразить помощнику искреннее сочувствие.

— Интересно, почём у вас места на кладбище? — Зебр в мгновение ока обрёл былую легкомысленность. — Тоже, небось, дорожают? Вот, кстати, про что забыли! А ведь неслабый вариантик для инвестиций!

Он взгромоздился на кресло губернатора, похожее на трон, и стал изображать царствующую особу. Его ужимки вызвали несколько сдавленных улыбок.

— Так чё за тема-то, я не врубаюсь? — полосатый почесал за ухом. — Если некому городом управлять, то я, так и быть, могу вам помочь. Конечно, не за спасибо — жизнь тяжёлая! Ваши харчи, плюс ночлег, плюс проездной на автобус… Ах да: я беру тысячу английских фунтов в час! И только чёрным налом!

— Так в том-то и дело, что некому! — отвечал Хомяков. — Замов у Михал Михалыча нет — проворовались, депутатам он не доверит и шнурки себе завязать. А нужен человек порядочный, смекалистый с большим управленческим опытом.

— Да это ваще про меня! — подпрыгнул в кресле Зебр. — Вот ребятишки соврать не дадут!

Тут открылась неприметная боковая дверь, и слуга вкатил в зал инвалидную коляску с завёрнутой в плед немощной фигурой в вязаной шапочке. Выт-хуянцы с трудом признали Михал Михалыча, который ещё позавчера выглядел жизнерадостным вечным двигателем, несгибаемой административной твердыней.

— Миша, эка тебя скрутило! — всплеснул руками Зебр. — Может, съел чего? Я тут твой стульчик занял, не в обиде?

— Сиди, сынок, сиди, мне всё равно без надобности, — губернатор едва шевелил губами. — Вот, друзья, как в жизни бывает. Живёшь себе, живёшь, радуешься любой пустяковине. Чего-то всё хочешь от жизни, радеешь, так сказать, за общее за дело. И вдруг бац — пора в путь-дорогу. Несправедливо как-то!

— А что говорят врачи? — поинтересовался Бегемот соболезнующим тоном.

— Врачи? Ну, говорят, что шанс ещё есть… Губернатору подали на подносе таблетку и стакан воды.

— Мишань, а про завещание не забыл? — Зебр не успел это произнести, как поймал на себе разгневанные взгляды вытхуянцев. — Чего я сказал такого? Дело-то житейское!

— Написал, дружочек, конечно, написал! Всё движимое и недвижимое завещал жителям Сочи! Всё до копейки, однозначно!

— Жителям?! — полосатый не сдержал разочарования. — Ну, ты даешь, ваще! Хочешь в книгу Гинне-са попасть, как единственный человек, завещавший что-то народу? Решил без мыла залезть в анналы истории?

Хомяков вступился за своего начальника:

— Михал Михалыч такой человек, что все только ради других. Без всякой задней мысли! Такая уж у него натура!

— Отставить, Хомяков! Ты же знаешь, я этого не люблю! — губернатор извлек из глубин пледа носовой платок и промокнул слезящиеся глаза.

— Давайте лучше о деле! Я всё взвесил и решил, что одна надежда на вас, батенька! — он посмотрел на Бегемота. — Я нетрудоспособен, а работы по горло, да ещё праздник мы затеяли — День курортника! Если что-то не придумаем — все труды мои зазря пропадут!

— Да, но чем я могу вам помочь? — удивился Председатель Советующихся.

— Можете, ещё как можете! Хомяков, наверное, вам уже докладывал, что нам нужен временно исполняющий мои обязанности? До тех пор, пока я не поправлюсь, если я вообще когда-нибудь поправлюсь! Это должен быть такой исполняющий обязанности, чтобы ни-ни, чтобы везде, и чтобы как положено! — Михал Михалыч надсадно закашлялся. — Ну, в общем, вы поняли.

Зебр спрыгнул с кресла, подлетел к губернатору и, круто вывернув его коляску, подкатил прямо к ногам Бегемота.

— Миша, конечно, ты меня сейчас спросишь, кто этот мощный старик? И я тебе запросто отвечу. Это гигант мысли, отец вытхуянской демократии! Слава Зайцев политической моды, папа Карло законотворчества, Билл Гейтс виртуальной экономики! Кто, как не он выручит тебя в беде? Жирафф не выдержал:

— В следующий раз ему надо рот пла-а-астырем заклеить!

Полосатый поспешил ответить умнику:

— Жирафф, не плюй в колодец, сам же потом пить из него будешь!

— Ну, я не знаю… — замешкался Бегемот, — как-то это всё неожиданно…

— О! Не спешите отказываться, батенька! — у губернатора из-за неведомых внутренних болей перекосило лицо. — Мы посоветовались, и я решил, что лучшей кандидатуры нам не найти. Мы понимаем, какой, так сказать, титанический груз уже лежит на Ваших плечах. Но что есть управление каким-то захудалым курортным городишкой по сравнению с заботами о целом государстве? Так, лёгкая общественная нагрузка!

— Захудалый курортный городишко?! — не поверил своим ушам Зебр. — Миша, ты первый человек, который осмелился сказать правду!

Все с нескрываемым любопытством вылупились на Бегемота. Тот, преисполненный важности, с румянцем удовольствия на щеках, взял многозначительную паузу закаленного интригами политического туза. Трудно было предположить, чем это всё закончится.

— Что ж, я согласен! — наконец не без патетики произнёс он.

Присутствующие облегченно выдохнули.

— Господи, я не могу поверить! — обрадовался Зебр. — Эй, человек, шампанского!

— А мне чего-нибудь безалкого-о-ольного! — присоединился Жирафф.

— Папа! — вдруг раздался голос. — Что с тобой? Что у вас здесь происходит?

Все оглянулись. В зале появилась девушка в джинсовых шортах и майке с эмблемой предстоящей Олимпиады. Осёл не сдержал возгласа удивления — то была Василиса.

— Папа?! — Зебр не сразу понял, в чём тут дело. — Во дела! Осёл-то у нас самый ушлый оказался! А я его за лоха держал!

— Вася, иди к себе, у меня важная встреча! — родительским тоном потребовал губернатор. — Я потом тебе все объясню!

Девушка пожала плечами. Она подошла ближе, поздоровалась с вытхуянцами и широко улыбнулась Ослу:

— Привет! Пойдём, я покажу тебе свою комнату!

— Вы знакомы? — изумился Михал Михалыч.

— Конечно! — Вася взяла Осла за руку и потянула за собой. — Можно, я его заберу?

Присутствующие проводили Осла и дочку губернатора обалдевшими взглядами. Дверь за ними закрылась.

— Но только у меня особое условие, — уточнил Председатель Советующихся, в продолжение разговора. — Я буду работать со своей командой!

— Всё, что хотите, батенька! — заверил губернатор. — Всё, чем я располагаю, включая это скромное жилище, в вашем полном распоряжении! Эй, Хомяков, давай!

Хомяков протянул Михал Михалычу заранее подготовленный документ. Тот с готовностью его подписал.

— Это приказ о вашем назначении, — объяснил губернатор Бегемоту, протягивая бумагу. — С этой минуты все мои полномочия по управлению городом переходят вам! Пока я не выздоровею!

В комнате Васи, относительно скромной, за распахнутыми окнами благоухал тенистый сад. Осёл говорил девушке:

Вася подала ему стакан с минеральной водой.

— И что из этого, что ты не знал? Я должна была у себя на лбу написать, что я дочь губернатора? Или ты не стал бы со мной общаться, если б знал?

Осёл отвечал, что социальное неравенство зачастую вредит взаимоотношений таинству. Что девушке, которая уже имеет всё, за исключением грехов, он не сможет предложить ничего, кроме себя, своей любви и своих стихов!

— Мне этого вполне достаточно! — отвечала Василиса из ванной комнаты, дверь в которую оставила открытой. — Ты думаешь, почему я подрабатываю в аквапарке? Я не хочу зависеть от отца! Я не хочу всю жизнь исполнять принцессу на горошине! — Шумела вода, видимо, она принимала душ. — Я пытаюсь избавиться от его опеки, стать свободным человеком! Меня совершенно не интересует его бабло, тем более я догадываюсь, каким образом он его поднимает. Я хочу носить не кучерявое платье в бриллиантах, а рваные джинсы; путешествовать не на частном самолёте, а автостопом; любить не того, на кого укажет отец, исходя из своих политических соображений, а того, кого полюблю!

Девушка вышла из ванной комнаты — обвитая тонким полотенцем, свежая, первозданная, будто только что сотворённая из солнечных лучиков, вкуса апельсина и ароматов сада за окном. Осёл поперхнулся минеральной водой.

— Ну а теперь, если тебя устраивает мой ответ, давай немного согрешим! — Вася присела к нему на колени и приблизила губы.

И длился поцелуй вечность, и смешивались во рту сладострастные соки, и рушились представления вытхуянца о том, что в любви духовное несоизмеримо важней физического.

— Да, забыла самое главное! — Вася на мгновение прервала поцелуй. — Будьте осторожны! Отец наверняка что-то задумал!

В зале приёмов официант разносил шампанское. Бегемот принимал нудные поздравления от Жи-раффа.

— Ну, как я тебе? — тихо спросил губернатор у Хомякова.

— Лучше не бывает, Михал Михалыч! Вы прирожденный артист, вам бы в Голливуд! И вообще, у вас столько талантов, я каждый раз поражаюсь! Я считаю, первый этап нашего плана удался!

Рядом материализовался Зебр. У него в руках был не только бокал, но и целая бутылка шампанского.

— Какой человек! А каких людей воспитал! — сказал он, показывая на Бегемота. — Миша, ты попал… — Зебр отхлебнул шипучего напитка, — в самую в точку!

— Не сомневаюсь! — Губернатор улыбнулся сквозь муки болезни.

— Эх, дайте срок, детишечки, мы тут у вас запросто коммунизм построим!

Зебр испарился. Хомяков наклонился к уху губернатора:

— Всё скоммуниздят, что только можно, и ноги сделают в свою Вытхуяндию!

Михал Михалыч скрыл улыбку кулаком, будто кашляя.

Глава 8. Правила поведения за «шведским» столом

Главная забота нашей Фемиды — глубина карманов её хламиды.

Вытхуянский памфлетист

Короче: совсем ещё утром, у въезда на парковку морвокзала стряслось неожиданное. Появился длинный, как вагон метро, лаково-чёрный авто с тремя рядами включённых фар. Из динамика машины сердито крякнуло, и прохожие шарахнулись врассыпную.

Многие забыли, куда шли, сгрудились в толпу: «Олигарх какой-нибудь? Наркобарон? Киркоров?», а местные в момент признали один из лимузинов губернатора, и с радостной ухмылкой приготовились лицезреть своего сюзерена.

Но из автомобиля сначала выпал какой-то длинношеий, потом выскочил такой ушло-полосатый, зорко огляделся, прежде чем распахнуть самую заднюю дверь, а затем высадился владелец безразмерного живота с дымящейся сигарой в зубах. По толпе пробежал слушок: это председатель какого-то совета, наверное, олимпийского — его по телеку показывали. да нет, это кажется новый губернатор, вроде того.

А вытхуянцы уже спешили по пешеходной набережной в направлении аквапарка. Туристы с экскурсоводом, те же танцующие папуасы, снующие веломобили с шашечками такси. И везде майки с эмблемой предстоящей Олимпиады.

По улице провели большого африканского слона. Вскоре вытхуянцы наткнулись на чудовищных размеров кучу, которую без сомнения наделал тот самый слон. Их изумлению не было предела.

— Ни фига себе! Вот это и называется сходить по-большому! — отреагировал Зебр.

До аквапарка было ещё далеко, а Бегемот уже запыхался.

— Сто долларов тому, кто донесёт его императорское величество до аквапарка! — сообщил полосатый.

Желающих почему-то не нашлось.

— Зайки мои, давайте поедем на веломобилях? — предложила Белка.

— Ну, не зна-а-аю! — засомневался Жирафф. — Наверное, дорого!

— Чего ты все жмёшься? — грудью наехал Зебр. — Минфин ты наш недоделанный! Делов-то на копейку! Нам уже Мерседесы себе пора заказывать бронированные, а ты всё снег прошлогодний скирдуешь!

— Ну хорошо-о-о, — нехотя согласился советник, — но арендуем только оди-и-ин веломобиль, для Председателя…

Юноша на веломобиле оглядел весомые формы Бегемота и назначил двойную цену, в надежде отпугнуть негабаритного пассажира. Но не тут-то было. Председатель, не торгуясь, при помощи Осла и Жираффа вскарабкался в разом осевшую коляску и надменно бросил рикше:

— Трогай!

Юноша приналёг, но не смог даже тронуться с места. Он обозлился, поднажал на педаль всем весом, но всё равно оказалось недостаточно.

Зебр ухохатывался.

— Эй, студентик бывший, подтолкни! — высунулся из коляски Бегемот.

Полосатый чертыхнулся, но не посмел перечить. Он размялся, затем упёрся плечом в заднюю часть коляски и надавил. Но и это ни к чему не привело.

— Зебр, ты дурак! Кто же так толкает! — вмешалась Белка и принялась помогать.

Жирафф и Осёл присоединились к ней.

Наконец, коляска сдвинулась с места и нехотя покатила мимо магазинов и кафе. Вытхуянцы толкали что есть мочи, взмокший юноша-рикша крутил медленно проворачивающиеся педали, перенося всю тяжесть тела с ноги на ногу, а прохожие смеялись и показывали пальцем.

В аквапарке Белка расположилась в сторонке и, чуть посомневавшись, скинула лифчик. Вскоре она окликнула Зебра:

— Эй, пупсик, принеси мой крем!

Иногда полосатому не нужно было повторять дважды. Через секунду он был уже рядом с тюбиком крема в руке.

— Тебя намазать, малышка? — спросил он, скрывая свой алчный взгляд под солнцезащитными очками.

— Я сама. Спасибо! — ответила рыжая тоном, не оставляющим сомнений, что презентация её прелестей закончена.

Зебр огорченно ковырнул ногой песок.

— «Спасибо» в кровати не приласкаешь! Как насчёт маленького плезирчика?

Белка только продемонстрировала средний палец руки.

— Ты пойми, крошка! Мне ухаживать некогда! Ты привлекательна, я чертовски привлекателен — чего зря время терять?!

— Зебр, ну ты и зануда! Тебе легче отдаться, чем объяснять, почему не хочешь этого делать!

Солнцепёк кочегарил беспощадно. На раскалённой гальке можно было рыбу-гриль забацать. Видимо, где-то там наверху, в божьей котельной, чумазые черти-гастарбайтеры наперегонки подбрасывали в топку угля.

Жирафф пошел купаться. Народ изумленно оборачивался на его трусы по колено в ромашках. Вскоре он плыл вдоль берега, яростно размахивая руками.

— Мелко плавает, зато как гребёт! — оценил Зебр его стиль плавания.

— Отнюдь. Очень даже ничего! — пригляделся Бегемот.

— Вот именно, что ничего! — Зебр по ходу разговора чинил свои порванные шлепанцы при помощи найденного куска проволоки. — Неудачник! Гнусная натуришка! Только и может, что изображать бурную деятельность!

Тут полосатый заметил у моря романтическую женскую фигурку, навёл на неё фокус и сейчас же сорвался с места.

Девушка задумчиво брела вдоль полосы прибоя босиком, рассматривая камешки и крохотных рачков.

— Мадам, я готов целовать песок, по которому вы ходили! — услышала она за спиной.