Петля желания Браун Сандра
– Я с дороги позвонила Оливии. Отец согласился на новый сеанс химиотерапии. Они цепляются за любую надежду, что это хоть как-то поможет ему.
– Вы рассказали ей, что случилось в вашем доме?
– Нет, не стала лишний раз ее волновать. Правда, я призналась ей, что в городе появился ван Дарбин. Очень не хотелось об этом сообщать, но я хотя бы подготовила их.
Пусть знают, что в завтрашней колонке в газете могут написать обо мне.
– Про мой самолет рассказали?
– Нет, и не буду.
– Значит, она считает, что мы с вами расстались после того, как вернулись в Остин вчера вечером.
– Вообще-то, рассказывая о том, что наткнулась здесь на ван Дарбина, я проговорилась, что в тот момент рядом со мной были вы.
– Интересно, что расстроило вашу мачеху больше – то, что вы наткнулись на этого типа, или что были со мной.
– Не надо меня подначивать, Дент.
– Я не подначиваю. Вчера я вел себя вполне корректно, хотя ваша мачеха всегда относилась ко мне так, будто я какашка в бокале с пуншем. Вчерашний день не исключение.
Впрочем, мне наплевать.
– И после этого вы удивляетесь, что она вас не любит.
То же самое Дент мог бы сказать и в отношении Оливии, однако решил промолчать. В конце концов, ее муж умирал, ему оставалось жить считаные дни. Сам он никогда не мучился бессонницей из-за того, что думает о нем Оливия Листон, и не собирался терзаться раздумьями на этот счет.
– Как она отнеслась к тому, что сюда прискакал ван Дарбин и завтра напишет про вас?
– Без особого восторга, – ответила Беллами и, отщипнув кусочек хлеба, принялась перекатывать его между большим и указательным пальцем, наблюдая за его превращением в комочек теста. – И я отлично понимаю ее. На ее месте я бы тоже расстроилась.
– Если вы не хотели расстраивать ваших родителей, зачем было издавать книгу, которая вытащила грязное белье на всеобщее обозрение?
Беллами холодно посмотрела на него:
– Я уже сказала вам зачем.
– Да, сказали. Чтобы сделать неприятный отрезок вашей жизни осязаемым, после чего смять его, как листок бумаги, выбросить и забыть навсегда. Допускаю, что для вас это действительно была неплохая психотерапия. Однако она точно нехороша для тех, кого невольно задела. Что мешало вам излить душу на страницах дневника? Заперли бы его в шкаф и выбросили ключ. Или зарыли бы в саду. Или выбросили в море. Вы же предпочли превратить терапевтическое средство в книжный бестселлер. Почему?
Отодвинув от себя пустую тарелку, Дент поставил локти на край стола и придвинулся ближе к сидевшей напротив Беллами.
– Те из нас, уважаемый автор, что удостоились сомнительной чести стать героями вашей книги, без особой радости обнаружили, что выставлены напоказ.
Беллами встала из-за стола.
– Вы уже высказали свое мнение. Не вижу необходимости выслушивать его еще раз.
Дент тоже встал и, обойдя стол, шагнул к ней.
– Верно. И тем не менее кое-кто страшно зол от того, как вы описали прошлое. Можно сказать, разъярен. И он разъярится еще больше, когда завтра узнает, что дело было не так крепко скроено, как казалось. На убийство Сьюзен он теперь посмотрит другим взглядом. У меня предчувствие, что тот, кто изгадил вашу стену краской, еще не раз напомнит вам о себе.
Беллами пристально посмотрела на него – одновременно испуганно и недоверчиво.
– По-вашему, я не прав? – спросил Дент.
С ее языка едва не сорвался язвительный ответ, но затем она поняла: Дент прав.
Беллами опустила голову и кончиками пальцев потерла виски.
– Хотелось бы верить, что это не так. Но боюсь, что да, вы правы.
Дент не стал настаивать на своем.
– Хорошо, – мягко ответил он. – Кто же этот таинственный некто?
– Не знаю.
– Мой вам совет: выясните это прежде, чем он придумает новую пакость.
– Разумно. И с чего мне начать?
– Вспомните всех, кто имеет непосредственное отношение к вашей истории. Начнем с ключевых игроков, переберем их по одному и исключим тех, кому нет резона вам мстить. В результате останется тот, кого есть все основания подозревать.
– Мы? А как же полиция?
– Вы полагаете, эти красавцы станут заново распутывать убийство, совершенное восемнадцать лет назад?
– Но они расследуют и старые, закрытые дела.
– Но не после того, как преступник пойман и осужден.
– Бывает и так, что обвинения снимаются.
– Чтобы возобновить расследование, нужна веская причина. Она у вас есть?
Беллами отрицательно покачала головой.
– Верно. Хотите знать мое мнение? Они будут ждать такого момента, когда на вас нападут или, что еще хуже, вас убьют, и только после этого отнесутся к делу серьезно. Готов поспорить: эти увальни решили, будто все это как-то связано со мной. И вы думаете, что я прав. Потому что в противном случае вы непременно рассказали бы полицейским всю эту отвратительную историю, пока они находились здесь. Но вы не стали этого делать, поскольку не верите, будто они способны докопаться до самой сути. Вот и я тоже не верю.
Из чего следует – нам придется самим заняться поиском истины.
– Вы знакомы с методами работы полицейских?
– Я знаю только то, что не доверяю им.
– Значит, вы бросите все свои дела и…
– Надеюсь, вы не забыли, что мои дела обстоят сейчас не самым лучшим образом, если не сказать паршиво. Совсем паршиво. Мне нечем заняться, и у меня есть свой интерес – очень хочу отыскать этого мерзавца. Пусть только попадет ко мне в руки. Я проломлю ему голову за то, что он сделал с моим самолетом.
– Очень мило. Рассчитываете, что я стану соучастницей?
– Уясните для себя раз и навсегда, Беллами, – заявил Дент, глядя ей в глаза. – Я не привык играть по правилам. Не играю и никогда не играл.
Она выдержала его пристальный взгляд.
– Отлично. Но мы хотя бы будем помогать друг другу. Пока. Итак, с чего начнем?
Вернее, с кого?
Он подошел к креслу, с которого она только что встала, и подвинул ближе, предлагая ей сесть.
– Мы начнем с вас.
Глава 6
– С меня? – удивилась Беллами.
– Вы были близки с Сьюзен, как никто другой. Тот день вы провели рядом с ней, практически до того момента, когда ее убили. Расскажите мне обо всем, что тогда произошло. Хочу услышать вашу точку зрения.
– Я сделала это вместе с моим главным персонажем. Через восприятие двенадцатилетней девочки.
– Длинные абзацы я лишь пробегал глазами, внимательно читал только диалоги.
– Но вы ведь знаете, что произошло на самом деле.
– То, что осталось за кадром, мне неизвестно.
– Об этом говорится в длинных абзацах.
– Есть что-то такое, чего мне лучше не знать?
– Нет, конечно же, нет.
– Отлично. Если вы не забыли, на вашем пикнике меня не было. Хотелось бы узнать подробности.
– Что мешает вам снова взять в руки книгу и найти отрывки, которые пропустили.
– А вам трудно их мне пересказать?
Беллами сердито прикусила губу. Дент склонил голову набок: мол, давайте, я весь внимание. И Беллами заговорила, как будто опасалась, что если не сделает этого сейчас, то вообще передумает:
– За два года до этого отец решил устроить для сотрудников компании грандиозный пикник на День поминовения. Это была первая вечеринка, которую они с Оливией устраивали как супруги. Отец хотел воспользоваться возможностью представить всем Оливию как новую миссис Листон, а Стивена как своего пасынка.
Дент поднял руку, призывая ее внимание.
– Подробности, мне нужны подробности. Если ваш отец признал его, то почему не дал ему свою фамилию?
– По-моему, Оливия была против. Да и Стивен хотел сохранить фамилию покойного отца.
– Гм. Ну хорошо. Значит, пикник совпал с праздником. Свиная рулька и ребрышки, бочонки пива, живая музыка, танцы. Звездно-полосатые флаги.
– Мороженое. Фейерверк в полдесятого вечера.
– Настоящая вечеринка.
– Но нашлись и клеветники. – Беллами провела кончиком пальца по капелькам влаги на стакане с холодным чаем. – В то утро за завтраком произошла ссора. Стивен не хотел идти на пикник, называл это глупой затеей. На что Оливия возразила ему: глупая затея или нет, он пойдет обязательно. Сьюзен вела себя как последняя стерва, потому что… – Беллами посмотрела Денту в глаза. – Из-за той ссоры с вами, Дент.
– Я приехал на мотоцикле рано утром…
– И всех разбудили.
– Кто-то должен ведь был открыть ворота, чтобы я заехал внутрь.
– Это была я.
– Вот видите! Подробность, которую я не запомнил. В любом случае мне пришлось приехать рано потому, что Сьюзен не ответила на мой звонок. Я не хотел оставлять голосовое сообщение на телефоне, но был вынужден сказать ей, что опоздаю на пикник.
– Вы собирались куда-то лететь вместе с Голлом.
– Верно. Голл занимался ремонтом самолета, который принадлежал его знакомому, и хотел что-то там проверить. Он спросил, не желаю ли я составить ему компанию. Я с радостью согласился и сказал Сьюзен, что, как только освобожусь, сразу же прикачу к ней.
– Однако все прошло не так гладко.
– Мягко говоря. Ваша сестрица взъерепенилась и поставила мне ультиматум: отвезти ее к самому началу пикника или вообще не приезжать. Я сказал ей, что собрался лететь с Голлом. В ответ на это она заявила, что прекрасно проведет время и без меня.
– Сьюзен была в ярости. Она сказала мне… – Беллами на мгновение замолчала, но затем продолжила: – Сказала, что скорее умрет, чем будет играть вторую скрипку этому противному старикашке.
Ее высокопарные слова заставили обоих на миг замолчать, после чего Беллами заговорила снова:
– Сьюзен решила проучить вас. Несмотря на протесты отца, она прикатила в парк на своей машине и оказалась там раньше нас. Помню, я тогда подумала, что она шикарно выглядит. На ней был новый сарафан, который специально для этого случая купила ей Оливия. Голубой, под цвет ее глаз. Ноги – гладкие и загорелые. Волосы – золотистые и блестящие, абсолютно роскошные. Скажу честно, в ней мне все казалось совершенным, – негромко рассмеялась Беллами. – Наверное, потому, что я сама была далека от совершенства.
– Вы заметно похорошели с тех пор, – сказал Дент, сопроводив комплимент выразительным взглядом.
Беллами покраснела:
– Я не напрашиваюсь на комплименты.
– Тем не менее одного вы удостоились.
– Благодарю вас.
– Не за что, – насмешливо улыбнулся Дент, но поспешил вернуться к серьезному разговору: – Значит, Сьюзен оказалась там раньше всех.
– Да, вопреки желанию отца и Оливии приехать всем вместе и показать себя дружной, крепкой семьей. Моя сестра любила настоять на своем. Я восхищалась непокорностью Сьюзен, так как была полной ее противоположностью. Всегда слушалась старших, всегда делала то, что мне говорили родители. То есть была в семье этакой Мисс Образцовое Поведение.
– Миротворцем от рождения?
– Скорее трусихой. Я была ужасно счастлива, когда у меня снова появилась мама, и не хотела, чтобы что-то омрачало наше семейное счастье.
– Сколько вам было, когда умерла ваша родная мать?
– Мне – три. Сьюзен – семь. Мама оставила нас на попечение экономки, а сама отправилась за покупками. Он скончалась прямо в супермаркете. Аневризма головного мозга. Надеюсь, что она не мучилась. – Немного помолчав, Беллами добавила: – Наверное, ей была бы невыносима мысль о том, что она умирает и оставляет нас одних.
– Вы хорошо ее помните?
– Иногда мне кажется, что помню, – задумчиво отозвалась Беллами. – Но возможно, эти образы сложились в моем сознании из смутных детских воспоминаний и рассказов отца.
Когда я пошла в школу, в классе у меня единственной не было матери, что выделяло меня из остальных детей. Меня это задевало. Я страшно обрадовалась, когда отец и Оливия поженились.
– Сьюзен тоже?
– Она отнеслась более настороженно. Ведь она была старше и помнила нашу маму. Но, к чести Оливии, она была очень тактична с нами и предельно терпелива. Так же как и со Стивеном, который неожиданно перестал быть единственным ребенком, и теперь ему приходилось делить материнскую любовь с двумя сводными сестрами. Сейчас, когда я сама взрослая, мне понятно, как это тяжело – воспитывать троих детей, двое из которых неродные. К счастью, серьезных проблем не возникало.
В сравнении с семейным прошлым Беллами семейное прошлое Дента сильно проигрывало. Ему не хотелось даже думать о том, кем бы он стал, не возьми его в какой-то момент Голл под свое крыло.
Он снова опустился в кресло и сложил руки на груди, ожидая продолжения ее рассказа.
– Значит, Мисс Образцовое Поведение отправляется на пикник.
Беллами моргнула.
– И не в новом сарафане, обратите внимание, а в белых брючках, которые болтались на попке, и в красном топике с бретельками, которые постоянно сползали с моих костлявых плеч. – Беллами нервно и с каким-то самоуничижением хихикнула. – Тогда я была этаким гадким утенком.
Дент улыбнулся, вспомнив, какой нескладной она выглядела в те годы.
– Помню, как-то раз мы со Сьюзен зашли в кухню, где вы сидели за столом и делали уроки. Сьюзен за ваше излишнее усердие к наукам обидно обозвала вас зубрилкой. Вы предложили ей заткнуться, однако она продолжала вас дразнить. Тогда вы схватили рюкзачок…
– Полный цветных карандашей. Я как раз разрисовывала карту Европы.
– …и швырнули им в нее. Правда, при этом опрокинули стакан с молоком, расплакались и выбежали из кухни.
– Поверить не могу, что вы это до сих пор помните. – Беллами закрыла лицо руками. – Это было так унизительно.
– Почему? Сьюзен следовало бы отшлепать за то, что она издевалась над вами.
По-моему, вы поступили очень даже мужественно, не позволив ей взять над вами верх.
– Но я не сдержалась и пролила молоко. В вашем присутствии. Это было хуже всего.
– Все потому, что вы были в меня влюблены.
Беллами стала красной как рак.
– Вы это знали?
– Чувствовал, – пожал плечами Дент.
– О господи! Вы меня ошарашили. Мне казалось, вы в упор меня не замечаете, как будто не знаете о моем существовании.
Но он знал. Однако до Дня поминовения ее детская влюбленность была ему безразлична. После же она обрела значение, которое не давало ему покоя даже сейчас.
Но он решил, что ничего ей не скажет, пока она не признается первой.
– А что вам во мне нравилось? – улыбнулся Дент.
– Что вы гораздо старше. Вам было уже восемнадцать. Вы гоняли на мотоцикле, летали на самолетах, нецензурно выражались. Нарушали все мыслимые правила и приличия. Мои родители считали вас невоспитанным хулиганом.
– Они были правы.
Беллами непринужденно рассмеялась:
– Вы были плохим и опасным парнем. Классическая мечта любой примерной и послушной девушки.
– Неужели? – Дент подался немного вперед и заговорщически понизил голос: – А что вы думаете обо мне теперь?
Беллами мгновенно посерьезнела и несколько секунд пыталась выдержать его взгляд.
– Я до сих пор считаю вас опасным, – тихо ответила она.
После этих слов она быстро встала и начала убирать со стола посуду.
Дент проводил ее глазами, отметив про себя, что брюки больше не болтаются на ней сзади, а грудь давно приняла женственные формы. Бюст не слишком пышный, но тем не менее красивый.
И еще она отрастила волосы. Густые, темные и блестящие. Они колыхались при каждом ее шаге, а отдельные пряди касались груди – небольшой, но от этого не менее соблазнительной. Дент ощутил приятное возбуждение.
Вчера, когда она сняла солнечные очки, он обратил внимание, что у нее светло-голубые глаза и длинные черные ресницы. Прекрасную кожу нисколько не портила даже россыпь веснушек на носу и скулах, нахально контрастирующих со строгими чертами лица. В иное время он не удержался бы и отпустил шутку в адрес веснушек и способности по-девичьи краснеть по малейшему поводу.
Интересно, что могло произойти между ней и ее бывшим мужем и был ли их развод действительно мирным, как она уверяет?
Тем временем Беллами вернулась и, сев напротив Дента, заговорила снова, как будто догадалась, о чем он сейчас думает:
– Пикник прошел именно так, как вы описали. Сьюзен была душой вечера, и никто не находил в этом ничего необычного. Но в тот день она как будто магнитом притягивала к себе всеобщее внимание.
– Ей хотелось, чтобы мне потом про это рассказали.
Беллами утвердительно кивнула.
– Она громко смеялась по любому поводу и танцевала со всеми мужчинами, независимо от возраста.
– Алан Стрикленд.
– Верно. Они в тот день уединились – после того как Сьюзен изрядно выпила. Вместе с группой ребят и девушек постарше она ушла из главного павильона. Они всей гурьбой отправились в рыбацкий домик. Прихватили с собой пива, и Сьюзен там изрядно набралась.
Мучимая любопытством и, признаюсь, ревностью, я отправилась следом, чтобы проследить за ними. Сьюзен меня заметила и пригрозила убить, если я расскажу отцу или Оливии. Я пообещала ничего им не говорить, но если она будет пить и дальше, то родители все равно сами догадаются по ее поведению. Она велела мне убираться прочь. Я так и поступила.
– Вы рассказали родителям?
– Нет. – Беллами задумчиво провела пальцем по ободку стакана. – О чем позднее пожалела. Не будь она пьяна, ну, или почти пьяна, она бы даже не взглянула на такого типа, как Алан Стрикленд.
– Почему вы так считаете?
– Типичный «синий воротничок». Необразованный работяга.
– Разве я им не был?
– Вы… вы были другой.
– Я гонял на мотоцикле и летал на самолетах. Он был водителем грузовика. Думается, разница между нами состояла только в видах транспорта.
– В обоих случаях это было круто.
– Верно. Продолжайте.
– Хотите знать, где находилась я?
– Вы винили себя за поступки Сьюзен. Зря вы это делали. В тот день она сама сделала свой выбор.
– Но она была моей сестрой. Я должна была остановить ее.
– Как, по-вашему, она стала бы так беспокоиться о вас?
Беллами опустила глаза, не желая развивать дальше эту тему. Как говорится, что было, то прошло.
– Я вернулась в главный павильон, где старалась не привлекать к себе особого внимания. Компания Сьюзен начала по одному возвращаться из рыбацкого домика. Когда же она не пришла вместе с остальными, я забеспокоилась. Вдруг она напилась и ее тошнит? И тогда я снова отправилась в рыбацкий домик, чтобы проверить, так это или нет. Или… – Беллами закрыла глаза и потерла виски, – или я путаю это с тем, что произошло позднее? – Она легонько встряхнула головой. – Все было так давно, что я боюсь запутаться в последовательности событий.
– В своей книге вы изложили ее без труда, – заметил Дент, пристально глядя на нее. – Ваша героиня оставалась в павильоне до того момента, пока не обрушился торнадо, и лишь тогда вернулась в рыбацкий домик.
– Верно, – неуверенно согласилась с ним Беллами и добавила уже более решительным тоном: – Верно. – Она нахмурила брови и, немного помолчав, заговорила снова: – Сьюзен вернулась в павильон в числе последних. Она была такая красивая. На большинство женщин, когда те перепьют, противно смотреть, но мою сестру алкоголь сделал… э-э-э… более привлекательной. Алан Стрикленд пригласил ее на танец. Сам он прекрасно танцевал. Был из тех мужчин, что от природы наделены грацией, все движения давались ему легко и непринужденно. Алан прекрасно владел собственным телом и умело вел партнершу. Ну, вы сами знаете.
– Вообще-то нет, – сухо ответил Дент. – У меня нет привычки наблюдать за танцующими мужчинами.
– Тогда поверьте мне на слово. Он был хорошим танцором. Сьюзен тоже. Одна мелодия сменяла другую, а он по-прежнему оставался ее партнером. Их движения выглядели откровенно сексуальными, это отметили все. Он крепко прижимал ее к себе, ее же это совершенно не смущало. Скорее напротив.
Погруженная в воспоминания, Беллами вновь на минуту замолчала.
– Они так недвусмысленно прижимались друг к другу на танцплощадке, что никто не удивился, когда Алан Стрикленд стал первым, кого допросила полиция.
– Вот тут вы ошибаетесь, уважаемый автор, – сердито произнес Дент. – Первым номером в их списке был я.
В эти минуты в нескольких сотнях километров от них Дейл Муди, бывший детектив из отдела расследования убийств полицейского управления Остина, вспоминал, как проводил первый допрос Дентона Картера. Все последующие годы он помнил его настолько отчетливо, как будто это произошло вечера. Казалось, кто-то прокручивает в его голове магнитофонную запись.
– Сынок, ты нам расскажешь всю правду, потому что мы рано или поздно до нее докопаемся. Ты избавишь себя от неприятностей и добьешься доброго к себе отношения, если облегчишь себе душу чистосердечным признанием. Ну, что ты на это скажешь?
– При чем здесь я? Я понятия не имею, о чем вы.
– Ты и Сьюзен улизнули в лес, чтобы уединиться. Верно? Вы могли разгорячиться, ну, сам знаешь, как это бывает. Потом, как это часто делают девушки, она сказала: «Стоп, на большее не рассчитывай». Черт побери, Дент, я прекрасно понимаю, что ты мог разозлиться.
Я тоже терпеть не могу, когда со мной так поступают.
– Может, с вами так и поступают, и даже часто. Но только не со мной. Ничего такого на этом пикнике не было, потому что там не было меня.
– Был, Дент, еще как был!
– Когда обрушился смерч, меня там не было. Я еще раньше улетел вместе с Голлом.
Если не верите, спросите у него.
– Я как раз отправил коллегу, и он сейчас с ним беседует.
– Тогда к чему эти разговоры? Я не присутствовал на пикнике, и я не убивал Сьюзен.
Она была моей подругой.
– С которой у тебя в то утро вышла ссора.
Пауза.
– Ее родные рассказали мне о ней, Дент. Они утверждали, что видели все собственными глазами. Сьюзен убежала в дом и захлопнула дверь. Ты сразу уехал прочь на мотоцикле. Да или нет? Так это было или не так?
– Да, так. И что из этого?
– Из-за чего вы с ней поругались?
– Из-за того, что я не мог пойти с ней на пикник. Именно это я и пытаюсь вам растолковать. Меня, хрен бы вас побрал, там не было!!!
– Следи за словами, парень. Ты знаешь, с кем разговариваешь?
– Извините. Если вам не нравится, могу сказать иначе: нет, мудак, не было меня там.
Дейл прищелкнул языком, как будто перематывая запись назад. Он знал этот диалог наизусть. Как и все прочее, что имело отношение к делу Сьюзен Листон, он навсегда остался в его памяти. Стал его вечным проклятием. И даже если он не совсем четко помнил ту или иную деталь, теперь мог отыскать ее в зачитанном до дыр экземпляре «Петли желания». Чем в данный момент и был занят. Дейл сидел, перелистывая страницы книги, пока не нашел эпизод, в котором списанный с него персонаж пытается выбить признание из приятеля жертвы. Беллами Листон в той комнате для допросов не было, но как близка, черт возьми, она оказалась к тому, как все происходило.
Фактически каждый эпизод в ее книге выглядел пугающе правдивым. Автору не откажешь в таланте: она умеет строить сюжет так, что читатель торопливо глотает страницу за страницей. Жаль только, что ее увлекательная история была этойисторией. Егоисторией.
Об этой книге он узнал по чистой случайности. Его телевизор был запрограммирован на утренние новости. Он ждал, пока будет готов кофе, и не следил за тем, о чем разговаривали в студии телеведущий и его гостья. Но как только до него дошло, что хорошенькая писательница – это Беллами Листон Прайс, давно повзрослевшая, симпатичная, модно одетая, он оставил все свои дела и прислушался, о чем она говорит.
Говорила она о своем романе, действие которого вертелось вокруг убийства шестнадцатилетней девушки, произошедшее во время пикника по случаю Дня поминовения.
У Дейла заурчало в животе, и к тому моменту, когда интервью закончилось, он уже боролся с подкатившей к горлу тошнотой. Это наружу просился выпитый накануне в изрядном количестве виски. Слава богу, его не вырвало, но кислый вкус во рту остался.
В конце концов он взял себя в руки и съездил в ближайший «Уолмарт», где купил экземпляр книги. А как только вернулся домой, сразу же начал ее читать. Книжка оказалась не так плоха, как он опасался.
Она была еще хуже.
Ему как будто вспороли живот острым инструментом, вроде тех, которыми пользовались в Средние века инквизиторы, а его кишки вывалились наружу на обозрение всем, кто пожелал бы покопаться в них.
Трясущимися руками Дейл закурил, налил стакан виски, взял пистолет и вышел на переднее крыльцо, недостойное так называться, – уродливое дощатое сооружение, перекосившееся от времени и непогоды. Столь же неприглядным был и сам дом – старый, неухоженный, с каждым новым днем ветшающий все больше и больше.
То же самое можно было сказать и о его владельце. Интересно, чему раньше настанет конец, подумал Дейл, его крыльцу, его легким или его печени?
Читать бесплатно другие книги:
