Черный кот в мешке, или Откройте принцу дверь! Александрова Наталья

Там, как всегда, творилось настоящее столпотворение — толпа перед входом ломилась в узкие двери, какие-то умники пытались обойти других и прорваться в метро через выход…

Один из таких умников и налетел на меня.

Надо сказать, что я, пока жила в загородном доме, совершенно отвыкла от этих городских радостей, и вид человеческого муравейника привел меня в ступор. Отшатнувшись от незнакомца, я выронила сумку и замерла в полной растерянности.

— Что стоишь, ворона? — рявкнул тот и оттолкнул меня со своего пути. — Дай пройти, не видишь — человек торопится!

И в довершение ко всему он наступил ногой на мою сумку.

От такой незаслуженной обиды у меня слезы выступили на глазах. Я наклонилась, подобрала сумку (отпечаток мужского ботинка ее не украсил) и уже собралась ехать назад: если уж так плохо началось, удачи сегодня не будет, можно и не пытаться… единственное, что меня удержало, — это толпа на входе в метро.

И в это мгновение меня кто-то тронул за руку.

Я обернулась и увидела худощавую, коротко стриженную брюнетку лет сорока или чуть меньше.

После стычки с уличным хамом я не ждала ничего хорошего и уже хотела огрызнуться, но брюнетка негромко проговорила:

— Это вы звонили мне по объявлению?

— Да… нет… я… — пробормотала я растерянно.

Она наверняка видела, как глупо я только что выглядела, и у нее сложилось обо мне не самое лучшее мнение. Так что о работе можно забыть.

— Так да или нет? — переспросила брюнетка.

— Да, я… Я просто как-то растерялась…

— Это ничего, — милостиво проговорила она. — Давайте отойдем в сторону, а то здесь чересчур шумно и людно…

Я была с ней полностью согласна, и мы, перейдя через Средний проспект, вошли в небольшое тихое кафе.

— Кофе будете? — спросила брюнетка.

Я благодарно кивнула.

Она заказала два капучино, мы сели за столик в углу.

— Нелли, — представилась она.

Я в ответ тоже назвала свое нелюбимое имя. Бабушка рассказывала, что родители, едва смирившиеся с моим появлением на свет, были единодушны только в выборе имени для девочки — Василиса. Скажу откровенно, за это я их не люблю больше всего.

— Я должна сразу признаться, что няней никогда не работала, — я решила быть честной до конца, — и рекомендаций у меня нет.

— Ничего страшного, — моя визави скупо улыбнулась, — все когда-то случается в первый раз. Собака — тот же ребенок, поэтому я и написала, что нужна няня.

Вот как, стало быть, в объявлении нет никакой ошибки. Ну, с собакой-то я как-нибудь разберусь, животных я люблю. И если бы не Альбина со своей аллергией (чтоб ее от чиха разорвало!), завела бы в доме большую собаку. И кота. Лучше двух, чтобы им не было скучно.

— Значит, вы поняли, что от вас требуется, — произнесла Нелли, пригубив кофе. — Вы когда-нибудь имели дело с крупными собаками?

— С крупными? — переспросила я, чтобы оттянуть время.

Ясно, что она откажет мне, если узнает, что я в жизни не сталкивалась ни с одним животным крупнее белой крысы Нюши, которую подарили мне в пятом классе на день рождения. Нюшка жила у нас несколько месяцев, потом прогрызла решетку и сбежала, объев мимоходом все бабушкины цветы. Бабушка очень расстроилась, и новую крысу мы так и не завели.

— С очень крупными, — подчеркнула Нелли. — Бонни — бордоский дог, это одна из самых крупных собак…

— Бонни? — опять переспросила я, оттягивая неизбежный финал переговоров.

— Бонни — это уменьшительное имя, — пояснила моя собеседница. — Полностью его зовут Бонифаций Леонард фон Ауслендер, но такое имя не сразу выговоришь, поэтому мы называем его Бонни…

— Да уж, действительно не выговоришь… — согласилась я. — Нет, с такими большими собаками мне не приходилось иметь дело…

Это была абсолютная правда. Ни с такими, ни с какими-то другими. Но не могла же я в этом признаться! И снова ответила уклончиво:

— Самая крупная собака, с которой я сталкивалась, — это немецкая овчарка.

Действительно, раньше я иногда сталкивалась в лифте с соседской овчаркой по кличке Молли. Молли была очень добродушная и общительная, всегда норовила меня облизать. Поэтому в целом у меня сложилось о собаках хорошее мнение.

— Ну, конечно, немецкая овчарка мелковата по сравнению с Бонни, — задумчиво проговорила Нелли. — Но это не страшно. Думаю, вы с ним поладите. Он, вообще-то, довольно покладистый. Единственное — как можно крепче держите его при встречах с суками. Он иногда теряет голову.

— С кем? — переспросила я, услышав из уст Нелли явное ругательство.

— С суками, — фыркнула она. — С собаками женского пола, если вас смущает это слово.

Она отпила еще один глоток кофе и подняла на меня глаза:

— Только, Василиса, у меня к вам будет еще одна просьба… личного, так сказать, характера…

— Я слушаю!

— Не говорите моему мужу, что я нашла вас по объявлению. Он очень трепетно относится к Бонни и не захочет доверить его… гм… незнакомому человеку. Давайте сделаем вот как…

Она откинулась на спинку стула и задумчиво уставилась прямо перед собой, как будто только сейчас придумывала выход из затруднительного положения.

— Скажите мужу, что вы — знакомая Алевтины Романовны. Запомните это имя? Алевтина Романовна!

— Конечно! — Я кивнула.

Ради того чтобы получить эту работу, я готова была запомнить не только это простенькое имя, но и длиннющее полное прозвище дога Бонни. Да что там — я запомнила бы, наверное, полный список симфонического оркестра или даже целую телефонную книгу.

— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнула Нелли. — Значит, еще раз объясню, что от вас требуется. Мы с мужем уезжаем в отпуск в Париж. На две недели. Это время вам придется прожить в нашей квартире вдвоем с Бонни…

— То есть мы будем совсем одни? — Мне не удалось скрыть тревоги.

— Ну конечно! Но в квартире все условия для содержания собаки. Мы потому и не хотим отдавать его в пансион или в чужие руки. Бонни привык к своему дому и в другом месте будет чувствовать себя некомфортно.

Я мечтательно прикрыла глаза. Две недели в отдельной квартире, наверняка достаточно благоустроенной… с прекрасной ванной комнатой, наверняка там есть и джакузи… Правда, в одной квартире со мной будет жить огромная собака, но это не казалось обременительным. Пусть хоть лев! Все равно это приятнее, чем делить жилье с посторонним мужиком! Одно плохо: две недели пролетят слишком быстро. Лучше бы у Нелли и ее мужа был отпуск подлиннее… Но я постараюсь за эти две недели подыскать какую-нибудь работу и жилье…

Строгий голос Нелли вмешался в мои мечты:

— Вы должны кормить его и два раза в день выводить на прогулку. Имейте в виду — Бонни очень породистый пес, и у него строжайший режим, который вам придется безукоризненно соблюдать. Кормить его нужно в строго определенное время, это же касается и прогулок… на прогулках с ним полагается играть. У него есть любимый мячик, я вам его покажу. Впрочем, Бонни сам его покажет. Теперь насчет питания… у нас, конечно, достаточно большой запас сухого корма, но у Бонни есть такая слабость…

Нелли потупилась, как будто собиралась поделиться со мной собственной тайной — не слишком страшной, но не вполне приличной.

— Он просто обожает морепродукты! — выдохнула она вполголоса.

— Что вы говорите! — переспросила я с наигранным удивлением, чувствуя, что от меня ждут какой-то реакции.

— Да, я знаю, что это не очень полезно для крупных собак, — проговорила Нелли смущенно. — И наш ветеринар не одобряет такое пристрастие, но Бонни просто сам не свой, когда чувствует запах морепродуктов, и мы не можем отказать ему в такой маленькой радости. Так что покупайте ему их, я оставлю вам специально для этого деньги. Только не позволяйте ему слишком объедаться. Давайте их ему два раза в неделю, самое большее — через день, но не чаще!

— А какие именно морепродукты он любит? Креветки, щупальца кальмаров?

— Что вы такое говорите? — ужаснулась Нелли. — Как вы могли подумать! Бонни ест исключительно мякоть каракатицы или сепии, в самом крайнем случае — маленьких осьминогов. Мы покупаем их для него в магазине «Радость гурмана». Вы, конечно, знаете, где это — в подвальном этаже торгового комплекса «Игла».

Я энергично закивала, и Нелли смягчилась.

— Продукты для вас в холодильнике, — продолжила она. — На две недели должно хватить. Ну, а теперь, если вы допили свой кофе, — пойдемте знакомиться с Бонни.

Я перевела дыхание: на этот раз мне, кажется, повезло — и на две недели крыша над головой, и кормежка обеспечены…

Тут Нелли взглянула на часы и ахнула:

— Ой, нет, я с вами не смогу пойти, у меня буквально через двадцать минут назначена важная встреча! Но это ничего, муж сейчас дома, вы придете к нему одна. Только не забудьте сказать, что вы — от Алевтины Романовны!

— Но я могу сказать ему, что вы принципиально согласны на мою кандидатуру?

— Нет-нет, ни в коем случае! — Нелли энергично замахала руками. — Борис — он такой человек… мое мнение для него ничего не значит, даже наоборот… Так что, если вы хотите получить эту работу, лучше не говорите, что встречались со мной!

Я хотела. Поэтому старательно запоминала ее инструкции.

— Мы живем совсем рядом, на пятой линии. — И Нелли назвала мне адрес.

— Вашего мужа зовут Борис, а по отчеству?

— Борис Алексеевич, но самое главное — не забудьте сослаться на Алевтину Романовну!

Она вскочила из-за стола и исчезла с такой скоростью, что ветром сорвало на пол салфетку.

Я еще какое-то время сидела за столиком и хлопала глазами.

Не померещилась ли мне эта встреча? Уж больно странно вела себя моя нанимательница и больно неожиданно она испарилась…

Но нет, на столике передо мной стояла чашка с остатками недопитого кофе и следами темной помады на краешке — точно такой помадой были подкрашены узкие губы Нелли…

Так или иначе, эта работа решит мои жилищные проблемы, точнее — отсрочит их на две недели. Конечно, две недели — это немного, но в моем положении выбирать не приходится.

Я поднялась и отправилась на пятую линию — знакомиться с догом Бонни, в чьем обществе мне придется провести ближайшее время, и с его хозяином Борисом Алексеевичем.

Окраины города Владимира ничем не отличаются от таких же спальных районов в других городах бывшего Советского Союза.

На скамейке возле подъезда типового пятиэтажного дома, из тех, которые обессмертили имя Никиты Сергеевича Хрущева, сидели две бдительные пенсионерки.

— Смотри, Анна Васильевна, машина зеленая приехала, — проговорила одна из них, поджав губы. — Это не иначе к Лизавете из седьмой опять тот усатый…

— Он самый, Марья Васильевна! — подхватила вторая. — До чего же некоторые люди бессовестные стали! Надо мужу ее срочно сигнализировать…

— Непременно надо, Анна Васильевна!

Внимательно следя за представительным брюнетом, который подошел к подъезду и, нажав кнопку домофона, вошел внутрь, они удивительным образом не заметили высокую пожилую женщину в невзрачной темно-серой куртке, которая проскользнула вслед за ним.

Брюнет вошел в квартиру на втором этаже, где его ждала пышная блондинка в розовом пеньюаре.

Пожилая женщина немного переждала, поднялась на третий этаж и позвонила в дверь.

— Кто там? — раздался за дверью раздраженный женский голос.

— К Ланским я! — отозвалась посетительница безобидным провинциальным голосом.

Дверь открылась. На пороге стояла молодая, начинающая полнеть женщина лет тридцати в темно-синем спортивном костюме. Смерив гостью подозрительным взглядом, она осведомилась:

— Это к кому конкретно? И по какому конкретно поводу?

— К Ивану Алексеевичу, — скромно проговорила та. — Можно его?

— Нельзя! — Хозяйка вызверилась на гостью и попыталась закрыть дверь.

Но пожилая женщина, несмотря на скромный и неопасный облик, ловко вставила ногу в просвет и осведомилась:

— А как же мне его найти? У меня Леночка, племянница, на пятом месяце…

Хозяйка квартиры, которая молчаливо и упорно выпихивала из щели ногу настырной гостьи, услышав последние слова, изумленно отвесила тяжелую нижнюю челюсть и невольно отступила, освободив той дорогу в прихожую.

— Что?! — переспросила она, разглядывая старушку. — Какая Леночка? На каком месяце? Вы что, тетя, с дуба рухнули? Вас что, из психушки преждевременно выпустили? Так мы это дело срочно поправим! Вызовем психическую перевозку и отправим вас, тетя, по месту основного диагноза…

— Леночка, племянница моя, — по пунктам отвечала пожилая гостья, проворно втискиваясь в квартиру. — На пятом. А насчет дуба, и в особенности насчет диагноза, — это очень даже обидно, и при чем тут какой-то дуб?

— А при чем тут какая-то Леночка и при чем тут я? И чего вам от меня конкретно нужно?

— А это смотря кем вы приходитесь Ивану Алексеевичу. Вы ему конкретно кто?

Пожилая женщина, приглядываясь к хозяйке, невзначай открыла свою объемистую сумку, запустила в нее руку и нащупала старинную золотую заколку.

— Я этого козла знать не хочу! — воскликнула хозяйка. — Имени его не хочу слышать! Я его законная жена, и всякие беременные племянницы меня нисколько не касаются…

— Жена?! — Пожилая женщина попятилась. — Как жена? А он, когда за Леночкой ухаживал, говорил, что неженатый… с женатым моя Леночка нипочем бы не стала…

— Ванька?! — Хозяйка оглушительно расхохоталась и крикнула куда-то за спину: — Мама, ты слышала — Ванька мой какой-то дуре деревенской ребенка сделал!

В проеме коридора появилась необъятная особа пенсионного возраста в розовом шелковом халате, с головой, покрытой густой пластмассовой порослью бигуди.

— Вот этой, что ли? — осведомилась она, окинув взглядом пожилую женщину в прихожей.

— Да что вы такое говорите? — возмущенно сплюнула гостья, поспешно захлопнув свою сумку. — Как у вас язык поворачивается такое говорить? Я заслуженный работник здравоохранения… у меня беспорочного стажа сорок лет…

— А на Ваньку только заслуженный работник и мог глаз положить! — выпалила молодая женщина. — С беспорочным медицинским стажем! Представляю, какая уродина ваша Леночка, если моим муженьком прельстилась!

— Чем незаслуженно оскорблять хорошего человека, лучше прямо скажите: где я могу найти Ивана Алексеевича?

— Честное слово, тетя, — проскрипела молодая женщина, наступая на гостью. — Знать не знаю, где этот козел ошивается! Не знаю и не хочу! Знала бы — непременно бы тебе сказала, чтобы подгадить Ваньке. Но я его уже год не видела…

— Целый год законного мужа не видела и даже адресом его не поинтересовалась? — не отступала настырная тетка. — Сразу видно, какое у вас к нему отношение!

— Да я нарадоваться не могла, когда этот придурок с моей шеи слез! Вздохнула с облегчением, свечку в церкви поставить хотела! От него проку как от козла молока! Жил в нашей квартире нахлебником, только и знал — в компьютер свой с утра до ночи пялился! Денег в дом не приносил, гвоздя вбить не умел! Ни пользы от него, ни радости! Тьфу! Только в компьютерах разбирался, всем соседям по первой просьбе чинил! Так и то — бесплатно! Другой мужчина и на ремонте мог бы хорошо зарабатывать, а этот ни к чему не годился… — Она немного понизила голос и добавила: — И по части чего другого тоже не герой. Так что, тетя, удивляюсь я, как он вашей племяннице умудрился ребенка сочинить. Удивляюсь и сомневаюсь!

— Ты мою племянницу не тронь! — вызверилась на нее тетка. — Ты, может, мизинца ее не стоишь!

— Да ладно вам, тетя! — отмахнулась хозяйка квартиры. — Мне до твоей племянницы никакого дела нет. Так что проваливайте, тетя, по месту прописки! Нам с мамой обедать пора!

— Вот именно! — поддержала дочь особа в бигуди. — У нас суп перекипает и каша пригорела!

— Сейчас я уйду, — заверила их посетительница. — Только скажите, где может быть Иван Алексеевич?

— Слушайте, тетя, вы что — по-русски не понимаете? Вам по-японски объяснить надо? Не знаю! Не зна-ю! Ясно? Честное слово, знала бы, так сказала — только чтобы от вас отвязаться! Да я бы для одного того сказала бы, чтобы ему жизнь подпортить: вы с вашим характером ему всю печень прогрызете!

— А где он работал?

— Работал! — Молодая женщина зло рассмеялась. — Да он ни на одной работе не мог больше месяца удержаться! Он же себя самым умным считал, а какой начальник такое потерпит?

— Может, родственники у него есть?

— Какие родственники?! Если и были, я про них слыхом не слыхала! Откуда у такого козла родственники?

— Обожди, Ниночка, — подала вдруг голос особа в розовом халате. — А помнишь, письмо ему пришло из Питера?

— Письмо? — Глаза молодой женщины забегали. — Не знаю ни про какое письмо…

— Как же, Нинуля, было письмо! — настаивала мать.

— Ну, допустим, было… — призналась Нина. — Оказывается, брат у него в Питере…

— В Питере… — как эхо протянула гостья. — А у вас это письмо случайно не сохранилось?

— Все, тетя, ты меня уже достала! — взорвалась хозяйка. — Проваливай срочно с моей жилплощади! И чтобы я ни про тебя, ни про твою дуру беременную больше не слышала!

— Ухожу, ухожу! — внезапно согласилась пожилая женщина и действительно покинула негостеприимную квартиру.

Выскользнув из дома, она прошла квартал и пристроилась на свободной скамейке в сквере. Достав из своей сумки сложенный вдвое, измятый и потертый на сгибах листок, она разгладила его и просмотрела список. Против имени «Иван Ланский» она поставила большой жирный вопрос. В списке оставалось еще одно имя. Так или иначе, путь теперь лежал в Петербург…

Дом на пятой линии Васильевского острова, где мне предстояло провести две недели в качестве собачьей няни, был старый, наверное, еще восемнадцатого века, но очень хорошо отремонтированный и смотрелся просто замечательно. Зеленовато-голубые стены, лепные карнизы, плоские белые пилястры по бокам подъезда. Охраны видно не было, но сбоку от двери незаметно вписалась панель домофона.

Я нажала на кнопку с номером квартиры.

Домофон басовито загудел, я только начала заранее заготовленную вежливую фразу, но замок уже щелкнул, и я, скомкав слова, проскользнула в подъезд.

Здесь тоже было очень красиво: широкая мраморная лестница, сбоку от нее — камин, с другой стороны — статуя с завязанными глазами…

Не отвлекаясь на архитектурные красоты, я взбежала на третий этаж и нажала на кнопку звонка.

Из-за двери донеслось ровное басовитое гудение, наверное, кто-то включил пылесос.

Я хотела позвонить еще раз — из-за этого шума хозяин наверняка не услышал моего звонка, — но не успела этого сделать: за дверью послышались шаги, и приятный мужской голос проговорил:

— Бонни, отойди от двери.

Замок щелкнул, и дверь распахнулась.

Передо мной стоял…

Вообще-то, передо мной стоял высокий, худощавый мужчина лет сорока с небольшим, начинающий немного лысеть со лба, с усталыми, глубоко посаженными глазами того неопределенного цвета, который у нас в Питере называют цветом неба, а в любом другом городе назвали бы тускло-серым.

Так вот, передо мной стоял этот мужчина, но разглядела я его гораздо позднее, потому что в первый момент смотрела не на него, а на жуткое чудовище песочного цвета, которое хозяин держал за ошейник. Чудовище имело огромную голову с ужасной пастью, низкий морщинистый лоб, и рвалось ко мне, причем намерения его были совершенно очевидны — оно хотело немедленно меня сожрать. Сожрать без остатка. И именно оно, это чудовище, издавало тот звук, который я из-за двери приняла за шум пылесоса. В действительности это было низкое, басистое и очень страшное рычание.

— Мама! — сказала я негромко и попятилась.

— Вы кто? — строго спросил меня мужчина.

Я оторвала завороженный взгляд от собаки и боязливо взглянула на хозяина.

— Я от Алевтины Романовны… — сообщила дрожащим голосом.

Надо сказать, что первой моей мыслью было немедленно сбежать из этого дома. Бежать как можно быстрее, как будто я опаздываю на поезд или за мной гонится стая гиен. Хотя, кажется, гиены ни за кем не бегают, они доедают то, что осталось после львов…

В общем, бежать, чтобы не догнали. Работа, на которую я так рассчитывала, больше не казалась мне такой привлекательной. Я даже хотела сказать, что ошиблась дверью, и поскорее удалиться. Но слово, как известно, не воробей, вылетит — не поймаешь!

— От Алевтины Романовны? — переспросил хозяин. — Ну, слава богу! Я уже перестал надеяться! Положение совершенно безвыходное — улетать нужно уже сегодня вечером, а Бонни оставить не с кем… хотел уже билет сдавать… Бонни, познакомься с девушкой! Вас как зовут?

— Василиса… — пробормотала я, не сводя испуганного взгляда с огромных клыков Бонни.

— Познакомься, Бонни — это Василиса! Ты должен с ней подружиться, вам придется вместе прожить некоторое время…

Бонни с железным лязгом захлопнул пасть. С таким звуком посреди ночи закрывался опустошенный холодильник после визита вечно голодного Петюни. Затем пес снова приоткрыл пасть, облизнулся, выпустил струйку слюны и искоса взглянул на хозяина. Мне показалось, что в этом взгляде читался вопрос: «Что, значит, ее нельзя съесть прямо сейчас? Правда нельзя? Какая жалость! Может, хоть кусочек?»

Хозяин перехватил мой испуганный взгляд и проговорил:

— Он действительно немного крупноват для своей породы. У нас даже были проблемы с выставочной комиссией. Бонни в холке не укладывался в норматив!

— Что вы говорите? — пробормотала я просто, чтобы что-то сказать.

— Да, но все разрешилось! — с гордостью сообщил хозяин. — Так что вы не бойтесь, удержать его совсем нетрудно — он очень послушный…

— Только при встречах с суками теряет голову… — вставила я машинально.

— Как, вы это уже знаете? — удивился хозяин.

Я хотела ответить, что мне рассказала об этом его жена, но вовремя прикусила язык, вспомнив, что Нелли просила не рассказывать мужу о нашей встрече.

— Да, в общем, все кобели одинаковые! — ответил сам себе Борис Алексеевич.

— А что он так на меня смотрит? — проблеяла я испуганно.

— Он очень общительный и всякого нового человека хочет немедленно сердечно приветствовать. А это, знаете, не каждому нравится… потом, при таких размерах, он запросто может свалить с ног… но вы проходите, осматривайтесь! Бонни покажет вам квартиру, а я, с вашего позволения, буду собираться — самолет уже совсем скоро!

Он отпустил ошейник. Я невольно попятилась, но пес, очевидно, правильно воспринял сделанные хозяином внушения и не предпринял никаких агрессивных шагов. Вместо этого он развернулся и двинулся в глубину квартиры, цокая когтями по красивому дорогому паркету и косясь на меня через плечо — мол, иди за мной, не мешкай.

Квартира была просторная и очень хорошая, она удачно объединяла в себе благородное достоинство старины и удобство новых технологий.

Четырехметровые потолки украшала декоративная лепнина, сдержанный узор венецианской штукатурки терялся в глубине коридора, комнаты были обставлены мебелью красного дерева. Проходя мимо полуоткрытой двери ванной, я краем глаза заметила черную с серебром плитку, матовый блеск кранов, огромную ванну на львиных лапах.

Увидев это великолепие, я решила остаться. В конце концов, не съест же он меня, на самом деле! Может, и правда послушный… Конечно, мой поступок — чистой воды авантюра, серьезные люди так не поступают, однако чего я достигла в жизни своим здравомыслием и рассудительностью? Итог говорит сам за себя — брошенная мужем, без жилья, без денег и без работы. Стало быть, отбросим колебания и попробуем свои силы в дрессировке крупных собак!

Бонни, словно подслушав мои мысли, неодобрительно фыркнул — мол, это мы еще посмотрим, кто кого станет дрессировать, затем, не задерживаясь возле ванной, уверенно повел меня на кухню.

Здесь царили два холодильника — зеркальные двери из полированной стали были шириной с гаражные ворота. Мне показалось, что в такие двери запросто въедет если не грузовик, то, по крайней мере, средних размеров внедорожник.

— Ну конечно, — за моей спиной раздался насмешливый голос хозяина, — Бонни первым делом привел вас знакомиться с холодильником! Бонни, обжора, ты же прекрасно знаешь, что ужинать еще рано, у тебя режим! И не пытайся меня разжалобить!

Пес опустил огромную голову и виновато потупился.

— Кормить его надо два раза в день, утром поменьше, вечером побольше… впрочем, зачем я вам это говорю — вы это и сами прекрасно знаете!

Я энергично закивала — нельзя же разочаровывать человека!

— Продукты для Бонни — в правом холодильнике, для вас — в левом, — продолжал пояснения хозяин. — Вечером мы кормим его в девять, утром — в половине восьмого. И еще… — Борис Алексеевич смущенно понизил голос, и я догадалась, о чем пойдет речь: — Бонни обожает морепродукты! Ветеринар очень недоволен, но мы не можем отказать ему в таком удовольствии!

— Мякоть каракатицы или сепии, в самом крайнем случае — маленьких осьминогов… — проговорила я машинально. — Два раза в неделю, в самом крайнем случае — через день…

— Да, совершенно верно! — Борис Алексеевич взглянул на меня с удивленным интересом. — Мы покупаем их…

— В магазине «Радость гурмана», который в цокольном этаже торгового центра «Игла»! — закончила я фразу, на этот раз уверенно.

— Замечательно! — восхитился хозяин. — Алевтина Романовна, как всегда, на высоте! Я со спокойным сердцем могу доверить вам Бонни! А вот здесь — деньги на морепродукты и на непредвиденные расходы…

И он открыл верхнюю дверцу одного из шкафов.

— Да, и вот еще что… — Он немного замялся. — У Бонни есть такая странная привычка…

Я готова была услышать все, что угодно, но его слова меня все же удивили:

— После завтрака он любит смотреть телевизор.

Постаравшись не показать своего удивления, я, как ни в чем не бывало, переспросила:

— Мультфильмы или передачи для животных?

— Нет, что вы… Бонни смотрит новости. Он серьезный пес и хочет быть в курсе всего, что происходит в мире.

Я взглянула на дога.

«И что такого? — ответил он мне взглядом. — Сама-то небось сериалы смотришь…»

Мне показалось даже, что пес пожал плечами.

Я машинально кивнула, и хозяин перешел к заключительной части инструктажа:

— Думаю, вы во всем разберетесь самостоятельно, если что — Бонни подскажет, а я должен собираться в дорогу!

Напоследок он показал мне мою комнату и добавил нечто довольно странное:

— Еще, вы знаете… у Бонни какое-то странное отношение к правосудию…

— К чему? — переспросила я удивленно.

— Он каждый раз пытается пописать на Фемиду. Так вы ему не позволяйте! Все-таки старинная статуя… перед жильцами неудобно…

Я вспомнила статую с завязанными глазами в холле дома и расхохоталась, Бонни делал вид, что разговор не о нем.

Я продолжила осмотр квартиры, где мне предстояло провести ближайшие две недели. Бонни ходил передо мной с видом гостеприимного хозяина. Вдруг, когда мы находились в дальнем конце коридора, зазвонил телефон.

Телефонный аппарат был очень красивый, сделанный под старину, инкрустированный перламутром и бронзовыми вставками. Он стоял в уютном уголке коридора на круглой подставке из красного дерева. Я растерянно замерла, не зная, как поступить. Собственно, меня этот звонок никак не касался, но хозяин все не брал трубку…

И тут Бонни подошел к телефону и боднул его своей огромной головой. Трубка слетела с рычага. Еще секунда — и она упадет на пол и разобьется…

— Бонни, паршивец, что ты делаешь! Это наверняка не тебе звонят! — вскрикнула я и подхватила трубку. И машинально поднесла ее к уху.

— Алло! — донесся до меня озабоченный женский голос.

— Слушаю… — отозвалась я.

— Нелличка, добрый вечер! Это Алевтина, — понеслось из трубки. — Простите, что не позвонила раньше…

Я собралась сказать, что я — вовсе не Нелли, и позвать хозяина, но с той стороны не дали вставить ни слова.

— Я ее наконец нашла! — Дама сыпала словами, как горохом в решете. — Замечательная девушка! У нее огромный опыт работы с крупными собаками! В частности, с бордоскими догами! Диплом кинолога высшей квалификации, рекомендации лучших собаководов и заводчиков… и замечательно твердый характер! Это то, что вам нужно! Она прекрасно справится с Бонни!

Я закусила губу.

Надежда провести ближайшие две недели в просторной благоустроенной квартире трещала по всем швам. Перед моим внутренним взором предстала огромная ванна, наполненная горячей водой с ароматными солями… Тут я перехватила взгляд Бонни… не знаю, то ли он слышал, что говорила моя телефонная собеседница, то ли читал мои собственные мысли, но только явно все понял. И по его печальным глазам я поняла, что ему вовсе не хочется попасть в твердые руки дипломированного кинолога и собаковода…

Так вот, то ли на меня подействовал печальный собачий взгляд, то ли — видение горячей ванны, но я сделала то, что для меня совершенно не характерно.