Трое на качелях Лунари Луиджи
Командор. Повесили трубку! Вы что, не могли ответить?
Профессор. А вы – не могли?
Командор. Интересно. Кто из нас ближе к телефону? Вы ближе.
Профессор. А кто у нас больше всех нервничает?
Командор. По-вашему, отвечать на звонки должен самый нервный?
Профессор. А по-вашему, самый спокойный? Вы нервничаете, капитан (указывая на Капитана) абсолютно спокоен, а я – посередине, то есть ни при чем. И если кто-то из нас вовсе не должен отвечать на звонки, то…
Капитан. Так, господа. Он опять звонит. Я отвечу. Прошу соблюдать спокойствие! Рыцарь без страха и упрека отвечает на телефонный звонок. Он снимает трубку… (Снимает трубку.) И говорит… (Зычным голосом.) Алло! Фирма «Инфо-мак», пансион «Аврора», издательство «Минерва» – на выбор! Слушаем вас… Как?.. Нет, пардон, вы ошиблись… Что вы, что вы – бывает!.. Да, поздновато… Но мы как раз не спим… И вам того же! Будьте здоровы! (Кладет трубку.) Вот! Человек ошибся номером. Искал чью-то квартиру, не туда попал.
Командор. А первый звонок?
Капитан. Первый? Да то же самое. Никто не ответил, и он набрал еще раз.
Профессор. Это он сам сказал?
Капитан. Нет, но по логике…
Командор. Не вижу никакой логики.
Капитан. Он сразу перезвонил.
Командор. Это был не он, не он!
Капитан. Откуда вы знаете? Мы же трубку не снимали.
Командор. Два раза подряд не ошибаются.
Капитан. Сказано в Евангелии, что самый святой из святых ошибается семь раз на день.
Командор (нервничая). Бывает. Все бывает: человек набрал тройку вместо четверки или четверку вместо пятерки. Но при повторном наборе вероятность той же самой ошибки ничтожно мала. Он, может, и ошибается снова, и попадет не туда, но уже в другой дом, к другим людям. Правильно набрать номер можно только одним способом – правильным. А неправильных – миллион.
Капитан. Как это?! Один только способ?..
Командор. Правильный – конечно, один. А неправильных – миллион!
Капитан. Чушь на постном масле, я извиняюсь. Тогда бы люди сплошь не туда попадали, по телефону. А они наоборот – почти все время туда попадают.
Командор. Сил моих больше нет!
Капитан. Профессор, я неправильно сказал?
Профессор. Не знаю. В телефонах не разбираюсь.
Капитан. Вы же профессор!
Профессор. Я гуманитарный. Преподаю литературу.
Капитан. Ладно. Если он еще перезвонит, у него и спросим. Увидите, что я прав. Если правильный способ только один, а неправильных миллион…
Профессор (подняв трубку). Молчит. Отключили… Это как объяснить?
Капитан. И вы туда же? Мало ли почему отключили… Может, за неуплату.
Профессор. М-м-да!
Пауза.
Внезапно снова звонит телефон.
Капитан. Между прочим… Вы говорите – лучший из миров. Я понял, что вы подразумеваете. Это как бутылка: наполовину пустая или наполовину полная. Главное – чего ты сам ждешь от жизни. Один мой знакомый работал на бойне шофером – мясо возил. Малого роста и тощий, как спичка. А брат у него наоборот – здоровенный амбал поперек себя шире. Так он пристроил этого братана к себе на грузовик вторым водителем. Все очень просто: привозят они мясные туши на фабрику, загоняют груженую машину на весы, и пока замеряют «вес брутто», за рулем сидит здоровенный толстый брат. Потом они разгружаются, на выезде порожний грузовик как пустую тару снова взвешивают и определяют «вес нетто», то есть вес привезенного мяса. Правильно? Правильно. Только теперь за рулем сидит тощий, а под задницей у него – столько свинины, сколько есть разницы в весе между ним и толстым братом.
Профессор. Бр-р-р!.. Сырое мясо видеть не могу!
Капитан. Ну, о вкусах, как говорится, не спорят… Да… Так вот: имея каждый раз по тридцать кило свинины, тощий начал быстро толстеть. Разница уменьшилась до двадцати кило, потом до пятнадцати, до десяти… Потом вообще все потеряло смысл, семья забеспокоилась, его посадили на голодовку. Но он на полдороге сорвался, опять начал есть… Словом, хочешь есть – нельзя красть, хочешь красть – нельзя есть. А красть и не есть – какой смысл? Я к тому: понимай свою цель в жизни. Он не понял, и объявил родственникам, что уходит на другую работу. Был скандал, драка, ему проломили голову бутылкой. (Пауза. Вздыхает.) Да… Вот такие дела! (Напевает.) «Очей прекрасных огонь я обожаю, Скажите, что иного я счастья не желаю…»
Профессор (около холодильника). Пить хочется. Вы что-нибудь выпьете?
Капитан. Нет, благодарю.
Профессор (Командору). А вы?
Командор не отвечает. Он со стоном держится за сердце. На коленях у него раскрытая телефонная книга.
Командор!.. Что случилось?.. Вам плохо?..
Капитан с Профессором, подбежав к Командору, всячески стараются ему помочь.
Капитан. Коньяк! «Наполеон» – пять звездочек. Он и мертвеца на ноги подымет!
Профессор. Тсс-с-с!
Командор (не в силах говорить, указывает на телефонную книгу). Здесь… В телефонной книге…
Профессор. Что – в телефонной книге?
Капитан. В этой?
Профессор. Но это же телефонный справочник Сингапура! Что вы там углядели?
Вместо ответа Командор, с лица которого не сходит ужас, несколько раз ударяет себя пальцем в грудь.
Капитан. Вы? Что – вы?
Командор (отдышавшись и понемногу приходя в себя). Я!.. Там – я! Понимаете? В этой телефонной книге – Сингапура – мое имя и моя фамилия… В Сингапуре…
Профессор. Да не может быть!
Командор. Я!.. Там – я…
Профессор. Успокойтесь, ну успокойтесь. Банальное совпадение…
Командор (трагично). Нет-нет, профессор! Это не совпадение. Это подтверждение!
Капитан. А может, у вас случайно дом в Сингапуре, квартира?.. Нет? Ну и все. Чего волноваться-то?
Командор. Это подтверждение, профессор! И это вовсе не телефонная книга Сингапура!.. Кто-то напоследок жестоко смеется над нами… Это – список имен… на день, на неделю, на месяц… И имена – смотрите: английские, французские, немецкие…
Профессор. Ничего удивительного. Сингапур – город интернациональный. Как говорится, каждой твари по паре. И я думаю…
Командор. Перестаньте! Ради Бога, перестаньте! В этом списке… В Сингапуре… имена тех, кого больше нигде на свете нет… Потому что их больше нет… Потому что они умерли, ясно? Умерли! И среди них – я! Я!
Отойдя в сторону со справочником, Капитан перелистывает его.
Капитан (торжествуя, с радостной уверенностью). Точно! Вот! И нечего бояться!
Командор с Профессором замирают в ожидании объяснения.
Капитан. Скорей, скорей… Чего-нибудь крепкого.
Профессор. Я в ванной видел аптечку!
Капитан. Зачем? Вон в холодильнике – коньяк!
Профессор. Откуда коньяк? Нет там никакого конь… (Осекшись, подходит к холодильнику и достает из него бутылку коньяка с рюмкой.)
Капитан. Командор! Господин командор!.. (Берет рюмку, которую протянул ему Профессор.) Тут одного звать точно так же, как меня!
Командор словно обмяк на месте. Профессор, бросившись к Капитану, выхватывает у него из рук справочник.
Профессор. Дайте сюда! Покажите! (Лихорадочно перелистывает страницы справочника, бормоча сквозь зубы.) Саппонаро… Саппонаро с двумя «п»! Так… Самсон… Савонарола… Салтыков… Сен-Симон… Страдивари… Спокойно, командор, спокойно. Последнее слово еще не сказано… Саппонаро – нет! (Бросается перед Командором на колени, теребя его за одежду.) Вы слышите? Меня нет!
Капитан (снова взяв в руки телефонную книгу, спокойно перелистывает ее). А как ваше имя?
Профессор. Мое? Витторио. А что?
Капитан. Я нашел. Вот. Саппонаро Витторио. Вас по ошибке в другом месте напечатали, не по алфавиту. А я нашел. Видали, как армия работает? То-то. Без армии – никуда!
Командор. Замолчите! Христом Богом молю: замолчите, иначе я вас своими руками… убью!
Капитан. Я извиняюсь, теперь у вас никакой логики. Если мы все действительно умерли, по-нашему, то зачем меня убивать? И, главное, как?!
Командор. Я тут сидел, листал Библию. Открыл наугад и прочел: «Придет как тать в ночи». Ночь на исходе, а мы здесь…
Пауза.
Капитан. Кто придет?
Профессор. Тс-с-с!
Все трое застыли. Командор в ужасе, Профессор в тревоге и смятении. Капитан в своей обычной непробиваемой безмятежности. Слышатся удары, словно палкой по дереву, наподобие тех, какими в древнем театре возвещалось о начале спектакля. Реакция мужчин соответствует состоянию каждого из них: от любопытства до судорожного ожидания чего-то. Внезапно посередине планшета сцены распахивается люк. Его крышка резко откидывается, поднимая тучу пыли. После короткой паузы из люка, брошенная невидимой рукой, вылетает какая-то тряпка и шлепается тут же, у края отверстия. Командор падает на колени. Сцена проваливается в полную темноту.
Картина вторая
Действие как бы возвращается на несколько мгновений назад. Из открытого люка, брошенная невидимой рукой, вылетает тряпка и шлепается тут же, у края отверстия. Командор падает на колени. Все, в разной степени оцепенения, неотрывно глядят на люк, откуда показывается чья-то рука, которая ставит возле тряпки ведро, затем выкладывает щетку, затем сумку или торбу. Наконец, из люка, с трудом поднимаясь по невидимой приставной лестнице, появляется Женщина, одетая весьма неряшливо: на ней разноцветный, застиранный и местами полинявший халат, на голове платок, из-под которого торчат бигуди.
Женщина курит. Будучи обращена лицом к публике, она не видит мужчин. Вылезает смешно и неуклюже, прогнув спину и отклячив зад. Задерживается на несколько секунд, чтобы затянуться сигаретой, выпускает дым, смотрит, как он поднимается и рассеивается, потом тяжко вздыхает (очевидно, при мысли о необходимости продолжить работу), поворачивается к ведру, понимает, что там уже почти не осталось воды, и вдруг замечает мужчин, которые, окаменев, смотрят на нее.
Женщина. Ой! Здравствуйте.
Профессор (после паузы, осторожно). Добрый день.
Женщина. А я тут порядок навожу. (Оглядывается по сторонам.) Где у вас сортир?
Капитан. Туалет?
Указывает на туалет, но Женщина уже сама увидела или вспомнила.
Женщина. А-а, вот он! (Проходит с ведром мимо Командора.) Пол-то, пол… затоптали весь… (Командору.) Буду убираться – штаны поберегите! (Скрывается в туалете.)
Командор (встает и, держась одной рукой за сердце, другой опирается на стул). Вот… видели?.. Кто это?
Капитан. Уборщица, наверное.
Профессор. С виду – несомненно уборщица.
Командор. Вы слышали, что она сказала? «Я тут порядок навожу».
Капитан. Ну, правильно: она же уборщица.
Профессор. Как посмотреть!.. Это может означать очень многое… (Торжественно декламируя, хотя и со страхом.) «Я тут порядок навожу!»
Капитан. Да не так. Она же не артистка. Она просто сказала: «Я тут порядок навожу!»
Командор. «Придет судить живых и мертвых…»
Профессор. Уборщица?
Капитан. О Господи!
Командор. Тс-с-с!
Капитан. Чего это вы такой впечатлительный? Ну, сказала она (передразнивая тон Командора): «Я тут порядок навожу»… (Обычным тоном.) Сказала… А потом добавила: «Где у вас сортир?»
Профессор. Слушайте: в конце концов она – женщина. Женщина, господа! А согласно всем, и не только западным традициям, этот «Некто», о ком вы говорите, – мужского пола.
Командор. В общем, да. Господь – он и папа и мама. Так сказал папа.
Профессор. Какой папа?
Командор. Иоанн Павел Первый.
Капитан (развеселившись). Так он и правил без году неделю. Сказал – и поплатился. (Жестом руки как бы обрушивается на голову несчастного.) Трах-тарарах! – и крышка ему!
Командор. Как?
Капитан. А так. Сказал, и сразу сверху – возражение начальства! (С удовольствием повторяет жест.) Трах-тарарах – и все! Помер! Каюк!
Командор. Он сумасшедший! Он псих ненормальный!
Профессор (Капитану). Кхм!.. Видите ли, я прошу прощения, этот господин, наверное, прав. Не следует высмеивать чужие убеждения.
Капитан. А?.. Нет, конечно. Я же никого не хотел обидеть. Так что – виноват, извиняюсь. Сами знаете, у нас, у военных, юмор казарменный.
Профессор. Вы уже говорили.
Капитан. Да я же по-хорошему, не по злобе! Мы, итальянцы, даже воюем не по злобе. Я не думал, что вы такой религиозный…
Командор. Чего это вы не думали?
Капитан. Да так. Нутром чую. Ведь вы пришли сюда, чтобы…
Командор. Чтобы что?
Капитан. Э-э-э… Пардон, пардон!
Командор. Перестаньте! К вашему сведению, я не религиозный человек и неверующий. Я вообще атеист. (Пауза.) Правда, в обычных условиях: днем… В конце концов, убеждения можно менять – например, с возрастом, когда стареешь.
Капитан. А я еще в призывном возрасте говорил, что в Бога лучше верить. Тем более что это ничего не стоит!
Профессор. По правде сказать, я, современный человек науки, присутствия Бога в истории не ощущаю. (При этих словах он оказывается вблизи от ванной комнаты и, естественно, напрягает слух, стараясь понять, что делается там за дверью.)
Командор жестом вопрошает его, слышно ли что-нибудь.
(Отвечает отрицающей гримасой – дескать, ни звука.) Многие ждут от жизни какой-то схемы: хороших наградили, плохих наказали… Хотя на самом деле совсем не так.
Командор. И даже наоборот.
Профессор. Вряд ли, потому что наоборот все равно была бы схема! Нет. Один – отпетый негодяй, но что ему будет, неизвестно: воздастся по заслугам или все с рук сойдет. Другой – честнейший, порядочный человек, но тоже: либо сгинет под ударами судьбы, либо проживет жизнь гладко и безмятежно. Где справедливость? Где провидение? Стало быть, правы были древние, утверждая, что боги весьма капризны. Это, по-моему, объясняет происходящее лучше всякого провидения. Так что живем «куда кривая вывезет», наудачу.
Капитан. Кто играет наудачу, не игрок, а хрен собачий. Это вы так в карты играете. Правильно? Ха-ха-ха! Виноват… Не хотел вас обидеть. У военных, сами знаете…
Командор. Казарменный юмор. Знаем. Уже поняли. Только, сдается мне, милейший, что вы над нами откровенно издеваетесь: под видом казарменного юмора нарочно несете всякий бред.
Капитан. Все еще нервничаете?
Дверь в ванную комнату открывается, оттуда с несколько недовольным видом выходит Женщина.
Женщина. Так. Ну, что ж. (Оглядывается.) Никто не видел?..
Профессор. Что?
Женщина. Банку с «Аяксом»?
Профессор. С чем?
Женщина. «Аякс» – моющее средство.
Профессор. Н-н… нет.
Капитан. Нет.
Женщина (Командору). А вы?
Командор, ни слова не говоря, подходит к холодильнику, достает оттуда банку с моющим средством и протягивает ее Женщине почти литургическим жестом. Похоже, что он вот-вот совершит коленопреклонение.
(Польщенная, принимает банку, слегка кокетничая.) О-о, благодарю. (Налив немного жидкости в ведро, идет в ванную, но на пороге оборачивается.) А вы тут из-за тревоги небось сидите?
Мужчины жестами и нечленораздельными звуками подтверждают это.
Испугались, видать, а? Дело-то новое. Ну, ничего. Скоро конец. (Входит в ванную, на этот раз оставив дверь открытой.)
Произнесенные ею фразы обрушились на головы мужчин с разной степенью тяжести. Пауза.
Капитан (тихонько, с безразличным видом, но несомненно, чтобы развеять возникшую атмосферу замешательства). «Когда б я только смелости набрался. Я б ей сказал: «Напрасно ты скрываешь…» (Смущенно замолкает под яростным взглядом и таким же жестом Командора.)
Из ванной слышится шум воды. Пауза.
Женщина (возвращается, закрыв за собой дверь, и принимается мыть пол, напевая начало «Аве, Мария» Шуберта). «А-а-а-ве, Мари-и-и-и-я…»
Командор (в замешательстве негромко, с закрытым ртом и сложив руки, подтягивает ей на третьем и четвертом тактах). Мм-м мм-мм-мм…
Женщина перестает петь. Замолкает и Командор. Пауза.
Женщина (разгибаясь, чтобы минутку отдохнуть). Так-то вот! По шесть дней работаешь, не разгибаясь, и один выходной! У других-то – короткая неделя. А я… Если я на работу не выйду, тут все остановится!
Пауза.
Командор (осторожно приближаясь к ней, с видом жертвы). Позвольте… предложить вам мою помощь?
Женщина (опешив на мгновение). С удовольствием. (Протягивает ему щетку.) Давайте. Умеете орудовать половой тряпкой?
Капитан (радостно подхватывая). Половой? (Смеется.) Гы-гы-гы! Половой! Гы-гы! (Спохватившись.) Пардон, пардон!
Женщина (смеривает его взглядом). Вы – военный?
Командор (резко, почти с ненавистью). Естественно! Он капитан!
Пауза.
Профессор. Я бы… Я бы тоже охотно принял участие… Чтобы не сидеть сложа руки…
Женщина. Окна мыть умеете?
Профессор. Как-никак, диплом университета.
Женщина. Профессор?
Профессор. Да.
Женщина (Командору). А вы?
Командор. У меня… скромное предприятие.
Капитан. Традиционная армейская галантность не позволяет и мне сидеть без дела. Можно я…
Женщина. Пыль вытирайте. (Дает ему тряпку для пыли.) Вот спасибо. Хоть отдохну малость. Устала. Я ведь гораздо старше, чем на вид дадите. Иной раз кажется, уж целую вечность живу. И будто до меня – вообще никого на свете не было. Так прямо и кажется… (Подойдя к холодильнику, открывает его.) Винца глотнуть!.. (Усевшись на первом плане сцены, принимается с наслаждением потягивать вино из стакана.)
Трое мужчин за работой: Командор трет пол, Капитан протирает мебель, Профессор, стоя на стуле, моет оконные стекла. Пауза.
Командор (не без натуги, словно исповедуясь). Я… сказать по правде, жене, конечно, изменял… В церковь ходил мало, на исповеди был в последний раз накануне свадьбы. Случалось, дурно отзывался о священниках, хотя, в отдельных случаях… убежден, меня бы поняли. Негров и мулатов не люблю – вот, как на духу. Знаю, что неправ, и порой сам раскаиваюсь. Ну а налоги… Когда можно утаить пару лир, случая не упущу. Это есть. Но зла не делал никому. По крайней мере, сознательно… И еще: однажды уволил двадцать рабочих, а мог бы, наверное, и не увольнять. (Подумав немного.) Да, мог не увольнять.
Женщина. С моим сыном тоже было!
Командор. Уволили?
Женщина. Нет. Подло обошлись. Сначала-то хвалили, вокруг бегали, а потом сразу – раз, и все…
Командор. Сын… единственный?
Женщина утвердительно кивает.
Простите меня.
Женщина. Эх, сударь! У каждого уволенного был хозяин, который его уволил! Вы об этом думали?
Командор. Я подумаю…
Женщина. Поздно! Чего только ни учинили моему сыну… И понес он, как говорится, свой крест.
Командор. А потом он… он потом?.. (Вцепившись в щетку, поднимает взор кверху.)
Женщина. Что-что?
Командор. Н-н… н-нет, ничего.
Пауза. Мужчины работают.
Капитан. Ну, что – я?.. Скажу, конечно, на всякий случай! В армию пошел двадцати четырех лет от роду, потому что влюбился в шикарную… в одну девушку, очень красивую, или, по крайней мере… ну, мне так казалось. Друг друга любили страшно, хотели пожениться, а денег ни гроша. И единственный способ, чтоб все было честно и порядочно… Я подчеркиваю: чтоб честно и порядочно, согласно пятому… нет, шестому завету…
Командор (нетерпеливо). Ну, ясно, ясно! Дальше!
Капитан. Вот… Единственный способ – идти в армию: надежная служба, гарантированная зарплата, обед в столовой. Да. В упрек себе могу сказать, что жил на всем готовом. Ничего особенного не совершил, так как ни на что особенно не годился. А иначе и быть не могло: я не Спиноза…
Пауза.
Профессор (робко). Я… (Протестуя.) Нет! Отказываюсь! (С твердой ясностью.) Я человек науки. Точка. Я знаю, что нахожусь здесь, так как, двоеточие: написав книгу, отослав ее в издательство «Минерва», получив согласие на публикацию, явившись в указанное издательство, я оказался застигнут там – то есть здесь – врасплох гражданскими учениями по гражданской обороне. Точка, абзац. Я не провинциальная домохозяйка, не дикарь! Гороскопов не читаю – восклицательный знак! Я твердо убежден, что все происходящее в мире – логично, естественно, разумно или, во всяком случае, рационально объяснимо! Вне этого впадать в банальный детерминизм – такая же бессмыслица, как самая абстрактная метафизика! Полагаю, что понятие «случайность» априори и «необходимость» апостериори…
От его взволнованных телодвижений под ним ломается стул, на котором он стоит, и Профессор валится на пол, но тут же, взбешенный, торопливо вскакивает на ноги, будто опасаясь, что кто-нибудь перебьет или прокомментирует его речь.
Вот, стул сломался! Все понятно! Он мог сломаться и сломался. Это была предсказуемая возможность, ибо стулья сделаны, чтобы на них сидеть, а не стоять ногами. Я уверен: если соизмерить мой вес, сопротивляемость сиденья, степень износа ножек, то выяснится, что стул просто обязан был сломаться. Сам же я – цел и невредим.
Женщина (спокойно). Штаны вон порвали.
Профессор (напряженно, но все тише и тише). Я порвал штаны. Естественно, что при падении с треснувшего стула, рвутся штаны. Жалко новый костюм. Кашемировый. Семьсот тысяч лир на распродаже, он у меня для торжественных случаев, и я надел его, чтобы идти в издательство. Теперь хрен починишь! А новый покупать – лучше застрелиться. Ф-ф-фу!..
Долгая пауза, в продолжение которой трое мужчин усердно работают. При этом Капитан делает все, чтобы придвинуться как можно ближе к Командору на первом плане.
Капитан (с видом заговорщика). Эй, хотите, я у нее спрошу? Чтоб не мучиться в догадках…
Командор. Что спросите?
Капитан. Я спрошу: «Извиняюсь, вы кто?» Или так: «Извиняюсь, вы Господь Бог?»
Командор. С ума сошли?
Капитан. А что такого? Я спрошу, она ответит.
Профессор, заметив, что они совещаются, приближается к ним.
Профессор. В чем дело? Что случилось?
Капитан. Ничего особенного. Я просто сказал: «Хотите, спрошу у нее прямо: она – «кхм» или не «кхм»?» Если нет, ну, подумает, что мы спятили, и черт с ней! А если да… Врать-то не станет.
Профессор. Да перестаньте, господа! Ей-богу, это смешно!
Командор. Смешно? Про свои кашемировые штаны вспомните!
Профессор (Женщине, извиняясь за разговор шепотом в ее присутствии). Вы извините, мы тут…
Капитан. Его хотим успокоить.
Профессор. Я повторяю: это смешно. Уборщица!
Командор. Вы часто мыли окна в своей жизни?
Читать бесплатно другие книги:
