Укрощение любовью, или Уитни Макнот Джудит

Глава 28

С этого дня Уитни с головой бросилась в водоворот светской жизни. Она мужественно и решительно запретила себе предаваться унынию. Каждую ночь девушка, невероятно уставшая, едва добиралась до своей комнаты, валилась в постель и спала беспробудно, пока не наставало время одеваться и снова ехать куда-нибудь. Чаще всего ее сопровождал Ники, но постоянными ее гостями и поклонниками стали джентльмены, с которыми она познакомилась на приеме у Эмили и на свадьбе Элизабет. Эмили обычно играла роль компаньонки, и они вместе посещали музыкальные вечера, оперу, театры и балы. Там Уитни встречала самых блестящих и завидных женихов, которые потом непременно появлялись в доме Арчибалдов, чтобы пригласить Уитни на очередной бал или прием.

Если Париж приветствовал ее, Лондон встретил с распростертыми объятиями, поскольку обаяние и остроумие Уитни были крайне редкими качествами, особенно в женщине. Стоило ей где-то появиться, как головы поворачивались, и присутствующие начинали шептаться. Злой юмор Уитни немного смягчился, и застенчивые мужчины, которые раньше боялись приблизиться к девушке, теперь постоянно окружали ее.

За Уитни ухаживали, ее внимания добивались. И тем не менее она была невыразимо несчастна.

Иногда в больших собраниях Уитни слышала имя Клейтона, и каждый раз что-то умирало внутри нее. Но никто из тех, кто видел ее сияющую, ослепительную улыбку, не подозревал о невыносимых страданиях, терзавших душу девушки.

Только однажды за весь этот месяц Уитни едва не встретилась с Клейтоном. Молодой виконт, вымоливший разрешение сопровождать ее в этот вечер, усадил Уитни в свой закрытый экипаж и, с нескрываемой гордостью объявив, что сегодня они собираются посетить «бал года», громко приказал кучеру везти их к дому номер десять по Аппер-Брук-стрит.

Уитни словно обдали ледяной водой. Это адрес Клейтона, адрес, который он дал ей когда-то на случай, если потребуется срочно его отыскать.

– Терпеть не могу большие сборища, – надула она губки. – У меня от них ужасно болит голова.

– Но Клеймор дает лучшие балы в Лондоне, – горячо возразил виконт. – И только на прошлой неделе вы сказали, что обожаете шумные балы.

– То было на прошлой неделе, а на этой я просто заболеваю из-за всей этой суматохи!

Виконт, несомненно, нашел ее вдруг появившееся отвращение к шумному веселью весьма странным, однако ничем не выказал своего удивления и повез ее в оперу.

Этот вечер стал последним в цепи удач. На следующий же день Уитни встретилась с Клейтоном. Ники пригласил ее в театр; они сидели в абонированной им ложе, откуда была прекрасно видна сцена. Как раз перед началом пьесы ее локон запутался в аметистовой броши, и Ники нагнулся, чтобы помочь ей освободиться. Пока он возился с непокорной прядью, Уитни рассеянно обводила взглядом толпу. Внезапно парализованная ужасом девушка заметила, что в ложе неподалеку, уже занятой Ратерфордами, появились Клейтон и Ванесса Стенфилд. Клейтон откровенно обнимал Ванессу за талию. Обе пары обменялись радостными приветствиями. Уитни была не в силах отвести глаз. Все уселись, Ванесса что-то сказала Клейтону, и он наклонился ближе, чтобы лучше расслышать. По-видимому, замечание оказалось достаточно остроумным, поскольку он, откинув голову, громко расхохотался.

Содрогаясь всем телом, Уитни продолжала наблюдать, как Ратерфорды обернулись к Клейтону и Ванессе, очевидно, желая узнать причину такого веселья, потому что Ванесса залилась краской, а супруги тоже рассмеялись.

Головы зрителей в партере и на балконах начали оборачиваться, и Уитни услышала повторяющиеся шепотом слова «Клеймор», «его светлость» и «герцог». Присутствие Клейтона с Ванессой было отмечено всеми и каждым.

– Chrie, ты не заболела? – тревожно нахмурился Ники при виде побелевшего как смерть лица Уитни.

Уитни тошнило, а голова кружилась так, что, казалось, еще немного, и обморочная тьма поглотит девушку. Она с трудом поднялась, и в этот момент Клейтон заметил ее. Его глаза приобрели оттенок холодной стали, а ледяная брезгливость на лице мгновенно уступила место скучающему презрению. А потом он просто отвернулся.

Уитни твердо сказала себе, что останется в ложе до конца спектакля. Она не позволит Клейтону считать, что его присутствие так на нее подействовало.

Но через десять минут после поднятия занавеса она уехала. Уехала, когда по щекам заструились слезы, и она почувствовала, с какой силой ревнует, – так невыносимо, мучительно, беспомощно ревнует, что не может оставаться дольше ни секунды.

Через два дня Ники повез Уитни на бал. Было очевидно, что они прибыли слишком поздно. Уитни вручила меховой плащ дворецкому, а сама взяла под руку Ники, и он повел ее через толпу уже отъезжающих гостей, ожидавших, пока им подадут экипажи. В самом конце цепочки Уитни увидела Клейтона, помогавшего Ванессе надеть накидку. Он улыбался ей дерзкой, интимной улыбкой, так хорошо знакомой Уитни, и пальцы девушки конвульсивно сжали рукав Ники.

– Куда вы поведете меня теперь, милорд? – спросила Ванесса, пока Уитни беспомощно старалась поскорее миновать красивую пару.

– Путем греха, – весело хмыкнул тот и в этот момент увидел Уитни, стоявшую прямо перед ним. Теперь он даже не попытался выразить взглядом свое отвращение, а просто посмотрел сквозь Уитни, словно ее вообще не существовало, и тут же заговорил о чем-то с Ванессой.

Две недели спустя холодным, промозглым декабрьским днем Ники сделал ей предложение. Без всяких цветистых пылких клятв, в любви он обнял бледную Уитни и просто сказал:

– Стань моей женой, дорогая.

Это неопровержимое доказательство его верности едва окончательно не уничтожило остатки самообладания Уитни.

– Я… я не могу, Ники, – прошептала она, пытаясь улыбнуться сквозь слезы, навернувшиеся на глаза. – Всем своим сердцем я хотела бы полюбить тебя, но стать твоей женой было бы просто нечестно!

– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, chrie, – тихо сказал он, приподнимая ее подбородок. – Но я готов рискнуть и, если мы поженимся и уедем во Францию, заставлю тебя его забыть.

Уитни осторожно погладила его по щеке. Ники – именно тот человек, на которого можно положиться, которому можно верить. Если ему сейчас отказать, он уйдет, но Уитни не могла заставить себя подать ему ложную надежду.

– Мой дорогой, верный друг, – прошептала она срывающимся голосом, – я буду вечно любить вас, но только как брата.

Соленые капли повисли на длинных ресницах, а измученное лицо, казалось, на глазах осунулось.

– Не могу сказать вам… как польщена… это такая честь, что вы захотели видеть меня своей женой… поверьте, мы так много значили друг для друга все эти годы… О, Ники, спасибо тебе, спасибо за то, что ты есть…

И вырвавшись из объятий Ники, девушка повернулась и исчезла.

Ничего не видя от тоски и смятения, она взбежала по ступенькам наверх, сдерживая слезы, пока не услышала стук закрывшейся входной двери. И тогда горючие потоки хлынули по щекам. Закрыв лицо руками, девушка пробежала мимо открытой двери комнаты Эмили и Майкла в свою спальню, ставшую за последнее время камерой пыток, чтобы выплакать боль, которой, казалось, не было конца.

– Господи Боже! – вскричала Эмили, тревожными глазами взглянув на мужа. – Что случилось на этот раз? Если Клейтон Уэстморленд опять что-то ей сделал, удушу его собственными руками!

Однако Майкл увлек жену в спальню и плотно прикрыл дверь.

– Эмили, – осторожно начал он, – Клейтон обвенчался с Ванессой Стенфилд в ее доме четыре дня назад. Весь свет только об этом и говорит.

– Ни за что не поверю! – взорвалась Эмили. – Все это время, пока я в Лондоне, слышу бесконечные сплетни о Клейморе, и ни одна из них не оказывалась правдой!

– Возможно. Но на этот раз я верю. К тому же какая разница, правда это или нет? Уитни уже успела совершенно забыть о нем.

– О, Майкл, – уныло пробормотала Эмили, – в жизни не думала, что ты можешь быть так слеп!

И не обращая внимания на обескураженного мужа, решительно направилась к выходу. Остановившись у комнаты Уитни, она постучала и, не получив ответа, смело переступила порог. Уитни жалким смятым комочком лежала на постели, зажмурив глаза, с залитым слезами лицом.

– Почему ты плачешь? – спросила Эмили добродушно, но твердо.

Уитни подняла мокрые ресницы и, смущенно вскинувшись, пошарила по постели в поисках платка.

– Кажется, последнее время это то, что мне лучше всего удается, – всхлипнула она, вытирая лицо.

– Никогда не слышала ничего глупее! Я знаю тебя с самого детства и не могу припомнить, чтобы ты когда-нибудь столько рыдала! Ну, мисс Стоун, отвечайте: почему вы плачете?

– Ники сделал мне предложение, – вздохнула Уитни, слишком измученная, чтобы попытаться избежать расспросов.

– И ты настолько счастлива, что проливаешь слезы?

Уитни улыбнулась, но голос то и дело прерывался:

– Оказалось, что не так легко справиться с таким количеством предложений. Поумать только, при такой практике, что у меня была во Франции, я…

– Что случилось с последним? – без обиняков осведомилась Эмили.

Уитни долго молча глядела на подругу и наконец, пожав плечами, отвела глаза.

– Клейтон все-таки не захотел на мне жениться.

– Какой вздор! И ты ожидаешь, что я поверю этой чепухе? Я видела, как этот человек на тебя смотрит!

Усилием воли Уитни заставила себя встать, подойти к маленькому французскому бюро и вынуть присланный Клейтоном конверт. Не вдаваясь в объяснения, она протянула его Эмили. Та опустилась в кресло и принялась за чтение. Лицо ее оставалось совершенно бесстрастным, только брови чуть сошлись, когда дело дошло до банковского чека.

– Ну и ну! – раздраженно воскликнула она. – Как он мог совершить подобную глупость? Возможно, был мертвецки пьян, когда писал это, в противном случае просто понять не могу причину этого безумия! Но что все это… – она показала на стопку документов, -…имеет общего с твоим поведением на свадьбе? Я заметила, что ты всячески его избегала и игнорировала.

– Мне следовало бы держаться подальше от него еще в церкви! – с чувством выпалила Уитни. – И так бы и сделала, не будь я уверена, что мы все еще помолвлены. Я… я узнала об этих бумагах только перед банкетом. Письмо пришло вместе с присланными отцом вещами.

– И ты расстроилась потому, что герцог взял назад свое предложение? А по-моему, он поступил правильно, зная к тому же, как плохо обошелся с тобой, и будучи в полной уверенности, что ты никогда его не простишь. Думаю, он просто старался освободить тебя от обязательств, ставших тебе ненавистными.

– Как ты можешь быть настолько доверчивой?! – Уитни возмущенно уставилась на подругу. – Эмили, он потащил меня в свою постель, лишил чести и невинности, а потом разорвал помолвку. Прислал деньги, чтобы откупиться, и предложил выйти замуж за Пола!

– Наверное, – вздохнула Эмили, – на твоем месте я чувствовала бы то же самое. Но пожалуйста, хотя бы на минуту позабудь о деньгах. Это, безусловно, глупый, хотя и благородный поступок с его стороны, – заявила Эмили.

Уитни открыла было рот, чтобы яростно возразить, но Эмили покачала головой и перебила подругу на полуслове:

– Уитни, я видела герцога в церкви уже после того, как он послал тебе эти бумаги. Он любит тебя, любому дураку это понятно. Он готов был целовать пол, по которому ты шла!

Уитни одним прыжком взметнулась с места.

– Он приехал в церковь по приглашению Элизабет! И знай я обо всем в то время, не разыграла бы такую безнадежную идиотку и…

– Это не Элизабет пригласила его, – виновато призналась Эмили, – а я… Послала записку с сообщением, что ты будешь на свадьбе. И Клейтон приехал, потому что хотел тебя видеть! Он едва знаком с Элизабет и Питером, и сомневаюсь, что его светлость отвечает на приглашения всех случайных знакомых, да к тому же в высшей степени ему безразличных.

У Уитни был такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок.

– Ты сказала ему? Но зачем? Почему ты сделала такое со мной? Он, несомненно, посчитал, что это я тебя уговорила.

– Ничего подобного ему и в голову не пришло, – решительно возразила Эмили. – Я просто объяснила, что ты собираешься приехать, и поэтому он явился. Уитни, выслушай меня. Он принял приглашение после того, как подписал документы, после того, как сочинил эту записку, на мой взгляд, не столь злонамеренную, сколько глупую, и после того, как заполнил этот чек.

Водоворот противоречивых эмоций угрожал захлестнуть Уитни, но Эмили неумолимо продолжала:

– Он, вероятно, знал, что Пол находится в крайне стесненных обстоятельствах. Всем в городе, кроме, конечно, тебя, это давно известно.

– Несомненно, – кивнула Уитни. – Клейтон был в отцовском кабинете в ту ночь, когда я узнала правду относительно Пола.

– И успела осведомить герцога, что желаешь выйти замуж за Севарина?

Уитни кивнула.

– Уитни, ради Господа Бога, неужели ты не понимаешь, что он пытается сделать? Герцог уверен, что ты его ненавидишь и хочешь выйти за Пола, поэтому и послал тебе целое состояние, чтобы облегчить твою жизнь! Жизнь с человеком, которого ты ему предпочла! Создатель, как же он должен тебя любить! Еще больше, чем я предполагала!

Уитни презрительно фыркнула и отвернулась, но Эмили решительно встала перед подругой, упершись кулачками в стройные бедра.

– Уитни, мне кажется, что ты просто дура! Ты любишь этого человека, сама мне призналась и не вздумай отрицать! И он отвечает тебе взаимностью! Сделал предложение, помог твоему отцу, хотя вовсе не был обязан давать ему деньги, терпеливо выносил твой флирт с Полом и еще множество других вещей, которые давно бы вывели из себя любого нормального человека. Что ты сказала ему на банкете? Немедленно отвечай!

Уитни взглянула на подругу, но тут же отвернулась и еле слышно пробормотала:

– Высмеяла его, когда он сказал, что любит меня.

– Высмеяла?! – охнула Эмили. – Но почему, во имя Господа, ты сотворила такое после того, как позволила обнимать себя у церкви?

– Пожалуйста! – взволнованно воскликнула Уитни, вскакивая. – Пожалуйста, не нужно об этом! Я уже все объяснила! Потому, что получила эти проклятые документы вместе с чеком! Потому, что считала, будто он просто приехал на свадьбу Элизабет, а я сделала глупость, фактически бросившись ему на шею!

– И теперь, насколько я понимаю, ты решила, что он к тебе приползет?

Уитни, покачав головой, уставилась в пол.

– Нет. При встречах Клейтон ведет себя так, словно меня не существует.

– А чего ты еще ожидала? Он любил тебя настолько, чтобы сделать предложение и осыпать твоего отца золотом, настолько, что из ревности совершил ужасный поступок, настолько, что решил отказаться от помолвки в надежде сделать тебя счастливой, настолько, чтобы приехать на свадьбу Элизабет, чтобы побыть рядом с тобой. Но знай, больше он не станет унижаться.

Неверие, тоска, чувство одиночества и мучительного отчаяния вихрем кружились в мозгу Уитни, но все затмила робкая надежда, расцветшая впервые за все это время. Она опустила голову, и волосы рассыпались по плечам, скрывая лицо.

– Но как вернуть его без того, чтобы не приползти к нему на коленях? – задыхаясь, пробормотала она.

Улыбка радостного облегчения осветила черты Эмили.

– Боюсь, есть лишь единственный способ. Ты при любой возможности старалась растоптать его гордость. На этот раз настала твоя очередь страдать.

– Я… я подумаю об этом, – шепнула Уитни.

– Рада слышать, – зааплодировала Эмили и осторожно выложила козырную карту. – Подумай заодно, что тебе придется пережить, когда он женится на Ванессе Стенфилд. Ходят слухи, что он уже женился, но вряд ли они достоверны. Возможно, они вот-вот обвенчаются.

– Что же мне делать?! – вскрикнула Уитни, поспешно вскакивая. – И с чего начать?

– Придется поехать к Клеймору и объяснить, почему ты так омерзительно вела себя на банкете. – Эмили, скрывая улыбку, направилась к двери.

– Нет, – лихорадочно затрясла головой Уитни, – пошлю ему записку и попрошу приехать.

– Конечно, это твое право, но он даже не подумает ответить, и тебе придется пережить двойной позор, когда в довершение ко всему окажется, что необходимо все-таки ехать к нему. При условии, конечно, что за это время он не успеет жениться на мисс Стенфилд.

Уитни подлетела к бюро, но после ухода Эмили отложила перо, чтобы все обдумать. Должен существовать способ заставить Клейтона приехать к ней – какая-нибудь приманка, которую Уитни может использовать. Слишком уж это унизительно, приползти к нему с повинной головой, зная к тому же, что Клейтон собирается жениться на Ванессе.

Внезапно глаза ее вдохновенно блеснули, хотя лицо зарделось от смущения. Да, способ найден… конечно, это отвратительный обман, но у нее просто нет выхода! Не время думать о приличиях! Клейтон овладел Уитни и, если имеет основания полагать, что наградил ее ребенком, следовательно, не может отказаться встретиться с ней. И что всего важнее, он просто не имеет права жениться на мисс Стенфилд! Кроме того, ему придется немедленно обвенчаться с мисс Уитни Стоун! А если он любит ее так сильно, как считает Эмили, то, конечно, простит ей эту ложь.

Уитни написала дату на листке бумаги, но тут ее перо снова нерешительно замерло. Какое обращение употребить в письме к человеку, не желавшему о ней ничего слышать, но которому все-таки предстоит узнать, что он отец ее ребенка? «Дорогой сэр»? – едва ли. «Ваша светлость»? – смехотворно! «Клейтон»? – только не при таких обстоятельствах.

В конце концов Уитни решила вообще обойтись без обращения. Подумав еще несколько минут, она поспешно написала;

«К моему величайшему стыду, я обнаружила, что ношу ребенка. Поэтому прощу вас немедленно приехать, чтобы все обсудить. Уитни».

Она перечитала записку. Лицо горело от стыда. Боже, это не только унизительно, но и мерзко!

Кроме того, это было совершенно неправдоподобно, поскольку вряд ли Уитни могла забеременеть после незавершенного соития, но девушка, к счастью, этого не подозревала.

Она позвала Эмили и, краснея до корней волос, показала ей записку:

– Я… не уверена, что такое можно написать, даже если бы это было правдой, – призналась она, вздрогнув и засовывая ненавистный листок в коробку с чистой бумагой, чтобы его не обнаружили слуги.

– Уитни, – решительно заявила Эмили, – напиши просто, что хочешь поговорить с ним и предпочитаешь сделать это в уединении его дома. Объясни, что приедешь завтра. Очень просто.

– Совсем не так просто, – возразила Уитни, тоскливо взирая на очередной листок бумаги. – Даже если Клейтон согласится встретиться со мной, он скорее всего выслушает извинения и распрощается. Ты не можешь представить, как он страшен в гневе.

– В таком случае ничего не предпринимай. Он женится на Ванессе Стенфилд, и, если нас с Майклом пригласят на свадьбу, я потом расскажу тебе подробности.

После такого напутствия перо Уитни без преувеличения запорхало по бумаге, и вскоре записка была отослана в дом десять по Аппер-Брук-стрит. Лакею велено было узнать у мистера Хаджинса, секретаря герцога Клеймора, где находится его светлость, и отнести туда записку.

Лакей вернулся через час. Герцог, как оказалось, отправился с визитом к лорду и леди Стенфилд, однако поздно вечером вернется в свое поместье Клеймор. Мистер Хаджинс, который намеревался тоже ехать туда, взял записку и пообещал передать ее герцогу, как только увидит его.

В послании Уитни уведомляла Клейтона, что, если не получит ответа к полудню следующего дня, значит, она позволит себе предположить, что он готов увидеться с ней в пять часов вечера.

Теперь больше ничего не оставалось, кроме как терпеливо переносить мучительные, еле тянущиеся часы, оставшиеся до назначенного срока.

Глава 29

Ровно в одиннадцать часов следующего утра четыре элегантных дорожных экипажа вкатились в ворота Клеймора. В первом сидели вдовствующая герцогиня Клеймор и ее младший сын Стивен. Второй занимали личные горничные герцогини и камердинер Стивена. Остальные два были заполнены до отказа сундуками с одеждой и вещами, которые вдовствующая герцогиня считала совершенно необходимыми для продолжительного визита и, конечно, встречи с будущей невесткой, иначе говоря, возможной матерью внуков ее светлости.

– Как здесь красиво, – вздохнула Алисия, оценивающим взглядом окидывая ровно подстриженные зеленые газоны и английские сады, величественно проплывавшие по обе стороны широкой, вымощенной булыжником аллеи.

Оторвав взгляд от знакомого пейзажа, она проницательно взглянула на младшего сына:

– Ты совершенно уверен в том, что твой брат привезет к ужину свою невесту?

– Могу только повторить все, что знаю, – ухмыльнулся Стивен. – В записке Клея говорится, что он и Ванесса решили провести еще одну ночь у ее родителей и оба присоединятся к нам сегодня в половине пятого вечера.

– Клейтон упомянул о Ванессе? Ты вправду считаешь, что он имел в виду Ванессу Стенфилд?

– Если верить слухам, она сменила имя на Уэстморленд, – сообщил Стивен, лукаво подняв брови.

– Я видела Ванессу много лет назад. Тогда она была прелестным ребенком.

– А сейчас стала красивой женщиной, – заверил Стивен. – Настоящая блондинка с ярко-голубыми глазами и все такое прочее.

– Прекрасно. Значит, у меня будут красивые внуки, – радостно предсказала герцогиня, неспособная в последнее время думать ни о чем ином, но, повернув голову, заметила нахмуренное лицо сына.

– Стивен, у тебя есть причины не любить Ванессу?

– Нет, беда лишь в том, что у леди не зеленые глаза и зовут ее не Уитни, – пожал плечами Стивен.

– Как? О, Стивен, это просто смешно! О чем ты только думаешь? Да эта девчонка, кто бы она ни была, причинила ему столько бед! Он, очевидно, уже забыл о ней, и это к лучшему.

– Ее не так легко забыть, – мрачно улыбнулся Стивен.

– Что ты хочешь этим сказать? – с подозрением осведомилась герцогиня. – Ты встречался с этой девушкой?

– Нет, просто видел на балу у Кингсли несколько недель назад. Ее окружали самые блестящие молодые люди из общества, исключая Клея, конечно. Услышав, как ее зовут, и увидев эти нефритовые глаза, я сразу понял, что это она.

Герцогиня попыталась было потребовать точного описания женщины, так измучившей старшего сына, но тут же передумала:

– Между ними все кончено. Клейтон собирается привезти домой жену.

– Не думаю, что он так быстро выбросил из головы ту, которая так много для него значила. И я не верю, что Клей женился. Скорее всего Ванесса пока его невеста.

– Надеюсь, что ты прав. Представляешь, какой скандал разразится, если Клейтон так поспешно женится? Сплетен не оберешься!

Стивен окинул мать насмешливым взглядом.

– Клейтону в высшей степени безразличны сплетни, и ты прекрасно это знаешь.

– Пора вставать, – весело объявила Эмили, раздвигая гардины. – Уже начало первого, а его светлость так и не прислал ответа с просьбой держаться от него подальше.

– Я почти до рассвета глаз не сомкнула, – промямлила Уитни, но тут же вскочила, возвращенная к суровой реальности из мира грез. – Я ни за что не смогу это сделать! – вскрикнула она.

– Конечно, сможешь. Только постарайся для начала спустить ноги с кровати, а там все пойдет само собой, – шутливо посоветовала Эмили.

Уитни откинула одеяло и соскользнула с постели, лихорадочно пытаясь найти предлог, чтобы уклониться от свидания с Клейтоном.

– Почему бы нам не проехаться по магазинам, а потом не посмотреть новую пьесу в «Ройял Тиэтр»? – в отчаянии предложила она.

– Почему бы нам не подождать до завтра, чтобы сразу начать закупать тебе приданое?

– Да нас просто следует в Бедлам отправить! Весь этот план – чистое безумие. Он не станет меня слушать, а если и выслушает, это все равно ничего не изменит. Я видела, с каким брезгливым чувством он смотрит меня.

Но Эмили решительно подтолкнула подругу в направлении ванной.

– Это весьма обнадеживает. По крайней мере он хотя бы что-то к тебе испытывает.

Она вышла и вернулась в ту минуту, когда Уитни заканчивала одеваться.

– Как я выгляжу? – нерешительно спросила девушка, медленно поворачиваясь перед Эмили.

Сегодня она надела наряд из бархата цвета аквамарина, с длинными рукавами и квадратным вырезом. Тяжелые темно-рыжие волосы, сверкавшие в пламени свечи, были убраны со лба, уложены короной и скреплены застежкой из аквамаринов и бриллиантов так, что часть локонов спадала до талии естественными волнами, подвитыми на концах. Роскошный туалет выглядел соблазнительным и в то же время скромным; прическа подчеркивала скульптурные черты слегка порозовевшего лица.

– Ты похожа на прекрасную деву в древнем храме, которую вот-вот должны принести в жертву кровожадным богам, – торжественно провозгласила Эмили.

– Хочешь сказать, что у меня испуганный вид?

– Панический. – Эмили сжала холодные влажные руки Уитни в своих теплых ладонях. – Ты никогда не выглядела лучше, чем сейчас, но этого недостаточно. Я знаю человека, с которым тебе придется встретиться, и поверь, на него нисколько не подействует появление робкой, запуганной молодой женщины, которую он к тому же до сих пор видеть спокойно не может. Он любил тебя за силу духа и мужество. И если ты предстанешь перед ним в образе воплощенного покорства и застенчивости, значит, ты не та, кого он любил, и неминуемо потерпишь неудачу. Клеймор позволит тебе объясниться и попросить прощения, но в ответ поблагодарит и распрощается. Сделай что-нибудь: спорь, вызови его гнев, если необходимо, только забудь о страхе! Стань той девушкой, к которой Клейтон воспылал страстью, улыбайся, флиртуй, хоть дерись, но, пожалуйста, никакого смирения!

– Теперь я знаю, что испытывала бедняжка Элизабет, когда я подбила ее выступить против Питера, – то ли вздохнула, то ли рассмеялась Уитни. Но подбородок сам собой приподнялся, и она стала прежней – гордой и величественной.

Эмили проводила ее до кареты Майкла, и Уитни крепко обняла подругу на прощание.

– Что бы ни случилось, никогда не забуду, как ты сражалась за меня.

Кони тронули, унося немного успокоившуюся Уитни и оставив позади трясущуюся от волнения Эмили.

Проведя час в пути, Уитни почувствовала, что постепенно начинает терять самообладание, и попыталась взять себя в руки, представляя их встречу. Откроет Клейтон дверь сам или прикажет дворецкому провести ее в кабинет? Заставит ли Уитни ждать или ворвется в комнату и угрожающе нависнет над ней с холодным, замкнутым лицом, дожидаясь, пока она закончит говорить, чтобы немедленно выбросить ее вон? Как он будет одет? Наверное, в домашнюю куртку, подумала Уитни с упавшим сердцем, оглядывая свой роскошный наряд, за который заплатил Клейтон.

Она снова одернула себя и с твердой решимостью постаралась забыть о несоответствии их одежды и снова сосредоточиться на подробностях встречи. Будет ли Клейтон рассерженным или просто безразличным? О Господи, пусть уж лучше он придет в бешенство, пусть набросится на нее, наговорит ужасных вещей, только не обращается с ней холодно и вежливо, иначе это будет означать, что она ему совершенно безразлична.

Ужасное предчувствие неудачи охватило девушку. Будь Клейтон все еще неравнодушен к ней, никогда не стал бы хладнокровно дожидаться, пока она приедет, и по крайней мере послал бы сухую записку, сообщавшую, что он будет ее ждать.

Экипаж резко повернул и остановился перед гигантскими железными воротами.

– Он велел не пускать меня! – панически охнула Уитни, но в этот момент привратник, одетый в темно-красную ливрею, отделанную золотым позументом, вышел из сторожки и о чем-то заговорил с кучером Арчибалдов.

Уитни облегченно вздохнула, когда привратник позволил им проехать и лошади пустились вскачь по широкой ухоженной дороге. По обе стороны проплывали бесчисленные газоны и огромные парки, усаженные деревьями, с которых уже облетела листва. Живописный пейзаж простирался насколько хватало глаз.

Копыта прогромыхали по мосту, перекинутому через глубокий ручей, и наконец вдали показался великолепный дом со сверкающими стеклами бесчисленных окон и изящными балкончиками. Центральное здание поднималось на три этажа, и гигантские крылья отходили с обеих сторон, служа обрамлением террасному внутреннему двору размером с лондонский парк.

В прошлый раз Уитни была так убита горем, что почти не обратила внимание на дом. Даже сейчас она откинулась на сиденье и тоскливо зажмурилась, отгоняя воспоминания. Это она назвала его жилище «убогим» или сам Клейтон? Да ее собственный дом целиком поместится в одном-единственном крыле этого, и еще останется место для четырех таких же.

Уитни внезапно показалось, что она едет на встречу с незнакомцем; этим дворцом не мог владеть тот самый беззаботно-веселый человек, который участвовал с ней в скачках и учил играть в карты.

Короткий ноябрьский день подходил к концу – с каждой минутой небо все больше темнело, и окна здания зажглись десятками огней. Карета остановилась, кучер спрыгнул и опустил подножку для Уитни.

Удобно устроившийся в белом с золотом салоне Стивен отвел глаза от встревоженного лица матери и начал с рассеянным восхищением рассматривать мебель восемнадцатого века, обитую белым шелком и золотой парчой. Великолепный эксминстерский ковер покрывал весь пол, а стены были обтянуты белым шелком. Повсюду висели картины Рубенса, Рейнольдса и Тициана в роскошных позолоченных рамах.

Дворецкий открыл входную дверь как раз в тот момент, когда Стивен с радостной улыбкой вышел в вестибюль, готовясь приветствовать брата и Ванессу Стенфилд, но тут же удивленно замер при виде смутно знакомой прелестной девушки, завернутой в голубовато-зеленый плащ, подбитый белым горностаем. Когда она откинула капюшон, сердце Стивена подпрыгнуло от неожиданности. Он узнал гостью.

– Меня зовут мисс Стоун, – сообщила она дворецкому мягким музыкальным голосом. – Его светлость, кажется, ждет меня.

В этот момент Стивен вспомнил о несвязных пьяных откровениях брата, пытаясь сообразить, действительно ли Клей собрался привезти домой жену или всего лишь невесту, взвесил все доводы за и против вмешательства в личную жизнь брата и, повинуясь какому-то безумному порыву, принял решение.

Поспешно выступив вперед, чтобы не дать дворецкому объявить об отсутствии хозяина, Стивен одарил девушку одной из самых своих обаятельных улыбок и сказал:

– Мой брат должен приехать с минуты на минуту, мисс Стоун. Не хотите ли войти и подождать его?

На лице красавицы промелькнули два противоречивых, можно сказать, взаимоисключающих выражения – облегчение и разочарование.

– Нет, спасибо, – покачала она головой. – Я вчера послала ему записку в надежде, что он уделит мне несколько минут, и попросила его сообщить, если это время ему не подходит. Возможно, как-нибудь в другой раз…

Она кивнула Стивену и повернулась, чтобы уйти, однако тот протянул руку и успел как раз вовремя схватить ее за локоть. Девушка недоуменно подняла брови и удивилась еще больше, когда Стивен, мягко преодолевая сопротивление, увлек ее за собой в вестибюль.

– Клея задержали, и он вчера не вернулся, – объяснил молодой человек, обезоруживающе улыбаясь. – Поэтому и не знает, что вы намеревались посетить его сегодня.

И прежде, чем Уитни успела вымолвить хотя бы слово, вежливо снял с нее аквамариновый плащ и вручил дворецкому.

Взгляд Уитни был прикован к величественной мраморной лестнице, делавшей широкий изящный полукруг, переходивший в основание просторного балкона второго этажа. Она вспомнила, как Клейтон нес ее по ступенькам в ту ночь, живо представила, насколько может быть опасной его ярость, и поспешно повернулась к двери.

– Спасибо за то, что пригласили меня остаться, лорд Уэстморленд.

– Стивен, – поправил он.