Реформатор Аксенов Даниил
Королю хотелось проверить способности Кретента в действии сначала на легких целях. Поэтому он вспомнил о списке Мирены. Тагга оказала Ранигу большие услуги, а по долгам нужно было платить. Ему не было жаль томольских дворян. Во-первых, он никогда их не видел и никаких чувств к ним не испытывал, во-вторых, они являлись бывшими и все еще потенциальными врагами, в-третьих, король был склонен верить Мирене в том, что те люди обошлись с нею и ее покойным первым мужем самым отвратительным образом. Король уже давно разрешил для себя моральную дилемму: убивать или нет. Да, по необходимости. Иначе не удержать власть. Но к чести Михаила, каждый раз принимая подобные решения, он долго думал над тем, есть ли возможность их избежать.
– Скажи-ка, а у тебя есть способности к интригам? – неожиданно спросил король у Кретента в одном из разговоров, когда они оба сидели в королевском кабинете.
– Не знаю, твое величество. Сомневаюсь, – искренне ответил тот.
– Это напрямую связано с твоей работой, – тут же последовало объяснение. – Я не буду от тебя требовать того, чем ты раньше не занимался. Каждый человек должен выполнять то, к чему у него есть способности. Твои способности абсолютно ясны.
– Я не совсем понимаю, твое величество, – вежливо сказал Кретент.
– Вот, допустим, есть несколько дворян-ишибов. И допустим, они живут в Томоле.
Ишиб кивнул, воспользовавшись паузой.
– И предположим, что у Томола недавно была война с соседним государством, которую он бездарно проиграл.
– Да, твое величество, это можно предположить, – улыбнулся Кретент.
– И вот королю этого соседнего государства не нравится ряд дворян, которые живут в Томоле. И он посылает… доверенное лицо, с тем чтобы указанное лицо разобралось с проблемой.
– Да, твое величество, – кивнул ишиб.
– Как это доверенное лицо может действовать? Во-первых, напрямую. Своими, так сказать, руками. Но это займет определенное время. Во-вторых, есть более быстрый путь, чтобы выполнить задание.
– Я весь внимание, твое величество.
– Так вот, повторю: война проиграна, дворяне недовольны государем. Условия просто изумительные для того, чтобы подбросить королю Томола Гношту идею о том, что означенные дворяне не совсем ему верны. А точнее – не верны вовсе. Причем все вместе.
– Понимаю, твое величество. Это может получиться быстрее, чем поодиночке.
– Правильно! И полностью соответствует твоей… специальности. Правда, ты будешь действовать не своими руками. За тебя поработает палач Томола.
– Не знаю, твое величество… – задумался Кретент. – Это не совсем то, что я умею. Тут нужен политик.
– Именно поэтому я дам тебе в помощь одного человека. Моего посла по тайным поручениям ишиба Регена. Вы вдвоем отправитесь в Томол и на месте оцените объем работ. Меня интересует скорейший результат. Если вам покажется, что быстрее будет действовать традиционным способом, то так и поступайте. Если нет – то по-другому. Все решения – на вас. Для меня главное – результат. И немедленно возвращайтесь. Лучше будет, если уложитесь в неделю.
– Когда отправляться, твое величество? – деловито спросил Кретент.
– Сейчас важен каждый день, – ответил Михаил. – Раниг все еще существует в состоянии неопределенности. Поэтому чем быстрее – тем лучше.
– Отбуду завтра же, – сказал ишиб.
– Это хорошо. Если не уложитесь в десять дней, то все равно возвращайтесь.
– Да, твое величество.
Когда Кретент вышел, король еще несколько секунд задумчиво смотрел на дверь, которая захлопнулась за ишибом. Особой необходимости посылать его в Томол не было. Казалось бы, к чему спешка? Приятели Мирены ждали столько лет и могли еще подождать. Но Михаил предполагал, что впереди у Кретента может оказаться более серьезная работа. А как ему доверить что-то существенное, если совершенно точно не знать, на что тот способен? Томольские дворяне были отличной проверкой возможностей. Именно с целью контроля туда же направлялся и Реген. Тайный посол потом, после совместной работы, все обстоятельно доложит королю, и его величество уже будет знать, в каких ситуациях таланты Кретента можно использовать, а в каких – нет. К тому же была и важная дополнительная причина. Королю претила мысль, что в Парме все еще орудуют организованные кланы наемных убийц. Из разговоров с Кретентом он понял, что это до сих пор так. Очень хотелось покончить с ними как можно скорее. Михаилу не было известно, как отнесся бы Кретент к истреблению бывших коллег, да и проверять его реакцию не хотелось. Проще отослать ишиба, а потом руками Комена нанести удар. У короля были основания предполагать, что на след означенных кланов наведет трактирщик Аунет Ратен. У этого трактирщика были гарантии сохранения жизни, но не было никаких гарантий ее качества. Но если он окажется таким же сговорчивым, то будет жить не только долго, но и счастливо.
Однако королю не удалось долго пробыть в одиночестве. Он вообще мог находиться наедине с самим собой длительное время лишь в одном месте – в подвале дворца. Во всех остальных местах, включая спальню, он нередко был не один. Впрочем, как раз спальня иногда тоже оказывалась свободной от посторонних. Единственный кандидат на то, чтобы составить там компанию – принцесса, – оказалась очень обидчивой. Она обижалась по пустякам, а потом отказывала своему жениху во всех его желаниях. Даже самых простых. Поездки в Сцепру принцесса не простила, хотя и пыталась сделать вид, что обижается по другому поводу. Анелия просто не могла показывать свою ревность по отношению к другой женщине. Не позволяла гордость. Аргументы по поводу того, что она сама отказалась сопровождать короля, возможно, сыграли свою роль. Обида была не очень велика, но достаточна для того, чтобы позволить его величеству наслаждаться полным покоем по ночам.
В дверь вежливо постучали, а потом, после разрешения короля, в комнату вошел Комен.
– Приветствую, твое величество, – радостно произнес он.
– Приветствую. – Михаил устало взмахнул рукой. – Что-то случилось?
– Нет, твое величество, но имеется вопрос. Что мы будем делать с арестантами Ксарра, которые поступают из разных городов? Их слишком много, а хороших мест в тюрьмах мало. Может быть, не будем их задерживать там? А то уру и тагга может быть неудобно в простых камерах. Зачем им страдать?
– Предлагаешь перевести куда-то?
– Конечно. На эшафот. А камеры освободятся для вновь прибывших.
– Нет, Комен, так мы не будем делать, – ответил король. – Ты их размести где-нибудь. Думаю завтра-послезавтра уже начать суды. Ради такого случая можно привлечь Ферена. А ты раздели их на группы. Тех, кто замешан в измене хотя бы косвенно, в одну группу, а тех, кто просто воровал, – в другую. С первыми решим прежде всего.
– А тех, кто тратил деньги провинций на свои нужды, но нагло не воровал?
– А что, есть и такие? – удивился король.
– Да. Этих чуть ли не половина.
– Ну, Ксарр удружил! Сказал же ему, чтобы брал лишь тех, кто слишком зарывается. Так я вообще останусь без власти в провинциях!
– Твое величество хочет этих отпустить? – теперь уже удивился и Комен. Он не привык к тому, чтобы кто-то, попавший в руки королевского правосудия и обладающий хоть мало-мальской виной, избегал сурового наказания.
– Да. Их отпустим с предупреждением. Но сначала заставим присутствовать на судах. А потом пусть возвращаются домой на свои прежние должности.
– Твое величество очень добр и снисходителен, – заметил Комен.
– Нет, не очень, – сразу же сказал Михаил. – Просто мы не в том положении, чтобы разбрасываться кадрами. Будем считать, что они выучат урок и исправятся. Для умных людей увиденного будет достаточно, а дураки отсеются сами.
Комен всем своим видом показывал, как он не одобряет подобную мягкость. Для него, уроженца этого мира, жестокость являлась скорее правилом, чем исключением. Но королю чувства генерала по этому вопросу были безразличны. Он руководствовался своими.
– Сколько арестованных замешано в измене? – спросил владыка Ранига, а теперь уже и Круанта.
– Пока что десяток набирается, – ответил Комен.
– Пусть все решают суды, – сказал Михаил. – Я не буду в этом участвовать. И подписывать приговоры тоже не буду. А вот помилование, пожалуй, подпишу. Показательно. Пусть люди привыкают. Так что найди среди изменников внушающего доверие и готового стать на путь исправления.
Король решил в корне изменить систему вынесения смертных приговоров, которая существовала до него. Раньше казнь любого преступника утверждалась королем. Для этого иногда даже не требовалось суда. Михаил попытался придать происходящему оттенок законности. Все решает суд. А король лишь милует или нет.
– Когда твое величество планирует… разрушение дворца? – Комен был в курсе ближайших планов короля, но не знал точных сроков. Потому что их еще никто не знал, включая Михаила.
– Думаю, что когда у нас будут трупы, – ответил тот. – Я распорядился, чтобы умерших, не имеющих родственников, пока что не хоронили. Когда накопится достаточно, тогда и начнем. Двадцати должно хватить. Лучше – больше. Но в любом случае долго ждать мы не можем. Если император предложит мне встречу, будет лучше, если к этому моменту не останется ни Свитка, ни дворца.
– А как мы сумеем избежать случайных жертв среди наших солдат и ишибов? – спросил Комен.
– Маневры, – произнес король ключевое слово. – Большую часть охраны дворца выведем на маневры. Потом – перетасуем личный состав между различными частями. Конечно, теоретически можно догадаться, что потери не так велики, как их описывают, но практически сделать это будет очень сложно. Часть солдат и ишибов вообще отправим с Танером сразу же, а часть пойдет с нами. Имен «погибших» не будем разглашать.
Король планировал отправить полковника Танера с отрядом средней величины на покорение северных провинций. А сам собирался лично идти на город-порт Иктерн. Этот населенный пункт был достаточно крупным, и Михаила терзали сомнения по поводу того, что ранигские и круантские знамена без проблем поднимутся над его башнями. Герб Круанта был достаточно оригинален, в отличие от ранигского крылатого льва. Он выглядел как две красные вертикальные линии на белом фоне, соединенные между собой прямой чертой внизу. Никто не мог понять, почему король Нерман решил использовать именно этот герб и что он означает. Но Михаил его придумал неспроста. Он допускал, что Круант, как союз королевств, может расширяться. И тогда, по мере присоединения новых членов, можно будет добавлять вертикальные линии так, чтобы их количество соответствовало количеству участников. Разумеется, об этом король Ранига никому не стал говорить. Рано еще оповещать о таких далекоидущих планах.
– Комен, если есть еще вопросы, то задавай. Если нет, то мне еще нужно кое над чем поработать. В подвале.
Генерал поклонился и покинул королевский кабинет. Он знал, что у владыки Ранига есть какие-то тайны, но, в отличие от Анелии, старался умерить свое любопытство. Комен ни у кого не спрашивал о том, что делает король в подвале дворца, а если и догадывался о чем-то, то всегда держал свои мысли при себе.
Михаил позвонил в колокольчик. Тунрат, дежуривший в соседней комнате, тут же приоткрыл дверь и просунул голову в кабинет:
– Да, твое величество?
Королю привычка ишиба разговаривать вот таким образом казалась забавной. Он не делал тому замечаний. В общении с собственным секретарем протокол можно было не соблюдать.
– Тунрат, тебе известно, где находится трактир «Золотой меч»?
– Нет, твое величество. Но предполагаю, что это где-то в трущобах.
– В бывших трущобах. Но ладно, его нетрудно найти. Так вот, этим трактиром заправляет некто Аунет Ратен. Доставь его ко мне часа через три. Тайно.
– Доставить силой, твое величество?
– Только в самом крайнем случае – если будет отказываться. Скажи ему, что его вызывают во дворец немедленно. Добавь еще фразу, что «договор в силе и его жизни ничто не угрожает». Думаю, что он пойдет добровольно.
– Да, твое величество.
– И постарайся сделать так, чтобы эти три часа меня никто не беспокоил. Я буду внизу.
Михаил очень хотел закончить свои текущие проекты. Если не все, то хотя бы самые нужные на сегодняшний момент. Прежде всего: амулеты-двигатели. Также ему представлялось важным решить наконец вопрос по поводу связи. Он уже многое продумал относительно этого, включая даже аналог азбуки Морзе, которой будут пользоваться на первых порах. Решения, передающие голос, казались ему преждевременными и сложными. Для передатчика ему нужна была искра, генерирующая радиоволны, а для приемника – простейший когерер, состоящий, возможно, из мелкой металлической стружки и улавливающий эти самые радиоволны. Подобное устройство будет работать на одной частоте, точнее, сразу на многих частотах, создавая помехи для функционирования других аппаратов. Но это не суть важно. Улучшить можно и потом, главное – принципиальный и работающий образец. Это будет его первое устройство, объединяющее технологию и ти. И вообще пусть двигатели и амулеты связи станут «последней песней» несуществующего Свитка.
Король оставил свои покои и направился к заветной двери, расположенной в подвале. Вопрос о том, что станет с «компьютером» при взрыве, его не особенно волновал. Ничего не станет, если все пойдет так, как задумано. Должна быть разрушена лишь половина дворца. Причем половина, не особенно ему нужная.
Спустившись по последней лестнице, Михаил привычно поздоровался с охраной и поинтересовался, не было ли каких-нибудь происшествий. Он не ожидал услышать положительного ответа, и поэтому фраза ишиба заставила его замереть с рукой, протянутой к замку.
– Твое величество, приходила ее высочество принцесса Анелия. Мы с трудом смогли помешать ей проникнуть внутрь. Она была очень сердита.
Король нахмурился. Зачем Анелии проникать внутрь? Даже беглого «осмотра» помещения с помощью щупа достаточно, чтобы понять, что оно пустое. Там ничего нет, кроме маленьких глиняных кубиков. Или принцесса уже отказывалась доверять собственным чувствам ишиба?
– Вы правильно поступили, – сказал Михаил. – Сюда никого не пускать. Ни Анелию, ни короля Меррета, ни даже канцлера, если тот вдруг захочет войти.
Он был недоволен любопытством принцессы. Впрочем, чего-то подобного стоило ожидать. Анелия способна на спонтанные и непредсказуемые действия. Не говоря больше ни слова, король открыл дверь и вошел внутрь.
В сером двухэтажном особняке, расположенном в Иендерте, столице Фегрида, встретились три ишиба. Двое мужчин и одна женщина. Эта встреча была тайной. Один из мужчин в сопровождении женщины вошел в дом через заднюю дверь, предварительно убедившись, что за ними не ведется слежка. Их уже ждали.
Иашт, а именно он был хозяином дома, гостей принял сдержанно. Его не связывала дружба с ними – лишь дела, порученные королем Ранига. Ишиб лично встретил посетителей у небольшой двери и проводил в кабинет, расположенный на первом этаже. Он даже предпринял меры к тому, чтобы им по пути не встретился никто, включая слуг.
Предложив гостям мягкие кресла, сам Иашт опустился на стул, стоящий рядом с массивным столом.
– Ну что, с библиотекой все получилось? – спросил он после того, как женщина наконец-то села, перестав с любопытством озираться по сторонам. Ее спутник, казалось, смотрел лишь прямо перед собой, но Иашт почему-то не сомневался, что этот человек замечает все.
– Получилось, – кивнул элегантный вор Рангел Мерт. – Но еще не могу оценить ценности добытой информации. Просматривал все подряд, запоминая. Все, что нашел в небольшой библиотечной комнате, личной комнате императора. На то, чтобы понять, что именно я увидел, потребуется время.
Иашт кивнул. Ишибы отличались абсолютной памятью. Они могли вспомнить все, что когда-то видели или слышали, поэтому часто бывало так, что ишиб, желающий чему-то научиться, быстро читал какой-то текст, а лишь потом вдумывался в смысл прочитанного.
– А как твои дела, тагга? Нравится ли тебе двор императора?
– Я получила два предложения о замужестве, – улыбнулась Мирена. – Одно из них – от главного библиотекаря. А еще произвела неизгладимое впечатление на одного фанатичного жреца высокого ранга. Он жениться на мне не обещал, но зато обещал все остальное.
– Главный библиотекарь – очень почетная должность при дворе, – совершенно серьезно заметил Иашт. – Да и ишиб он неплохой. Я бы рекомендовал подумать, прежде чем ему отказать. Да и политически… очень выгодно. И знакомство со жрецом тоже может оказаться полезным.
– Я уже подумала над вопросом о замужестве, – ответила тагга.
– Не будет ли нескромным с моей стороны узнать о результате твоих размышлений? – поинтересовался Иашт.
– Обращусь за советом к его величеству. Как он решит, так и будет.
– Мудро. Очень мудро. Королю это понравится. Так же, как и то, что дело с библиотекой завершилось успешно. Уверен, что если там что-то есть полезное, то вы это обнаружили.
Рангел Мерт начал отбивать пальцами на подлокотнике марш. Он и сам знал, что справился с заданием короля на высшем уровне. Похвалы ишиба были излишни.
– Но я позвал вас сюда совсем по другому делу. – Иашт словно почувствовал настроение собеседника. – Есть очень хорошая возможность отвлечь внимание императора от Ранига и переключить его на другую страну. Например, на Уларат.
Уларат был большим государством, граничащим с юго-восточными частями Фегрида, и располагался очень далеко от Ранига. Страна-конкурент. Оба – и Уларат, и Фегрид – испокон веков находились в натянутых отношениях, между ними даже было множество войн, в принципе, закончившихся почти ничем. Обе страны были огромны, но не желали воевать до изнеможения. Вооруженный мир – так можно назвать их текущие отношения.
– Король дал мне задание сделать все, что в моих силах, чтобы помочь Ранигу, – сказал Мерт.
Вор не подчинялся напрямую Иашту, поэтому должен был сам решать, принимать предложение ишиба или нет. Но, чтобы принять, его нужно сначала услышать.
– Я объясню, – откликнулся Иашт. – Мне удалось добыть информацию, что в Фегриде появился новый шпион Уларата. О нем еще никто не знает, кроме меня. Но скоро узнают. Поэтому считаю, что нужно немедленно воспользоваться ситуацией.
– Очередным шпионом никого не удивишь, – сказала Мирена. – Их тут столько, что просто кишат. Особенно уларатских. Об этом известно всем.
– Именно что кишат, именно, – произнес Иашт. – И ничего не вызывают, кроме раздражения. Но это до поры до времени. Пока они не перешли границы дозволенного. А мой план направлен как раз на то, чтобы помочь им эти границы перейти.
– Какой план? – прямо спросил Мерт.
– При дворе прошел слух, что во дворце в комнате одной из служанок-рабынь расположен тайник императора Муканта.
– Это правда? – быстро спросил вор.
– Конечно нет, – ответил Иашт. – Этот слух я сам распустил. Он достаточно нелеп, чтобы в него поверили.
– И какая от него польза? – скептически спросила Мирена.
– К этому я уже приближаюсь. Предлагаю уважаемому Рангелу Мерту пробраться в эту комнату, пошарить там, создав иллюзию обыска, нанести небольшой вред здоровью служанки, а потом исчезнуть, случайно оставив улику. Несколько ворсин вот этой ткани.
Иашт осторожно достал из ящика стола какой-то фиолетово-красный лоскут.
– Это часть одежды нового шпиона, о котором я говорил. Добыл ее только сегодня. Ткань и цвет настолько характерны, что по ним можно запросто установить личность.
– Даже если я «случайно» зацеплюсь за что-нибудь халатом или камзолом, то на предмете останется лишь несколько нитей, – сказал Мерт. – Если больше, то все поймут, что лоскут подброшен.
– Несколько нитей и нужно, – улыбнулся Иашт. – Пусть их будет так мало, что даже никто не заметит при поверхностном осмотре!
Мерт и Мирена переглянулись. Они не могли понять сути дела.
– Разве кто-то будет устраивать скрупулезное изучение комнаты рабыни? – спросила тагга. – Даже если они сопоставят нападение со слухами о тайнике, в лучшем случае просто взглянут – и все. Подумаешь, невидаль: на рабыню напали. Что-то ты, Иашт, перемудрил. Лучше бы распустил слух, что этот тайник находится в комнате какой-нибудь даллы. Тогда бы ишибы императора скорее всего подробно все осмотрели и установили личность шпиона.
Иашт не казался огорченным критикой Мирены. Напротив, он довольно потер руки.
– При обыске в этой комнате и нападении на эту рабыню будут искать почище, чем при ограблении любой даллы. Уж поверьте мне. Тут все продумано.
– Так там все-таки есть тайник? – переспросил Мерт. – Если есть настоящий императорский тайник, то это меняет дело. Конечно, будут искать!
– Нет, тайника нет. Все дело в рабыне.
– Она что, любимая наложница Муканта? – хихикнула Мирена. – Но даже ради какой-то наложницы вряд ли начнется суматоха.
– Ну какая из нее наложница? Она – старуха.
– Тогда не понимаю, – высказался Мерт. – Почему будут искать да так тщательно, что найдут даже нити?
– Просто нужно постараться нанести небольшой вред этой служанке, – продолжал гнуть свое Иашт. – Например, пусть при нападении сломает руку или ногу или просто сильно ушибется. Ее, конечно, вылечат, но произошедшее должно выглядеть как наглое покушение на жизнь возможного свидетеля. Но ни в коем случае нельзя убивать! Если просто нанести вред, то это приведет императора в бешенство. В этом я уверен. А вот если убить, то даже не знаю, что будет. Здесь уже непредсказуемость. Тогда может достаться всем, а не только шпионам Уларата.
– Да кто она такая, эта рабыня, чтобы из-за нее император впадал в бешенство? – удивилась Мирена. – Даже если она много лет служит во дворце и он к ней привык, все равно не будет такой реакции! Он расстроится, возможно, потому что во дворце непонятно что происходит, но разве станет мстить всем шпионам Уларата?
– Станет, тагга, еще как станет. Ты не очень много времени провела в Иендерте и не знаешь некоторых вещей. Эта служанка непростая. Ее комната не охраняется, но никто во всем Фегриде не посмел бы причинить ей хоть какой-то вред. Если он, конечно, не сумасшедший. Дураков нет, но благодаря нам они появятся! Вот увидите, что произойдет! А я уж позабочусь о том, чтобы личность шпиона установили, но допросить его не смогли.
– Иашт, – медленно произнес Мерт. – Кажется, ты все-таки забыл сказать нам, кто такая эта служанка-рабыня. Хотя мы спросили уже три раза.
– Неужели забыл? – притворно удивился ишиб. – Надо же!
– Иашт! Говори! – воскликнула Мирена.
– Эта служанка, эта рабыня, – ишиб патетически простер руки к собеседникам, – на самом деле не просто рабыня. Она – кормилица императора. Мукант убьет любого, кто осмелится напасть на нее, а заодно убьет и тех, кто случайно окажется рядом. Это – беспроигрышный ход! После этого император точно забудет о Раниге на некоторое время. Я не просто так просидел тут столько времени. Я готовился к чему-то подобному.
Глава 11
Женщины
Красивая женщина попадает в передряги лишь с одной целью: чтобы милостиво позволить мужчине ее спасти.
Из рассуждений Верховного ишиба Аррала, стоящего на краю трясины и наблюдающего за тонущей дворянкой
Украшают ли женщин странности? Михаил мог ответить на этот вопрос положительно, если, конечно, иметь в виду странности не очень большие. Он считал, что женщина должна запоминаться. Все ее поведение в идеале может быть подчинено лишь одной цели: заставить мужчину непрерывно думать о смысле непредсказуемых поступков. Конечно, это получится лишь в том случае, если действия женщины лишены явной нелепости. Своим поведением женщина захватывает мысли мужчины, а потом и его чувства. Это нормально. Неприятности начинаются тогда, когда мужчина и так уже принадлежит женщине, а проблемы со странностями продолжаются. Не каждая женщина может остановиться вовремя, но лишь по той причине, что подобным образом действует интуитивно. Многие не осознают в полной мере смысла своих поступков, поэтому не способны изменить поведение.
Анелия была исключением из этого правила. Почему-то Михаил не сомневался, что она все прекрасно понимает. Но не останавливается. Принцесса мастерски чередовала периоды хорошего отношения к своему жениху с проявлениями крайней холодности. Она могла демонстративно обидеться на какую-то мелочь или не обратить внимания на действительный повод для обиды. Король с трудом сдерживался, чтобы не нарушить свой главный принцип, которым он успешно руководствовался в общении с женщинами: «С глаз долой – из мыслей вон». Хотя, конечно, нельзя исключить, что принцесса догадывалась о существовании этого принципа и прикладывала все усилия, чтобы сделать его недействительным.
Михаилу удалось не думать об Анелии, работая в подвале, но когда он поднялся наверх, то первым же, кого встретил, не считая охранников, была принцесса.
– Приветствую, твое величество, – мягко улыбнулась женщина. – Ты сейчас очень занят?
Ласковость обращения не вызвала у короля никакого удивления. Он ожидал чего-то подобного. Принцесса решила, что пора бы уже обиде закончиться. Все идет как обычно.
– Приветствую, твое высочество. У меня сейчас намечается краткая встреча, а на потом определенных планов нет.
– Тогда, надеюсь, мы поужинаем вместе. – Анелия слегка дотронулась до его руки. – Из-за твоей занятости у нас давно не было совместной трапезы.
В ее голосе прозвучал легкий упрек. Но Михаил точно помнил, что совместной трапезы у них не было давно не по причине его занятости, а потому, что принцесса от нее регулярно отказывалась.
– Прости, твое высочество. Все дела, дела… Буду очень рад составить тебе компанию.
Принцесса внимательно посмотрела на него. Конечно, она не ожидала, что король станет опровергать ее слова, но полное согласие с ними тоже явилось неожиданностью.
– Я распоряжусь, чтобы все приготовили через час. И вот что, твое величество, могу ли я поинтересоваться, собираешься ли ты взять меня в ближайший поход?
– На Иктерн? – уточнил Михаил.
– Да.
– Если твое высочество соизволит присоединиться ко мне, то конечно.
– Хорошо. – Улыбка принцессы стала еще приветливее. – Рада, что ты изменил свое мнение…
– Но, разумеется, непосредственно в военных действиях ты не будешь принимать участия, – поспешно добавил король.
– Жду тебя за ужином. – Анелия быстро отвернулась от него и пошла по коридору.
– До встречи, твое высочество, – сказал ей вслед мужчина.
Даже если бы принцесса не изъявила желания отправиться в поход, он бы все равно постарался ее взять с собой. Пока что оставлять Анелию без присмотра в столице на длительное время было опасно. Конечно, как будущая королева, она должна править, но Михаилу сначала хотелось убедиться, что принцесса не будет вести себя в вопросах управления так, как с мужчинами. В противном случае с ней не справятся ни канцлер, ни Ксарр. Возможно, старый упрямец Аррал способен контролировать ее, но Верховный ишиб тоже должен сопровождать короля. Насчет Меррета никто не испытывал никаких иллюзий: его влияние на сестру было минимально. Михаил собирался сначала поручить принцессе ряд незначительных государственных дел и посмотреть, как она с ними справится.
Его величество пошел к своему кабинету. Ему навстречу попадались придворные, которые резво кланялись, довольные тем, что день прошел не зря: их увидел король.
Тунрат уже ждал у дверей, теребя рукав своего синего халата с золотым шитьем. Заметив владыку Ранига, он встрепенулся:
– Твое величество, трактирщик доставлен. Ждет в соседней комнате.
– Пусть заходит, – ответил Михаил, открывая дверь в свой кабинет. – Отказывался идти сюда?
– Нет, твое величество. Согласился сразу же. Хоть и без энтузиазма.
– Ничего, энтузиазм – дело наживное, – задумчиво сказал король, направляясь к массивному столу, сделанному из какого-то дерева светлой породы.
Михаил едва успел удобно расположиться за ним, как в дверях возник трактирщик Аунет Ранет, по совместительству глава одного из воровских кланов, подпираемый сзади Тунратом.
– Ступай, Тунрат, – махнул рукой его величество. – Мы с Аунетом наедине побеседуем.
На лицо трактирщика было трудно смотреть без жалости. Тот изо всех сил старался сохранять непроницаемую маску, но получалось плохо. Если бы его в этот момент видели подчиненные, авторитет вожака мог бы запросто пошатнуться. Ратена доставили в том, в чем он был в момент встречи с королевскими ишибами: на нем были холщовые штаны и рубаха с пятнами неопределенного цвета исключительно на рукавах и воротнике. Можно было догадаться, что большую часть рубахи прикрывал фартук, который трактирщик, возможно, успел сдернуть перед тем, как отправиться во дворец.
– Ну что же, Аунет, – сказал король, когда Тунрат вышел, – вот мы и встретились вновь.
– Приветствую, твое величество, – поклонился тот.
– Я слышал, что ты выполнил данное мне обещание относительно качества еды.
– Рад служить твоему величеству, – опять поклонился трактирщик.
– Послужишь еще, послужишь, не переживай на этот счет.
Равнодушная интонация подчеркнула зловещий смысл фразы. Король нисколько не сомневался, что Аунет совсем не хочет ему служить, а мечтает лишь об одном: оказаться подальше от дворца и желательно в тихом, никому не известном безопасном месте.
– Но ты рассказывай, рассказывай, – ободрил собеседника Михаил.
– Могу ли я уточнить, что именно хочет услышать твое величество? – нерешительно спросил трактирщик, сомневаясь в том, не изменился ли закон в очередной раз и теперь вновь у короля ничего нельзя спрашивать. Выяснилось, что не изменился.
– О своей жизни можешь рассказать, – великодушно разрешил король. – О семье, работе, здоровье, преступном клане, который ты возглавляешь. Как, кстати, он называется?
Аунет быстро взглянул на сидящего собеседника. Если трактирщик сначала волновался, не зная, чего ожидать от этой встречи, то теперь все стало на свои места. На смену переживаниям пришло спокойствие опытного преступника, стоящего перед угрозой разоблачения и наказания. Так лис долго мечется по полю, пытаясь уйти от стаи собак, но, оказавшись прижатым к обрыву, тут же избавляется от всяких колебаний, четко понимая, что у него есть два выхода: вниз, к возможной гибели, – или назад, к верной смерти. Лис хладнокровно выбирает первое. Ратена вполне можно было сравнить с этим животным. Он сразу же понял, к чему все идет. У него есть выбор: все отрицать или нет. Первое наверняка сулит огромные неприятности. А вот второе… почему его кланом интересуется сам король, а не какая-нибудь ищейка Комена? Для трактирщика этот вопрос сейчас был наиглавнейшим.
– «Лезвие ножа», твое величество, – ответил Аунет после секундного раздумья.
– Лезвие ножа? – нахмурился король. – У меня есть информация, что ты не занимаешься убийствами.
– Не занимаюсь, твое величество! – горячо подтвердил Ратен, вмиг осознав, что от этой темы лучше всего отказываться всеми силами. – Мы так называемся потому, что… ну… маленьким острым ножом… хорошо…
– Что хорошо? – с подозрением спросил король.
– Взрезать кошельки, – выдохнул трактирщик.
– А… понятно. – Михаил откинулся на спинку стула.
Аунет с трудом сдержал вздох облегчения. Он сразу же заметил, что собеседник согласился с такой трактовкой названия.
– Что еще входит в сферу твоей деятельности?
– Сводничество, твое величество, – честно признался Ратен. – Еще на меня работают несколько попрошаек, но это так… мелочи. Они служат в основном для добычи информации.
– Значит, воровство, сводничество и попрошайничество, – подытожил король. – Это все?
– Да, твое величество, – твердо ответил Аунет. Конечно, это было не все, но твердости его слов могла бы позавидовать любая скала. Знаменитая ратеновская интуиция настоятельно советовала трактирщику скрывать остальные делишки. Хотя надо ему отдать должное: убийствами он на постоянной основе не занимался.
– А много ли на тебя работает людей?
– Человек тридцать – сорок, твое величество. Если не считать женщин.
– Изрядно. Немаленькая организация. Ты грамотен?
– Да, твое величество.
– Можешь быстро писать?
– Да, твое величество, – поклонился трактирщик.
– Вот тебе перо, садись и пиши.
Аунет Ратен сначала примостился на краешке стула, потом взял в руку перо и лишь затем осведомился:
– А что писать, твое величество?
– Меня интересуют кланы наемных убийц, которые обитают в Парме. И в других городах Ранига, возможно, тоже. Пиши имена, приметы и где найти. О мелочи пока что можешь не писать, а вот о вожаках – нужно.
– Но… – Перо дрогнуло в руке Аунета.
– Послушай, у меня нет времени, – прервал его король. – Или ты сейчас быстро все напишешь, а потом отправишься восвояси, с тем чтобы сообщать мне или Тунрату обо всех новых крупных преступниках, которые будут появляться в городе, или просто передам тебя Комену. Он, кстати, еще ничего не знает о твоей персоне, и мне хотелось бы, чтобы так осталось. Тебе обещана жизнь, и это обещание будет выполнено. Но какая именно жизнь – об этом не было сказано ни слова. Жизнь, знаешь ли, разная бывает.
– Но… твое величество, я не могу пойти против своих, – пробормотал трактирщик. Он еще не до конца понял, что предложил ему король. А именно – что его бизнес сохраняется и даже более того: становится относительно безопасным. Если не наглеть.
Михаил уже слышал эту песню. От Рангела Мерта. И не верил в нее ни на грош. Он рассуждал логически: пусть у преступников есть собственный кодекс поведения, но кто может поверить в то, что они ему всегда следуют? Зачем отказываться от соблюдения одних законов, если опутываешь себя другими? Человек, отринувший правила в угоду своей натуре, не сможет устоять перед соблазном преступать любые законы снова и снова, если это будет хорошо для него. По мнению Михаила, в уголовном мире нет и не может быть никакой романтики или чести, а есть лишь вопрос выгоды. Выгодно в настоящий момент соблюдать правила – они будут соблюдаться, если нет – то нет. Поэтому каждый преступник уязвим, если, конечно, он не идейный. Но кто видел идейных уголовников?
Король не зря сделал подобное предложение трактирщику. Он отлично понимал, что полностью от преступности избавиться не удастся. Так пусть тогда уровень преступности будет маленьким, а «карманный» уголовный клан выполняет роль осведомителя обо всех по-настоящему опасных личностях. Вмешивать в это дело Комена король не хотел. У него должны быть альтернативные источники. Генерал в ближайшее время будет заниматься лишь арестами тех, на кого укажет владыка Ранига.
– Ты уже пошел против одного, – заметил Михаил. – Против Кретента. Будь последователен и не вноси изменений в мои планы. Они предусматривают то, что ты будешь жив, здоров, окружен прежним почетом и уважением и полностью послушен моей воле.
Голос короля был подчеркнуто спокоен. Он лишь выделил интонацией словосочетание «мои планы».
Аунет не был трусом, но обладал богатым воображением. Перед его взором рисовались потрясающие картины, вдохновленные фразой короля о том, что жизнь бывает разной. Вот он, Аунет Ратен, уже который месяц висит привязанный к потолку, а проходящие мимо надсмотрщики лениво охаживают его плеткой. При этом специальный ишиб следит за тем, чтобы здоровью не был нанесен существенный ущерб, и жизнь Ратена длилась как можно дольше. Или всеми уважаемый трактирщик, закованный в кандалы, толкает тележку со щебенкой на одном из рудников, а приставленный к нему ишиб опять-таки следит, чтобы это тянулось бесконечно. Аунет даже прикрыл глаза, чтобы избавиться от наваждений.
Как бы там ни было, король освободился через полчаса. У него в руках был интересный список, а впереди – ужин с принцессой. Он специально не прибегал к прямому насилию в общении с трактирщиком. Лучше для всех, если бы тот согласился работать на корону более-менее добровольно. У Михаила вообще часто вертелась в голове фраза, которую один писатель-фантаст приписал Чингисхану: «Насилие не решает ничего».
Король вышел из кабинета и отправился в малый трапезный зал, где прежние владыки Ранига принимали пищу в кругу семьи или небольшого количества приглашенных лиц. Его отношение к Анелии нельзя было назвать сложным или двусмысленным. Он воспринимал ее как потрясающе привлекательную женщину, и весь его опыт утверждал, что такие женщины должны вести себя подобным образом. С некоторыми вариациями – в зависимости от уровня интеллекта. За красоту приходится так или иначе платить. Конечно, мужчине. А форма оплаты может быть любой.
В покоях императора Муканта было непривычно тихо. Не сновали туда-сюда высшие сановники, не прибегали курьеры с сообщениями, даже ишибы личной охраны не переговаривались между собой: каждый из них делал вид, что занят выполнением непосредственных обязанностей, и зорко взирал на неподвижные двери.
Сам император сидел на одном из своих роскошных диванов. Он был тоже тих и недвижим. Но каждому из тех, кто его мало-мальски знал, при первом же взгляде на правителя Фегрида становилось понятно, что это впечатление обманчиво. Мукант выглядел тихим, а на самом деле просто оцепенел от охватившей его ярости. Пока что он не давал ей выхода, не теряя надежды на то, что найдутся истинные виновники, но все понимали, что терпения надолго не хватит. Поэтому ишибы, служащие императору, очень торопились пролить хоть какой-то свет на происходящее и не спешили попадаться ему на глаза.
А ведь, казалось бы, в последние дни ничто не предвещало такой развязки. Недавно прибыл гонец из Ранига, доставивший сообщение от местного короля с просьбой о переговорах. Следом за ним объявился советник Шенкер. Он был в очень плохом состоянии и привез новости, которые Муканту уже были, в общем-то, известны из письма Нермана. Император как раз обдумывал сложившееся положение, пытаясь найти идеальное решение, как вдруг поступила еще одна новость, совершенно не связанная с Ранигом.
Она была возмутительной. Неизвестные, руководствуясь недавно появившимися дурацкими слухами о том, что в комнатах Зерены, старой кормилицы императора, находится его тайник, устроили там форменный обыск. Они переворошили все. А затем, когда Зерена вернулась к себе, напали на нее сзади и едва не убили. Причем это все произошло во дворце недалеко от покоев самого императора.
Мукант даже сначала не поверил своим ушам, когда ему сообщили о произошедшем. Случившееся не укладывалось у него в голове. Причем мысль, что столь наглые действия были предприняты среди бела дня в самом центре империи и являются прямым вызовом существующему порядку и императорской власти, быстро сменились другими мыслями. О том, что это не только вызов его власти, но и личное оскорбление.
Когда Мукант только появился на свет, Зерена была уже рядом. Он подрастал, учился ходить, а она находилась с ним неотлучно. Даже в отроческие годы служанка-рабыня не оставляла его ни на день. Будущий император занимался с ишибами и воинами, принимал участие в заседаниях советов, встречался с разными людьми, но Зерена всегда заботилась о нем. Он ее видел чаще, чем собственных родителей или любого из учителей. Изо дня в день, из года в год, до самой его женитьбы, старая служанка рано утром входила в его спальню – либо чтобы разбудить его, либо чтобы привести комнату в порядок. Это было незыблемой традицией. Если Мукант проводил ночь в другом месте, то, возвращаясь во дворец, неизменно замечал недовольно поджатые губы Зерены. Она не одобряла его беспорядочных связей с женщинами и, когда они оставались наедине, все время ворчала, что кое-кому пора бы уже жениться. Император безропотно выслушивал упреки: ему даже в голову не приходила мысль, что старая кормилица не имеет на них права. Имеет. По этой самой причине, из-за старой служанки, он никогда не приводил в свою спальню женщин на одну ночь. Ему не хотелось огорчать Зерену. Мукант как-то даже пообещал ей, что лишь его жена войдет в эту комнату. И сдержал это обещание.
Ни один из придворных, даже самых высокопоставленных, никогда не покушался на вотчину Зерены и ее влияние на императора – большее, чем влияние самой императрицы. Им это делать не позволяло чувство самосохранения. Мукант мог свысока взирать даже на самую агрессивную интригу, ведущуюся под боком, мог жестоко карать провинившихся или проигравших, но стоило старой служанке сказать о ком-то, что тот «вообще-то милый мальчик и обязательно изменится в лучшую сторону», как император заменял суровое наказание на более мягкое. Никто из придворных не хотел, чтобы Зерена произнесла о нем другие слова или промолчала. Напротив, все задабривали старую служанку как только могли. Когда она оказывалась рядом, придворные превращались в олицетворения вежливости и высокой морали. Каждый из них в глубине души надеялся, что если на него падет немилость императора, то Зерена заступится. Существование старой служанки было выгодно всем так же, как запасной страхующий канат выгоден скалолазу.
Поэтому сначала никого не подозревали. Конечно, могло найтись немало любопытных и отчаянных голов, готовых незаметно проверить, существует ли тайник императора на самом деле, но чтобы при этом все переворошить и напасть на служанку… нет. Ни один придворный в здравом уме не пошел бы на такое.
Но подозреваемые были нужны. Просто необходимы. Поэтому ишибы охраны и приглашенные великие ишибы раз за разом осматривали место происшествия. Все сходились во мнении, что поработал мастер. Только настоящий специалист мог так виртуозно скрыть свою ти. Следов не было. Никаких. Но похвалы неизвестному мастеру не устраивали императора. Муканту очень хотелось выразить ему лично свое восхищение. Даже тот факт, что такой специалист не попытался избежать разгрома, говорил лишь о презрении злоумышленника к императорским ишибам. Наглость такого уровня не должна оставаться безнаказанной. И ишибы искали. Еще и еще. Пока наконец не нашли.
Тиннерет, начальник охраны императора, вошел к своему господину через несколько часов после начала поисков. Его руки были вытянуты вперед и на них покоилась шелковая подушечка, сверху закрытая небольшим стеклом. Весь вид ишиба выражал торжественность, а на лице было написано нескрываемое облегчение.
– Твое величество, – доложил он. – Мы нашли!
– Что нашли? – тихо спросил император, не сводя глаз с подушечки.
Читать бесплатно другие книги:
