Абсолютный холод Соболев Сергей
– Так это вы с Ларсом, значит, первыми сообщили о…
– Мы, – поняв, о чем она хочет спросить, сказала Мэрит. – Ларс в тот день ехал ко мне на дачу.
– Хотел проведать Мэрит, – сказал великан. – Потому что она не отвечала на вызовы по рации. А сотовый там не работает.
– У меня была депре… Кхм… Короче, было неважное настроение. Прямая дорога к моему домику оказалась засыпанной снегом. Если это вообще можно назвать дорогой.
– Там и на снегоходе не проехать, – сказал Ларс. – Я направился в объезд, по дну каньона.
– И увидел там человеческие останки, – продолжила Мэрит.
– Труп?
– Нет. Не совсем. Там… Как бы тебе сказать, чтобы не испортить аппетит… – Мэрит покосилась на подругу, которая укладывала на разрезанную пополам булочку ветчину и сыр. – Ладно, опущу натуралистические подробности…
– Туловище было уже слегка обглодано зверьем, – сообщил великан, откусывая от сооруженного им только что сэндвича. Прожевав, уточнил: – Голову этого бедного парня так и не нашли.
– Вот же дурак! – Мэрит поморщилась. – Ларс, мог бы и помолчать. Не слушай его… Хотя, подруга, так оно и было.
Ильина поперхнулась. Отпила из бутылочки с минеральной водой: недоеденный бутерброд положила на тарелочку.
– И что потом? Ларс увидел… это вот… без головы. И что было дальше?
– Торенсен сообщил мне об увиденном. Мы пошли – уже вдвоем, на лыжах – в этот каньон. Метрах в двадцати от останков нашли труп полярного медведя, тоже окоченевший. С огнестрельным. В черепе у него дыра с кулак. Стреляя из карабина или обычного охотничьего ружья, пробить такое отверстие не получится.
– Может, медведицу подняли, – сказал Ларс. – Там, в каньоне, есть несколько берлог… И самцы там частенько бродят. Я много раз предупреждал Мэрит, чтобы она проявляла осторожность.
– Да уж, настоящий «медвежий угол», – задумчиво произнесла девушка. – Хотя именно в это время года самцы появляются там не так чтобы часто.
Ильина помрачнела.
– Вот как? Это был самец? Значит, недалеко от трупа… или останков нашли еще и убитого ошкуя? Вот этого я не знала. И это очень плохие новости… Вы сразу же сообщили о находке в Лонгйир?
– Со связью там не очень… В такую-то погоду не всегда мобильный работает. Но у нас были рации. Мы связались с поселком, со штабом сиссельмана, сообщили об этих… находках. А потом еще несколько часов ожидали, пока на место не прибыли наши коллеги и волонтеры на скутерах.
Совещание в небольшом бриффинг-зале продолжилось вплоть до той минуты, когда в здании объявили о посадке рейсового борта Осло – Лонгйир.
Они втроем уже были в зале, когда из дверей вышли мужчины: и норвежцы, и русские. Лица у всех у них были, как показалось Ильиной, какие-то мрачно-сосредоточенные. Разговор явно выдался не простым… Но о достигнутых там договоренностях, пусть даже пока промежуточных, она могла лишь догадываться.
К ней подошел мэр Баренцбурга, с которым у нее были прекрасные отношения. Он выглядел расстроенным. Проведя ладонью по редким волосам, сухо сказал:
– Светлана Александровна, можно вас на минутку?
– Да, конечно.
Они отошли чуть в сторонку.
– Слушаю вас, Павел Андреевич.
– Раз уж вы приехали… К вам будет одна просьба.
– Сопровождать спасателей в Пирамиду? – выпалила девушка. – Я готова!
– С чего вы взяли? Там и без вас справятся. Да и вертолет не резиновый… Я вас о другом хочу попросить. – Он понизил голос. – Но это все неофициально, учтите! Строго между нами!
– Не поняла, о чем речь?
– Для вас норвежский почти что родной, не так ли?
– Вы тоже бегло говорите на нем, Павел Андреевич.
– И друзей у вас тут полно. Вон даже приехали вас встречать.
– Мэрит и Ларс? Не совсем так… дело случая. Но я вас пока не понимаю.
– Отправляйтесь в Лонгйир. Послушайте, что там люди говорят. Особенно эти двое ваших знакомых… Порасспросите их, но – осторожно.
– В каком смысле? – Ильина приподняла бровь. – О чем именно я должна их «порасспросить»?
– Об этих двух ЧП, – уточнил Павел Андреевич. – Они ведь наверняка обсуждают в своем кругу эти события.
– И вы предлагаете мне…
– Поживите в Лонгйире три или четыре дня! – перебил ее мужчина. – Потом расскажете, что удалось узнать по теме. Ну а расходы на проживание в гостинице мы вам компенсируем…
Ильина несколько секунд переваривала услышанное. Фыркнула. Хотела сказать этому человеку, что она не шпион, а потому нечего на нее в таком вот ракурсе рассчитывать. Но пока искала нужные слова, начальник уже успел отойти от нее. Вслед за консулом и представителем «Арктикугля» он направился к выходу из терминала.
– Что-нибудь случилось? – спросила Ругстад. – У тебя странный вид.
– Да так… – Ильина махнула рукой. – Ерунда какая-то. Я думала, что смогу оказаться полезной. А мне сказали, что мои услуги тут никому не нужны. А если и нужны, то это не то, чем бы я сама хотела заниматься. Обидно.
– Ну и плюнь, – сказала рассудительная Мэрит. – Остановишься у меня. Да, да… и не спорь! Торенсен, позаботься о транспорте.
Ларс позвонил по сотовому и вызвал такси к терминалу. Мэрит, кстати, так и не поняла толком, зачем и почему ее сюда привезли. Если бы русские хотели их опросить, ее и Торенсена, узнать от них, когда, где и при каких обстоятельствах они нашли тело погибшего русского, то могли бы назначить встречу в офисе губернатора. Или побеседовать в любом из местных кафе. С другой стороны, она была рада, что встретила родственную душу, человека, с которым она дружит уже многие годы.
Ларс положил баулы в багажный отсек таксомотора. Ильина уселась на заднее сиденье. Мэрит еще несколько секунд смотрела в сторону джипа, возле которого стояли Андреас и его коллега. Двое мужчин в пуховиках, в свою очередь, смотрели в сторону приземлившегося только что в аэропорту Свальбард «Боинга», из салона которого – по поданному трапу – как раз стали спускаться первые пассажиры.
Андреас, почувствовав устремленный на него взгляд, обернулся. Помахал приветственно рукой (в другой, кажется, зажата цифровая камера). Мэрит никак не отреагировала на этот его жест. Затем, вздохнув, села в салон. Ларс закрыл за ней дверку. Поскольку его не приглашали, он остался стоять у входа в терминал, провожая взглядом отъехавший от паркинга канареечного цвета вэн с плафоном и шашечками.
– Ругстад, вас домой отвезти? – поинтересовался водитель. – Или назовете другой адрес?
– Ох уж эти мужчины, – негромко сказала Мэрит. – Я их совершенно не понимаю…. В мой барак, конечно, куда же еще.
ГЛАВА 6
С наступлением ранних вечерних сумерек в жилых зданиях российского поселка Баренцбург затеплились электрические огни.
В половине седьмого из ворот примыкающего к грузовому пакгаузу строения четверо мужчин выкатили на снег два скутера. Один из них уселся на сиденье Arctic Cat TZ1, завел мощный движок и стал гонять его на холостых оборотах… Ко второму снегоходу, также двухместному Polaris 600 Rush, на жесткой сцепке закреплены сани с запасом горючего. На них погрузили пять канистр норвежского производства. А еще на случай ночевки палатку и две пары лыж с палками в чехлах. В задний багажник – он установлен в дополнение к стандартной комплектации – помещены два ствола в меховых чехлах. Автоматическая винтовка AG-3, хотя и относится к устаревшим системам, до сих пор состоит на вооружении норвежской армии. У многих местных волонтеров, наряду с карабинами, имеются и эти укороченные штурмовые винтовки, неплохо зарекомендовавшие себя именно в полярных условиях. В армейских частях и в подразделениях спецназа Норвегии на смену AG-3 постепенно приходит более современная стрелковая система Heckler-Koch HK G36 (модель со складным прикладом). Но здесь, на Шпицбергене-Свальбарде, такие «хеклеры» пока в диковинку. Учитывая, что архипелаг имеет статус демилитаризованной зоны, ввоз сюда автоматического оружия вроде «калашей» или тех же «хеклеров» не приветствуется. А вот легкие винтовки AG-3, хотя, строго говоря, это тоже армейское стрелковое оружие, считаются здесь вполне легитимными…
Трое из четверых мужчин принадлежат к той группе «спасателей» и «криминалистов», состоящей – кроме двух человек – из сотрудников ГРУ, что была доставлена сегодня утром на архипелаг из Мурманска. В аэропорту Svalbard после переговоров представителей местных властей с россиянами эта группа, насчитывающая тринадцать человек, если не считать Светлану Ильину, которую решено было все ж таки взять на борт, поскольку сам факт присутствия знакомой многим местным девушки уже в некоторой степени являлся маскировочным фактором и снимал или смягчал кое-какие возможные вопросы по составу и целям самой группы – разделилась на две партии. Большая часть сотрудников улетели на «Ми-8» в поселок Пирамида. А трое, те самые, кто сейчас находятся у самого дальнего портового пакгауза, отправились на борту второго «Ми-8МТ» в Баренцбург.
О том, какая задача поставлена руководством ведомства перед этими людьми из местных, знают, да и то не в полном объеме, лишь консул России на Шпицбергене да помощник местного мэра, бывший сотрудник органов, отвечающий здесь за вопросы безопасности.
Последний как раз и обеспечивал вновь прибывших товарищей по части техники, снаряжения и всего прочего, что могло им понадобиться в ходе выполнения их рискованного задания. Ему придется лично поучаствовать в первой фазе намеченного мероприятия. Но основное задание будут выполнять именно эти трое подготовленных для действий в условиях Крайнего Севера сотрудников военной разведки.
Все четверо, включая тех, кому предстоит за сегодняшний вечер и ночь на снегоходах покрыть не один десяток километров по не самому простому для перемещений ландшафту, экипированы соответствующим образом. Верхние комбинезоны-пуховики, под которые пододеты изотермические костюмы из полара и еще два слоя одежды, призванной компенсировать воздействие холода и ветра, у них такой же марки и такого же цвета, как те, что пользуются популярностью у местных свальбардских норгов. Так экипированы трое гэрэушников. Местный же товарищ одет хотя и тоже по погоде и по ситуации, но пуховик и ветровка на нем другого цвета, под стать тем, что чаще всего используют именно русские.
Дружно взявшись, выкатили из ангара еще один снегоход. А вот это уже отечественная модель – «Тайга Атака». На этом скутере в короткое – в сравнении с остальными – путешествие отправится местный товарищ.
Напоследок решили проверить, надежно ли действуют переговорники тактической связи (дальность уверенного приема сигналов составляет не более полукилометра).
Водитель «Кэта» снял шлем, пропустил раздвоенный шнур от легкого компактного приемопередатчика с микродинамиком и прутиком микрофона под противоветровую маску. Вставил динамик в ушную раковину, сверху снова нахлобучил шлем.
То же самое проделали водитель «Полариса» и устроившийся за ним на сиденье пассажира третий сотрудник.
– Я – Первый! Проверка связи! Как слышимость?
– Я – Второй, – отозвался тот, кто сидел за рулем «Полариса». – Отлично слышу.
– Я – Третий, – подал голос пассажир. – Слышимость хорошая.
С ними поочередно – похлопав кого по плечу, кого по спине – попрощался местный сотрудник.
– Ну все, Виктор, трогаемся! – громко произнес водитель «Кэта». – Когда вернешься от мыса, сообщишь руководству, лады? Они ждут доклада по «спутнику».
– Добро, мужики! Как я уже говорил, запасной вариант для «дневки» – наш объект на полуострове Бохеманнессет. Если что, пришлем за вами вертушку.
– Надеюсь, до этого не дойдет! Постараемся вернуться в Баренц своим ходом.
– Я тоже на это рассчитываю. Ну что, ребята? По коням! Утром жду вас с хорошими новостями. Ни пуха!..
Первой с причала по наклонному настилу прямиком на лед бухты съехала «Тайга», которой управляет Виктор. Потом сполз «Кэт», а за ним и «Поларис» с двумя седоками и санями на жесткой сцепке…
Сыто заурчали мощные движки. Баки заправлены под крышку. Загорелись снабженные подсиненными маскировочными светофильтрами фары.
…«Тайга» по-прежнему шла впереди. В сотне метров, чуть поотстав, следуют два снегохода. Водитель «Кэта» чуть сбросил обороты – дистанция от следующей впереди машины стала увеличиваться на глазах. Снегоходы оборудованы высокими овальными передними стеклами – штука далеко не лишняя в здешних условиях.
Метрах в тридцати от кормы «Кэта», держась в колее, следует «Поларис». Вдоль восточного берега здесь и вплоть до поворота, до мыса, идет накатанная санная трасса. На чуть утопленной, прикрытой от ветра приборной панели дополнительно установлен компактный навигатор GPS с плоским ЖК-экранчиком. Но пока этот прибор не включен. Во-первых, этим троим уже доводилось бывать на Шпице (хотя, надо сказать, им не приходилось выполнять подобных этому заданий). Во-вторых, навигатор в местных условиях нужен не столько для вычисления и «прорисовки» прямых маршрутных линий между точкой А и точкой Б, отправным пунктом и пунктом назначения, ибо в данных условиях изрезанной береговой черты, ледников и фьордов такое попросту нереально. Сколько для того, чтобы в этой суровой местности, где нет дорог как таковых, а есть именно что направления, да еще в сложных метеоусловиях элементарно знать, где ты находишься в ту или иную минуту… И корректировать соответственно свои действия, исходя из этих знаний.
Вскоре исчезли за спиной теплые огоньки русского форпоста на местных землях – поселка Баренцбург. Температура воздуха – минус восемнадцать и имеет тенденцию к некоторому понижению. Ветер здесь, в «зеленой бухте», особо не ощущается. Снег идет негусто, и если так будет дальше продолжаться, если ночью не начнется снегопад, как обещали норвежцы в своей дневной метеосводке, то особых проблем для передвижений возникнуть не должно.
Видимость в прибрежной дымке составляет несколько сотен метров. Правый – восточный берег – скорее угадывался в серой темноте, нежели был виден. Противоположный же берег, а Грёнфьорд имеет ширину примерно в четыре километра, разглядеть при такой видимости вообще не представляется возможным.
Конечно, при таких метеоусловиях, да еще на ночь глядя, никакому нормальному человеку и в голову не придет рассекать на снегоходе по заснеженным просторам Шпица и покрытым льдом фьордам архипелага. Занятие это действительно экстремальное. Не всякий даже подготовленный человек решится на такое. Но тех, кто отправился в рискованное ночное путешествие – поистине «с корабля на бал», – сейчас устраивало решительно все. И то, что полярная ночь еще толком не сменилась на свою противоположность. И крепчающий морозец. И низкая облачность без разрывов в облаках. И даже то, что вскорости обещают обильный снегопад…
Скутеры, едва только исчезли из виду огни поселка, разделились: у каждого свой курс, свой маневр.
Две машины, «Кэт» и «Поларис», повернули влево, на запад. А затем, уже с некоторым отставанием, едва ли не с черепашьей скоростью, на малых оборотах движка, двинулись вдоль противоположного от Баренцбурга берега Грёнфьорда – на выход, в сторону Исфьорда.
Виктор же продолжал следовать по трассе, которую накатывали и сегодня: две «Тайги» и «Поларис» прошли до Исфьорда, вернулись в поселок, а затем, около четырех, еще раз повторили свой маневр. След от полозьев этих машин прекрасно виден в свете подсиненных фар. Водителю «Тайги» остается лишь держаться в колее и не форсировать события.
Первый тоже особо пока не гнал лошадей. А их, лошадиных сил, под капотом «Кэта» ни много ни мало – сто семьдесят семь… Спокойно катил, следя за тем, чтобы стрелка спидометра держалась у отметки в тридцать километров. За кормой у него как привязанный держится «Поларис» с двумя коллегами и санями на сцепке.
На траверсе северо-восточного мыса, за которым лежат просторы Исфьорда, следующий по санной трассе с юга, от Баренцбурга, снегоход осветили – на лед косо лег луч переносного прожектора.
Но это все же был не корабельный, тем более не специализированный – для ПВО, к примеру – прожектор. Его мощности едва-едва хватило на то, чтобы высветить следующий в двухстах метрах от берега и находящийся уже в горловине «зеленой бухты» снегоход и управляющего им наездника…
На низком, вытянутом в этом месте, подобно языку, берегу норги устроили что-то вроде наблюдательного пункта. Или сторожевого, это смотря какую терминологию применять и смотря какие намерения у этих людей… На мысу, меж спускающихся к фьорду морен, на крохотном «пляже», установлены две палатки. Одна, по-видимому, для жилья, другая для техники, для двух скутеров… Ну а кто им, местным норгам, свальбардским резидентам, может запретить устраивать там или сям свой НП под видом туристического бивака? Да хоть и в открытую, как они сейчас поступают. Норвежцы делать это вправе, ровно так, кстати, как и россияне, когда речь идет о взятых в аренду земельных участках на Западном Шпицбергене или тех же русских поселках Баренцбург и Пирамида.
Этот их НП появился здесь – как прыщ на носу – утром второго марта. Норги не только закрыли для прохода и проезда большую часть архипелага, издав соответствующий документ от имени сиссельмана, но и взялись отслеживать все передвижения своих местных соседей. Чье присутствие на Свальбарде они вынуждены терпеть в силу наличия пока еще никем не отмененного «шпицбергенского трактата» – Парижского договора от 1920 года, определяющего международно-правовой статус «архипелага тысячи островов».
Водитель «Тайги» заложил вираж. Ага – среагировали молниеносно! Виктор, повернув голову вправо, увидел, как на заснеженный лед бухты с пологого в этом месте берега съехал скутер…
На несколько мгновений луч прожектора осветил и его. За рулем какой-то мужик в комбинезоне и шлеме. За плечом можно разглядеть ствол – у наездника карабин или ружье…
– Ну вот и ладненько! – пробормотал под нос Виктор. – Сейчас мы с тобой покатаемся чуток наперегонки!
Чуть выждав, когда к нему приблизится чужой снегоход, Виктор прибавил газу. Взвыл на предельных оборотах двигатель, скутер, огибая с севера мыс Зеленой бухты, вынесся на заснеженный простор Исфьорда… Полозья прекрасно держат на приглаженном ветром жестком снегу. Стрелка спидометра показывала теперь восемьдесят. Началась сильная тряска. По мере удаления от мыса заснеженная поверхность Исфьорда покрыта как будто небольшими волнами, она местами напоминает стиральную доску…
«Поларис» преследователя держится чуть позади и правее, ближе к берегу. Управляющий им норг не отстает, идя практически параллельным курсом. Они промчались на полной скорости километров шесть или семь на северо-восток. Затем водитель «Тайги», чуть сбросив обороты, описал широкую дугу… И лег на обратный курс.
Заметив второй скутер норгов с включенными фарами, спешивший в их сторону от мыса, Виктор про себя усмехнулся. Вот и хорошо, вот и прекрасно. Пока эти деятели гоняются за «Тайгой», пара скутеров со спецами спокойно, никем не замеченные, выскользнула из Зеленой бухты…
Виктор проехал между двумя скутерами норгов. Поприветствовал взмахом руки. Вновь прибавил газу.
Те тоже повернули: увязались следом. Одна их машина вскоре вернулась на временный НП. А второй снегоход сопровождал «Тайгу» почти до самого причала поселка Баренцбург…
Как и обещали норвежские метеорологи, ближе к полуночи снегопад усилился. Видимость соответственно ухудшилась. Прошло шесть часов с того момента, как они съехали на лед Зеленой бухты…
Водитель мощного маневренного «Кэта», следовавшего все время впереди, теперь постоянно сверялся с показаниями GPS-навигатора. Двигались они сейчас едва ли не с черепашьей скоростью… Отставание от первоначального графика составляет уже час с четвертью.
Подсиненные фары едва-едва пробивают снежную мглу, освещая небольшой участок струящегося под полозья чуть волнистого снежного полотнища… Иногда попадаются довольно высокие «заструги», или похожие на скульптуры наросты, или участки сильно сторошенного льда. И тогда приходится объезжать эти труднопроходимые даже для снегоходов класса deep snow участки, выбираться на ровную поверхность, где можно опять прибавить газу…
Примерно час назад они прошли одну из ключевых точек их ночного рейда – мыс Bohemanneset. Очертания самого полуострова в темноте и в снежных зарядах разглядеть так и не удалось, поскольку скутеры следовали ближе к середине Исфьорда… Кстати, именно на этом полуострове был открыт первый угольный раскоп. Промышленная добыча угля здесь осуществлялась с конца XIX века вплоть до 1922 года. Затем рудник был законсервирован, а шахтеров и горное имущество перевезли в Баренцбург. От тех времен остались три строения, нуждающиеся в ремонте. Участок, как и прежде, принадлежит тресту «Арктикуголь».
В одном из строений после того как стало известно о ЧП в окрестностях Нордфьорда – примерно в пятнадцати километрах от мыса, – на временной основе расположилась небольшая партия спасателей из Баренцбурга. Всего четверо их там сейчас. Наряду с норвежцами они участвовали в развернувшейся в этом районе с полудня второго марта, как и одном из соседних квадратов близ Биллефьорда, поисковой операции.
Одного из двух пропавших в этом районе двадцать седьмого февраля русских обнаружили местные поисковики. Двое волонтеров нашли человеческие останки, которые еще только предстоит идентифицировать при помощи генетической экспертизы. Останки норвежцы передали пятого числа русским коллегам, те перевезли их в Баренцбург. Второго русского, а именно, молодого ученого-гляциолога Антона Кривцова, ищут и по сию пору.
Неподалеку от бывшей шахты Бохеман, от этих заброшенных строений, норги – как проинформировал гэрэушников Виктор – поставили свой НП. То есть сделали ровно то же, что и в окрестностях поселков Баренцбург и Пирамида, где они выставили своих наблюдателей.
Почему местные власти, сами ли, или с подачи Осло, решились на то, чтобы закрыть большую часть архипелага и еще плюс к этому предприняли ряд довольно странных шагов, остается лишь догадываться. Но одно можно утверждать смело. Все эти действия, а некоторые из них носят не слишком-то дружественный и явно не партнерский характер, вызваны – или спровоцированы – теми двумя ЧП, в ходе которых погибли как минимум двое российских граждан, а еще двое числятся как без вести пропавшие…
Миновали мыс Bohemanneset на дистанции достаточной, чтобы наблюдатели, если они бодрствуют, не услышали звуки движков и не выслали моторизованного сторожа для проверки. Ненадолго остановились – плановый привал. Заправили свои агрегаты горючкой. Чуть размяли конечности, оправились. Выпили содержимое двух из четырех захваченных в дорогу термосов: в одном горячий бульон, в другом какао.
Затем вновь забрались на сиденья своих снегоходов.
В данный момент они находятся в горловине Нордфьорда. Им предстоит поочередно проверить три обустроенных на восточном берегу тайника.
У них имеются точные – до метра – координаты каждого из этих тайников. И есть при себе аппаратура, позволяющая быстро и надежно выйти на эти точки.
Водитель «Кэта» сбросил скорость. На фосфоресцирующем циферблате часов – 01.20 по местному. Они уже почти на месте…
Первая по счету точка находится неподалеку от мыса Kapp Thordsen. Это так называемый Первый лагерь. Несколько дальше, в десяти километрах на северо-восток, если ехать напрямик по льду, а не петлять вместе с береговыми извивами, в укромном местечке, в распадке, оборудован Второй лагерь. И еще дальше, примерно в двадцати километрах на норд-ост оборудована самая дальняя «нычка» – Третий лагерь.
Конечно, намного удобнее было бы добираться сюда от поселка Пирамида. Но такой рейд в данное время и в существующих условиях попросту невозможен.
Первый повернул голову чуть вправо.
Послышалось? Чужой скутер? Или же это эхом отбиваются от прибрежных скал, до которых всего-то каких полста метров, звуки движков «Кэта» и «Полариса»?
В темно-серой мути возникло чуть заметное световое пятно. Фары скутера? Да, так и есть – к ним с юга приближается снегоход!..
Водитель «Кэта» включил переговорник.
– Второй, ответь Первому!
– На связи!
– Нас догоняет скутер!
– Вижу. У нас включена рация на их волну. Они сейчас ведут обмен на своей основной частоте. Спрашивают, чьи скутеры находятся около Kapp Thordsen. Что будем делать?
– Сейчас мы разделимся. Поворачивай на норд-вест! Повторяю – на северо-запад! При такой видимости они вас не заметят.
– Понял, Первый! Поворачиваю на норд-вест!
– Добро! Я поведу их скутер за собой вдоль берега, отвлеку на себя. А ты, Второй, сделаешь круг и сразу оба дуйте к берегу! Проверьте, есть ли «закладка». Времени вам… тридцать минут! Все, действуем!
– Понял, Первый! Мы идем на разворот. Потом – к берегу, в точку Первого лагеря…
Водитель «Полариса», совершив отвлекающий маневр, спустя несколько минут направил машину к невидимому в снежной пелене берегу. Снегоход несколько раз основательно тряхнуло… А в какой-то момент они едва не перевернулись. Водитель «Полариса» и пассажир ругнулись в один голос – езда по прибрежным торосам и застругам занятие крайне опасное.
Второй остановился в затишке, в аккурат под нависающей над бухточкой скалой. Если бы не GPS и не тот прибор, которым сейчас пользуется сидящий сзади Третий, они бы вряд ли смогли так быстро обнаружить эту крохотную бухту среди изрезанных малыми и большими бухтами и протоками береговых извивов Нордфьорда…
Глушить двигатель Второй не стал: они здесь надолго не задержатся. Место для «парковки», следует признать, не самое лучшее. Нависшая над бухточкой семидесятиметровая скала вся оплыла, как свеча стеарином, ледовыми наростами. А на самой макушке этой смахивающей на высоченную крепостную башню скалы не столько видна, сколько угадывается снежная шапка, которая – ввиду усилившегося снегопада – в любое мгновение может обрушиться вниз…
Но выбирать не приходится. Надо проверить «нычку» и уносить отсюда ноги. Причем желательно сделать это до того, как встрепенутся норги. До того как они сообразят, что в районе Kapp Thordsen сейчас находятся два чужих скутера, водители которых не отвечают на вызовы по рации.
Третий, не дожидаясь команды, соскочил с заднего сиденья на заснеженный лед. За спиной у него – на ремне, дулом вниз – винтовка AG-3. Еще несколько минут назад он сбросил – они на резинках, не потеряются – краги, оставшись в двух парах перчаток, вязаных и кожаных. Гэрэушник направился к подошве этой нависающей над берегом скалы…
В левой руке он держит полутораметровый заостренный стальной штырь с крепящейся в верхней части эластичной полоской-петлей, в которую можно продеть кисть руки. На него – на штырь – удобно опираться при ходьбе по столь сложному ландшафту (нечто среднее между лыжной палкой и альпенштоком). А еще его можно – и нужно – использовать по прямому назначению – как «щуп». В правой руке у Третьего портативный прибор. Размерами он лишь чуть поболее сигаретной пачки. Экранчик, три кнопки. Засечь излучение радиомаячка можно с расстояния в полкилометра плюс-минус несколько десятков метров. Опять же, сам маячок излучает не на постоянной основе (иначе элемент питания быстро «сдохнет»). Но активируется сигналом с этого самого устройства или подобного ему. Для облучения маячка, его активации надо нажать среднюю кнопку на панели приборчика.
На экране индикатора излучения пульсирует зеленая точка, под которой рубиновым цветом высвечиваются цифирки. Они указывают расстояние до маячка в метрах и направление на него.
«Третий», помогая себе заостренной металлической палкой, вскарабкался на не слишком крутой берег. Выключил прибор, поскольку в нем уже не было надобности. Сунул в нагрудный карман. Отцепил от пояса фонарь, включил его: желтоватый луч высветил едва заметный на фоне ледовых наростов вход в пещеру…
Снега намело прилично, пришлось опуститься на корточки, чтобы проникнуть вовнутрь. Два мешка – с запасной палаткой и запасом сухих продуктов – были накрыты куском брезента и присыпаны снегом. Здесь же хранилась канистра с уайт-спиритом, а также коробка с горелкой. А еще – в чехле раздельно – рация «Кенвуд» с запасными элементами питания и ракетница (тоже на случай возникновения непредвиденных обстоятельств).
Третий, взяв за край защитного полотнища, вытащил из тайника тот мешок, что был размерами поменьше – с продуктами. Осветил его… На боковине двухслойного мешка обнаружилась нашлепка из клейкой ленты – вроде стикера, зеленого цвета. На стикере можно разглядеть надпись, сделанную специальным фломастером – цифры 2-5-2.
Третий повернул мешок другой стороной. Второго стикера не было.
Это означало, что Антон Кривцов и его коллега Первушин останавливались здесь, в Первом лагере, двадцать пятого февраля. К запасам из тайника они не притрагивались, но оставили метку, указывающую на то, что были здесь такого-то числа. На обратном пути до Первого лагеря ни Антон, ни Саша Первухин не дошли, не дотянули. Иначе, окажись любой из них в этой укромной пещере, мог бы переждать здесь, пока не прислали бы подмогу. И уж в любом случае оставили бы и метку – второй стикер и дубликат материала, который они отсняли в районе бывшей датской шахты, где сейчас находится станция экологов (а также некий объект «Чарли», к которому, собственно, и проявляет в последнее время интерес российская сторона…
Третий все же раскрыл мешок и проверил его содержимое. Закончив это свое исследование, прерывисто вздохнул. Кроме продуктов – энергетические батончики, сало в целлофане, супы, шоколад, орехи и курага, – ничего там более нет… Снова прикрыл мешки брезентом. Затем, зачерпывая снег – его полно возле входа в пещеру – горстями, присыпал и сам брезент, и собственные следы.
– Второй, я Третий! Осмотрел. Ничего интересного для нас нет… На мешке только один стикер!
– Добро! Возвращайся в темпе. Вижу какие-то огни…
Гэрэушник уже выполз через дыру наружу из этой пещеры, как вдруг в ушной раковине, в которой был закреплен микродинамик, прозвучал встревоженный голос коллеги:
– Третий, внимание! К нам пожаловали гости!..
На льду небольшой бухты, в хлопьях снега, в мельтешении световых пятен и отблесков от включенных фар затеялась отчаянная круговерть.
За «Поларисом», к корме которого прикреплены сани, погнались сразу три скутера. Второй же нарезал круги, находясь практически на одном месте. Норги что-то кричали, кто-то из них подавал звуковой сигнал. А один из наездников, расположившийся сзади за водителем, потянул с плеча замотанную в белые бинты винтовку.
Второй, не без труда уклоняясь от попыток чужаков подрезать его, заставить остановиться, – или даже протаранить! – накручивая эту свору по неровному льду крохотного, метров в сто пятьдесят, фьордика.
Ему приходилось весьма не просто. А ведь еще как-то надо умудриться подхватить на «борт» своего коллегу. И лишь только после этого они смогут предпринять попытку прорваться мимо этих невесть откуда взявшихся моторизованных особей, уйти от них по фьордам…
Кто-то из норгов – или кто они там такие – соскочил со скутера. Прозвучал негромкий хлопок. Стреляют?! Да, похоже, что так! Еще один хлопок. Смахивает на предупредительные выстрелы!
События стали развиваться стремительно, непредсказуемо, драматично.
Со стороны ледяных просторов Нордфьорда к бухте на большой скорости несутся еще два скутера. Они мчатся параллельным курсом, опасно сближаясь. Казалось, что они вот-вот столкнутся – или соприкоснутся, что тоже приведет к бедствию. Или же врежутся, не успев сбавить ход, в заплывший льдом берег…
«Кэт», управляемый Первым, на опасном вираже зацепил-таки вражеский «Поларис» кормой… Скутер норгов зарыскал из стороны в сторону. Затем, перелетев через наклонную льдину, которая послужила трамплином, полетел в аккурат в сторону скалы… Наездника выбросило из седла… И очень кстати: скутер на скорости под семьдесят километров, планируя уже кверху брюхом и полозьями, с грохотом врезался в покрытую ледяными наростами стену.
Третий тем временем оказался один-одинешенек на берегу бухты. Услышав выстрелы, он тоже сдернул с плеча укороченную винтовку AG-3.
В этой неразберихе, да еще и в условиях глухой ночи и снегопада, трудно было отличить своих от чужих. Но вот наконец он увидел заходящий по дуге от горловины бухты к берегу «Поларис» с санями.
– Третий, ты где?! – прозвучал в наушнике голос. – Пальни в воздух, обозначь себя! Или посвети фонарем… ах вы ж, мать вашу!
Последняя реплика, очевидно, предназначалась тому из норгов, кто на своем скутере попытался протаранить «Поларис» с санями.
Второй уклонился от контакта, но вынужден был вновь заложить круг. А того, кто только что пытался подрезать его, ударил в корму «Кэт».
– Мужики, уходим! – прозвучал в микронаушнике голос Первого. – Третий, ты где? Обозначь себя хоть как-то!
Третий выстрелил в воздух. И почти тут же ощутил, как что-то ледяное, стылое, раскаляясь уже внутри, вошло в грудь… Боль оказалась невероятной: такой, словно он со всего маху наткнулся на заостренный стальной прут. Он сделал еще несколько шагов по направлению к приближающемуся к нему световому пятну. А может, ему это лишь показалось напоследок…
Второй, соскочив с сиденья, едва успел подхватить коллегу до того, как тот стал заваливаться на снег… В десятке метров от них остановился «Кэт». Первый, сдернув с плеча штурмовую винтовку, прицелился в чужака. А именно – в викинга на серебристом «Поларисе», который тоже остановился неподалеку. Тот тоже, держа наготове замотанную в бинты винтовку, взял его на мушку. С другой стороны – слева от «Кэта» – и тоже совсем близко остановился еще один скутер. Его наездник соскочил на лед. Укрывшись за снегоходом, выставил ствол наружу. И у этого викинга при себе явно не карабин и уж тем более не укороченная AG-3…
Выстрелы могли прозвучать в любую секунду. Эта схватка нервов продолжалась, казалось, бесконечно долго. Наконец Второй перетащил своего товарища в «Поларис». Кое-как уложил поперек, лицом вниз. Достал из его нагрудного кармана чрезвычайно ценный прибор и переложил к себе. Под левой лопаткой у Третьего было отверстие от огнестрельного ранения. Сам же он не подавал никаких признаков жизни… Плохо дело.
– Что с ним? – прозвучало в микродинамике голос. – Ранен?
– Боюсь, что… что у нас «двухсотый»! – ответил Второй. – Дыра под левой лопаткой. Пульс не прощупывается… Комбез весь в крови. Что будем делать?
– Уходим! Ты как-то закрепи там его. И в темпе, пока к ним подмога не подоспела!
– А эти? Думаешь, выпустят? – Второй не без труда устроился так, чтобы можно было управлять снегоходом и одновременно придерживать тело. – Я готов!
– Если будут препятствовать нашему отходу, огонь на поражение! Все, жми на газ. А я прикрою и потом нагоню тебя!
Утро в Баренцбурге как минимум для двоих началось с плохих новостей.
В половине седьмого утра помощник мэра Баренцбурга – после короткого совещания с генконсулом – связался по спутниковому телефону с известным лишь им двоим абонентом и доложил о ЧП, имевшем место минувшей ночью в окрестностях Нордфьорда.
– «Двухсотый»? – переспросили в Москве. – С огнестрельным в спину?! У вас точные сведения?
– Так точно.
– Где они сейчас? Я о наших товарищах!
– Полста восьмой, группа находится на нашем законсервированном объекте.
– Где именно?
– Одно из строений в квадрате Браво.
– Там еще есть кто-нибудь из ваших… наших людей?
– Так точно. Группа спасателей из четырех человек.
– Понятно… Какова реакция местных? Какая-нибудь информация об этом ЧП уже имеется?
– Нет, местные молчат. Возможно, они не при делах. Не исключаем, что действовала третья сила.
– Третья сила, значит? – На другом конце линии установилась тишина. – А кто-нибудь еще пострадал? Кроме нашего?
– Наши говорят, что стрельба велась в воздух. Исключительно в предупредительных целях.
– Понятно… Еще такой вопрос. Удалось проверить хоть один тайник?
– Так точно. Первый по счету. Но там обнаружили лишь входной стикер. Возле этого места наших как раз настигла группа на скутерах…
– Так, так… Если стрельба велась в воздух, то как так получилось, что убит… наш товарищ?
– Я говорил, Полста восьмой, именно о наших… О том, что наши стреляли в воздух. Доложил то, что они сами сообщили… Какие будут распоряжения?
– Минутку…
Эта «минутка» растянулась едва ли не на десяток минут. Наконец мужской голос в трубке сказал:
– Как у вас с погодой, Баренцбург? Вертушку сможете выслать на объект Браво?
– Так точно! Погода несколько улучшилась…
– «Несколько улучшилась» или «летная»?
– Я уже предупредил пилотов, чтобы они готовили вертолет. Командир борта сказал, что погода позволяет работать.
– Добро, я понял. Значит, так. Высылайте борт и снимайте наших оттуда! Всех заберите, включая «двухсотого» и тех четверых, что находятся там!
– Будет сделано!
– Теперь самое важное…
– Слушаю, Полста восьмой!
– Никого из ваших – и наших – там, в Нордфьорде, не было! Позиция по данному вопросу такая: «Ничего не знаем. Ничего не видели. Наших людей там не было».
– Понятно.
– Сами эту тему пока вообще не поднимайте. И о том, что было этой ночью, – никому ни слова! Я доходчиво говорю?
– Так точно, Полста восьмой.
– И последнее… Как только мы проанализируем эту вновь сложившуюся ситуацию, получите новые инструкции. Без этих новых ЦУ ничего серьезного не предпринимать. До связи, Баренцбург! Отбой.
ГЛАВА 7
8 марта
В офисе помощника сиссельмана по туризму, открывшемся для приема посетителей лишь после полудня, образовалась небольшая очередь. В деревянном строении, чьи стены выкрашены в цвета норвежского флага, тепло, сухо, пахнет ароматизаторами и – чуточку – талым снегом. Самого помощника на рабочем месте нет. Прием ведут две женщины – они-то и заправляют здесь всеми делами.
В коридоре вдоль стен расставлены стулья. Здесь же, у входных дверей, подставка для обуви и ящичек с комнатными тапками и шерстяными носками. Для тех, кто в первый раз на архипелаге, некоторые обычаи, да и сам местный уклад жизни, могут показаться странными. Но это только поначалу. Здесь, в Лонгйире, принято заботиться и о себе, и о ближних. Так, например, человек, придя в бар, отель или даже офис, имеет возможность не только снять верхнюю одежду, но и переобуться: тапочки и сухие шерстяные носки найдутся для каждого посетителя.
Первыми в комнату, где работают администраторы отдела, проследовала небольшая, из трех человек, компания. Это были норвежцы, прилетевшие вчерашним рейсом из Осло. Двое молодых людей, которым едва за двадцать, и с ними девушка с выкрашенными в кислотные цвета волосами и пирсингом примерно их возраста. Судя по снаряжению, которые привезли из Осло эти ребята, они сноубордисты, фрирайдеры, любители прокатиться по девственному снежному склону. Где-где, а на архипелаге такие возможности имеются практически круглый год.
Молодые люди пробыли в кабинете примерно четверть часа. Судя по их кислым лицам и чрезмерно частому употреблению словечка «fuck» и производных от него, они были расстроены результатами собеседования.
Настала очередь двух мужчин, прибывших в Лонгйир тем же рейсом из Осло. Одному из них около тридцати пяти лет. Сухощавый, жилистый, чуть выше среднего роста, славянской внешности, носит аккуратно подстриженные усы и бородку. Другой заметно выше ростом и плотней своего спутника. Ему двадцать семь, на лице трехдневная щетина. Они прошли пока лишь первичное оформление в офисе сиссельмана и первую свою ночь на архипелаге провели не в палатке, как рассчитывали, не за пределами человеческого жилья, как им хотелось бы, а в одной из местных гостиниц.
Эти двое еще раньше сняли свои дохи и меховые шапки, оставив верхнюю одежду в предбаннике. Младший просунул голову в дверь. Широко и как-то даже радостно улыбнулся, словно увидел родню или подружку…
– God dag! May I come in?
– Проходите! – сказала по-русски молодая женщина. – Здравствуйте! Вы ведь из России?
– Э-э… Приятная неожиданность! – Парень улыбнулся во все тридцать два зуба. – Меня зовут Алексей.
– Виктория. Присаживайтесь… Вот сюда, на этот стул.
Читать бесплатно другие книги:
