Грехи матери Стил Даниэла

Глава 19

Через два дня после знакомства со своим новым агентом Лиз приступила к работе над планом новой книги. С сюжетом она еще не определилась, но работала уже третью неделю, когда позвонил Эндрю Шипперз и спросил, может ли она приехать в город, чтобы увидеться с ним.

– Что-нибудь не так? – заволновалась Лиз. Что, если он просто не хотел сообщать по телефону, что решил не представлять ее книгу, потому что издатели, как и Сара, сочли ее негодной?

– С чего вы решили? – спросил он, удивляясь ее реакции. Она производила впечатление чрезвычайно нервной особы. Во время встречи она так нервничала, что, казалось, вот-вот упадет в обморок.

– Я всегда ожидаю худшего, – призналась Лиз настолько искренне, что Шипперз невольно фыркнул:

– Почему бы вам не попробовать для разнообразия надеяться на лучшее? Что, если у меня есть для вас хорошие новости? – сказал он с чисто британской учтивостью. Лиз все еще помнила, каким он оказался симпатичным, когда она приезжала к нему в офис.

– А у вас они и правда есть?

– Давайте встретимся, поговорим, – твердо сказал он.

– Когда?

– Завтра подходит?

– Нет, до завтра я изведусь. А можно сегодня? Я приеду на машине.

Шипперз улыбнулся ее словам.

– Элизабет, вы невероятно талантливы. Но так же невероятно нервозны. Вы не пробовали иглоукалывание или йогу?

– Пробовала и то и другое. Терпеть не могу иголки, а на занятиях йогой я растянула себе шею и пах.

– Тогда попробуйте валиум, или торазин, или веселящий газ. Что-нибудь. Ну ладно. Приезжайте в пять. До пяти-то вы дотерпите?

– Придется. Думаю, к пяти успею.

Она не стала расспрашивать его по телефону, поскольку было очевидно, что Шипперз хочет обсудить ситуацию при личной встрече. Он был очень упрямым мужчиной.

Для такого случая Лиз решила приодеться. Ей хотелось хорошо выглядеть. Она надела черную короткую юбку, которую нашла в гардеробной Софи, сексуальный черный свитер, принадлежавший Кэрол, и собственные туфли на высоких каблуках; из украшений предпочла длинные серьги. Благодаря вещам, оставленным дочерьми, ее гардероб увеличился в три раза. В четыре часа Лиз была готова. Она не забыла заправить машину, что было редкостью, и в назначенное время припарковалась у офиса агента. Лиз задавалась вопросом: что за новость он собирался сообщить? А что, если он просто ее дурачил, не желая отказывать клиенту по телефону или говорить, что все издатели отвергли ее книгу? Но три недели – слишком короткий срок, чтобы все они успели с ней ознакомиться. Она понятия не имела, что собирается сказать Шипперз.

Секретарь проводила Лиз в его кабинет. Эндрю читал контракты за письменным столом и отложил их при ее появлении.

– Вы очаровательно выглядите, – сказал он, предложив ей сесть, – и спокойны. Вы приняли валиум?

– Нет, полбутылки водки, пока ехала.

Эндрю явно был озадачен. Лиз рассмеялась:

– Шутка!

Она казалась значительно спокойнее, чем во время своего первого визита и в ходе утреннего телефонного разговора. Она была просто склонной к беспокойству особой, а не конченой неврастеничкой. Эндрю, видя это, испытал облегчение. Как бы эта женщина себя ни вела, она была невероятно талантливой. В этом он не сомневался.

– Так какие новости вы хотите мне сообщить? – спросила она, глядя на агента в упор.

Эндрю старался забыть, что она привлекательная женщина. Это был бизнес. Лиз тоже убеждала себя, что он вовсе не симпатичный.

Он перешел сразу к делу:

– Два издателя заинтересовались вашей книгой. Они дерутся за нее, повышая цену. Я нахожу одно из издательств более предпочтительным для вас. Они предложили аванс в пятьсот тысяч долларов только за права в Северной Америке. Права на издание в других странах остаются за вами, а это означает, что мы можем продавать их отдельно. Им позарез нужна ваша книга. Твердый переплет, огромный первый тираж, потом мягкая обложка. К тому же я позволил себе показать ее сценарному агенту, с которым сотрудничаю в Лос-Анджелесе. Он считает, что может продать ее для кино. Прямо сейчас он показывает ее двум продюсерам, и одному из них она уже понравилась. Думаю, завтра получу от него ответ. Вот такие хорошие новости, – заключил Шипперз.

Лиз уставилась на него. У нее чуть челюсть не отвисла от услышанного.

– Пятьсот тысяч долларов? Они что, спятили?

– Полагаю, что да. И можете сказать вашей ученой золовке, за какие деньги в наши дни продаются никуда не годные книги. Коммерческие, иными словами, в спросе на которые издатель может поручиться. Они надеются, что смогут продать вашу книгу миллионным тиражом.

– Кажется, я сейчас упаду в обморок.

Лиз действительно была близка к этому.

– Не надо. Терпеть не могу, когда женщинам делается дурно. Когда я был ребенком, моя бабушка то и дело падала в обморок. Это меня глубоко травмировало.

– Тогда мне требуются валиум или водка.

– Отлично. Тогда пойдем в «Карлайл» и выпьем.

Он поднялся и взял небрежно переброшенный через спинку кресла льняной пиджак с шелковым платочком в нагрудном кармашке. Пиджак был от «Гермеса». Эндрю отлично одевался.

– Думаю, у нас есть хороший повод. Именно поэтому я не хотел говорить по телефону – чтобы вы в одиночестве не падали в обморок у себя на кухне. Вы могли ушибить голову. А это очень опасно. Травма головы. Сами понимаете.

– Постойте. Скажите еще раз. Вы не шутите? Не разыгрываете меня?

– Я не шучу. Вам предстоит стать очень состоятельной женщиной.

Он не знал, что Лиз ею и так уже была. Он не предполагал о ее родстве с Оливией Грейсон, а если бы и знал, то не придал бы этому значения. Его собственная семья в Англии владела большой собственностью. А он стал белой вороной – сбежал и получал удовлетворение от работы агентом в Нью-Йорке, особенно от заключения сделок, таких, как эта. Так легко ему еще ничего не удавалось продать.

Лиз последовала за ним и предложила поехать в «Карлайл» на ее машине.

– А я могу на вас полагаться как на водителя? Не вздумайте терять сознание, если меня везете.

– Не буду. Обещаю. Я очень хороший водитель.

– Прекрасно! – сказал Эндрю и сел в машину.

По пути он рассказал о кое-каких подробностях сделки. Всё это звучало для нее как сказка.

– Примерно через неделю у нас на руках будут контракты, – сообщил он, пока Лиз искала место для парковки на Мэдисон-авеню. Они нашли его у отеля «Карлайл» и направились в бар «Бемельманс». Эндрю не бывал здесь сто лет, а место было весьма приятное.

Он заказал виски с содовой, она – бокал шампанского.

– Спасибо вам, – искренне поблагодарила Лиз. – Спасибо за такую успешную сделку. Не думала, что вы сможете продать мою книгу. Я решила, что вы собираетесь отказаться от меня как клиента, но не хотите говорить это по телефону.

– Вот это по мне, – заявил он, поднимая стакан в ее честь; он тоже был доволен сделкой, да и книга очень нравилась. – Жизнерадостная, оптимистичная женщина! Расскажите, как вы стали такой неуверенной в себе? Вас что, в детстве цыгане украли и крепко колотили?

Лиз рассмеялась его шутке.

– Нет, просто я от природы закомплексованная. Я выросла в семье очень успешных людей и всю свою жизнь боялась неудач. Я, собственно, ни в чем и не преуспела до этого момента.

– Это неправда. У вас очень хорошие рассказы, – напомнил ей Эндрю. – Я их прочитал на прошлой неделе.

– Спасибо вам. Еще я написала два ужасных романа, которых Чарли не смог продать.

– Спасибо, что напомнили. И стихи у вас очень хорошие.

Он ознакомился с ее творчеством. Лиз была изумлена.

– Так расскажите о вашей семье. Моя, кстати сказать, тоже вогнала меня в комплексы. Поэтому я сбежал в Америку и стал агентом. Это их окончательно рассердило.

– Ну смотрите, моя мать очень успешна в бизнесе. Просто гениальна, честно говоря.

– В какой сфере?

– Она превратила магазин товаров для дома, который моя бабушка унаследовала от своего возлюбленного, в сверхуспешный бизнес. Мой старший брат, Филипп, получил степень магистра бизнеса в Гарварде, другой брат, Джон, – талантливый художник; оба они работают у матери. Жена Джона преподает в Принстоне и терпеть не может мои книги. Младшая сестра – успешный музыкальный продюсер в Лондоне. Я дважды была замужем, и у меня две дочки, но оба брака нельзя назвать счастливыми. Вот и весь рассказ. Им всем трудно составить конкуренцию.

– Но вы это только что сделали, – напомнил Шипперз. – Это самый большой аванс, который я когда-либо получал за первую книгу. И уверен, что она будет пользоваться большим успехом. Вы им всем нос утрете. Почему ваши браки были несчастливыми? Причина в десяти заповедях или в чем-то еще?

– Когда мне был двадцать один год, я вышла замуж за французского автогонщика. Он погиб во время заезда еще до рождения моей старшей дочери Софи. Потом я вышла за достаточно известного актера Джаспера Джоунза, и мы развелись меньше чем через год. Он завел роман с одной из ведущих актрис. От этого брака у меня младшая дочь, Кэрол. Вот и всё.

– По крайней мере у вас были интересные мужья. А я женился на очень скучной женщине, моей однокласснице. Она сбежала с моим лучшим другом. Сейчас она располнела, а он облысел, но оба счастливы, и их брак только подтверждает, что люди с неинтересной внешностью хорошо уживаются. Я больше ни разу не был женат, первый и единственный брак стал своего рода прививкой. Я жил с одной женщиной на протяжении примерно шести лет, но мы не оформляли наших отношений. Потом она приняла постриг, так что могу сказать, что по крайней мере одну женщину я довел до монастыря. Мне это показалось несколько оскорбительным, но вообще-то она замечательный человек. С тех пор я ищу атеисток. А вы религиозны?

– Иногда.

Вдруг Лиз осенило:

– Это флирт, или вы меня пригласили как агент клиента?

– Я сам не могу этого точно сказать. А вы бы что предпочли? Вы очень красивая женщина, даже с учетом того, что слегка неврастеничны и сильно закомплексованы. Так что мне подошли бы оба варианта.

– Вы женаты?

– Нет.

– Живете с кем-нибудь?

– К сожалению, нет. Я очень неряшлив, поэтому никто не хочет со мной жить, к тому же у меня собака, которая храпит.

– Встречаетесь с кем-нибудь?

– В последнее время нет. У меня период воздержания.

– Ага. Тогда пусть это будет флирт.

– Согласен. Теперь раз мы этот вопрос решили, то можем должным образом выстроить наши отношения. Вы не возражаете против ужина?

– Сегодня? – растерялась Лиз.

– Или в другой день, если на этот вечер у вас планы.

– Да нет, просто не ожидала, что вы пригласите меня на ужин.

Свидание тоже стало для нее неожиданностью. Но Эндрю ей нравился. Очень. Он был привлекательным.

– Иногда элемент неожиданности – это хорошо. Суши?

– Не возражаю. А какая у вас собака?

– Английский бульдог. Его зовут Руперт. Как моего дядюшку. Они чем-то похожи.

– Теперь дайте мне угадать!.. – Лиз догадывалась, что он, скорее всего, аристократ, к тому же она заметила на пальце перстень с гербом. – Итон и Кембридж?

– Итон, Оксфорд, Кембридж. Вы угадали. Итон я ненавидел, хотя англичанину так говорить не полагается. Меня там все колотили. Я был маленький, потом вырос. Меня туда послали в семь лет.

– Как ужасно! Я ненавижу английскую систему.

– Я тоже. Это одна из причин, по которой у меня нет детей. Зачем их заводить, если нужно усылать из дома, когда они еще практически в пеленках?

– Согласна. А какие еще причины?

– Они помнят всё, что вы делаете неправильно, всегда винят в ошибках и ненавидят вас за сделанное.

– Мой старший брат рассуждает так же, – со смехом призналась Лиз. – Он всё еще злится на мать за то, что, когда был ребенком, она много работала и проводила мало времени дома.

– Вы тоже ее ненавидите?

– Нет, я ее люблю. Она работала, старалась, а нами занималась самая замечательная бабушка на свете.

– Женщины гораздо более милосердны. Если уж заводить детей, то дочерей. В моей семье было пятеро мальчишек. Чем занимаются ваши дочери?

– Одна заканчивает магистратуру по информатике в Массачусетском технологическом университете и после окончания собирается работать у моей матери, а вторая дочь недавно переехала в Лос-Анджелес, чтобы работать с отцом и мачехой. Они кинопродюсеры.

– Он был актером, а теперь продюсер?

Эндрю запомнил, он внимательно ее слушал.

– Да. Точнее, продюсер – его жена, а он ей помогает.

– А ваша мать, похоже, устроила к себе в фирму всю семью. Хорошо, что она не привлекла к работе вас, иначе вы не нашли бы времени писать книги.

– Я сейчас начала работу над еще одной.

Шипперз обрадовался этой новости, затем заплатил за напитки и повел Лиз в маленький суши-ресторан, где была отличная еда. Они несколько часов разговаривали о книжном бизнесе, о том, как Эндрю в него попал, и о его детстве и юности в Англии. Он с юмором рассказывал о своей якобы очень эксцентричной семье, и Лиз смеялась. Они очень хорошо провели время. После ужина Лиз подвезла Эндрю до его квартиры. Он жил в западной части Манхэттена в кооперативном доме «Дакота», знаменитом старинном здании с красивыми квартирами и известными обитателями. Лиз понимала, что на свои заработки он не мог купить здесь жилье.

– Спасибо за приятный вечер, – произнес он, перед тем как выйти из машины. – Я рад, что мы решили считать это флиртом. Было бы досадно тратить такой вечер на деловую встречу.

Лиз улыбнулась ему. Он ей действительно нравился.

– Спасибо, что вы продали мою книгу.

– Пожалуйста. Счастлив быть вам полезен. Работайте над следующей. Ее я тоже продам. Я сделаю всё, что вы поручите.

Помахав ей на прощание, он вошел в здание. Эндрю выглядел очень элегантно и совсем по-британски. Лиз замечательно провела с ним время.

Она включила в машине радио и поехала домой в отличном настроении.

Утром она первым делом позвонила матери и рассказала о книге:

– Господи Иисусе, мама, он продал ее за пятьсот тысяч долларов! Она им ужасно понравилась! И он пытается продать ее для кино.

– Я тебе говорила, что она хорошая. Мне она тоже очень понравилась. Пусть теперь Сара намотает себе на ус!

– Мне казалось, что она разбирается…

– Она разбирается только в академической литературе. Я очень-очень горда тобой!

– Спасибо, мама. Надо сказать бабушке. Ей тоже понравилась моя книга. Кстати, я вчера ужинала с моим агентом.

– Новым?

– Да. Он британец и очень симпатичный. Сначала пригласил меня выпить в «Карлайл», а потом в суши-ресторан.

– Это было свидание?

– Мы решили, что да. Мы провели голосование по этому вопросу.

– Это интересно!

– И я работаю над новой книгой.

– У тебя куча хороших новостей, – заметила Оливия, радуясь за дочь. – Как думаешь, вы с ним еще куда-нибудь пойдете?

– Надеюсь. А может, он меня не пригласит?

– Могу поспорить, пригласит.

– Он живет в «Дакоте».

– Он, наверное, очень успешный агент, или у него водятся деньги.

– Думаю, второе. Он британский аристократ. Учился в Итоне, Кембридже и Оксфорде.

– Ладно, посмотрим, что будет дальше. И поздравляю тебя с книгой!

– Спасибо, мама, за веру в меня!

– Ты ее заслуживаешь. Просто ты поздний цветок.

Лиз это понравилось. Она поздний цветок, она не неудачница. Это совершенно меняло ее взгляд на вещи и на отношение к себе.

Эндрю позвонил ей чуть позже в то же утро и еще раз поблагодарил за столь приятно проведенное время. Он попросил позвонить, когда она в следующий раз соберется в город, потому что хотел опять пригласить ее на ужин.

– А почему бы вам не приехать ко мне? Это всего сорок пять минут на электричке. Или можете на машине, если хотите.

– С удовольствием. Что вы делаете в эти выходные?

– Ничего, – честно призналась она.

– Как насчет субботы?

– Приезжайте во второй половине дня. Мы посидим на солнце, а потом сходим поужинать.

– Отличный план. Напишите мне на электронную почту, как добраться, и я приеду на машине.

– Вы можете привезти Руперта, если хотите.

– Он не любит жару, и его укачивает в машине. Я вас ему представлю в другой раз.

Ей не терпелось снова увидеть Эндрю. Ее книгу продали за заоблачные деньги. Она работала над следующей. И еще предстояло свидание с очень привлекательным мужчиной. Ее дела явно шли в гору.

Их субботнее свидание тоже прошло хорошо. Эндрю приехал в три часа. Они расположились во внутреннем дворике, попивая чай со льдом и беседуя. От кинематографистов новостей пока не было, но Эндрю сказал, что еще рано. Обычно с ними сделки заключались не так быстро, как с издателями. Лиз рассказала об идее новой книги, и она ему очень понравилась. Ужинать отправились в уютный итальянский ресторанчик. Эндрю рассказывал анекдоты и весь вечер ее смешил. Обратно в город он собрался только ближе к полуночи. Провожая Лиз до двери, он поцеловал ее. Она этого не ожидала, но Эндрю был симпатичным, привлекательным мужчиной, и его поцелуй получился незабываемым.

– Я рад, что мы выбрали флирт, – признался он и еще раз поцеловал ее, предупредив напоследок: – Это может войти в привычку!

Наконец он сел в машину, Лиз помахала на прощание. Вечер прошел просто великолепно. Эндрю Шипперз определенно был замечательной частью ее жизни.

Глава 20

Питер, как обычно, уехал играть в гольф, и Оливия наслаждалась спокойным воскресным днем в Бедфорде, когда позвонил Алекс. Судя по голосу, он говорил сквозь слезы.

– Ну вот, я был прав!

– Насчет чего?

– Я им рассказал. Папа психанул. А мама всё плакала и плакала. Она называла меня педиком.

Алекс расплакался. Оливия была в шоке.

– Боже мой! Мне так жаль!

– Я ухожу из дома. Я только хотел тебе позвонить и сказать, что случилось.

– Где они сейчас?

– Ушли. Обедать с друзьями.

– А ты куда пойдешь?

Она страшно волновалась за внука и жестоко разочаровалась в своем сыне.

– Наверное, к другу.

– Почему бы тебе не приехать сюда? Поживешь несколько дней у меня.

Оливия, однако, знала, что у него уже начались занятия в школе.

– Ты можешь на пару дней отпроситься из школы?

– Я ее бросаю.

Это было уже серьезно.

– Не делай глупостей. Они успокоятся.

– Мне плевать. Я их ненавижу. И они меня ненавидят.

– Они тебя не ненавидят. Они тебя не понимают.

– Они не хотят понимать. Папа говорит, что ему за меня стыдно, что я ненормальный.

– Как он может говорить такие глупости?…

Алекс опять плакал.

– Садись в электричку и приезжай в Нью-Йорк. Я тебя встречу и отвезу к себе.

– Не надо, бабушка.

Похоже, он был совершенно растерян и надломлен. Оливия готова была задушить Джона или по крайней мере задать ему хорошую трепку, да и Саре тоже.

– Нет, надо! Просто позвони и скажи, каким поездом ты приедешь.

Он позвонил спустя час. Оливия велела оставить записку родителям о том, что он поехал к ней. Алекс пообещал. Положив трубку, она схватила сумку, ключи от машины и поехала в Нью-Йорк встречать внука.

Он сошел с поезда словно побитый, обнял Оливию и расплакался. Она долго не отпускала его, пока оба не выплакались, а потом они поехали в Бедфорд. Когда они туда добрались, Алекс тяжело, с мрачным видом опустился в кресло, и они разговаривали всю вторую половину дня. Он говорил, что ненавидит своих родителей и школу, что не хочет поступать в колледж, что парню, который ему симпатичен, нравится кто-то другой, возможно, даже какая-то девушка. Алекс не был в этом уверен. Всё было очень сложно. Такой большой груз свалился на плечи семнадцатилетнего юноши. Оливия хотела позвонить Джону и Саре, но раз они знали, где находится Алекс, то должны были сами обрывать телефон. Однако они молчали.

В тот вечер она приготовила Алексу ужин и уложила спать в гостевой комнате. Всё, что она могла сделать, – это заверить его в своей безграничной любви и быть с ним рядом.

В полночь раздался звонок от Лиз.

– Не хочу тебя огорчать, – сдержанно заговорила она, – но мне звонил Джон. Алекс сбежал. Случилась какая-то ссора, и когда они пришли домой, его не застали. Он тебе не звонил?…

Лиз знала, какие доверительные отношения связывали внука с бабушкой.

– Они не хотели, чтобы я тебе звонила, но я подумала, что должна это сделать.

– Он здесь, – спокойно ответила Оливия. – А Джон тебе сказал, в чем причина ссоры?

– Нет. Может, что-то со школой? – с удивлением предположила Лиз. – Но он беспроблемный ребенок…

– Дело гораздо серьезнее.

Оливия не хотела злоупотреблять доверием Алекса, но раз он открылся родителям, она решила сказать Лиз:

– Это моя ошибка. Я посоветовала ему быть искренним с родителями. Он гей. А Джон, похоже, пришел в ярость, оскорблял его, говорил, что стыдится его. Я велела Алексу оставить записку перед уходом. Он сказал, что оставил, но, видимо, соврал. Говорит, что не хочет возвращаться.

– Черт! Как Джон может быть таким глупым? Они мне не сказали правду, но явно были напуганы. Они интересовались, не звонил ли он Софи. Я связалась с ней, но она уверяет, что Алекс не звонил. Вот я и решила поговорить с тобой. Я рада, что он у тебя. Я сообщу Джону и Саре.