Мир Амбрэ Старк Экси

Глава десятая

Озеро

Каким было это утро, я еще не знала, но точно не добрым. Вчерашние ночные посиделки прямо отразились на нашем самочувствие. На прикроватной тумбочке надрывался будильник. Илай развалился на половину кровати; раскинув руки и ноги, он лежал в позе морской звезды. Его, кажется, этот звук даже не беспокоил, как и Порто, который умиротворенно посапывал в ногах. Пес открыл карий глаз и сразу же закрыл. Еще бы — ему в школу не нужно.

Кое-как сев на кровати, я все-таки заткнула будильник и стала бороться с коварным желанием «прилечь хоть на минуточку», ведь минуточкой в таких случаях дело никогда не обходится. За минуточкой приходят ее друзья пятиминуточки и приводят с собой компанию десятиминуточек, и так — до тех пор, пока ты вдруг вскакиваешь, понимая, что опоздала везде где могла, начинаешь судорожно натягивать помятые джинсы, пытаться найти второй носок и невольно ответить на вопрос, почему же ключи от машины спрятались под могучей кучей конфетных фантиков.

Уговаривая себя, я поплелась на кухню и включила кофеварку. Гипнотизируя ее взглядом, я сонно наблюдала, как тонкая струйка наполняет кружку. Еще немного — и ароматный напиток окажется в моих руках.

— Доброе утро, — послышался сзади любимый голос. Я невольно улыбнулась.

Илай медленно шаркал босыми ногами по деревянными полу. Темная неровная челка, отливая черным, нависала над глазами, еще четче очерчивая подбородок и безупречные губы. Длинные трикотажные шорты так низко спустились на бедрах, что казалось, вот-вот упадут. Он нагловато улыбался моим мыслям. Не пойму, почему «шапка», скрывающая их, куда-то девается?!

Взгляд снова оказался на нем, и сердце заколотилось в груди, поднимая целую бурю, поднимая со дна души первобытное чувство, древнее, как мир. Он потянулся ко мне губами, но не так близко, чтобы коснуться; между нами пролегло расстояние. Я его сократила и отпечатала на губах быстрый поцелуй. Кофеварка пискнула, и я бросила беглый взгляд на часы. Нужно поторопиться.

— Мы не хотим опаздывать, — Илай разлил кофе по кружкам и протянул мне.

— Не думала, что ты тоже пойдешь.

— Почему нет. Обожаю школу! — он облокотился о столешницу.

— Что ты задумал?

— Ты так вкусно пахнешь, — произнес он, склоняясь надо мной, как будто не услышал моих слов.

По дороге к школе Илай провокационно зарылся носом в мои волосы.

Отвисшие челюсти школьников шлифовали старый асфальт. Весь день пролетел как во сне. Кошмарном сне. Все только и делали, что пялились на меня и Илая, перешептывались и бросали косые взгляды. Кто-то подходил и откровенно спрашивал про «богатых родственников», и я всем отвечала, что они по линии моей настоящей мамы. Что отчасти было правдой…

Но больше всего мне мешал назойливый взгляд Моники, который буквально кричал: «Я ненавижу тебя!!», хотя я и не понимала, за что. На ее славу и красоту, да и на поклонников я не претендовала. Мы вообще были из разных галактик, так что ей не следовало даже смотреть в мою сторону. Однако она смотрела.

Прозвенел звонок. Предстояла большая обеденная перемена. Я постаралась выскользнуть из класса самой первой. Илай не отставал от меня.

— Тебе неприятно?

— Комфортным мое состояние точно не назвать: они только и занимаются тем, что обсуждают нас.

— А чем им еще заниматься? В этой деревне и заняться нечем, а тут столько радости. Пускай развлекаются, — махнул он рукой.

— Тебе в самом деле безразлично? — я пробивалась в столовую сквозь толпу подростков.

Илай только удивленно посмотрел на меня с видом: «И ты еще сомневаешься?!»

И хотя я пыталась прийти в столовую первой, здесь уже оказалось много людей. Группа местных красоток за столиком в центре, спортсмены расположились за большим столом у окна, чудики и ботаники расселись по периферии, до них все рано никому не было дела.

— Что будешь кушать? — поинтересовался Илай, когда мы остановились перед едой.

— Пожалуй, возьму воду и йогурт.

Аппетита не было абсолютно, я сомневалась, что смогу запихнуть в себя даже клубничную субстанцию.

А Илай набрал целый поднос: первое, второе, третье, компот и еще десерт. Причем курицу и салат — в двойных порциях. Я уже заметила его неукротимый аппетит, когда они с Нитом на поляне съели столько, сколько мне за месяц не осилить. Мы уселись за отдельный стол, сами по себе. Илай развалился на стуле в вызывающей позе, закинув ступню на колено. Он ел и не спускал с меня зеленых глаз, слегка их прищуривая, это придавало ему еще больше дерзости. Особой дерзости, такой, какую мог носить только он.

— Съешь кусочек, — произнес он, с нежностью поднеся к моему рту ломтик жареной курицы.

— Ты шутишь! Собрался кормить меня при всех?! Хотя что удивительного — мне кажется, ты подпитываешься энергией от их внимания.

Он приподнял брови, не снимая с лица самоуверенную улыбку, от которой у меня до сих пор дрожали колени.

— Нет, — посерьезнев, сказал он. — Мне по барабану, кто и что тут думает.

С этим не поспоришь. Он вел себя как обычно. Можно сказать, вполне естественно и непринужденно, по своим меркам.

— Охотно верю, — кивнула я, хотя понять это было трудно: ведь он не просто видел взгляды — он слышал, что стояло за ними, и тем не менее, оставался абсолютно к ним безразличен.

— Вы не против? — прощебетала Дженн, подсаживаясь к нам за стол. В ее руках был неизменный спутник — блокнот для рисования.

— Слышали, что случилось с Яном?! — произнесла она вкрадчивым голосом, вдруг посуровев.

О боже, ну конечно, я знала! Я сглотнула, бросила мимолетный взгляд на Илая и стала делать вид, что очень занята раскопками в стаканчике с йогуртом.

— И что же? — беспечно произнес Илай. Он с интересом смотрел на нее, ожидая ответа.

— Говорят, на выходных они с дружками обтарчались до чертиков и подрались в лесу… Недалеко отсюда, — девушка понизила голос до шепота, — нашли три трупа. Ян — в числе подозреваемых. Он вроде как в психушке, твердит, что на них напал какой-то чувак с горящими глазами и всякую прочую чушь, — Дженн откинулась на спинку металлического стула и покачала головой. — В общем, в школу он уже не вернется. Я бы не подумала, что он на игле, он ведь играл в команде Филла ресивером, подавал большие надежды. Теперь у них нет хорошего игрока, я сегодня слышала, как они ругались и говорили, что скоро чемпионат и они без Яна наверняка его проиграют.

Я ошарашенно смотрела на Дженн, не в силах вымолвить ни слова. «Знает ли полиция, что там был кто-то кроме них?»

Илай уверенно поднял бровь, словно показывая: я же сказал, что обо всем позабочусь. Мне было жалко их, даже несмотря на то, что они собирались сделать, и даже несмотря на то, что я, судя по всему, не была их первой жертвой.

Дженн на секунду отвлеклась, перебрасываясь парой фраз с девушкой из параллельного класса. Они обсуждали событие года — вечеринку у Марка. Ходили слухи, что готовится нечто поистине грандиозное.

Илай наклонился ко мне и тихо, чтобы его могла слышать только я, произнес:

— Таких тварей не должно быть вообще! Если бы я мог это сделать еще раз, то не задумываясь сделал бы, и даже пожестче — вполне возможно, бутылка у того мудака торчала бы уже отнюдь не из горла.

Дженнифер снова подсела к столу и стала беззаботно рассказывать о событиях дня. Я ее не слушала, слова пролетали мимо меня, пока сбоку не послышался писклявый голос.

— Привет, Илай, — томно произнесла Моника, приближаясь к нашему столу.

Ее бедра, затянутые в красные скини, выкручивали пируэты в надежде произвести на него впечатление. За ней, не отставая, шли подруги.

Рука с ярким маникюром легла на широкое плечо Илая, слегка его массируя. Моника откинула светлые, как спелая пшеница, волосы, едва уловимо улыбнулась и посмотрела на меня, напрасно ожидая истерического припадка.

«Не трать свое время», — подумала я и сделала несколько неспешных глотков прохладной воды.

Она обвила его двумя руками за шею и наклонилась к уху. Пухлые губы прошептали.

— Если понадобится помощь с домашним заданием — вот мой номер.

Стерва опустила двумя пальцами лист из девичьей записной книжки, свернутый вдвое, в задний карман джинсов Илая.

— Спасибо, с физкультурой у меня нет проблем, — ответил он с едва уловимой издевкой, даже не посмотрев в ее сторону. Словно слова были брошены в пустоту.

— А ты взгляни на это с другой стороны. Что?! — последняя фраза предназначалась Мелани, одной из ее подруг. Она зашептала Монике что-то на ухо. На лице отразилось разочарование.

— Мне пора, — вздохнула Моника. А жаль, мы так мило болтали.

Томно подмигнув Илаю, она зацокала к выходу, подталкиваемая Мелани.

— Вот гадина! — вывела меня из оцепенения Дженн.

Илай доедал свой обед, будто ничего и не произошло, а я старалась не показать клокочущую внутри ярость и имитировать спокойствие и отстраненность от ситуации. Я сгребла со стола подсохшую пресную булку и принялась усердно ее жевать.

Учебный день подошел к концу. Неприятная стычка в столовой быстро забылась.

Перед выходом я забежала в туалет и, когда уже взялась за ручку кабинки, услышала знакомые голоса.

— Не понимаю, что он нашел в ней? — пропищала Моника.

Второй голос неоднозначно хмыкнул.

— Еще и Мелани, как с цепи сорвалась, защищает эту нищую сучку! Взъелась на меня! Было бы из-за кого!!!

У меня аж дыхание перемкнуло: это я — «нищая сучка»?!

— Да, сегодня тебе действительно досталось. Я первый раз ее видела такой злой.

Во втором голосе я узнала Кессиди, высокую смуглую девочку из параллелли. Она переехала в город со своей семьей этим летом. Ее отца-вулканолога отправили в длительную командировку — присматривать за нашей кальдерой. Да, не повезло же подростку из большого города — переехать в такую дыру, еще и в выпускной класс. Всегда удивлялась, почему она примкнула к «фрейлинам» Моники. С виду очень приятная, приветливая и умная.

— Да мы вообще никогда с ней не ссорились, — послышался чиркающий звук, и в кабинку затянуло вонючий дым. — До сегодняшнего дня.

Я глянула на детекторы дыма на потолке. В отключке.

— У Мелани просто обостренное чувство справедливости. Повисла пауза.

— Значит, по-твоему, я несправедлива?! — шикнула она.

— По-моему, ты зря придираешься к Лиле, — спокойно ответила Кессиди.

Смело. У нас в школе ей не перечат.

— Меня Филл из-за нее бросил, забыла?!

Кессиди промолчала.

— Знаешь, что он сказал?!

Моника продемонстрировала первоклассное знание словечек, от которых вяли не только уши.

— Жестко, — заметила Кессиди.

«Черт!» — заметила я.

— Еще и Меллани! Даже на перекур не пошла с нами, опять со своим идиотом зажимается. Меня бесит, что она совсем отстранилась. Всё время проводит с ним. Даже на ночевку не явилась в ту пятницу.

— У них такой период, скоро всё вернется на свои места.

— У них этот период — уже год! Я слишком долго ждала, что она очнется, теперь придется вмешаться.

— Что ты задумала? — с опаской проговорила Кессиди.

— Кое-что. С меня хватит. Они прямо как женатики, за ручку ходят, с родителями ужинают. Фу! Мелани всегда была моей, моей и останется.

— Моника, это явно лишнее. К ним хотя бы не лезь!

— У тебя забыла спросить! И вообще, не забывай свое место! — Моника перешла на крик.

— И какое у меня место? На постилке у твоих ног?! — Кессиди вышла из себя окончательно.

— А ты сообразительная, — съехидничала Моника.

— Да пошла ты!.. — послышались быстрые шаги, и дверь громко хлопнула.

— Завтра на коленях приползешь прошения просить! Пригрела ее… — ворчание Моники растворилось в плеске воды.

Илай, наверное, уже заждался меня. Я оценила свои нулевые шансы выйти незамеченной и прислонилась к стенке.

«Уходи же, сколько можно торчать в сортире среди канализационной вони?! Видимо, ее скрытая ментальность притягивается к подобным ей местам…»

Моника засуетилась и зацокала каблуками по кафельному полу, только не в том направлении, каком бы мне хотелось.

— Хренова кукуруза, — проскрипела она и уселась на унитаз в соседней кабинке.

Раздались характерные звуки, и я зажала нос руками.

«Боги спустились с Олимпа, дабы окропить святыми экскрементами земной клозет. Оказывается, у них тоже случается банальная диарея!»

Моника закряхтела.

— Вот дерьмо!

«Оно самое», — я зажала нос двумя ладонями, еле сдерживая рвотный позыв. Всё, мое терпение лопнуло, я выхожу. Как только я взялась за ручку, Моника закричала.

— Ей!

Я отпрыгнула назад, глотая выпрыгивающее наружу сердце.

— Наконец-то объявился.

Фух, это не мне.

— Достал? Всё, что я просила? Да. Ну конечно, придурок. Заткнись. А кокс? Сколько? Что, да ты оборзел?! Тише, тише, я согласна. Через час в «Анчоусе».

Она отсоединилась.

«Анчоусом» называлось злачное местечко на окраине города. Полуподвальное помещение бывшего склада переоборудовали в ночной клуб. Сама я там ни разу не была, но очень много слышала о нем. В общем, репутация клуба находилась в зоне повышенной туманности…

— Черт! Неужели так трудно им бумагу сюда повесить!

В соседней кабинке жалобно зашелестели оторванные станицы, на пол что-то шлепнулось. На грязном кафеле с обложки растерзанного глянцевого журнала беззаботно улыбалась белозубая дива, не подозревая о коварных намерениях Моники. Ох, знала бы она, в чем будет ее лицо секунду спустя.

Лист за листом журнал исчезал в недрах санфаянса, под стенания Моники.

«Мне кажется, столько бумаги просто не поместится в унитаз…»

— Вот… да что за день такой ужасный!!! — почти плача, прохныкала она.

Унитаз вырвало мутной субстанцией, не похожей ни на что, что я видела в своей жизни. Жижа вытекла за пределы ее кабинки и хлынула ко мне.

Я, судорожно хватаясь за стенки, вскарабкалась на свой толчок, да только нога соскользнула, и я с грохотом ударилась локтем о дверцу. Но равновесие все же сохранила.

Ворчание Моники прекратилось.

— Кто здесь? — настороженно произнесла она.

«Пожалуйста, просто уходи!»

И тут под перегородку поднырнула наманикюренная рука с крошечным зеркальцем в золотистой оправе, и наши взгляды встретились.

— Ты!! — заорала она, словно сирена после ядерного взрыва.

Я была готова провалиться сквозь землю.

Ведь у меня не было цели подслушивать их разговор. Я надеялась, что они сразу уйдут.

— Ты заплатишь за всё!!! — крикнула она из своей кабинки.

Открыв дверцу ногой, я выпрыгнула наружу, оставляя позади подступающую лужу. У меня не было ни малейшего желания вступать с ней в бессмысленный конфликт и опускаться до банальный склоки, а может, и драки, так что я поспешила к выходу. Моника не закрывая рта кричала мне вслед гадости:

— Твои родители были такие же уроды, как и ты, и бросили тебя, как вшивую псину!

Я остановилась как вкопанная, сжимая в руке дверную ручку. Гнев заклокотал внутри с новой силой. Она понятия не имела, кто я, кто были мои родители, каковы были обстоятельства… Подло даже для Моники Лейк.

Я уже не слушала ее вопли, а, закрыв глаза, тщетно старалась усмирить бушевавшую злость, потому что единственное желание, пульсирующее у меня в висках, было схватить ее за пустой сосуд, ошибочно именуемый головой, и треснуть со всей силы об стену.

— Ты грязная, занюханная посудомойка из третьесортной забегаловки!

И тут раздался взрыв и визги Моники. Вода захлестала из сорванных кранов и разорвавших труб. Я испуганно выглянула из-за угла. Из кабинки вышагнула Моника, вид у нее был совершенно сумасшедший — бешеный взгляд, на лице — маска енота из-за потекшей туши, на мокрых волосах — странного вида ошметки…

Меня спасло лишь то, что женский туалет сделан в форме буквы «Г» и я стояла уже за углом в момент взрыва. Моника, снимая с лица прилипший клочок журнальной страницы, поправила штаны и с решительностью асфальтоукладчика двинулась на меня. Я попятилась к выходу, совсем не из-за страха, а скорее, из чувства брезгливости. Как только я представила, что Моника дотронется до меня этими самыми руками, меня опять затошнило.

На мое счастье, в уборную начали заглядывать люди, привлеченные шумом, и у меня появился шанс быстро выскользнуть. Удаляясь, я услышала смех, колкие фразы и истеричный крик Моники, разлетающийся, словно осколки.

Илай стоял, подпирая стену одним плечом, и увлеченно купался в потоке мировой паутины, а может, делал вид, потому что как только я выскочила из туалета, он поспешил ко мне даже не подняв глаз.

— Я уже начал грешить на общепит, а ты, оказывается, практиковалась, — он показал взглядом на туалет и засмеялся — громко и заразительно. Я повернулась и снова увидела Монику. Мне показалось, что та вот-вот накинется на меня, но она, гордо подняв голову, зашагала прочь. Меня колотила мелкая дрожь, и я даже была готова назвать ее приятной. Моника ведь напросилась сама.

Мы быстрыми шагами пересекли душный, длинный коридор с бесчисленными ящичками, выкрашенными в уродливый серозеленый цвет, и оказались на школьном дворе. Изумрудные пышные кроны колыхались от южного теплого ветра, легонько шелестя. Стрекотание насекомых смешивалось с мелодичными переливами, похожими на звуки флейты, и болтовней подростков, цветными струйками вытекавшей из школьного здания. Стайки смешивались в цветастые столпотворения, перетекая, как стеклышки в калейдоскопе.

— Хей! — рядом с нами возникла Дженнифер, прибывая в радостной эйфории. — Вы видели Монику?!

Я молча кивнула, а Илай опять захохотал, за что получил от меня локтем в бок.

— Стерва по заслугам получила, меньше нужно жрать жиросжигающие таблетки, тогда унитазы под тощим задом взрываться не будут.

Сбоку раздался смех, и девчонки, подхватив новость о таблетках, заговорщицки хихикая, поспешили разносить сплетни. Завтра, обсуждая ее, вся школа будет стоять на ушах.

— Лила, — позвал меня тонкий девичий голосок.

Я обернулась и увидела Мелани.

— Я хотела извиниться за Монику, не знаю, что нашло на нее в последнее время. Она себя так странно ведет. Сегодня у Марка дома вечеринка, вы наверняка слышали, — Мелани по-детски заправила за ухо прядь светлых волос. Если бы она не училась со мной в выпуском классе, больше четырнадцати никогда бы ей не дала.

— А то! Все об этом базарят! — вмешалась Дженн.

— Вечеринка негласно приурочена к нашей годовщине, — она улыбнулась, и на щеках появились крошечные ямочки. — Приходите!

— Спасибо за приглашение… — я собиралась вежливо уклониться, зная, что на этой вечеринке обязательно появится Моника, а провести с ней еще и вечер не входило в мои планы.

— Мы обязательно придем! — радостно воскликнул Илай, прижимая меня к себе.

— Здорово! — обрадовалась Мелани. — Увидимся вечером!

Я натянула на лицо улыбку и беззаботно помахала ей перед тем, как она скрылась в толпе. Теперь мой колкий взгляд вонзился в Илая.