Кровавый разлом Теорин Юхан

43

Кальмар показался ему настоящим лабиринтом. Пер всегда считал, что Кальмар — небольшой и довольно логично спланированный город, но сейчас он представлялся непостижимым водоворотом улиц, улочек и переулков.

Джерри нигде не было видно.

Пер пробежал до ближайшего перекрестка направо, потом налево, обежал квартал. Включил мобильник и попробовал позвонить Джерри. Ответа не было.

Он сдался и возвратился в приемную. Там его ждал удивленный Ларс Марклунд. Он посмотрел на часы и спросил:

— В чем дело?

— Отец исчез, — задыхаясь, выпалил Пер. — Поеду его искать.

Он повернулся было бежать, но Марклунд схватил его за руку.

— Подождите! Успокойтесь! — чуть не крикнул он.

Он достал блокнот и заставил Пера продиктовать приметы отца — рост, возраст, одежда, характерные черты. Пер удивился — Марклунд полчаса назад сам видел Джерри в вестибюле, — но приметы все же перечислил.

— Другое дело, — сказал Марклунд и захлопнул блокнот. — Сейчас задействуем патрульные машины.

Пер помчался к машине, завел мотор и посидел некоторое время, вцепившись в баранку, как в спасательный круг. Куда Джерри мог пойти? В бар? На автобусную остановку?

Как искать? Неважно, надо искать.

Он медленно поехал по улицам, оглядывая тротуары, квартал за кварталом. Сначала сделал круг вокруг полицейского управления, потом шире и шире. Машины, школьники на экскурсии, молодые мамы и папы с колясками… Джерри нигде не было.

Он поехал на север, к магистральному шоссе. В кармане завибрировал, а потом и заверещал телефон. Он снизил скорость и, извиваясь, вытащил мобильник из кармана брюк — мешал ремень безопасности.

— Алло?

— Где ты был, Пер? Я звонила несколько раз.

Марика. Пер почувствовал угрызения совести.

— Я… у меня была важная встреча.

Он не собирался ей рассказывать о допросе в полиции, да она и не спрашивала.

— Ты должен приехать в больницу, Пер.

— Сейчас не могу. — Он не переставал вертеть головой из стороны в сторону. — Скоро приеду, но как раз сейчас…

— Я говорила со Стенхаммаром.

— Стенхаммаром?

— Врач Ниллы. Ты что, не помнишь?

— Помню, конечно… просто не сразу связал с фамилией. И что он сказал?

Марика молчала.

— Что он сказал, Марика?

— Эта опухоль… — тихо сказала она. — Редкая опухоль. Она растет довольно медленно, но ее надо удалять.

Пер снизил скорость и зажмурился:

— Да… но мы ведь уже это знали.

— Опухоль прилегает к аорте.

Пер не понял:

— К аорте?

— Да… опухоль расположена вплотную к главной артерии. К аорте.

— И что это значит?

Марика опять помолчала, потом сказала еще тише:

— Никто не решается оперировать.

— Но… но они же должны.

Марика не ответила.

— Они должны! — с нажимом повторил Пер.

— Мы с Георгом просидели у Стенхаммара полчаса. Он говорил уже с несколькими сосудистыми хирургами. Никто не берется.

Но они же должны! Иначе нет никакой надежды…

— Марика, я сейчас за рулем, у меня неприятности с Джерри… При первой возможности перезвоню.

Она что-то хотела сказать, но он уже нажал кнопку и увеличил скорость.

Он должен найти Джерри. Сначала он должен найти Джерри.

Нилла… никакой надежды. Но должна же быть хоть какая-то надежда!

Он уже был на выезде из города. Бензоколонка, красиво расположенная прямо на газоне, а дальше — шоссе. Как раз в этом месте над дорогой был выстроен виадук, по нему шли редкие машины.

Не ушел же он погулять за город. Скоро начинается автобан, там и тротуаров-то нет. Дальше ехать никакого смысла.

Он поднял глаза. Там, за парапетом виадука, остановился темный автомобиль, открылась пассажирская дверца, и из нее с трудом выбрался пожилой сутулый человек в темном пальто. Пер не сразу понял, что это Джерри. Пригляделся — конечно, Джерри.

Машина дала задний ход. Джерри выглядел совершенно растерянным. Он оглядывался по сторонам и явно не понимал, где находится.

Потом наклонил голову и пошел вперед.

Пер нажал на тормоз. Он нашел Джерри, но как до него добраться? Он смутно вспомнил, что уже проехал съезд на виадук. Наверное, на виадук — Пер никогда здесь раньше не был. На указатель он не посмотрел.

Он дал задний ход и ехал довольно долго, все время переводя взгляд с Джерри на зеркало заднего вида.

Вот он, съезд. Он посмотрел на указатель — так его понесет в обратную сторону. Он остановился на секунду и поднял голову.

Машина, высадившая Джерри, перестала пятиться, остановилась и поехала вперед, наращивая скорость. Там, под мостом, он не разглядел цвет машины, она стояла против света, а сейчас увидел, что машина темно-красная, скорее всего «форд». Очень похожа на загадочный автомобиль, подъехавший тогда к каменоломне. Водитель был в кепке, лицо разглядеть невозможно — тень за стеклом.

Машина была в ста метрах от Джерри, может быть, чуть больше, и шла все быстрее.

Он выскочил из машины и заорал:

— Джерри!

Но Джерри его не слышал — он, сгорбившись и борясь с ветром, шел вперед.

— Папа!

На этот раз Джерри услышал его и повернул голову, но было уже поздно.

Его подбросило, как тряпочную куклу. Пер в ужасе увидел, как отец в развевающемся пальто перелетел через капот и шлепнулся об асфальт с нелепо раскинутыми руками.

— Джерри!

Машина после столкновения замедлила скорость. Лобовое стекло было разбито.

Пер, то и дело поскальзываясь на влажной траве, полез по крутому откосу.

Джерри медленно поднял окровавленную голову. Похоже, он был в сознании. Но голова тут же упала.

Красная машина остановилась на секунду. Пер видел, как водитель быстро обернулся. Потом включил омыватель стекла и нажал на газ.

Пер карабкался по откосу и пытался нащупать мобильник, пока не вспомнил, что после разговора с Марикой положил его на сиденье в «саабе».

Наконец он перепрыгнул парапет и подбежал к отцу. Машина скрылась на автобане.

— Джерри?

Господи, все в крови… лицо совершенно разбито, окровавленный рот.

— Папа!

Глаза Джерри были открыты, но он был без сознания. Пер в отчаянии огляделся. Пустое шоссе, помощи ждать неоткуда.

44

— Хуже никогда не было, — сказал Макс. — Они побили все рекорды некомпетентности.

— Не думай об этом… — Вендела усадила Макса в кресло, налила ему полстакана виски и начала массировать шею и плечи. — Бывает и хуже. Подумай… у кого-то бывает и хуже.

Он отпил глоток виски, закрыл глаза и вздохнул:

— Возможно… но не на этот раз! Везде, подумай только, везде… разные люди, разные организации — и та же вопиющая некомпетентность… Описание дороги не совпадает, в ванной прилипшие волосы… На местном радио забыли про мое интервью. Забыли! — Он горько усмехнулся. — И софиты на сцене всегда — подчеркиваю, не случайно, а всегда! — они всегда направляли софиты мне прямо в глаза. Я не видел публику!

— Но ведь было же и что-то… — начала Вендела, но Макс не дал ей договорить:

— И перед выступлением — засохший бутерброд! В контракте черным по белому было написано, что они обеспечат ужин. Даже стакан вина никто не предложил… всю поездку жил на хлебе и воде.

— А публика? Наверняка было много народа…

— Триста слушателей за вечер, — упавшим голосом сказал Макс. — Я рассчитывал по меньшей мере на пятьсот.

— Но это же все равно очень много! А когда выйдет кулинарная книга, будет еще больше.

Макс допил виски и встал:

— Почта была?

— Какие-то письма… — Она проследовала за ним в кухню.

Поискала глазами Алоизиуса — пес после приезда Макса где-то прятался и почти не показывался. Алли прекрасно чувствовал, когда Макс бывал в плохом настроении.

Макс начал просматривать почту:

— А что еще за это время было?

— Ничего особенного… посадила плющ у фасада. И три куста туи у забора.

— Это правильно. От любопытных взглядов.

— Вот именно.

Макс разглядывал какую-то бумажку:

— А это что?

Это была записка от Пера.

— «Большое спасибо за камень! Пер», — прочитал Макс и посмотрел на Венделу: — Какой Пер и какой камень?

Вендела молча смотрела на него, подбирая слова.

— Сосед сунул в дверь… Пер Мернер. Ты его знаешь… его дочка потеряла камень-талисман, а я помогла разыскать.

— Да? И где он лежал?

— Рядом с домом. — Вендела отвела глаза.

Это, конечно, была ложь… но не говорить же ему, что она обратилась за помощью к эльфам.

— Значит, ты встречаешься с соседом… и поэтому не снимаешь трубку.

Вендела промолчала — что на это ответишь?

— И чем же вы занимаетесь?

— Ничем не занимаемся, — быстро ответила Вендела. — Он тоже любит джоггинг, и мы бегали… вдоль берега. Человек должен двигаться.

— Вот так, значит, — медленно произнес Макс. — Вы двигались.

Она крепко сжала челюсти, стараясь удержаться от неуместного смешка.

45

И Джерри, и его внучка Нилла — оба лежали в кальмарской больнице, только в разных отделениях. Все выходные Пер провел, сидя попеременно то у отцовской постели, то у дочкиной.

Их палаты были в разных концах больницы. Каждый раз он проходил мимо родильного отделения, где всегда царило оживление. Там толпились, приходили и уходили родители и будущие родители, слышались веселые голоса малышей, которые только что стали старшими братьями и сестрами, вперемежку с пронзительными криками новорожденных.

В отделении, где лежала Нилла, было невыносимо тихо. Сестры ходили в тапочках и тихо переговаривались.

Перед уходом домой доктор Стенхаммар назначил время операции — первого мая в десять утра. Это было оптимистично с его стороны, поскольку ни один сосудистый хирург оперировать пока не брался.

Осталось еще две недели, подумал Пер. Время еще есть.

Жалюзи в палате Ниллы были опущены, и здесь царил полумрак. Она лежала в постели, сжимая в руках свой талисман из исландской лавы. В ушах у нее были наушники.

Он сидел рядом и держал ее руку.

— Если они говорят, что обязательно найдут кого-нибудь, — тихо сказала Нилла, — значит, найдут.

— Конечно, — подтвердил Пер. — И все пройдет хорошо… А потом — домой.

Он улыбнулся. Принужденно, как ему показалось, но что сделаешь. Улыбка есть улыбка.

— Мне надо к дедушке.

— Передай привет.

У Ниллы было куда больше понимания, чем у ее матери. После того разговора, когда Пер на полуслове нажал кнопку отбоя, Марика почти с ним не разговаривала. Они встретились только раз, в субботу, да и то на ходу.

— Грустная история с Джерри, — сказала она, почти не глядя на него. — Надеюсь, все обойдется.

Так уж и надеешься, подумал он, глядя ей в спину, и в ту же минуту ему стало стыдно.

Джерри в сознание не приходил. Жалюзи на окне были закрыты, и, несмотря на яркий полдень за окном, в крошечной палате стоял полумрак. Только на полу у окна лежали яркие полоски света. За субботу и воскресенье в его состоянии ничего не изменилось, только время от времени заходили сестры, меняли капельницы и, похлопав Джерри по руке, исчезали.

В пятницу вечером его возили на компьютерную томографию и рентген, наложили гипс на правую руку и ногу, наложили повязку на лицо. Те части лица, которые не были скрыты бинтом, тоже были в ссадинах и кровоподтеках, но он знал, что это не все. Субдуральная гематома, сказал врач, а когда Пер вопросительно на него посмотрел, пояснил: внутричерепное кровоизлияние.

Его сначала положили в интенсивку, но быстро перевели в отдельную палату — никаких экстренных мер не требовалось, оставалось только ждать. Он лежал в забытьи, что-то бормотал и иногда открывал глаза, но в основном спал.

Пер сидел на стуле рядом с его койкой и вспоминал — когда его мать Анита пять лет назад умирала от почечной недостаточности, Джерри даже не позвонил. За десять дней до ее смерти прислал по почте типовую открытку «Желаю здоровья». Пер даже не показал ее матери.

Потом он постарался определить, были ли у него с отцом за почти пятьдесят лет периоды хоть какой-то близости. В детстве? Нет. А во взрослой жизни и подавно. Он не мог вспомнить ни единого случая. Может быть, теперь и пришел такой момент.

Надо сказать ему все, что я думаю о нем и о его жизни, подумал Пер. Может быть, станет легче.

Но он не сказал ни слова. Сидел и ждал. Потом спустился вниз — поесть.

В больничном кафетерии было по-субботнему пусто. Взгляд его упал на таблоид в газетном киоске.

ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО В ПОРНОСТУДИИ!

Наконец-то докопались. Секс и насилие, да еще и в одной рубрике — для них большей радости нет. Пер купил газету, но ничего нового не узнал. Там стояло только, что «полиция расследует поджог виллы, принадлежащей небезызвестному королю порно Джерри Морнеру. На пожарище найдено два обгоревших трупа».

Рядом они поместили фотографию семидесятых годов: улыбающийся Джерри показывает читателям свежий номер «Вавилона». О том, что Джерри сбила машина и что он в тяжелом состоянии лежит в больнице, ни слова. Написано только, что «Джерри Морнер никак не прокомментировал событие».

Инспектор Марклунд приехал в больницу около трех в воскресенье. Пер встретил его в коридоре.

— Уезжаю домой, в Векшё, — тихо сказал он. — Как там с ним? — Он кивнул на дверь палаты. — Сказал что-нибудь?

— Он так и не приходил в сознание… врачи говорят — серьезное повреждение мозга.

Марклунд посмотрел в пол и сочувственно покачал головой.

— А водителя нашли? — спросил Пер.

— Пока нет… мы осмотрели место и нашли целую кучу следов протектора. На капоте и радиаторе должны быть повреждения, и лобовое стекло разбито… мы уже известили мастерские, ищем свидетелей.

Пер оглянулся на палату:

— Джерри ушел из полиции добровольно. Скорее всего, увидел кого-то из знакомых. И сел к нему в машину. Тот высадил его на виадуке и сбил.

— А вы не узнали водителя?

— Нет… в кепке. Я видел только силуэт.

— А номер не заметили?

— На таком расстоянии? К тому же машина была на мосту, а я под. Заметил только цвет — темно-красный… мне кажется, я видел такую же машину на Эланде. Она стояла недалеко от моего дома, а потом уехала. Это было несколько дней назад.

Марклунд достал блокнот:

— А поподробнее?

— Что я могу сказать… номера, по-моему, шведские, хотя буквы и цифры я не различил… мне кажется, это был «форд-эскорт». — Он устало посмотрел на Марклунда. — Невелика помощь.

Инспектор закрыл блокнот:

— Никогда не знаешь, что важно, а что нет.

Перу показалось, что Марклунд сказал это больше по привычке.

Джерри все глубже погружался в кому. Он уже не открывал глаз, хотя иногда видно было, как шевелятся за тонкими желтыми веками глазные яблоки. Дышал он мелко и часто и произносил только отдельные малоразборчивые слова, похожие на шведские женские имена:

— Жозефин, да…

— Аманда…

— Шарлотта?

— Сюзанн, что ты хочешь?

Дыхание становилось все слабее, но он продолжал бормотать. Пер улавливал знакомые имена и названия.

— Бремер…

— … Моленг Ноар…

— … и Маркус Люкас, такой больной…

В воскресенье, часов в восемь вечера, Пер задремал. Вдруг он услышал шепот:

— Пелле?

Отец смотрел на него совершенно ясными глазами. Пер вздрогнул.

— Я здесь, — сказал он. — Все в порядке, папа.

— Хорошо Пелле… Хорошо…

Он замолчал. Пер наклонился к отцу:

— Кто был за рулем? Кто вел машину?

— Бремер.

— Этого не может быть.

Джерри кивнул и закрыл глаза.

Он умер через час. Слабо вздохнул — и умер. Свист и хрип прокуренных бронхов, который Пер привык слышать с самого детства, прекратился навсегда.

Пер сидел рядом и держал руку отца еще долго, не говоря ни слова и ни о чем не думая.

Сидел и ощущал себя круглым сиротой. Теперь у него не было ни матери, ни отца. Он попытался вспомнить, кому он должен сообщить о смерти Джерри, и не смог вспомнить ни единого человека.

Он встал и пошел искать врача.

46

Пер вернулся в «Casa Mrner» в час ночи. Проследил, как тело отца погрузили на носилки и увезли, поехал домой.

Последнее, что сделала дежурная сестра, — настежь открыла окно в палате. Шторы заволновались, в комнату устремился холодный ночной воздух.

— Я всегда так делаю, — сказала она, застенчиво улыбаясь. — Пусть душа летит, куда ей надо.

Пер молча согласился. Он посмотрел на окно, и ему показалось, что он видит, как душа Джерри, похожая а мерцающий серебристый шар, парит в воздухе над больничным двором. Что будет дальше? Шмякнется на землю или взлетит к звездам?..

Он медленно пересек Эландский мост и поехал на север, все время оглядываясь в зеркало заднего вида. Пару раз видел, как сзади быстро приближаются фары, машинально сжимал баранку, но обе машины обогнали его и проехали мимо.

У каменоломни было очень темно. Слабо светились только одинокие лампочки у дверей вилл. Он подъехал к дому, вышел из машины и прислушался. Полная тишина, если не считать вкрадчивого шепота ветра в кустах.

Еще не входя в дом, он услышал, что в кухне звонит телефон.

Пер, не торопясь, вошел в дом. Звонки упорно продолжались, словно кто-то знал, что он поблизости.

Маркус Люкас, подумал Пер. Сидит где-то в укрытии и гадает, удалось ли ему убить моего отца.

Удалось.

Он открыл дверь и прошел в кухню, несколько секунд смотрел на не желающий униматься телефон и взял трубку:

— Алло?

Никто не ответил. Странные, ритмические звуки.

Наверняка запись, как и в прошлый раз. В Чистый четверг кто-то звонил и включил ту же самую запись.

Но теперь он понял, что это за звук. Это был повторяющийся женский стон. Звуковая дорожка одного из фильмов Джерри.

Пер сжал трубку.

— Говори, — сказал он. — Чего ты хочешь?

Никто не ответил. Пер послушал еще немного и сказал:

— Кончай. Джерри умер. Тебе удалось его убить.