Победитель Аксенов Даниил

Глава 17

Академия войны

Умные люди иногда лгут друг другу, чтобы докопаться до правды.

Речь мошенника перед судом

Весть о войне ненамного опередила возвращение полка Торка. Ее принесли послы Томола и Кманта. Они проводили практически столько же времени вместе, как и их короли, успев вполне свыкнуться с обществом друг друга. Единственное, что беспокоило их, – совместные встречи с королем Ранига. Оба посла при этих встречах испытывали необъяснимую настороженность, несмотря на искренность и радушность короля. Эта настороженность была так велика, что в той или иной степени сказывалась и на отношениях послов друг к другу.

Король встретил их в тронном зале. Все было как обычно: около стен разместились нарядные придворные, двери охраняли гвардейцы, перед троном располагались ишибы охраны… Была лишь одна «необычность»: за ишибами охраны на ступеньках трона стояло новое лицо, которое все еще было непривычно видеть в зале для приемов. Это была принцесса Анелия.

Если бы она была официальной женой короля, то ей бы тоже полагался трон, который должен был находиться слева от его величества. Но пока что в ее статусе невесты принцесса лишь стояла подле сидящего Нермана. Хотя король отдавал себе отчет в том, что принцесса демонстрирует добрую волю: ведь никто не мог ее принудить к тому, чтобы стоять рядом с троном. Однако, к удивлению Михаила, Анелия играла роль невесты достаточно прилежно. То ли волшебные слова «военная хитрость» были тому виной, то ли еще какие-то ее соображения, но по крайней мере при свидетелях принцесса обращалась к королю Ранига в высшей степени уважительно. Настолько уважительно, что тот даже считал, что будет скучать по такому обращению с ее стороны, когда роль «невесты» исчерпает себя.

Тагга Кепат Ицук и уру Дыкон Бурен выглядели не лучшим образом. Вести, которые они несли с собой, не могли не наложить своего отпечатка. Король сразу отметил неважный вид обоих послов, хотя еще не догадывался о причинах этого.

– Приветствую, уважаемые послы, – начал он. – Что заставило вас просить о срочной аудиенции?

Представители Томола и Кманта поклонились. Тянуть с объявлением новостей такого рода было не принято.

– Твое величество, их величества Гношт и Раст, короли Томола и Кманта, поручили нам вручить тебе ноту об объявлении войны.

Михаил удивленно приподнял бровь. По сути, этим выражение эмоций и ограничилось. Вот уже несколько последних дней он ожидал чего-то подобного. Новость не ввергла его в шок. Внутренне он ощущал готовность к ней. Ему было лишь любопытно, какой предлог избран для начала военных действий.

Взяв свиток и ознакомившись с текстом, король удивленно приподнял уже обе брови.

– Вероломное нападение на их величества? – вслух прочитал он. – Что это еще за нападение?

– Твое величество, несколько солдат с амулетами Террота покушались на жизнь королей Томола и Кманта, – ответил постепенно краснеющий Ицук.

– Вот оно что… – задумчиво пробормотал Михаил. – Покушение было успешным?

– Нет, твое величество. К счастью, среди них не было ишибов, а обычные солдаты не могли нанести никакого вреда монаршим особам.

– Разумеется, их величества решили, что к этому причастен я.

Оба посла поклонились.

– Ну что же, вот официальный ответ Ранига, – продолжил король. – Я заявляю, что к этому покушению не имею никакого отношения. Но, принимая во внимание, что короли Томола и Кманта не проявили заинтересованности в расследовании происшествия, а поторопились с объявлением войны, то считаю войну актом ничем не обоснованной агрессии.

Послы слегка нахмурились и переглянулись.

– Твое величество, как же так? – храбро спросил Дыкон Бурен. – Ведь все видели, что солдаты с амулетами Террота напали на наших королей. Почему тогда война… гм… сейчас процитирую точно… является «актом необоснованной агрессии»?

– Полагаю, что амулеты Террота, а точнее, солдаты с ними, сейчас есть не только у меня, а, например, у Миэльса или Фегрида. Это связано с дезертирством, а также с прямым подкупом со стороны заинтересованных лиц. Так что обвинять меня в покушении бессмысленно.

– Но, твое величество, можно ли представить доказательства?

– Можно. Но разве в этом будет смысл? Если я их представлю, Томол и Кмант объявят о мире?

– Думаю, что нет, твое величество, – ответил уру Бурен.

– Тогда и говорить больше не о чем. Собирайтесь, господа, и отправляйтесь к своим государям. Жду вас в следующий раз с капитуляцией и большими территориальными уступками.

Послы вновь переглянулись, замялись, но больше ни о чем спрашивать не решились.

– Если есть вопросы, задавайте, – подбодрил их король. – Когда еще придется нам беседовать.

– Твое величество ожидает победы? – осторожно поинтересовался посол Томола.

– Конечно, – ответил Михаил. – Кто же ее не ожидает? Без надежды на победу в войну вступать вообще не нужно. Хотя мы с принцессой Анелией просто уверены в ней. Не так ли, твое высочество?

Анелия слегка улыбнулась послам. Пожалуй, за свою жизнь король Ранига встречал мало улыбок, подобных этой по многозначительности. В ней была потрясающая смесь высокомерия, презрения, иронии, иллюзии учтивости, угрозы и много еще всего.

– Его величество прав, – мягко произнесла она, разглядывая послов с высоты ступенек трона, как кошка, смотрящая на мышей. – Думаю, что мы точно победим Кмант и Томол… Особенно Томол.

Томол соседствовал с королевством эльфов и наряду с Фегридом приложил значительные усилия для его разгрома.

Ицук покраснел еще больше.

– Твое величество, твое высочество, – сказал он, – разрешите откланяться.

– Конечно. Передайте их величествам мои лучшие пожелания в их начинании.

После визита послов у Михаила наступило чувство какого-то облегчения. Так часто бывает: ожидаешь чего-то неприятного, а потом, когда о наступлении этого события становится известно, чувствуешь себя значительно лучше. Кроме того, он был доволен поведением принцессы. Она не выказала скептицизма относительно победы Ранига, не разразилась прямыми угрозами Томолу. Ее намек или полунамек на личные счеты с этим королевством оказался весьма кстати. В планы короля не входило отпускать послов в состоянии душевного равновесия. Он знал, что какая-то доля неуверенности в исходе дела потом может перейти от послов к их владыкам.

Однако стоило с удвоенными силами заботиться о своей безопасности и о безопасности страны. Поэтому после встречи с послами король отправился не к Ферену, не к Комену и даже не к своей чудесной машине, а к великому ишибу Парету. Этот ишиб был самым «слабым звеном» в его планах. Конечно, речь не шла о том, что Парет был слаб в смысле могущества. Его сила никаких сомнений не вызывала. Просто у Михаила не хватало времени, чтобы окончательно склонить того на свою сторону.

Вообще же сотрудничество с Паретом развивалось плодотворно и сразу по трем направлениям: учебному, научному и промышленному. Парм располагал огромным количеством дворцов. Часть из них была конфискована казной. Поэтому король щедрой рукой наделил Парета, а точнее, будущую академию несколькими помещениями, среди которых оказался и дворец Раунов.

В этом трехэтажном дворце, украшенном многочисленными колоннами и барельефами, в одной из просторных комнат глава королевской Академии великий ишиб Парет встретился с королем.

Академия еще толком не начала функционировать. Производился набор учителей, осваивались здания, и, самое главное, шли дебаты вокруг устава. Устав вообще являлся новинкой в мире Горр. Потому что впервые регламентировал не только внутреннюю жизнь учреждения, но и его взаимоотношения с королем. Михаил пошел на существенные уступки. А если быть точным, сам предложил немного ограничить власть правительства. Например, никакой ученик или учитель, состоящие в Академии, не могли быть арестованы без того, чтобы поставить Академию в известность. Также ни один член Совета Академии не мог предстать перед судом до тех пор, пока это не утвердит Совет голосованием. Академии было предоставлено множество разных льгот. Тут король не скупился. Подвох был только в том, что льготы были разрозненны, плохо связаны между собой, и к тому, чтобы законно нарушить любую из них, существовало несколько «лазеек». Однако прогрессивность и полезность нововведений была налицо. Сразу же после их оглашения несколько могучих независимых ишибов, чье положение было непрочно, а также множество ишибов, стремящихся к независимости, изъявили желание вступить в Академию. Их привлекли кажущиеся гарантии от произвола королевской власти. Отметим сразу, что у многих ишибов Ранига в последнее время появились причины опасаться властей, потому что пост Верховного ишиба наконец-то начал функционировать в полную силу.

Михаил считал, что Академия будет самостоятельным органом, ему не придется тратить свое время на организацию ее работы, но при этом учреждение будет трудиться, в первую очередь, на благо короны. Парет вряд ли бы согласился с такой постановкой вопроса, но король его в подобные планы пока что не посвящал. Он очень торопился к великому ишибу, потому что не хотел, чтобы слухи о начале войны достигли его ушей. Король собирался собственноручно разыграть эту карту.

Великий ишиб сидел на низкой табуретке за столь же низким столиком. Там лежало множество свитков. Все они касались проекта устава. Глава Академии изучал и правил их уже который день.

– Приветствую, Парет, – ворвался король в кабинет без предупреждения.

– А, твое величество… – Улыбка на лице великого ишиба показывала, что тот доволен существующим положением вещей и визитером. – Что привело тебя ко мне?

– Прежде всего мне бы хотелось узнать – как продвигается работа над уставом? – Михаил попытался усесться на одну из низких табуреток. Сразу же выяснилось, что они не только слишком низки, но и слишком узки. Сидеть было в высшей мере неприятно.

– Признаться, не ожидал, что это будет так тяжело, – вздохнул Парет. – Приходится думать над каждым словом.

– Полагаю, что дело того стоит. – По лицу короля скользнула тонкая улыбка. Он составлял черновик устава собственноручно.

– Сразу хотел бы сказать, что распределение голосов в Совете мне не кажется правильным, – вежливо произнес ишиб, внимательно глядя на собеседника.

– Что же не так? – простодушно поинтересовался Михаил.

– В Совете двадцать голосов и восемь членов. Два голоса принадлежат мне, как главе Академии, а двенадцатью голосами обладает твое величество. Это ведь полный контроль над Советом!

– Получается, что так, – задумчиво пробормотал король. – А как бы ты хотел перераспределить голоса?

– Сократить общее количество голосов, скажем, до четырнадцати.

– Тогда у меня будет всего пять голосов.

– Именно. Только в этом случае есть некоторый шанс, что члены Совета «перекроют» королевскую волю своим голосованием.

Михаил ни в коей мере не допускал мысли, что на предложенные им голоса Парет согласится. Однако же специально включил этот и многие другие пункты в устав, для того чтобы создать видимость уступок, а взамен требовать внесения иных, более важных пунктов. Теперь этот момент настал.

– Знаешь, Парет, над этим нужно подумать. Ведь голоса – ключевой вопрос. Уступка тебе будет весьма существенной. Пока мы не пришли к единому мнению по этому вопросу, скажи, а как Академия будет функционировать на период военных действий?

– А что, здесь должны быть отличия? – удивился ишиб.

– Конечно! Хоть Академия формально и независима от моей власти, но все же является частью страны! Разве ты не считаешь, что будет справедливо, если Академия поддержит армию?

– Я даже не знаю… – задумался Парет. – А в чем эта поддержка будет проявляться?

– В прямой военной помощи, например. Кроме этого, в лечении раненых… гм… во многих вещах… И, разумеется, в том, что глава Академии переходит в подчинение главнокомандующего. Но только на период военных действий.

– В подчинение? – переспросил великий ишиб.

Было видно, что эта фраза ему не нравится.

– Иначе возможен хаос, – доверительно объяснил король. – Командование должно быть единым. Ты ведь сам понимаешь, что не может быть двух командиров, когда нужно спешно принимать решения. К тому же повторю, что это – только на период военных действий. В мирное время Академия получает полностью независимый статус.

– Ну, не знаю… – Парет колебался. – Прямое подчинение – это уже слишком.

– Но в случае, если Раниг падет, кто может гарантировать сохранность Академии? Разве ты не считаешь, что Академия и государство в этом вопросе должны идти рука об руку?

– Да, скорее всего, это так.

– Тогда соглашайся, – посоветовал Михаил. – А взамен я соглашусь на твое предложение по голосам в Совете.

– Для такого вопроса этого недостаточно, – покачал головой Парет.

– Изволь, добавлю мое согласие на то, чтобы учителя Академии обладали привилегией носить те цвета, о которых ты просил недавно. И на то, чтобы одаренных детей из бедных семей Академия имела право разыскивать по всей стране, забирать у родителей и предоставлять им бесплатное обучение за счет казны. Ты ведь об этом тоже просил.

– Если это такой важный для твоего величества вопрос, то прибавь к этому вот что. Глава Совета может быть отстранен от должности лишь временно. Скажем, на месяц. И только если за это выскажутся десять голосов из четырнадцати. Потом – повторное голосование с его участием.

– Парет, неужели ты сомневаешься в том, что будешь занимать этот пост пожизненно?

– Конечно, нет, твое величество, но лучше, если в уставе будет записан и этот пункт.

– Хорошо, пусть будет так.

– И жалованье учителям должно быть удвоено.

– Да, это тоже принимается.

– Подозрительно много уступок, – сказал великий ишиб. – Но, конечно, если твое величество так ставит вопрос, то я просто не могу отказаться. Да и твои уступки действительно велики. Но соглашение о войне будет действовать только на период настоящей войны между крупными странами. Не искусственно созданных небольших конфликтов, а войн между королевствами или империями, когда есть угроза самому существованию Ранига.

– Разумеется, в случае лишь настоящей войны. Парет, я не буду тебя обманывать в этом. Война – это серьезное дело, и любая помощь может оказаться решающей. Значит, по рукам?

– Что? – не понял Парет.

– С этого момента наше соглашение по данным пунктам вступает в силу, не так ли?

– Думаю, что да.

Михаил улыбался.

– Постой-ка, – произнес великий ишиб. – Мне кажется, что в столь быстром решении вопроса и в столь значительных уступках есть какой-то подвох.

Король молчал, а улыбка стала еще шире.

– Думаю, что знаю, в чем дело, – пробормотал Парет. – Началась война, не так ли?

– Угадал! – Радостная улыбка его величества контрастировала со смыслом произнесенного.

Хотя Михаил добился от Парета согласия оказать существенную помощь и радовался этому, к этой радости примешивалась печаль. Печаль возникала, когда он думал о том, во сколько это ему уже обошлось и во сколько обойдется в дальнейшем. Конечно, Парет того стоил, но все-таки сумма была огромной.

Справедливости ради нужно отметить, что Академия, еще не начав функционировать как следует, уже приносила пользу. Например, Михаил не имел возможности, да и не хотел заниматься массовым изготовлением двухфункциональных амулетов, предназначенных для продажи. Также ему не хотелось отягощать этой проблемой никого из своих ишибов, которых и так было наперечет. К тому же для подобной работы требовался безусловно верный и честный человек. После долгих раздумий королю пришла в голову счастливая мысль обратиться к Парету. Тот сразу же оценил финансовые перспективы предприятия и выделил пару надежных учеников, на плечи которых и легла работа по изготовлению коммерческих амулетов.

Вскоре после объявления войны со своими полками вернулись в столицу Торк и Танер. Оба войска находились в плачевном состоянии, понеся тяжелые потери.

В отличие от Торка, полковник Танер не решился отступить перед началом первого же сражения. На его долю достался другой отряд ишибов Кманта и Томола. Очевидно, союзные королевства разделили свои силы, чтобы атаковать находящиеся поблизости от границы полки. Танеру все же пришлось отступить, даже бежать с остатками войска, но сразу после схватки. Такой результат можно было предсказать заранее. Однако, сражаясь, полковник ухитрился нанести противнику существенный ущерб. В соответствие с его докладом, было уничтожено около сорока – пятидесяти вражеских ишибов. Но за это пришлось заплатить потерей трети солдат и тринадцати полковых ишибов из двадцати четырех.

Если Михаилу поведение Танера, который ставил перед собой цель нанести врагу максимально возможный ущерб, было понятно, то о событиях, произошедших с Торком, этого нельзя было сказать.

Король, принцесса и пятеро военачальников – Ронел, Комен, Маэт, Танер и Торк – обсуждали произошедшее.

– Торк, а почему ты не разбил полк на небольшие отряды, если принял решение отступать? – спросил Ферен-старший. – Ведь тогда противнику пришлось бы тоже разбиваться на группы и преследовать каждый из отрядов в отдельности…

– Я был в полной уверенности, что мне удастся убежать и так, – пожал плечами полковник. – Зачем тогда делить войско на отряды? Их бы пришлось собирать потом, а кроме того, был риск потерять их. К тому же мне не хотелось, чтобы вражеские ишибы переключились на обоз. А так они в полном составе преследовали полк.

– А как все-таки получилось, что ты вышел прямо на вторую армию противника? – спросил Комен. – Неужели дозоры не успели предупредить?

– Понимаете, – замялся Торк. – Я не выставил дозоров… Не сообразил, что на такой скорости можно послать вперед еще более быстрого ишиба-двух. Признаю свою ошибку.

Король кивнул. Он и не ожидал, что с самого начала все пойдет как нужно. Ему хотелось лишь одного: чтобы его приближенные, да и он сам, учились как на своих, так и на чужих ошибках.

– Но ты ведь мог атаковать обычных солдат в лоб, – заметил Ферен-старший. – На твоей скорости просто бы снес их.

– Во-первых, они бы меня все равно задержали, а получить удар в спину не хотелось, – начал объяснять полковник. – А во-вторых, впереди тоже были ишибы, хотя, конечно, не в том количестве, что и позади меня. Ишибы не позволили бы мне атаковать на большой скорости. Что и случилось, когда полк развернулся. Через что только не пришлось пройти! Ветер, огонь… Мы едва продвигались. Это было жутко! Даже если бы мне еще год назад кто-то сказал, что я пойду в атаку на двести пятьдесят ишибов, я бы счел его сумасшедшим! К тому же мне удалось уничтожить около двадцати ишибов. Точно не могу сказать: нельзя было подсчитать в пылу боя, основываюсь лишь на словах выживших.

– У ишибов был шанс уничтожить вас при прямой атаке? – поинтересовался король.

– Думаю, что да. Если бы они все действовали вместе. Все как один. Но этого не было. Может быть, хаотическое построение было тому виной, хотя я думаю, что не только это…

– Что же еще?

– У меня есть подозрение, что они были изначально разбиты на группы, перед каждой из которых стояла своя собственная задача. Я ведь даже не слышал звуковых сигналов противника. А это о многом говорит! Потом, длительное преследование внесло дезорганизацию в эти группы, они рассеялись… не смогли выполнить своих функций. Ишибы объединялись в пары-тройки, чтобы быстро уничтожать наших солдат. А великие ишибы «охотились» за нашими ишибами. Вот и все.

– Значит, можно ожидать, что в дальнейшем эти гигантские отряды ишибов будут действовать как одно целое… – Королю не понравилась его собственная мысль.

– Возможно, – кивнул Комен. – Хотя вообще очень необычно. Раньше к ишибам всегда придавались вспомогательные отряды из солдат. Ишибы никогда не сражались в таких больших группах. За исключением войны с эльфами, конечно. Но это был особый случай. Похоже, Кмант и Томол ответили достойно на появление амулетов Террота.

Анелия, прежде молчавшая, но заинтересованно прислушиваясь к обсуждению, произнесла:

– Когда армия моего брата будет здесь, то стоит снабдить ее амулетами Террота полностью, и у нашего союза появятся все возможности для того, чтобы противостоять Томолу и Кманту.

Михаил, отдавая дань своим подозрительности и недоверчивости, вручил Меррету такое количество амулетов, которого должно было хватить лишь для части армии. Остальных он планировал снабдить по прибытии, когда появится уверенность в полной лояльности союзников.

– Ее еще надо дождаться, – вздохнул король.

– А сколько ишибов в армии твоего высочества? – поинтересовался Ронел.

– Около четырехсот, уру, она вся состоит из ишибов. Мой брат решил выставить почти всех, способных воевать. Физически и морально способных.

– В этом случае у Томола и Кманта все равно будет перевес в отношении великих ишибов, – сказал король. – О них не стоит забывать. Они – грозная сила.

Принцесса бросила на него недовольный взгляд. Было видно, что упоминание о великих ишибах ей не нравится. Хотя за последние дни она изменила свое мнение о короле Нермане. Раньше он ей казался достойным учеником коварного и могучего Аррала, находящимся целиком под его влиянием. Однако наблюдения опровергли это. Нерман правил целиком самостоятельно, даже более того – это Аррал находился под влиянием владыки Ранига. Анелия видела, что король окружил себя странными людьми, такими, как молчаливый Ксарр, упрямый Ронел Ферен или слишком юный Маэт, но это не снижало эффективности правления. Принцессу все еще ставили в тупик некоторые вещи, например, она не могла понять, зачем понадобилось отменять рабство. Но, будучи любознательной, как все ишибы и многие женщины, не теряла надежды докопаться до истины.

Когда Анелия стала общаться с королем наедине, то увидела его совершенно с другой стороны. Ему были чужды всякие церемонии, он держался так просто и открыто, что разговор с ним, казалось, шел сам собой. Во время первого же совместного ужина она поймала себя на том, что оживленно обсуждает с ним проблему отсутствия собственных фрейлин! Она еще никогда не встречала собеседника, столь внимательного к ее словам и чуткого к ее желаниям. Теперь она ужинала с ним наедине не только потому, что так было надо, а еще и потому, что ей нравилось говорить с ним. Увы, она не знала, что ее собеседнику на самом деле все ее фрейлины, да и вообще многие другие обсуждаемые вещи, были совершенно безразличны. Просто тот, запасясь терпением, преследовал собственные цели.

Когда военный совет закончился и присутствующие стали расходиться, Комен слегка прикоснулся к рукаву королевского камзола:

– Твое величество, можно задать вопрос… личного свойства?

– Конечно. Что тебя беспокоит?

Тагга немного помедлил, ожидая, когда захлопнется дверь за последним членом штаба.

– Неужели твое величество действительно полагает, что удастся склонить принцессу к браку? Она не выглядит женщиной, которая готова пойти на это.

После того как Комен дал королю совет по поводу выдачи Инкит замуж, он ощущал за собой право иногда беседовать с его величеством на такие темы. Тот не возражал: ему было любопытно, как к подобного рода вопросам относятся в Раниге. Информация была тем более ценной, что ее выдавал тагга Каретт, известный ловелас.

– Видишь ли, Комен, не могу сказать, что у меня был очень большой опыт общения с женским полом, но все же какой-никакой был. И я сделал довольно интересный вывод. Конечно, он может быть неправильным, но пока что исхожу из того, что это не так. Вывод в следующем: любой мужчина может добиться любой женщины, если будет достаточно умен и равнодушен к ней. А если и не равнодушен, то ему нужно хотя бы уметь просто держать свои эмоции под контролем.

– Но если мужчина не любит женщину, какой смысл ее добиваться? Он ведь не получит много удовольствия от результата.

– Если мужчина не король, то смысла добиваться нет. А если король… то его симпатии уже мало что значат. Принцесса мне нравится внешне – и этого достаточно для того, чтобы терпеть ее внутренние качества. К тому же даже некоторые внутренние качества мне тоже нравятся. Она так эмоциональна… мне лично иногда этого недостает.

Глава 18

Инкит и ее работа

Каждый человек должен стараться работать больше, чтобы стать хорошим руководителем и работать еще больше.

Секретарь посла Кманта

Объединенный лагерь Томола и Кманта находился отнюдь не в чистом поле. Сразу после заключения мирного договора с Миэльсом ставкой королевств стал Пурет, город на северо-востоке Ранига, отданный Томолу по договору. Этот город стоял на пересечении нескольких торговых путей. Он приносил большой доход, поэтому его потеря была нежелательна, в отличие от его приобретения.

Сейчас в Пурете царила суматоха. Обозники сновали туда-сюда по улицам, армейские отряды входили в город и покидали его, придворные волновались и сплетничали больше обычного. Короли собирались переносить ставку.

– Твое величество. – Раст, король Кманта, поглаживал курчавую бороду. – У нас есть два варианта действий: мы можем продвигаться к Парму постепенно, захватывая города и крепости на нашем пути. Теперь в них не столько ишибов, как было при Миэльсе. Они не смогут длительно обороняться, а некоторые сразу же сдадутся. Либо мы можем пойти прямо на Парм. Не думаю, что гарнизоны этих городов сумеют ударить нам в тыл.

Гношт, король Томола, склонился над картой. Оба монарха находились в большой комнате, посредине которой стоял массивный деревянный стол. На нем покоилась карта, придавленная чернильницами. Изображение местности не отличалось детализированностью, но города, леса и крупные реки были нанесены на полотно.

– Твое величество, но они ведь могут ударить все равно. Опасно идти на столицу, оставляя в тылу войска короля Нермана. Он может удивить нас. Вспомни, что он сделал с Миэльсом… – Гношт выглядел хмурым.

Его настроение не было плохим – просто он казался хмурым всегда, когда раздумывал о военных действиях. Оба короля были одеты по-домашнему: белые рубашки заправлены в штаны, а сверху – наброшены распахнутые халаты.

– Ты прав. Но с другой стороны, мы уже избавились от этих двух тысяч… точнее, не тысяч: по новому регламенту Ранига, это были полки. Только эти полки представляли собой более-менее серьезную силу.

– Скорее более, чем менее, – буркнул Гношт. – Их частичный разгром обошелся нам почти в семьдесят ишибов! Я начинаю склоняться к мысли, что наряду с нашими ишибами нужно было послать обычных солдат.

– Не переживай, у нас правильный подход. Они потеряли почти тысячу солдат и около двадцати ишибов. Этот размен был в нашу пользу. – Раст пытался казаться оптимистичным: ведь план посылать в бой только ишибов принадлежал ему. – Если так пойдет дальше, то их ишибы быстро закончатся.

– У нас закончатся тоже. – Лицо Гношта стало еще более хмурым. – Еще несколько подобных мясорубок – и мы останемся лишь с великими ишибами. Да и то до тех пор, пока они не встретятся с Нерманом и его учителем на поле боя.

– Не нужно сгущать краски. Мы можем легко победить его. Уже выиграли два сражения!

– А эльфы? Мы ведь обсуждали с тобой, что визит короля Меррета не мог быть случайным.

– Не переживай – мне известно совершенно точно, что речь шла только о том, чтобы выдать замуж эту стерву Анелию.

– Стерву… Да она красавица! – воскликнул Гношт. – Уж если я и завидую Нерману, то лишь в том, что Анелия окажется в его постели! Ну… еще если подумать, то и в том, какой у него аб…

– Стерва, они все стервы, – сквозь зубы проговорил Раст. – Глаза бы мои их не видели.

– Ну, ты суров, – хохотнул король Томола. – Но если о союзе с эльфами Раниг раньше речи не вел, то теперь-то точно поведет! Когда мы напали, этот шаг просто напрашивается.

– Напрашивается. Поэтому я и предлагаю идти прямо на Парм. Время у нас есть. Успеем. Если не будем тратить его на осады никому не нужных городов.

– Эх, знай я об эльфах раньше – никогда бы не дал себя уговорить на эту войну. А вдруг не успеем? – Гношт водил рукой по карте. – Вдруг эльфы подойдут, и Нерман на них всех наденет амулеты Террота?

– У нас много великих ишибов, тогда шансы сравняются.

– Кто же ведет войну с равными шансами?! И тебе, и мне есть что терять!

– Не переживай, Гношт, они не успеют. А покушение на нас, конечно, нам самим следовало организовать чуть раньше.

– Кстати, о дамах! – хлопнул себя рукой по лбу король Томола. – Твое величество, только посмотри, что я раздобыл у одного из моих офицеров! Взял во временное пользование специально, чтобы тебе показать. Отличная вещь!

Гношт достал из кошеля небольшой деревянный шарик на цепочке.

– Что это? – удивился Раст, протягивая руку. – Какое необычное ти… Это амулет? Что он делает?

– Он улучшает… гм… мужские способности. Нам с тобой, конечно, не надо, мы ведь ишибы, но для других, говорят, работает просто замечательно! Вешаешь на пояс – и все! Словно опять восемнадцать лет.

– Действительно работает? – с сомнением протянул Раст. – Что-то я не могу разобраться в принципе действия. Двухфункциональный?

– Да. Недавно несколько штук привез какой-то торговец. Где взял – неизвестно. Зато цену ломит!

– Сколько же стоит?

– Сто золотых штука!

– Сто золотых?! – Раст закашлялся. – И что, кто-то покупает?

– Шутишь. Конечно же! Этот мой офицер выпросил у казначея зарплату вперед, чтобы только хватило. Некоторые шлют письма родным, чтобы имущество закладывали! Еще у того торговца есть омолаживающие амулеты для дам. Хотя подозреваю, что мои офицеры и их не прочь прикупить. Все рыщут в поисках денег!

– Спасибо, что предупредил, – произнес Раст. – Выкидывать столько денег на один амулет неразумно. Скажу казначею, чтобы никому в долг не давал. Перебьются.

Элегантный вор Рангел Мерт не был разочарован тем, что ему пришлось переквалифицироваться в не менее элегантного убийцу. Он считал, что еще легко отделался. Половину дороги до Фегрида ему пришлось думать о том, что напрасно решил украсть те доспехи. Ну, заплатил выкуп, и чего особенного? Мстить не следовало. Мстить вообще плохо, а королям мстить – небезопасно. Если бы не пошел на поводу у эмоций, был бы свободен как птица. Рангел умел размышлять о чем-то одном очень долго. Его способность к сосредоточению была удивительной. Он смотрел на мелькавшие луга, деревья, поселки – и думал, думал, думал. О короле, доспехах, своих ошибках и родственниках.

Но, будучи ответственным человеком, он отвел на самобичевание только часть пути. Когда Рангел добрался до заранее намеченного пункта, его мысли сразу же поменяли направление. Вторую половину дороги он тщательно анализировал свое задание.

Вор не пользовался каретой. Он быстро сумел осознать все преимущества амулета Террота. Никакая лошадь не смогла бы угнаться за обладателем этого амулета, особенно в беге на длинные дистанции. Конечно, с такой скоростью Рангел не мог перемещаться открыто – приходилось пользоваться невидимостью.

Этим амулетом Мерт вообще восхищался. Если бы он у него был раньше… о, каких бы дел наворотил! Тогда даже королевская казна вряд ли бы устояла перед ним.

Кроме невидимости, даруемой владельцу, другим большим преимуществом амулета в глазах Рангела было то, что амулет мог скрывать сам себя. Иными словами, никакой ишиб не смог бы сказать, обладает его противник амулетом Террота или нет, пока не нанес бы по тому удар. Или бы не попытался изменять в той или иной степени ти. Тогда-то, конечно, все сразу бы открылось: амулет эффективно препятствовал изменениям ти извне. Но Рангел не без оснований надеялся, что его мало кто захочет проверять. Легенда, придуманная им же самим, подразумевала, что он выдаст себя за слишком мелкую сошку.

За свою жизнь Рангел успел побывать во многих местах. Иендерт, столица Фегрида, не был исключением. Даже более того, у знаменитого вора там жили добрые знакомые. Конечно же доброта этих знакомых была относительна и зависела лишь от того, сколько денег имеет человек, на которого она обращена. Деньги у Мерта водились – его величество не поскупился.

Иендерт был настолько крупным городом, что имел несколько постоянно функционирующих ворот, иначе очередь из желающих войти в город или покинуть его превышала бы все разумные пределы. Рангел предусмотрительно миновал южные ворота и направился к восточным. Очередь из входящих в них была умеренная, и Мерт решил подождать. Он обладал возможностью проникнуть в город многими способами, но всегда следовал железному правилу, которое очень давно установил для себя: навыки вора нужно использовать только в работе, иначе есть риск привлечения к себе ненужного внимания. Рангел следовал этому правилу неукоснительно, что приводило к тому, что многие люди, знавшие его лично, не только не подозревали об его истинной профессии, но и горячо отрицали бы такую возможность, если бы кто-то поделился с ними информацией об этом.

Иендерт просто подавлял своими размерами. Если внутри истинная величина города была скрыта из-за того, что дома мешали смотреть вдаль, то снаружи, перед крепостной стеной, было невозможно находиться без чувства легкой дрожи. Стена, сложенная из огромных серых каменных глыб, уходила куда-то ввысь, а если смотреть в сторону, то вообще терялась за горизонтом. Башни, вделанные в стену по обе стороны ворот, были раза в полтора выше самой стены. Почти каждый путник, подходящий к Иендерту, говорил себе, что этот город просто невозможно взять. Исключением являлись опытные военачальники и… вор Рангел Мерт.

Стоя в очереди на право войти в столицу Фегрида, он неожиданно поймал себя на том, что испытывает странную гордость. Эта гордость была даже сильнее той, которую он ощущал после удачно выполненной работы. Задумавшись о ее причинах, Рангел с удивлением понял, что она связана с его текущим заданием. Прежде вор работал только на себя, иногда лишь выполняя заказы. Теперь же его посетило чувство причастности к чему-то особенному, возможно, даже великому. Мерт ощущал себя так, словно судьба и Ранига, и этой огромной столицы с пугающими крепостными стенами находится в его руках. Новое чувство нравилось ему. Он уже был не просто вором – он был человеком, который может изменить этот мир, изменить историю, изменить себя и всех остальных. Ему впервые стало казаться, что многие вещи на свете зависят от его воли и желаний. Даже стало странно, почему такие мысли не приходили в голову раньше. Почему до сих пор он тратил свою жизнь на мелочи? Ведь он способен на большее, несравнимо большее… От величественных размышлений его отвлек голос.

– А ты, бродяга, что здесь позабыл?

Стражник в блестящем полудоспехе смотрел с явной и привычной неприязнью. Его лицо было изуродовано шрамом, а один глаз отсутствовал. Видимо, раньше он был воином в действующей армии, который потом, после ранения, был отправлен на работу городским стражником.

Этот вывод мгновенно мелькнул в голове у Мерта. Он нисколько не обиделся на грубое обращение. С его точки зрения, трудно не оставаться озлобленным, имея один глаз и изуродованное лицо.

– Приветствую, господин стражник, – вежливо сказал Рангел. – Я не бродяга. Собираюсь начать в Иендерте свое дело.