Укрощение любовью, или Уитни Макнот Джудит
Уитни счастливо кивнула, но в ее голосе вдруг зазвенели слезы.
– Если ты согласен попробовать еще раз, я докажу, что уже усвоила этот урок.
Вскинув голову, Клейтон пристально взглянул в глаза возлюбленной:
– Я люблю тебя, малышка.
– Я тоже люблю тебя, – шепнула Уитни, застенчиво прикасаясь к его щеке. – Очень люблю.
– Счастье мое, – улыбнулся Клейтон, – ты права, это огромный шаг вперед.
Уитни попыталась улыбнуться в ответ, но Клейтон увидел, как на реснице повисла прозрачная капелька…
– Почему ты плачешь, дорогая? – сжав ладонями ее лицо, встревоженно спросил он.
– Потому что, – всхлипнула Уитни, – до этой минуты я была уверена, что больше никогда не услышу от тебя эти слова.
Полустон-полусмех вырвался из груди Клейтона.
– О, малышка, я полюбил тебя с той ночи, когда мы играли в шахматы у меня дома, и после того, как ты объявила, что в жизни не назовешь мужчину своим повелителем, а меня назвала холодным, расчетливым, коварным негодяем за то, что я выиграл.
Клейтон не подозревал, что полюбил Уитни с того момента, как она, смеясь, рассказала ему историю о девочке, подсыпавшей перец в табакерку учителя музыки.
В дверь тихо постучали. В кабинет вошел Стивен и ехидно ухмыльнулся брату, который с видом собственника обнял Уитни за талию и прижал к себе.
– Прошу прощения, дорогой братец, но твое отсутствие крайне усложняет обстановку в соседней комнате.
– Ужин закончился? – недовольно спросил Клейтон.
– Давным-давно, – подтвердил Стивен. – И Ванесса весьма недружелюбно относится к моим попыткам просветить ее в вопросах, касающихся ухода и кормления скаковых лошадей.
– Стивен, ваш брат оказался в затруднительном положении, – улыбнулась Уитни, слегка поворачиваясь в объятиях Клейтона. – Дайте вспомнить… как он изложил это… ах, да: у него всего две руки, и обе уже предложены.
Стивен задумчиво нахмурился, но тут же кивнул с видом человека, только что решившего запутанную проблему:
– У меня тоже две руки, но ни одна из них не обещана, мисс Стоун!
– Стивен, – с напускной строгостью заметил Клейтон, – советую не испытывать предела братской любви и не переходить границы больше, чем ты уже сделал. Я намереваюсь «освободить» одну руку, после того как провожу Ванессу домой сегодня вечером.
– Мне тоже нужно ехать, – вздохнула Уитни, неохотно высвобождаясь из объятий Клейтона и поправляя платье. – К тому времени, как я доберусь до дома Эмили, совсем стемнеет.
– Ты, любовь моя, шага не сделаешь из этого дома. Я немедленно пошлю слугу к Арчибалдам за твоими вещами, и он сообщит им, что ты вернешься через неделю. Ни днем раньше.
Уитни прекрасно поняла, что Клейтон не хочет ее отпускать из-за необъяснимой перемены в ее поведении на банкете, и, поскольку сама всем сердцем хотела остаться, с покорной улыбкой подчинилась его приказу.
Присев на край письменного стола, Клейтон пристально следил за тем, как Уитни пишет Эмили записку. Она заверила подругу, что вдовствующая герцогиня сейчас находится в Клейморе, следовательно, все приличия будут соблюдены, и попросила прислать Клариссу с вещами.
«На этот раз, – добавила она в постскриптуме, – я разошлю приглашения. Это адресовано тебе – не согласишься ли стать подружкой невесты? Я очень тебя люблю. Уитни».
Клейтон взял у нее записку и, ничуть не смущаясь присутствия брата, поднял Уитни и припал к ее губам долгим нежным поцелуем.
– Я вернусь часа через два, может, немного задержусь. Ты подождешь меня?
Уитни кивнула, но, когда Клейтон пошел к выходу, отвернулась, рисуя пальцем замысловатый узор на сверкающей лаком столешнице красного дерева.
– Клейтон, – тихо позвала она со слезами в голосе, – когда Ванесса расспрашивала меня сегодня о моих талантах, я забыла упомянуть еще один. И… и этот талант… так великолепен и огромен, что возмещает отсутствие всех остальных.
Стивен и Клейтон с улыбкой переглянулись, и ни один не расслышал, что девушка задыхается от переполнявших ее чувств.
– И в чем же заключается твой великий талант, малышка? – спросил Клейтон.
Девушка спрятала лицо в ладонях. Плечи ее затряслись.
– Я заставила тебя полюбить меня, – прерывающимся голосом пробормотала она. – Сама не знаю, какими средствами и способами, но я действительно сделала так, что ты полюбил меня.
Смешливые искорки в глазах Клейтона мгновенно растаяли, сменившись таким неподдельно гордым выражением, что Стивен потихоньку закрыл за собой дверь, оставив влюбленных наедине.
Клейтон вошел в гостиную, чтобы объясниться с Ванессой и доставить ее домой. Заметив брата, он благодарно улыбнулся.
– Стивен, не спускай с нее глаз! – кивнув на двери кабинета, с тихим смехом попросил он.
Пока Клейтон провожал Ванессу, Уитни сидела напротив Стивена в кабинете, пытаясь подавить внезапно охватившее ее смущение из-за случившегося сегодня вечером. Наконец она сложила руки на коленях и взглянула Стивену прямо в глаза:
– Скажите, почему вы уговорили меня остаться на ужин при том, что Клейтон явно не желал меня видеть? Что заставило вас помочь мне, ведь я могла оказаться всего-навсего очередной женщиной, которая хотела завлечь в сети…
– Я знаю, что вы не просто очередная женщина, – поправил Стивен. – Ваше имя Уитни, и у вас зеленые глаза. И несколько недель назад, в одну бурную ночь, мой брат, мертвецки пьяный, не мог говорить ни о ком другом.
Два часа спустя Клейтон ворвался в салон, и Стивен сухо заметил:
– Полагаю, лорд Стенфилд был не в самом лучшем настроении, когда ты уезжал?
– Он проявил достаточно сдержанности и благоразумия, – коротко ответил Клейтон, садясь рядом с Уитни, и с обычной элегантной небрежностью, презирая все приличия, обнял ее за плечи и привлек к себе. – По-моему, вы оба устали после утомительной поездки сегодня утром и давно хотите спать? – бросив многозначительный взгляд на мать и брата, не слишком вежливо намекнул он.
– Боюсь, на меня подействовала не столько поездка, сколько совершенно другие обстоятельства, – смеясь, заметила герцогиня, но учтиво пожелала присутствующим доброй ночи.
Однако от Стивена оказалось не так легко отделаться. Развалившись в кресле, он скрестил руки на груди и объявил:
– Лично я ничуть не устал, братец. Кроме того, мне не терпится услышать о свадебных приготовлениях. – И не обращая внимания на угрожающий взгляд Клейтона, он выжидающе посмотрел на Уитни. – Ну? Так когда настанет этот великий день?
Клейтон вздохнул, смирившись с присутствием Стивена, и улыбнулся Уитни:
– Сколько времени тебе потребуется на подготовку, любимая?
Глядя в эти неотразимо притягивающие к себе глаза цвета осеннего неба, Уитни подумала, что скорее предпочла бы вновь оказаться в его объятиях, ощутить прикосновение губ, чем обсуждать свадебные планы, но выхода не было, пришлось терпеть расспросы Стивена.
– Наверное, будет много приглашенных? – нерешительно спросила она, вспомнив о титуле Клейтона и огромном количестве его знакомых и приятелей.
– Очень много, – подтвердил Клейтон.
– В таком случае потребуется немало времени, чтобы все распланировать, отдать распоряжения, выбрать платья… на одни только примерки уйдет целая вечность. Нужно еще написать и разослать приглашения, получить ответы… – Девушка даже задохнулась от перечисления предстоящих дел. – Кстати, сколько гостей должно быть?
– Не меньше пятисот – шестисот, – сообщил Клейтон.
– Скорее около тысячи, если, конечно, не захочешь оскорбить половину высшего света и рассориться с родственниками, – уточнил Стивен, улыбаясь при виде потрясенной Уитни, и, решив ее успокоить, добавил: – Герцоги Уэстморленды всегда венчаются в церкви и празднуют свадьбу здесь, в Клейморе. Это древняя традиция, и все о ней знают, поэтому нет нужды волноваться, никому не покажется странным, что банкет будет дан в доме Клейтона, а не в вашем.
– Всегда венчаются в церкви и празднуют здесь? – повторила Уитни, с видом обвинителя глядя на усмехающегося жениха. – Подумать только, что ты угрожал похитить меня и увезти в Шотландию!
– Этот обычай, мадам, – хмыкнул Клейтон, обводя пальцем нежные контуры ее лица и приподнимая указательным пальцем подбородок, – ведет начало от того времени, когда первый герцог Клеймор похитил свою невесту из родительского замка, находившегося в нескольких днях путешествия от Клеймора. На пути сюда стоял монастырь, и, поскольку считалось, что мой предок скомпрометировал девицу, один из монахов изъявил готовность обвенчать их, несмотря на колебания дамы. Пиршество устроили здесь, потому что разъяренные родственники новобрачной не желали праздновать в своем доме событие, которое в то время считали скорее поводом для драки. – Улыбка Клейтона стала еще шире. – Поэтому, как видишь, если бы я увез тебя в Шотландию и, женившись на тебе, привез обратно, то это означало бы, что мы свято последовали традиции.
Удовлетворившись объяснениями, Уитни вернулась к вопросу о том, сколько времени потребуют приготовления.
– Свадьба Терезы Дю Вилль была не такой пышной, но и то потребовался год, чтобы все…
– Нет! – решительно прервал Клейтон. – Категорически нет.
– Шесть месяцев? – пошла на компромисс Уитни.
– Шесть недель, – твердо поправил Клейтон.
Однако повелительный тон ни в малейшей степени не подействовал на Уитни.
– Но если приглашенных будет так много, даже за полгода можно едва-едва…
Клейтон заговорщически подмигнул брату.
– Хорошо, – вздохнул он, – даю тебе восемь.
– Восемь месяцев, – печально покачала головой Уитни, – времени почти не остается, хотя этот срок кажется целой вечностью…
– Восемь недель, – безапелляционно пояснил ее жених. – И ни днем больше. Моя мать поможет тебе, как, впрочем, и Хаджинс. В твоем распоряжении будет столько людей, сколько понадобится. Восемь недель – даже больше, чем нужно.
Уитни с сомнением взглянула на него, но поскольку тоже не испытывала желания ждать восемь месяцев, то в конце концов согласилась.
Клейтон продолжал сидеть, не снимая руки с плеча Уитни, и дружелюбно болтал со Стивеном, но, когда девушка не ответила на шутливое замечание, а голова ее неожиданно склонилась к нему на грудь, он опустил глаза и заметил, что длинные ресницы темными стрелами лежат на ее щеках.
– Она спит, – тихо объяснил Клейтон и, осторожно отодвинув девушку, взял ее на руки. – Ты слишком переволновалась, родная, – тихо сказал он, видя, что Уитни, сонно пробормотав что-то, покрепче прижалась к нему. – Стивен, подожди меня здесь. Мне нужно кое-что сказать тебе.
Несколько минут спустя, позвав горничную и распорядившись, чтобы Уитни уложили в одной из спален для гостей, Клейтон спустился в салон и плотно прикрыл за собой дверь. Не успел он обернуться, как брат сунул ему в руку бокал с бренди и в молчаливом тосте поднял свой.
– Мне нужно задать тебе два вопроса, – спокойно сказал Клейтон, когда оба уселись.
Стивен улыбнулся и вытянул длинные ноги, устраиваясь поудобнее.
– Я почему-то ожидал этого, ваша светлость.
– Откуда ты узнал, что значит для меня Уитни?
– Сам сказал. В ту ночь в Гренд-Оук, когда мы допились почти до бесчувствия, ты все выложил, включая то, что у нее зеленые глаза.
Наклонившись вперед, Клейтон задумчиво уставился в бокал.
– И что же я рассказал тебе тогда?
Стивен хотел было солгать, что, несомненно, было милосерднее, но отказался от этой мысли, заметив устремленный на него проницательный взгляд брата.
– Все, – выдохнул он. – Все, включая то, как ужасно ты поступил с ней. Поэтому, когда она появилась сегодня, уверенная, что ты получил записку, которая, конечно, попала в руки Хаджинса, я решил, что, поскольку ты так и не утешился, потеряв ее, сделаю все, чтобы вернуть тебе девушку.
Клейтон согласно кивнул.
– У меня остался всего один вопрос, – мрачно объявил он.
– Ты уже задал два, – небрежно заметил Стивен.
Но Клейтон, пропустив замечание мимо ушей, тихо, серьезно сказал:
– Я хотел бы знать, чем могу отблагодарить тебя за все…
– Кошелек или жизнь? – вопросил Стивен, приняв позу, по его мнению, лучше всего подобающую настоящему разбойнику с большой дороги.
– Тебе стоит только попросить, – спокойно отозвался Клейтон.
Уже было совсем поздно, когда он наконец лег в постель, подложив руки под голову и глядя в потолок, до сих пор не в силах поверить, что Уитни здесь, После долгого жестокого сопротивления, бесконечных обид и взаимного непонимания она сама явилась сегодня в попытке вернуть то, что было между ними.
Он вспомнил, как она вызывающе глядела на него сегодня, словно призывая его осмелиться отрицать, что он все еще хочет ее. И Клейтон улыбнулся в темноте, снова и снова представляя, как она направляется к нему через всю длинную комнату: голова высоко поднята, глаза сияют любовью и преданностью. Это воспоминание, единственное воспоминание о том, как она шла к нему, отбросив гордость во имя любви, останется в его сердце до конца дней. Ничто на свете не могло значить для Клейтона больше.
Завтра он попытается добиться объяснения, почему отношение Уитни к нему на банкете так разительно изменилось по сравнению с тем, что было в церкви. Нет, поправил он себя с насмешливой улыбкой, он попросит объяснения: мятежная красавица, спящая сейчас в дальнем конце коридора, скорее согласится откликнуться на вопрос, чем на требование.
Глава 30
Уитни пробудилась от глубокого сна и приоткрыла глаза, не желая расставаться с волшебными видениями. Однако она тут же поняла, где находится, и узнала Мэри, рыжеволосую горничную, которая так помогла ей в прошлый раз.
– Хозяин вот уже целый час бродит внизу, не спуская глаз с лестницы, – весело сообщила Мэри своим певучим голосом с ирландским акцентом – Он велел передать вам, что день выдался необычно теплым и можно поехать кататься верхом.
– Этот человек воображает себя королем Англии! – раздраженно проворчала Кларисса, врываясь в комнату и поправляя сбившийся чепчик. – Решил, что хочет жениться на моей крошке, и нас немедленно отправляют домой из Франции. Хочет поехать на бал, и мы должны мчаться в Лондон! Сегодня же ему пришло в голову кататься, и меня вытаскивают из постели на рассвете и везут сюда вместе с вашими вещами! На рассвете, – возмущенно повторила она, сдергивая одеяла с Уитни, – когда все порядочные люди третий сон видят.
– О, Кларисса, – рассмеялась Уитни, вставая, – я ужасно тебя люблю!
Она наспех приняла ванну и надела амазонку янтарного цвета, которую Кларисса успела положить в сундук. Спеша поскорее увидеть Клейтона и убедиться, что он не жалеет о прошлой ночи, девушка перевязала волосы лентой и выбежала из комнаты. Однако, очутившись на балконе, она остановилась. Клейтон дожидался ее у подножия лестницы; неяркие лучи осеннего солнца, проникающие сквозь стеклянный потолок, освещали его темные волосы. Одетый в простую замшевую рубашку с глубоким треугольным вырезом и облегающие бриджи для верховой езды цвета черного кофе, он выглядел богом, и голова Уитни пошла кругом от восторга и счастья.
Клейтон молча наблюдал, как Уитни спускается к нему по широкой лестнице. Неужели она раскаивается, что пришла к нему вчера? Или уже ненавидит Клейтона за то, что принудил идти к нему через всю комнату?
Но в этот момент Уитни, стоя на последней ступеньке, застенчиво улыбнулась, заглянув в его настороженные глаза.
– Ужасно стыдно, – призналась она тихо, – когда точно знаешь, что все будут говорить лишь о том, насколько жених красивее невесты.
Клейтон, не в силах совладать с собой, схватил ее в объятия, притиснул к груди и зарылся лицом в благоухающие пряди.
– Господи, – хрипло прошептал он, – смогу ли я выдержать целых восемь недель, чтобы сделать тебя своей?
И почувствовав, как она мгновенно застыла, понял, что Уитни сжалась в страхе при мысли о той ужасной ночи, когда он почти силой овладел ею, Клейтон задумчиво улыбнулся – по крайней мере у него есть восемь недель, чтобы целовать и ласкать ее, восемь недель, до той минуты, когда его желание наконец будет удовлетворено, но за это время она тоже поймет, как хочет его, убедится, что он никогда в жизни не причинит ей больше боли. И в брачную ночь, даже охваченная страхом, Уитни доверится ему и позволит любить себя. И тогда он покажет ей, как это должно происходить на самом деле и что значит для них обоих. Она потеряет голову от желания, прильнет к нему и станет извиваться под его телом в сладостном стремлении к полному слиянию.
– Ты хочешь осмотреть поместье? – спросил он, как только они позавтракали.
– Очень! – с радостью согласилась Уитни.
День выдался на редкость теплым и солнечным. Влюбленные рука об руку направились на прогулку по огромным паркам, любуясь ухоженными цветочными клумбами в виде геометрических фигур.
Садовники и их помощники, собиравшие хворост и листья и сжигавшие их на костре, почти не обратили внимания на молодых людей. Но когда какое-то замечание дамы заставило герцога громко рассмеяться и стиснуть ее в объятиях, работники обменялись понимающими взглядами, прежде чем вернуться к своим занятиям.
Уитни шла рядом с Клейтоном, пытаясь представить, как великолепно выглядят сады и парки весной, когда появятся листья и распустятся цветы, осыпающиеся на широкие аллеи и окутывающие белые железные скамьи ало-розовым покрывалом.
Они свернули и направились вдоль берега глубокого озера к беседке с изящными колоннами, выстроенной на небольшом возвышении. Пришлось обойти едва ли не все озеро, прежде чем они добрались до беседки. Уитни таяла от блаженства, ощущая крепкое пожатие теплой руки Клейтона. Какое счастье быть рядом с ним, не мучаясь тем, что их разделяют невидимые барьеры, знать, что так будет всегда!
Она взглянула на ярко-синее небо с белыми пушистыми облачками и решила, что сегодня лучший день в ее жизни.
Вид из беседки на озеро и окружающую местность был поистине великолепным. Уитни прислонилась к белой колонне, наслаждаясь чудесной панорамой. Она прекрасно понимала, что Клейтон привел ее сюда, потому что хотел скрыться от любопытных глаз, однако продолжала стоять на самом виду, намеренно оттягивая момент, когда они войдут внутрь и он обнимет ее…
Клейтон неожиданно вырос перед ней и оперся руками о колонну по обе стороны от Уитни. Взяв ее в плен и весело блестя глазами, он медленно наклонил голову.
– Будь по-твоему, – пробормотал он шутливо, – я не застенчив, так что мне совершенно все равно, где целовать тебя – там или здесь.
Когда он наконец отстранился, Уитни трясло от пробудившегося желания.
– Клейтон, – прошептала она, – я…
Но он перебил ее низким тихим голосом:
– Я люблю, когда ты зовешь меня по имени. Я так отчаянно хочу тогда обнять тебя, ощутить во рту твой сладостный язычок, ласкать твои груди и чувствовать, как соски гордо поднимаются и колют мою ладонь.
Уитни прерывисто вздохнула и опустила глаза, но не прежде, чем Клейтон заметил огоньки, сверкавшие в нефритовых глубинах, и легкий персиковый румянец, окрасивший нежные щеки. Он улыбнулся про себя. Она может бояться его ласк, но по-прежнему остается страстным, чувственным созданием. И скоро забудет о своих страхах.
Клейтон взглянул поверх ее плеча на беседку. Как бы он ни хотел вновь припасть губами к манящему рту Уитни, их непременно увидят. Раздраженный невозможностью уединиться, он обвел глазами горизонт и увидел на западе поросший лесом гребень. Там их никому в голову не придет искать.
– Твои леса? – спросила Уитни, проследив за направлением его взгляда.
– Часть лесов, – улыбнулся Клейтон. – Оттуда открывается лучший вид во всей окрестности. Мы сейчас поскачем туда. – «Но не ради вида», – добавил он про себя и, повернувшись, тоже оперся о колонну, наслаждаясь ее идеальным профилем.
С этими локонами, стянутыми широкой бархатной лентой, она напоминала Клейтону маленькую девочку, которой пристало носить белые чулки и платьице с оборками и сидеть на качелях, пока мальчики спорят о том, кому выпадет честь их раскачивать. Но на этом сходство кончалось – не было ничего детского в соблазнительных изгибах изящной фигурки, обтянутой янтарной амазонкой.
Клейтон нехотя обратился мыслями к менее приятным вещам.
– Нам необходимо выяснить кое-что и как можно скорее, чтобы похоронить и навеки забыть прошлое.
Уитни отвернула голову, но Клейтон негромко добавил:
– Думаю, тебе уже известно, о чем я хочу спросить.
Уитни не сомневалась, что он хочет получить объяснение ее поступку на банкете в день свадьбы Элизабет и, глубоко вздохнув, кивнула.
– Понимаешь, когда мы увиделись в церкви, я считала, что все еще помолвлена с тобой, и не знала, что тебя пригласила Эмили. Я подумала, что ты пришел специально, чтобы увидеть меня…
Она в нескольких словах рассказала ему всю историю, не пытаясь скрыть боль и гнев, которые испытала, распечатав конверт. Клейтон слушал, не перебивая, и, дождавшись, пока она закончит, спросил:
– Что побудило тебя приехать сюда вчера, если ты так сильно меня возненавидела?
– Эмили заставила меня понять, как неверно я судила о тебе.
– Что, – встревоженно спросил Клейтон, – Эмили Арчибалд знает о нас?
– Все, – еле слышно призналась Уитни и, заметив, как поморщился Клейтон, нерешительно спросила: – А теперь могу я спросить у тебя кое-что?
– Все, что угодно, – торжественно поклялся Клейтон.
– Все, что в твоих силах и в пределах разумного? – пошутила Уитни.
– Все, что угодно, – твердо, хотя и с улыбкой повторил он.
– Почему ты так ужасно поступил со мной?… Что заставило тебя подумать, будто я… я отдалась Полу?
Вновь охваченный презрением к себе, Клейтон коротко ответил.
– Но как ты мог поверить Маргарет, зная, что она всей душой ненавидит меня?
Уитни метнула на Клейтона осуждающий, полный боли взгляд, но, поняв, что лишь еще больше терзает его воспоминаниями о страшной ночи, поспешно поцеловала в губы.
– Это больше не имеет значения.
– Имеет, – резко возразил Клейтон. – Но я сделаю все, чтобы загладить свою вину. – И с улыбкой, смягчившей его вырубленные из камня черты, предложил: – Давай посмотрим лучше, как ты сумеешь справиться с моей любимой кобылой. Мы поскачем к тому гребню.
Вид с вершины гребня действительно оказался впечатляющим. Пока Клейтон привязывал лошадей, Уитни стояла неподвижно, глядя на заросшие деревьями долины, пытаясь представить, как они будут выглядеть летом, покрытые зеленой листвой или переливающиеся золотисто-красными оттенками осени.
– Нам есть еще чем наслаждаться, кроме пейзажа, миледи, – хрипловато заметил Клейтон. – Подойди сюда, и я покажу тебе.
Уитни обернулась и увидела, что Клейтон сидит под деревом, опершись о ствол. В глазах его горело чувственное пламя, и озноб страха пробежал по спине девушки. Она так хотела оказаться в его объятиях, таять под жаркими поцелуями, но подозревала, что у Клейтона на уме не только это. Ведь она уже была в его постели, и он может посчитать, что совсем не обязательно дожидаться венчания.
Однако Уитни была уверена, что свадьба – необходимое и непременное условие их совместной жизни, и, кроме того, чувствовала, что вполне может обойтись без интимных отношений. Но, к сожалению, придется довольствоваться лишь восьминедельной передышкой, после чего ей вновь придется исполнять мучительные, унижающие супружеские обязанности.
Не решаясь высказать все эти мысли Клейтону, она обернулась лицом к долине и попыталась отвлечь его:
– А мы можем поехать туда?
– Можем, – согласился он, – только как-нибудь в другой раз.
– А почему не сейчас? – умоляюще пробормотала Уитни.
– Потому что сейчас я хочу тебя поцеловать, – просто объяснил он.
Уитни с недоверием уставилась на Клейтона и облегченно вздохнула:
– Ты хочешь только поцеловать меня? То есть не попытаешься…
– О, дорогая, иди скорее сюда, – тихо рассмеялся Клейтон, заметив, что девушка залилась краской. – Это все, чего я хочу. – «Это все, что я собираюсь сделать», – мысленно поправился он.
Просияв от радости, Уитни шагнула к нему и села рядом, но Клейтон взял ее за руки и притянул к себе на колени.
– Вид отсюда лучше, если сядешь повыше, – пошутил он, крепко обнимая невесту.
Она без лишних просьб подняла голову, и Клейтон едва дотронулся губами до виска, поцеловал гладкий лоб и щеки, закрыл ее глаза губами, опасаясь испугать своим пылом, но удивленно отстранился, услышав приглушенный смех.
– Плохо целитесь, милорд герцог, – объявила Уитни, лучась от счастья. – Если ваше зрение не улучшится, придется мне купить вам лорнет.
– Ты и на это способна, – проворчал Клейтон, впиваясь губами в ее губы.
Ее руки скользнули по его груди, сомкнулись на затылке, и сердце Клейтона неудержимо забилось. Губы Уитни чуть приоткрылись, и желание пронзило его огненной стрелой, а когда ее язык нерешительно скользнул ему в рот, Клейтон окончательно потерял самообладание и начал осыпать ее требовательными, яростными поцелуями. Уитни застонала, отвечая такими же бурными ласками. Его язык мучил и терзал ее сладостной пыткой, то проникая глубоко в рот, то исчезая, пока она не начала отвечать ему, повинуясь древнему инстинкту. Клейтон расстегнул ее жакет и начал сжимать упругие мячики грудей, большие пальцы обводили мгновенно затвердевшие соски. Эти обольстительные груди ожили в его ладонях, подрагивая, пульсируя, и тихий стон наслаждения вырвался у Уитни, отдаваясь эхом в ушах Клейтона.
Его руки скользнули вниз по плоскому животу девушки, стройному бедру в поисках места, где без мешающих юбок можно было раздвинуть ее длинные ноги и медленно, осторожно ласкать набухший бутон, пока эта прекрасная трепещущая плоть не растает от желания, а испуганная красавица в объятиях Клейтона не захочет его так же сильно, как он ее.
Продолжая терзать ее губы, Клейтон потянулся к подолу янтарной амазонки, но рассудок взял верх, и он отчаянным усилием воли поднял голову и разомкнул руки Уитни, обхватившие его. Он тяжело дышал, кровь стучала в ушах, билась в виски, а внутри буйствовало сладострастное пламя. Боясь испугать Уитни слишком явным свидетельством своего желания, Клейтон снял ее с колен и, набрав в легкие воздуха, медленно выдохнул. Уитни наблюдала за ним с выражением недоумения и тревоги. Клейтон улыбнулся, сознавая, что собственное тело неожиданно предало его.
– Малышка, – с сожалением объяснил он, – если ты не собираешься довести меня до безумия, боюсь, мы не можем больше продолжать в этом роде.
Глаза Уитни ошеломленно раскрылись, превратившись в огромные озера, когда смысл его слов дошел до нее. Она резко дернулась и попыталась было отстраниться, но Клейтон снова прижал ее к груди.
– Нет, – тихо попросил он, – побудь еще немного со мной. Я хочу лишь держать тебя в объятиях, и ничего больше.
Уитни с радостью подчинилась.
– Этот гребень – граница твоих владений? – спросила она, когда позже они направились к стреноженным лошадям.
Клейтон с немного оскорбленным видом пояснил:
– Нет, границы гораздо дальше.
– Сколько же у тебя земли? – спросила Уитни, заметив его слегка обиженное выражение лица.
– Почти сто двенадцать тысяч акров.
Девушка охнула. Ее очевидное потрясение что-то напомнило Клейтону, и он резко остановился.
– Кстати, ты действительно находишь мой дом «убогим»? – спросил он, смеющимися глазами разглядывая невесту.
– Я сказала «унылый», – лукаво улыбнулась Уитни. – «Убогий» – твое слово. И дом просто великолепен – в точности, как ты.
Для человека, ожидавшего два месяца, пока Уитни назовет его по имени, услышать за одно утро из уст невесты, что он красив и великолепен, стало еще одной веской причиной для очередного долгого, страстного поцелуя.
Стоя у широкого окна, выходящего на боковые газоны, герцогиня и Стивен наблюдали, как Уитни и Клейтон, держась за руки, идут к дому.
– Они просто чудесная пара, не находишь? – радостно заметила герцогиня.
– Да, родная, – понимающе хмыкнул Стивен. – И ты не успеешь оглянуться, как окажешься бабушкой целой дюжины прекрасных внучат.
– Стивен, как тебе не стыдно!
– Почему это? Мне кажется, лучше этого ничего быть не может!
Мать с видом человека, чье терпение подвергается жестоким испытаниям, поглядела на сына, но улыбка его была настолько обезоруживающей, что она не выдержала и расхохоталась.
– Я хотела сказать, бессовестный мальчишка, что Уитни замечательная девушка и сделает твоего брата самым счастливым человеком на земле!
– Совершенно верно, – согласился Стивен, выглядывая из окна.
Уитни, спокойно шагавшая рядом с Клейтоном, неожиданно отпрянула, засмеялась, что-то быстро проговорила и бросилась бежать. Двумя прыжками Клейтон догнал девушку, перекинул через плечо, словно мешок с мукой, и направился к дому. Уитни брыкалась и вырывалась, пока он наконец не опустил ее на землю. Она, не пытаясь больше бежать, покорно пошла следом.
– Кажется, все улажено, – усмехнулась герцогиня.
– Не рассчитывай на это, – хмыкнул Стивен.
И Уитни тут же обогнала Клейтона шага на четыре, а потом повернулась и мгновенно исчезла из виду. На этот раз, вместо того чтобы гнаться за ней, Клейтон облокотился о дерево, скрестил руки на груди и что-то крикнул. Уитни тут же оказалась рядом и бросилась ему на шею.
– Вот теперь все улажено, – сообщил Стивен. – Напомни спросить Уитни, есть ли у нее сестра, – задумчиво добавил он.
– Вообразить только! Стивен, последние пять лет половина маменек в Лондоне пытается подсунуть тебе своих дочерей! Не могу понять, почему ты еще не выбрал жену и…
Она осеклась, словно пораженная громом.
– Кажется, Уитни сказала, что у нее есть троюродная сестра.
Ленивая, совсем как у брата, улыбка, и такая же губительная для женского сердца, осветила лицо Стивена.
– Если она хотя бы немного похожа на Уитни, я немедленно женюсь на ней и подарю тебе столько внуков, сколько ты захочешь.
– Ты, видимо, шутишь! – охнула герцогиня за обедом, когда Клейтон объявил о своем намерении обвенчаться через восемь недель.
– Вовсе нет, – заверил старший сын и, поцеловав Уитни в лоб, добавил: – Предоставляю вам обеим уладить все детали. – Он направился к двери, оставив мать и Уитни в отчаянии глядеть друг на друга, но в какой-то момент, пожалев их, обернулся: – Составьте список всего, что необходимо сделать, и передайте Хаджинсу. Он славится своими способностями улаживать самые сложные проблемы в самое короткое время.
– Но кто этот Хаджинс? – удивилась Уитни. – Никогда его не видела.
– Секретарь Клейтона. И настоящий мудрец, – вздохнула герцогиня. – Он знает, как воспользоваться магией имени Клейтона, и все будет готово за восемь недель, но я так надеялась получить больше времени для балов и приемов и…
Ее речь была прервана Клейтоном.
– Ну, леди, готов список? – просунув голову в дверь, с хитрой улыбкой осведомился он.
Глава 31
Леди Энн Джилберт приехала на следующее утро, как только получила записку племянницы, обрадованная, что может помочь с приготовлениями к свадьбе. Между ней и герцогиней почти мгновенно возникла самая сердечная дружба.
Для Уитни последующие четыре дня промелькнули словно в тумане, наполненном теплом, ласковыми, нежными улыбками, прикосновениями рук, близостью любимого и счастьем побыть в объятиях друг друга.
Читать бесплатно другие книги:
