Ассенизаторы. Расплата Хохряков Константин

— Нет, командир, — ответил Пуля и, обращаясь к Цагару, произнес, — Пойдем, сиротинушка! И без фокусов! Иначе ходить сможешь только под себя! Врубился?!

Клиент снова обреченно кивнул, вылезая из машины и держа в руках небольшой прямоугольник, завернутый в газету.

До сберкассы дошли без эксцессов. Поднявшись на второй этаж, заняли очередь. Хоть и немного народа, но движется медленно. По мере продвижения к окошку кассира клиент все сильней начинает нервничать.

— Будь проще, Цагар, — тихим голосом успокоил его Димка, положив руку на плечо. — Сейчас все закончится, и станешь жить как раньше. Только на нашем пути вставать больше не советую. Чревато последствиями. Можешь не пережить.

— Мне бы в туалет, — запросился барон.

— Ничего, потерпишь, — прекратил я его хныканье. — Все у вас не как у людей. Только запахнет жареным — сразу в сортир тянет.

Видя, что его попытки разжалобить ни к чему не приводят, наркобарон замолчал. А до меня дошло, что он всерьез опасается, как бы кассирша деньги не начала в ультрафиолете просвечивать. Что уж там, на купюрах написано, я не знаю, но могу представить себе удивление девушки.

Однако обошлось. Купюросчетная машинка тоже проверяет подлинность банкнот. В случае обнаружения подделки останавливается. Тут же задержек не случилось, поэтому и пристального внимания к деньгам привлечено не было. Операция по переводу средств тоже прошла без сучка и задоринки. Естественно, что предварительно номер счета, указанный сотруднице сберкассы Цагаром, мы с Димкой тщательно перепроверили. Сумма впечатлила! Ценят Терентьича! Целых сто тысяч для передачи цыган приготовил. Две пачки новехоньких пятисотрублевых бумажек. Не пожадничал, лишь бы упечь командира в места не столь отдаленные.

— Ну вот и все, а ты боялась, — хлопнул Пуля барона по плечу. — Пойдем дальше общаться с начальством. Сейчас тебя даже и не ограбит никто. Брать-то нечего. Сплошной позитив! Но мы тебя еще немного поохраняем, пока до машины топаешь. Вообще, привыкай к конвою. Не возражаешь?

Я даже рассмеялся, представив себе «возражения» клиента.

— Ну, как все прошло? — встретил нас Удальцов.

— На высшем уровне, — ответил я, подняв большой палец. — Что дальше, командир?

— Пока погуляйте тут, воздухом подышите, а мы еще немного побеседуем.

Что тут непонятного? Сказано посмотреть за обстановкой — будем выполнять. Дело-то благое! Для товарища, пострадавшего не без участия Цагара, стараемся.

Разговор не затянулся. Буквально через десять минут барон, покинув «Волгу», удалился восвояси.

— На базу! — распорядился Гном.

Любопытство так и распирает. Поэтому, едва прибыв в расположение и переодевшись в форму, с Димкой обступили Сергея.

— Рассказывай, шеф, что там нарешали с бароном? — поинтересовался Димон.

— Да, действительно! — поддержал я. — А то мы вообще ничего не знаем. А с отключением света, кстати, хорошо придумали!

— С электричеством — идея Митрофанова, — начал рассказывать Гном. — Возможности его конторы с нашими не сравнишь. Его сотрудник подал сигнал, когда свет вырубить. Вы-то уже уехали, так что мы вам и рассказать об этом не смогли. Понадеялись, что сами сообразите, как действовать. А как в тошниловке ночь сделали, так Удалой с чекистом Цагара и выволокли наружу по-быстрому. Дальше сами знаете.

— А сейчас на чем договорились? — Пуля чуть не подпрыгивает от нетерпения.

— Цагар еще на сотню попал за то, что сразу не понял, что с нами договариваться с первого раза нужно, и на полтинник — за сегодняшнюю подставу. Командир с фейсом с него «Воротник»[7] сняли. Знакомая штука?

— Еще бы не знакома! — кивнул я. — Возвращать собираются? Кстати, кто там нас пас? Гестапо?

— Они самые! Барон раскололся по самые помидоры! Сначала, правда, пытался дурака включить, но как только микрофон с него сняли — сразу поплыл. Пришел к безопасникам с баблом. Говорит: «Деньги менты вымогают ни за что». Ну, те и рады стараться. Купюры пометили, да и отправили его на встречу. Остальное сами видели.

— А по возврату-то аппаратуры что? С парней голову снимут за утрату.

— Командир уже решил с фээсбэшниками, как это дело утрясти. Я не заморачивался, но чувствую, что старшие братья с гестаповцами поступят в лучших традициях папаши Мюллера. Стучать те станут чаще швейной машинки «Зингер»! — рассмеялся Сергей.

— И поделом! — согласился я. — К людям надо быть поближе, а работать тщательнее. И не считать, что кругом одни лохи. На сегодня что у нас еще?

— Кандидата принимать будем. Сейчас всем объявлю. Обедаем, а через час, когда немного уляжется, приступим.

— Серый, может после поедим? Хреново заниматься на полный-то желудок, — взмолился Пуля.

— Нет уж! Война войной, а обед по распорядку. И так уже времени до фига. Да и человек к четырем часам подкатит.

— Он что, в наше отделение пойдет? — прикинул я. — Вместо кого? У нас вроде полный комплект. Белого же со счетов никто не сбрасывал?

— Нет, не к нам, но Удалой распорядился: проверять будем мы. Сам знаешь, почему.

Тоскливо после качественного обеда носиться, как легконогому сайгаку, но никуда не денешься. Вот и паримся в «броне», с эрдэшками за спиной, при полном вооружении с полагающимся боекомплектом. Как говорится, все свое ношу с собой. Да еще и по лесу, утопая чуть не по колено в снегу. На улице минус десять, но как-то не ощущается. Пятикилометровый марш-бросок по пересеченной местности. Новичку, возможно будущему бойцу нашего отряда, немного полегче. Он бежит в спортивной форме. Но это только еще первое испытание. Отдыха для него почти не будет. На ветвях елей шапками лежит снег, который мы периодически сшибаем касками, проскакивая под деревьями — красота! Но нам не до нее. Еще пару километров потеть осталось.

Лошадиный паркур позади. Переодевшись в спортивную форму, проходим в тренажерный зал. Кандидат пока еще хорошо выглядит. Во время езды до базы успел немного передохнуть. На дистанции показал себя довольно неплохо. Дыхалка в норме, ноги не заплетались.

Первым делом — перекладина. Обязан подтянуться не меньше восемнадцати раз. Не сможет, сразу до свидания! Но парень жилистый, так что, думаю, справится. Надоела ему служба в участковых уполномоченных, решил попробовать себя в настоящем деле.

Отлично, парень, со спортом, видать, крепко дружишь! Двадцаточку почти не напрягаясь сделал. С подъемом ног к перекладине тоже полный порядок! Но уже чувствуется, что изрядно подустал. Ничего, лейтенант, держись! Шестьдесят отжиманий от пола — тоже как с куста. Молоток! Немного уже осталось испытаний… С комплексным силовым упражнением кандидат справился неплохо. А вот челночный бег — впритирочку к пределу норматива, но пойдет! Ну а на закуску, когда ты уже почти никакой, самое главное — проверка бойцовских качеств! В реальности никто не станет спрашивать, устал ты или нет. Просто есть такое слово — должен!

Переходим в борцовский зал. Серега уже выбрал, кто встанет с новичком в спарринг. И даже не сомневался, что одним из этих «кто» стану я. Нашел, блин, убивца со звериным оскалом! Дружба дружбой, а расслабляться Гном не дает. На головы мне и спарринг-партнеру — шлемы-протекторы. Мозги еще обоим понадобятся. На руки — боксерские блинчики. Цели травмировать кого-то у нас нет. Можно конечно и перчатки, но в них захваты с бросками выполнять сложнее. Мне попроще — три минуты боя, и свободен. А вот новичку предстоит выстоять четыре таких схватки, да еще и перерыв между ними всего минута.

Бойцы отделения расселись по периметру борцовского ковра. Мне выпало драться первым. Ну, начнем? Ободряюще глянул на парнишку: покажи, на что ты способен! По команде Гнома сошлись. Как водится, встав в боевую стойку, соприкоснулись кулаками. Начали кружиться… Ну что же ты? Тут не на меня смотрят — на тебя! Активнее, дружище! Выжидаем? А зачем? С таким способом ведения боя ты к нам не пройдешь. Здесь проверяются именно твои бойцовские качества, а не навыки. Кому нужен воин, не решающийся нанести первый удар? Ну, как знаешь…

Как бы проверяя, бросил вперед кулак. Соперник, поставив блок, поднырнул под руку. Шалишь! Этот номер со мной не пройдет! Парировав ответный удар, молниеносно развернулся, впечатав ногой в грудь, отчего новичок отлетел в сторону, но удержался в стойке. И тут встряли болельщики. Со всех сторон понеслось:

— Давай, Мокрый!

— Мочи его!

— Убей на хрен!

— Дави!

— Врежь!

По себе знаю: на психику действует подавляюще! Кажется, что все против тебя! Никто не хочет для тебя победы! Хотя в действительности это совершенно не так. Мысленно каждый желает, чтобы кандидат выстоял. Тут даже просто устоять четыре схватки подряд чрезвычайно тяжело. За редким исключением, никому не удается. Победить же во всех практически невозможно. Но испытуемому об этом, естественно, никто не рассказывает. А ведь уже к концу первой трехминутки, если конечно работаешь в полную силу, упорно не желают двигаться ни руки, ни ноги. Впереди же еще три боя.

Давай, ты ж мужик!.. Ого! Чуть было я не лопухнулся. Хорошо, вовремя засек! Поймав соперника на неосторожном движении, провел бросок через спину… Замечательно! Быстро встает! Вот черт! Хорош бы я был! Едва не профукал боковой в голову… Ладно, а мы так! Молоток! Вовремя прикрылся, и тут же пошел в контратаку. Парирую серию. Ну нельзя же так открываться, боец! О защите всегда думать просто необходимо! Пропустив прямой в челюсть, парнишка пошатнулся, упал на колено, опершись рукой о ковер. Да, это нокдаун! В реальном поединке моментально следует добивающий удар. Для некоторых, в зависимости от ситуации, последний. Сейчас мы не в бою, а в спортзале, поэтому контрольный под основание черепа сопернику я только обозначил, логически завершив прием.

— Стоп! — раздалась команда Гнома.

По его повелительному жесту к кандидату подскочил Док. Развернув лейтенанта к свету, внимательно осмотрел глаза и успокаивающе кивнул Сереге.

— Бой продолжать сможешь? — спросил тот проверяемого.

В ответ утвердительный кивок. Молодец, хлопец! Голова наверняка гудит, как медный жбан, но он не сдается! Если всегда такой упорный, то со временем сможет сдать и чрезвычайно жесткий экзамен на право ношения высшего знака отличия спецназа — крапового берета. В нашем отделении, к примеру, такое право есть практически у всех. Но об этом кандидату думать пока рано. Для начала нужно попасть в отряд, да прослужить хотя бы с годик.

Схватка продолжается. Нет, пожалуй, этот паренек нам подойдет. Некоторые после нокдауна начинают бегать по ковру, тянуть время. Этот же, на рожон, конечно, не лезет, но и от боя не уклоняется.

Вот и закончился первый раунд. По команде остановились. По традиции, обнялись, похлопав друг друга по спине, показав тем самым, что друг против друга ничего не имеем. Кандидат отправился отдыхать… целую минуту, а я, стянув шлем и блинчики, присоединился к болельщикам.

Вторую схватку, уже против Почтальона, паренек тоже с честью выстоял. А вот на третьей лопухнулся. Поймал его Пуля, уже почти в конце поединка влепив классическим «маваши» в голову. Нокаут… Моментально подскочивший Док склонился над поверженным кандидатом. В зале запахло нашатырем… Очухавшись, хлопец вновь попытался встать в стойку, но его повело в сторону, и Вадик, скрестив перед собой руки, показал, что бой новичок продолжать не сможет.

— Ну, как? — поинтересовался у Сергея заглянувший в дверь командир.

— Убили! — ответил тот. — В третьем раунде.

— Я не об этом, — понимающе качнул головой Удалой.

— Нам подойдет, — резюмировал Гном.

— Ну пусть приходит в себя, умывается — и в кадры на оформление, — довольно произнес Сергей Терентьевич.

И тут к соискателю, уже без пяти минут полноценному бойцу отряда, с радостными возгласами подскочили практически все, дружески обнимая его и ободряюще похлопывая по спине и плечам. Тот же только печально улыбается. До него, кажется, еще не дошло, что хотя в проверочном бою он до конца и не выстоял, но, тем не менее, тяжелый экзамен на право быть собровцем сдал.

Душ после напряженных занятий — дело святое. Все бы хорошо, но в самый неподходящий момент, едва успели намылиться, горячая вода, как это бывает, резко закончилась. Наскоро смыв пену ледяной водой, изощренно кляня городские службы, резво выскочили из душевой. Ну, коммунальщики! В рот вам компот! Бодро растерлись полотенцами, поминая при этом недобрым словом тех, кому бы в данный момент с удовольствием «зарядили в бубен». Новичок тоже не отставал, уже немного освоившись в коллективе.

Дежурство пошло своим чередом. Происшествий, слава богу, не было, а потому после ужина и теоретических занятий расположились на отдых.

— Ну скоро вы там? — постучал Сергей по косяку. — Как бы кого на стрельбу не принесло ненароком.

— Уже выходим, — отозвался Рустам.

И действительно, через пару минут дверь отворилась. Новый знакомый вместе с Леной вышли в коридор. Оделись довольно неприметно. Рустик напялил на себя камуфлированный бушлат, какие в нынешней обстановке носили и наши, и «духи». Его подруга подобрала для себя теплую куртку темно-синего цвета и черные брюки. В самом деле, не в юбке же по развалинам лазить!

— Держи! — протянул Гном парню АКМ с запасным магазином. — Только постарайся не палить во все, что шевелится. Договорились? Твое дело — безопасность Лены, а с остальным мы как-нибудь сами справимся. Тебе-то оружие нужно? — поинтересовался он у девушки.

— Нет. Да я и стрелять-то не умею.

— Хорошо, постарайся держаться поближе к нам. Не отставай. И желательно не шуметь. А пистолет на всякий случай все же возьми. Пусть лучше будет, чем не окажется в нужный момент, — перепоясал я девушку «позаимствованным» у боевика ремнем с висящим на нем «Стечкиным», загнав предварительно патрон в ствол. — Тут все просто. Вот так снимаешь предохранитель, и нажимаешь на этот крючок. Только сперва прицелься, — показав Лене, как обращаться с оружием, вернул его назад в кобуру.

Выглянув с Димкой из подъезда, оценили обстановку, после чего, махнув рукой остальным, выскочили наружу, направившись к торцу дома.

— Куда дальше? — поинтересовался я у Рустама. — Ты же местный.

— Или через забор, или по улице, — отозвался тот. — По-другому никак.

— На улицу соваться не стоит, — прикинул Сергей. — Лена, ты через забор перелезешь?

— Мне Рустам поможет, — посмотрела она на друга. — Да?

— Конечно! — кивнул тот, соглашаясь.

— Тогда двинулись, — скомандовал я. — Кошмар замыкающим!

Олег, подтверждая, поднял руку. Возле забора Пуля, прислонившись к нему спиной и слегка присев, подставил в качестве ступеньки автомат. Встав на него, заглянул в соседний двор… Никого.

Перемахнув через препятствие, привстал на колено чуть в стороне, осматривая окрестности поверх ствола. Приземлившийся следом Гном взял под наблюдение свой сектор. Остальные тоже не заставили себя долго ждать. Даже солдатик, еще не совсем пришедший в себя, довольно быстро справился с преградой. Серега лишь слегка придержал его, чтобы тот не свалился. Лену подсадили Димка с Кошмаром, а уже переправившийся Рустам подхватил ее на руки.

— Сейчас туда? — поинтересовался я у Рустама, показывая вдоль дома.

— Да, — кивнул тот. — Так к сберкассе выйдем. В заборе доски уже давно оторваны, можно через ту дыру пролезть.

Н-да! Со всем нашим барахлом просачиваться сквозь ограду не фонтан! Сергей, недолго думая, ногой вышиб еще пару досок.

— Ты думай, что делаешь! — шикнул я на него.

— А что, эрдэшки скидывать, что ли? Никого же не видать! — огрызнулся Гном.

— Зато нас на окраине города слышно!

Присев у образовавшегося пролома, довольно долго вглядываемся в темные глазницы окон полуразрушенного строения. Вроде бы никакого шевеления внутри не просматривается. Есть там кто-то, нет, а пора двигаться дальше.

— Пуля со мной, остальные на месте! — скомандовал я.

Дверей в здании давно уже нет. С автоматами у плеча сквозь проемы втянулись в помещение. Лестница, ведущая на второй этаж, обрушилась. Внутри сберкассы тихо. Не похоже, что здесь кто-то есть. Но расслабляться не стоит. Со стороны улицы донеслись отдаленные голоса, причем явно не на русском языке.

— Давай остальных сюда, только без шума, — приказал Димке.

Тот, выглянув во двор, махнул рукой. Остатки нашего небольшого отряда быстро преодолели открытое пространство, втянувшись под укрытие стен. Предваряя уже готовый сорваться с губ Лены и Рустама вопрос, приложил палец к губам. Но они уже и сами услышали гортанный говор снаружи. Судя по голосам, там человека три. Может, конечно, и больше, просто остальные молчат, хотя в это верится с трудом. «Духи» сейчас в городе чувствуют себя хозяевами положения. Чего им опасаться? И не так уж они неправы…

Не понесло бы только этих ухарей во двор! Так некстати поваливший слабый снег припорошил землю, и на нем отчетливо просматриваются следы, с головой выдавая наше местонахождение.

Внутри сберкассы темно. Рамы, скорее всего, выбило близкими взрывами. К оконным переплетам вкривь и вкось прибиты неровные листы жести. Сквозь щели пробивается слабый дневной свет, слегка рассеивая темноту. В дальнем верхнем углу довольно приличных размеров зала зияет дыра. Совсем небольшая, с вывороченными внутрь кирпичами. При перемещениях приходится внимательно прощупывать пространство перед собой, чтобы не нашуметь. Мусора и обломков мебели на полу хватает. Да еще и доски имеют нехорошее свойство скрипеть в самый неподходящий момент.

Рассредоточившись по помещению, присели, взяв на прицел единственный вход. Кажется, пронесло. Голоса постепенно удаляются. А вместе с этим спадает и напряжение.

— Дальше пока идти нельзя, — высказался я. — Запалимся в два счета.

— Согласен, — подтвердил Сергей. — Что предлагаешь?

— Давай пока осмотримся здесь, чтобы прикинуть, куда загаситься в случае чего. Кошмар — на шухер! Остальным — отдыхать. Пуля, через час его сменишь.

Изредка подсвечивая фонариками, с Гномом приступили к осмотру помещений.

— А это что за дверь? — Сергей взялся за ручку.

— Подожди, сейчас вместе глянем. Как бы на сюрпризы не нарваться. Тут же где-то деньги хранились, как-никак. Вдруг не все успели спереть?

Обойдя полуразрушенную стойку, приблизился и внимательно осмотрел препятствие: добротная стальная створка в районе скважины имеет ясно видимые следы деформации, как будто ее пытались отжать чем-то вроде ломика или монтировки. Замок явно открыт или выломан, так как дверное полотно слегка отходит от косяка.

Подсвечивая фонарем, буквально по миллиметру отворили тяжелую дверь, постоянно ожидая щелчка запала ловушки. Обошлось, хотя что-нибудь типа растяжки могли и оставить. У меня самого в голове за это время промелькнуло несколько вариантов, какие бы я подготовил для непрошеных гостей. Ригели утоплены внутрь, стало быть, тот, кто побывал здесь до нас, воспользовался ключом. Ничего удивительного. Какие бы преграды в нашей стране ни создавали, ключи от них все равно будут лежать в столах клерков. Скорее всего так было и в данном конкретном случае.

Лучи выхватили из темноты уходящую вниз узкую лестницу. Уже не опасаясь, что свет вырвется наружу, двинулись к утопающему во мраке повороту, дойдя до которого я присел. Сергей, не высовываясь, выставил руку с фонарем, осветив второй лестничный пролет, ведущий в обратном направлении, но все так же вниз. В конце его в ярком конусе света показался короткий коридор, ограниченный с обеих сторон бетонными стенами, заканчивающийся еще более солидной дверью, явно бронированной.

На бетонном полу возле приоткрытой створки валяется связка ключей. Вот и прямой ответ на незаданный вопрос: почему ни одна преграда не взорвана или не раскурочена иным способом. Зачем, когда можно просто взять и открыть?

Кивнул контролирующему проем Гному и, потянув за кремальеру, отворил тяжеленную дверь. Взгляду предстало не очень большое помещение почти кубической формы. Расставленные вдоль стен, опутанных тончайшими проводками, огромные сейфы распахнуты настежь и пусты. Только в углу сиротливо притулились несколько довольно объемных мешков, заполненных какими-то не то коробками, не то упаковками. Когда-то баулы были перевязаны поверху бечевкой, в настоящее время разрезанной или разорванной, свисающие концы которой заканчиваются свинцовыми пломбами. Видать, не приглянулось мародерам содержимое.

Запустив руку в мешок, выудил оттуда запаянную в полиэтилен банковскую упаковку из десяти пачек сторублевых купюр… советского образца. Теперь понятно, почему на них так никто и не позарился.

А помещеньице-то классное! В нем даже бомбежку можно переждать с легкостью. Тьфу-тьфу, не накликать бы…

— А не перекусить ли нам? — встретил нас вопросом Димка. — Все равно сидим, как на привале. Вы как? — обратился он к Лене с Рустамом и бойцу.

— Так у нас с собой нет ничего, — ответила девушка.

Ее кавалер лишь гордо промолчал, а солдатик только развел руками.

— Зато у нас на всех хватит, — снял эрдэшку Сергей. — Неужели не накормим? А вы куда полезли? — обратился к нам с Пулей. — Ваше в следующий раз заточим. Неизвестно, сколько еще тут кувыркаться придется.

Таблетки сухого горючего никак не желали загораться, сколько друг ни чиркал теркой по запальной поверхности.

— Твою дивизию! — раздосадовано выпалил он, сдержав более крепкое рвущееся с языка ругательство, вовремя вспомнив, что с нами дама. — Отсырели, что ли? И что теперь делать? Спичками разжигать замаешься.

— Подожди, Гном! У нас же бумаги здесь до черта, — напомнил я. — На то, чтобы запалить таблетки, точно хватит. Костер разводить, конечно, не будем, хотя и на него — за глаза.

— Какой еще бумаги? — не понял Сергей.

— Да в подвале же! Забыл?

Сорвавшись с места, рванул вниз по лестнице, светя под ноги фонарем… Распотрошив несколько упаковок, на пару с другом накрутили из купюр длинные трубочки. Чиркнув зажигалкой, подожгли их и подсунули в два таганка к горючему, прямо под вскрытые консервные банки. Таблетки, посопротивлявшись, неохотно разгорелись синим пламенем с небольшими оранжевыми язычками, периодически разбрасывая в стороны яркие искры. Точно, отсырели! Видать, упаковка негерметична.

— И почему там долларов нет? — с улыбкой, не обращаясь ни к кому конкретно, протянул Серега. — Потом бы можно было рассказывать, что костер буржуйскими деньгами разжигали.

— Так бы тебя баксы там и дождались! — обломал я его разглагольствования. — Радуйся тому, что есть!

— Я и радуюсь. Уж и помечтать нельзя?

— Ну, помечтай.

Разогревшиеся банки, сняв с огня, поставили на один из уцелевших столов, приглашающе указав на них Рустаму с Леной. Рядом положили распечатанные пачки галет. На освободившиеся таганки водрузили новые банки тушенки.

— А чем есть? — спросила девушка. — Ложек у нас тоже нет. Да и руки… — показала она ладошки с размазанной по ним грязью.

Переглянувшись, мы с Гномом протянули даме с кавалером свои ножи.

— С руками — дело поправимое! — сказав это, Димка вытащил фляжку со спиртом. Плеснув понемногу всем на руки, констатировал: — Не до жиру, зато заразы точно не осталось!

Рустам приступил к трапезе, а Лена лишь поковыряла мясо, так ничего и не зацепив, после чего беспомощно взглянула в нашу сторону.

— Ну что с тобой делать? — оглянулся я по сторонам. — Сейчас гляну. Не может быть, чтобы местные хотя бы чай не пили.

Пошурудив по ящикам столов, с довольным видом выудил из них пару чайных ложек. Одну из них положил на стол, а вторую, протерев обрывком извлеченной из эрдэшки туалетной бумаги, протянул девушке.

— Держи! Так привычней будет!

Нашлись и изрядно запылившиеся чашки, протереть которые проблемы не составило. Достав из ранцев кружки, вскипятили в них воду из фляжек, заварили чай. Водичку, кстати, экономить придется. Набрать негде. Водопровод не работает, в чем успел убедиться, заглянув в туалет. По мере готовности консервов пообедали все. Сменивший Олега Димка заступил на пост.

— Ну что, доволен? — подколол я Сергея.

— Ты о чем? — не понял тот.

— Разгрузил эрдэшку. Таскать-то сразу стало легче. Продуманный!

— Ну, это кто на что учился! — улыбнулся друг. — Что со связью? А то мы сейчас, как слепые котята. Нас, может, вызывать уже устали.

— Сейчас послушаю. Рацию отключал — аккумулятор-то не вечный, а путного в эфире все равно ничего не было.

Напялив гарнитуру, щелкнул тумблером. Поначалу показалось, что радиостанция приказала долго жить — тишина полная. Даже недоверчиво осмотрел корпус на предмет возможных повреждений. Однако нет! Слабое потрескивание в наушниках продемонстрировало работоспособность приемника. На всякий случай стал перемещаться по помещению в разных направлениях.

— Ты чего? — не понял моих маневров Сергей.

— Тишина какая-то нездоровая. Такое ощущение, что радиомолчание объявили… Хотя, нет! Вот что-то прорезалось. На-ка, послушай.

Сняв гарнитуру, передал один наушник другу, приложив второй к уху. А оттуда доносится:

— …в мирный город.

— Да, но ведь эту часть по дороге сюда обстреливали из «Града» постоянно… А мы не просили этого обстрела, мы сказали: «Сдайте оружие — мы уйдем!»

— Вот, вы понимаете… вы понимаете… — послышался треск сплошных помех, заглушивших слова говорившего.

— Тем более, зачем мирному населению установки «Град», тяжелые пушки, танки, БТРы? Хорошо, я согласен, чеченцы — гордый народ, у них оружие — это в крови. Но зачем такое мощное оружие? — вновь помехи…

— Кто это? — поинтересовался Сергей.

— А хрен его знает! Подождем, может представится? — а в эфире опять:

— …сдачи оружия. Можете ли вы соединить меня с…?

— Вот, подождите! — перебил предыдущий абонент. — Я вот сейчас смотрю чеченское телевидение — идет БМП по дороге и горит при этом. Наше БМП горит! Горят люди! Как это объяснить?

— Вот и, считай, представились! — толкнул меня Гном локтем. — Это, скорее всего, кто-то из наших, а второй со стороны «чехов» базарит.

— Не мешай, потом прокомментируешь!

— Это всегда очень плохо, когда погибают люди, но когда старики и женщины, которых я видел своими глазами, погибают от падения русских бомб — это, уверяю вас, не лучше! Люди, которые сидят в БМП, имели выбор! Старики этого выбора не имеют!

— Вот тут вы как раз не правы! Извините, повторите, как вас зовут?

— Я правозащитник. Ребята, я, Сергей Ковалев, беру на себя ответственность. Выходите, сдавайтесь, и вас сейчас на машинах вывезут в ваши части.

— Вот же сука! — возмутился друг.

— Да не мешай ты! — вновь одернул я.

— Что там? — поинтересовался Димка.

— Да какой-то гондон многоразовый у «духов» сидит и призывает наших сдаваться. Какой-то правозащитник Ковалев, — возмущенно выпалил Сергей. — Не знаком?

— Да хрен его знает? — Пуля демонстративно пожал плечами. — Этих уродов сейчас столько развелось — всех не упомнишь.

— Ты не отвлекайся! На посту стоишь, — оборвал его Гном. — У гражданских, вон, поучись. Их не касается — не лезут.

— Не стою, а сижу, — оставил за собой крайнее слово Димка, но замолчал.

Рустам с Леной с интересом прислушиваются, даже не пытаясь встрять в разговор. А из рации несется:

— …А вы не правы в том плане, что старики имели выбор, им давали возможность несколько… почти неделю уйти из города. Предлагали сдать только оружие. Пускай остались бы военные там, но зачем остались там гражданские?

Ответ Ковалева утонул в помехах. Когда они прекратились, оппонент правозащитника продолжил:

— …А я такого выбора не имею, у меня есть приказ, и я его выполню в любом случае!

— Молодец мужик! — Серега хлопнул ладонью себя по колену. — Хорошо эту дешевую продажную гниду отбрил! Такому, как он, уроду неведомо, что такое приказ. И от армии-то, сволочь, наверняка откосил по хлипкости здоровья.

— Ага! Или за денежку! — согласился я.

Эфир вновь забили помехи. Пытаясь определить, есть ли они на других волнах, я стал переключать каналы, но на всем диапазоне было одно и то же. Остается только ждать, когда треск и шипение прекратятся. Какие-то отдельные слова доносятся, конечно, но понять, о чем идет речь, просто невозможно. Наконец, пробилось:

— …задал вопрос, мне не дали его переговорить… насчет бандформирований, и которым платят деньги. Что они там делают? — спросил, судя по построению речи, наш офицер.

— Но вот видите ли, в чем дело?! — ответил Ковалев. — Вы… только что приехали в этот город на танке, а я в этом городе нахожусь уже с четырнадцатого числа, семнадцать дней. Я вас уверяю, можете мне поверить, я не видел здесь бандформирований! Я видел здесь вооруженный народ. Люди приходят из деревень. Вот я видел человека, который продал две коровы и купил автомат. Я его спросил: «Зачем ты это делаешь?». «Защищать свой дом!», говорит он. Понимаете, может быть, народ ошибается, может быть, народ имеет ложные идеалы, но нельзя выбить из него эти идеалы бомбами! Шшшшшшш!

— …Хорошо, он простой чеченец, тогда ответьте, что делают в Грозном украинские националисты, которые воюют со мной? Что делают литовцы? Что делают афганистанцы? Они ведь не защищают народ, они получают большие деньги!

— Вот, видите ли, я повторяю еще раз: Вы впервые… Вы впервые в Грозном, приехавший на танке, а я сюда приехал не на танке и не видел здесь афганистанцев. Вот когда телевидение передало, что моджахеды сосредоточены в гостинице «Кавказ», я сразу туда побежал. Дескать, вышли оттуда все журналисты, а пусть останутся одни моджахеды — мы их разбомбим! Мы туда немедленно прибежали — гостиница пустая! Шшшшшш! В некоторых номерах снег лежит, потому что рамы повыбиты. Там никого не было! Это ложь!

— Насчет украинских националистов тоже ложь? Когда начальник, командир ихнего батальона выступал и грозил всех… убить всех русских, которых он только встретит?!

— Э-э-э… — только и проблеял правозащитник, вероятно не зная, что возразить.

— Это снимали ваши корреспонденты! Не я это говорил, а показывало центральное телевидение.

— Вряд ли здесь батальон. Наверное, это люди…

— Триста человек по всем меркам военного времени — это полнокровный батальон. Хорошо обученный, — продолжал оперировать фактами офицер.

— Вам легко понять, наверное, что я этих убеждений не разделяю. Наверное, не трудно мне поверить. Понимаете, я сюда не для того приехал, чтоб кого-нибудь убить, а для того, чтобы попытаться кого-нибудь спасти. Увы, пока безуспешно. Но, вот… ну, нехорошие у этого украинца убеждения! Непонятно, откуда они у него взялись?! Но вы же понимаете, что не эти украинцы делают здесь погоду?!

— Да, но каждый из этих украинцев может уничтожить не одного русского, не одного мирного жителя! Я не уверен, что они, блин, такие праведные ребята, и помимо этих денег они не обворуют это же мирное население в этом же городе. Особенно, когда сейчас идут бои!

— Да… немного, уверяю вас, немного здесь этих украинцев, если они и есть! Да, вы понимаете, лучше слышишь того, кто громко кричит. Но вот я вам скажу, не так давно мы, вся наша группа, были в селе Новые Атаги… Старые Атаги, вернее! А… Там… чеченцы… населяют это село и в очень многих домах, самых богатых, живут и русские семьи и чеченские из Грозного… и русские. Я там видел многих русских. Они… они укрылись… от… от огня и опасности. От опасности, которую им родная русская армия несет. Где они укрылись? Они воспользовались гостеприимством чеченцев. Понимаете, не все так просто! Вот вам… вам объясняют, будто здесь… бандиты. Уверяю вас — это не так!

— Вы знаете, я лично видел снайпера, женщину из Прибалтики, которая стреляла по нашим солдатам, и которую пришлось застрелить за это. Как вы тоже можете это объяснить? Разве Россия учила ее для того стрелять, чтобы она стреляла потом в солдата — кому в голову или в сердце? Кстати, обучалась-то она в советской России!

— Понимаете… эта же… Я нисколько не одобряю действия этой женщины!.. Это очень скверные действия, и они настраивают людей соответствующим образом. Настраивают не на дружбу, а на вражду… Это отвратительные, грязные, кровавые действия. Я с вами совершенно согласен… Но только ведь она стреляла хотя бы в солдат! В солдат, давших присягу и носящих оружие. А здесь в кого стреляют? Понимаете, здесь-то вот стреляют туда, куда…

— Солдаты здесь абсолютно ни при чем! Шшшшшшш!

— В пацанов эта падла стреляла! В восемнадцатилетних пацанов! — прокричал я в праведном гневе, нажав тангенту передачи. Но меня, похоже, никто в эфире не услышал.

— …если мы начнем такие примеры перебирать… Ведь когда танки въезжают в город, мирным жителям всегда плохо… хотя бы солдаты и не хотели их обидеть. Вот… вот ведь, в чем беда! — продолжает доказывать свое Ковалев.

— Да, я с вами… шшшш …это беда, но дело в том, что эти мирные жители страдают… Если он мирный житель, он страдает от вооруженного человека, который сидит в этом доме с гранатометом, с пулеметом и обстреливает солдат. И потом, солдату трудно разобраться, стреляет он в этом доме в вооруженного или в мирного жителя, который не виноват при этом! Шшшшшшшшш!

— Алик, я тебе слово даю, что это депутаты, — прорезался в эфире голос с явно выраженным кавказским акцентом. — Если ты мне веришь, я тебе слово даю! Я тебя обманывать не буду! Шшшшшш!.. Алик, давай может быть как-нибудь, пока не поздно, отведите ребят… Шшшшшш!

— Не надоело их слушать? — поинтересовался Сергей. — Посмотри, что на других каналах?

— Сейчас гляну, — отозвался я, переключаясь.

— …Белое здание! Направо! — поймал чьи-то переговоры.

— Шшшшшшшш!

— Двести тридцать шестой! Сейчас направо! И п… и… немножко прямо и направо! Там будет оранжевое здание! К нему, вперед!

— Понял, разведка! Понял!

— Все! Вперед!

— …четвертый, вперед!

— …в рот! Торчим, тут, б..!

— Ты понял меня или нет?

— …командир?

— Ты…

— Я сейчас к тебе…

— Ну-ка, прекратить разговоры! Мешаете работать!

— …приказ командира, что тебе делать! Как ты меня понял?

— …ра, ты что ли?

— Чего?

— …ра, ты?

— Да, а это кто?