Загадки судьбы Крючкова Ольга
Соня обрадовалась: она любила созерцать пейзажи, сидя в санях под теплым пледом. Лиза же фыркнула. Отец семейства не отреагировал на недовольство старшей дочери.
— Одевайтесь теплее, лучше всего — лисьи шубы, — подытожила маменька.
Елизавета опять изобразила на лице кислую мину, она страсть как не любила шубы. Ей казалось — она в них похожа на купчиху, что весьма претило ее нездоровому самолюбию.
Наконец к полудню барышни были готовы: Соня в своем нежно-персиковом наряде и коралловом ожерелье выглядела безупречно; старшая же Елизавета в платье бледно-лимонного цвета с маменькиным жемчужным гарнитуром тоже была хороша, особенно для тех, кто не знал ее скверного характера.
Личный парикмахер Агриппины Леонидовны, из крепостных, постарался нынче на славу: прически барышень смотрелись прелестно, а ловко вплетенные искусственные цветы придавали их миловидным лицам особенную свежесть, подчеркивая красоту и молодость.
Агриппина Леонидовна придирчивым взглядом окинула дочерей и, не найдя в их внешнем виде ни малейшего изъяна, осталась весьма довольна.
— Думаю, без мужей вы не останетесь! — констатировала она.
Горничные принесли лисьи шубы, теплые шляпки, подбитые беличьим мехом, и шерстяные шали.
Одевшись, все вышли во внутренний двор, где стояли сани. Девочки сели рядом, их родители — напротив. Кучер заботливо накрыл теплыми пледами ноги своих господ, откинул меховой верх, словно у пролетки; взобрался на козлы, хлестнул кнутом тройку орловских красавцев-рысаков, застоявшихся на морозе, и сани тронулись.
Мороз стоял отменный, под полозьями саней трещал наст. Соня укуталась в шерстяную шаль, ее щеки зарделись и начали пощипывать. Елизавета же подняла воротник шубы, уткнувшись в него носом, не желая ни с кем разговаривать. Впрочем, такое обстоятельство никого не удручало.
«Я увижу его… Он, как всегда, будет в форме… А может быть, — во фраке. Я никогда не видела Сергея во фраке, не сомневаюсь, что он будет великолепен. Он непременно пригласит меня танцевать: иначе просто не может быть! Если, конечно, Лизка-злыдня что-нибудь не подстроит… Не думаю, что она сможет это сделать в чужом доме…» — мысли Сонечки путались, она, убаюканная поскрипыванием полозьев о снег, задремала. Ей даже приснился сон, словно она кружится в венском вальсе с Сережей, а он смотрит на нее, улыбается, и… о ужас! — на его правом глазу — черная повязка!
Неожиданно Соня проснулась. Лиза, заметившая, что сестра задремала, тотчас съехидничала:
— Что с одноглазым кадриль выплясывала?
Соня вздрогнула, почувствовав в словах сестрицы недоброе.
Дом графини Преображенской поразил Бироевых своим размахом и роскошью. У Николая Дмитриевича сразу же улетучились последние сомнения по поводу принятого приглашения.
Имение Преображенское располагалось на берегу живописного старинного пруда и занимало обширные земли. За резной железной оградой виднелись постройки. Особенно выделялся среди них барский трехэтажный дом, выполненный в строгом классическом стиле. Неподалеку стояла домовая церковь, рядом с ней — дом настоятеля. В центре усадьбы возвышался двухэтажный дом для приема гостей с видом на пруд и парк, где, по обыкновению, графиня устраивала различные празднества, в том числе и балы.
На нынешний бал народу съехалось очень много. Въезд в усадьбу, пространство распахнутых кованых ворот, ведущих во внутренний двор имения, заполняла вереница всевозможных саней и карет. Сонечка выглянула из-под откидного верха, стараясь разглядеть среди такого скопления Сергея, но, увы, безуспешно.
Наконец сани Бироевых достигли парадной: Николай Дмитриевич огляделся и сделал знак лакеям. Один из них тотчас, проявляя проворность и отменную вышколенность, которой позавидовали бы лучшие дома английских лордов и французских аристократов, помогли семейству выйти из саней.
Лакей распахнул перед Бироевыми тяжелую массивную дверь, к ним поспешила горничная и приняла шубы и шляпки.
В доме для гостей было тепло, даже жарко: камины, имевшиеся на каждом этаже, топились вовсю. Девушки придирчиво посмотрели на себя в зеркало и направились вслед за родителями и другими гостями на второй этаж, где находился танцевальный зал.
Огромный зал с отполированным, начищенным мастикой паркетным полом блестел так, что на него гости ступали с опаской, боясь поскользнуться, но, как выяснилось, напрасно.
Большой оркестровый балкон, вмещавший свободно по крайней мере полтора десятка музыкантов, утопал в цветах, которые расточали дивный аромат. Около стен стояли столики со множеством напитков и закусок в новомодном стиле шведского стола — подходишь и берешь, что тебе по душе.
Среди гостей Николай Дмитриевич заметил знакомых и поздоровался с ними, представив им супругу и дочерей. Соня и Лиза мило улыбнулись — и только, ведь их заботило совершенно другое, нежели пустая болтовня с такими же барышнями на выданье, как и они сами.
Молодые люди, от восемнадцати до двадцати пяти лет, а также некоторые зрелые мужи под тридцать не без удовольствия разглядывали пребывающих гостей, в особенности юных барышень.
Соня постоянно высматривала поручика, но безуспешно. Она даже не заметила, что находится под пристальными взглядами кавалеров, явно обсуждающих ее и одобрительно кивающих.
Лиза же как благовоспитанная барышня сделала равнодушный вид, как бы не замечая этого, но все же придала лицу благожелательное выражение. А затем вообще отошла от своего семейства. Впрочем, чету Бироевых такое поведение дочери не обеспокоило. Они с интересом обсуждали новости высшего света со своими знакомыми.
Неожиданно к Николаю Дмитриевичу подошел некий молодой человек весьма приятной наружности, представился как Романовский Владимир Викторович и попросил разрешения поухаживать за Сонечкой.
Николай Дмитриевич, наслышанный о семье Романовских как одной из самых богатых в Москве, наживших свое состояние на военных поставках минувшей войны 1812 года, решил, что кавалер вполне подходит для Сонечки и представил ей своего нового знакомого Владимира Викторовича.
Соня и Владимир обменялись светскими любезностями, и вскоре появилась хозяйка дома, которая должна была открывать бал. Графиня Преображенская, несмотря на зрелый возраст, выглядела великолепно. Не только мужчины своим непредвзятым взглядом, но женщины и даже юные барышни не могли не оценить ее стройную красивую фигуру в облегающем сногсшибательном платье с большим вырезом по парижской моде и с прекрасно уложенными волосами. На ее шее красовалось умопомрачительное колье из бриллиантов.
Графиня поблагодарила гостей, что те не побоялись январского мороза и приняли ее приглашение. Грянула музыка, по традиции бал открывался венским вальсом. Графиня и ее кавалер, некто красавец майор Драгунского полка, закружились, скользя по блестящему паркетному полу, словно воспаряя над ним.
Владимир Романовский не растерялся и тотчас, обхватив за талию свою очаровательную собеседницу последовал примеру графини и ее кавалера. Вскоре гости разбились на пары и с удовольствием наслаждались танцами и приятной музыкой.
Соня видела, что ее новый знакомый весьма приятен, воспитан, обходителен, и даже на некоторое время забыла о предмете своих грез — Сергее Волкове.
3
Соня протанцевала с Владимиром вальс, затем мазурку, отметив про себя, что молодой человек начинает ей нравиться. Она немного устала, сказалось волнение и ожидание встречи с Сергеем, но… тот по-прежнему не появлялся.
Владимир как галантный кавалер проводил девушку к столикам с прохладительными напитками, они выпили минеральной воды. Неожиданно появилась Лиза и прямиком направилась к сестре. Она слегка поклонилась кавалеру младшей сестрицы, тот не без удовольствия приложился к ее ручке и, видя, что барышни хотят поговорить, откланялся, предварительно заручившись обещанием Сони станцевать с ним предстоящую мазурку.
— Как впечатления, дорогая сестра? — поинтересовалась Лиза. — Не правда ли, общество собралось весьма изысканное?
Соня, в первый раз попавшая на бал, воспринимала все как праздник. Ей здесь очень нравилось, но ее удручало отсутствие Сергея. Она машинально ответила сестре:
— Да, здесь прекрасно…
— А что, одноглазые кавалеры не появлялись? — ехидно заметила Лиза. — Я что-то не замечала или, может быть, пропустила кого?
Соня покраснела.
— Лиза, перестань, — прошептала она. — Как тебе не совестно?
Старшая сестра рассмеялась и, отпив шампанского из высокого бокала, обернулась в сторону молодых людей, которые оживленно беседовали. То, что она увидела, привело ее в полное замешательство. Девушка даже почувствовала слабость в ногах и невольно схватила сестру под руку:
— Лиза, что с тобой? Тебе дурно? Может быть, проводить тебя к маменьке?
— Нет, нет, Соня, не беспокойся. Просто осторожно повернись назад, там…
Соня обернулась и… настал ее черед растеряться. Весьма статный и привлекательный мужчина примерно лет тридцати в мундире морского офицера вел оживленную беседу в компании молодых людей. Все выдавало в нем человека сильного, уверенного в себе, повидавшего жизнь. Но самое главное — на его лице красовалась черная шелковая лента, скрывавшая то ли поврежденный глаз, то ли его полное отсутствие.
— Боже, Лиза… — Сонечка чуть не задохнулась от волнения. — Неужели, это он? Но он стар…
Лиза не знала, что и ответить, она лишь раскрыла веер и начала нервно им обмахиваться.
— Я даже не предполагала, что такое вообще возможно, — призналась она сестре. — Вот тебе и языческие гадания… И вовсе он не стар, думаю, что ему не более тридцати…
Морской офицер заметил, что две прелестные барышни смотрят на него с нескрываемым интересом и явно что-то обсуждают. Неужели его?
И он как человек военный, не привыкший пасовать перед трудностями, прямиком направился к прелестницам.
Те и вовсе стушевались.
— Позвольте представиться, сударыни: Станислав Федорович Нижегородский, капитан второго ранга, член Российского географического общества.
Лиза жеманно улыбнулась и первой протянула руку для поцелуя:
— Елизавета Николаевна Бироева, старшая дочь статского советника Николая Дмитриевича Бироева. А это моя младшая сестра — Соня.
Станислав Федорович улыбнулся и поклонился Сонечке. Та и вовсе зарделась, как кумачовый стяг.
— Позвольте, сударыня, проявить неслыханную дерзость и пригласить вас на танец? — обратился он к Лизе.
Офицер подхватил, довольную собой, Лизу и увлек в бешеный галоп мазурки. И тут появился Владимир.
— Софья, вы позволите пригласить вас?
Девушка, еще не оправившаяся от пережитого, милостиво кивнула и пустилась вскачь со своим кавалером.
На протяжении всего танца Соня думала о коварстве своей сестры и старалась не упускать из виду вероломную Елизавету и морского офицера. Ей стало до слез обидно, ведь зеркало показало именно ей суженого с черной повязкой на лице! А Лизка-злыдня, коварная девица, ее опередила! Что же теперь будет?! Соня была готова разрыдаться. Владимир заметил дурное настроение своей партнерши:
— Вам нехорошо? Это из-за свечей. Надо выйти в зимний сад. Вы позволите составить вам компанию?
Соня кивнула и повисла на руке Владимира. Они удалились в зимний сад, располагавшийся на третьем этаже под стеклянной крышей.
Станислав Федорович оказался галантным кавалером и весьма интересным собеседником. И, чего греха таить, потерял голову от очаровательной Елизаветы Николаевны. Впрочем, Лиза тоже осталась неравнодушной к своему кавалеру. Ей даже льстило, что она заполучила то, что предназначалось для сестры: и ничего, что Станислав старше лет на десять. Напротив, ей казалось, что для брака такая разница в возрасте весьма благоприятна; и то, что он одноглаз — тоже ерунда! В конце концов, настоящему мужчине и одного глаза вполне достаточно.
Станислав Федорович и Елизавета Николаевна решили передохнуть после нескольких танцев.
— Сударыня, а вы здесь, как я понимаю, с папенькой?
— Да…
— Если позволите, я бы очень хотел с ним познакомиться.
Лиза улыбнулась, понимая, что офицер имеет по поводу нее вполне определенные намерения.
— Конечно, он сейчас беседует с бароном фон Визен. Тот прибыл на бал с дочерью и сыном. Пойдемте я вас познакомлю.
Лиза и ее кавалер подошли к господину Бироеву в тот самый момент, когда он и барон, утомленные беседой, решили выпить шампанского — промочить горло.
— Папенька, позвольте представить вам Станислава Федоровича Нижегородского, капитана второго ранга и…
Бироев вскинул брови от удивления: перед ним стоял солидный, еще молодой офицер, внушающий доверие с первого взгляда, а уж он-то хорошо разбирался в людях.
— Очень приятно, сударь! — Бироев протянул руку офицеру, тот ответил дружеским пожатием. — Бироев Николай Дмитриевич, статский советник. Прости меня, Елизавета, что перебил тебя, я несколько разгорячен беседой с бароном фон Визен.
— Папенька, я хотела сказать, что Станислав Федорович — член Российского географического общества.
— О! — воскликнул Бироев, предвкушая интересную беседу с господином Нижегородским. — Вы непременно должны рассказать мне о тех странах, которые имели счастье посетить!
— Не знаю, право, Николай Дмитриевич, насколько это можно назвать счастьем…
Бироев насторожился, Лиза тоже.
— Отчего же? — почти в один голос поинтересовались отец и дочь.
— Дело в том, что в одной из экспедиций я повредил глаз. Наш корабельный доктор, хоть и мастер на все руки, но все же не смог сохранить мне зрение.
Елизавета почувствовала, что Станислав Федорович все более завладевает ее сознанием…
Бироев, как человек проницательный и умудренный жизненным опытом, заметил взаимный интерес дочери и офицера и мысленно возблагодарил Всевышнего. Неужели Лиза наконец выйдет замуж? А может случиться, что и господин Нижегородский так же перестанет через какое-то время посещать их дом. Господи, осади ты ее вредоносный характер! — пронеслось у него в голове.
Соня и Владимир поднялись на третий этаж. Перед их взором предстал зимний сад, причем все укромные места уже заняли молодые парочки.
Девушку обдало свежестью зелени, стало немного легче, и она улыбнулась своему спутнику.
— Ах, сударыня, я рад видеть вас в добром здравии, — проговорил Романовский.
— Вы правы, Владимир, у меня голова закружилась от свечей. Уж слишком их много…
— Да, пожалуй, несколько тысяч, — предположил Владимир.
Соня округлила глаза.
— Тысяч!!!
— Конечно. Одна люстра из черного хрусталя чего стоит. В ней одной, пожалуй, тысяча свечей.
— Да, роскошь графини Преображенской поражает… — заметила Соня.
Неожиданно она услышала знакомый голос и тотчас повернулась: прямо навстречу ей шел Сергей в компании двух сослуживцев-гусаров.
Соне опять стало дурно, но она быстро взяла себя в руки. Сергей, увлеченный беседой, уже почти поравнялся с девушкой, по-прежнему ее не замечая. Она не выдержала:
— Сергей Васильевич, — обратилась она к проходившему мимо нее блистательному поручику.
Тот встрепенулся, буквально округлил глаза и воскликнул:
— Соня!!! Боже мой, Софья Николаевна! — Он прильнул к ее руке. — Как я рад вас видеть.
На самом деле Сергей был не только рад, но и поражен до глубины души, ведь он привык видеть в Сонечке маленькую девочку. Теперь же перед ним стояла светская барышня, да еще и в сопровождении кавалера.
Понимая, что может возникнуть щекотливая ситуация, Соня познакомила молодых людей.
— Сергей Васильевич, — сказала она, — знакомьтесь: Владимир Романовский…
Молодые люди пожали друг другу руки. Сергей тотчас представил Соню и ее спутника своим друзьям. Их взгляды явно говорили, что девушка произвела на них неизгладимое впечатление!
— Софья Николаевна, — Сергей умышленно называл девушку по имени-отчеству, — подарите мне один танец, впрочем, можно и не один…
Владимир напрягся, сразу же почувствовав в самоуверенном гусаре опасного соперника.
— Позвольте, сударь, но все танцы до конца бала Софья обещала мне! — заявил он.
Гусары удивились.
— Он говорит правду, Софья Николаевна? — поинтересовался Сергей.
Девушка растерялась, не зная, что и сказать, чтобы не обидеть Владимира.
— Нет… — пролепетала она, понимая, что тем самым ставит Владимира в неловкое положение и тут же подумала: он сам виноват — не надо лгать!
— В таком случае, сударь, — Сергей взял Соню под руку, а его сослуживцы оттеснили господина Романовского в сторону, — я похищаю у вас сию прелестную барышню.
Соня не возражала: ей казалось, что она на седьмом небе от счастья. В конце концов, Лиза увела у нее одноглазого суженого, предназначенного ей судьбой… и пусть, зато Сергей полностью в ее распоряжении, если, конечно, не возникнет еще одна соперница: как знать!
Соня появилась на балу с Сергеем под руку. Увидев их вместе, папенька с маменькой заулыбались, одобрительно кивая головами. Им было приятно видеть, как Сережа подхватил их любимую дочь и закружил ее в вихре танца. Танец кончился, и Соня, едва отдышавшись, попросила Сергея принести ей мороженого. Сергей направился в буфет, а Соня завела непринужденную беседу с рыжеволосой дочерью баронессы фон Визен.
И тут в зале появился некий господин… Один его глаз закрывала черная лента! Он направился прямо к Соне.
— Сударыня, — обратился он к девушке приятным баритоном, — позвольте пригласить вас на танец.
Соня оглянулась и… чуть не потеряла сознание — еще один одноглазый кавалер! — право же, загадки Венеры!
— Так что же, сударыня? — настаивал одноглазый незнакомец. — Ах, простите, я не представился: барон фон Унгер.
Соня растерянно кивнула, но, к счастью, появился Сергей с мороженым. Он несколько удивился:
— Позвольте, сударь. — Он оттеснил грудью очередного соперника. — Софья Николаевна, вас нельзя оставить ни на минуту! Прошу, ваше мороженое…
Соня кивнула и с удовольствием взялась за мороженое, аккуратно подцепив маленькой десертной ложечкой лежавшую сверху клубничку.
Барон фон Унгер не желал сдаваться, расположившись несколько поодаль, бросая на Софью Николаевну страстные взгляды, весьма досаждавшие Сергею.
— Скажите, Сонечка, вы знаете этого хлыща? — поинтересовался Сергей.
— А этот одноглазый — барон фон Унгер… — ответила Соня, наслаждаясь десертом.
Сергея охватила ревность!
— Каков наглец! И как он на вас смотрит! Я его на дуэль вызову!
Соня чуть не поперхнулась:
— Умоляю вас, Сергей, оставьте его.
— Как пожелаете… — Сергей взял Сонечку за руку, чтобы пройтись по залу.
Навстречу им, никого не замечая, прогуливались Лиза и Станислав. Поглощенные друг другом, они не видели никого вокруг.
Сергей опешил:
— Еще один одноглазый?!
Сонечка пожала плечами.
— И заметьте, Сергей, кажется, он очень нравится Елизавете!
4
В доме Бироевых только что отобедали. Соня сидела в гостиной и читала французский любовный роман, как и положено девице ее возраста.
Лиза томилась от скуки и переживаний: отчего же Станислав Федорович так и не посетил их дом, ведь со времени бала в Преображенском прошло почти две недели. Не зная, чем себя занять, она подсела к сестре и спросила:
— Что, про вечную любовь читаешь?
Соня кивнула. Лиза, вздохнув, подвинулась к ней поближе:
— Что же гадание-то ваше рождественское так и не сбылось? Вон на балу сколько было одноглазых кавалеров: и Станислав Федорович, и барон фон Унгер? Да ни один не явился к нам в дом с визитом! — с горечью заметила старшая сестра.
Соня опять кивнула в знак согласия, вовсе не желая разговаривать на эту тему. Ее тоже глодали сомнения: Сережа, как назло, почему-то не являлся! А об одноглазых она и не думала больше. Бог с ними!
Но Лиза не унималась.
— Соня, ты что, воды в рот набрала? — Соня отрицательно покачала головой, но сестру подобный ответ не устраивал. — А что скажешь про барона Унгера? Мне кажется, он очень воспитан, да и потом, говорят, богат! У него в Псковском уезде — огромное имение…
— Мне все равно… — наконец выговорила Соня.
— Ну, понятно, сестрица, тебе бы все по Воронову сокрушаться!
— Лиза, перестань! Я видела, как ты смотрела на Станислава Федоровича, и тебя не очень смутило, что он старше тебя и вдобавок без глаза!
— Отчего же без глаза?! — оскорбилась старшая сестрица. — Глаз — на месте, там, где и должен быть! Просто поврежден!
— Вот! — воскликнула Соня. — Как ты его защищаешь! А не влюбилась ли ты, дорогая сестра?
Лиза вспыхнула, как алая роза, но тотчас огрызнулась:
— А сама-то! Постоянно только и думаешь о Сергее!
— Лиза, прекрати! Мое дело, о ком думать!
Неизвестно, чем бы закончилась девичья перепалка, если бы в гостиную не вошла горничная:
— Елизавета Николаевна, к вам господин Нижегородский пожаловали-с!
Лиза опять покраснела.
— Ах, я — в домашнем платье! Что же делать? Соня отвлеки его, я переоденусь! — воскликнула Лиза. Ее как ветром сдуло из комнаты.
— Хорошо, я его встречу, — ответила Соня ей вслед.
В гостиную вошел господин Нижегородский, статный и по-военному подтянутый. Соня приветливо улыбнулась, подумав, что, пожалуй, Станислав Федорович — весьма интересный мужчина, и черная повязка, скрывающая глаз, придает ему налет некой загадочности и пикантности.
Гость поцеловал Сонечке руку.
— Ах, Софья Николаевна! Как я рад вас видеть! Увы, не мог вырваться навестить вас — служба, знаете ли!
— Я тоже рада вас видеть, Станислав Федорович!
Гость несколько замялся.
— А где же Елизавета Николаевна? Ее нет дома?
— Ах, что вы! Лиза дома, она сейчас спуститься и…
Не успела Соня закончить фразу, как на лестнице, идущей со второго этажа, показалась Лиза в новом шерстяном темно-зеленом платье с клетчатым лифом и манжетами в тон юбки.
Господин Нижегородский буквально расплылся в улыбке.
— Елизавета Николаевна! — только и смог произнести и приложился к ее ручке.
Лиза села на диван рядом с сестрой, жестом пригласив гостя разместиться в кресле напротив.
— Как нынче на улице? Морозно? — поинтересовалась Лиза для поддержания разговора.
— Да, пробирает до костей, несмотря на теплую шинель, — посетовал гость.
— А мне нравится мороз, — заметила Соня. — Дышится легко и бодрит. Пойду-ка я прогуляюсь по саду…
Лиза одарила сестру благодарным взглядом. Она так хотела остаться со Станиславом наедине!
Соня зашнуровала теплые меховые ботиночки, на голову накинула шерстяную шаль, надела шубу и вышла в сад. Вдохнув морозный воздух полной грудью, она направилась по центральной аллее прямо к статуе Венеры.
За ночь снег изрядно запорошил богиню любви: на ее голове красовался огромный снежный ком, на плечах тоже лежали хлопья снега…
— Софья Николаевна!
Соня обернулась и… увидела того самого богатого барона Унгера.
— Барон, это вы?! — удивилась девушка.
— Да, сударыня… Желание видеть вас было настолько велико, что на балу я получил разрешение вашего почтенного батюшки посещать ваш дом.
— Но помилуйте, барон, мы с вами почти не общались! — воскликнула удивленная Соня.
— Это можно легко исправить. Я здесь затем, чтобы развлечь вас… Любите ли вы стихи? Наверняка любите, все барышни вашего возраста увлекаются любовной лирикой! — тараторил барон, не давая Соне опомниться и вставить в нескончаемый поток его речи хоть слово. — Вот, например, незабвенный Франческо Петрарка…
Барон принял театральную позу и начал декламировать сонет Петрарки нараспев:
- О вашей красоте в стихах молчу
- И, чувствуя глубокое смущенье,
- Хочу исправить это упущенье
- И к первой встрече памятью лечу.
- Но вижу — бремя мне не по плечу,
- Тут не поможет все мое уменье,
- И знают, что бессильно вдохновенье,
- И я его напрасно горячу.
- Не раз преисполнялся я отваги.
- Но звуки из груди не вырывались.
- Кто я такой, чтоб взмыть в такую высь?
- Не раз перо я подносил к бумаге,
- Но и рука, и разум мой сдавались
- На первом слове. И опять сдались note 2.
Барон смолк, не отрывая взгляда от девушки, наслаждаясь произведенным на нее впечатлением. Что и говорить, Соня пребывала в крайнем удивлении: никто никогда не читал ей стихи, тем более о любви… Девушка ощутила, как волны чувств, доселе неизвестных, захлестнули ее и поглотили целиком. Она с трудом улыбнулась.
— Прекрасные стихи, барон… Но насколько мне известно, Петрарка так и не завоевал сердце своей любимой Лауры, предаваясь лишь вздохам и поверяя свою тайную страсть бумаге.
— Вы совершенно правы, Софья Николаевна.
— Я же не нуждаюсь в подобном поклонении. Холодно… — Она поежилась. — Идемте лучше выпьем горячего чаю. — Соня улыбнулась и пошла к дому.
Обернувшись, она посмотрела на Венеру: неужели барон Унгер и есть тот самый суженый, появившийся в зеркале? И вроде бы все сходится: повязка на глазу…
В доме Бироевых было тепло: камин в гостиной ярко горел, огонь быстро поглощал сухие поленья. Сестры сели за стол, на котором стоял самовар и множество сладостей; одноглазые кавалеры расположились напротив…
Остаток дня они провели в дружной компании, господин Нижегородский рассказывал об экспедициях, в которых побывал; барон фон Унгер прекрасно декламировал стихи. Девушек очаровали их кавалеры, у Сони даже появилось чувство, что барон ей нравится… Но…
Соня легла спать довольно поздно, она постоянно крутила в руках гранатовый перстень, давний подарок Сергея Воронова. Ее одолевали противоречивые чувства: бесспорно, душа тянулась к Сергею, но, увы, барон Унгер также будоражил ее девичье воображение… Да и потом — гадание! Ведь это судьба! Или нет?
Соня не знала, что делать, да и Сергей не навещал ее. Почему? И весточки не присылал. Может быть, он увлекся другой девушкой? Да вообще, почему она возомнила, что Воронову нравится именно она? Сомнения и думы одолевали Соню и, наконец, она заснула. Ей приснился страшный сон. Будто все трое: барон Унгер, капитан Нижегородский и Сергей, тоже с черной повязкой на глазу, пытались изловить ее и отвести к венцу. Несчастная вырвалась от Унгера и бросилась бежать. Но не тут-то было: ее настиг господин Нижегородский. Она снова вырвалась и снова бежала куда глаза глядят… В конце концов она упала в объятия мужчины, подняла глаза и всмотрелась в лицо своего спасителя. Им оказался неизвестный смуглый мужчина весьма приятной наружности, только вместо повязки на глазу у него красовался под глазом огромный синяк.
5
Поручик Альберт Вениаминович Гварди, молодой человек приятной наружности, но весьма бурного темперамента, доставшегося ему по наследству от итальянских предков, рассматривал в зеркало огромный, почти черный синяк под правым глазом.
— Вот незадача! — сокрушался он. — Сергей, вы только посмотрите, голубчик! Что же мне делать? Полковник меня на части порвет, когда увидит такое украшение на лице.
Сергей Воронов печально созерцал своего однополчанина.
— Да, братец, скажем прямо, вы попали в неприятнейшую историю. На носу подготовка к смотру, через месяц в Москву пожалуют императорские особы, а вы… Эх. — Он махнул рукой.
— Может, мне повязку на глаз надеть? Буду как Кутузов…
— Вы, голубчик, конечно, наденьте, но с Кутузовым сходство будет небольшим. Он русскую армию спас и Россию, а вы подводите наш полк. Вот представьте: завтра вы явитесь на плац с подбитым глазом, а к нам сам генерал-губернатор собирался пожаловать. И каково же будет?
Альберт сник.
— Черт бы побрал этого полицейского! Ну и кулачище же у него!
— Вы, Альберт Вениаминович, — искатель приключений на свою шею. В один прекрасный момент для вас такая жизнь может закончиться службой на Кавказе, за абреками будете по горам бегать! — покачал головой Воронов.
— Ну, будет вам, Сергей, меня запугивать! Мне и так скверно на душе… Мало того, что синяк, так я еще и проигрался под чистую.
Сергей с нескрываемым осуждением посмотрел на друга.
— Теперь поговорим серьезно. Что вы намерены завтра делать? Выйти на плац с таким лицом?
— А куда я его дену, Сергей Васильевич? Сниму и в карман положу?
— Хорошо бы… — задумчиво произнес Сергей. — Я посоветовал бы вам, дорогой мой, сходить к полковому лекарю, в госпиталь. Дайте ему, скажем, рублей эдак… пятнадцать, а лучше двадцать пять, и попросите положить в госпиталь.
— И вы уверены, что сработает?
Читать бесплатно другие книги:
