Ассенизаторы. Расплата Хохряков Константин

— Я!

— Иди сюда! Как тебя зовут… мама как зовет?

— Андрей…

— Офицер-то у вас тут есть, Андрей? Где он?

— Там, в центре был.

— Значит так, сержант. Поступаешь в распоряжение товарища лейтенанта, — указал я на Кошмара. А сейчас пока пошли пару человек на правый фланг. Он у тебя голый. Там всего один боец. И остальные пусть не сият просто так. Несколько человек пусть наблюдают, а остальным — углублять окопы. Желательно вообще до полного профиля. Уяснил?

— Так точно, товарищ старший лейтенант!

— Выполняй! И «броню» надень, нехрен выеживаться!

— Есть! — Ларионов бросился выполнять распоряжение.

— Кошмар, ты им расслабуху тут не давай, а то на голову сядут. Мы с Гномом пойдем их командира искать. Да левый фланг проверим, а то неизвестно, оттуда может уже «духи» ползут.

— Заметано, Мокрый!

— Гоша! — махнул я рукой бойцу. — Ты с нами! Показывай, где вашего командира искать.

Не знаю, чем-то понравился мне этот парень. Может быть только тем, что был первым из этого подразделения, кого я встретил? Поэтому и потащил его за собой. Пооботрется сегодня с нами, глядишь — уверенности сколько-то прибавится. Хочется, чтобы он живым и, желательно, невредимым вернулся домой.

— Вот там мы были, — указал тезка за очередной излом хода сообщения, — и лейтенант возле нас находился.

На земле в вынесенной стрелковой ячейке лицом вниз лежит тело. Бросившись к нему, в первую очередь прощупываю сонную артерию. Пульс отсутствует, да и температура шеи никак не соответствует живому человеку. В мерцающем свете осветительной мины видно практически сливающееся с грязью темное пятно растекшейся крови. Бронежилета на трупе нет. На спине виднеются несколько вырванных отверстий неправильной формы. Попытавшись перевернуть, заметил на погонах лейтенантские звездочки. Когда с помощью Сереги удалось повернуть тело на бок, из разорванного бушлата вывалились окровавленные внутренности, резко пахнуло отходами жизнедеятельности…

Сзади послышались рвотные позывы. Обернувшись, заметил согнувшегося Гошу, зажимающего руками рот.

— Гном! Убери его!

Серега послушно потащил парня обратно в ход сообщения. Развернул тело офицера вновь лицом вниз. Ничем лейтенанту уже не помочь. Что же тут произошло-то? От сидящего рядом солдатика толку не добиться. Сидит рядом с трупом, привалившись к стенке окопа, зажав руками голову, и что-то, рыдая, бормочет. Каска с автоматом валяются рядом в грязи. Прислушавшись, только и уловил:

— Я не виноват… не виноват я…

Этого еще не хватало! Пацан-то тут при чем? Ну-ка, нафиг! На всякий случай отсоединяю от валяющегося оружия магазин. Из подсумка достал остальные, отбросив все это хозяйство подальше в сторону. Черт его знает, что бойцу в голову прийти может? Самострела только не хватает для полного счастья! Понюхав ствол, определил: этот воин сегодня вообще ни разу не выстрелил. Ладно, позже разбираться будем, кто тут при чем. Пока есть дела поважнее.

— Гном! Я на левый фланг! Побудешь здесь? Попробуй этого салагу в чувство привести.

— Давай! Присмотрю я за этим детским садом.

Добравшись до конца окопов, оценил обстановку как не самую дерьмовую. Кое-где сержанты да несколько явно «отмороженных» солдатиков ведут себя весьма достойно. Голову не потеряли. Хотя и бравируют сверх меры, высовываясь не по делу наружу. Пришлось с этими ухарями проводить «воспитательную работу», вдолбив в головы, что риск должен быть разумным. Опираясь на них, организовал наблюдение и хоть какое-то подобие обороны на случай возможного нападения. Остальных припахал на земляные работы. Солдат должен быть занят, чтобы всякая фигня в голову не лезла.

Хоть с патронами дело обстоит нормально! Несмотря на то, что палили все почем зря, этого добра еще достаточно. Убитых и раненых нет — и то хлеб.

За навалившимися заботами не заметил, как начало светать. Как только хоть чуть развиднелось, страх у многих бойцов стал понемногу исчезать. Вернувшись к Сереге, был огорошен вопросом:

— Водка или спирт с собой есть?

— Есть. Тебе зачем? Новый год решил отметить?

— Да нет! Как противошоковое для этого бойца. Я что уж только не делал, а он как зомби сидит тут, нифига не соображает. Только все повторяет, что не виноват ни в чем. Уже и по морде бил, и уши тер — не помогает. Может, примет дозу, тогда и расслабится?

— Держи! — протянул другу стальную плоскую фляжку, достав ее из внутреннего кармана. — Теплая только. Нагрелась. Гошка где?

— Там сидит, — показал Гном на ход сообщения. — Проблевался, сейчас утирается да бушлат чистит. Пуля приполз. Я его к Кошмару отправил.

— Как ты насчет порубать? — вопросительно взглянул на друга.

— А у тебя есть?

— В эрдэшку три банки тушняка с вечера забросил. Хлеба только нема.

— Не баре, обойдемся без хлеба. Я бы сейчас слона стрескал. Мужиков надо будет тоже позвать. Разогреть бы… Найдешь на чем?

— На сухом горючем только. Не костер же разводить?

— Ну, давай… Я пока пацана уведу подальше, а то, чувствую, здесь он не прочухается. Поможешь?

— Лады! После еще поищу, чем лейтенанта накрыть. Сюда все равно кого-то из бойцов придется ставить. Голым направление не бросишь.

Подсобив Сереге отвести солдатика в нишу для раненых, вернулся обратно. Пробежался, согнувшись в три погибели, по мелким траншеям, подыскивая какой-нибудь кусок ткани или что-то подобное. Как назло, ничего не нашел. Остается извращаться.

Выгрузив из ящика для выстрелов к гранатомету заряды, ногой разломал торцевые стенки. Этим и укрыл часть тела, оставив снаружи ноги, предварительно вынув из карманов одежды документы и личные вещи, оставив, однако, на шее суровую нитку с личным номером.

Солдатики под руководством Ларионова потрудились на славу. Необходимой глубины окопы, конечно, пока еще не достигли, но, думается, в скором времени с этим будет полный порядок. Работа кипит вовсю! Никто не сачкует. Видимо, Кошмар и Пуля с сержантом достаточно доходчиво разъяснили, что в случае боя это поможет кому-то сохранить жизнь. Но самое главное, что времени на безрадостные размышления у воинов не остается.

— Мужики, — обратился я к своим, — нет желания червяка приговорить? Мы с Гномом приглашаем.

— А что есть? — поинтересовался Пуля.

— Разносолов точно не будет. Только тушенка. Три банки есть. Правда, без хлеба…

— У меня тоже пара штук, — отозвался Кошмар.

— Галеты вместо хлеба покатят? — начал снимать эрдэшку Димка.

— В легкую! — согласился я. — Только не здесь же? Пойдем к нам!

— Сейчас! Только бойцов озадачу, — Кошмар направился к Ларионову…

Гнома увидел сидящим с открытой фляжкой в руках на корточках возле солдатика. Взгляд у того какой-то блуждающий. На лице, однако, глупая улыбка. Пьяненький, похоже.

— Ты ему что, всю фляжку споил? — спросил я.

— Ты что? Рехнулся? — ответил Серега. — Так, чуть-чуть только дал. У тебя там что?

— Водка пополам со спиртом.

— Нафига смешивал-то?

— На случай ранения… Хорошо помогает вместо обезболивающего.

— Я уж вижу! Много ли пацану надо на пустой желудок?

— Что-то говорит?

— Да он уже наговорил такого… Сейчас еще заставлю глотнуть, и пусть отсыпается, а мы пожуем да переговорим. Есть вопросы… Патроны ты у него забрал?

— Я.

— И правильно… Давай, начинай разогревать.

Притащив с Кошмаром три ящика из-под патронов, на один из них установили таганок с сухим горючим. Из двух остальных соорудили импровизированный стол. На таганок — вскрытую тушенку. Как только забурлила первая банка, сразу же заменили ее на следующую, а Сергей, подняв фляжку, предложил:

— Давайте и сами по пять капель за новый год. Пусть он будет лучше предыдущего!

Возражений не последовало. Пропустив по небольшому глоточку, принялись за еду, подцепляя ножами и отправляя в рот куски мяса. Гном же, прерываясь на пережевывание, приступил к рассказу:

— Парней привезли сюда вчера практически сразу после начала штурма Грозного. Выходит, почти одновременно с нами. Только, в отличие от нас, бросили в чистое поле. До темноты кое-как успели отрыть окопы. Молодняк. Опыта — никакого. С ними только взводный. Задач толком не поставили. Выходит, что только себя охраняли. Кто в соседях — ни малейшего понятия. О каком-то взаимодействии я даже не говорю. Как стемнело, стало страшно. Не видно же ни хрена! Пацанчику этому почудилось, что кто-то ползет. Шорох какой-то услыхал, да вроде бы шевеление еще впереди померещилось. Он заорал, как шальной: «Духи»! Затем, без базара хватает гранату, кольцо выдернул, да хотел швырнуть. Со страху выронил под ноги… Давай, мужики, еще по чуть-чуть?

Фляжка вновь пошла по кругу, затем Серега продолжил:

— На чем остановился?.. А-а! Гранату, значит, выронил… У него ступор, у остальных тоже. Ладно, лейтенант не растерялся… Но время все равно потерял. Не знаю, спиной, что ли стоял? Короче… взводный Гошку из окопа выбросил, как щенка. Этому… Валерке заехал так, что тот отлетел далеко в сторону. А сам — на гранату. Дальше и так понятно… Тем более, виноват лейтеха, в общем-то. Какого лешего без «брони» шастал? Она бы хоть что-то задержала… Вот такие дела. Что скажете?

Повисла гнетущая тишина, разрываемая только звуками далекого боя.

— Что тут скажешь? — наконец проговорил я. — Был бы опыт у взводного, он гранату мог еще успеть выбросить из окопа. Не его вина… Другой вопрос — надо что-то сделать, пока еще никто ничего не знает.

— В смысле? — удивился Димка.

— В самом прямом! Наверняка у лейтенанта семья имеется. Ей сейчас выплаты большие полагаются. А тыловики, гады, попытаются под любым предлогом «зажать». Что вы, «фиников» не знаете? Раз лейтеха без «брони» — значит сам и виноват в своей смерти.

— Что тут можно придумать-то? — спросил Кошмар.

— А если… — начал Сергей и замолчал.

— Что «если»? — заинтересовался Пуля.

— Если на него прямо сейчас бронежилет надеть попытаться?

— И дырки, типа от осколков, пробить? Не выйдет, — возразил я.

— Не надо никаких дырок, — продолжил свою мысль Гном. — Ремешок потереть хорошо, а потом порвать, чтобы было похоже на естественный разрыв. Это же ЖЗТ, а не наши «Кирасы». Он без ремешка болтается, как это самое в проруби. Когда взводный падал, «броник» мог и распахнуться… Мне кажется, должно прокатить! Давайте, — принял решение Сергей, — бросаем все. Потом доедим. Пойдем делом заниматься.

С трудом, но нашли бронежилет и каску лейтенанта. Ножом долго и тщательно терли ремень, пока он наконец не порвался от не очень сильного рывка. Как нам показалось, вышло похоже на естественное повреждение. Второй конец ремня пристегнули к пряжке.

Солдата на время фальсификации отправили с каким-то поручением подальше. Ни к чему ему догадываться об истинном положении дел. Меньше знает — крепче спит!

Приподняв голову, переднюю часть «брони» подсунули под нее, продели в лямки так, что они оказались на плечах. Заднюю часть жилета положили на спину, достаточно свесив ее в сторону, чтобы отверстия на спине не были закрыты. Каску водрузили поверх подшлемника, свернутого в виде шапочки. После этих процедур тело, как и раньше, укрыли ящиком. Вроде правдоподобно получилось.

Несмотря на совершенно нежаркую погоду все упарились. Вернув бойца в стрелковую ячейку, возвратились к столу. Вновь пошла по кругу фляжка.

— Ну, парни, третий, — встав, отхлебнул Сергей и передал емкость Димону. — Как его звали-то?

— Николаем, — глянув в удостоверение личности, подсказал я.

— Земля пухом Николе…

Следом за Гномом, точно так же, стоя, пригубили и все остальные.

— Теперь, парни, вторая проблема, которую тоже решать придется нам, — произнес Сергей, когда фляжка окончательно вернулась на свое законное место.

— Я, похоже, врубился, что ты имеешь ввиду, — показал я взглядом на Валеру, — этого пацана?

Тот, судя по всему, уже дрыхнет, не подозревая даже, что ему уготовано.

— Именно! Со всего взвода погиб только командир. Больше — ни убитых, ни раненых. А виновный — вот он! Далеко и ходить не надо. И все это наводит на определенные подозрения. К бабке не ходи, чуть позже сюда сначала особисты, а после них и военная прокуратура нагрянут. И не дай бог, если у Валерика с лейтенантом были какие-то терки. А у нормального взводного почти с любым бойцом проблем всегда хватает. Нехорошо, конечно, так говорить, но было бы больше потерь — никто бы даже и не почесался. А кому стукануть, всегда найдется. Не мне вам об этом рассказывать. Счастье еще, что о гибели офицера пока мало кто знает, нашими стараниями. Давайте, у кого какие мысли на этот счет будут?

— Хреново! — отозвался Димка. — Запросто пацан под трибунал угодит. И никто разбираться даже не станет, что его просто не научили. Больше чем уверен, что гранату-то он только здесь впервые в руки взял. А отвечать-то, по уму, должны уроды в штабах, которые решили сюда таких вот сопляков бросить.

Какое-то время все молчали, переваривая информацию. Наконец я нарушил тишину:

— Не все так плохо, парни. Я, когда на Гошку наткнулся, от него услышал, что гранату в окоп забросил кто-то. То есть сам он лично не видел, как она у Валерки из рук выпала. А в ячейке они втроем находились.

— Подожди, — прервал меня Серега, — по твоим словам выходит, что об этом только сам этот салага и знает?

— Да еще взводный… знал, — подтвердил я.

— Так тогда этой версии и надо всем придерживаться, — предложил Димка. — Ты что скажешь, Олежка? — обратился он к Кошмару.

— Пу-уля! — укоризненно произнес Гном. — Вроде не пацан уже, именами-то бросаться?

— Извини, брат, — смутился Димон. — Само выскочило. Больше не буду…

— Ладно, замяли, — сгладил я ситуацию. — Что, действительно, скажешь, Кошмар?

— Только одно: где этот самый кто-то? Куда он девался-то? При такой плотности огня уцелеть не должен был. Эти вояки палили во все стороны. Только чудом никого не зацепили. А если был боевик, который, якобы, уцелел, следы он в любом случае должен был оставить.

— Блин, Кошмар! — внезапно улыбнулся Серега. — Ты — молоток!

— А что я?

— Раз следов нет — их нужно создать! Все! Заканчиваем брюхо набивать! Оборону центра берем на себя, а солдатиков отправляем на фланги завтракать. За это время нужно все успеть сделать. По кням!

— Подожди, Гном! — внезапно пришла мне в голову мысль. — Раз Валерка гранату в окоп уронил, значит и скоба от запала должна там же где-то валяться?

— Точно, Мокрый! — хлопнул Сергей меня по плечу. — Остается ее отыскать и подкинуть рядом с тем местом, где предположительно должен был находиться «дух».

— А если там еще и какие-то следы крови будут… — не договорил Димка, но все и так поняли.

— Значит их тоже надо обозначить! — продолжил я за него. — Бинт нестерильный у кого-то есть? Ипэпэшку нет желания рвать.

— У меня найдется! — подхватил Олег. — Я им ствол чищу вместо ветоши.

— Доставай! — распорядился Сергей. — Что-то типа салфетки изобразим. А Валерку, когда проспится, убедим, что так все оно и обстояло на самом деле. Должен поверить! За работу, парни.

Солдатику, пока он добросовестно дрых, из собственных запасов сунули гранату в подсумок, как будто там она всегда и оставалась. Не думаю, что кто-то додумается по маркировке сверять, та ли она, которую боец получал. Да и практически невозможно это.

Барахла на месте недавних боев всегда валяется много. Нашелся и пробитый пулей автоматный магазин, вымазанный грязью пополам с кровью. Причем, что характерно, с патронами калибра семь, шестьдесят две. Ни у нас, ни у солдат таких нет. Скорее всего, кому-то из боевиков раньше принадлежал. Гранатную скобу в окопе тоже отыскали, бросив ее неподалеку от места трагедии, как если бы «дух» «подарочек» бросил, а та, отделившись в воздухе, брякнулась на землю.

Неприятно, конечно, но пришлось и у взводного с более-менее чистого места уже свернувшейся кровью «одолжиться», испачкав ею свернутую из бинта салфетку. Бросили ее в грязь на месте наскоро подобранной нами позиции «духа». Туда же кинули и обнаруженное в окопе кольцо. Была мысль что-нибудь из останков «чеховских» поискать, но резонно рассудили, что лучшее — враг хорошего. Слишком уж прилизанно будет выглядеть. Тоже подозрительно.

А так вся картинка как на ладони: был боевик, забросивший гранату в окоп, да только подстрелили его, но то ли смог уползти, то ли свои же соплеменники утащили.

Что дальше-то делать? Желторотиков не бросишь на произвол судьбы. Узнав о ибели командира, в панику запросто удариться могут. А самим и передохнуть бы не помешало. Кто его знает, что нам командование уготовит?

— Что тут у вас? — первым делом поинтересовался появившийся вскоре Зименко. — Почему до сих пор не вернулись?

— Проблема, товарищ майор, — принял неудовольствие начальника на себя Сергей. — Тут одни салажата, а их командир ночью погиб. Мы пока хоть какое-то подобие обороны организовали, но если их сейчас бросить, паниковать бы не начали. Погибнут же не за хрен собачий. Жалко пацанов…

— Как это произошло, выясняли?

— Так точно! Получается, что в районе двух часов ночи «духи» под прикрытием темноты подобрались к позициям. Забросили в окоп гранату. Командир взвода успел накрыть ее своим телом.

— Ну пойдем, посмотрим… Больше потерь нет?

— Ни раненых, ни убитых.

Втроем — я, Гном и Зименко прошли к месту гибели взводного.

— Здесь все и произошло, товарищ майор, — указал на укрытый труп лейтенанта Гном.

— Боец, погуляй пока, — отправил солдата Весна.

Приподняв ящик, внимательно осмотрел тело.

— А по полю за каким лешим шлялись?

— Осмотрели предварительно место, — ответил Сергей. — Я так понимаю, в скором времени особисты нагрянут с прокурорскими?

— Правильно думаешь, — согласился майор. — Показывай, что там впереди обнаружили.

— Пуля! — позвал Гном. — Побудь пока здесь.

Выбравшись из окопа, прошли к предполагаемой позиции боевиков. Зименко цепким взглядом осматривал все вокруг.

— Неуд, господа офицеры, — наконец произнес он. — Хреновые из вас фальсификаторы. Рассказывайте, как все было на самом деле?

Хоть и не испытывали особого желания «колоться», но, видя благожелательный взгляд майора, решили признаться.

— Жаль пацаненка, товарищ майор, — закончил Сергей. — На голом месте поломают жизнь парню. А где мы «накосячили»? Вроде бы все продумали.

— На место «духов» себя не поставили, хлопцы. Ваша ошибка только в этом. Остальное продумали хорошо. Скажите честно, место из траншеи выбирали?

— Ну да! — ответил я. — Сначала присмотрели, откуда смогли бы «подарочек» закинуть, а потом уже пошли.

— Вот тут-то вы и облажались, парни. С этой стороны на свои позиции не глянули. Боевик сюда, — указал Зименко на выбранную нами точку, — ни за что бы не лег. Чисто психологически. Очень уж место открытым отсюда выглядит. А вот на пару метров правее — самое то!

Не желая повторять собственную ошибку, предполагаемую траекторию полета гранаты просчитали тщательно, переложив предохранительную скобу чуть в стороне от нее, куда та теоретически и должна была упасть, отлетев после броска. Салфетку тоже кинули в грязь, да еще и локтем вдавили, как будто случайно отвалилась при перевязке. Весна довольно кивнул:

— Молодцы! Быстро учитесь. Пойдем солдатика будить…

Валерик спросонья сначала долго хлопал глазами, пытаясь понять, как он очутился в нише для раненых. Наконец, очухался…

Убедить его в том, что гранату в окоп забросили «духи», большого труда не составило. Тем более что подсумок машинально потянувшегося к нему солдатика оказался полным. А уж заключительный аккорд, когда Зименко от всей души вздрючил бойца за сон на посту, влепив ему в итоге два наряда вне очереди, окончательно «расставил все по своим местам». И плевать, что Весна не имел на это права! Психологически верно: без наказания то, что случилось, оставаться не должно. И, как говаривал незабвенный Штирлиц, лучше всего запоминается последняя фраза. В данном случае — взбучка за то, что Валера изволил бессовестно дрыхнуть после боя. А то, что выронил гранату, ему, «возможно», просто приснилось.

Только сел завтракать, как раздался звонок.

— Добрый день, Георгий Александрович! — улыбнулся стоящий за открывшейся дверью Митрофанов. — Гостей принимаете?

— Прошу! — протянул руку в приглашающем жесте. — Завтракать будете, Алексей Евгеньевич? Как раз к столу.

— Да что вы? Время обеда уже.

— Ну, я-то только что встал. Торопиться особо некуда, так что решил отоспаться.

— Разве что кофе, если можно.

— Проходите, пожалуйста. Куртку можете здесь повесить… Вам кофе с молоком, Алексей Евгеньевич? — спросил, когда мы прошли на кухню.

— Растворимый? Тогда две ложки. Сахара и молока не надо. И давай, Жора, попросту, на «ты» и по имени. Я же к тебе неофициально пришел. Согласен?

— Согласен, Леш! — пожал я протянутую руку.

Пока я добивал завтрак, Митрофанов, прихлебывая мелкими глотками кофе, осматривал кухню. Можно подумать, раньше никогда не видел! Явно пришел не просто так навестить. А для чего, в таком случае? Может быть, стоит самому спросить?

— С чем пожаловал? Явно не для того, чтобы компанию мне составить.

— Естественно, нет, Жора… Поговорить пришел. Правда, не знаю, как ты воспримешь мои слова.

— Интересный подход! Надеюсь, не вербовать меня собрался? В этом случае должен разочаровать. О чем бы не предложил твою контору информировать, вынужден ответить отказом. Стучать — это не для меня.

— Ну зачем ты сразу так? Я бы даже не стал пробовать. Прежде чем затевать этот разговор, я просто обязан был тебя досконально изучить. Исходя из собранных сведений, пришел к выводу, что на сотрудничество в качестве агента ты никогда не согласишься.

— Спасибо за столь лестную оценку! — ответил я довольно резко.

— Что ты сразу ощетинился-то, Жора? Не надо видеть во мне врага. Ни в коем случае не хочу, чтобы наши с тобой взаимоотношения начинались именно с этого.

Ага! Взаимоотношения все-таки предполагаются! Что-то мне это все перестает нравиться. Поди, Митрофанов уже и к моим друзьям клинья подбивал? А почему, в таком случае, они мне ничего не говорили? Нет! Это уже напоминает паранойю! С другой стороны, лучше быть здоровым параноиком, чем… А в самом деле, чем кем? Ладно, лучше выслушать, что чекист предложить желает, а от этого уже и плясать.

— Давай, Леша, замнем для ясности. Я — весь внимание!

— Для начала, привет тебе от Женьки Варламова. Знаешь такого?

Ого! А Жека-то тут при чем? Вроде бы точек соприкосновения у него с Митрофановым не было… Или я чего-то не знаю? Приезд его, конечно, случайным не был. Просто замотивировал под отпуск и желание повидать своего однокашника. Но, честно говоря, причины приезда Женьки так и не понял. Хотя…

— Как не знать? В училище в одном взводе были… А чего это он надумал привет через тебя передавать? Сам же недавно у меня гостил. Наверное, еще и соскучиться не успел. Только-только уехал… Ты-то с ним каким боком?

— Пришлось сталкиваться… по службе.

— На Кавказе, что ли?

— И там тоже.

— Леша! Что ты со мной, как с девочкой? Давай уже перейдем к конкретике. Насколько я понял, тебе от меня что-то нужно? Тогда лучше без подходов к снаряду! Изложи, что от меня требуется, а там посмотрим. Если неприемлемо для меня, юлить не стану. Скажу сразу прямо с объяснением причин. Договорились?

Мне показалось, что Митрофанов даже вздохнул с облегчением. А может быть, просто показалось? Собой-то он владеть умеет, иначе просто не работал бы в этой серьезной конторе.

— Договорились, Жора! Тебе не показалось, что вокруг тебя в последнее время очень много странностей творится?

Нет! Он просто неисправим! Глубоко профессиональные навыки въелись.

— Ты прав, Алексей! Странностей хоть отбавляй! Кстати, я тебе спасибо должен сказать. И даже не единожды.

— Это ты о чем?

— Ну как же? С прокурорскими очень уж круто все получилось. Раз, два — и все, кто был причастен к делу по моей семье, на нарах.

— Ну здесь-то как раз странностей нет. Мы эту компанию давно отслеживали, просто не было возможности подступиться. А тут очень удачно все вышло. А еще за что спасибо?

— Алиби мое подтвердил на момент расстрела Бурята. Кроме тебя было некому.

— Так я-то точно знаю, что ты там никаким боком. Вот об этом как раз и хочу с тобой переговорить. Только сразу предупреждаю: все, что услышишь от меня, за пределы этой квартиры уйти не должно. Даже с друзьями пока это обсуждать не следует. Согласен?

— А у меня есть выбор? Кстати, ты сам-то уверен, что тут, — покрутил я рукой, недвусмысленно намекая на возможную прослушку, — лишних ушей нет?

— За это можешь быть спокоен: проверено. Так, что скажешь по поводу молчания?

— Обещаю, что передавать наш разговор никому не буду. Этого достаточно?

— Насколько я знаю, твоему слову можно верить. Поэтому никаких расписок с тебя брать не стану.

— Еще, Леша… Парни так никогда о нашей беседе и не узнают?

— Узнают в свое время. Там определимся, или ты сам им все расскажешь, или вместе соберемся. Это все? Или еще о чем-то нужно предварительно условиться?

— Пока все. Если еще неясности возникнут — я скажу.

— Ну тогда приступим! Месть, Жора, дело святое!

— Это ты, Леша, к чему?

— Да все к тому же. Сизого вы отработали классно! Бандиты до сих пор в непонятках, куда тот делся.

— Мы тут не при делах, Алексей!

— Ага! А уж рожа-то до чего честная!

Перестав ерничать, Алексей сменил тон на серьезный:

— Жора, мне показалось, что мы договорились о доверительном разговоре. Или я не прав? Я же не обвинение предъявляю, просто констатирую факт. Тем более, что где труп бандита, я не знаю. А без тела нет дела. Логично?

— В логике тебе не откажешь. Хорошо! Ну давай в качестве бреда предположим, что Сизый моя работа. Но только моя! Ребят к этому приплетать не будем.

— Ну, не будем, так не будем! Пусть пока так и остается, что ты один к его исчезновению руку приложил. Хотя у меня сведения несколько другие. Ну да бог с ним, с Сизым. Будем считать, что ты его напугал до смерти. Да так, что он сбежал, не оставив обратного адреса. Одним бандитом меньше! Я даже не стану спрашивать, откуда у тебя в гараже оказалась его машина, а в ней стволы, которые «засветились» при убийстве твоей семьи.

— Леша! Никаких чужих машин в гараже нет. Там стоит моя «шестерка». И оружия ни в гараже, ни в квартире никакого нет.

— Нет, Жора! Так разговор не пойдет! Ты все время пытаешься найти какой-то подвох в моих словах. А его там просто нет! Даю тебе честное слово офицера! Веришь?

— Хотелось бы верить, Леша! Но жизнь, к сожалению, приучила к другому. Я пока никак не пойму, куда ты клонишь?

— А ты просто вспомни, что тебе Женька Варламов говорил, когда уезжал. Разговор на вокзале…

Опаньки!.. А мне-то тогда показалось, что это просто обычный треп. До отхода поезда времени оставалось предостаточно. Людмила с Егоркой уже обосновались в купе. Варламов же, в отличие от меня, курить не бросал, а потому вышел на перрон. Ну и я вместе с ним за компанию, перекинуться напоследок словом.

Почесали языками, как бы и ни о чем. Коснулись мимоходом латиноамериканских «эскадронов смерти», точнее не так давно вновь прогремевшей в новостях сальвадорской организации «Sombra Negra», что в переводе с испанского — «Черная Тень», занимающейся борьбой с бандами. Бойцы этой группы выслеживают и ликвидируют участников организованных бандитских формирований, не забывая, впрочем, и обычных преступников. Коротко и четко, по делам, без суда, следствия и адвоката. Организация состоит главным образом из полицейских и военнослужащих, поэтому работают они предельно профессионально. По мнению руководства «Тени», власти Сальвадора неспособны справиться с преступностью. И в конце разговора Жека выдал:

— Что, Жорка, если бы у нас существовало что-то подобное, и если бы предложили, согласился бы попасть в такую организацию?

Что и ответить-то? Даже не представляю… Варламов, конечно, друг… Но как он воспримет то, что мы с парнями уже наворотили? «Сдавать» нас однозначно не ломанется, но личное отношение может и поменяться… хотя вроде бы не должно, насколько я его знаю…

— Да ладно! Можешь не отвечать, — не стал томить друг. — У тебя и так все на лице написано. Коли бы предложили — без лишних рассуждений согласился бы. Я-то тебя знаю как облупленного!

— Да откуда у нас эти самые «эскадроны»? Я пока ни о чем подобном не слышал.

— Как знать, как знать?.. Глядишь — и подкатит к тебе когда-то кто-нибудь… лично знакомый… С конкретным предложением… Тогда и обо мне не забудь.

— Как я тебя забуду? Замолвлю словечко.

Так разговор на эту тему и закончился. Посмеялись, поболтали еще о всякой ерунде, и расстались.

И вот он — отголосок той беседы…

— Вспомнил? — прервал размышления Митрофанов.