Кладбищенский смотритель (сборник) Градов Игорь
Подобные штуки всегда появляются неожиданно, без системы, поэтому и особо опасны. В них погибло больше проводников, чем во всех остальных ловушках вместе взятых. Не заметишь вовремя — все, превратишься в фарш. Нам крупно повезло, что на Карте Штосса она была обозначена, а то влетели бы с ходу…
— Да, — протянул Лис, — ты был прав — новая «мясорубка». Надо будет по возвращению Алоизу ящик коньяка поставить — за то, что предупредил.
— Погоди Штосса благодарить, — сказал Хмырь, — неизвестно, что нас дальше еще ждет. Вдруг он не все ловушки Малышу показал?
— Ничего, пройдем как-нибудь, — кивнул китаец, — точнее, Малыш нас проведет. Я в него верю. У него, говорят, отличный нюх на опасность…
— Малыш же семь лет в Зоне не был, — напомнил Хмырь, — вдруг что-то позабыл? Или Штосс ему фальшивку подсунул, как и тебе?
— Все равно другого выхода нет, — пожал плечами китаец, — придется Алоизу верить. Хотя, полагаю, вряд ли он Малышу поддельную Карту показал — он же заинтересован в том, чтобы мы вернулись живыми и все ему рассказали.
— Кстати, а почему Штосс сам в дыру не полез? — поинтересовался Хмырь. — С его-то Картой — без проблем!
— Он не проводник, — сухо ответил китаец, — и никогда им не будет. Его дыра не принимает. Так что Алоизу без нас никак не обойтись.
— Да, не повезло ему, — ухмыльнулся Хмырь. — Вот если бы мне такую Карту… Я бы вмиг Комнату нашел и попросил у нее много-много денег. Миллиончиков этак пять или шесть. А может, даже все десять… Забил бы тогда болт на эту проклятую работу, послал бы стерву-жену к чертовой матери — и к теплому морю! Свобода, девочки, пальмы!
Лицо у Хмыря сделалось мечтательным, глаза затуманились. Но Лис быстро вернул его к суровой действительности:
— А кончить, как Перец, не хочешь? У того тоже все было — и деньги, и девочки… И где он сейчас? На кладбище, как все хотельщики. Только могила у него чуть побогаче, чем у остальных, а так все одно — червей кормит.
— Ну, уж и помечтать нельзя, — обиделся Хмырь, — злой ты, Лис, недобрый!
— Точно, — согласился китаец, — а еще я грубый. Когда дурака вижу, так прямо ему и говорю — ты дурак…
— А что бы ты у Комнаты попросил? — решил сменить тему Хмырь.
— Надо сначала до нее добраться, а потом уже мечтать, — прервал его словоизлияния Лис, — давай лучше подумаем, как обойти Чертову мельницу. Напрямую нам никак нельзя…
— Может, с другой стороны зайдем? — неуверенно протянул Хмырь. — Через старую дорогу?
— Полдня топать, — поморщился китаец.
— Но другого пути-то нет…
— Есть, — вступил я в разговор, — можно по ручью.
— Ты чего? — удивился Хмырь. — Там же никто не ходил. Говорят, гиблое место!
— Я готов рискнуть, а ты, Лис?
Китаец внимательно посмотрел на меня и кивнул.
— Хмырь?
— Нет, уж давайте лучше в обход! Полдня потеряем, зато точно живыми будем…
— Значит, решено, — подвел я итог, — мы с Лисом идем по ручью, а ты в обход. Встречаемся у больницы.
Лицо у Хмыря стало бледным:
— Постойте, вы что, меня здесь бросаете? Не по-товарищески это!
— А Слона закладывать — это было по-товарищески? — отрезал я. — Решай, Хмырь: или ты идешь, или остаешься здесь.
— Уговорили, — сплюнул Хмырь, — пошли по ручью! Но если моя жена останется вдовой, а дети — сиротами, это будет на вашей совести! Хотя какая у вас совесть…
— Да не заливай ты, Хмырь, — поморщился Лис, — нет у тебя никакой жены — давно сбежала. И детей тоже нет…
Хмырь зло сверкнул глазами, но промолчал. Я посмотрел на своих товарищей и понял, что ситуация с каждой минутой становится все менее приятной: обиженный, злой Хмырь и хмурый Лис. Да еще Штосс, ведущий какую-то непонятную игру. Похоже, нарвусь я… Но не в первой, выкручусь как-нибудь. Недаром меня счастливчиком считают…
Мы притормозили у ручья, постояли, подумали. Вроде бы все было чисто, но кто его знает. До нас раньше никто этим маршрутом не ходил — место действительно гиблое. Хмырь кивнул на воду:
— Ну, Малыш, твоя идея — тебе и лезть первым.
Я спорить не стал — достал из кармана камешек и бросил. Он спокойно булькнул в метрах десяти от нас. Все нормально. Держась за кусты, я стал потихоньку сползать вниз, но на полдороге поскользнулся и съехал в воду на пятой точке.
Вода оказалась очень холодной — а что вы хотите, конец октября. Лис и Хмырь внимательно наблюдали за мной, а потом тоже осторожно спустились и встали рядом.
Дальше мы двинулись гуськом — я впереди, прокладывая маршрут, за мной — Лис, замыкающий — Хмырь. Шли медленно — дно было неровным и илистым, мы то и дело проваливались в ямы. Все насквозь промокли и замерзли. Лис старался держаться за мной, шел шаг в шаг и крутил головой по сторонам, как бы принюхиваясь и присматриваясь. Наверное, за это его и прозвали так… А может быть, за хитрость.
Хмырь, наоборот, несколько отстал, видимо, полагал, что так будет безопаснее. Минут двадцать мы спокойно брели по ручью, а затем впереди показался небольшой водоворот. Я притормозил.
— «Труба»? — насторожился Лис.
— Похоже.
Я кинул очередной камушек — его подхватило и закрутило прямо на лету.
— «Труба», — мрачно констатировал Хмырь. — Ну, что я вам говорил? Надо было в обход!
— Теперь уже поздно, — заметил Лис, — надо пробраться вдоль берега, там вроде бы есть небольшой проход, по самому краю.
Он показал — действительно, у кустов вода была спокойной. Но идти было очень опасно: чуть поскользнешься — сразу же попадешь в «трубу». Впрочем, стоять на месте или возвращаться было еще опасней.
— Кто первый? — спросил Хмырь. — Жребий станем тянуть?
— Нет, — покачал я головой, — моя идея, мне и идти, а вы за мной, не отставая.
Я начал осторожно пробираться по самому краю ручья. Мне повезло: вдоль берега росли кусты, можно было держаться одной рукой за них. Тяжеленный рюкзак тянул меня в сторону, но бросить его было никак нельзя: никогда не знаешь, сколько времени проведешь в дыре, может, день, а может — и всю неделю, вот и приходилось тащить с собой все необходимое, включая еду и инструменты.
Еще к моему рюкзаку была приторочена палатка — незаменимая вещь в дыре. Днем здесь температура плюс пятнадцать, а ночью довольно холодно. Костер не разведешь — огонь в дыре не горит, это еще одна из ее удивительных загадок. Спички и зажигалки здесь абсолютно бесполезны, поэтому никак не согреешься, даже не покуришь. Батарейки и аккумуляторы не действуют, электричества нет. Не работают даже механические часы. Воистину, в дыре время навсегда остановилось…
Я почти что обошел «трубу», как вдруг сзади послышался сдавленный крик. Я резко обернулся и увидел, что Лиса засасывает в воронку — видимо, он поскользнулся и попал ногой в «трубу». Медлить нельзя: я скинул в воду рюкзак, сделал два шага навстречу ему и ухватил за шиворот — чтобы не засосало.
— Веревку! — крикнул одновременно Хмырю.
Тот тоже не растерялся — быстро вытащил туристический канат и бросил мне. Я протянул конец Лису — держи! Китаец крепко ухватился за него, а я потянул. Минут через пять, с большим трудом, но удалось вытащить Лиса на берег. Он тихо стонал, его ноги были неестественно вывернуты.
Я вколол китайцу обезболивающего, и он на время затих.
— Все, кончился китаёза, — злорадно произнес Хмырь, — не жилец он. Что делать будем?
— Дальше пойдем, как и договаривались.
— С китаёзой? Слушай, Малыш, зачем он нам? Давай бросим, это же такая обуза…
— Нет, я не брошу, раз обещал довести — доведу. Бери мой рюкзак, а я понесу китайца…
Хмырь попытался возражать, но я быстро привел его в чувство — пригрозил, что всем расскажу, как он бросил в дыре своего товарища. Хмырь сразу сник — за такие вещи навсегда выгоняют из проводников. И никто больше с тобой в дыру не пойдет. Не говоря уже о том, что коллеги Лиса наверняка не поймут такого отношения к своему боссу. И разберутся по-своему…
Дальше мы двигались таким образом: я тащил на спине Лиса, а Хмырь нес все наши рюкзаки. Минут через двадцать, почти выбившись из сил, мы наконец-то добрались до больницы. Я осторожно положил китайца на землю и сел рядом.
— Ты, Малыш, совсем как Слон, — произнес, слегка отдышавшись, Хмырь.
— В смысле? — не понял я.
— Своих не бросаешь. Он ведь тоже меня из дыры на себе вынес.
— Да? Не знал этого…
А что ты вообще о Слоне знаешь? — хитро ухмыльнулся Хмырь.
— Да почти что ничего, — честно признался я, — Слон не любил о себе рассказывать, а я к нему в душу не лез. Не принято это было между нами…
— И правильно делал, что не лез, — кивнул Хмырь, — Слон не терпел, когда его о прошлом расспрашивали. Особенно о военной службе.
— Он служил в армии? — удивился я. — Никогда не думал!
— Был сержантом в нашей роте, — вздохнул Хмырь, — и, надо сказать, отличным. Когда все началось, его одним из первых послали в дыру. На разведку, проверить обстановку… Разумеется, не одного, а с целым взводом бравых парней. Он меня с собой взял, ведь я радистом служил. Доверял мне… Да, было дело. Вошли в дыру двадцать четыре человека, а вышли всего двое — Слон и я. Точнее, он меня на своей спине вынес. Я почти сразу же покалечился, при входе, первым в ловушку попал. К счастью, ноги только задело. Слон меня и поволок, можно сказать, спас, сам бы я точно не выбрался. А все остальные ребята остались там… Идиоты-генералы сначала взвод в дыру послали, потом роту, а затем — и целый полк вместе с танками и артиллерией. И никто не вернулся. Тогда они поняли, что дело плохо, и решили на дыру атомную бомбу скинуть, чтобы, значит, ее дотла сжечь. Во избежание, так сказать… Слава Богу, нашлись умные люди, объяснили этим дуракам, что нельзя просто так атомными бомбами швыряться, последствия могут быть самыми непредсказуемыми. А то они таких дров бы наломали! А Слон как из госпиталя выписался, так сразу из армии уволился и в проводники подался, очень его дыра за душу взяла… Ну, и я вслед за ним, за компанию, так сказать. Мы некоторое время даже вместе за товаром ходили, были партнерами…
— А почему Слон не женился?
— Не знаю, — пожал плечами Хмырь, — он вообще по жизни был одиночка, ни с кем не дружил, даже баб к себе не водил — только на стороне. Странно, что так к тебе привязался. Может, сентиментальным стал к старости — своих детей у него не было, ну и.…
Рядом послышался слабый стон — очнулся Лис. Я помог ему сесть.
— Где мы? — прошептал Лис.
— У больницы, — ответил Хмырь, — считай, почти пришли.
Китаец слабо улыбнулся:
— Никогда не думал, что дойду до Комнаты.
— Комнату еще найти надо, — напомнил Хмырь, — здание-то большое, до ночи можем не успеть. И дождь, кстати, скоро…
— Верно, — кивнул я, — давай внутрь. И не забудь наши рюкзаки!
Мы занесли Лиса и вещи в холл — очень вовремя, с неба как раз закапало. Значит, уже почти два часа. Я вколол китайцу еще лекарство, и он почти пришел в себя. Мы решили сделать небольшой перерыв, а заодно перекусить. Бутерброды и сладкий чай из термоса помогли восстановить силы, Хмырь даже начал опять мечтать — что попросить у Комнаты. Впрочем, фантазии у него были те же самые — деньги и еще раз деньги.
После еды мы решили, что рюкзак Лиса и самые тяжелые вещи надо бросить здесь (если повезет, заберем на обратном пути), а самим отправиться дальше налегке.
Первый этажа мы обшарили за час, комнат оказалось не очень много — больничные палаты, лаборатория и два кабинета. Но Комнаты счастья среди них не было — и я, и Лис, и даже Хмырь непременно почувствовали бы это.
Дело шло медленно: приходилось через каждые десять минуть делать перерыв. Я тащил китайца, Хмырь — наши вещи. Хотя Лис не был слишком тяжелым, но тоже кое-что весил, и спина у меня вскоре стала болеть. Нам еще повезло, что ловушек практически не встречалось, лишь попалось несколько старых, сдохших «лягушек».
Наконец с первым этажом было покончено, и мы поднялись на второй. И сразу напоролись на «стену». Выглядело это так: вроде бы перед тобой ничего нет, коридор пустой, но пройти дальше нельзя — что-то тебя не пускает. Пришлось нам искать обход.
«Стенок» в больнице оказалось несколько, и мы почти два часа блуждали по длинным коридорам. Наконец, Хмырь выдохся и повалился на пол — все, больше не могу! Я тоже решил отдохнуть — положил Лиса рядом и сел.
— Интересно, — произнес Хмырь, — а «колеса» здесь есть? Это же больница, значит, должны быть и таблетки. Может, поищем? Если Комнату не найдем, так хотя бы их с собой прихватим. У меня есть знакомые, могут купить за хорошие деньги. Это особый товар, за него нормальную цену дадут!
— Брать ничего не будем, — тихо произнес Лис. — Как ты не понимаешь, Хмырь: дыра все видит. Она знает, кого пускать, а кого нет. И ты со своей жадностью и глупостью и сам погибнешь, и нас погубишь.
— Ты считаешь, что дыра живая? — удивился Хмырь. — Вот уже не думал, что веришь в подобную чушь!
— Это не чушь, — возразил китаец, — мне один умный человек рассказал, что дыра похожа на разумное существо — чувствует, кто в нее входит и с какими намерениями. Потому и принимает далеко не всех. Одним дает товар, а другим нет. А бывает, что специально заманивает в «мясорубку»…
— Слон опытный был, много раз ходил, — вспомнил я, — а потом напоролся на простую ловушку. За что, почему? Может, дыра на него обиделась, что он Комнату счастья стал искать?
— Не знаю, — пожал плечами Лис. — Может, и так. Допустим, Слон действительно Комнату нашел, но что-то не то сделал…
— Да ну вас, — скривился Хмырь, — не верю я в это.
— Во что? — спросил Лис.
— Что дыра живая. Это все байки для лохов…
— И что же тогда дыра? — спросил я. — По твоему мнению?
— Некоторые считают, — снова вступил в разговор Лис, — что это переход в некий другой мир. А я полагаю, что она просто существует и живая. Иначе как объяснить, что одних они любит, а других нет? А, Хмырь?
— Черт его знает, — пожал плечами тот. — Необъяснимый факт, и все!
— «Тайна сия велика есть», — процитировал Лис. — Так пусть она ею и остаются. Кстати, Хмырь, ты, когда домой придешь, никому не рассказывай, что в Комнате счастья побывал. Боюсь, наши парни тебя быстро в оборот возьмут — чтобы узнать, где она.
— А разве ты меня не защитишь? — с тревогой спросил Хмырь. — Мы же с тобой товарищи, коллеги, общее дело делаем. Можно сказать, друзья…
— Друзья… — хмыкнул Лис. — Нет, Хмырь, мы с тобой не друзья. Я лев, а ты шакал, объедками питаешься. Между нами не может быть дружбы.
— Может, ты и лев, — согласился Хмырь, — да только мертвый. Что ты можешь сейчас сделать, а? Лежишь, как бревно! А ну, давай Карту!
Хмырь подскочил к китайцу и стал бесцеремонно его обыскивать.
— Не делай этого, хуже будет, — предупредил Лис.
— Неужели? — зло рассмеялся Хмырь. — Попробуй-ка мне помешать! Кончилась твоя власть, китаёза! Теперь я здесь хозяин!
Я решил было вмешаться, но Лис жестом остановил меня. Приподнялся на локте и спокойно спросил Хмыря:
— Ты ищешь Карту? Вот она, лови!
И бросил ее на пол. Хмырь тут же схватил и рассмеялся:
— С ней и я без вас обойдусь! А вы подыхайте здесь, неудачники! Счастливо оставаться, а меня Комната ждет!
С этими словами он подхватил рюкзак и быстро скрылся за поворотом.
— Почему ты отдал ему Карту? — удивился я. — Я бы справился с ним…
— Не стоит, — устало произнес китаец, — пусть идет. Не хочу насилия. Пусть пользуется Картой, пока может… К тому же она, как ты сказал, поддельная, значит, грош ей цена.
— А вдруг он найдет Комнату?
— Неважно, — отмахнулся китаец, — Хмырь свое так или иначе получит, вот увидишь.
Он рассмеялся, и я вдруг понял, что так оно и будет. «Каждому воздастся по делам его», — вспомнил я старое, но очень верное изречение.
Через десять минут мы двинулись дальше. Я нес на спине Лиса, а он наблюдал за обстановкой. Поскольку мы остались вдвоем, то пришлось бросить все вещи, взяв только самое необходимое — лекарства и инструменты.
Глава пятая
Мы обследовали еще этаж, но ничего не нашли. Поднялись на четвертый, последний. Времени до темноты оставалось все меньше, однако я не отчаивался — что-то мне подсказывало, что сегодня мне обязательно повезет. Слон называл это «чувством удачи». Если я с утра знал, что все получится, то лез в такие места, куда до того и не сунулся бы. Даже за очень большие деньги.
В плане денег, кстати, я был полностью согласен с учителем — всех бабок не заработаешь, не стоит из-за них рисковать жизнью. Мертвецу богатство ни к чему… Но иногда все же рисковал, когда знал — сегодня удача будет со мной.
В конце длинного коридора мы увидели кабинет директора больницы и направились туда. Миновали нескольких пустых палат (даже кроватей не было, кому они понадобились?) и остановились перед деревянной дверью. Я сразу почувствовал — за ней что-то есть, причем очень необычное. Китаец также напрягся — у него нюх был не хуже, чем у меня. Судя по всему, мы были у цели.
Я слегка приоткрыл дверь. За ней оказалась небольшая комнатка, очевидно, приемная перед кабинетом — письменный стол, диван, пара стульев, зеленые пальмы в больших кадках. Забавно, что за двадцать лет они не завяли, а ведь никто их ни разу не поливал…
А посреди комнаты лежал Хмырь — судя по перекрученному телу, угодил в «воронку». Странно, что он не заметил ее — такие вещи чувствует даже новичок. На лице Хмыря застыло выражение удивления и испуга — он так и не поверил, что попался. Его правая рука была вытянута по направлению к кабинету директора — в последние мгновения он пытался до него дотянуться.
— Я же говорил, что Хмырь свое получит, — удовлетворенно произнес Лис. — Комната всем воздаст по заслугам…
— Ты думаешь, это то, что мы искали? — спросил я.
Лис утвердительно кивнул:
— Верно, она.
— Тогда почему ее раньше никто не видел? Вроде бы просто — бывшая больница, четвертый этаж, кабинет директора.
— Думаю, — произнес китаец, — что не каждый мог ее увидеть, а тем более — войти. Нам она открылась, а другим — нет. Иной раз человек рядом пройдет, но не почувствует. Я же говорил, что дыра — живая, она сама решает, кого пускать в Комнату, а кого — нет. Что же, пришла нам пора узнать свою судьбу…
— Я входить не буду, — напомнил я наш уговор.
— Дело твое, — пожал плечами Лис, — но второго такого шанса не будет.
— Пусть, — согласился я.
— Ладно, — сказал китаец, — неси меня в Комнату.
Я осторожно вошел в приемную. «Воронка» бездействовала — после очередной жертвы она безопасна около часа — «переваривает» свою добычу. Я переступил через тело Хмыря и подошел к кабинету. Дверь его была обита черной, лоснящейся кожей, никелированная ручка ярко блестела… Казалось, что директор вышел лишь на минутку и скоро вернется.
Я осторожно заглянул внутрь кабинета. В центре его стоял довольно большой письменный стол, весь заваленный бумагами, рядом — массивное кожаное кресло, вдоль стен — стеклянные шкафы с какими-то толстыми справочниками и книгами. Стены кабинета украшали акварельные пейзажи. Простенькие, но выполненные с большим старанием. Очевидно, хобби самого директора или кого-то из его близких.
В общем, все, как и должно быть у солидного, преуспевающего руководителя государственной клиники. Несколько минут я внимательно присматривался и прислушивался, Лис делал то же самое. Все было чисто. Наконец он произнес:
— Ладно, положи меня, дальше я сам. А ты будь пока в приемной, я тебя позову…
— Только недолго, — напомнил я, — «воронка» скоро заработает.
Лис кивнул. Я оставил его у порога, а сам вышел в приемную и плотно закрыл за собой дверь. Затем плюхнулся на диван и задумчиво посмотрел в окно.
За ним светило солнце. После дождя в дыре всегда хорошая погода, до самого вечера. Сквозь прозрачное стекло (надо же, за столько лет даже не запылилось) я увидел больничный парк — высокие клены с желтыми и красными листьями, аккуратные, посыпанные песком дорожки, деревянные скамейки и соломенные кресла возле них. Не было только людей. Да и животных тоже. В дыре зверей и птиц нет, поэтому и тишина стоит такая… Только трава сухо шелестит и иногда где-то стонет ржавое железо.
Прошло минут пятнадцать, и я начал беспокойно поглядывать на дверь. Еще немного, и «воронка» оживет. В это время из кабинета послышался голос Лиса: «Малыш, помоги!» Я немедленно заглянул в Комнату: китаец лежал у стола, лицо его казалось отрешенным, а глаза смотрели куда-то вдаль.
— Подними меня! — тихо попросил он.
Мне очень не хотелось заходить в Комнату, но как иначе? Не бросать же здесь Лиса! Я осторожно приблизился к нему, поднял на руки и вынес в коридор.
— Положи здесь, — снова попросил Лис, — спасибо тебе, Малыш. Возвращайся обратно, я останусь, в дыре.
— Нет, — помотал я головой, — я тебя вытащу, уговор есть уговор.
— Уходи, — повторил Лис более настойчиво, — я получил от Комнаты все, что хотел, и теперь остаюсь.
Я недоверчиво посмотрел на него — может, от пережитого у Лиса крыша поехала?
— Я не сумасшедший, — правильно истолковал мой взгляд китаец, — но я и правда все, что хотел, получил. Видишь ли, Малыш, я искал Комнату лишь с одной целью — чтобы попросить у нее смерти. Сейчас ты все поймешь.
И он начал рассказывать…
«…Много лет назад у меня была семья — жена и двое детей. Я очень любил их, заботился, баловал, но еще больше любил власть и деньги. Жена не раз просила меня — оставь свою работу, давай откроем маленький магазин или ресторанчик и станем жить, как все. Но я был слишком честолюбив, чтобы довольствоваться жизнью мелкого бизнесмена, мне хотелось настоящих, больших денег, влияния, положения в обществе…
Не осуждай меня, Малыш, — я вырос на окраине Гонконга и с детства узнал, что такое нищета и голод. Всю жизнь мечтал выбиться в люди, стать богатым. И мне повезло — я чем-то привлек внимание господина Сянь Линя, одного из главных наших боссов. В этом плане мы с тобой, Малыш, очень похожи: оба из бедной семьи, пришлось самим пробиваться в жизни, обоих заметили и воспитали влиятельные люди. Но у тебя был Слон, проводник, поэтому ты стал проводником, а у меня был Сянь Линь. Так что, сам понимаешь…
Я ему, видимо, понравился своим характером — был очень своенравный, дерзкий, хулиган, гроза улицы, не прощающий никому своих обид и готовый буквально на все. Вот он и взял меня под свое крыло. Кстати, я только в десять лет впервые досыта поел и надел новую рубашку, и все благодаря господину Линю…
Вначале я был мальчиком на побегушках, выполнял мелкие поручения, но в четырнадцать лет мне поручили первое задание — убить некого лавочника, не желавшего платить дань. Это была проверка и одновременно посвящение. Я знал, что должен пройти испытание кровью, и все сделал так, как надо. Причем даже без угрызения совести — зарезал этого торговца, как свинью.
Сянь Линь оценил мои старания и стал постепенно продвигать наверх. Не скажу, что все было легко и гладко, но я упорно карабкался вверх и к двадцати годам имел определенный авторитет и положение среди своих. Мне начали поручать уже довольно сложные дела, а затем я возглавил одно из наших подразделений.
В тот момент я и встретил свою жену. Она только что закончила университет и стажировалась в торговой компании. Мы познакомились случайно, буквально столкнулись на улице, а потом уже не могли расстаться. Знаешь, Малыш, наверное это была любовь с первого взгляда, по крайней мере — с моей стороны.
Ее родители были резко против нашего брака — они знали, кто я такой и чем занимаюсь. Но, вопреки их воле, моя Ли все же вышла за меня. Она пошла против отца, порвала все связи с родными и близкими — очень смелый поступок для девушки, воспитанной в строгих традициях. Вскоре у нас родился мальчик, затем, через два года, и девочка, я был на седьмом небе от счастья.
…Ли, видимо, обладала даром предчувствия, потому что не раз просила меня заняться другим делом. К сожалению, я не мог просто уйти из нашей организации, да, если честно признаться, и не хотел. Деньги и власть — очень сильный наркотик, поверь мне, Малыш…
А потом случилось то, что перевернуло всю мою жизнь. Однажды вечером я вернулся домой и нашел всю свою жену мертвой. И Ли, и детей, и даже их старую няньку — всех зарезали, это была месть со стороны некого другого клана. Не помню, как я прожил следующие дни, чем занимался, у меня словно разум помутился. Прощание с родными, похороны — все было, как в тумане…
Через неделю я пришел в себя и поклялся отомстить тем, кто причастен к гибели моей семьи. На это у меня ушло пять лет… В конце концов, я со всеми расквитался и лично зарезал заказчика убийства. Тогда мои боссы решили отправить меня подальше — слишком много за мной числилось трупов. Мне, честно говоря, было все равно: я не жил, а только существовал. И думал только об одном: как бы поскорее умереть и соединиться с моей любимой Ли и детьми.
…Казалось, это было несложно — уйти насовсем, но для человека моей профессии все не так просто. У нас существуют определенные традиции, правила, нарушать которые никто не имеет права. Например, я не могу лишить себя жизни сам — это означало бы проявить слабость, признать свое поражение, что недостойно настоящего мужчины. Вот и пришлось мне жить и ждать удобного случая.
По приказу Сянь Линя меня перевели в Европу, управлять здешними кланами. Когда я очутился в Грейнхольде и узнал про дыру, очень обрадовался — вот он, прекрасный способ уйти из жизни! Ведь там люди часто гибнут, пропадают буквально каждый день. Я нашел Хмыря и попросил его обучить профессии проводника, а потом начал регулярно ходить за „колючку“. Внешне все выглядело пристойно — новый босс решил лично контролировать работу своих подчиненных, следить за добычей товара. А что сам рискует сверх меры — так это характер такой, за это не наказывают, а, наоборот, поощряют… Втайне же я надеялся, что когда-нибудь попаду в ловушку, и мои мучения быстро закончатся.
Но произошло нечто странное: дыра приняла меня. Сначала я искал смерти, а потом постепенно втянулся, и мне даже стало нравиться в дыре. Можно сказать, я нашел свое истинное призвание. Шло время, неделя за неделей, год за годом, а я все жил — видимо, дыра решила, что я еще недостаточно помучился, недостаточно искупил свою вину.
Не знаю, сколько бы еще это тянулось, но я узнал про Комнату счастья. И понял: вот он, верный шанс! Комната, несомненно, выполнит мое самое сокровенное желание… Оставалось лишь найти того, кто проведет меня к ней. И тут появился ты, Малыш.
…Знаешь, когда я оказался в Комнате, то понял, что все, что сегодня произошло, было не случайно. И „труба“, в которой я покалечился, и предательство Хмыря… Все это для того, чтобы я очутился здесь. И с моей души сразу же упал камень, которой давил столько лет. Комната поняла меня и дала покой.
Теперь все кончено, я умираю. Моя душа навсегда соединится с душами моей жены и детей, а больше мне ничего не надо. Ты же, Малыш, возвращайся домой, твой черед еще не настал. Так мне Комната сказала. Нечего тебе здесь делать, уходи…»
Лис замолчал. Я не стал его больше уговаривать — в конце концов, каждый имеет право умереть так, как считает нужным. Единственное, о чем я попросил, это отдать ключ от банковской ячейки. Я ведь честно выполнил свою часть договора!
Китаец протянул ключ, а потом достал маленький блокнот, шариковую ручку и нацарапал несколько иероглифов.
— Это твоя охранная грамота, на тот случай, если у моих ребят возникнут к тебе вопросы. Отдай, и все будет в порядке. А теперь прощай, Малыш, и пусть Комната даст тебе все, чего ты хочешь.
— Но я ничего у нее не просил…
— Ты был внутри нее, — возразил китаец, — значит, она тебя тоже почувствовала. Так что не сомневайся — ты свое получишь, даже если не желаешь подарка.
Лис хрипло рассмеялся, а потом откинулся на спину — силы оставили его. Я поспешил к выходу, а китаец же остался на полу в коридоре. Но, перед тем, как завернуть за угол, я еще раз посмотрел на него: он приподнялся, сел и что-то начал напевать по-китайски. Слов я, конечно же, не понимал, но видел, какое у него счастливое лицо…
Глава шестая
Я на минуту заскочил в палату, чтобы забрать рюкзак, а потом, не теряя времени, вышел во двор. Прямо за больницей начиналась дорога в Грейнхольд. Я решил идти прямо по ней — так короче. В дыре вход и выход не всегда совпадают, поэтому я легко поменял маршрут.
Идти по шоссе было приятно. Иногда, правда, попадались небольшие ловушки, но я их издалека замечал и обходил. Дыра сегодня явно благоволила мне — видимо, она тоже была рада нашей встрече. После семи лет разлуки…
Стало темнеть, и я ускорил шаг. Еще полчаса, и выйду к «колючке». Но как дальше? Утром в дыру мы входили по проходу, приготовленному по просьбе Лиса, а я выхожу совсем в другом месте. К тому же один… Охрана меня не знает, может поднять шум. И доказывай потом, что все было согласовано! Без китайца кто мне поверит?
Я решил, что лучше дождаться темноты и попробовать выбраться по-тихому, как в старые добрые времена. Кусачки у меня имелись, значит, смогу перерезать проволоку и проползти под ней. Если повезет, никто ничего и не заметит. Был, правда, шанс нарваться на военный патруль, но это как фишка ляжет. Впрочем, лицензия у меня имелась (Штосс постарался, сделал, как и обещал), ничего опасного я с собой не нес, значит, можно было попытаться отмазаться. Мол, это первая ходка, хотел попробовать… Если Алоизу не сообщат, то все обойдется.
С этими радужными мыслями я подошел к «колючке». Она вилась в несколько рядов прямо за бывшим коттеджным поселком. До темноты оставалось еще немного времени, и я решил отдохнуть и переждать. Глупо лезть, когда светло — еще напорешься на дурака-охранника!
Я обошел поселок, нашел более-менее сохранившийся дом и через пролом в стене забрался внутрь. В одной из комнат был прекрасно сохранившийся диван, и я с наслаждением растянулся на нем.
Дом, видимо, принадлежал довольно обеспеченной семье: мебель из цельного дерева, на стенах — настоящие картины, а не дешевые репродукции, в книжных шкафах — толстые тома с золоченым обрезом. Интересно, что стало с его обитателями? Сумели ли они выбраться из дыры или сгинули, как и все?
На серванте я разглядел большую семейную фотографию: мужчина лет пятидесяти, женщина, чуть моложе его (видимо, жена) и две симпатичные девчушки-дочери. Все улыбаются и выглядят совершенно счастливыми. Да, было время золотое…
Я немного отдохнул и решил осмотреть коттедж. Две комнаты на втором этаже хорошо сохранились, в одной из них я нашел почти нетронутую обстановку. Здесь, судя по всему, жили дочери хозяина: куклы на кроватях, постеры с кумирами двадцатилетней давности, кое-какая дешевая косметика. Среди баночек и тюбиков я заметил серебряное колечко с надписью «Молли». Возможно, так звали одну из сестер. Теперь ей, наверное, далеко за тридцать. Если, конечно, выжила…
…Тогда, 21 октября, все бежали в страшной панике, бросали имущество, домашних животных, даже детей. Ужас был такой, что люди не отдавали себе отчет в том, что делают… Желание было только одно — спастись любой ценой.
Многим это удалось, но гораздо больше народу осталось в дыре. Чудом выжившие мало что могли потом рассказать, но ощущение у всех было одно — непередаваемого ужаса. После катастрофы почти все постарались уехать как можно дальше от дыры, некоторые даже перебрались в другие страны. Таков был страх.
…Я положил серебряное колечко в нагрудный карман — на удачу. Если выберусь, обязательно разыщу эту Молли (или ее родственников) и передам кольцо. Пусть это будет платой за то, что побывал в их доме…
Наконец стало совсем темно, и я решил потихоньку выбираться. Но, едва я приблизился к «колючке», как вспыхнули яркие прожектора и чей-то голос (хорошо знакомый!) громко и четко произнес: «Алекс Кочек, идите по шоссе, никуда не сворачивая, мы вас ждем у пропускного пункта!»
Что же, ждут, значит, ждут. Прятаться уже не имело смысла, и я пошел на свет.
За «колючкой», как и следовало ожидать, меня ждал Штосс. Едва я вышел, как он приказал уложить меня на капот и тщательно обыскать: вывернули карманы, прощупали каждый шовчик, вытряхнули все из рюкзака. Штосс внимательно следил за этим шмоном.
— Ничего? — разочарованно спросил он после окончания процедуры.
Старший из охранников отрицательно покачал головой.
— Что вы хотели найти, Алоиз? — насмешливо произнес я. — Неужели какой-нибудь запрещенный товар? Я не за этим ходил, вы знаете. Хотите, расскажу всем, что там видел там, в дыре?
Штосс аж позеленел от злости:
— Быстро в машину, — скомандовал он.
Алоиз благоразумно решил, что не стоит распространять слухи о Комнате. Я покорно сел в автомобиль — глупо отказываться, когда тебя с удобствами везут до города. Рюкзак и все остальные вещи мне, разумеется, вернули.
— Где Лис? — спросил Штосс, едва мы отъехали.
— Остался в дыре. Навсегда.
— А Хмырь?
— Мертв.
— Это ты их?
— Даже пальцем не тронул! — сделал я обиженное лицо.
Алоиз недоверчиво хмыкнул, а я в ответ лишь пожал плечами: так оно и было, говорю чистую правду. И почему мне не верят?
— Рассказывай, — велел Штосс.
За пятнадцать минут, пока мы добирались до города, я рассказал все. Или почти все. Умолчал лишь о последнем разговоре с Лисом — просто пояснил, что китаец случайно попал в «трубу» и скончался от ран.
Штосс снова недоверчиво хмыкнул, и я принял оскорбленный вид: говорю чистую правду! Зато рассказ о предательстве Хмыря не вызвал у Алоиза никакого удивления: видимо, он хорошо знал, с кем имеет дело.
— Значит, Комната действительно существует, — констатировал он, — но попасть в нее может не всякий. Это интересно… Ладно, подумаем, что и как делать.
— А что со мной? — задал я главный, интересующий меня вопрос.
— Ты ничего противозаконного не сделал, — подумав, ответил Штосс, — лицензия у тебя в порядке, о твоем визите в дыру мы знали заранее и против ничего не имели. Так что стандартная процедура: составишь отчет для наших ученых и можешь быть свободен. Только мой тебе совет: уезжай из города, а то кое у кого возникнут к тебе вопросы. По поводу того же китайца, например… Или Хмыря.
Читать бесплатно другие книги:
