История одного эльфа Романова Галина
– И вот с этим человеком ты непременно должен сразиться, Данха-и-Нур! – промолвил господин Хашша, нервно грызя второй персик.
– И победить? – приподнял я бровь.
– Ой, не знаю! Он же из школы… из той самой школы! – Мой «хозяин» указал взглядом в поднебесье. – По традиции бойцы ее считаются непобедимыми…
– Но с другой стороны, Данха-и-Нур никогда не проигрывал ни одного поединка, – договорил я. – Мне, всего лишь нелюдю и провинциалу, дикарю, пойманному далеко на севере, придется выбирать. Если я буду проигрывать бои, значит, я не такой уж крутой и мой образ сильно преувеличен… Сложное положение, ничего не скажешь… А на ничью эти господа не согласятся?
– Да ты что? – Господин Хашша даже замахал на меня руками. – Впрочем, это идея… Ох, нелегкая работа!
Он закряхтел, вынимая ноги из бассейна, и принялся обувать сандалии. Несмотря на то, что передвигался господин Хашша в основном на муле, обувь была покрыта слоем пыли, которая от воды превратилась в грязь. Я отвернулся – не то чтобы я презирал род людской, просто у меня от новостей испортилось настроение.
На «ничью» никто не соглашался – владельцы школ, с которыми пробовал разговаривать господин Хашша, стояли на своем: кто-то должен победить, ибо зрителю нужно в первую очередь зрелище. Данха-и-Нур, легенда провинции, должен был показать себя во всей красе – или проиграть. А это означало, что сражаться придется только всерьез.
Нет, не стоит думать, что все мои бои были игрой. Очень часто приходилось биться всерьез, но тут стоило учитывать и уровень бойцов. Иногда против меня выставляли гладиаторов, которые разве что не начинали кланяться прямо на арене – репутация «великого и ужасного Убийцы» служила неплохую службу. Доходило до смешного – нужно было прилагать недюжинные усилия, чтобы схватка продлилась как можно дольше, ибо мой противник был готов сдаться после первого же обмена ударами.
Сам того не подозревая, господин Хашша еще больше испоганил мне настроение, когда, вернувшись на другой день из своей разведывательной поездки, сообщил, что дату первого поединка уже назначили. Моим противником – а в самом деле, чего мелочиться? – назван СРАЗУ сам Серый Барс! Дескать, до пятницы он совершенно свободен, так что пусть выйдет и покажет наглому провинциалу, где раки зимуют!
Здесь я сразу вынужден извиниться за оговорку. Серый Барс был лучшим гладиатором в лучшей школе столицы, но ведь имелись и другие школы, которые тоже хотели блеснуть талантами. В каждой работал свой боец, лелеявший надежду когда-нибудь затмить славу Серого Барса. И вот с этих-то кандидатов мне и следовало начать.
Жара спала только вечером, и лишь в сумерках мы с Ухарем вышли во двор, чтобы поразмяться. Во дворе уже царил полумрак, но мы оба могли считаться нелюдями и решили обойтись без светильников. Во-первых, их можно было задеть и опрокинуть в суматохе, а во-вторых, мы и так хорошо видели в наступившей темноте.
– У тебя еще есть силы сражаться? – простонал Ухарь, вставая в позицию. – После сегодняшнего?
– Какие проблемы? Устал? Но ты же вроде бы сегодня не выступал!
– Ага, – кивнул полукровка. – Но вчера, если помнишь, ты гонял меня до седьмого пота! Я до сих пор еле стою!
В доказательство он так вяло отбил мой первый выпад, что мне стало его жаль.
– Извини, – покаялся я. – Просто представил на твоем месте одного из своих будущих противников…
– Какого? Первого или второго?
Я невольно рассмеялся. Сегодня мне пришлось провести два пробных боя – устроители разных школ сумели договориться между собой и кинули жребий, с какого бойца мне начинать. Два первых «счастливчика» встретились со мной сегодня, еще два собирались выступить завтра, а там черед должен был дойти и до прославленного Серого Барса.
Свои первые два боя в столице я запомнил очень хорошо. Увидев первого поединщика, не выдержал и расхохотался – почти квадратный типчик не доставал мне даже до груди. Неожиданный хохот его деморализовал и выбил из колеи. Потом я честно старался не хихикать, но дела это не исправило. Противник, очевидно, никогда прежде не скрещивал оружия с эльфами и просто не знал, каковы мы на самом деле. Он решил, что мое сдавленное хихиканье есть не что иное, как радость предвкушения того, что сейчас я вырву ему сердце, выдавлю из глазных яблок сок, нашинкую печень, измелю в муку кости и надругаюсь над бездыханным телом. С воображением у парня явно было что-то не в порядке, так что схватка закончилась очень быстро – его сдачей в плен и последующей истерикой. Я даже не успел как следует разогреться.
Второй поединок пошел еще хуже. Я твердо решил, что больше не буду смеяться, как бы оригинально ни выглядел соперник, и встретил второго поединщика мрачным взглядом исподлобья, что только испортило дело. Этот гладиатор явно подсматривал за нашим первым боем и решил, что я такой злой потому, что мне не дали вырвать у предыдущего бойца сердце, выдавить из глазных яблок сок – ну и далее, по тексту, – и теперь я намерен отыграться на нем в двойном размере. Этот бой длился почти полчаса, и две трети времени я только и делал, что бегал за отчаянно улепетывающим от меня по всей арене противником. Парень чуть на стенку не лез, спасаясь, и только поддержание престижа школы помешало ему позорно дезертировать с поля боя куда-нибудь в безопасное место – например, в клетку с голодными барсами. Когда же я загнал его в угол и вынудил принять бой, от страха стал так отчаянно обороняться, что разозлил меня всерьез. Каюсь, впервые в жизни потерял на арене голову от злости, так что от забившейся в угол, закрывающейся руками жертвы меня пришлось оттаскивать силой.
– Прекращай ржать, – сказал Ухарь.
– Я не ржу! – обиделся я.
– Ну хихикать!.. Ручаюсь, про тебя там сейчас такие страшилки рассказывают, только держись!
– Ну не такой уж я и страшный, если разобраться…
– Ага, когда начинаешь вот так улыбаться, даже мне становится жутко, – поежился полуорк.
– Ты сражаться-то будешь? – Я несколько раз вхолостую взмахнул мечом.
– Тебе еще не надоело после сегодняшнего позора?
– Позора для местных школ или для меня?
– Для тебя! – безжалостно припечатал друг. – Ты вел себя как необразованный дикарь!
– Ах так, – притворно разозлился я. – Ну держись!
– Мама! – завопил полукровка, с трудом отражая каскад выпадов и уколов, которые обрушились на него в следующий момент. – Помираю!.. Ой, как жить охота…
Не выдержав, мы расхохотались.
А в следующий миг мне пришлось метнуться к Ухарю и крепко зажать ему рот ладонью:
– Тсс! У нас гость!
Мой острый эльфийский слух уловил отчетливое «ой!», произнесенное незнакомым голосом.
– Где? – Ухарь, стиснутый моим захватом, попытался оглядеться. – Где он?
– Здесь! Разумеется, я здесь!
Мы с полуорком отпрянули друг от друга, как подростки, застуканные за неприличным занятием. На глинобитном заборе, отделявшем наш двор от соседнего, обнаружился стройный молодой мужчина в темной одежде.
– Я могу войти? – поинтересовался он.
– А… э-э… – Мы переглянулись, одновременно ломая голову, сколько времени этот тип там просидел и не услышал ли чего-нибудь лишнего. – Да.
– Спасибо. – Неизвестный ловко спрыгнул на землю и подошел к нам. В его движениях было что-то настолько знакомое, что я невольно всмотрелся внимательнее.
Меня поразило его лицо – слишком вытянутое для коренного уроженца юга, довольно приятное на вид, обрамленное пепельными волосами до плеч. Ростом незнакомец был немного ниже меня, но довольно развит физически.
– Данха-и-Нур? – поинтересовался он. – Я не ошибаюсь?
– Да, это я. А…
– Серый Барс. – Он протянул сильную ладонь с длинными пальцами. Мы обменялись приветствиями.
– Что вы здесь делаете в такое время?
– Убийца – ваше настоящее имя? – вместо ответа поинтересовался прославленный гладиатор.
– Нет, конечно! Мое настоящее имя… оно слишком напоминает о доме, который я потерял. Прошлого не вернуть, и я не хочу, чтобы что-то напоминало мне о нем!
– Я так и думал, – улыбнулся мужчина. – Вам повезло – у вас есть прошлое.
– Мне кажется, у вас оно тоже есть, – намекнул я.
– Только школа гладиаторов и многочисленные бои, которые я провел за свою жизнь.
– Есть, мне кажется, еще кое-что…
Я внезапно протянул руку и откинул с его уха прядь пепельных волос. Так и есть!
– Вот гоблин! – присвистнул Ухарь, стоявший с той стороны. – Не увидел бы своими глазами – не поверил!
– Вы квартерон или полукровка? – поинтересовался я.
– Первое. По материнской линии. – Серый Барс опять улыбнулся, но улыбка получилась грустной. – Как я понимаю, мы с вами почти соотечественники…
– Откуда? – пихнул меня локтем Ухарь. – Война только-только кончилась, а он, насколько я понимаю, внук…
– Эта война только-только кончилась, – объяснил я. – Но были и другие… В том числе несколько войн с людьми. Теперь ты понимаешь, почему я стараюсь обходиться без женщин?
– Теперь понятно, – кивнул полуорк. – А чего вы хотите от Данха-и-Нура?
К нашему удивлению, прославленный боец школы Песчаного Змея потупился и стал ковырять сандалией вытоптанную до твердости камня землю.
– Ну понимаете ли, – заговорил он, кусая губы после каждого слова, – я видел сегодня ваше выступление.
Я ущипнул себя, чтобы не смеяться.
– Вы действительно великий боец, – со вздохом признал Серый Барс. – А у нас завтра бой.
– Уже завтра?
– Я тут ни при чем! – Неожиданный гость мгновенно отскочил. – Сам узнал только пару часов назад. То, как вы победили представителей школ Дикого Пса и Крылатой Саламандры, говорит, что вам никто и ничто не может противостоять. Я шел сюда в надежде подсмотреть кое-какие ваши секретные приемы, может быть, даже узнать слабые места, но увидел то, чего никак не ожидал увидеть!
– Нам хана! – резюмировал Ухарь.
– Вовсе нет! Нет! – заторопился Серый Барс. – Все может кончиться к обоюдному согласию… если вы согласитесь с моим предложением.
– Та-ак? – Я сделал приятелю знак сопеть потише.
На ладони Серого Барса появился небольшой кожаный мешочек.
– Вот, – промолвил гость, глядя на него во все глаза, как на потерянную и внезапно обретенную святыню, – здесь полторы сотни золотых полумесяцев. Это все, что у меня есть. Я копил деньги – хотел выкупиться на свободу… Понимаю, этого мало, но… больше нет. Я готов заплатить, чтобы завтрашний бой… чтобы он закончился…
– Вы предлагаете мне взятку за то, чтобы я завтра проиграл? – Сжав кулаки, я едва ли не впервые почувствовал, что мне очень легко сыграть дикаря. – Но Данха-и-Нур никогда не проигрывал поединки!
– Да никто и не говорит о проигрыше! – всплеснул руками Серый Барс. – Я хочу, чтобы вы оставили мне жизнь! И… и постарались не калечить слишком сильно, – закончил мужчина севшим голосом.
– Но почему? – воскликнул я.
– Я видел вас в деле, – пожал плечами гость. – Понимаете, здесь всем известно, кто кого сильнее. Наши «гладиаторские бои» давно превратились в представления, где мы играем заранее отрепетированные роли. Конечно, бывают и настоящие сражения, но таковые проводятся между новичками, вчерашними выпускниками. А те, кто остается в живых после «отборочных турниров», превращаются в актеров…
– Вот жулики! – возмутился Ухарь.
– И с вами хотят поступить, как с новичком, то есть – убрать с дороги, особенно после того, как вы разделались с двумя лучшими бойцами Дикого Пса и Крылатой Саламандры. Поэтому завтра и решили выставить меня – мол, иди и прикончи этого выскочку…
– А вы этого не хотите? Почему?
– Я видел, как вы сражаетесь, – вздохнул Серый Барс. – Для вас это не работа, а сама жизнь. А я… можете считать, что я устал и хочу уйти со сцены. Можете завтра выиграть и помочь мне покончить с необходимостью ежедневно развлекать эту толпу.
Мы с Ухарем переглянулись и одновременно пихнули друг друга локтями. Знал бы этот квартерон, кому он это говорит!..
Некоторое время мы еще отчаянно перемигивались, хмурили брови, кривили рты и вообще корчили рожи – не станем же мы при постороннем обсуждать свои секреты! Глядя на нашу пантомиму, Серый Барс постепенно менялся в лице, начиная подозревать, что все-таки ошибся забором и вместо обиталища прославленного Данха-и-Нура попал в сумасшедший дом.
– Ладно, – вздохнул я, понимая, что, если и дальше корчить рожи, запросто можно себе чего-нибудь вывихнуть. – Сколько, вы говорите, у вас денег?
– Сто пятьдесят золотых полумесяцев, – просиял Серый Барс. – Так вы согласны?
– Ну… я сражаюсь двумя мечами, – начал я.
– А у меня – глефа! – промолвил будущий противник с таким восторгом, что захотелось щелкнуть его по макушке и обозвать котенком. – И мой любимый прием…
– Меня не интересует, – охладил я его энтузиазм. – Ухарь, принеси мечи. Будем репетировать.
4
Мы выехали из дома загодя, и не только потому, что хотели как можно скорее добраться до арены. Просто по узким улочкам Найредды передвигаться было трудно. Боялись застрять где-нибудь в пробке. Ох, если бы я знал, что повлечет за собой эта спешка!
Прославленные гладиаторы почти никогда не ходили пешком – сомнительная честь топтать ногами улицы и глотать пыль оставалась ученикам и новичкам. Ездить верхом на лошади или муле было привилегией свободных людей, так что для меня годилась только колесница, на которой вместе с возницей и мной ехал Ухарь. Господин Хашша рысил рядом на муле, а темнокожие «охранники» трусили позади. Продвигались мы не спеша, переходя с шага на рысь, так что у меня имелось время как следует рассмотреть город.
Вообще-то, улочки тут были не такие уж маленькие, как казалось – самая узкая имела ширину в три моих маховых сажени, – просто на них было так много народа, что в глазах начинало рябить от пестрых одеяний. Люди брели куда-то по своим делам, останавливались на перекрестках, где непременно журчали небольшие фонтанчики, возле которых собирались большие толпы. Некоторые жители сидели прямо на земле у заборов и пытались заработать на жизнь всеми доступными способами – от рассказывания различных сказок желающим послушать до банальной торговли. Возле них тоже иногда останавливались люди и альфары…
Альфары?
Я не поверил своим глазам и даже протер их кулаком, заметив в толпе темно-рыжие волосы и торчащие из них кончики острых ушей. Нас, эльфов, часто называют ушастыми, а мы обижаемся потому, что уши светлых альфаров по размерам и остроте значительно превосходят наши. И вот сейчас я своими глазами видел обладателя такой пары острых ушей. И более того, знакомого мне обладателя.
– Горо… Горо!
Услышав мой крик, альфар обернулся, и наши глаза встретились. В следующий миг я одним прыжком перескочил через борт колесницы и, не обращая внимания на протестующий вопль господина Хашши, ринулся навстречу оруженосцу. Он в свой черед рванулся ко мне, и я крепко обнял друга.
– Горо, ты жив…
– Милорд!
– Не зови меня милордом, я все потерял. – О Покровители, как же приятно снова говорить на родном наречии! – Как ты тут оказался?
– А вы откуда взялись, хозяин?
Нас с двух сторон окружили «охранники», толкая всех локтями, вперед протиснулись и господин Хашша с Ухарем.
Я выпрямился, продолжая одной рукой прижимать к себе альфара. Горо со своей стороны вцепился в меня.
– Что тут происходит?
– Господин, – я чуть-чуть склонил голову, – простите нас. Встретил старого друга. Был уверен: он погиб много лет назад.
Округлое лицо господина Хашши вдруг расплылось в понимающей ухмылке:
– Старого друга, говоришь? То-то вы вцепились друг в дружку!.. Неужели ты «весельчак»?
Я впервые услышал это слово из уст своего «хозяина» и честно ничего не понял, но Горо, подергав меня за рукав туники, несколькими словами объяснил, в чем дело. Ну да, у нас, эльфов, тоже встречаются экземпляры, вместо девушек предпочитающие иметь дело с мальчиками и юношами. Мы называем таких «ласкунчиками», но за ложное обвинение можно поплатиться. Хорошо, если отделаешься вызовом на поединок, а то ведь бывало и похуже. Но у меня за плечами накопился такой большой опыт потерь и разлук, что я кивнул, не медля ни минуты:
– Да, я…
К моему удивлению, милейший господин Хашша рассмеялся, упер руки в бока.
– Теперь мне понятно, почему ты шарахаешься от девчонок! А я-то, глупец!.. – отсмеявшись, выговорил он. – Ну, боги милостивы. Свиделись – и ладно! Поехали! Нас ждут. Прощайтесь и следуй за мной!
Мы с Горо переглянулись, продолжая держаться друг за друга. Я не мог поверить: только-только встретились – и опять должны расстаться?
– Горо, я…
– Не надо, милорд, я все понимаю…
– Не называй меня милордом. Я теперь… мы теперь равны. Не оставляй меня, Горо!
На плечо альфара опустилась чужая рука.
– Эй, ты, нелюдь! – произнес человек за его спиной. – Пошли!
– Горо? – Я еле поймал дернувшегося альфара за локоть. – Что это?
Мой бывший слуга опустил голову и покраснел до самых кончиков ушей.
– Это… это… простите меня, господин, – прошептал он.
– Кто он? Этот человек? – Я впился взглядом в калимшанина, который пытался увести друга. – Как его зовут? Я могу что-нибудь сделать?
– Нет, господин. – Горо попятился. – Я рад узнать, что вы живы, но… вы уже ничем не сможете мне помочь!
– Проклятье Покровителям! – вырвалось у меня. – Да что же это такое?
Ухарь, все это время молча стоявший в стороне, коснулся рукой моего локтя. Полукровка не произнес ни одного слова, но не отпускал моей руки до самой арены.
Меня привезли вовсе не туда, где я выступал вчера. Сегодняшнее помещение больше всего напоминало чашу, на «стенках» которой были устроены сиденья для зрителей, отделенные от круглой арены высоким барьером, так что сражались гладиаторы как бы на дне ямы. Строго напротив входа для бойцов установили помост, украшенный навесом, – ложа богоподобного кали. Это была его личная арена, где он частенько наблюдал за своими гладиаторами. Кроме самого кали, присутствовать на поединке могли лишь самые знатные и богатые люди столицы, так что зрительских мест было немного – что-то около сотни.
Оставив меня, уже облаченного в доспехи, в небольшой комнатке, Ухарь резвой рысцой сбегал к одному из запасных выходов, чтобы «из-за кулис» подсмотреть, что там происходит. Вернулся, потирая ладони.
– Ну, выступление обставлено по полной программе! – восхищенно говорил полуорк. – Сейчас там акробаты кувыркаются, огонь глотают и все такое… Потом, если я правильно понял, пойдет парад диких зверей, дальше парочка схваток между гладиаторами-новичками, а вас, как гвоздь программы, решили оставить напоследок.
– Ну-ну, – покивал я. – И долго мне еще ждать?
– Около часа, никак не меньше!
Господин Хашша вертелся тут же, то исчезая по своим делам, то возникая опять. Всякий раз он отдувался, вытирал с лысины пот, сопел, пыхтел, потел, ворчал и вообще изображал страдание, занятость и вселенскую скорбь. Я молча терпел, прислушиваясь к далекому шуму арены и пытаясь по звукам угадать, что там сейчас происходит. Мы, эльфы, умеем ждать – когда у тебя впереди по меньшей мере полторы-две тысячи лет, ожиданию обучаешься с младенчества. Достаточно сказать, что первые шаги ребенок-эльф делает к двум годам, первое слово произносит года в три, а зависеть от матери перестает годам к пяти… Но, простите, я отвлекся. Кажется, наступила моя очередь.
– Глашатай только что вас объявил! – завопил Ухарь, врываясь в комнатку. – Ну, вперед!
Он звучно шлепнул меня между лопаток, подгоняя.
Раскатистый шум трибун плыл навстречу, усиливался при каждом шаге. Крики достигли апогея, когда мы с Серым Барсом одновременно шагнули из двух боковых выходов. Прославленный боец был почти обнажен, как и я: кроме наголенников, наручей, стальных наплечников и поддерживающих их ремней, на нем ничего не было. Шлем с кольчужной сеткой вместо маски он нес в опущенной руке и, поймав мой взгляд, еле заметно кивнул. Я ответил ему таким же кивком, после чего мы, плечом к плечу, прошли через всю арену к покрытой белым полотном ложе, где ждал богоподобный кали – полноватый мужчина средних лет, тоже закутанный во все белое. На белизне яркими мазками выделялись золотые туфли и золотой пояс. Округлое, обрамленное коротенькой завитой бородкой лицо выглядело довольно умным, а черные глаза – живыми и внимательными.
Мы одновременно преклонили колена, и Серый Барс звучно произнес:
– О солнце Калимшана, богоподобный и лучезарный кали, свет мудрости и добродетели которого осияет всех, кому выпало счастье жить под одним небом с тобой! Твои гладиаторы приветствуют тебя и просят соизволения усладить твой взор показом своего искусства!
– Здравствуйте, – сказал я, когда до меня дошла очередь, – и… э-э…
Серый Барс склонил голову и зашевелил губами, подсказывая.
– И да продлят боги твои дни, – начал я повторять за добровольным суфлером, – на радость всему миру!
– Хорошо сказано, – ответил кали, – не думал я услышать такое от дикаря с севера. Хочу пообещать, что тот из вас, чье искусство мне сегодня понравится больше, может просить у меня все, что угодно. Обещаю исполнить его просьбу… если она, конечно, вообще может быть выполнена! А теперь – вперед!
Унизанная перстнями монаршья длань простерлась в воздухе.
Мы с Серым Барсом отошли на середину арены и встали друг напротив друга. Два судьи поспешили занять места рядом с нами.
– Ты что, не мог выучить такой простой текст? – шепотом поинтересовался мой противник. – Обязательно надо было подсказывать?
– Я же дикарь с севера! – парировал я. – Мы умеем только сражаться, а языками пусть болтают другие. Ты, главное, не забудь, как мы вчера репетировали!
– Эй! – забеспокоился один из судей. – Что за переговоры?
– Это я обещать ваш гладиатор, как я стать его убивать! – сверкнув глазами, прошипел я, намеренно коверкая язык.
К чести Серого Барса, бойцом он оказался отменным. Наш поединок начался в точном соответствии с тем, что мы вчера задумали и отрепетировали во дворе. Двигался мой противник превосходно, быстро, плавно и красиво – наследие предков-эльфов. Его выпады и удары были сильными и стремительными. Сказать по правде, я получал удовольствие, сражаясь с ним. Иногда меня даже посещала крамольная мысль, что все это вполне могло бы происходить на пиру какого-нибудь нашего лорда – да того же Наместника Кораллового, – и мы – всего лишь два гостя на этом пиру, которые не столько сражаются, сколько танцуют, вместо ритма высекая искры из мечей.
Память у парня была прекрасная – он ни разу не ошибся. Но вот я, в кои-то веки раз получая истинное удовольствие от «танца с мечами», немного забыл, где нахожусь. Я на долю секунды прикрыл глаза и представил, что мы сражаемся с каким-нибудь лордом на пиру у Наместника Кораллового, самые прекрасные глаза взирают на нас и…
Задумавшись, я пропустил удар и опомнился, когда почувствовал боль – лезвие глефы оцарапало мне ногу чуть выше колена.
– Ты посмотри, что ты наделал! – зашипел я на Серого Барса.
– Виноват! Переиграем, – пожал он плечами, отступая и мгновенно переходя к обороне.
– Какое, к гоблинам, «переиграем»? – заревел я. – Я же изойду кровью!
Ну, положим, тут я хватил лишку – кровью я от такой раны мог истечь только к вечеру, да и то если все это время продолжал бы двигаться. Но и без того мне было ясно – наш продуманный и отрепетированный вчера план – даже видевший черновой вариант Ухарь признал, что ему немного жутко, – приходилось срочно менять. А было так жаль! Мы запланировали кувырки и подсечки, потерю оружия и рукопашный бой, эффектные броски и «мельницы»… И все это летело к Покровителям из-за небольшой царапины на ноге! Ведь этот бой могли остановить после первой крови!
Надо было срочно равнять счет. И я обрушился на Серого Барса с высоты своего роста.
– Э-эй! Мы так не договаривались! – зачастил он, отбивая мои удары. – Что ты делаешь?
– Сейчас узнаешь… Приготовься к «полету кобры»!
– Как? Из этой позиции я могу лишь… Ой!
Левый бицепс Серого Барса как раз под наплечником украсила длинная царапина. Трибуны завопили на разные голоса – к слову сказать, мое ранение было встречено ими куда сдержаннее.
– Один – один! – усмехнулся я. – «Полет кобры»! Ну?
Серый Барс взревел и прыгнул вперед и вверх, в полете разворачивая глефу. Я отступил, прогнулся, пропуская его мимо себя, и от души рубанул с разворота по спине…
То есть по успевшей подставиться глефе. Серый Барс кувырком ушел от смертельного удара и тут же вскочил, свежий и бодрый, как кузнечик.
Он был готов продолжать в том же духе, но я напал с незапланированной яростью. Нет, я изо всех сил старался не отступать от сценария, но вся сложность была в том, что теперь из-за раны на ноге просто не мог выполнять некоторые элементы, приходилось импровизировать на ходу. А в таком деле, как фехтование, каждая «импровизация» могла закончиться плачевно. Вот и мы, хотя старались изо всех сил щадить друг друга, все-таки поставили друг другу еще по метке – я порезал Серому Барсу второе плечо, а он оставил косую царапину на моем боку, содрав там кожу.
Бой становился зрелищным – до этого непобедимый Данха-и-Нур уходил с арены перепачканным в крови не только своих врагов, – но это зрелище необходимо было заканчивать. Глефа Серого Барса скользнула в опасной близости от моего живота – только кувыркнувшись назад, я спасся от тяжелой раны. Не ожидавший от меня такой «подлости» (этого не было в сценарии), мой противник не устоял на ногах и рухнул на колени. А я уже вышел из кувырка, ловко приземлился на ноги и «прежде», чем Серый Барс выпрямился, нанес ему удар ногой в голову.
Зрители вскрикнули, как один, когда гладиатор рухнул навзничь, раскинув руки, а я со звериным рычанием – дикарь я или кто? – навалился на него, хватая одной рукой за горло, а другой нашаривая заткнутый за голенище сапога кинжал.
– Умр-ри…
– Нет!
Услышав этот вопль, я невольно замер с занесенной для смертельного удара рукой – кричал сам богоподобный кали.
Ко мне ринулись темнокожие «охранники». Прежде чем они вцепились мне в локти, оттаскивая от жертвы, я успел подмигнуть поверженному Серому Барсу:
– Ну как? Ничего не помял?
Тот только выразительно подвигал челюстью – мол, жив, а это главное.
Все еще придерживая за локти (я слабо трепыхался, изображая негодование, ведь мне не дали добить жертву), меня поставили перед ложей богоподобного кали. Правитель калимшана сверху вниз внимательно смотрел на меня.
– Ты прекрасно сражался, Данха-и-Нур, – промолвил он. – Я наслышан о твоих победах, знаю, что ты легко победил лучших поединщиков школ Дикого Пса и Крылатой Саламандры. Это были прекрасные бойцы. Мой Серый Барс считался лучшим в школе Песчаного Змея, но ты одолел и его. Чего просишь у меня? Говори! Я готов выполнить твою просьбу!
Смиренно опустившись на колени – мол, даже мы, необразованные дикари, понимаем, какая на нас снизошла неземная благодать в виде речей божественного кали, – я обернулся через плечо. Серый Барс с помощью двух юношей поднялся на ноги. Я заметил, что боец слегка прихрамывает, но в остальном недавний противник выглядел довольно хорошо и даже улыбался. Вчера он отдал мне все свои сбережения и теперь вынужден был начать копить деньги сначала, чтобы рано или поздно внести за себя залог и стать свободным. Я знал, что за каждую победу на арене гладиатору полагалось несколько золотых. Одни тратили их на выпивку и девочек, а другие бережно откладывали, надеясь выкупиться. Примерно каждому двадцатому удавалось скопить нужную сумму, и я не сомневался, что рано или поздно Серый Барс вернет утраченное. Но был кое-кто еще…
– Мой повелитель, – произнес я, склонив голову, – где-то в городе живет человек, которому принадлежит альфар по имени Горо. Этот альфар – мой друг, он тоже привезен с далекого севера. Это – последнее напоминание о моей родине… Я бы хотел… найти его…
– Найти и забрать себе? – усмехнулся кали. – Это твое единственное желание?
– Да, о солнцеликий!
– Что ж, в первый раз я вижу раба, который не просит у меня свободы! – еще шире усмехнулся кали. – Не сомневаюсь, окажись на твоем месте Серый Барс, он бы попросил у меня именно этого! Тебе что, так нравится быть гладиатором?
– Да, мой повелитель! – Я поднял голову и выпрямился. – Воин, я умею только сражаться. Кроме того, моего дома больше нет, моя родина уничтожена, дорога домой для меня закрыта, а здесь, в землях людей, я слишком выделяюсь. Так что пусть все остается как есть!
Какое-то время «повелитель избранных» (так примерно переводится титул «кали») в упор рассматривал меня, облокотившись на край ложи. Я в свой черед тоже смотрел на этого немолодого, лет сорока пяти, человека.
– Тебя называют дикарем, – наконец промолвил он, – но твои речи выдают в тебе образованного и умного человека. Ручаюсь, у себя на родине ты был знатен и знаменит. Это так естественно для правителя – заботиться о благе своих подданных… Что ж, – он выпрямился и трижды хлопнул в ладоши, призывая всех к тишине, – мы, милостью великих богов повелитель избранных, солнце и луна мироздания, оплот мудрости и богоданный правитель Калимшана, повелеваем: отыскать в благословенной Найредде человека, которому принадлежит… как, ты сказал?
– Альфар по имени Горо, богоданный…
– Альфар по имени Горо, нелюдь, – тонко улыбнулся кали, – и от нашего имени доставить упомянутого альфара Горо к его прежнему хозяину, Данха-и-Нуру, принадлежащему человеку по имени Хашша, проживающему… э-э… где?
– На улице Медников, – подсказал я, не подозревая, что эти слова будут иметь далеко идущие последствия.
– На улицу Медников! – громко повторил кали. – Мы все сказали!
– Слушайте! Слушайте и не говорите, что не слышали! – завопили глашатаи на всю арену. – Богоданный солнцеликий кали повелел отыскать и привести в дом Хашши на улицу Медников нелюдя-альфара по имени Горо! Приказ богоданного! Слушайте и не говорите, что не слышали!
Под эти крики и вопли зрителей я сделал круг почета по арене и удалился. Мне необходимо было вымыться и дать осмотреть себя врачу.
5
После победы над Серым Барсом наступило некое затишье. Еще две школы гладиаторов – школа Каменной Птицы и школа Разящего Клыка, – с чьими лучшими бойцами я не успел встретиться, ушли в подполье, явно не желая нарываться на проигрыш. Правда, кроме них оставались и еще несколько более мелких и незначительных школ, а также «частные» гладиаторы, вроде как мы с нашим господином Хашшей. Эти по традиции не признавали никаких авторитетов – сами такие, знаю! – и мы ждали приглашения на поединок от кого-нибудь из одиночек.
Пока же коротали время, выступая на пирах и банкетах у знатных господ столицы. На наше счастье, пирующие довольствовались заранее отрепетированными номерами. За неделю пиров и гуляний мне всего дважды поступило предложение скрестить оружие с любимым поединщиком хозяина дома. И конечно, оба боя я выиграл – чего, собственно, от меня и ждали.
Последний пир тянулся так долго, что праздничный ужин плавно перетек в праздничный завтрак. Для меня, привыкшего к тому, что эльфы могут по пять-шесть дней пировать, отходя от стола только для того, чтобы привести себя в порядок, десять часов пира ничего не значили, и наутро я взошел на колесницу свежий и бодрый, как огурчик. Ухарь и господин Хашша, евшие и пившие наравне со мной, чувствовали себя значительно хуже и мечтали о постели, куда можно завалиться и продрыхнуть до полуночи.
Мы ехали напрямик, через торговую площадь, чтобы как можно скорее добраться до дома. В кошеле, который я повесил себе на пояс, не доверяя полусонному и не совсем трезвому господину Хашше, позвякивали золотые полумесяцы – наш гонорар. Десять золотых принадлежали лично нам – по пяти штук мне и Ухарю, – и я, свысока озирая торговые ряды, уже прикидывал, на что бы такое их потратить, когда колесница повернула, огибая какой-то навес, и я увидел…
Помост казался островком среди бушующего людского моря, а две фигуры на нем – чудом спасшимися после крушения. С надеждой и тревогой всматривались они в горизонт, желая увидеть парус – свое спасение. Но если один просто молча стоял и смотрел, второй делал все, чтобы привлечь к себе внимание.
– Смотрите! Смотрите, почтенные, – говорил он, – какой красавец! Второго такого просто не существует!
Все рынки рабов устроены одинаково. Когда-то я сам точно так же стоял на помосте с заведенными назад руками и ждал решения своей судьбы. Сейчас настала очередь Серого Барса.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять – лучший гладиатор опозорил школу Песчаного Змея тем, что проиграл бой, на который взирали очи самого солнцеликого кали, и должен был понести наказание. Он обязан был исчезнуть и продавался, как простой раб, в один из базарных дней, с общего помоста.
– Мужчина, молодой, прекрасно умеет владеть оружием! – расписывал его торговец. – Если кому-нибудь нужен телохранитель или просто забава-поединщик, это лучшее приобретение! Может выступать наемным убийцей. Молод, здоров, силен, крепок…
Я тронул за плечо господина Хашшу, привлекая его внимание. Ухарь тоже узнал Серого Барса и вытаращил глаза.
– За что его? – правильно догадался полукровка.
– За проигрыш, – пожал я плечами. – Солнцеликий не любит проигрывать.
– Начальная цена, – тем временем донеслось с помоста, – сто золотых полумесяцев!
Ого!
– Вот что, – я тряхнул Ухаря за плечо, – скачи к нам домой и достань под половицей нашу заначку.
– Что? – Господин Хашша только что проснулся окончательно. – Какую заначку? Зачем заначку? Не, я больше сегодня не пью!
К чести Ухаря, он не стал задавать лишних вопросов, а одним прыжком перескочил на спину мула господина Хашши, которого вели за колесницей, поскольку ехать верхом его владелец был не в состоянии.
– Под правой или под левой? – только уточнил он.
Читать бесплатно другие книги:
