Мир Амбрэ Старк Экси

Вокруг рыжего роилась большая часть гостей. Он громко шутил, смеялся, выплевывая забавные истории, в правдивости которых я сильно сомневалась. Его новый друг в балетной пачке без тени сомнения сидел рядом с Джаредом, заглядывая ему в рот, и смеялся громче всех. Треск пластиковых стаканов — последнее, что я услышала перед тем, как вышла на улицу.

Трава перед домом казалась черной щетиной. Роса уже успела осесть на землю, и с каждым новым шагом мои ноги намокали всё больше. Мустанг стоял там же, где его и оставили, с распахнутыми дверями, похожими на сломанные крылья жука. Мы остановились поодаль.

Мелани придерживалась за заднюю дверь «Мустанга», как если у нее из-под ног уплывала земля. Ее полные слез глаза смотрели на маленький кусочек кружева на сиденье.

— Всё еще будешь доказывать, что это, — Моника приподняла женские трусики кончиком пальца и помахала ими перед носом подруги, — не имеет отношения к Марку?

Губы Мелани сжались в отвращении, слезы потекли по бледному лицу. Она молча развернулась на пятках и быстрым шагом ушла прочь, не сказав ни слова. Моника удовлетворенно ухмыльнулась, провожая ее взглядом.

— И что теперь? — как-то потеряно прозвучала Дженнифер.

— Я собираюсь рассказать ей правду.

— Сейчас это абсолютно бесполезно. Она не станет тебя слушать.

— Зато я знаю, кого станет.

— Ты хочешь, чтобы я внушил ей всё забыть? Я не стану тратить на это время, — возразил Илай.

— Несправедливо!!! Если тебе это ничего не стоит, просто поговори с ней.

— Справедливости не существует. Это то, о чем все говорят, но никто о ней ничего не знает.

— Илай! — произнесли мы в унисон с только что подошедшим Джаредом. Я недовольно обернулась к нему. — Ну что теперь?!

— У тебя гости.

Тон Джея не говорил мне ни о чем. Ровный, спокойный, как море во время штиля, но Илай прочитал в нем гораздо больше, чем я. Выражение его лица не изменилось, зато во взгляде мелькнуло неприятное удивления, как проблеск пламени.

— Много у нас гостей? — на его лице снова появилась равнодушная ухмылка. — Хочу знать, на сколько персон сервировать ужин.

— На три, — улыбнулся Джаред. — Не забудь подать фирменный острый соус от шеф-повара. — Его голос был мягкий, с легкой хрипотцой. — Илай засмеялся.

— Не сомневайся! Соус сегодня особый!

— Подождешь меня в библиотеке? — попросил меня Илай. — Не хочу, чтобы получилось как в прошлый раз, если до этого дойдет дело.

Надломленная голова Коула сама собой всплыла в памяти — с безжизненными глазами-бусинами и приоткрытым ртом, осыпанным кристаллами инея.

— Хорошо, — прошептала я.

Илай провел пальцем по моей щеке.

— Я скоро вернусь.

— Значит, за меня ты так не переживаешь?! Моим задом вполне можно прикрываться?! — Джаред сузил глаза.

— Сам хвастался его многофункциональностью! Сейчас и проверим.

— Это не совсем то, что я имел в виду!

Илай с силой хлопнул его по спине, подталкивая вперед.

— Хей! Нежнее!

— Время жестких игр, торопись.

В библиотеке было пусто, тепло и тихо. Громыхания музыки казались далеким строительным шумом, натыкающимся на броню ясеневых дверей. Я прошла через середину комнаты, по мягкому ковру, наступая на каждый рисунок, придумывая для них значение. Угасающий огонь в камине отбрасывал ленивые медовые блики. Языки пламени подпрыгивали вверх и устало оседали на тихо потрескивающие поленья.

Взгляд скользнул по корешкам книг и остановился на произведении Маркеса. От книги пахло старой бумагой и пылью. Мне всегда казалось, что они начинают пахнуть, когда их читают, когда их проживают. Я любила их запах. Запах пыли и шоколада, мудрости прошлых лет, уютного вечера и камина, немного корицы, крепкого кофе, предвкушения, запах вечности, времени, путешествий и мечтаний… Они всегда пахнут чем-то головокружительным, чем угодно, но только не одиночеством.

Я зажмурилась, открыла наугад страницу и ткнула пальцем.

…казалось, что Господь Бог решил проверить, до каких пределов способно дойти удивление жителей Макондо, и держал их в постоянном колебании между восторгом и разочарованием, сомнением и признанием, пока наконец не осталось никого, кто бы мог с уверенностью сказать, где же проходят границы реальности…

Меня отвлек тихий звук, похожий на игру ветра, принесший с собой аромат мандарина и гвоздики. Я осмотрелась. Кроме меня и жирной мухи, ползающей по яблокам, никого не было. Так казалось. За полками раздался шелест, словно кто-то листал страницы. Я подошла ближе и удивленно заглянула за нее.

Оказывается, полка не стояла у стены, как мне показалось изначально, а зонировала помещение. Вторая, скрытая, часть комнаты служила небольшой читальней с парой кресел на тонких изогнутых ножках, обтянутых сиреневым бархатом. Здесь наличествовали окна на всю стену и раздвижная дверь, ведущая на улицу.

В одном из кресел сидела девушка. Даже в теплом свете огня ее черные волосы отливали синевой, падая до самой поясницы. В одной руке она держала приоткрытый томик Пушкина и читала вслух:

  • …А царевна молодая,
  • Тихомолком расцветая,
  • Между тем росла, росла,
  • Поднялась — и расцвела,
  • Белолица, черноброва,
  • Нраву кроткого такого.
  • И жених сыскался ей,
  • Королевич…

Девушка вздохнула и резко захлопнула книгу.

— Мне часто читали классиков в детстве. До сих пор тошнит — проговорила она ледяным, как арктический ветер, голосом.

Девушка грациозно повернулась ко мне и откинула волосы назад; они, словно дождь, рассыпалась по спине. Ее лицо было почти идеально пропорциональным. Острый подбородок, высокие скулы, прямой нос, четкие арки бровей. Кожа — белая, словно первый снег, — контрастировала с большими черными глазами.

Я не спеша подошла и села в кресло напротив. Мною двигало любопытство. В ней была какая-то манящая сила. Мы молча смотрели друг на друга. Она мне напоминала цветы олеандра — настолько же прекрасные, насколько смертельные.

— Марина Ольтур, — гордо представилась она.

— Судя по тому, как ты произнесла свое имя, я должна была ждать тебя всю жизнь и сейчас кататься по полу от восторга.

Ее ироничный смех раздался звуком камнепада. Тяжелый и громкий.

— Судя по тому, что ты не катаешься по полу от восторга, тебе неизвестно, кто я.

— Верно. Кроме того, ты, вероятно, жуткая стерва.

Она вытянула длинные ноги, обутые в высокие кожаные сапоги.

— Тебе обо мне известно самое главное. Не пренебрегай этим!

— Приму к сведению, — склонила я голову набок.

— Если окажешься достаточно умной, то да. Хотя Илай любит развлечься с дурочками.

— Ты пытаешься намекнуть, что он развлекался и с тобой?

— Если у тебя острый язык, ты должна быть уверена в силовом превосходстве над оппонентом, чтобы твои речи не оказались фатальными!

Появление туатов уже меня не пугало. А Марина казалась даже интересной. Опасной, да, но интересной.

— Так что ты тут делаешь? — спросила я.

Она улыбнулась.

— Причина банальна. Илай, — она провела пальцем по выступающей ключице. Ее ногти были выкрашены в цвет графита.

Я промолчала. Марина была ослепительно красива и, похоже, умна, почему она могла бы не понравиться Илаю.

— Я соскучилась по нему, неужели это недостаточно веская причина?! — вкрадчиво проговорила она. — По нему нельзя не скучать, ведь так?

Марина заглянула ко мне в глаза, словно двумя руками залезла ко мне в душу, нащупывая слабые стороны. Ее тяжелый взгляд ощущался холодом в костях, настолько сильным, что просто обжигал.

— Так.

Она мягко улыбнулась.

— То, что он захотел поиграть с тобой, меня не расстраивает, даже наоборот. Илай сможет оценить достоинства в сравнении. И потом, платоническая любовь — миф. Так и не может существовать ничего между вами. Вы противоположности! — она вздернула подбородок кверху.

Я не хотела ей ничего отвечать.

— Я могу понять его, — продолжала она. — Мы всегда желаем получить то, чего у нас нет. Но часто выходит так, что когда мы всё же достигаем желаемого, оказывается, что это совсем не то, что нам нужно. В тебе есть всё, чего нет в нем. Добродетель, чистота, жертвенность… Но кому это нужно в наше время? покачала головой она. Марина выглядела безжизненно красивой, как фарфоровая кукла. — Их ценность давно утеряна. Всё равно что пытаться раплатиться в магазине франкскими шиллингами эпохи Карла Великого. Он другой, Лила! — прошептала она, закинув ногу за ногу. — Можно нарядить тигра в костюм кролика, но нельзя его заставить есть морковку. Сейчас Илай верит в то, во что хочет верить. А хочет он тебя.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Мало ли, чего он хочет, — остро усмехнулась она. — Я пришла забрать свое.

— Возьми… если сможешь, — невозмутимо произнесла я.

Она улыбнулась так, что я затаила дыхание. Ее взгляд блеснул, как лунный свет на черной поверхности океана.

— Как просто ты сдаешься! — Марина пренебрежительно сузила глаза. — Я верю, что тот, кто не борется за свое счастье, — его не заслуживает.

Всё внутри забурило, громко протестуя, — ведь Илай не вещь. Нельзя просто кинуть жребий и решить, кому он достанется.

— Он сам решит, что для него лучше, — сказала я твердым голосом.

— Давай проверим, — выглянула она из-за кресла. — Ударь меня. Если он не будет сопротивляться — никогда не приближайся к нему.

Марина с грацией пантеры спрыгнула с кресла.

Она подошла к полке и одним движением скинула книги на пол, открывая мне обзор. Теперь я могла видеть Илая и Джареда, заходящих в библиотеку.

— Не могу понять, куда они подевались… Они были там! — бросил Джаред.

— Мы узнаем. Сначала хочу отвезти Лилу домой.

— Я видел… — начал Джей.

Марина взялась двумя руками за полку и игриво выглянула из-за нее.

— Марина! — лицо Джареда вспыхнуло и вытянулось.

— Ты уже говорил, — сказал Илай, скривившись. Затем он тоже увидел Марину и нежно улыбнулся. Он подошел к ней близко и протянул руку.

Марина закуталась в его объятия и положила голову на грудь.

Она торжествующе смотрела на меня и улыбалась.

Илай провел руками по ее волосам и поцеловал в губы. Девушка занесла руку за спину и показала мне средний палец. Я вздрогнула и вцепилась руками в подлокотники. Сцена предо мной не нуждалась в комментариях. То, как его глаза блестели, когда он смотрел на нее, с какой нежностью обнимал… Илай был счастлив.

Мне здесь не место. Я тихо встала и попятилась назад, к выходу. Подальше от омерзительного, горестного чувства. Убогое, собственническое право на то, что мне не принадлежит. Никому не принадлежит. Свобода выбора — главное достоинство души, то, что никто и никогда не сможет отнять. Если я поддамся ревности, то я не более чем животное, недостойное называться человеком.

В голове, некстати, вспыхнули слова Филла про черного ангела и его фасад. Он был прав? Всё это — лишь забава? Адреналин забурлил внутри, пробуждая самые унизительные мысли. Мне просто было больно, очень больно. Я не могла видеть, как он прижимает ее к себе. Илай смотрел на нее так, как раньше смотрел на меня.

Сделав несколько шагов к выходу, я не могла оторвать от него глаз. Хотела, но не могла. Скорее пытаясь уйти, я плохо понимала, что делаю. Просто открыла стеклянную дверь, нырнула в пустоту ночи.

— Какого х… ты вытворяешь? — услышала я голос Джареда, но мне было всё равно.

Я уже стекала онемевшими ногами по деревянными ступеням. Они вывели меня на узкую дорожку, теряющуюся в лесу. Свет из окон уже не достигал этого места, здесь было абсолютно темно. Практически на ощупь я неслась сквозь лес, без разбора цепляя кусты и ветки. Они больно хлестали по лицу и рукам. Внутри клокотало страшное чувство. Ярость вперемешку с обидой, под соусом из обманутых надежд, то, что способно задушить и растоптать, взорвать и растерзать всё хорошее и доброе.

Единственным желанием было провалиться сквозь землю, раствориться, разорваться на атомы. Хотелось закричать.

Небо разродилось чередой молний, светло-голубыми трещинами разрывающими небо. Снова хлынул ливень, с такой силой, что казалось, где-то сорвало гидрант. Ослепляющие вспышки чередовались с бешеными раскатами грома, от их гневных криков тряслась земля. Не было ни малейшего сомнения — Илай поймет, что дождик закапал неспроста.

По лицу хлестнула очередная ветка, попав прямо в глаз. Я застонала, зажимая его рукой. Из поврежденного глаза потекла слеза. Это не из-за Илая, убеждала я себя. Просто больно.

Пытаясь понять, где я и куда идти дальше, я огляделась по сторонам. Кругом темнота. Мне требовалось идти, механически двигаться вперед, не застывая в подобном состоянии. Куда-нибудь, где я не увижу Илая, где не опушусь до слез и брани в его адрес. Мне нужно было время, чтобы успокоиться. Ужасная ревность ощущалась горечью во рту и пустотой в сердце.

Вдалеке, преломлялись в каплях дождя, забрезжил свет. Я двинулась туда, пробиваясь сквозь корявые лапы кустов. Шаг за шагом, всё больше увязая в ледяной грязи. Свет вывел меня к обочине дороги, ведущей к дому Марка. Поперек нее, в колее от тормозного пути, стояла машина с работающим двигателем. От подрагивающего капота поднимался пар. Капли дождя ударялись об автомобиль и спешно собирались в ручейки, стекая вниз.

Я шмыгнула носом, обхватила себя заледеневшими руками и пошла в сторону от дома.

— Лила! — позвал женский голос.

Я оглянулась. На залепленных грязью номерах читалось «MlovM», — номера, которые Марк подарил Мелани, на ее день рождения. «Mark Love Mell».

Это была Мелани, с синим, как слива, носом. Волосы, подобно соломенному стогу, торчали вверх, на лице от потекшей туши чернела печальная маска. Хотя я-то выглядела не лучше. Мокрое, грязное чучело с прилизанными волосами, прилипшими к спине. Наверное, так и появляются байки о леших…

— Скорее садись в машину, — сказала Мелани.

Я тряслась под потоками теплого воздуха, постепенно согреваясь, но дрожь не проходила.

— С тобой что-то случилось? — шмыгнула она носом.

— Я искала тебя, — расчесав пальцами волосы, я сплела их в косу.

— Глядя на тебя — звучит пугающе, — усмехнулась Мелани.

Телефон Мелани зажужжал, словно пчела. Это звонил Марк. Она отвела взгляд в сторону. На экране появилась его фотография. Марк улыбался, откинувшись на подушку, заправив пальцы во всклокоченные волосы. Он выглядел сонно. Наверное, фотка была сделана ранним утром, когда они в обнимку пили кофе. Мобильник замолк и вывел сообщение: «У вас 16 пропущенных вызовов».

Мелани положила телефон в бардачок и посмотрела на меня.

— Так зачем ты меня искала?

Когда я замолчала, Мелани отсутствующим взглядом смотрела на капли, стекающие по стеклу.

— Знаю, в это трудно поверить.

— Как раз-таки нет. Просто с этим трудно примириться. Мы дружим уже десять лет. Большую часть жизни.

«В конце концов, лучше знать правду», — подумала я, но не произнесла вслух. Мелани выглядела подавленной.

— Спасибо, — прошептала она.

В бардачке снова зазвонил мобильник. Она решительно достала его.

— Мел, где ты?! — почти прокричал Марк.

— Я недалеко от дома вместе с Лилой. Нам нужно было поговорить.

— Могла бы меня предупредить!

— Прости, — она бросила на меня беглый взгляд. — Я скоро буду.

— Хорошо, — сказал он Мелани, а потом громко крикнул, так что Мелл убрала трубку от уха: — Илай! Лила с Мелл, недалеко от дома.

— Езжай к нему, а я дойду пешком, — я открыла дверь, впуская мокрый ветер в машину.

— Ты рехнулась!!! На погоду посмотри!

— Мне срочно нужно домой, а отвезти ты все равно меня не сможешь, — я указала на бревно, загородившее путь.

— Возьми, — Мелл протянула мне теплую куртку с капюшоном. — Что Илаю сказать-то?

— Скажи правду — что ничего не знаешь.

Я накинула куртку и поспешила прочь.

Ветер хлестал по лицу, забираясь под капюшон. Я была мокрая насквозь, дрожала, словно листья, и не имела представления, куда иду, а когда остановилась, поняла, что смотрю на обшарпанную дверь дома Мардж. Она никогда не запирала ее. Я беспрепятственно вошла. Зачем? Сама не знаю, может, надеялась, что это последнее место, где меня будет искать Илай.

Я в полной темноте кралась по полу, тихо, как могла, но гнилые половицы скрипели, будто ворчливый старик. Под ногами хрустел мусор. Я поднялась по лестнице и заглянула в комнату, где прожила пять лет. Прошла внутрь, провела рукой по пыльному столу, а затем села на кровать. Здесь, как всегда, смердело одиночеством и было так же пусто, как и у меня в душе. Снова.

Гнетущая тишина разбавлялась тарахтением старого холодильника на кухне. Он будто кашлял, подзынькивая стоящими на нем банками. Мардж всегда очень громко храпела, и я до самого последнего дня не могла привыкнуть к этому жуткому звуку. Сегодня было тихо, значит, она на работе.

Скудный лунный свет монохромно окрашивал комнату в серый оттенок, словно здесь не существовало красок вовсе. У двери в ванную что-то блеснуло. Я подошла ближе и подняла с пола… кулон Мардж. Наверное, она обронила его при нашей последней встрече. Он стал источать нежный голубоватый свет, который становился всё ярче, и я инстинктивно зажала его между ладоней, словно боялась быть замеченной. Из-под пальцев пробивалось свечение, как если бы я держала в руках упавшую звезду. Он выглядел знакомым. Переплетение линий напоминало мне о чем-то очень важном… Кулон сверкал очень нежно, и я почему-то подумала о маме. Мне так хотелось ее обнять! Наверное, она пахла ванилью или еще чем-то добрым, только маминым. Любовью.

Я вздрогнула. Наверное, от холода. Одежда на мне всё еще была мокрой, и я сильно мерзла. В кладовке лежали старые вещи, некоторые могли сгодиться, пока она не просохнет. Перерыв небольшой короб со старьем, я убедилась, что ничего лучше пижамы с ужасными розовыми зайцами нет. Я зашла в ванную, включила свет и стянула майку. В низу живота, там, где выпирала правая бедренная кость, у меня было небольшое родимое пятно. Оно выглядело как отзеркаленная буква «Е» с волнистыми линиями, словно было сделано из песка и дуновением ветра его немного размыло по коже.

Я оглянулась на кровать, где оставила кулон. Ну конечно, рисунок на нем тоже напоминал линии родимого пятна. Я схватила подвеску и поднесла к отметке. Точно. Только на кулоне стоял еще один знак, и теперь всё стало понятно. Знак справа оказался буквой «Ь», первой буквой моего имени. А знак слева копировал родимое пятно. Это был мой кулон. Вот только почему он мерцал, когда я брала его в руки, и откуда он оказался у Мардж? Хотя чему я удивляюсь, она всегда присваивала то, что ей не принадлежало. Может, это одна из немногих вещей, что была со мной, когда меня нашли.

Внизу заскулила входная дверь. Раздалось тяжелое шарканье обуви по полу. Мардж. Скорее, чтобы она не обнаружила меня здесь, я схватила одежду и открыла окно, впуская ледяной ветер. Перекинув ногу через подоконник, вылезла на скользкий козырек. Дождь закончился. Теперь с неба хлопьями сыпал снег. Он таял, даже не долетая до земли.

По правой стороне от козырька вниз ползла трухлявая шпалера, по которой, наверное, давным-давно вилась садовая роза. Теперь внизу серела безжизненная почва, присыпания листвой. Надеясь, что деревянные планки выдержат мой вес, я ступила на первую и, стараясь не дышать, поползла вниз. Гнилые планки издали хруст, нога соскользнула, разбивая следующую, за ней моментально сломались остальные. В попытке смягчить падение я цеплялась руками, но всё же упала прямо на спину, так неудачно, что у меня перемкнуло дыхание.

Ладони саднило от собранного урожая заноз. Я не двигаясь лежала на мокрой земле и смотрела в пропасть ночного неба. Холод опять пробирал до костей, но сил встать просто оставалось. Я тяжело вздохнула, желая выдохнуть горечь, стоявшую во рту. По щекам текли слезы, с которыми я не хотела соглашаться. Всё непременно будет хорошо, просто нужно пережить этот день. Завтра снова взойдет солнце… А сейчас с неба сыпались крошечные снежинки, сверкающие подобно серебристой пыли в свете уличной лампы. Заключенная в кокон из паутины, словно умирающий светлячок, она источала едва заметный свет.

На меня легла тень. Он опустился на колени у моего лица и прижался губами ко лбу, давая почувствовать жар ладоней на щеках. Илай стер слезы.

— Не верь всему, что ты видишь, — шепотом произнес он. — Порой это единственный способ остаться зрячим в мире, в котором мы существуем.

Я закрыла глаза и начала вставать. Наши взгляды на мгновение пересеклись, и он застыл на месте, потому что я не успела спрятать свои воспоминания. Они пульсировали свежей ссадиной.

— Лила, — покачал он головой, — всё не так…

Волосы Илая падали на глаза. На них сверкал снег, чистый и прекрасный, как и его любовь. И такой же ненастоящий, он сразу же таял, стекая по лицу, словно слезы. Оттого, как восхитителен он был, мне хотелось бежать куда глядят глаза, лишь бы не смотреть на него. Оказалось, что ничего так не ранит, как осколки собственного счастья.

Учащенный пульс громко стучал в ушах. Илай нежно взял меня за руку и потянул на себя. Мы оказались лицом к лицу. Сердце выпрыгивало из груди, но я едва слышала его стук, пока меня затягивало в водоворот его взгляда. Я снова попала в ловушку.

— Я всё тебе объясню, — сказал Илай.

— Разве я просила? — спокойно произнесла я, очнувшись, и резко отвернулась.

Уцепившись взглядом за тропинку, лишь бы не смотреть на него, я двинулась в сторону дома мисс Хоггинс. Ближайший путь к нему шел через пролесок.

— Ты еще восхитительней когда ревнуешь.

Илай предстал передо мной.

— Мне нужно побыть одной. Пожалуйста, — проговорила я, едва сдерживаясь. Едва дыша.

Холодность в произношении стоила катастрофических усилий. Слезы уже щекотали нос. Я чувствовала, что буквально захлебываюсь от переполняющего гнева, а он, как специально, провоцировал и рассматривал меня в пижамных шортах, расписанных дурацкими зайцами с мерзкими розовыми ушами, и улыбался так, словно ему подали порцию его любимого мороженого.

— Если бы ты знала, как тебе идет эта пижама.

— Илай! — я предостерегающе произнесла его имя, слыша себя со стороны, словно через толстую стену.

— Лила… — мягко сказал Илай. Он, нежно касаясь, провел тыльной стороной ладони по щеке. Время замедлилось, и казалось, только бешеный стук сердца остался вне его власти. Что-то звонко щелкнуло, как будто звук спущенного курка, а за ним последовала вспышка света. Между нами в землю вошла голубая нитка молнии — копьем, состоящим из ледяного гнева. Илай застыл, точно не ожидая ничего подобного, а я бросилась бежать.

— Ты хочешь меня убить? — крикнул он вслед.

Илай двигался быстрее, чем я, гораздо быстрее. Когда он внезапно возник передо мной, я громко врезалась в него, застонав от неожиданности, схватившись за руку.

— Что ты творишь?! — крикнула я в ужасе.

Уголки его губ приподнялись в легкой ухмылке, он обрушил на меня жадный взгляд, в глазах вспыхнул тот самый огонь. Прорычав, Илай смахнул потемневшие от талого снега волосы назад и врезался в меня, зажимая в руках. Он двигался словно молния, минуту назад пронзившая землю у его ног. Одна ладонь Илая была на моей спине, а другая — легла на шею, притягивая меня сильнее, так что я не могла пошевелиться. Перед тем, как я успела что-либо осознать, он прижал меня со всей силы к сосне и раскрыл мой рот своим. По телу побежало электричество.

Я попыталась вырваться, но он сильнее вцепился губами, его язык двигался внутри меня резко, с ошеломительной страстью, опьяняя мозг. Из его груди доносились возбуждающие хриплые звуки, от которых я закипела и мои колени обмякли. Илай подхватил мою ногу рукой, бесстыдно запуская пальцы под шорты, и прижал меня своими бедрами. Его губы напористо скользили по шее, я, откинув назад голову, промычала нечто невнятное. Волосы темным водопадом заструились на плечи. Мои тонкие пальцы пробрались к нему под майку и уперлись в грудь, то ли отталкивая, то ли притягивая. Его тело стало твердым и горячим, как раскаленные камни. Запах Илая, от которого подкашивались колени, усилился. Глубоко вдыхая его, я поняла, что в который раз уплываю и не знаю, как остановиться, не хочу.

— Люблю тебя! Так сильно, что проглотил бы целиком! — сбивчиво прохрипел он. Его дыхание напоминало шторм.

Я не выдержала и посмотрела в его наглые глаза. Нельзя ведь так правдоподобно врать!

— Уходи, — оттолкнула я его.

Он остался стоять где был, прожигая меня самодовольным взглядом.

— Неужели так сложно уважать мой выбор?!

— Какой выбор?! — Илай прислонился ко мне лбом. — Оставить меня, даже не выслушав? Не дав мне объясниться?!

— Боже, — прорычала я, отворачиваясь в сторону, — да о чем ты говоришь?! Я видела, как ты целовал ее! И это твое право, твоя свобода выбора, и я изо всех сил стараюсь принять его, стараюсь уважать несмотря ни на что. Но, пожалуйста, всё, что я прошу взамен, — уважать меня! Мне нужна правда!!! Я ее заслуживаю!

— Как никто другой, и вот тебе правда, — сказал Илай, взяв меня за плечи, — Я не знал, что это Марина! Я был уверен, что передо мной ты, — Илай облокотился о дерево. — Марина — гролл. И не простой гролл, а очень могущественный. Она дочь Ареса Ольтура.

Снова эта фамилия, и то, сколько смысла вкладывалось только в ее произношение, меня бесило.

— Мне всё равно, кто она!

— Гроллы — перевозчики душ из мира живых в мир мертвых — нижний Амбре. Наша работа отчасти схожа, только туаты прикреплены к месту, за которым следят, а гроллы — к людям. Они чувствуют, когда их подопечный должен умереть, и приходят за его душой. Как коллекторы, понимаешь?

— Очень смутно. То, чего я не понимаю — каким образом это связано с тем, что ты бросился ее целовать?!

— Гроллы могут вызывать галлюцинации и разного рода видения, а Марина проделывает подобные фокусы так же легко, как дышит. Я видел тебя, целовал тебя. Ведь именно ты ждала меня в библиотеке, и я вернулся к тебе. И только когда Джаред закричал на меня, я понял! — он выдохнул, — Только ты уже ушла.

Я молча слушала его, не зная, верить ли его словам. А верить хотелось неимоверно.

— И она вот так просто может прикинуться кем угодно?

— И да, и нет. Я могу блокировать ее, если знаю, кто передо мной; но я не был готов, да и прежде Марина так не поступала. По крайней мере, со мной. В Амбре подобное приравнивается к тяжелому преступлению — на уровне преднамеренного убийства здесь, в человеческом мире. И что даже важнее, внедрение их очень истощает.

— Ее это не остановило.

Илай пожал плечами.

— Я сожалею, что ничего тебе не рассказал о гроллах и о Марине в частности. Это самые большие лжецы, или манипуляторы, которые существуют. Их такими создала сама природа.

— Она же неспроста бросилась на тебя? Что между вами?

— Ничего. Ее словам верить нельзя. Это аксиома — ни при каких обстоятельствах не доверяй гроллам.

Он смотрел на меня и заулыбался.

— Что забавного?

— Ураган, гром, ливень и снег… Ах, да еще и молния, которой ты хотела убить меня. Еще одно бесценное подтверждение тому, как сильно ты меня любишь.

Он крепко обнял меня и как-то по-детски уткнулся носом в шею.

— Так же, как и я тебя, — прошептал он.

Глава двенадцатая

Расплата

Сегодня в школе все оживленно переговаривались о том, кто займет место Яна в команде. К нашему приходу ажиотаж вокруг перестановки достиг апогея, некоторые даже делали ставки, гадая, кому достанется теплое место ресивера. Я всегда была далека от брутальных мужских игр и по этой причине не интересовалась тем, что происходило на поле. Однако, по всей видимости, на скамье запасных не нашлось по-настоящему сильного игрока, способного заменить Яна.

Мы с Илаем шли по школьному коридору, обсуждая мою сегодняшнюю тренировку. Илай подходил к этому вопросу очень ответственно, и помогая мне, выкладывал все силы и душу. Я очень радовалась, что сегодня никому до нас не было дела.

Подростки кучковались группами по интересам, впереди стояли высокие мускулистые ребята из футбольной команды «Альтер брейвс». Они всегда держались обособленно, за исключением моментов, когда к ним присоединились девочки. Филл увлеченно и громко спорил о чем-то с задним бегущим.

— Заткнись, Джейк! — раздраженно крикнул он. — Я лучше знаю, что нужно команде!

Его взгляд зацепился за меня и вспыхнул. Джейк продолжал ему что-то доказывать, но Филл его уже не слушал. Он уверенно двинулся в нашу сторону.

— Твердолобый тип, — помычала я.

— Мне не нравится это говорить, но он серьезно запал на тебя.

Филл широко улыбался, приблизившись к нам.

— Привет Лила, — поздоровался он со мной, показательно проигнорировав Илая.

— Здравствуй Филл, — холодно ответила я.

— Придешь сегодня на игру?!

— А ты? — спросил Илай угрожающим тоном. Филл приподнял бровь.

— Что?! — сморщился Филл.

— Если не перестанешь притираться к моей девушке, я обещаю тебе, что ты не дойдешь до поля.

Филл громко засмеялся и затем скривился:

— Ты шутник!

— Верно, и ты даже не представляешь, какой, — на лице Илая появилась ухмылка.

— Тебе точно не стоит там появляться, если, конечно, не хочешь опозориться. Или, может, ты решил попробовать свои силы?

— Хмм, звучит заманчиво, — усмехнулся Илай, прищурив зеленые глаза.

— Хей, парни! — громко крикнул Филл, захлопав в ладоши, привлекая всеобщее внимание. — Алфхилд официально бросил мне вызов на поле. Хочу, чтобы все это слышали, — Филл ликовал, пребывая в полной уверенности, что на поле ему нет равных. — Теперь ты не отвертишься! Твой позор увидят все.

— До встречи на поле! — ухмыльнулся Илай.

Страницы: «« ... 1011121314151617 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Эта история основана, как утверждают авторы, на реальных событиях. Когда в 1972 г. дочь Зигмунда Фре...
Основа благоприятного течения контроля сахарного диабета – строгое соблюдение специальной диеты. Нез...
Земля 202… год. Из доклада начальника секретной военной базы «Точка 17»:…Задержание и транспортировк...
«Приключения капитана Врунгеля» – это веселая повесть о невероятных приключениях капитана Врунгеля, ...
Повесть «СТО ФИЛЬТРОВ И ВЕДРО» ? написана в жанре плутовского романа, по сути, это притча о русском ...